Текст книги "Фурия первого лорда (ЛП)"
Автор книги: Джим Батчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)
Исана откашлялась и, изогнув бровь, взглянула на нее.
Глаза Верадис сверкнули и, хотя ее щеки ничуть не порозовели, Исана подозревала, что причиной этого было использование молодой женщиной своих способностей заклинателя.
– Хотя, миледи, учитывая, сколько жизней на кону, я должна была быть уверена в тех, кто пойдет вперед и примется за работу, начиная с самых худших лагерей.
Исана расписалась в нижней части документа и улыбнулась.
– Разве это было бы не то же самое, как если бы делалось без меня?
Верадис забрала документ обратно, несильно подула на чернила, чтобы те высохли, и произнесла довольным тоном:
– Теперь нет.
Уши Исаны вдруг заложило и она, нахмурившись, посмотрела в окно.
Они снижались. Через минуту в окно Исаны вежливо постучали, и снаружи ей помахал рукой молодой мужчина в сверкающих, недавно сделанных доспехах.
Она открыла окно, впуская поток холодного воздуха и рев ветра, удерживавшего карету.
– Ваше Высочество, – позвал молодой офицер, вежливо дотронувшись кулаком до груди около сердца. – Через минуту мы будем на месте.
– Благодарю вас, Териус, – ответила Исана. – Проследите, пожалуйста, чтобы гонец был послан к моему брату, как только приземлимся.
Териус снова отсалютовал.
– Конечно, миледи. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности.
Исана улыбнулась ему и закрыла окно кареты, молодой офицер поднялся ввысь и улетел, чтобы занять свое место во главе строя.
От внезапного исчезновения ревущего звука тишина внутри паланкина показалась просто звенящей.
После небольшой паузы, во время которой она поправляла растрёпанные ветром волосы, Верадис продолжила:
– Знаете, скорее всего он в курсе.
Исана выгнула бровь.
– Хм?
– Аквитейн, – пояснила Верадис. – Он может знать об укреплениях, которые ваш брат построил. И быть в курсе, зачем вы прибыли сюда сегодня.
– Что заставляет тебя так думать?
– Сегодня утром я видела одного из людей Териуса у входа в палатку сенатора Валериуса.
«Валериус», – подумала Исана. – «Отвратительный тип. Я очень рада, что Бернард счёл необходимым сломать ему нос и выбить пару зубов».
– Неужели? – спросила Исана вслух. Она задумалась на секунду, затем пожала плечами. – Не имеет значения, если он на самом деле в курсе. Он может говорить что хочет и носить на голове что угодно – но он не Первый Лорд и никогда им не будет.
Верадис покачала головой.
– Я… миледи… – Она раскинула руки. – Кто-то должен править.
– И кто-то будет, – сказала Исана. – Истинный Первый Лорд, Гай Октавиан.
Верадис опустила взгляд.
– Если, – сказала она очень тихо, – если он жив.
Исана зажала руки между коленей и посмотрела в окно на начавшую приближаться долину, которая становилась все ярче.
– Он жив, Верадис.
– Как вы можете это знать?
Исана слегка нахмурилась глядя в окно.
– Я… я не уверенна, – в итоге сказала она. – Но мне кажется, что это так. Такое ощущение… словно сейчас время ужина, и он должен вернуться после выпаса овец, – она покачала головой. – Конечно, не в буквальном смысле, но ощущения и эмоции такие же.
Верадис смотрела на Исану спокойными, серьезными глазами и ничего не говорила.
– Он возвращается домой, – тихо сказала она. – Октавиан возвращается домой.
Повисло молчание. Исана смотрела на стены Гаррисона – города-крепости, под командованием ее брата – которые становились все ближе и отчетливее.
От линий они перешли в горную гряду с острыми верхушками, а затем – в монолитную конструкцию из заговоренного фуриями камня.
На ветру развевался флаг Первого Лорда – красный орел на синем фоне, а за ним было знамя ее брата – бурый медведь на зеленом фоне.
Город снова вырос, хотя Исана была здесь всего две недели назад.
Бараки, первоначально возведенные вне стен Гаррисона, сменились крепкими зданиями из закаленного фуриями камня, и новая стена выросла для их защиты.
Затем около этой стены вырос второй ряд бараков, и Исана была здесь в тот день, когда инженеры Бернарда возводили третью, еще одну концентрическую, полукруглую линию, охватывающую растущий город.
Вместо бараков стояли дома из камня – довольно простые, массивные строения, мало чем отличающиеся друг от друга, но Исана была уверена, что они были функциональны и очень практичны.
А за пределами третьей стены росли новые бараки, словно мох на северной стороне камня.
От увиденного у Верадис расширились глаза.
– Ого. Этот город довольно велик, чтобы им управлял Граф.
– В нынешние времена множество людей осталось бездомными, – сказала Исана. – Если спросите, мой брат наверняка даст вам какое-нибудь замечательное объяснение, почему они здесь. Но правда в том, что он никогда не откажет пришедшему к нему на порог. Никому, кто так сильно нуждается…
Она покачала головой.
– Он сделает для них все, что в его силах. И он убедится, что о них позаботились. Даже если единственное, что он может сделать для них, это снять собственный плащ. Мой брат доводит начатое до конца.
Верадис задумчиво кивнула.
– Он вырастил Октавиана, верно?
Исана кивнула.
– Особенно последние несколько лет. Они сблизились.
– Поэтому вы считаете, что Октавиан вернется. Потому, что он доводит начатое до конца.
– Да, – сказала Исана. – Он вернется домой.
Верадис молчала какое-то время, пока карета парила над внешними стенами Гаррисона. Затем склонила голову и произнесла:
– Как скажете, миледи.
Исана отогнала жуткую тревогу, закравшуюся в ее мысли с тех пор, как ее сын уплыл с армадой Канимов.
Тави вернется домой.
Ее сын вернется домой.
Гай Октавиан, сын Гая Септимуса, сына Гая Секстуса, и некоронованный Первый Лорд Алеры, смирно лежал на спине, глядя на звезды.
Учитывая то, что лежал он на полу пещеры, это определенно не было добрым знаком.
Он порылся в воспоминаниях, ища обяснения, что он тут делает, и почему звезды так сверкают и так быстро кружат вокруг, но похоже этот момент он упустил.
Возможно, удар, от которого у него распухла шишка на голове, выбил воспоминания. Он напомнил себе спросить у Китаи, не видела ли она их, разбросанными где-нибудь по полу.
– Неплохая учебная попытка, дитя, – пробормотал женский голос. – Теперь ты понимаешь, почему важно удерживать не только поток ветра под собой, но и ветряной щит перед собой?
А, верно. Уроки. Он берет уроки. Натаскивание перед экзаменом, серьезно, с очень мудрым преподавателем. Он попытался вспомнить, над каким предметом они работали.
Если он осваивает такие сложные вещи, должно быть заключительные экзамены уже скоро, а во время изнуряющего хаоса выпускных экзаменов в Академии проявляют не так много симпатии к студентам.
– Мы занимаемся историей? – промямлил он. – Или математикой?
– Я знаю, ты считаешь нелогичным фокусировать ветер впереди и позади себя одновременно, – продолжал его преподаватель спокойным тоном.
– Твое тело не предназначено для полетов на высокой скорости. Если ты не примешь меры, чтобы защитить себя, особенно свои глаза, даже небольшое количество твердых частиц в воздухе может ослепить тебя, либо, привести твой полет к… наглядному, необратимому финалу. Опытные летуны выполняют это настолько естественно, что им даже не нужно сознательно задумываться о создании щита.
Звезды начали гаснуть. Возможно, погода стала меняться.
Он бы побеспокоился из-за дождя, если бы уже не находился в пещере – от чего снова возник вопрос, откуда взялись эти кровавые звезды.
– Ох, – произнес Тави. Его голова загудела, и звезды померкли; он вдруг вспомнил, где находится и что делает. – Ох.
– Сомневаюсь, что ты умрешь, дитя, – спокойно сказала Алера. – Давай повторим упражнение.
В голове у Тави стучало. Сосулька, о которую он приложился головой, была почти три фута в обхвате у основания, и намного твёрже камня. Он сел, и пульсирующее давление несколько уменьшилось.
Затем обвёл мутным взором пещеру, которая освещалась тусклым свечением, исходящим из тридцатифутового круглого бассейна в центре, где вода лишь чуть не доходила до уровня пола.
Лучи всех цветов радуги, вырывающиеся из воды, создавали причудливую пляску света и тени по всему своду ледяной пещеры.
Лёд стонал и потрескивал вокруг них. Пол пещеры мерно покачивался и кренился – гораздо более плавно, чем палуба любого другого судна, и это свидетельствовало о размерах ледяного корабля вокруг них.
– Пожалуй, это нельзя назвать пещерой, – протянул он в задумчивости. – Скорее похоже на грузовой трюм.
– Насколько я понимаю, – сказала Алера, – обычно пассажиры судна знают о наличии грузового отсека. Об этом месте не знает никто, кроме меня, тебя и Китаи.
Тави попытался вытрясти немного звона из ушей и взглянул на своего учителя.
Алера представала высокой, молодой женщиной. Несмотря на холод пещеры, на ней было только легкое платье, которое первоначально казалось серым шелком.
При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что платье сделано из клубящегося тумана, темного, словно грозовая туча.
Ее глаза постоянно переливались разными цветами, бесконечно чередуя все мыслимые оттенки. Ее длинные волосы были цвета вызревшей пшеницы. Она не носила обувь и была нечеловечески прекрасна.
«Что было вполне естественно», – подумал Тави, – «ведь Алера вовсе не была человеком».
Она была воплощением фурии, возможно величайшей фурии всей Карны.
Тави не знал ее возраста, но она говорила о самом Гае Примусе – практически легендарном основателе Империи – так, словно беседовала с ним буквально на днях.
Она никогда не показывала насколько сильна, но в данных обстоятельствах Тави решил, что будет умнее обращаться с ней вежливо и уважительно, чем пытаться вызвать у нее какое-нибудь проявление силы.
Алера вопросительно выгнула бровь.
– Мы будем повторять упражнение?
Тави со стоном поднялся и отряхнул чистый, мягкий снег с одежды. Здесь было больше фута снега. Алера сказала, что нанесла его сюда специально, чтобы повысить шансы Тави на выживание во время тренировок.
– Дайте мне секунду, – сказал Тави. – Летать тяжело.
– Наоборот, летать достаточно легко, – сказала Алера. На ее губах отразилась насмешливая улыбка. – А вот выжить при приземлении – куда сложнее.
Через пару секунд Тави отвел от нее разъяренный взгляд. Затем вздохнул, закрыл глаза и сконцентрировался на заклинании ветра.
Хотя в воздухе пещеры не было видимых, воплощенных фурий, таких как ветрогривы или фурия графини Кальдерон – Циррус, тем не менее, фурий в ней было достаточно.
Каждая была маленькой, крошечной, с едва ощутимой силой; но собранные вместе, благодаря воле и силе заклинателя воздуха, составляли невероятную мощь – а ведь из пыли и песка создаются горы.
Собирать окружающих фурий для полета было утомительно.
Тави начал мысленно представлять фурий, воображая их солнечными лучиками, крутящимися в воздухе словно стайка светлячков.
Затем он начал представлять, как каждый лучик притягивается к нему легким дыханием ветерка, сперва один за другим, затем по два, затем по три и так далее, пока все до единого не собрались в воздухе вокруг него.
В первый раз, когда он успешно подозвал к себе фурий, на осуществление подвига у него ушло полчаса.
С тех пор он сократил это время до трех минут и становился все быстрее, но ему все еще многому надо было научиться.
Он почувствовал, что готов. От окружающего воздуха, ласкавшего его кожу, побежали мурашки.
Открыв глаза, он мысленно призвал фурий и собрал их воздушный поток, который закружил и завихрился, а затем поднял его с заснеженного пола пещеры.
Он велел фуриям поднимать его до тех пор, пока подошвы ботинок не оказались примерно в трех футах от пола, и неподвижно завис, сосредоточенно хмурясь.
– Неплохо, – невозмутимо произнесла Алера. – Теперь переместись, и в этот раз не забудь про ветряной щит.
Тави кивнул и изменил угол воздушного потока так, что тот налетал на него сзади и снизу, и начал медленно двигаться поперек пещеры.
Нужна была огромная концентрация, он попытался разделить свое внимание на разные мысленные направления, сохраняя поток ветра и одновременно фокусируясь на создании перед собой застывшего воздушного щита.
Секунду Тави казалось, что у него получается, и он начал двигаться вперед с большей силой, ускоряя полет.
Но через пару секунд его концентрация ослабела, ветряные фурии разлетелись словно пух с одуванчика, и он упал вниз – прямо в тридцатифутовый водоем.
Шок от холодной, практически ледяной воды выбил воздух из легких; какое-то время он дико бился, пока не заставил себя думать головой, а не полагаться на мышцы.
Тави дотянулся до водных фурий и собрал их возле себя менее чем за пятнадцать секунд – заклинательство воды ему давалось легче – он приказал им вытащить его из воды и положить на заснеженный пол ледяной пещеры.
Это не особо уменьшило жгучую, жалящую боль от холода, и он лежал дрожа всем телом.
– Ты продолжаешь совершенствоваться, – сказала Алера, глядя на него сверху вниз. Она спокойно наблюдала за его полузамерзшим состоянием. – В технике.
– В-в-вы н-н-не п-п-помогаете, – проговорил Тави, заикаясь от сильной дрожи.
– Совершенно верно, – сказала Алера. Она приподняла свое платье, словно оно было обычной одеждой, и присела возле него.
– Ты должен кое-что уяснить насчет меня, юный Гай. Я могу принять облик сходный с вашим, но я не являюсь созданием из плоти и крови. Многие вещи я не воспринимаю так, как вы.
Тави пытался сконцентрироваться на заклинании огня, чтобы усилить тепло в своем теле, но у него осталось так мало сил, что процесс обещал быть долгим – если ему вообще это удастся.
Чтобы упростить процесс, нужен был открытый источник огня, а такого не было.
– Что т-т-ты и-и-имеешь в-в-ввиду?
– Твоя возможная смерть, например, – сказала она. – Прямо сейчас ты можешь замерзнуть до смерти на этом полу. Это не особо расстроит меня.
Тави подумал, что это неплохая мотивация продолжать фокусироваться на заклинании огня.
– П-п-почему?
Она улыбнулась ему и убрала выбившуюся прядь волос у него со лба. Та хрустнула, и пара кусочков льда упали ему на ресницы.
– Всё умирает, юный Гай, – сказала она. На миг ее взгляд стал отрешенным, а затем она вздохнула. – Всё. А я старше – намного, намного старше, чем ты можешь вообразить.
– Н-на с-сколько?
– У вас нет подходящей системы исчисления, – сказала она. – У тебя исключительно одаренное мышление, но даже ты вряд ли сможешь себе представить численность одного миллиона объектов, и уж тем более активность на протяжении миллиона лет. Я видела тысячи миллионов лет, Октавиан. За это время зарождались и умирали океаны. Пустыни становились зелеными пастбищами. Горы стирались в пыль и становились долинами, а новые горы рождались из огня. Сама земля течет как вода, большие материки поворачиваются и сталкиваются, сами звезды быстротечны, они переходят в другие формы.
Она улыбнулась.
– Это великий танец, Алеранец, и жизненный цикл вашей расы – всего лишь один такт нескончаемой песни.
Тави задрожал еще сильнее. Он знал, это хороший знак.
Это значило, что в его мышцы поступает больше крови. Они постепенно разогреваются. Он справился с заклинанием огня.
– На протяжении эпох мне довелось видеть много смертей и разрушений, – продолжала она. – Целые виды живых существ рождаются и гибнут подобно мотыльку в языках пламени походного костра. Пойми, юный Гай, я не питаю никакой неприязни к тебе лично. Для меня отдельно взятое существо является настолько ничтожным, что, честно говоря, мне трудно отличать одного из вас от другого.
– Е-если это так, – дрожа от холода, поинтересовался Тави, – т-тогда п-почему вы з-здесь со мной?
Она одарила его печальной улыбкой.
– Может быть, я потакаю своей прихоти.
– А в-возможно, гов-ворите не всю п-правду.
Она дружелюбно рассмеялась, и в этом звуке было столько тепла, что Тави внезапно почувствовал, как его сердце заколотилось, а сведённые судорогами мышцы начали постепенно расслабляться.
– Ты сообразительный – это то, что делает человечество привлекательным.
Она сделала паузу и задумчиво нахмурилась.
– За всё время моего существования никто никогда не общался со мной, вплоть до появления вашей династии. – И вдруг расцвела улыбкой. – Полагаю, мне нравится компания.
Тави почувствовал, как тепло начало расползаться по животу, когда магия огня, наконец, набрала силу. Теперь ему придется быть осторожным, чтобы не позволить фуриям разгореться слишком сильно.
Может быть, холод его и вымотал, но он считал, что поджарить свои внутренности – не намного приятнее, в долгосрочной перспективе.
– Но если б-бы я умер, с кем бы вы тогда разговаривали?
– Это было бы хлопотно, но я полагаю, что смогла бы найти новую династию и следовать за ней.
Дрожь, (наконец-то!), унялась. Тави медленно сел и потянулся, чтобы отбросить мокрые волосы назад. Его пальцы онемели и плохо слушались.
Льдинки посыпались из его волос. Магия огня в нем продолжала свое действие.
– Например, Аттиса Аквитейна? – предположил Тави.
– Скорее всего, – сказала она, кивая. – В конце концов, он гораздо больше похож на твоего предшественника, чем ты. Хотя, как мне известно, сейчас его зовут Гай Аквитейн Аттис. Я не уверена, что понимаю, как юридический процесс может изменить его самоотождествление.
Тави скривился.
– Этого процесс не изменит. Меняется только то, как все его теперь воспринимают.
Алера покачала головой.
– Загадочные существа. Вам достаточно трудно контролировать и свои-то собственные мысли, тем более мысли друг друга.
Тави улыбнулся, не разжимая губ.
– Как скоро мы сможем послать им сообщение и дадим знать, что мы на подходе?
Глаза Алеры какое-то время были отсутствующими, прежде чем она заговорила снова.
– Похоже, ворд понял, что водные пути используются для связи. Они запрудили множество потоков и поставили часовых фурий, чтобы перехватывать фурий-посланников на всех крупных реках и притоках. Ворд почти полностью покрыл береговую линию Западного и Южного побережий континента. Поэтому, маловероятно, что будет возможность наладить связь через водоемы, пока вы не продвинетесь по крайней мере на несколько десятков километров от побережья вглубь.
Тави поморщился.
– Нам придется послать гонцов по воздуху, как только окажемся достаточно близко. Я полагаю, ворд уже знает, что мы плывем.
– Хоть оснований так полагать и нет, – сказала Алера. – Но предположение, похоже, разумно. Где вы планируете высадиться?
– На северо-западном побережье, в районе Антиллуса, – ответил Тави. – Если ворд уже там, мы поможем защитникам города и оставим гражданских перед маршем вглубь территории.
– Я уверена, что Верховный Лорд Антиллус преисполнится радостью от мысли, что у его врат расположатся лагерем десятки тысяч канимов, – пробормотала Алера.
– Я – Первый Лорд, – сказал Тави. – Или стану им. Он переживет.
– Нет, если канимы прикончат его ресурсы – его запасы продовольствия, его скот, его гольдеров…
Тави хмыкнул.
– Мы оставим несколько экипажей охотников на левиафанов. Я уверен, что он не будет возражать, если несколько десятков миль его береговой линии будут очищены от этих зверюг.
– Как ты планируешь прокормить свою армию на марше по суше? – спросила Алера.
– Я работаю над этим, – ответил Тави. Он нахмурился. – Если ворд не остановить, весь мой вид, скорее всего, будет уничтожен.
Алера обратила на него взор своих постоянно меняющихся глаз-самоцветов.
– Да.
– Если это произойдет, кто тогда будет вашим собеседником? – спросил Тави.
Выражение ее прекрасного лица было непроницаемо.
– Это не повлияет на меня так уж сильно, – она покачала головой. – По-своему, Ворд почти так же интересен, как и твой собственный вид… если не обращать внимания на гораздо меньшую гибкость мышления. И практически полное отсутствие разнообразия между ними, в большинстве смыслов этого слова. Вероятно, они весьма быстро станут очень скучными. Но…
Она пожала плечами.
– Что будет, то будет.
– И тем не менее вы помогаете нам, – сказал Тави. – Обучаете. Предоставляете информацию. Ваша помощь бесценна.
Она склонила к нему голову.
– Но открытой атакой на Ворд это никак не назвать. Я помогаю тебе, молодой Гай. Я не врежу им.
– Очень тонкое различие.
Алера пожала плечами.
– Это является тем, чем является.
– Вы говорили, что действовали открыто в битве при Цересе.
– Когда Гай Секстус просил моей помощи, он просил о создании условий, которые одинаково влияли на всех присутствующих.
– Но эти условия были более выгодны алеранцам, чем Ворду, – возразил Тави.
– Да. А также они были в пределах ограничений, которые я изложила Дому Гаев тысячу лет назад, – она пожала плечами. – Так что я сделала, как он просил, так же, как я сдерживаю шторма на протяжении этого путешествия, как ты просил.
Она слегка наклонила голову.
– Похоже ты пережил предыдущие уроки. Не пора ли нам попробовать еще раз?
Тави с трудом заставил себя подняться на ноги.
Следующая попытка полета длилась на целых полминуты дольше, чем первая, и ему даже удалось опуститься в чудесный, мягкий снег, вместо ледяной воды.
– Сломанные кости, – сказала Алера. – Прекрасно. Отличная возможность попрактиковаться в магии воды.
Тави оторвал взгляд от своей нелепо вывернутой левой ноги. Он сжал зубы и попытался встать, но левая рука выскользнула из-под него.
Боль была невероятная. Он повалился обратно в снег и стал слепо шарить у себя на поясе, пока не нащупал рукоять кинжала.
Мгновение концентрации, фокусирующее внимание и мысли на упорядоченной кристаллической структуре высококачественной стали, и боль превратилась в спокойные, отрешенные остаточные ощущения, которые сопутствовали магии металла.
– Я устал, – сказал он. Его собственный голос звучал отстраненно, как будто существовал отдельно от тела. – Восстановление переломов – утомительное занятие.
Алера улыбнулась и начала отвечать, когда бассейн воды взорвался облаком стремительных капель и ураганом брызг.
Тави прикрыл рукой лицо от внезапного ледяного ливня и уставился на бассейн, когда из воды на созданном фуриями столбе жидкости поднялась Китаи и аккуратно опустилась на пол пещеры.
Она была молодой женщиной с экзотической красотой и удивительной грацией. Как и у большинства маратов, ее волосы были мягкими и белоснежными.
Китаи выбрила их по бокам, оставив длинную, струящуюся гриву по центру головы, на манер племени Лошадей у маратов.
Она была одета в плотно облегающий кожаный летный костюм серо-голубого цвета. Одеяние отлично подчеркивало ее стройную фигуру, намного более мускулистую, нежели у обычной алеранской девушки.
Ее миндалевидные глаза, такого же ярко-зеленого цвета, как и у Тави, были ясными и жесткими.
– Алеранец! – рявкнула она, и ее голос зазвенел среди ледяных стен. Ее гнев был ощутим, Тави чувствовал его, словно огонь в своем животе.
Он поморщился.
Китаи подошла к нему и встала уперев руки в бока.
– Я разговаривала с Трибуном Цимнией. Она сообщила мне, что ты обращался со мной, как со шлюхой.
Тави заморгал.
– Что?
– Не смей строить из себя невинного, Алеранец, – прошипела она. – Если уж кто и разбирается в этом, так это Цимния.
Тави пытался разобраться в заявлениях Китаи.
Цимния была трибуном снабжения Первого Алеранского Легиона – но прежде чем обстоятельства и необходимость вынудили ее стать трибуном Цимнией, она была госпожой Цимнией, хозяйкой Шатра – лучшего дома терпимости в лагере, следовавшем за Легионом.
– Китаи, – сказал Тави. – Я не понимаю.
– Ах! – сказала она, вскинув руки вверх. – Как может такой замечательный полководец быть таким идиотом?
Она повернулась к Алере, с обвинением указав на Тави пальцем, и сказала:
– Объясни ему.
– Думаю, я недостаточно разбираюсь в этом вопросе, – спокойно ответила Алера.
Китаи снова повернулась к Тави.
– Цимния сказала, у вашего народа есть такой обычай: те, кто хочет пожениться, не спят вместе, пока не принесут клятву. Это глупый обычай, но так у граждан принято.
Тави глянул на Алеру и почувствовал, что его щеки краснеют.
– Ну, да, что ж, так полагается поступать, но не все это делают…
– Она сообщила мне, – продолжала Китаи, – что некоторые из вас, ради простого удовольствия, берут в свою постель куртизанок и избавляются от таких игрушек, как только найдут подходящую жену.
– Я… некоторые молодые Граждане делают так, верно, но…
– Мы были вместе много лет, – сказала Китаи. – Мы делили постель и наслаждались друг другом ежедневно. Годами. И ты наконец-то набрался опыта.
Тави подумал, что его разгоревшиеся щеки скоро вспыхнут.
– Китаи!
– Я узнала: тот факт, что мы были вместе так долго, будет поводом для насмешек и порицания среди Граждан Алеры. Они все считают меня «шлюхой Принцепса», – она нахмурилась. – И по некоторым непонятным причинам считается, что это очень плохо.
– Китаи, ты не…
– Я не дам так с собой обращаться, – ощерилась она. – Ты – идиот. У тебя и без того достаточно проблем в получении Короны, чтобы показывать своим врагам среди Граждан столь очевидную слабость, которую можно использовать. Как ты смеешь оставлять меня орудием, с помощью которого тебе можно причинить вред?
Тави лишь беспомощно глазел на нее.
Ее гнев начал утихать.
– Конечно, – сказала она, очень тихим голосом, – все это предполагает, что ты собирался взять меня в жены.
– Честно говоря, Китаи, я не… Я даже не думал об этом.
Ее глаза расширились. А рот открылся, придав лицу выражение близкое к ужасу.
– Ты… ты не думал? – Она сглотнула. – Ты планируешь жениться на другой?
Теперь глаза расширились у Тави.
– Нет, нет, вороны, нет, Китаи. Я не задумывался об этом потому, что я и не предполагал иного завершения. Я имею в виду, что для меня такой вопрос даже не возникал, чала.
На мгновение ее неуверенность сменилась облегчением. А затем это чувство приняло иной поворот: Китаи грозно прищурила глаза.
– Ты просто подумал, что я это сделаю.
Тави поморщился. Снова.
– Ты подумал, что у меня не будет другого выбора. Что я настолько отчаюсь и буду вынуждена стать твоей женой.
Очевидно, что бы он ни сказал, будет только хуже. Тави промолчал.
Китаи подошла, взяла его за ворот туники и подняла на несколько дюймов, несмотря на разницу в их комплекции.
Молодая женщина-марат была гораздо сильнее алеранца ее телосложения, даже без применения фурий.
– Вот что будет дальше, Алеранец. Ты больше не будешь со мной спать. Ты будешь обращаться со мной точно так же, как и с любой порядочной молодой леди из Граждан. Ты будешь ухаживать за мной подобающим образом, или, честное слово, я придушу тебя.
– Угу, – сказал Тави.
– И, – сказала она с чрезвычайно сильной угрозой в голосе, – ты будешь ухаживать за мной по традициям моего народа. Ты будешь делать это с выдающимся мастерством и тактом. И только после того, как все будет сделано, мы снова разделим постель.
Она развернулась на каблуках и направилась в сторону водоема.
Секунду Тави не знал, что сказать, а затем выкрикнул:
– Китаи. Было бы неплохо, если бы ты сказала мне, какие обычаи существуют у вашего народа.
– Было бы неплохо, если бы ты оказал мне ту же любезность, – язвительно ответила она, не оборачиваясь. – Выясни сам, как это сделала я!
Она шагнула на поверхность воды, словно это была твердая почва, развернулась и, одарив его последним негодующим взглядом, сверкнула зелеными глазами и исчезла среди воды.
Несколько секунд Тави оцепенело смотрел ей вслед.
– Так, – сказала Алера. – Вряд ли я хороший судья в хитросплетениях любви, но сдается мне, что ты оказал молодой девушке скверную услугу.
– Я не хотел этого! – запротестовал Тави. – Когда у нас завязались отношения, я не имел представления, кем был мой отец. Я был никем. Я имею в виду, что никогда даже не предполагал, будто церемонное ухаживание может быть важным.
Он махнул рукой в сторону воды.
– Так и было, ей это было не нужно, кровавые вороны! Она была более нетерпелива, чем я! Она практически не оставила мне выбора!
Алера задумчиво нахмурилась.
– Это имеет какое-то значение?
Тави нахмурился.
– Вы на ее стороне, потому что она – девушка.
– Да, – сказала Алера улыбаясь. – Я может и не эксперт, но я достаточно хорошо познала вашу манеру поведения, чтобы понять, чью сторону поддерживать в этих дебатах.
Тави вздохнул.
– Ворд того гляди разрушит Империю и весь мир. Она не могла найти более подходящего времени для этого?
– Вполне возможно, что другого времени может и не быть, – сказала Алера.
На этом Тави замолчал и уставился на покрытую рябью поверхность воды.
– Тогда мне лучше поскорее что-нибудь придумать, – в итоге сказал он. – Я совершенно уверен, что она не примет конец света в качестве веского оправдания.
Алера снова рассмеялась.
– Давай продолжим, – сказала она, с ноткой веселья в голосе. – Мы начнем со сращивания костей, после чего возобновим уроки полета.
Тави застонал.
– Сколько еще мы будем этим заниматься?
– Еще где-то около полудюжины занятий, – спокойно сказала Алера. – Во всяком случае, на сегодня.
Полудюжины?
Вдруг Тави почувствовал себя очень уставшим.
Внезапно его воображение нарисовало образ – он, лежащий на снегу, словно медуза – каждая кость в его теле смолота в труху, а взбешенная Китаи давит и душит его.
Алера взглянула на него с безмятежной улыбкой.
– Мы можем продолжать?
