Текст книги "Фурия первого лорда (ЛП)"
Автор книги: Джим Батчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)
Эрен поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть огромного чёрного гарганта, крушащего ворд, который окружил повозки.
Зверь был громаден даже для своей породы, возвышаясь в холке как минимум на двенадцать футов над землёй.
Его коренастое, приземистое тело отдалённо напоминало его далекого родственника – барсука, хотя толстая шея и широкая голова отличали его от далёкого маленького зверька, особенно если принять во внимание трёхфутовые бивни, выдающиеся вперёд и немного загибающиеся вверх от челюстей гарганта.
Эта зверюга, в частности, была покрыта старыми боевыми шрамами, четкие белые рубцы выделялись на его меху, выдавая старого забияку.
Самые быстрые из ворда бросились врассыпную с пути гарганта.
Более медленные или менее удачливые не успели сделать это вовремя и под ударами лап гарганта и напором его чистой массы разбивались в отвратительную желатиновую кашу.
Сидящий на спине гарганта был крупнейшим маратом, когда-либо виденным Эреном.
Его широкие плечи так сильно были перевиты мышцами, что казались почти деформированными.
Выцветшая красная алеранская туника выглядела так, как будто бы рукава с неё были срезаны, чтобы дать место плечам, которые были толще бедра Эрена, а тяжёлые плетёные косы из того же материала связывали ему волосы, убирая их с лица.
В правой руке он нёс дубину с длинной рукояткой, и, как Эрен видел, марат наклонился далеко за бок гарганта, сжимая плетёные верёвки из кожи, крепившие его ноги к бокам гарганта, как скалолазная страховка, чтобы не упасть.
Дубина описала в воздухе изящную дугу и буквально вынесла голову воина-богомола из его хитиновых бронированных плеч.
– Добрый день! – весело пробасил марат на алеранском с сильным акцентом.
Взмахом дубины он снёс выпрыгнувшего из воздуха богомола до того, как тот его коснулся, затем слегка подтянулся на спине гарганта.
Он что-то крикнул и стукнул гарганта рукояткой своей дубины, и животное взревело снова, отшвырнув ещё одного ворда от повозок своей когтистой лапой.
Эрен замер, ошеломлённый.
Огромный чёрный гаргант и его всадник не явились в одиночку.
Здесь были по меньшей мере тысячи этих громадных существ в пределах видимости и ещё больше спускалось вниз в долину Кальдерона, неся каждый как минимум одного всадника.
Они разорвали ворд, проникший в ряды алеранцев, как камень, пролетевший сквозь паутину.
Рёв был неописуемый, как и тяжёлый, мускусный запах гаргантов в воздухе.
Звери прошли как гроза, как волна из мышц и костей, оставляя после себя на земле раздавленный и сломанный ворд.
Взвыл ветер и графиня Кальдерон, пронёсшаяся не более чем в двадцати футах от земли, бросилась по разрушительному пути, оставленному ведущим гаргантом и его мускулистым всадником.
Она летела так быстро, что полы её плаща хлопали и бились со звуком, похожим на удары дюжины кнутов.
Она исчезла так же быстро, как и появилась.
Эрен обнаружил себя стоящим около раненого возницы, сжимающим импровизированную дубину в руке, тяжело дышащим, в ушах звенело.
Мир в одночасье, казалось бы, стал очень тихим местом.
– Что… – возница закашлялся, – что это было?
Эрен изумлённо уставился вниз по дороге на запад по отношению к основной части войск, где гневный трубный рёв гаргантов заглушал все другие звуки.
Несколько отрядов людей, оставшихся в поле его зрения, были отчаявшимися беженцами, объединившимися и сложившими свои небольшие силы фурий против врага, и легионерами, окружившими щитами группы гражданских и удерживавшими натиск.
На земле было множество мёртвых и раненых.
Но в пределах видимости не было живых воинов ворда.
– Дорога, – выдохнул Эрен, – это был лидер клана Дорога. Должно быть, это он.
Он развернулся к вознице и начал более тщательно осматривать ногу мужчины.
– Я думаю, мы только что получили подкрепление.
Глава 27
Путешествие с Королевой ворда было для Исаны крайне тревожным и неприятным опытом – не столько из-за чужеродности окружающей обстановки, сколько из-за привычных мелочей, которые появлялись то здесь, то там.
В битве при Риве выжило достаточно много пленённых Рыцарей Воздуха, чтобы нести паланкин, хотя для других целей их осталось мало.
Каждый вечер, когда темнота опускалась на землю, Исана должна была сопровождать Королеву ворда в воздушной карете.
Ей приходилось являться к самому входу в похожее на улей логово Королевы, чтобы взойти в паланкин.
Затем паланкин поднимался в небо, как и любой другой, в котором ей доводилось летать.
Через некоторое время воздушная карета приземлялась у входа в очередной улей.
Королева вела Исану в глубину нового улья.
Десятки восковых пауков совместными усилиями несли Арариса, по-прежнему практически погребённого в куске кроуча размером с гроб, вниз, в глубину улья, где они прикрепляли его к стене, как и раньше.
Как только с этим было покончено, Исана и Королева садились за столик (который всегда был наготове), чтобы принимать пищу вместе.
Стол освещали настоящие восковые свечи, хотя свечения кроуча было более чем достаточно, чтобы всё ясно видеть.
Еда была… Исана не была уверена, что она могла по праву называть её формой пытки – не больше, чем могла бы приписать недоброжелательности Тави его катастрофические первые попытки приготовления пищи, а именно жареных пирожков, когда он был ребёнком.
Но независимо от того, было ли это неведением или злым умыслом, пища вызывала неприятное бурление в животе.
Есть неумело нарезанный и неграмотно приготовленный в подражании тому или иному блюду кроуч было опытом, без которого Исана предпочла бы обойтись.
Через несколько дней после Битвы при Риве, спустившись в вечерний улей, Исана наблюдала, как пауки покрывали Арариса кроучем.
– У меня есть для тебя сюрприз, – сказала Королева ворда.
Исане пришлось сдержать дрожь. До этого она не осознавала, что Королева стояла рядом с ней.
– О-о, – сказала она, ее тон был нейтральным. – Сюрприз?
– Я обдумала твои доводы к потребности в должным образом подготовленной утвари к ритуалу обеда.
– Чистые тарелки, – сказала Исана, – Чистая скатерть? Чистые столовые приборы?
– Ваша раса молода и слаба, – сказала Королева ворда. – Болезнь не враг ворду. Мы живем дольше, чем большинство недугов. Мы пережили их. Нет необходимости в гигиенических ухищрениях для ритуала обеда.
– И все же, – проговорила Исана, – если вы им не следуете, вы уже нарушаете порядок вещей.
– Именно так, – согласилась Королева Ворда. – Есть в этом… неуловимые факторы. Вещи, которые и делают ваш вид трудно предсказуемым.
В голосе Королевы прозвучали интонации обиженного ребенка.
– Их силы были разбиты при Риве. Но, по моим наблюдениям, они боролись более упорно, чем все время до этого.
– Далее они будут еще более стойкими, – сказала Исана, – не меньше.
– Но это нелогично, – произнесла Королева.
– Зато правда.
Королева мрачно уставилась на Исану.
– Я позволю тебе подготовить все для обеденного ритуала. Тебе принесут бутыли с водой. Можешь использовать соль и воду для очистки приборов. У тебя час. Подготовь три места.
Она резко повернулась и подошла к опоясанному кроучем куполу, который использовала для командования своими тварями.
Восковые пауки начали подносить серебро, тарелки и чашки.
Исана была уверена, что и до чаш с водой и соли не так уж далеко.
Она вздохнула и закатала рукава, прикидывая: многие ли Первые Леди Алеры оказывались в роли посудомоек у захватчиков.
Чуть больше часа спустя, впервые со времени Битвы при Риве, за обедом к ним присоединилась Леди Инвидия.
Исана в шоке уставилась на нее. Инвидия была обожжена. Очень сильно.
Хотя часть ее лица и шеи покрывала новая розовая кожа, характерная для покровов, заново воссозданных водной магией, она лишь создавала контраст на фоне сплошных рубцов обугленной плоти, восстановить которую было за пределами возможностей любого целителя.
Прежде Инвидия считалась одной из признанных красавиц Алеры.
Все еще можно было разглядеть слабые отголоски той красоты, но теперь они были лишь трещинами на ее гораздо более ужасном обличии.
Внешний уголок одного из ее глаз был опущен, как будто плоть растаяла и, перед тем, как снова затвердеть, успела немного стечь вниз.
Ее губы искривились в вечную усмешку.
Все волосы исчезли, их заменила обожженная, изборожденная шрамами кожа с короткой щетиной.
Тварь на ее груди имела такие же шрамы, но она все еще пульсировала, время от времени пошевеливаясь.
– Добрый вечер, Исана, – сказала Инвидия. Слова прозвучали едва внятно, как будто она перебрала вина. – Всегда рада видеть вас.
– Великие фурии, – выдохнула Исана. – Инвидия… Что произошло?
Глаза бывшей Верховной Леди глаза блеснули, как-то самодовольно и мерзко.
– Развод.
Исана вздрогнула.
Инвидия взяла ложку и внимательно ее осмотрела. То же самое она проделала с тарелкой.
Она, приподняла бровь, взглянув на Исану прежде чем перевести взгляд на королеву.
– Я так понимаю, она смогла объяснить, зачем это нужно?
– Я решилась на эксперимент, – парировала королева, – в теории, поступая так, я возможно лучше разберусь в алеранцах.
Взгляд Инвидии снова вернулся к Исане и ее губы разошлись в улыбке.
– Понятно. Хотя я вижу мало смысла в продолжении этого эксперимента. Обеденные трапезы скоро станут историей. Как и тарелки и столовое серебро.
– Часть долга перед моим родом состоит в выяснении и поглощении сильных сторон уничтожаемых существ, – ответила королева. – Похоже, эмоциональная привязанность, существующая между родственными семействами, является фундаментом связи между видами в широком смысле. Исследование является оправданным.
Исана ощутила внезапное возбуждение эмоций королевы, когда та говорила – краткий всплеск тоски и угрызений совести, как четкие и холодные иголочки инея.
Исана не смотрела на Инвидию, но ее способности заклинателя воды подсказали, что бурлящий котел из боли, страха и ненависти, то, что представляла собой сейчас Инвидия, не изменился.
Бывшая Верховная Леди не почувствовала мгновенной уязвимости в Королеве ворда.
Ожоги, раны, следы страданий, такое количество боли без сомнения опустошили ее, магию, тело и, самое главное, разум.
Сейчас было самое время надавить на нее, чтобы получить информацию, которую она может выдать, слабость, которую она может обнаружить.
Откуда-то снаружи улья раздался высокий воющий то ли свист, то ли крик.
Королева резко повернулась ко входу, тут же круговым движением развернулась и одновременно с этим поднялась из-за стола и устремилась к светящемуся куполу.
Исана смотрела на нее и продолжала ковырять еду.
Она была голодна, но это особое блюдо – подразумевавшее под собой, возможно, какую-то комбинацию соуса и жаркого? – на вкус было особенно отвратительным.
– Ужасно, не правда ли? – произнесла Инвидия.
Она отрезала маленький кусочек, наколола на вилку и изящно проглотила.
– По шкале от одного до десяти, где десять является самым отвратительным, а единица в принципе съедобным, я уверена, что для оценки этого рецепта нам придется использовать экспоненту.
Исана откусила настолько большой кусок, с каким, она решила, что справится. Не очень большой.
Она заставила проследовать его в желудок с помощьюнескольких глотков воды. Не было смысла начинать атаку слишком поспешно.
Даже в ее ослабленном состоянии Инвидия вполне вероятно сможет заметить что-то совсем уж очевидное.
– Я полагаю, пище нет необходимости быть вкусной, чтобы поддерживать жизнь.
– Но чтобы удержать от самоубийства, она должна быть вкуснее, чем это, – ответила Инвидия.
Она пристально посмотрела на Исану и улыбнулась. Получилось гротескное выражение лица.
– Что не так, Первая Леди? Что из увиденного вас так беспокоит?
Исана отрезала еще один кусочек от прямоугольного кирпича жареного кроуча. Она ела очень медленно.
– Мне жаль видеть, что вы так пострадали, Инвидия.
– Конечно, вам жаль, – ответила она, ее голос сочился ядом, – после всего, что мы сделали друг для друга, вы, конечно же, прониклись симпатией ко мне.
– Я считаю, что вы должны быть повешены за то, что сделали, Инвидия, – мягко проговорила Исана, – но это не то же самое, что видеть вас страдающей от такой боли. Я не приемлю никаких мучений. Это касается и вас.
– Каждый желает чьих-то страданий, Исана, – ответила бывшая Верховная Леди. – Вопрос только для чего и чем это оправдывают.
– Ты действительно в это веришь? – спросила она тихо.
– Потому что это действительность во всем мире, – резко ответила Инвидия, – мы бескорыстны, когда это соответствует нашим планам, или когда это легко, или когда другая альтернатива хуже. Но никто не готов быть бескорыстным по-настоящему. Все просто желают одобрения и хорошей репутации, чтобы о них так думали.
– Нет, Инвидия, – произнесла она тихо, но твердо, – не все такие.
– Все, – ответила Инвидия, ее голос дрожал от напряжения, – и ты. Пока ты лжешь себе, часть тебя ненавидит меня. Часть тебя хотела бы вырвать мне глаза, пока я буду кричать.
– Я не ненавижу змею, за то, что она змея, – парировала Исана, – но я не позволю ей повредить мне или моим близким. Я убью ее, если придется, быстро и безболезненно, по возможности.
– То есть вот что я для тебя, – спросила Инвидия, – змея?
– Это то, чем ты была, – негромко ответила Исана.
Глаза Инвидии сверкнули лихорадочным блеском.
– А теперь?
– Теперь ты как бешеная собака, – спокойно озвучила Исана. – Мне жаль страданий столь бедного создания. Но это не меняет того, что я должна сделать.
Инвидия вскинула голову вверх и рассмеялась.
– Что ты должна сделать? – спросила она.
Она положила пальцы на стол, все еще смеясь, и дым начал подыматься тонкими, извивающимися струйками.
– Действительно думаешь, что сможешь сделать что-то со мной?
– Уничтожить тебя, – негромко продолжила Исана. – Я не хочу этого делать. Но могу. И сделаю.
– Если вы пойдете покупать новую шляпку, дорогая, убедитесь, что она будет на несколько размеров больше старой, – произнесла она, пристально глядя на Исану.
– Ну и что, что безупречный Принцепс Септимус предпочел тебя всем женщинам Империи, которые действительно подходили ему в жёны. Ну и что, что твой ребенок был признан Гаем. Это ничего не значит, Исана. Не думай, что твоя сила вдруг стала сравнима с моей.
– О, – сказала Исана, – я совершенно так не думаю. В этом нет необходимости.
Она ненадолго задержала взгляд на Инвидии с совершенно спокойным выражением лица, затем снова взялась за нож и вилку.
– Когда вы зашли так далеко, Инвидия? В какой момент жизни ваших новых союзников стали перевешивать вашу собственную?
Обезображенное лицо бывшей Верховной Леди приняло нейтральное выражение.
– Когда ваша собственная жизнь стала такой, что вы расхотели жить? – продолжала Исана тем же спокойным, мягким тоном. – Вы можете представить еще год такой жизни? А пять? А тридцать? Вы хотите жить такой жизнью, Инвидия?
Та сложила руки на коленях и пристально взглянула на Исану, ее лицо в шрамах было мрачным и ничего не выражало.
– Ты можешь это изменить, – тихо произнесла Исана. – Ты можешь выбрать другую дорогу. Даже сейчас ты еще можешь выбрать другую дорогу.
Инвидия смотрела на нее, не двигаясь, но создание на ее груди нервно дергалось, перебирая ножками.
Она закрыла глаза, застыв от боли, которую Исана могла чувствовать, как будто, она пронзала ее собственное тело.
Она оставалась в такой позе довольно долго, затем снова открыла глаза.
– Все, что я могу выбрать – это смерть, – она мрачно указала на впившееся в нее существо. – Без этого, я должна буду умереть за несколько часов. И если я не подчинюсь ей, она мне это обеспечит.
– Не самый лучший выбор, – сказала Исана, – но все-таки это выбор, Инвидия.
Улыбка вернулась на ее уста.
– Я не оборву свою жизнь добровольно.
– Даже если придется заплатить жизнями других?
– Разве ты никогда не убивала, защищаясь, Исана?
– Это не одно и то же.
Инвидия приподняла бровь.
– Разве?
– Нет.
– Я – то, что из меня сделали Империя, и мой отец, и мой муж, Исана. И я не лягу и не умру просто так.
– А, – негромко произнесла Исана, – понятно.
– Что понятно?
– Понятно, – сказала Исана, – что осознаешь ты это или нет, ты уже сделала свой выбор. Скорей всего какое-то время назад.
Инвидия смотрела на нее. Ее губы дернулись, как будто она что-то собиралась сказать, но она снова погрузилась в молчание.
Затем она неторопливым движением подняла вилку, отрезала следующий кусочек отвратительной смеси кроуча и размеренно, спокойно его прожевала.
Сейчас, хотя она уклоняется от разговора. Пора её подтолкнуть.
– Как бы то ни было, я сожалею, Инвидия. Мне жаль, что с тобой такое случилось. У тебя так много силы, так много способностей, так много талантов. Ты могла бы сделать очень многое для Алеры. Мне жаль, что всё пошло насмарку.
Взгляд Инвидии стал холодным, как лёд.
– Кто ты такая? – тихо спросила она.
– Кто ты такая, чтобы говорить мне такие вещи? Ты никто. Ты ничто. Ты просто походная шлюха, в которую влюбился молодой мужчина. Глупец. Он же мог выбрать любую женщину Алеры.
– Насколько я понимаю, – парировала Исана, – он так и сделал.
Её простое заявление словно повисло в воцарившейся на время тишине.
Потом она вздохнула и церемонно произнесла:
– С твоего позволения.
Исана встала из-за стола, повернулась и отошла от Инвидии так далеко, как позволяло помещение.
Но пока шла, не переставала прислушиваться.
Не было никаких шансов, что Инвидия позволит ей оставить за собой последнее слово в споре о Септимусе.
– Да. Он выбрал тебя, – злобно сказала Инвидия, оскалив зубы, – и ты знаешь, чем он за это заплатил.
Исана замерла. У неё было чувство, словно кто-то нанёс ей сильный удар в живот.
– Контракт уже был заключён. Секстус был согласен. Всё было оговорено заранее. После того, как он показал свою силу на Семи Холмах, было самое подходящее время, чтобы вступить в брак. С женщиной, обладающей надлежащими способностями, воспитанием, образованием. Но он выбрал… тебя.
Исана почувствовала, как её руки сами сжались в кулаки.
– Септимус был глупцом. Он воображал, что те, кого он превосходит, будут реагировать так же благосклонно, как ему казалось, что он сам реагирует. Он никогда не пытался кого-то унизить, но кажется, что именно так и получалось. В школе. В играх. В этих глупых дуэлях, которые мальчишки использовали как оправдания, чтобы подраться. Маленькие вещи, которые он даже не запоминал, но которые продолжали тлеть в других людях.
Исана повернулась к Инвидии, очень медленно.
Бывшая Верховная Леди стояла, приподняв подбородок, глаза сверкали, необожженная часть лица раскраснелась.
– Это было легко. Родус. Каларус. Нужно было просто направить их мысли в нужное русло.
– Ты, – тихо произнесла Исана.
Глаза Инвидии сверкали.
– А почему не я? Дом Гаев взращивал ненависть к себе на протяжении веков. Рано или поздно, кто-либо разнес бы его на куски. Так почему не я?
Исана стояла напротив Инвидии совершенно неподвижно в течении долгого мгновения, смотря ей в глаза.
Исана аккуратно одернула свое потрепанное платье, взвешивая все свои мысли и слова, так как горящий огонь ее горя и потери окрашивал все мысли в цвет крови.
Затем она сделала глубокий вдох и сказала:
– Во имя памяти моего мужа, будущего моего ребенка, за тех, чья кровь на твоих руках, я бросаю тебе вызов. Я объявляю тебя, Инвидия из Накема, предателем Короны, Империи и ее народа.
Она выпрямилась и проговорила жестко, но ненамного громче шепота.
– И до того, как я покину это место – я убью тебя.
Инвидия подняла подбородок, ее губы искривились. Негромкий всхлипывающий смешок вырвался из ее уст.
Она покачала головой и ответила:
– Этот мир не для таких, как ты, Исана. Подожди несколько дней. Ты увидишь.
Глава 28
– Вороны побери все это, – пробормотал Тави. Он попытался вытереть капли дождя с лица краем промокшего плаща. – Нам нужно пройти сегодня еще тридцать миль.
– Становится темнее, чем иногда зимой во Фригии, Капитан, – проговорил Максимус, – люди продолжат путь. Но я боюсь представить, что с нами случится, если Ворд нападет на нас, когда мы начнем разбивать лагерь в темноте.
Тави оглянулся на колонну за ним. Его взору предстало смешанное, неорганизованное зрелище.
Первый Алеранский и Свободный Алеранский Легионы справлялись достаточно неплохо, учитывая, что последние несколько месяцев они прохлаждались на кораблях.
Они двигались широким шагом, их поступь и выносливость в пути подкреплялись фуриями земли.
В нормальном темпе они могли двигаться также быстро, как человек, бегущий спринт на открытом пространстве.
Тави был вынужден снизить скорость, частично потому, что люди давно не тренировались. По крайней мере, они сохраняли приемлемое расстояние.
За ними шла двойная колонна: фургоны снабжения, грузовые тележки, повозки фермеров, городские брички, мусорные телеги, ручные телеги для овощей и всяческие другие колесные повозки, которые только можно было представить.
Всего за пару часов Фригиус Цирик сумел собрать и предоставить в их распоряжение достаточно повозок, чтобы разместить более двух третей канимской пехоты.
Повозки не были запряжены лошадьми – у Легиона просто недостаточно людей, чтобы заботиться о лошадях, да и не было достаточно транспорта, чтобы везти необходимый им корм.
Вместо этого тележки тащили команды, состоявшие, в основном, из легионеров, которые заработали неудовольствие своих центурионов.
Канимские воины переполняли повозки, что выглядело несколько комично.
Те же, кто не поместился в повозках, галопом следовали за ними, что соответствовало сниженному темпу Легиона.
Они могли сохранять такой темп два часа или около того, затем все останавливались и отдохнувшие канимы в повозках менялись местами с теми, кто бежал следом, такая ротация происходила в течении всего дня.
В это время даже канимы, сидевшие в повозках, выглядели голодными, несчастными и истощенными, хотя Тави предполагал, что по большей части это было связано с дождем, под которым их шерсть вымокла и прилипла к коже.
Позади них следовала кавалерия.
Первыми двигались крылья Легионов, восемь сотен всадников и их лошадей, затем кавалерия канимов.
Почти полностью состоящих из шуаранских канимов, едущих на необычных существах из Кании, именуемыми таургами, каждый из которых весил в два, а то и в три раза больше легионера вместе с лошадью.
Рогатые, с горбами на спине таурги, каждый размером превышал здорового быка, без труда следовали за колонной, мышцы на их массивных бедрах перекатывались, словно стальные канаты.
Таурги не выглядели уставшими.
Таурги выглядели раздражительными и вспыльчивыми и как будто всерьез рассматривающими возможность сожрать своих всадников, либо другого члена стада.
Возможно и тех, и других. В Кании Тави ездил несколько недель на таурге, и по его мнению, это было вполне в характере боевого зверя.
Он вздохнул и посмотрел на Максимуса, едущего верхом на особенно уродливом пятнистом таурге.
– Вороны, Макс. Я думал, ты убил и съел это животное.
Макс усмехнулся.
– Стейки и Новые Ботинки, Капитан? Я ненавижу эту тварь, как ничего больше в Карне. Именно поэтому я решил, пусть он мучается, везя меня всю дорогу под дождем, вместо того, чтобы мучить этим славную лошадку.
Тави сморщил нос.
– Он воняет, Макс. Особенно под дождем.
– Я всегда считала запах мокрого алеранца несколько неприятным, – донесся голос справа от Тави, где ехала Китаи.
Тави и Макс наградили ее возмущенными взглядами.
– Эй, – воскликнул Макс, – мы не пахнем, когда вымокнем.
Китаи приподняла бровь:
– Ну да, конечно, вы ведь уже к этому принюхались.
Она подняла руку и помахала ей в воздухе перед носом, притворно жеманным жестом, который она должно быть скопировала с особенно утонченной леди из Граждан, решил Тави.
– Прошу меня извинить, джентльмены.
Она заставила лошадь отойти на несколько шагов от них и там вздохнула с облегчением.
– Она шутит, – проговорил Макс. Он нахмурился и посмотрел на Тави, – она же шутит.
– Гм, – ответил Тави, – почти наверняка.
Китаи искоса взглянула на них, но ничего не сказала.
Раздался приглушенный вой ветра, сопровождающий спуск Крассуса, летящего с дождливых небес.
Он попал в поток воды, бегущей по дороге, принял вертикальное положение, прочно зафиксировав ноги.
Струи воды разлетались из-под его ботинок, когда он проскользил по дороге с двадцать ярдов, перед тем как, сделав несколько шагов, остановился перед лошадью Тави.
Он резко отсалютовал Тави и побежал рядом с лошадью.
– Капитан, похоже, нам стоит свыкнуться с фактом, что дождь будет идти и дальше. В полумиле от нас клочок каменистого пространства. Не очень удобно, но зато, я думаю, никто не утонет в грязи.
Тави хмыкнул и уставился на плачущие небеса. Вздохнул.
– Хорошо. Нет смысла толкаться в темноте. Спасибо, Крассус. Мы разобьем там лагерь. Пожалуйста, передайте приказ Трибунам. Максимус, будь добр, сообщи Мастеру Войны, что мы останавливаемся через полмили.
Антилланские братья отсалютовали и двинулись выполнять приказы.
Тави нашел глазами Китаи, которая продолжала смотреть прямо перед собой, не глядя на него. Выражение ее лица было нечитаемым.
– Ты ведь пошутила, правда ведь?
Она приподняла подбородок, принюхалась и ничего не ответила.
Впервые в истории алеранцы и канимы ставили лагерь вместе.
Тави и Варг вместе шли по лагерю, в то время как их соплеменники, после тяжелого дня в предверии быстро приближающейся ночи, трудились над созданием обороны лагеря.
– Сегодня ночью будет интересно, – прорычал Варг.
– Я думал, что Свободный Алеранский Легион делал подобное уже много раз, – сказал Тави.
Варг несогласно рыкнул.
– Насаг уже отошел от буквы закона, начав тренировать ремесленников для битвы. Привести демонов в лагерь воинов? Ему пришлось бы убить некоторых своих офицеров, чтобы сохранить свое место.
Варг покосился на команду алеранских инженеров, использующих заклинательство земли, чтобы смягчить камень и установить в нем частокол.
Тави какое-то время наблюдал за ними, раздумывая.
– Не только это, было что-то большее.
Варг слегка склонил голову.
– Невозможно просто сказать душе, что она свободна. Свободу каждый должен выковать себе сам. Важно, что рабы сами добились свободы. Насаг дал им советников. Всего остального они добивались сами.
Тави взглянул на Варга.
– Сегодня ночью тебе придется убить кого-то из собственных офицеров?
Варг молчал мгновение. Затем пожал плечами.
– Возможно. Но думаю, вряд ли.
– Почему?
– Потому что их возражения основывались бы на традициях. Для традиции нужен мир. А мир был разрушен, алеранец. Мой мир. Твой мир тоже. Даже если завтра мы уничтожим ворд, ничто не изменит этого.
Тави нахмурился.
– Ты действительно так думаешь?
Варг согласно дернул ушами.
– Мы находимся в неизвестных водах, Тавар. И шторм еще не утих. Если мы еще будем живы, когда он закончится, мы окажемся на неизвестных берегах.
Тави вздохнул.
– Да. И что тогда?
Варг пожал плечами.
– Мы враги, Тавар. А что делают враги?
Тави задумался на мгновение. Затем произнес:
– Я знаю только то, что они делали в старом мире.
Варг резко остановился. Он смотрел на Тави несколько секунд, затем дернул ушами и пошел дальше.
– Говорить об этом сейчас – зря воздух сотрясать.
Тави кивнул.
– Сегодня нужно выжить. А завтра посмотрим.
Варг шевельнул ушами в знак согласия. Разговаривая, они дошли до стана канимов в лагере.
Варг остановился у пределов большой черной палатки.
В воздухе чувствовался странный аромат ладана и вонь гниющего мяса. Из палатки доносился повторяющийся, размеренный утробный стук барабана. Низкие голоса монотонно пели на рычащем языке воинов-волков.
Варг остановился снаружи палатки и медленно, с протяжным скрежетом стали о латунь, вытащил свой меч.
Затем он с силой метнул его, метя в землю перед палаткой.
Клинок тяжело вонзился в землю, и шипящий шорох от его подрагивания был слышен ещё несколько секунд.
Заунывные голоса внутри палатки смолкли.
– Я здесь по делу мертвых ремесленников у Антиллуса, – выкрикнул Варг.
Послышался низкий гул голосов. Затем дюжина из них произнесли нестройным хором:
– Их кровь взывает к справедливости.
– Согласен, – сказал Варг очень суровым голосом. – Что гласит мудрость заклинателей крови о форме этой справедливости?
Последовало еще одно быстрое и невнятное обсуждение. И они снова ответили разом:
– Кровь за кровь, жизнь за жизнь, смерть за смерть.
Варг нетерпеливо хлестал хвостом.
– А если я этого не сделаю?
На этот раз все они ответили сразу.
– Взываем к ремесленникам, взываем к воинам, взываем к силе, ведущей нас.
– Тогда пусть Мастер Кхрал выйдет сюда, чтобы увидеть это!
В палатке наступило долгое молчание.
Тави выгнул бровь и посмотрел на Варга. Большой каним выглядел полным решимости.
– Мастер Кхрал говорит от имени заклинателей крови и ремесленников! Так он заверял меня многие месяцы! Пусть он выйдет!
Снова молчание.
– Тогда пусть выйдет сюда тот, у кого есть честь и опыт, чтобы засвидетельствовать это! Пусть выйдет Мастер Марок!
Варг еще не закончил говорить, как полог разошелся, и появился высокий, обветренный старый каним.
Он был одет в мантию, собранную из сегментов хитина, а бесформенный хитиновый череп воина-ворда служил капюшоном.
Остальные пластины хитина прикрывали его торс и ноги.
Его мех был, как у Варга, угольно черным, хотя оба его предплечья были так сурово изборождены слоями шрамов, что шерсть на них почти не росла.
На груди у него была котомка. Ее ремешок был соткан из чего-то, напоминающего ножки множества восковых пауков.
Мешок тоже был из черного хитинового черепа от какого-то ворда, формы, которой Тави видеть раньше не доводилось – но вместо крови, в нем было несколько свитков и что-то вроде флейты, вырезанной из кости.
Старый каним также нес пару кинжалов по бокам на поясе. Их костяные ручки выглядели старыми и потертыми.
– Мастер Марок, – прорычал Варг. Он слегка обнажил горло, что соответствовало поклону у канимов.
Марок вернул жест только на толику глубже, признавая лидерство Варга, но не его превосходство.
– Варг, – ответил Марок. – Тебя еще никто не убил?
– Ты мог бы попытать свою удачу, – ответил Варг. – Заклинатели крови позволили тебе говорить за них?
– Они все боятся, что если один из них пойдет навстречу главе стаи, Кхрал убьет их, когда вернется.
– Кхрал, – произнес Варг с весельем в голосе.
– Или кто-то другой, – Марок смерил взглядом Тави. – Это демон Тавар?
Уши Варга дернулись в подтверждение.
– Гадара, это Марок. Я уважаю его.
Тави приподнял брови и поприветствовал Марока канимским поклоном, который был возвращен с точно такой же глубиной поклона. Старый каним наблюдал за ним, прищурив глаза.
– Ты убил двух моих людей, – произнес Марок.
– Я убил гораздо больше, – ответил Тави, – но если ты имеешь в виду двух фальшивых посланников, которые напали на меня в моей палатке, то да. Я убил одного, второго прикончил мой боец.
