Текст книги "Жестокое искушение (ЛП)"

Автор книги: Джилл Рамсовер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 4

Декабрьский воздух на балконе моего кабинета пронизывал до костей, но двухсолодовый виски, который я потягивал, отвечал тем же. Мне нравилось это жжение. Оно помогало сохранять ясность ума, а это необходимо прямо сейчас.

Сегодняшний вечер стал первым большим шагом в моих планах. Я должен был убедиться, что все пройдет идеально, и не мог позволить себе отвлекаться на такие вещи, как снежная королева, чей холодный взгляд не мог забыть. Я должен продумывать сценарии для подготовки к завтрашней встрече. Вместо этого мой разум охвачен любопытством по поводу Лины и ее отношений с Веллингтоном.

После часа, проведенного за игровым столом рядом с ней, я становился все более заинтригованным. Она производила впечатление умной, уверенной в себе и проницательной – это было лишь первое впечатление, но я редко ошибался. Какого черта такая потрясающая женщина могла быть с мужчиной вроде Веллингтона?

Я быстро поискал в интернете и увидел, что она из состоятельной семьи. Это не обязательно означало, что у нее были деньги или что она унаследует состояние своей семьи, но неужели Веллингтон был необходим? Какая у нее могла быть другая мотивация, кроме денег?

Проблемы с отцом. Должно быть так.

Я почти почувствовал жалость к ней. Почти, но не совсем.

Никто не вырастает без пары проблем. У нее были деньги, чтобы пойти к чертову психотерапевту. Она должна была сделать это вместо того, чтобы связываться с мужчинами вдвое старше себя. Или хотя бы найти кого-то более-менее достойного, чтобы сблизиться. Веллингтон даже не потрудился подвинуть для нее стул. А когда я предложил провести с ней вечер, просто чтобы посмотреть, как он отреагирует, он задумался на долю секунды. Я увидел это в его глазах. Я бы пропустил этот красноречивый момент, если бы не следил за ним специально.

Какая же он свинья.

Не мог дождаться, чтобы увидеть его самодовольное лицо, когда разрушу империю судоходства и запятнаю его имя настолько, что никто в радиусе тысячи миль не посмотрит в его сторону.

Момент приближается. Скоро.

И хотя Лина, возможно, не была его единственной настоящей любовью, я заберу ее у него. У этого мужчины эго способное соперничать с самоназначенным диктатором, и я хотел унизить его всеми возможными способами.

Смерть была бы слишком легкой. Веллингтон должен страдать.

Он потворствовал торговле людьми. Он знал, что его сын – психопат, который издевается над женщинами и убивает их, но вместо того, чтобы остановить его, Лоуренс Веллингтон обеспечил ему источник, чтобы его фетиши не были раскрыты. Одна из женщин, которых он убил, была моей знакомой – девушкой, работавшей в одном из наших клубов. Когда узнал, как он был вовлечен, то решил взять на себя миссию мести. Веллингтон должен заплатить за свои действия так же дорого, как и люди, которым он причинил вред. Я собирался наслаждаться каждым моментом его падения, и только когда он окажется на самом дне, когда поймет, что вся его жизнь была полным провалом, я подумаю о том, чтобы убить этого ублюдка. Медленно и мучительно.

Особняк Веллингтона был строгим памятником прошлых лет. Каменный фасад с резными элементами, которые, должно быть, стоили целое состояние даже в те времена, когда был построен. Это одно из немногих хорошо сохранившихся особняков в эксклюзивном районе Леннокс Хилл.

Многие здания были обновлены или пришли в упадок. Статусный дом Веллингтона выглядел почти так же безупречно, как и сто лет назад. Даже непрекращающийся дождь не смягчал зловещий вид этого места.

Я понимал, почему Веллингтон выбрал его. Мне он ненавистен, но я понимал, почему он мог его выбрать. Никто не посмел бы усомниться во влиянии человека, владеющего таким обелиском истории и богатства.

Чертов нарцисс.

Когда позвонил в дверь, мне открыла невысокая пожилая женщина.

– Чем могу помочь?

– У меня назначена встреча с мистером Веллингтоном.

– Ваше имя?

– Оран Байрн.

Она кивнула и отступила, чтобы впустить меня внутрь.

– Мистер Веллингтон ждет вас. Располагайтесь в гостиной, он скоро выйдет.

Она взяла мое пальто, покрытое каплями дождя, и повесила на изысканную вешалку в стороне. Интерьер дома полностью оправдывал ожидания, созданные внешним видом. Пол в прихожей выложен черно-белым мрамором с полированным блеском. Большая винтовая лестница огибала край круглой комнаты, декоративные железные балясины, поддерживающие перила, уступали только лепным украшениям под ними. Каждая стена украшена золотыми панелями, а люстра над головой могла бы принадлежать самому Рокфеллеру.

Никаких расходов не пожалели. Ни одна деталь не была упущена.

И гостиная справа была такой же. Даже высокие потолки искусно украшены лепниной, а большие дворцовые окна задрапированы атласными шторами с кистями. Это место могло бы быть музеем. Оно было безусловно впечатляющим и, пожалуй, худшим местом для жизни, которое мог себе представить.

Я уже заканчивал осмотр комнаты, когда часть стены рядом со мной откинулась, и Лина выскочила наружу. Она врезалась прямо в мою грудь, ахнув и отскочив от меня. Я схватил ее за руки, чтобы она не споткнулась и не упала назад в то, что оказалось маленькой дамской комнатой.

Именно тогда до меня дошло, что она была мокрой.

Ее блузка из слоновой кости прилипла к ней, как вторая кожа, обнажая каждую деталь черного кружевного бюстгальтера. С приоткрытыми губами и спутанными мокрыми прядями, она посмотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Это было самое сексуальное зрелище, которое когда-либо видел.

Черт возьми.

ГЛАВА 5

– Можешь отпустить меня. – Почему, черт возьми, мой голос звучал так, будто я только что испытала лучший оргазм в своей жизни? Задыхающийся и недоверчивый. Совсем не так, как я хотела бы, когда случайно оказалась в объятиях Орана Байрна.

Мое тело жило своей собственной жизнью, когда дело касалось его.

Обычно я была профессионалом в том, чтобы казаться невозмутимой, но меня выбил из колеи чертов фургон. Пиджак, который я надела, не был идеален для дождя, но я справлялась, пока миниатюрный грузовичок не промчался через лужу у обочины, подняв фонтан воды, который полностью облил меня. С тех пор я пыталась прийти в себя.

– Поверь мне, – тихо произнес Оран. – Я точно знаю, что могу, а что нет.

Он не двигался несколько вечных секунд, прежде чем отпустить меня. Как будто хотел убедиться, что я знаю: он отпускает, потому что сам готов, а не потому, что попросила. Я не осознавала, насколько теплыми были его руки, пока они не исчезли, и их отсутствие заставило меня дрожать.

Или это мое тело реагировало на его подавляющую близость?

Оран не отошел. Если что-то и изменилось, то он казался еще ближе – что-то в тепле, исходящем от него, но остававшемся вне досягаемости. Мои и так уже твердые соски, казалось, тянулись к нему.

Именно тогда я вспомнила, что моя чертова блузка была настолько мокрой, что я практически обнажена.

– Прикосновения, – объявила я, положив руки на бедра, демонстрируя все свои шестьдесят девять дюймов роста.

– Прошу прощения? – Его раскаленные серебряные глаза поднялись от моей груди к моему резкому взгляду.

– Это то, что ты не можешь делать. Ты можешь смотреть, но не можешь… прикасаться. – Я не отступила. Отказалась позволить этому мужчине или любому другому думать, что он может меня запугать.

– А Лоуренс? Ему можно прикасаться?

– То, что я делаю с Лоуренсом, не твое дело.

Глубокий, гулкий смешок раздался из его груди.

– А если я сделаю это своим делом?

У меня ощущение, что он хотел подразнить меня, но в его словах была хищная нотка. Глубокий тембр напомнил голодного хищника из джунглей. Почему его голос должен быть таким чертовски соблазнительным?

Мое сердце пропустило удар, от чего закружилась голова. Я хотела верить, что это угроза в его тоне повлияла на меня, но это было бы ложью. Каждый мой поверхностный вдох обязан яркому образу, который вспыхнул в сознании: Оран, трахающий меня у стены, пока мои ноги обвивают его талию. Это было настолько гиперреалистично, что могло бы быть воспоминанием, но я никогда не была с мужчиной вроде Орана. Я бы запомнила.

– Тогда ты будешь нежеланным гостем. – Я пыталась держаться наравне с ним, но мои мысли были повсюду.

Он поднял руку так медленно, что у меня была вечность, чтобы подумать, что именно он планирует сделать, прежде чем его костяшки наконец коснулись моей шеи. Он провел рукой вверх, унося с собой каплю воды, перешедшую на его кожу. Я завороженно наблюдала, как он медленно слизал крошечную каплю языком.

– Лгунья, – прошептал он, и его слова коснулись моей кожи, как перышко.

– Кто ты? – выдохнула я.

– Я тот, кем ты захочешь меня видеть.

У меня не было времени осмыслить его предложение, прежде чем в прихожей раздались шаги. Реальность обрушилась, как ведро ледяной воды на мое и так уже замерзшее тело. Я резко отпрянула и поспешно подняла полотенце, которое уронила на пол.

– Лина? Что, черт возьми, с тобой случилось? – Лоуренс стоял в другом конце комнаты, уставившись на меня.

– Отвратительная городская канализация и безрассудный водитель фургона, вот что случилось. Я как раз вытиралась, когда подошел Оран. – Я оставила мужчину рядом с собой и пересекла большую гостиную к Лоуренсу.

Он с неодобрением нахмурился.

– Я думал, ты присоединишься к нам, но не в таком виде. Слишком холодно, чтобы бегать по дому мокрой. Тебе, наверное, стоит поехать домой и переодеться.

Я улыбнулась, пытаясь его успокоить.

– Я проделала весь этот путь, чтобы увидеть тебя. Я буду в порядке, как только высохну. – Я изо всех сил старалась сдержать дрожь, но не смогла удержаться от озноба, который начался в плечах и прошел до самых кончиков пальцев ног.

Лоуренс покачал головой, сжав губы.

– Почему женщины всегда должны быть такими чертовски упрямыми? Найди Ханну. Может, у нее найдется что-то, во что ты сможешь переодеться. – Он посмотрел через мое плечо на Орана. – Мой кабинет здесь, сзади.

– Одну секунду. – Оран прошел мимо меня в прихожую. Когда вернулся, в руках у него было его пальто. – Прежде чем ты замерзнешь насмерть, – пробурчал он, накидывая тяжелую шерсть на мои плечи.

– Спасибо.

Он хмыкнул, затем вернулся к Лоуренсу. Я почувствовала, что он раздражен, но не была уверена, почему. Разве не он сам предлагал себя мне несколько минут назад? И ему не нужно было отдавать мне свое пальто. Я бы справилась и без него.

Как будто в ответ на мои мысли, мое тело содрогнулось от очередного озноба.

– Да, да. Я поняла. Мне нужно это чертово пальто.

Боже правый, этот мужчина был настолько загадочным, что я начала разговаривать сама с собой вслух. Продолжая свое уже совершенно нелепое поведение, глубоко вдохнула, когда аромат сандалового дерева, оставшийся на его пальто, окутал меня.

Боже, как хорошо пахло.

Совесть обрушила на меня поток едкой вины, обжигая изнутри. Почему, черт возьми, я трачу время, ведя себя как гормональный подросток? Мне нужно перестать дурачиться. Это первый раз, когда Лоуренс пригласил меня к себе домой, и я осталась наедине с собой на неизвестно сколько времени. Я должна использовать это время с пользой – осмотреться и посмотреть, что могу узнать, но быстро.

Мне нужно было, чтобы Лоуренс доверял мне. Чтобы позволил пройти за тот внешний барьер, который он держал. Все, что я могла найти, чтобы ускорить его открытость, стало бы огромным успехом. У меня заканчивалось время. С каждым днем отчаяние, которое поглощало месяцами, угасало все больше, превращаясь в чувство безнадежности.

Собравшись с мыслями, я повесила пальто Орана обратно на крючок с чуть большей агрессией, чем было необходимо, затем тихо поспешила вверх по величественной лестнице на второй этаж. У меня мало времени. Учитывая, как раздражен был Лоуренс, увидев Орана прошлым вечером, я сомневалась, что он даст молодому человеку много шансов.

Заглянув в первую комнату, я предположила, что она принадлежала сыну Лоуренса, который недавно уехал. У меня не было возможности встретиться с ним, что, вероятно, к лучшему. Я ближе по возрасту к Стетсону, чем к его отцу. Это могло бы быть неловко.

Я поняла, что у них не самые лучшие отношения. Стетсон не возвращался с тех пор, как уехал два месяца назад. Или, может быть, это просто мой циничный взгляд на вещи. Мне легко понять желание сбежать от своих родителей.

Комната все еще украшена памятными вещами с хоккейных матчей, но не было фотографий или чего-то особенно личного. Вероятно, он забрал это с собой. У меня нет времени копаться в ящиках, но я мысленно отметила, что нужно спросить Лоуренса больше о Стетсоне. Родители обычно любят говорить о своих детях – из гордости или раздражения. Это могло бы стать хорошим началом разговора.

Я перешла к закрытой двери напротив. Мне хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, что эта комната редко используется. В то время как комната Стетсона была обставлена мебелью в традиционном стиле, но современного производства, эта спальня казалась данью прошлому. Каждый изысканный предмет мебели выглядел так, будто мог быть оригинальным для дома, с замысловатой резьбой и золотыми вставками на некоторых элементах дизайна. Если бы осталась там, я бы каждое утро просыпалась с ощущением, что попала в эпизод Аббатство Даунтон.

В конце коридора находилась уютная, но роскошная семейная комната с огромным телевизором и гигантским угловым диваном в тон. Все выглядело профессионально оформленным, и это была самая модернизированная комната, которую видела до сих пор.

Чувствуя, как каждая секунда утекает сквозь пальцы, я поспешила в другой конец коридора, только чтобы обнаружить еще три бессмысленные гостевые комнаты и небольшую лестницу на третий этаж, который у меня не было времени исследовать.

Мой первый раз, и я ни черта не узнала.

Я была настолько разочарована, что могла бы закричать. Но я зашла слишком далеко, чтобы все испортить сейчас из-за потери контроля. Вместо этого собралась и тихо спустилась вниз, чтобы найти Ханну, домработницу. Мне пришлось поспешить в ванную, высушиться, когда я только приехала, так что у меня не было возможности поговорить с ней. Если кто и мог рассказать о Лоуренсе, так это она.

Я нашла свою цель на кухне, где Ханна нарезала овощи у раковины.

– Здравствуйте? Ханна, верно?

– О! Да, заходите. Я как раз готовлю суп, чтобы он потомился к обеду. Думаю, он будет идеален в такую дождливую погоду.

Я скривилась.

– Да, похоже, дождь все еще льет. Не могу поверить, что промокла насквозь.

Ханна строго покачала головой.

– Эти глупые водители никогда не думают ни о ком, кроме себя. Меня чуть не сбила машина пару недель назад, когда я переходила улицу. Просто нелепо.

Я прислонилась к кухонному острову и с сожалением улыбнулась.

– Жизнь сейчас такая суматошная, что чудо, если кто-то из нас вообще понимает, где верх, а где низ.

– Правда, – сказала она, и в ее голосе появилась грусть.

– Полагаю, здесь стало тише с тех пор, как Стетсон уехал. – Я воспользовалась возможностью, которую она предоставила, и попыталась выудить информацию о сыне Лоуренса.

Взгляд Ханны настороженно устремился на меня. Я почувствовала, что ее теплый характер не означал, что она болтлива. Но попробовать все же стоило.

– У него была своя квартира в городе, так что не так уж много изменилось. Вы успели с ним познакомиться до того, как он уехал?

– Нет, к сожалению. Но надеюсь, что скоро у меня будет такая возможность.

– Это было бы замечательно. Я тоже с нетерпением жду его визита.

– Может, если мы обе попросим, Лоуренс устроит это.

– О нет, – она бросила на меня скептический взгляд. – Я бы не стала беспокоить его такими глупостями, так же как и не стала суетиться из-за того, что не попрощалась с Стетсоном перед его отъездом. Это не мое дело – требовать что-то от них.

Парень уехал, даже не зайдя попрощаться с ней? Это было немного странно. В детстве я обожала нашу домработницу. Она была для меня больше матерью, чем моя собственная.

Неужели я ошиблась, думая, что Ханна давно работает на них?

– Полагаю, вы работаете у Лоуренса уже давно? – Я присоединилась к ней, собирая обрезки моркови в мусорное ведро, которое она поставила рядом.

– О! Вам не нужно этого делать.

– Это не проблема. Мне нравится помогать.

– Ну, спасибо. – Она казалась смущенной, и у меня сложилось впечатление, что она не привыкла к тому, чтобы члены семьи помогали ей. – Вы, кажется, очень уверенно чувствуете себя на кухне.

– Я всегда была упрямо независимой. Начала готовить для себя в раннем возрасте. – Если, конечно, можно назвать приготовлением разогрев рамена в микроволновке. Мне потребовалось время, чтобы освоить навыки, но через одиннадцать лет после того, как я уехала из дома, стала более чем компетентной на кухне.

Ханна не ответила на мой вопрос, но настаивать казалось неуместным, так что я отпустила эту тему.

– У нас была домработница, которая научила меня кое-чему. Когда я переехала жить самостоятельно, применила эти уроки на практике.

– Молодым людям никогда не помешает научиться самостоятельности, – ее тон стал наставническим, и я поняла, что это аргумент, который она приводила не раз за время своей работы.

– Согласна. Никогда не знаешь, что преподнесет тебе жизнь. – Я слишком хорошо знала эту суровую правду.

Эхо мужских голосов донеслось из коридора.

– Похоже, они закончили разговор. Мне лучше вернуться туда.

– Спасибо за визит. Приятно провести немного времени в женской компании, – сказала она заговорщически.

– Конечно. Надеюсь, скоро увидимся снова. – Я тепло улыбнулась, затем вернулась в прихожую, где Лоуренс закрывал дверь за Ораном.

– Как все прошло? – спросила я с улыбкой.

– Трудно сказать, – пробормотал он рассеянно, затем оглядел меня с головы до ног. – Ты все еще в мокрой одежде. Пойдем, я отвезу тебя домой. Мне все равно нужно в офис.

Мои плечи слегка опустились. Я надеялась заглянуть в его домашний кабинет – то, что я представляла себе как его святая святых.

– Буду благодарна, – выдавила улыбку.

Даже если у меня не было ничего конкретного, утро все равно было успешным. Я осмотрела особняк Веллингтонов и поговорила с домработницей. Это большой шаг в правильном направлении.

Что касается Орана, он доказал, насколько опасно отвлекает меня. Я могла только надеяться, что больше никогда не увижу этого мужчину.

ГЛАВА 6

– Мой сын пропал несколько месяцев назад, а женщина, с которой он встречался, теперь замужем за Байрном. Неужели ты действительно ждешь, что я поверю, что эти два факта не связаны? – Веллингтон холодно смотрел на меня из-за своего стола.

Меня поразило, насколько он был равнодушен к этой теме. Он верил, что моя семья ответственна за исчезновение его сына, но не проявлял ни капли возмущения, обиды или даже малейшей боли.

Если бы мой ребенок пропал, я бы стал неудержимым шаром ярости, взрывающим города, пока мой ребенок не вернулся домой.

Веллингтон вел себя так, будто у него украли машину, а не сына.

– Я полагаю, ты деловой человек, и способен использовать логику. Мой кузен женился на своей жене задолго до того, как твой сын пропал. Если бы я искал виновника, возможно, больше заинтересовался определенным русским, с которым ты ведешь дела. Он рассказал тебе, как чудесным образом взял наше украденное оружие, а затем напал на нас, когда мы с ним столкнулись?

Веллингтон внимательно изучал меня. Я прекрасно знал, что он ничего не знает о наших делах с русским и уж точно не знал, что я исказил правду. Все, что мне нужно было, – это подпитать неуверенность, которую он уже испытывал по поводу исчезновения своего сына. Правда заключалась в том, что моя семья убила его сына, но у Веллингтона было много врагов. Выяснить, кто из нас виноват, было бы монументальной задачей. Насколько вероятно, что человек, сидящий напротив него и предлагающий деловое предложение, был ответственен за это?

О, ирония судьбы.

– Что ты этим хочешь сказать? – резко спросил он. Ему не нравилось, что я был прав, но он не мог отрицать, что в моих словах был смысл.

Я принял победу с достоинством и оставил свое злорадство на потом.

– Как я уже упоминал, у нас недавно были проблемы с украденными грузами. Нам нужно наладить новые связи.

– И с чего мне помогать тебе?

Это был ключевой момент.

Я долго и тщательно обдумывал этот вопрос, потому что правильный ответ крайне важен.

– Помимо того, что мы владеем половиной полицейских сил в городе, что значительно облегчает жизнь, мой кузен теперь породнился с семьей Моретти. Коннор Байрн недавно женился на племяннице Ренцо Донати, – я дал информации усвоиться.

Как владелец одной из крупнейших судоходных компаний в мире, Веллингтон должен быть знаком с итальянской семьей, которая контролировала доки по всему Нью-Йорку через профсоюз докеров. Веллингтон и все остальные судоходные компании вели бесконечные переговоры с докерами. Наличие связей было бы бесценно для него.

– Я бы сказал, что семейные ужины с Донати были бы заманчивыми для человека твоей профессии. Я не пришел бы сюда, если бы считал, что у нас не достаточно общих интересов для взаимовыгодного соглашения.

Веллингтон сложил руки домиком, задумавшись.

– Что именно ты имеешь в виду?

– Раз в месяц мне понадобится место в контейнере. Четверть, если говорить точнее. А что касается Донати, то, как насчет ужина в воскресенье?

– Полагаю, мы могли бы посмотреть, как пройдет ужин… – он замолчал, его взгляд стал расфокусированным, пока обдумывал возможности.

– Ты можешь взять с собой Лину. Она просто сногсшибательна. – Я решил проверить его реакцию. – Не думаю, что ты из тех, кто делится?

Я не ожидал, что он взорвется. Он не был таким. Но степень его безразличия была несколько неожиданной. Ни малейшего намека на подергивания глаз или раздувания ноздрей.

– В этом мире нет ничего недоступного за правильную цену.

Неверный ответ, ублюдок.

– Приятно слышать. Наша первая встреча, возможно, не самое подходящее для нее место, но мы могли бы обсудить это.

Его ответная ухмылка была настолько отвратительной, что мне нужно было смыть с себя эту грязь, как только вернусь домой.

Я не мог понять, какого черта она терпит такого мужчину. Я хотел, чтобы Лина стала частью моих планов по унижению Веллингтона, но я бы оказал ей услугу. Мне нужно было завоевать ее, чтобы она ушла от этого ублюдка. Лоуренс Веллингтон заботился только о власти. Это стало для меня пугающе очевидным сейчас больше, чем когда-либо. Его сын. Лина. Ему не было дела ни до кого из них.

Беглый взгляд по кабинету не выявил ни одной семейной фотографии. Ни одной. Вместо этого стены украшали рамки с газетными статьями о приобретениях Веллингтона и его личных достижениях. На книжных полках стояли бессмысленные декоративные безделушки и хрустальные таблички с гравировками наград, которые он получал на протяжении многих лет. Я задумался, не был ли он настоящим психопатом – каким-то социопатом, неспособным на любовь и сочувствие. По крайней мере, он был нарциссом.

Единственное хорошее в его безграничном эго было то, что он настолько поглощен собой, что не замечал собственного падения, сидящего перед ним. Мне было интересно, слышит ли он, как тикают часы, отсчитывающие время до его собственного Армагеддона.

Я слышал, и равномерный ритм был музыкой для моих ушей.