Текст книги "Жестокое искушение (ЛП)"
Автор книги: Джилл Рамсовер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 36
– С сожалением сообщаю вам, что ваше членство в Olympus прекращено. Все полученные платежи будут возвращены, так как испытательный срок не был успешно завершен, – холодный голос на другом конце провода звучал почти комично в своей попытке казаться безразличным. Какой-то Филлипс позвонил мне из ниоткуда, чтобы сообщить, что меня выгнали из клуба.
– Испытательный срок? – Мне никогда не говорили о каком-то испытательном сроке. И с какого хрена меня выгоняют? Не то чтобы это было важно. Я уже добился того, что было нужно, за время пребывания в клубе. Фактически, финальная стадия моего плана запущена этим утром. Новостные каналы уже начали сообщать о контейнеровозе, застрявшем в Панамском канале, что парализовало половину мировых грузоперевозок, а также о том, что окружной прокурор Нью-Йорка выдвинул дюжину уголовных обвинений против Лоуренса Веллингтона. Подождите до вечера, когда на одном из его кораблей будут пойманы контрабандисты. Это будет очень, очень плохой день для Ларри.
– Да. Это должны были вам объяснить при подписании соглашения о членстве. Все членства подлежат девяностодневному испытательному сроку, в течение которого оценивается соответствие члена. Было определено, что Olympus не является идеальной организацией для вас. Естественно, это означает, что запланированная встреча на сегодня вечером в семь часов с вами и будущей миссис Байрн отменена.
Встреча? Я, блять, понятия не имел, о чем идет речь, но не хотел, чтобы этот придурок это понял.
– Естественно, – сухо повторил я. – Спасибо, что сообщили.
– Ваше вежливое принятие решения ценится. До свидания.
Я усмехнулся, когда связь прервалась.
– Козел. – Он, наверное, ожидал, что я начну спорить. Как будто мне не плевать.
Единственное, что хотел знать, – какая встреча. И он специально упомянул Лину, что заставило меня думать, что это она что-то организовала. Зачем ей назначать встречу в клубе и не сказать мне? Было ли то, что она сделала, причиной моего исключения?
Черт. Мне нужно было узнать, что произошло.
Я достал телефон и обнаружил, что пропустил ее звонок. Перезвонил, но меня сразу перебросило на голосовую почту, как будто она была на другом звонке… или телефон был выключен.
Я открыл приложение GPS и убедился, что местоположение Лины недоступно. Почему ее телефон выключен?
Не был уверен, что происходит, но знал, что мне это не понравится. Что-то было не так. Я добрался домой за рекордное время, выкрикивая имя Лины, пока искал ее. Когда вернулся в кабинет, увидел, что потайная дверь была закрыта. Утром, когда уходил, она была открыта. Ввел код и открыл ее, чтобы убедиться, что она случайно не заперлась внутри. Ее там не было, но она определенно была здесь. Кольцо, которое подарил ей, лежало на фотографии, где я был с Кейтлин.
Блядь. Что я наделал?
Моя гордость подтолкнула испытать ее, но в процессе я раскрыл собственный обман. Я совершенно забыл о фотографии с женой. Она затерялась среди других бумаг, но Лина явно нашла ее и поняла, что все еще женат. И именно тогда, когда она начала открываться.
Схватил кольцо, сжав в кулаке, а затем в порыве ярости сбросил все со стола.
Какой же я, блядь, лицемер, устраивавший истерику из-за ее секретов. Я убедил ее довериться мне самым интимным образом, а затем разрушил это доверие за считанные часы. Почему, черт возьми, я не сказал ей правду?
Мне нужно это исправить. Сейчас.
Я достал телефон, чтобы позвонить Коннору, пока шел обратно к своей машине.
– Да?
– Все готово для публикации фотографий девушки из чердака Веллингтона? – Мне не хотелось ее использовать, но она уже была в России, получая первоклассную помощь для физического и психического восстановления. Мы позаботились о ней, а мне нужны были эти изображения, чтобы окончательно разрушить репутацию Веллингтона.
– Да, они будут анонимно отправлены в Times завтра. Мне также удалось заставить ФБР аннулировать его право на выезд за границу.
– Серьезно? Получилось?
– Да, но ты не хочешь знать, что мне пришлось за это отдать.
– Ты прав, не хочу. – У меня и так слишком много других забот. Это может подождать.
– Слухи о распродаже уже распространяются через наши каналы SEC11 для AIS Shipping12, а акции Blackthorn падают на глазах.
– Хорошо, а обвинения в уклонении от налогов разрушат его способность брать новые долги или привлекать инвесторов. После этого все, что связано с этим человеком, засохнет и умрет. – Я никогда не смог бы уничтожить каждую часть его империи, но с достаточным уроном для основы остальное рухнет само. – Спасибо за помощь в этом.
– Всегда пожалуйста, – сразу ответил Коннор. – И держи ухо востро. Такие ублюдки, как Веллингтон, не сдаются без боя.
– Всегда.
Я закончил разговор, как только добрался до машины. Мне нужно было найти Лину. Не был уверен, где искать, но если все провалится, я знал, где она будет к семи часам.
ГЛАВА 37
– Простите, мэм. Воскресенья предназначены только для определенных членов клуба. – Молодая брюнетка с широко раскрытыми глазами пересекла холл и направилась ко мне, как только вышла из лифта на главный этаж, где проходили собрания Olympus.
– Да, я здесь по предварительной договоренности. Я немного рано, так что могу подождать.
– Полагаю, вы можете присесть вон там, – она указала на клубные кресла.
Я улыбнулась и наклонила голову с видом заговорщицы.
– Если вы беспокоитесь, что я невовремя, то могу подождать в кабинете.
Доступ в кабинет был бы невероятной удачей, но слишком смело надеяться на такое. Девушка покачала головой.
– Нет, все в порядке. Пожалуйста, присаживайтесь.
Я сдержанно улыбнулась и последовала ее указаниям. Девушка поспешила обратно за стойку. Нервная энергия пульсировала в венах, требуя, чтобы начала трясти ногой или грызть ногти, но я твердо сопротивлялась. Вид непоколебимой уверенности был необходим, если хотела добиться чего-то без присутствия Орана. В конце концов, он был членом клуба. Тот, кто должен встретиться с нами, наверняка заколеблется, когда сообщу, что Оран задержался на работе. Мне нужно выудить как можно больше информации, а для этого требовалось показать напускную самоуверенность.
Прошло целых пятнадцать минут, прежде чем из лифта вышел мужчина и направился прямо ко мне. От него веяло раздражением, как от дешевого одеколона.
Я встала при его приближении и улыбнулась.
– Мисс Шульц, Митч Филлипс, – представился он сухо. – Ваш жених не сообщил вам, что встречи не будет?
Вся моя заранее подготовленная уверенность разлетелась, как стая испуганных голубей.
– Я… Нет, думаю, мой телефон был на беззвучном режиме. Что случилось? – Как Оран узнал о встрече? Они, должно быть, позвонили ему, и он понял, что я что-то затеяла, поэтому отменил встречу. Он уже говорил мне прямо, что не хочет, чтобы я приближалась к клубу. Это было его способом сдержать слово.
Гнев поднялся во мне, как яростная кобра, с расправленным капюшоном и шипящим языком.
Митч равнодушно взглянул на часы, не замечая моего растущего гнева.
– Возможно, вам двоим стоит лучше поддерживать связь. Тогда мистер Байрн мог бы сообщить вам, что он больше не является членом Olympus, и избавить вас от необходимости приезжать сюда, – он уставился на меня ледяным взглядом, полным высокомерия и превосходства.
Не член? Оран отменил свое членство, просто чтобы держать меня подальше от клуба. Это мой единственный источник информации, и он отнял его у меня. Без доступа к клубу у меня не было ничего.
– Тогда я хочу подать заявку на собственное членство, – резко ответила я.
– Это невозможно.
– Кто вы такой, чтобы говорить мне, что возможно? – Мои глаза сузились до узких щелочек. – Вы не единственный, кто принимает решения в этом клубе. Мои родители – члены клуба, знаете ли.
– Я прекрасно знаю, кто вы, мисс Шульц, и думаю, вам пора покинуть здание.
Его язвительное использование фамилии моего биологического отца вывело меня из себя до предела.
Я больше не была Линой.
Я была яростным шаром мстительной энергии, готовой бить, кусать или царапать всех врагов, которые вели против меня войну.
Я схватила Митча за рубашку, сжимая так сильно, что мои костяшки побелели.
– Это еще не конец. Вы думаете, что вы так чертовски важны, но это не так. Я сожгу этот проклятый клуб дотла, если это потребуется, чтобы получить то, что я хочу.
Митч дернулся, пытаясь освободиться, но я была одержима и не отпускала его.
– Да что с тобой не так?
– Мне вызвать полицию, сэр? – крикнула молодая хостес, как раз когда двери лифта открылись, и ворвался Оран.
Глаза Митча расширились.
– Господи, чувак. Убери эту женщину от меня.
– Лина, успокойся и отпусти его, – прошипел Оран, хватая меня за плечи. Он мог бы просто нарисовать на себе жирную красную мишень. Вся моя ярость переключилась на него.
Я резко развернулась к нему.
– Ты. Как ты мог? – Ударила его в грудь, отталкивая изо всех сил. – Как ты мог так поступить со мной? – Внезапно это был уже не клуб, а образ Орана в смокинге рядом с его улыбающейся женой. Поток слез затуманил зрение. Я бросилась вперед, чтобы снова толкнуть его, но он наклонился и подхватил меня на плечо.
– Мы можем обсудить это наедине, – прошипел он, крепко держа меня за ноги, чтобы я не могла вырваться, пока он шел к лифту.
– Я ничего не буду делать с тобой наедине, – шлепнула его по заднице, потому что это было единственное, до чего могла дотянуться.
– Ты дашь мне шанс объясниться, даже если мне придется заставить тебя.
– Ты не сможешь сказать ничего, что я хочу услышать.
– Возможно, это так, но ты все равно выслушаешь.
Когда двери лифта открылись, он вынес меня на улицу, где его машина была припаркована, перекрывая дорогу.
– Я знала, что ты будешь таким же, как Лоуренс и все остальные, использующим людей для своего развлечения. Делающим все, что тебе вздумается.
Оран открыл пассажирскую дверь и поставил меня на землю.
– Я не использовал тебя, – прорычал он, его серые глаза почти почернели под нахмуренным лбом. – Я облажался, не рассказав тебе о Кейтлин. Да, я технически женат…
– Технически? – резко перебила его, с горьким смешком.
Он продолжил, будто не прерывала его.
– Но заявление на развод уже подано.
– Нет решения суда. Я проверяла.
– Потому что это грязный развод. Она предала всю мою семью – подставила моего отца, чтобы его убили, – так что я посадил ее в тюрьму за убийство. Вот почему я не сказал тебе. Казалось, это не лучший способ завоевать твое доверие.
Она подставила его отца?
Я вспомнила некролог и фотографию Орана с отцом, где они радостно поднимали тосты. Его собственная жена сделала это? Я вспомнила его скорбящую мать на свадьбе и то, как тепло его семья меня приняла. Почему его жена отвергла все это?
Я не знала, чего ожидала от его объяснения, но точно не этого. Часть напряжения ушла, хотя еще не была готова полностью сдаться.
– Я говорила тебе, как важно для меня не убегать от моей матери, отчима и клуба, а ты все равно отнял это у меня. Как я могу доверять тому, кто меня игнорирует?
– Я ничего у тебя не отнимал. Мне позвонили из ниоткуда и сказали, что меня выгнали и наша встреча отменена. Я сам не понимал, что, черт возьми, происходит.
– Если это правда, и тебе действительно все равно на клуб, тогда почему ты обращался со мной, как с прокаженной, после того как я отказалась рассказывать тебе больше о Обществе?
– Потому что тебе, кажется, важнее это чертово Общество, чем быть со мной, – рявкнул он, каждое слово громче предыдущего. Его крик разорвал ночной воздух, и город словно затих в ответ.
Мое сердце замерло в груди.
Я посмотрела на здание в шоке… и страхе.
– Нам нужно уйти, – тихо сказала я.
– Я никуда не уйду. Ты начала это, и мы доведем до конца.
Он перешел грань разумного, тогда как я наконец начала приходить в себя. Я глубоко вдохнула и посмотрела ему в глаза.
– Я не хочу быть частью их. Я хотела получить информацию от них. Я потратила месяцы, чтобы получить доступ. Веллингтон, клуб, все, что я делала, было ради цели, а теперь меня полностью отрезали. Все, что я делала, было напрасно, – комок эмоций сдавил мое горло, а слезы жгли глаза.
– Почему, Лина? Для чего тебе эта информация?
Это был момент истины. Мне нужно было решить, готова ли я выложить все начистоту и рассказать ему правду. На самом деле, выбора не было. Мне нужна была помощь. И в глубине души я хотела, чтобы Оран знал всю эту душераздирающую историю.
– Хорошо, – тихо сдалась я. – Я расскажу тебе все, но не здесь. Отвези меня обратно в квартиру, – я села в машину. Оран задумался на мгновение, затем закрыл дверь и обошел машину, садясь за руль.
Поездка домой была напряженной, но я чувствовала странное спокойствие. Это то, что люди чувствуют на последнем шаге к смертной казни? Больше нет возможности спорить. Больше нет причин бороться. Просто принятие. Это было освобождением. Я ценила это чувство, когда мы вернулись в квартиру, без каких-либо гарантий на будущее.
Я подошла к окну в гостиной и посмотрела на город. Так было проще – словно я говорила со всеми и ни с кем одновременно.
– Когда мне было семнадцать, моя мама продала мою невинность, чтобы получить доступ к Обществу.
ГЛАВА 38
Что за хрень? Я знал, что ее родители были отбросами, но это был совершенно новый уровень деградации.
И зачем? У них была куча денег. Мой ум лихорадочно пытался понять, что, кроме денег, могло оправдать такое зверство, но затем осознал, что искать здравый смысл у безумных – бесполезно. Эти две вещи просто не сосуществуют.
Я отложил в сторону гору вопросов и приготовился слушать дальше, пока Лина продолжала.
– Элиза и Чарльз вступили в Olympus годом раньше. Мне сказали, что внутри клуба есть тайный внутренний круг, называемый Обществом, и что моя девственность – это единственное, что откроет им доступ. Я, конечно, была в шоке. Элиза была ужасной матерью, но такого никак не ожидала. Запаниковала. Моя мать лишь усмехнулась. Она сказала, что мой первый раз все равно будет разочарованием, так почему бы не сделать это ради хорошего дела…
– Я уже считала дни, когда смогу освободиться от матери и отчима. Сказала ей, что сбегу, но она уже все продумала и лишь снисходительно пожала плечами – «Ну что ж, мы всегда можем предложить Амели». – Эти слова навсегда изменили мою жизнь. Меня чуть не вырвало на месте, потому что я знала – она сделает это. Элиза не бросала слов на ветер.
– Моей младшей сестре на тот момент было шесть лет. Она моя кровная сестра, и, хотя между нами одиннадцать лет разницы, она – лучшее, что случалось со мной. Я бы сделала для нее что угодно. И до сих пор сделала бы, – голос Лины дрогнул от напряжения. Она сдерживала слезы, и мне отчаянно хотелось обнять ее, чтобы утешить, но я знал, как и она, что эту историю нужно рассказать. Ей необходимо выплеснуть яд, иначе однажды он убьет ее.
– Я думала об этом несколько дней и в конце концов сказала матери, что сделаю это, но при двух условиях. Я хотела пятьсот тысяч долларов и обещание, что больше никогда не услышу о ней. Я также сказала, что если она когда-нибудь попытается использовать Амели, пойду в полицию и расскажу все. Моя жертва стала моим рычагом. В ту ночь меня отвели в гостиничный номер. Мне завязали глаза, и, хотя технически я предложила себя добровольно, каждый момент этого оставил шрамы, которые невозможно забыть.
Они умрут. Все они. Я убью их, но ее мать будет страдать больше всех.
– Это не добровольность, Лина, – сквозь стиснутые зубы произнес я. – Это изнасилование, – больше не мог молчать. Ярость была слишком сильной, чтобы сдерживаться.
– Я понимаю, в каком-то смысле. Но не могу полностью заглушить голос, который напоминает мне, что позволила этому случиться. Я не сбежала в тот момент, когда она сказала мне. Я даже не сопротивлялась. Я просто… позволила этому произойти, – ее голос звучал настолько пусто, что это разрывало меня на части. Она всегда была такой боевой и сильной, но все это время несла в себе этот ужасный травмирующий опыт.
Настоящая, блядь, воительница.
– Все это время ты так и не знала, кто был тот мужчина. – И ее родители привели этого человека к ней, зная, как это на нее повлияет. Это было за гранью жестокости. Садизм.
– Я волновалась, когда впервые пришла в клуб несколько месяцев назад. Каждый раз, когда ступала туда, боялась услышать этот голос. И когда это наконец случилось, это было так же ужасно, как и боялась, – она посмотрела на меня через плечо. – Но теперь мне больше не придется беспокоиться об этом, благодаря тебе.
Если бы это означало, что она снова посмотрит на меня так, я бы выследил каждого чертова члена Общества и распорол их от пупка до шеи.
Она снова повернулась к окну и продолжила: – Я не видела свою мать и отчима десять лет. Использовала деньги, которые они мне дали, чтобы начать самостоятельную жизнь, как можно экономнее, и первое, что я сделала, когда наша дизайнерская фирма начала приносить прибыль, – вернула каждый цент. Я не хотела иметь ничего общего с их окровавленными деньгами.
– Все эти годы я поддерживала связь с Амели – обеды с ней в школе или короткие встречи в ее танцевальной студии, где она занималась. Она знала, что если ей что-то понадобится, то должна позвонить мне. Я также позаботилась о том, чтобы наша няня Глория осталась в доме, чтобы быть рядом с Амели. Я знала, что Глория не осталась бы, если бы узнала, что сделали моя мать и отчим, поэтому не сказала ей. Все, что она знала, – это то, что мы не ладили и я ушла сама по себе.
В моем желудке образовалась ужасная яма, когда подумал о том, почему Лина вернулась. Она бы не приблизилась к тому месту без веской причины. Мои мысли обратились к Амели и ее переезду в Париж. Что-то должно было случиться.
– Однажды мне позвонила моя сестра. Она рыдала. Мать сделала это снова, только на этот раз она не дала никакого предупреждения или выбора. Она отвела Амели в роскошный гостиничный номер и объяснила ситуацию. Моя сестра всегда была гораздо более покладистой, чем я. Элиза рассчитывала, что Амели подчинится. Слава Богу, она этого не сделала. Моя милая сестра набросилась на мужчину, который вошел в ее комнату, побежала так быстро, как только могла, и позвонила мне с чужого телефона. Я забрала ее и привезла к себе. Хотя отчаянно надеялась, что ей никогда не придется узнать правду о ее родителях, время пришло. Я все рассказала. Она была опустошена, но согласилась, что не может вернуться.
– Я уже планировала переехать из квартиры, которую делила с Джесс. Я не богата, как Элиза и Чарльз, но зарабатываю достаточно, чтобы жить комфортно, поэтому сняла скромное жилье, где мы с Амели могли бы жить вместе.
– Так она не переехала в Париж? Когда я искал информацию о вашей семье, я прочитал, что Амели Брукс живет за границей с родственниками.
Лина покачала головой.
– Это то, что моя мать рассказала школе и всем, кто спрашивал, чтобы люди не задавали лишних вопросов.
– Они пытались забрать ее обратно?
– Я сама пошла к ним первой. Это был первый раз за десять лет, когда увидела Элизу Брукс, и единственная причина, по которой я это сделала, – чтобы показать ей результаты анализов изнасилования, которые сделала десять лет назад. Я сказала, что если она хоть как-то свяжется с нами, мгновенно подам в суд. Я была уверена, что угрозы будет достаточно, – последние слова были едва слышны. Ей пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить.
– Я планировала перевезти свои вещи на новое место, чтобы Амели не оставалась одна, но была так занята работой над новой коллекцией, что постоянно откладывала это. Я так усердно работала, чтобы построить карьеру, что это поглотило меня. Кроме того, я не привыкла заботиться о ком-то другом. Я была одна так долго. И к тому же все, казалось, шло хорошо. Амели была в безопасности и процветала. Она использовала псевдоним, чтобы Элиза и Чарльз не смогли ее найти, так как ей все еще было семнадцать, хотя она выглядела старше. Она даже смогла устроиться официанткой. – Лина замолчала и наконец повернулась ко мне, ее глаза были стеклянными и красными.
Яма в моем желудке обросла острыми шипами.
– Амели была так горда собой. Она сама получила эту работу, и бар находился недалеко от нашей новой квартиры. Заведение под названием Moxy.
ГЛАВА 39
Оран всем телом дернулся, словно я ударила его. Это было огромным облегчением. С того момента, как я узнала, что он связан со стрип-клубом, боялась, что он как-то связан с моей сестрой. Даже сейчас, видя его шок, я все еще с трудом верю, что работа Амели в Moxy и появление Орана в моей жизни – чистая случайность.
Я спрошу его об этом, но сначала мне нужно заставить себя закончить рассказ.
– Она проработала там всего пару месяцев, когда… – дыхание прервалось. Мне казалось, что я снова переживаю тот ужасный день.
День, когда я поняла, что моя сестра пропала.
– У нас была привычка обедать вместе по пятницам, так как она работала большую часть выходных. Я написала ей утром, спросив, где она хочет встретиться, но обед прошел, а она так и не ответила. – Я обхватила себя руками, чтобы как-то устоять на ногах, потому что чувствовала, как мое сердце разрывается. – Единственное, что было хуже, чем узнать, что она пропала, – это понять, что это случилось два дня назад, а я была слишком занята своей жизнью, чтобы заметить, – слова превратились в сломанный шепот, когда слезы взяли верх.
Оран пересек комнату и обнял меня. Это было так приятно, но я ненавидела это. Я не заслуживала утешения. Амели была одна где-то там, вероятно, уже мертва, потому что я недостаточно хорошо ее защитила. Я знала, что шансы на то, что она жива спустя столько времени после исчезновения, ничтожны. Я слишком реалистична, чтобы предаваться глупым фантазиям, а Амели была слишком заботливой, чтобы добровольно уйти, не сказав мне. И кроме того, я предпочитала думать, что она мертва, чем стала жертвой торговли людьми. Эта реальность была слишком ужасной, чтобы даже рассматривать ее.
– С ней случилось что-то ужасное, и это все моя вина.
Он отстранился и крепко взял меня за плечи.
– Это не твоя вина, Лина.
Я вырвалась из его объятий, качая головой.
– Не надо, Оран. Не говори ерунды, чтобы мне стало легче. Я знала, что она может быть в опасности из-за Общества и нашей матери. Я должна была лучше за ней следить.
– Нет, Лина. Послушай, что я тебе говорю. Это не твоя вина, и это не Общество.
Я замерла при звуке его голоса, полного сожаления. Если он знал, что это не Общество…
Посмотрела на него, мое сердце уже отвергало намек на то, что он знал, что случилось с моей сестрой. Что все это время он знал.
Оран провел взволнованной рукой по волосам, затем сел на журнальный столик, упершись локтями в колени.
– Ты сказала, что она использовала псевдоним. Ее звали Дарина, да?
Мои легкие сжались, как будто тиски сдавили всю грудную клетку.
– Да, – прошептала я. – Дарина Сомова. Это было имя танцовщицы, которой она восхищалась в детстве.
Он знал ее. Оран знал Амели все это время.
Мои дрожащие ноги подкосились, и я опустилась на край дивана, ожидая узнать, что случилось с моей младшей сестрой.
– Я мало занимаюсь операциями в Moxy, но, поскольку у меня есть офис в здании, то бываю там достаточно часто. Однажды я пил в баре, когда Дарина попросила поговорить с ней наедине. Мы вышли на улицу, и она сказала, что говорила с Торином и Джолли – ее начальниками в клубе – и просила разрешения танцевать вместо работы официанткой, но они оба отказали. Она хотела знать, могу ли я поговорить с ними. Они оба угрюмые ублюдки, так что понимал, почему она подумала, что я могу быть более сговорчивым, но это было не мое дело. Она сказала, что ей нужен опыт, и начала плакать. Я не хотел, чтобы ребенок плакал, поэтому попытался утешить ее.
– Чего я не знал в тот момент, так это того, что моя жена предавала меня и мою семью. Она случайно зашла в клуб той ночью и увидела Дарину и меня вместе, сделав ложное предположение, что у нас роман. Желая причинить мне боль, Кейтлин вернулась на следующий день и подсыпала Дарине наркотики по пути на работу. Кейтлин знала о русском мужчине, который занимался торговлей людьми, поэтому отвела девушку туда, где, как она думала, сможет его найти.
Боже, нет. Пожалуйста, не говорите, что это была ее судьба. Не моя милая маленькая сестра.
Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать рыдание, которое рвалось из глубины моей души.
Оран продолжил, его голос был мрачным и зловещим: – Однако Кейтлин допустила ошибку. Дом, где она раньше видела русского, не принадлежал ему. Это был дом Лоуренса Веллингтона. Они вели дела вместе, – он сделал паузу, посмотрев на меня. – И прежде чем скажу что-то еще, я хочу, чтобы ты знала: я сам узнал обо всем этом гораздо позже. Потребовались месяцы, чтобы разобраться во всем, и это связано с гораздо большим, чем ты можешь представить. Я объясню остальное позже, но знай, что я допросил Кейтлин о том, что произошло, после того как понял, что она ответственна за это, и узнал, что сын Лоуренса был там в тот день, когда она искала русского. Он забрал Амели.
Оран скривился, медленно покачав головой.
– Это сложно объяснить, но оказалось, что этот ублюдок был больным. Он получал удовольствие от пыток женщин, но больше он никому не причинит вреда, потому что теперь он мертв.
Мертв? Этого не может быть.
– Лоуренс сказал мне, что его сын уехал.
– Видимо, у него и твоих родителей была одна и та же идея – притвориться, что ребенок уехал, и надеяться, что никто не задаст вопросов.
Я была ошеломлена. Мне никогда не приходило в голову, что сын Лоуренса мог быть ответственен за это.
– Я отслеживала ее GPS. Последнее известное местоположение – дом Лоуренса Веллингтона, – сказала ошеломленным, потерянным голосом. – Я следила за Olympus и своей матерью, как могла. Я знала, что он был членом. Это казалось слишком удобным, чтобы быть совпадением, или так я думала. Я думала, что Общество или Элиза и Чарльз нашли способ заманить ее туда и забрали. Моя мать клялась, что они не причастны, но я не верила им.
– У тебя не было причин верить. Выводы, которые ты сделала, были совершенно логичны.
– Но я ошибалась.
Он кивнул.
– Ты никогда не смогла бы защитить ее от того, что произошло, потому что это была просто ужасная, ужасная случайность.
– Но… что с ней случилось?
– Я не узнал, что сын Веллингтона был ответственен, пока его уже не убили, поэтому не мог спросить его, что он с ней сделал. Но он был больным ублюдком, Лина. Я бы сказал, что тот факт, что ее так и не нашли, дает тебе ответ, – он говорил тоном, полным печали. Ему было больно говорить это почти так же, как мне больно слышать.
Мой мозг пытался осмыслить все, что он выложил, отчаянно пытаясь все переварить. Сын Лоуренса, который теперь мертв, скорее всего, убил Амели. Это был не Лоуренс.
– Но он, конечно, знал, – вырвалось у меня. – Это был его дом. Лоуренс должен был знать, что делает его сын.
– Он знал, но ему было все равно.
– Если ты все расследовал, то у тебя должно быть достаточно доказательств, чтобы его арестовать. – Я встала, возмущение придало мне новых сил. – Я видела, насколько лояльны твои связи в правоохранительных органах. Конечно, ты не просто закрыл глаза на причастность Веллингтона.
Оран встал, подняв руки в успокаивающем жесте.
– Именно поэтому я здесь, Лина. Вот где связь – почему это не чистая случайность. Я вступил в Olympus, чтобы заставить его заплатить так, чтобы он это почувствовал. Какая-то затянувшаяся судебная тяжба или даже смерть были слишком легким наказанием для Лоуренса Веллингтона.
Оран взял пульт со стола и включил телевизор на новостном канале, где показывали видео огромного разлива химикатов в океане, исходящего от большого корабля. Затем программа показала изображение, сделанное с высоты, на котором были видны огромные контейнеровозы, усеявшие море чуть дальше того места, где зеленый корабль стоял боком в узком канале.
– Что это?
– Это конец Лоуренса Веллингтона. Его судоходная компания скоро обанкротится. Активы заморожены, а паспорт аннулирован. И новости о русской женщине, замученной в его доме, будут опубликованы сегодня вечером. Он станет изгоем в обществе за считанные часы. Ни денег. Ни власти. Ни вариантов. Это было единственное, что действительно причинило бы ему боль, которую он заслуживает.
Я посмотрела на Орана, слезы наворачиваясь на глаза.
– Ты сделал это?
Один кивок.
– Все это. Я вступил в Olympus только ради него, как я тебе и говорил. И украсть тебя у него должно было стать еще одной частью моего плана.
Слезы покатились по моим щекам. Оран сделал все это, чтобы отомстить за мою сестру и других, кого обидел Лоуренс. Я была невероятно благодарна, но это означало… что у него действительно был скрытый мотив для отношений со мной. Ничто из этого не было настоящим, как я и подозревала. Мой взгляд устремился на пол, и я поспешно вытерла мокрые щеки.
– Конечно, я понимаю, – быстро сказала я.
Он резко встал.
– Нет, ты не понимаешь. Я почти сошел с ума, видя тебя с ним. Я не мог понять, зачем ты подвергаешь себя обществу этих людей в этом чертовом клубе. Я говорил себе, что заставить тебя уйти от него – часть плана, и именно поэтому не мог перестать преследовать тебя. Но такие, как Веллингтон, заботятся только о власти. Если бы я был честен с собой, было очевидно, что надеть кольцо на твой палец не имело никакого отношения к нему.
– О, – выдохнула я, воздух внезапно стал в дефиците.
– Я знаю, что технически все еще женат, но мне плевать. Ты – та, кто должна носить мою фамилию. Ты – та, кого я должен называть своей женой. Ты моя, Лина Шульц. Ты была моей с той минуты, как увидел тебя. Вот чего ты не понимаешь.
Я провела языком по внезапно пересохшим губам, голова кружилась от такого хаотичного перепада эмоций.
– Думаю, я начинаю понимать.
Оран сократил расстояние между нами.
– Хорошо, – протянул руку, чтобы помочь мне подняться. – Потому что здесь его место, – он достал обручальное кольцо из кармана и снова надел на мой палец. – В следующий раз, когда у тебя появится малейшая мысль снять его, сначала поговори со мной, и мы разберемся. Ты поняла меня?
Я кивнула.
– Да, но я не привыкла полагаться на кого-то, Оран. Может потребоваться время, чтобы привыкнуть. – Мне не нравилось, что я была воспитана так, чтобы не доверять, и что это могло оттолкнуть кого-то настолько преданного, как Оран. Я не хотела его потерять.
– Именно поэтому я буду проводить каждый чертов день, доказывая тебе, что я стою риска.
Мы слились в поцелуе в тот же миг, наполненном миром надежд и обещаний. Я не могла насытиться им. Его вкусом и прикосновениями. Его властной настойчивостью и безусловной преданностью тем, кого он любил. Я хотела зарыться глубоко в его душу, где могла бы чувствовать себя в безопасности и любимой вечно.
