Текст книги "Жестокое искушение (ЛП)"
Автор книги: Джилл Рамсовер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Фридайверы1 тренируют свои сердца, чтобы те бились всего одиннадцать раз в минуту. Я узнала это из какого-то документального фильма и была очарована. Если бы только проявила достаточно интереса, чтобы запомнить, как они достигают такого контроля.
Мое сердце стучало с такой яростью, что, казалось, вот-вот треснут ребра.
Вот что я получила за добровольное возвращение в клуб Olympus – загадочную игровую площадку для самых богатых и влиятельных людей города. Однако мой учащенный пульс был вызван не волнением. Я слишком хорошо знала, что «богатый и влиятельный» – это просто вежливый способ сказать «избалованный, развратный ублюдок, который не глядя раздавит любого, чтобы получить желаемое».
Я знала это не понаслышке. Я родилась в этом мире.
Информация о клубе Olympus была крайне ограничена за пределами самых элитных кругов. А внутри этих групп членство считалось высшей привилегией. Люди были готовы на что угодно, лишь бы пройти за эти массивные двери из красного дерева – факт, о котором не хотелось бы знать так хорошо.
Мне уже несколько раз довелось побывать здесь в качестве гостьи, сопровождая мужчину, с которым встречалась последние пару месяцев.
Лоуренс Веллингтон – магнат судоходной индустрии и один из самых завидных зрелых холостяков города. У него был сын ненамного младше меня, но я его никогда не встречала. К счастью, Лоуренс не выглядел на свой возраст. У него все еще было много темных волос с легкой сединой на висках, и он поддерживал форму регулярными тренировками.
Лоуренс подходил к нашим отношениям на удивление медленно. Я до конца не понимала, было ли это осторожностью или просто равнодушием ко всему, кроме власти. Не то чтобы ему ее не хватало. Она источалась от него, словно пыльное облако вокруг Пиг-Пена2 из мультфильма Peanuts. Все вокруг реагировали на его присутствие, будто эта аура власти отключала им мозг – они начинали нести бессмысленную чушь или осыпали его комплиментами.
Зная, как он привык к такому вниманию, я сомневалась, что он вообще меня заметит, когда к нему подошла. Я выбрала отстраненную манеру поведения. И это сработало.
Этому, конечно, помогла и моя внешность – то, что многим казалось благословением, а мне – проклятием. Блондинка с голубыми глазами, полными губами, высоким ростом, длинными ногами и выдающейся грудью. Все натуральное.
Подарок и наказание.
Стоило мне появиться в комнате – все взгляды сразу же устремлялись в мою сторону. Я бы предпочла быть невидимой. Но мы не выбираем свою внешность. И, честно говоря, мне грех жаловаться. Моя внешность помогала почти так же часто, как и мешала. Сегодня я собиралась использовать ее по полной.
Ярко-алое платье плотно облегало фигуру, а глубокий вырез на спине спускался почти до самого зада. Оно держалось только благодаря идеальному крою.
Волосы подняла в стильные завитые локоны, открывая шею. По моему опыту, мужчины обожают вид женской шеи. Хрупкость и уязвимость всегда привлекают хищников. В данном случае я была готова стать добычей.
И чтобы обеспечить свой успех, накрасила губы и ногти идеальным оттенком красного. Если до этого на меня не обращали внимания, то теперь это точно изменилось. Я выглядела так, будто шла по красной дорожке на Oscar, и хотя это мог быть всего лишь обычный вечер среды, это был клуб Olympus. Здесь каждый вечер – вечер красной дорожки.
– Как тебе утка? На прошлой неделе ее передержали, – спросил Лоуренс, откинувшись на спинку стула и потягивая вино.
Я промокнула губы белой льняной салфеткой, не оставив на ткани ни следа помады, и положила ее рядом с пустой тарелкой.
– Сегодня было лучше. Хорошо сочетается с белым вином, что ты выбрал, – сделала глоток из бокала. – Карты сегодня?
– Обыграть кого-нибудь за столом помогло бы мне забыть о не самом удачном дне в офисе.
Он осушил бокал, затем поднялся и помог мне встать.
Обеденный зал был небольшим, но не тесным. В Olympus чувствовалась интимность и роскошь – темные оттенки, теплый свет, богатая отделка. Современная версия старого мира, в которой дерево и камень смягчались теплой кожей и вельветом, но без лишней вычурности прошлого. Здесь все было со вкусом, стилем, и сдержанной элегантностью. Надо отдать должное дизайнеру – работа была выполнена безупречно.
Напротив обеденного зала находилась игровая комната, где после ужина устраивались развлечения. Каждый раз, когда Лоуренс приглашал меня на еженедельный ужин в клубе, там всегда шла игра в покер. Сегодня было занято четыре стола, оставляя один свободным.
Лоуренс резко замедлил шаг, его рука, лежащая на моей пояснице, медленно скользнула на талию, давая понять, что мы останавливаемся. Я повернула голову к нему и была поражена – его губы изогнулись в зверином оскале.
Лоуренс Веллингтон не был человеком, который проявляет эмоции.
– Что-то не так? – негромко спросила я.
– Похоже, стандарты входа сюда начинают сильно падать.
Я проследила за его взглядом – он был прикован к двум мужчинам за дальним столом.
Один с бородой, в галстуке-бабочке, с зачесанными назад редкими волосами. Второго я видела только в профиль, но этого хватило, чтобы понять – он ошеломительно красив.
Высеченная челюсть. Резкая линия бровей. Идеально ровный нос над полными губами, нижняя чуть пухлее верхней. Темно-каштановые волосы безупречно зачесаны назад, ни один волос не выбился из укладки. Черный смокинг идеально сидел на широких плечах – работа высококлассного портного. Ничего в этом человеке не намекало на «простолюдина». И судя по камню размером с жвачку на мизинце второго мужчины, денег у того тоже хватало.
– Мы всегда можем уйти, – предложила я, надеясь, что он наконец пригласит меня к себе. Я встречалась с этим мужчиной уже три месяца, и за это время он ни разу не приводил к себе домой.
– Нет. Меня никто не выживет из этого клуба.
Он повел нас к заднему столу, шаг был уверенным и размеренным. Я мельком бросила на него взгляд. Его раздражение было направлено на молодого красивого мужчину.
Интересно.
– Веллингтон, рад, что вы присоединились к нам, – сказал бородатый мужчина. – Я хотел бы представить вам Орана, он здесь впервые. Он только что вступил в клуб.
Мужчина по имени Оран встал и повернулся, чтобы поприветствовать нас, и я чуть не ахнула при виде него. Его профиль был впечатляющим, но в анфас он воплощение мужского совершенства. И высокий. Я привыкла смотреть мужчинам в глаза. На низких каблуках я на дюйм выше Лоуренса. Но этот сероглазый Адонис передо мной был ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и каждый дюйм его тела излучал уверенность.
Красавец и богач? Скорее всего, ему никогда в жизни не отказывали.
Меня передернуло.
– Я знаком с семьей Байрн. Ты ведь из них, не так ли? – Лоуренсу удалось смотреть свысока на мужчину, который на несколько дюймов выше него. Это было почти впечатляюще.
– Да, – ответил мужчина. Его стальной взгляд устремился на меня, невидимая удавка сжала мою талию и вытеснила воздух из легких. – Оран Байрн. – Он протянул руку для рукопожатия.
Я вложила свою, не желая показаться грубой, но возненавидела тот момент, когда щеки вспыхнули румянцем, едва его губы коснулись моих костяшек.
– К вашим услугам, – прошептал он, не отводя глаз от меня, его рука задержалась дольше, чем следовало.
Рука Лоуренса все еще лежала на моей спине. Неужели он этого не видел? Кто, черт возьми, этот Оран Байрн, если позволяет себе такой откровенно соблазнительный жест прямо перед моим спутником?
– Лина Шульц, – представилась в ответ с напряженной улыбкой.
Веллингтон притянул меня ближе к себе, словно отстаивая свою территорию.
– Ты ведь не серьезно, говоря о рассмотрении членства здесь.
– Не рассматриваю. Все уже решено. Сегодня мой первый официальный вечер в качестве члена клуба Olympus.
– Неужели нет более… подходящих социальных организаций для человека с твоими интересами?
Его интересы? К чему это Лоуренс? Кто такой этот Оран Байрн?
Ответная улыбка Орана была настолько ослепительно привлекательной, что мне почудился едва слышный звук трусиков, падающих на пол.
– Не торопись с выводами, Лоуренс. Мы с тобой не так уж и далеки друг от друга.
Мой спутник презрительно фыркнул.
Оран поднял руку.
– Давай так. Пусть решат карты. Если выиграешь ты – я отзываю свое членство, и ты больше никогда не увидишь меня здесь.
Рука Лоуренса медленно соскользнула с моей талии, его подбородок поднялся.
– А если выиграешь ты?
Взгляд Орана впился в меня с такой силой, что я почти ожидала, что он скажет – «Тебя». Мысль была абсурдной. Я даже не знала, откуда она вообще пришла. Но вот что было странным – я почувствовала разочарование, когда он этого не сказал.
– Если выиграю я, ты позволишь мне обсудить с тобой деловое предложение.
Оран наконец-то перевел взгляд на Лоуренса. Я тоже. Даже бородатый незнакомец, который все это время молча наблюдал за их перепалкой, выглядел заинтригованным, ожидая ответа.
На губах Лоуренса появилась самодовольная усмешка.
– Похоже, мне нечего терять.
Он выдвинул стул и с грацией победителя сел за стол.
Я потянулась к стулу рядом с Лоуренсом, но моя рука столкнулась с рукой Орана. Его сильные пальцы мгновенно сомкнулись на моих, не давая отдернуть руку.
– Позвольте мне.
Его чрезмерная вежливость только усилила и без того удушающую напряженность в комнате.
Он отпустил мою руку, чтобы отодвинуть стул, но не сразу. Сначала большим пальцем лениво провел вверх, а затем вниз к центру ладони – чувственно, почти интимно.
Крошечное движение, невидимое для всех остальных. Но для меня… Для меня это было так, будто он раздевал меня догола, укладывал на стол и проводил языком по всему телу. Я даже не подозревала, что ладонь может быть настолько эротичной.
Оран прекрасно знал, что сделал. Это было написано на лице, где затаилась едва заметная усмешка.
Колени внезапно стали такими же слабыми, как у новорожденного олененка. Я немедленно опустилась на стул, чтобы никто не заметил моей дрожи. Эти мужчины не были единственными, кто умел сохранять безупречную маску.
Я едва кивнула Орану в мнимом пренебрежении и повернулась к своему спутнику – единственному мужчине в этой комнате, который заслуживал моего полного внимания.
Кто-то должен был передать это сообщение моему сердцу. Оно снова металось в панике, уверенное, что мне нужно бежать. Может, и правда стоило. Судя по напряжению вокруг, я оказалась в центре серьезного поединка за территорию.
Лоуренс сидел справа. Оран – слишком близко слева. А я была лакомым кусочком мяса между ними.
– Господа, делайте ставки, – объявил дилер, тасуя карты.
Оран плавно двинул вперед три розовые фишки. Каждая из них представляла десять тысяч долларов. Лоуренс жестом подозвал к столу управляющего игорным залом, чтобы списать сумму с клубного счета, и бросил ставку на стол так небрежно, будто это не стоимость среднего седана.
В воздухе сгущалась удушающая пелена тестостерона. Такого я точно не ожидала в этот вечер. Но теперь уже не было пути назад.
Появление Орана в клубе спутало все мои карты, оставив единственный вариант – сделать глубокий вдох и наблюдать за спектаклем.
ГЛАВА 2
Спокойствие Лины впечатляло. Хотя, пожалуй, я должен был ожидать этого. Никто, кроме снежной королевы, не может быть настолько фригидной, чтобы встречаться с таким мужчиной, как Веллингтон.
Лина была безупречно невозмутима. Живая, дышащая кукла Барби, чья единственная цель – быть игрушкой и объектом восхищения. В каком-то смысле это было печально. Как открыть тщательно упакованный рождественский подарок и обнаружить, что внутри ничего нет. А ее упаковка была ничем иным, как совершенством. Она напоминала мне пинап-модель 1950-х – Мэрилин Монро с самыми яркими голубыми глазами, которые когда-либо видел. И этот голос. Господи, этот голос. Природная хрипотца заставляла каждое слово звучать так, словно его шептали обнаженные в темноте.
Всего этого было достаточно, чтобы заставить мужчину забыть свое собственное имя.
Однако я по опыту знал, как обманчива бывает внешность. Женщина, на которой женился, казалась мне довольно привлекательной – не такой манящей, как Лина, но достаточно соблазнительной, чтобы усыпить бдительность. Моя жена преподала мне ценный урок о том, как легко обмануться красивой оберткой. Кейтлин выглядела и вела себя как идеальная жена целый чертов год, прежде чем я узнал, что она сумасшедшая предательница.
Наш брак был заключен по расчету, поэтому нельзя сказать, что мы начинали с прочного фундамента верности, но я все равно был ошеломлен. Моя семья раскрыла ее секреты, и теперь она за решеткой за убийство. Это была череда сумасшедших событий, но она напомнила мне, как важно всегда быть начеку. Здоровый скептицизм помогает мужчине оставаться в живых. Это урок, который я не скоро забуду.
У Лины был свой план. Я бы поставил на это свою жизнь.
Ее мотив, вероятно, был столь же прост, как поиск кого-то, кто будет финансировать ее роскошный образ жизни, но это все равно был план. И я был рад. Такой несерьезной женщиной было бы легко манипулировать, если бы доказал ей, что я такой же сильный, как и ее нынешний завоеватель, с дополнительным бонусом в виде возможности возбудиться с маленькой голубой таблеткой3. Я не мог понять, как такая молодая и привлекательная женщина, как она, могла прийти к выводу, что Лоуренс, черт возьми, Веллингтон – ее лучший вариант. Этот мужчина был стар. Вся ситуация отдавала проблемами с отцом.
Однако ее преданность ему была удивительно твердой. Я не пропустил, как она слегка наклонилась в его сторону – от меня – когда села за игровой стол. Я мог бы усомниться в своей способности добиться успеха по ее завоеванию, если бы не крошечная пульсирующая точка у основания ее шеи.
Лина играла свою роль хорошо, но человеку трудно бороться с физиологией. И теперь, когда знал, как мое внимание влияет на нее, я развяжу войну соблазнения, пока она не окажется на коленях, умоляя о моем прикосновении, и не забудет о существовании Лоуренса Веллингтона.
ГЛАВА 3
Слово «напряжение» даже близко не могло описать атмосферу. Целый час Лоуренс и Оран следили друг за другом по обе стороны карточного стола. Ни один из них не вставал со стула, но оба находились в состоянии охоты.
Наблюдать за ними было завораживающе. Особенно за Ораном. Хотя я старалась не обращать на него внимания, его мотивы вызывали у меня невероятное любопытство. Неужели он действительно откажется от членства, если проиграет? Было ли это способом заслужить свое место в клубе, или у него действительно были дела, которые он хотел обсудить с Лоуренсом? И если так, почему он хотел работать с человеком, который явно невысоко его ценил?
Это озадачивало. Еще большее недоумение вызывало бесстрастное отношение Орана к происходящему. Как будто это ему, а не Лоуренсу, было нечего терять. И именно так Оран играл – смело и без страха перед последствиями. Он делал такие рискованные ставки, что Лоуренс постепенно забирал себе большую часть его фишек.
Вскоре Лоуренс загнал его в угол. Чувствуя, что момент настал, Лоуренс поднял ставку, поставив все, что у него было. Орану предстояло решить: сдаться и сохранить шанс сыграть еще одну партию или последовать его примеру и поставить все, что у него осталось.
Другие члены клуба оставили свои игры, чтобы собраться вокруг нашего стола. Шепот напоминал ток электричества, пронизывающий теперь уже душную комнату. Каждый мой вдох становился все более поверхностным, а внутри затягивался тугой узел из ожидания.
И снова я не смогла удержаться от взгляда на загадочного мужчину слева от меня, который решал свою судьбу. Мне казалось, что он немного сумасшедший. Выглядел совершенно невозмутимым, словно не замечая, что его медленно лишают фишек и, возможно, членства в клубе. Ему было все равно? Он не понимал, как трудно попасть в этот клуб?
На мужчине не было ни одного взлохмаченного волоса, ни крошечной капли пота на лбу. Если бы не знала, сказала бы, что он играет на четвертаки, а не на бесценное место среди самых влиятельных жителей города. Он был либо невероятно впечатляющим, либо ужасающе неуравновешенным. Возможно, и то, и другое.
– Полагаю, я всегда могу найти новый клуб, – лениво протянул Оран, затем сдвинул свои оставшиеся фишки в центр стола.
Лоуренс резко вдохнул, как и многие другие, что вызвало хор приглушенных шепотов.
– Джентльмены, – дилер дал знак двум игрокам показать свои карты.
На лице Лоуренса расплылась ухмылка, как у Чеширского кота. Он выложил две дамы и три семерки – фулл-хаус. Снова комната вокруг нас наполнилась гулом разговоров.
– Olympus был не тем местом для тебя. Тебе будет комфортнее где-нибудь еще.
Оран скривился и кивнул.
– Возможно, ты прав. – Он положил свои пять карт стопкой и медленно раздвинул их, открывая идеальный стрит-флеш. Пять карт по порядку, одной масти. – Но я все же останусь.
Он выиграл. Этот мерзавец сделал это.
Комната взорвалась криками шока и смеха.
Лоуренс вскочил на ноги, его лицо пылало красным.
– Я не потерплю мошенничества, – рявкнул он мужчине, сидящему рядом со мной.
Чувствуя себя ограждением, отделяющим голодного льва от его добычи, я медленно отодвинула свой стул.
Оран, по-прежнему расслабленный, оттолкнулся от стола и небрежно скрестил ноги. То, что он оставался сидеть, каким-то образом передавало уверенную власть, несмотря на его более низкое положение, и он это знал. Он умел ориентироваться в конфликтах. Мне было интересно, как часто он оказывался в подобных ситуациях.
– Как ты сказал в начале, ты не проиграл по-настоящему. Все, что я хочу, – это чтобы ты выслушал меня, но если это действительно так отвратительно… – он хитро посмотрел на меня. – Ты всегда можешь отдать мне Лину, – баритон стал густым, как соблазнительный кашемир, скользящий по моей коже.
Когда его слова дошли до меня, мой позвоночник выпрямился, как струна. Он застал меня врасплох, настолько, что я онемела от его наглости и своего стыдливо слабой первоначальной реакции.
– Ты переходишь границы, – прошипел Лоуренс сквозь стиснутые зубы.
Оран поднял руки в успокаивающем жесте.
– Мои извинения. Просто предложил альтернативу. Ты выглядишь как человек, который любит варианты.
Губы Лоуренса, и без того тонкие, сжались так плотно, что почти исчезли.
– Встретимся завтра, в 9 утра. 71-я улица в Верхнем Ист-Сайде, 106. Я дам тебе десять минут, и ни секундой больше. – Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться со стула. – Пойдем, Лина.
Украдкой бросила последний взгляд на Орана. Самодовольный ублюдок ухмылялся, его взгляд столкнулся с моим, словно он знал, что я обернусь.
Как раздражающе высокомерно. А от игривого, веселого блеска в серых глазах хотелось кричать от досады, потому что это делало его чертовски красивым.
Что, черт возьми, со мной не так, если я могу испытывать влечение к мужчине, который только что попытался забрать меня как приз за победу в карточной игре? Что с ним не так, если он считает, что нормально – даже предлагать?
Слово «наглость» было слишком мягким.
Он не более чем самовлюбленный, претенциозный эгоист с высокомерием карьерного политика.
Когда последовала за Лоуренсом к лифту, мне пришлось бороться с желанием топать ногами. Напряженный и отстраненный, он был так же взволнован произошедшим.
– Комитет по членству, должно быть, совсем потерял рассудок, – проворчал он, когда мы спускались на лифте. – Но признаю, что этот мужчина меня слегка заинтриговал.
Я не была удивлена. Оран, вероятно, напомнил ему себя двадцать лет назад.
– Кто он? – Я умирала от желания спросить об этом раньше, но не было возможности.
– Его семья – самая сильная группа ирландских… бизнесменов в городе. – Он придержал дверь лифта, чтобы я могла выйти.
Бизнесменов? Он имел в виду организованную преступность? Оран был ирландской мафией?
Господи. Это становилось все интереснее.
Неудивительно, что этот мужчина считал, что правила для него не писаны. Хотя это было характерно для большинства мужчин в Olympus. Если подумать, я не была уверена, что он чем-то отличался, кроме ярлыка. Множество якобы добропорядочных граждан были чертовски сомнительны. По крайней мере, мафия не притворялась теми, кем не являлась.
Я хотела задать больше вопросов, но не могла расстраивать Лоуренса. Что мне действительно нужно было сделать, так это разрядить ситуацию и сосредоточиться на своих собственных планах.
Мы подошли к машине, где ждал водитель Лоуренса в черном Town Car. Когда Лоуренс открыл заднюю дверь для меня, я повернулась к нему вместо того, чтобы сесть внутрь. Медленно провела пальцами по его лацкану, словно поправляя его, затем посмотрела на него сквозь ресницы.
– Мне жаль, что вечер сложился не так, как ты хотел. Не хочу оставлять тебя на грустной ноте.
Ну же, Ларри. Пригласи меня к себе.
Прошло почти три месяца с тех пор, как мы начали встречаться, а мужчина все еще не пригласил меня к себе домой. Честно говоря, он был идеальным джентльменом, и это сводило меня с ума.
Лоуренс обхватил мою челюсть рукой, затем медленно провел большим пальцем по моим губам. Я начала волноваться, что, возможно, мы наконец сдвинулись с мертвой точки, но затем его лицо помрачнело, словно… от разочарования? Почему? Я практически предложила себя. Неужели маленькая голубая таблетка не работает? Чем еще он может быть разочарован?
– Если хочешь помочь, можешь заехать ко мне завтра до девяти. Если уж мне придется видеть этого мужчину снова, по крайней мере, я могу напомнить ему о том, что есть у меня, а у него нет.
Наконец-то. Проблеск надежды на то, что наши отношения, возможно, развиваются. Это был первый признак того, что Лоуренс ведет себя собственнически по отношению ко мне.
– С радостью, – улыбнулась я. – Могу принести кофе? Или, может, выпечку?
– Я начинаю свой день рано, так что это не обязательно. А теперь садись в машину, пока не замерзла. Я не могу позволить тебе заболеть.
Я быстро поцеловала его в щеку, затем сделала, как он сказал. Через несколько минут он высадил меня перед моим жилым домом. По крайней мере, он так думал. Это было здание, в котором я сказала ему, что живу, но на самом деле я делила гораздо более старую и маленькую квартиру в соседнем доме.
Я подождала в холле, пока машина скрылась из виду, затем вышла из блестящего нового здания и поспешила через улицу к старому дому. Он не выглядел впечатляюще, но по крайней мере у нас был лифт. Очень старый, подозрительный лифт, в котором пахло мочой. Но когда живешь на восьмом этаже, берешь то, что есть, лишь бы не лестница.
– Дорогая, я дома, – позвала несколько усталым тоном, открывая дверь и видя Джесс, уютно устроившуюся перед телевизором. Боже, как я ей завидовала. Я бы отдала левую грудь, чтобы сегодня вечером оказаться в уютных домашних тапочках, а не плавать с акулами в Olympus.
– Как прошел твой вечер? – спросила она с улыбкой.
– Хорошо, наверное.
– Не могу поверить, что ты встречаешься с этим парнем уже три месяца, а он до сих пор не поднялся сюда.
Привыкай, потому что этого не произойдет.
– Да, он довольно скрытный.
Джесс знала меня достаточно хорошо после нескольких лет совместного проживания, хотя мы и не были слишком близки. Возможно, это моя вина. Я была более скрытной, чем большинство, но наше жилищное соглашение работало хорошо для нас обеих. Джесс знала кое-что о моем прошлом – достаточно, чтобы составить картину, но не слишком много деталей. И она знала, что моя отчужденная семья снова появилась в моей жизни, но я не рассказывала ей больше, потому что предпочитала делать вид, что этой части моей жизни не существует, включая Лоуренса и Olympus.
– Этот парень не надолго, поверь мне. – Я бросила клатч на кофейный стол и сняла туфли. – Как прошел твой вечер?
– Ты на него смотришь.
Мои плечи опустились, и я глубоко вздохнула.
– Ты счастливая.
Она расхохоталась и бросила в меня подушку.
– Эй, ты могла бы быть такой же счастливой. Ты сама выбрала пойти гулять.
Мой смех угас при мысли о том, насколько она ошибалась.
– Пожалуй, так и есть. – Я расстегнула платье и отвернулась от соседки, надеясь, что она не заметит, как мое лицо поникло. Я ничего не могла с этим поделать. Ее слова напомнили, как мало вариантов у меня на самом деле.
Жаловаться на свои обстоятельства только заставляло меня ненавидеть себя еще больше, чем уже ненавидела.
Я была виновата – во всем, что произошло, – поэтому должна все исправить. Мне нельзя жаловаться.
Я надела пижаму и устроилась за своим швейным столом у окна. Основное жилое пространство в нашей квартире было большим по городским меркам, что хорошо, потому что оно служило мне спальней, гардеробной и офисом, а также гостиной, кухней и столовой. У Джесс была отдельная спальня, и она платила большую часть аренды за эту привилегию. Мой диван-футон был всем, что мне нужно, когда мое внимание было полностью поглощено карьерой дизайнера.
– Ты работаешь сегодня? – спросила она, выключая телевизор.
– Да, хочу немного поработать над платьем перед сном. – Кроме того, шитье успокаивало. Когда очищала разум, сосредоточившись на тонких стежках, все мои заботы испарялись. Я была свободна в такие моменты, и мне это нужно прямо сейчас.
– Звучит здорово. Я пойду спать.
– Спокойной ночи, Джесс.
– Спокойной.
Я включила лампу и позволила миру исчезнуть. Это было чувство, которое хорошо знала – моя любимая часть каждого дня. Только на этот раз я не могла очистить разум. Когда рассматривала дорогой голубой шелк, вспомнила о легком оттенке синего на смокинге Орана. Эта мысль вызвала фантомное прикосновение к центру моей ладони, которое превратилось в дрожь по всему телу.
Этот мужчина был воплощением сексуальности. Беззастенчиво соблазнительный. Неумолимо обаятельный. Он словно герой из ромкома, оживший на экране, минуя комедийную часть, потому что ничего смешного в его способности разрушать не было. Тропический шторм на горизонте с потенциалом пятой категории.
Возьми себя в руки, Лина. Ты должна игнорировать его.
Я впервые получила приглашение в особняк Веллингтонов. Я не могла упустить такую возможность, будь то Оран, присоединившийся к нам или даже сам Папа Римский. Быть там с Лоуренсом – вот что имело значение. Оран Байрн не имеет значение.
Оран Байрн не может быть не значимым, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Черт, у меня проблемы.
