Текст книги "Охота на праведников"

Автор книги: Джилл Грегори

Соавторы: Карен Тинтори
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

– Ты гений метафизики, – продолжал Дэвид разговор по сотовому телефону, поворачивая машину на 17-ю улицу. – Ты уже все объяснил мне!

– Сделал, что смог, – ответил пастор. – Тот факт, что они говорили с тобой на древнееврейском, подсказал мне, что твоим лучшим наставником здесь мог бы оказаться раввин. Причина, по которой они просили тебя это помнить, – внутри тебя самого, Дэвид. Есть у меня один коллега, к кому тебе стоит обратиться, – раввин Элизар бен Моше, знаток Каббалы, преподает еврейскую традиционную мистику. Ты ведь пережил мистический опыт, Дэвид.

Каббалистика? Дэвид знал о ней только одно – некоторые звезды эстрады объявляют себя ее адептами, привязывают алые ленты на запястья и принимают древнееврейские имена.

Словно прочитав его мысли, Дилон сказал:

– Нет, Мадонна с ее «Каббалой» тут ни при чем. Я уже звонил бен Моше. Его очень заинтересовал не только твой журнал, но и тот камень, который ты сберег после того несчастного случая. Когда отправишься в Бруклин, возьми с собой то и другое. А пока он просил тебя передать ему по факсу несколько страниц из твоего журнала. Он хочет изучить их до твоего приезда. Бен Моше происходит из древнего рода ученых раввинов, для которых целью жизни стало изучение Каббалы и раскрытие законов мистерий Вселенной.

Слова об ученых раввинах напомнили Дэвиду одно из воспоминаний его детства – мать рассказывала ему об одном из ее предков, известном мистике ребе Залмане из Киева. Он будто бы мог учить студентов одновременно в двух городах, на расстоянии трехсот миль друг от друга. Дэвид всегда считал ее рассказ, мягко говоря, преувеличением.

– Ты не шутишь? – спросил он собеседника.

– Дэвид, пойми, на свете есть вещи, которые не сводятся к научному и эмпирическому познанию.

– Я не уверен…

– А у тебя есть выбор?

– Значит, в Бруклин, – задумчиво сказал Дэвид. Интересно, подумал он, что бы мог сказать декан Майр, узнай он о таком способе одновременного преподавания?

Глава 7

Ливень начался в тот момент, когда Дэвид вышел из машины на авеню Зет в Бруклине. Он успел быстро войти в подъезд дома. Поднявшись по лестнице, Дэвид нажал кнопку звонка у входной двери Центра Бнай Израэль.

Худощавый молодой человек в белой рубашке, черных брюках и черной ермолке провел гостя через коридор, который прежде, очевидно, являлся холлом частного дома, впоследствии перестроенного под своего рода офис.

– Я – раввин Гольдштейн, помощник раввина бен Моше, – представился он Дэвиду, приведя его в аудиторию, где вдоль стен тянулись книжные полки, а на передней стене располагалась большая зеленая доска. Судя по корешкам книг, все они были написаны на древнееврейском. – Мы изучали страницы, переданные вами по факсу раввину бен Моше. – Гольдштейн старался говорить спокойно, но с трудом скрывал волнение. – Он очень желает вас видеть.

«Это хорошо. Может быть наконец я разгадаю теперь мою загадку», – подумал Дэвид.

В последнее время всякий раз, открывая свой журнал, он невольно тянулся к странице, где записал новое имя Стаси. Это было невыносимо!

– Не желаете ли выпить чаю, пока я доложу о вас раввину?

– Нет, спасибо. – Когда молодой раввин ушел, Дэвид подошел к единственному окну в аудитории. Из-за сильного дождя видимость стала туманной. Дэвид почему-то вспомнил о кадрах со взрывом иранского танкера, которые он видел в аэропорту по телевизору. Похоже, последнее время передавали только плохие новости.

Дэвид вздрогнул, когда услышал спокойный голос, прервавший его размышления:

– Шолом, Дэвид. Прошу вас, пойдемте ко мне наверх, там мы сможем побеседовать.

Дэвид слегка удивился. Он ожидал услышать выговор, какой бывает у говорящих на идиш, или русский акцент, но раввин говорил с новоанглийской интонацией. Голос, правда, у него был старческим, что соответствовало его облику. Раввин Элизар бен Моше выглядел человеком хрупким и не менее древним, чем книги, стоявшие на полках. У него были седые волосы и седая вьющаяся борода. Его черный костюм, висевший на нем мешком, был явно размера на два больше, чем нужно, и, очевидно, довольно старым.

Но в живых карих глазах раввина отразилась сложная гамма чувств – тревога, любопытство, надежда. Когда они поднялись в кабинет, раввин предложил гостю сесть и спросил:

– Вы взяли с собой журнал и камень?

Дэвид достал из сумки журнал. Глаза раввина загорелись, когда он увидел тетрадь. Вынимая камень, чтобы передать его раввину, Дэвид вдруг обратил внимание на страницы, которые он прежде передал по факсу, лежавшие возле компьютера. К ним были сделаны какие-то примечания, но разглядеть их он не мог.

Раввин протянул к камню узловатую руку, и Дэвид, после мгновенного колебания, положил камень на его ладонь.

Некоторое время раввин бен Моше молча смотрел на агат немигающими глазами. Затем он вздохнул и прошептал:

– У него нет граней.

Он открыл ящик стола и достал оттуда лупу. Затем он повертел камень перед собой, внимательно разглядывая его со всех сторон.

Дэвида, пожалуй, больше всего удивляло, что именно этот камень, который он хранил у себя с тринадцати лет, имел какое-то особое значение в связи со всеми событиями последнего времени. Раввин же с таким благоговением водил пальцем по древнееврейской надписи, что Дэвид с трудом подавлял свое нетерпение. Ему хотелось говорить только об именах.

– Это древний сакральный камень, – заговорил раввин бен Моше, оторвавшись от камня и глядя на гостя. – Обратите внимание – он правильной круглой формы, и обработка подчеркивает блеск, свойственный самому камню. Он полированный, но не отражает свет. Этот стиль обработки драгоценных камней именуется «кабошон». До начала Средних веков все драгоценные камни обрабатывали таким образом.

Дэвид еще раз взглянул на матовый сизый агат, который в свое время поместил в руку статуэтки обезьянки.

– Вы хотите сказать, это средневековая вещь? – спросил он.

– О нет, камень значительно древнее. Судя по всему, он появился еще в библейские времена.

Вот как! Дэвид воспринял слова раввина со смешанным чувством изумления и недоверия. Откуда бы у Криспина мог появиться подобный камень?

– Мне говорили, он магический, – заметил Дэвид, ожидая, что раввин улыбнется в ответ.

Но тот вдруг кивнул и сказал:

– Здесь так и написано. – Сказав это, раввин пробормотал что-то, похожее на молитву на древнееврейском языке. – Вы ведь еврей? Знаете ли вы молитву «Шехехейану»? Я поблагодарил Яхве за то, что смог дожить до этого мгновения.

Дэвид напрягся. Он не мог понять, что это за особенное мгновение и какое отношение камень Криспина может иметь к имени Стаси, записанному в журнале.

– Вы сказали, камень сакральный? Что вы имели в виду? – спросил он раввина, осторожно положившего агат на стол рядом с журналом.

– Он имеет отношение к сакральному ряду числа двенадцать. По телефону вы говорили, что не отличаетесь особой религиозностью, но Моисей вам известен?

– Конечно.

– А его брат Аарон, верховный жрец?

– Вы говорите загадками, – ответил Дэвид. Он уже стал думать о том, не напрасно ли он сюда явился. Вместо того чтобы решать проблему имен, его вовлекали в какие-то рассуждения о драгоценных камнях и в дискуссии на библейские темы. Борясь с нарастающим раздражением, Дэвид случайно взглянул на камень и вспомнил, ради чего он некогда сохранил его – чтобы не принимать опрометчивых решений. Дэвид заставил себя продолжать терпеливо слушать объяснения раввина.

– В книге «Исход», – продолжал бен Моше, – говорится о том, что Аарон был первым верховным жрецом иудеев и что Яхве велел Моисею изготовить для брата три сакральных одеяния – наперсник, ефод и ризу.

– Ефод? Вы опять говорите загадками.

– То есть передник, который Аарон носил во время совершения ритуалов. Но нас сейчас интересует наперсник. Он был сделан согласно указаниям Яхве Моисею. Он был квадратный, и мастер употребил для него голубую, пурпурную и червленую шерсть. Понимаете, согласно книге «Исход», когда Аарон входил в святая святых ради молитвы, то он обязан был надевать «Наперсник суда», на котором записаны имена двенадцати колен Израилевых.

Дэвид замер. Речь зашла об именах!

– Их имена выгравировали на двенадцати камнях в золотой оправе, нашитых на наперсник, – продолжал раввин.

Наконец Дэвид понял, к чему он клонит.

– И вы хотите сказать, это один из тех камней? – недоверчиво спросил он.

Раввин протянул ему агат.

– Прочтите, что здесь написано.

– Я плохо помню древнееврейский язык, – признался Дэвид.

Раввин указал ему на пять маленьких древнееврейских букв – значков, читаемых справа налево.

– Здесь написано «Нафтали», одно из имен двенадцати колен.

– Значит, для каждого из колен предназначался особый камень? – растерянно спросил Дэвид.

– Конечно. И все камни были разными. Для Нафтали предназначался агат – камень, защищающий от падения.

Дэвид неожиданно громко рассмеялся.

– В таком случае он не сработал, – отвечал он. – Ведь камень и достался мне от человека, который уверял, будто он волшебный и защитит нас от падения с крыши. А произошло все ровно наоборот.

На раввина его заявление не произвело особого впечатления. Он только взглянул на гостя и тихо сказал:

– В дальнейшем мне надо бы побольше узнать от вас о человеке, владевшем этим камнем. Но пока я скажу только – он не понял его природы. Значение этого драгоценного камня, как и остальных одиннадцати, не в том, чтобы защищать одного человека. Они должны защищать детей Израиля и все творение. Двенадцать камней воплощают милость Яхве к его детям.

То, что вы, Дэвид, сегодня оказались здесь, в моем кабинете, – не просто случайность. Так же неслучайно вам открылись имена, которые вы записываете в ваш журнал, и сакральный камень. – Теперь взгляд раввина выражал нетерпение. – Могу я посмотреть вашу тетрадь? – спросил он.

Словно во сне следил Дэвид за тем, как раввин открыл первую страницу его журнала.

Все это, думал он, просто какое-то дикое стечение обстоятельств. Ведь и камень попал к нему случайно…

Но и имена он узнал в результате несчастного случая.

Случай, случайность… А что, если камень и имена действительно как-то связаны между собой?

– По-моему, имена принадлежат тем людям, которых вы видели, будучи между жизнью и смертью, – снова заговорил бен Моше, и на сей раз его голос звучал мрачно и торжественно.

– Но кто они такие и почему их имена все время возникают в моей голове? – спросил Дэвид.

– Хотите верьте, хотите нет, Дэвид, но и нерелигиозный человек может пройти через мистический опыт, а с вами так и случилось. Поэтому и ответ на ваш вопрос будет мистическим. Вы не первый, кто записывает эти имена. И эти имена не случайно пришедшие кому-то на ум. Это очень определенные, особые имена.

Теперь Дэвид приготовился к самому неожиданному продолжению.

В другом районе Бруклина на третьем этаже, над кофейным магазином «Ява джус», в торгово-промышленном коммуникационном центре, начиненном видеоэкранами и мониторами, оператор убавил звук в наушниках. Он слушал уже достаточно. Он взял телефон и повторно набрал номер.

Его работа имела свои прелести. Сидя здесь, он мог подслушивать разговоры на трех континентах и наблюдать, как двумя этажами ниже люди, подсевшие на кофеин, поглощали темный напиток.

– Ну, что дальше? – услышал он голос здоровенного детины, сидевшего в белом фургоне для перевозки хлеба, который давно стоял на авеню Зет. Джеймс Джилис жаждал авантюр. Ему было тошно просто сидеть и ждать. Ему не терпелось показать себя в новом качестве старшего «Черного ангела». – Черт побери, Санджай, сколько еще можно тут торчать?! – продолжал он. – Проклятый Шеферд сидит там уже сорок минут.

– Действуй без шума и пыли, Верзила. У Шеферда с собой и камень, и журнал. Ты должен взять и то и другое. А когда ты со всеми покончишь, найди этот хренов сейф. Нам нужно все, что может обнаружиться у старого еврея.

– Но проблемо. – Джилис поглядел на пуэрториканца Энрике, у которого под блейзером был спрятан пояс с инструментами для взлома. Энрике сидел рядом с ним и с отсутствующим видом созерцал стекло машины, мокрое от дождя, – всегда хладнокровный и внешне бесстрастный, как и подобает классическому мафиози.

Санджай в коммуникационном центре бросил взгляд на экран слева от него.

– Итак, – сказал он, снова включая звук в наушниках и возвращаясь к разговору в кабинете раввина, – летите, «Черные ангелы». Вам нет преград.

Глава 8

– Так вот, записанные вами имена, – старый раввин положил руку на стопку бумаг, лежавших у компьютера, – точно соответствуют именам из древнего папируса, найденного на Ближнем Востоке.

Дэвид остолбенел, услышав его слова.

– Не может быть! – воскликнул он.

– Подтверждение мы получили только сегодня утром. Имена из папируса и вашего журнала впервые были записаны тысячи лет назад, и сделал это еще сам Адам. – Раввин поднял руку, предупреждая возможные возражения гостя. – Согласно Каббале, Адам тогда записал «Книгу имен» Яхве, где перечислены имена птиц, зверей и всех живых существ, – Адам сделал это для себя и своих сыновей. Те переписывали ее, передавали наследникам, и наконец она попала к Моисею.

Дэвид вскочил со стула. Он больше не мог спокойно слушать все это.

– Раввин, – вскричал он, – при всем уважении к вам, я не могу поверить, будто Адам мог знать имя моей падчерицы! – Он принялся быстро листать журнал, читая вслух. – Или такие имена, как Ноэлания Триа, или Беверли Панагопулос, и так далее. – Он бросил журнал на стол. – Впрочем, можете продолжать.

– Я и не ожидал, что вы примете это все сразу, – невозмутимо ответил раввин. – Изучение Каббалы – путешествие длиною в жизнь. Оно требует зрелого ума и терпения для постепенного постижения мистических слоев Торы. В прошедшие века ее секреты передавались только от раввинов к их ближайшим ученикам. Но я сам, Дэвид, изучаю священное знание уже шестьдесят с лишним лет, и все, что теперь рассказываю вам, я знаю так же твердо, как собственное имя.

Тут Дэвид снова вспомнил рассказы матери о прадеде, о мистике ребе Залмане.

– Я слушаю, – сказал он.

– Так вот, – продолжал бен Моше, – Моисеева «Книга имен» досталась ему от Исаака, одного из сыновей Авраама, и веками хранилась в Иерусалимском храме. Когда же римляне разрушили храм в семидесятом году нашей эры, все его сокровища они вывезли в Рим, а «Книга имен» вместе с наперсником Ааронна исчезли. Вместе с наперсником исчезли и драгоценные камни двенадцати колен, – тихо добавил раввин.

Дэвид снова посмотрел на камень, лежавший на столе. Он о многом хотел сейчас спросить раввина, но предпочел молча слушать.

– Рукописи, некогда принадлежавшие единокровному брату Исаака, Измаилу, сыну Авраама и Агари, перешли по наследству к его сыновьям, а потом папирусы потерялись в пустыне.

Итак, на долгие века все экземпляры «Книги имен» были утрачены.

Однако в последние годы археологи нашли в Египте и других местах на Ближнем Востоке фрагменты, которые, по их мнению, являются копиями с папируса, принадлежавшего Измаилу. С помощью историков и математиков они пытаются сложить их воедино, стремясь составить единое целое. К этим-то экспертам я и обратился, желая сличить ваши страницы и фрагменты, сейчас хранящиеся в Израиле.

– То есть они нашли больше одного экземпляра книги Адама, – уточнил Дэвид, пытавшийся переварить полученную информацию.

– Очевидно, так. Найдены папирусы на арамейском, коптском и древнееврейском языках…

– А я думал, только на древнееврейском.

– Нет. Поскольку Измаил был сыном Авраама от не-иудейки, служанки Агари, то и папирусы его потомков были записаны на языках Древней Аравии. И хотя во многих папирусах найдены идентичные фрагменты, полный текст еще не восстановлен. Хотя, по-моему, мы уже близки к цели.

– Значит, раскопки все еще продолжаются? – спросил Дэвид.

– О да. Но, – голос раввина стал резким, – к сожалению, не только мы ищем недостающие фрагменты. И другие тоже их лихорадочно ищут, надеясь получить первыми полный текст и сделать перевод. Только это злые люди, Дэвид, враги Господа.

– Кто же это? – спросил Дэвид, почему-то почувствовавший странную тревогу при этих словах.

– Понимающие.

Дэвид удивленно посмотрел на раввина.

Бен Моше встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате. Лицо его помрачнело.

– Понимающие, – сказал он, – тайное общество, ведущее свое происхождение от древней религиозной секты – от гностиков.

– Насколько она древняя?

– Древнее, чем христианство. Это общество – одно из немногих уцелевших до нашего времени остатков древнего гностицизма. Сегодня это даже еще более тайная секта, чем несколько веков назад.

Дэвид слышал о гностицизме. Дилон упоминал о нем, когда они беседовали об исторических корнях религии за обедом во время одной из их субботних встреч.

– Они, кажется, гедонисты. – Он попытался припомнить полученные ранее сведения. – И они считают, будто люди находятся в плену у своей злой плоти. Верно?

– Да. И полагали, что каждая душа имеет возможность пробиться к некоему данному ей изначально знанию, чтобы подняться на такую духовную высоту, которая позволяет освободиться от тела.

– Чтобы потом… достичь небес?

– Не совсем так. – Бен Моше вздохнул. – Их самоназвание происходит от греческого слова «гносис» – «знание». Понимающие полагают, что, достигнув определенного уровня познания, они смогут победить самого Господа.

Дэвиду о многом надо было спросить раввина, но прежде, чем он успел раскрыть рот, в дверь постучали, и в кабинет заглянул раввин Гольдштейн.

– Простите, ребе. Йел Харпас пришла.

– Вот и хорошо. Просите ее наверх. Надеюсь, Дэвид, вы не будете возражать, если мы пригласим специалиста по древностям, прекрасного израильского археолога из Сафеда. Она приехала оттуда сегодня утром.

Дэвид замахал руками:

– Послушайте, раввин, все это становится все более запутанным. Я не хочу потерять из виду преследуемую мною цель. Имя моей падчерицы записано в моем журнале, и это меня тревожит. Пожалуйста, объясните мне, если можете, зачем стольким погибшим нужно, чтобы я помнил их имена?

– К этому мы и приблизились, Дэвид. Прошу вас, потерпите еще немного. Поймите, вы оказались в центре событий настолько масштабных, что вам это даже трудно представить. Заверяю вас, я так же хорошо знаю свой предмет, как вы – свой. И то же самое относится к Йел Харпас.

Не успел Дэвид ответить ему, как в кабинет быстро вошла высокая, стройная женщина в длинной черной прозрачной юбке и шелковом блейзере цвета слоновой кости. В руках она держала кожаную сумку. Гостья с первого взгляда понравилась Дэвиду. Ему показалось – ей тридцать. Смуглая кожа и длинные рыжие волосы свидетельствовали, на взгляд Дэвида, о ее принадлежности к сабра – евреям, родившимся в Палестине.

– Йел Харпас… это Дэвид Шеферд, о котором я вам рассказывал, – сказал раввин.

Вновь пришедшая бросила на Дэвида оценивающий взгляд. Она поставила сумку на пол и подала ему руку:

– Шолом.

Ее голос, с сильным израильским акцентом, был очень приятным, как и она сама.

– Вы проделали длительное путешествие из-за меня, и я не совсем понимаю почему, – заметил Дэвид.

– Я приехала за камнем. Он у вас с собой?

Дэвида поразил ее повелительный тон. Словно нехотя он протянул руку, взял камень со стола и спросил:

– Вы также полагаете, что он с наперсника верховного жреца?

– Позвольте? – Зеленые глаза Йел блеснули, когда он передал ей камень. Она принялась поворачивать его из стороны в сторону, как прежде делал раввин.

– Нафтали, – сказала она наконец, не скрывая волнения.

Раввин улыбнулся.

– Ладно, – вздохнул Дэвид, – пусть это один из камней с наперсника. Но где остальные? Они тоже имеют значение?

– Четыре из них хранятся у нас в Израиле, – ответила гостья. Она выжидающе посмотрела на раввина.

– Еще один у меня здесь, – сказал он. – Камень Левита. – С этими словами он потянулся к книжным полкам и убрал несколько томов, маскировавших сейф. – Этот камень отыскался в сефардской [1]1
  Сефардами в Израиле именуют евреев – уроженцев Азии и Африки. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]синагоге в Детройте. Некий тунисский еврей купил его на базаре в Каире еще семьдесят лет назад, понятия не имея, что это такое. Его сын уехал в Америку и месяц назад показал камень своему раввину, а тот связался со мной.

Раввин вытащил старую сумку и извлек из нее бархатный кошелек, откуда достал драгоценный камень такого же размера, как и агат Дэвида. Когда раввин положил оба камня рядом, Дэвид ахнул. Они оба были не только одинакового размера, но и одинаково обработаны, и даже надписи на древнееврейском языке были, очевидно, сделаны одной и той же рукой.

В последнее время все события в его жизни стали происходить слишком быстро. Дэвид попытался собраться с мыслями. Раввин между тем продолжал:

– Я собирался отвезти его в Израиль на прошлой неделе, но ваш визит избавил меня от необходимости совершать это путешествие.

Необходимо, чтобы эти два камня оказались в безопасности в Иерусалиме, пока с ними чего-нибудь не случилось. Не так ли, Йел?

Бен Моше хотел передать оба камня археологине, но они выпали из его старчески слабых рук и закатились под стол. Дэвид стал на колени, чтобы достать их оттуда, но увидел нечто, поразившее его, – маленький серебристый передатчик, вмонтированный в нижнюю перекладину стола.

– Что за черт?! Вы что, записываете наш разговор? – сердито спросил он, поднимаясь на ноги. Оба драгоценных камня он держал в руке.

Йел явно встревожилась, услышав его.

– О чем вы говорите? – удивленно спросил раввин.

Йел опустилась на колени и извлекла подслушивающее устройство из-под стола. Даже несмотря на смуглый цвет ее кожи, было видно, как она побледнела.

– Они все знают! – сказала Йел, взглянув на раввина. Он и сам не скрывал испуга.

– Быстро забирайте все это и уходите, – тихо ответил он.

Но внизу вдруг послышался сильный шум, а затем – чей-то вопль.

– Ребе, бегите! – услышали они слова Гольдштейна, находившегося на нижнем этаже, затем раздались выстрелы и чьи-то вопли.

– Дэвид, спрячьте камни! – крикнул раввин, быстро передавая сумку и кошелек Йел. Внизу послышались тяжелые шаги. – Уходите по пожарной лестнице! Быстро! Потом я все объясню, если доведется. Но сейчас вам надо уйти!

Раввин бросился запирать дверь, а Дэвид засунул оба драгоценных камня в карман брюк. Журнал он бросил в сумку и повесил ее через плечо. Йел уже растворила окно.

– Сначала идите вы, – сказал Дэвид раввину, хватая его за руку, но старик высвободил свою руку.

– Нет. Сначала уходите вы, – возразил он. – Йел, его надо доставить в Сафед. Он знает имена.

Йел уже поставила ногу на подоконник.

– Скорее! – велела она Дэвиду. – Идите же!

Бен Моше подтолкнул его как раз в то время, когда пришельцы начали барабанить в дверь.

Дэвиду, которым сейчас владело только чувство тревоги и близкой опасности, оставалось лишь выполнить их приказание. Когда он начал спускаться по пожарной лестнице, Йел находилась уже на полпути к тротуару внизу. Дэвид все же помедлил немного, протягивая руку, чтобы помочь раввину, но когда бен Моше попытался влезть на подоконник, затрещала взломанная дверь и раздались выстрелы. Раввин со стоном упал на спину.

– Бегите, Дэвид! – пронзительно закричала Йел. Подстегиваемый ужасом, Дэвид и сам не заметил, как в несколько мгновений спустился вниз по скользкой от дождя пожарной лестнице. На мгновение он невольно поднял глаза вверх и увидел, как какой-то здоровенный детина в окне прицелился в него из винтовки. Дэвид успел пригнуться, и пуля попала в кирпичную стену совсем рядом с ним. Затем прогремел второй выстрел, и детина бросился вниз по лестнице.

Дэвид и Йел забежали за угол здания, и там Йел едва не столкнулась с какой-то женщиной, перебегавшей улицу с зонтиком в одной руке и сумкой с покупками в другой.

– Смотреть надо! – заорала женщина, но Йел не нашла в себе сил для извинений. Она побежала по проходу между двумя зданиями, и Дэвид последовал за нею. Они бежали по улице, увертываясь от негодующе сигналивших машин.

И вдруг снова раздался выстрел. Дэвид отскочил в сторону, но потерял равновесие и растянулся на тротуаре. Йел схватила его за руку, и с ее помощью он снова поднялся на ноги. На другой стороне улицы тот же светловолосый верзила целился в них из винтовки. Прохожие, увидев человека с винтовкой в руках, бросились в разные стороны.

– Сюда! – Дэвид потащил Йел к остановке всего в десяти футах от того места, где они оказались. Там только что остановился автобус. Быстро пробежав позади мусорной свалки, они протиснулись сквозь толпу пассажиров, штурмовавших двери, и оказались внутри автобуса. Дэвид осторожно посмотрел в окно. Верзила бежал прямо к их автобусу.

Дверцы автобуса закрылись. Верзила поднял винтовку.

– Всем лечь! – заорал Дэвид. – Вон там маньяк с винтовкой!

Какая-то старушка закричала от страха.

– Трогай побыстрее! – крикнул Дэвид водителю.

Водитель выругался и рванул с места. Прогремел еще один выстрел, и пуля попала в бордюрный камень в двух шагах от задней стенки автобуса.

– Позвоните вашему диспетчеру, – тихо сказала Йел, обращаясь к водителю. Дэвид заметил, что по щекам ее текли слезы. – Пусть вызовет «скорую помощь» в Центр Бнай Израэль на авеню Зет. Человек ранен выстрелом из винтовки.

Она посмотрела на Дэвида, но оба они промолчали. Они знали – уже слишком поздно. Раввин бен Моше наверняка убит.

Глядя на Йел, Дэвид подумал о том, выглядит ли он сейчас таким же бледным и непохожим на себя, как и она. Он крепко прижал к себе намокшую от дождя сумку, а свободную руку засунул в карман.

Драгоценные камни лежали на месте. И журнал с именем Стаси находился при нем.

– Он все вытащил из этого поганого сейфа! Ничего не осталось! – закричал Энрике, когда Джилис снова ввалился в кабинет через окно, поднявшись по той же лестнице. Джилис уставился на пустой сейф.

– Вот дерьмо! – процедил он сквозь зубы, прислушиваясь к вою сирен на улице. У них совсем не оставалось времени. – Журнала здесь нет. А что с камнями?

– Должно быть, все забрали Шеферд и та израильтянка, – ответил Энрике. Он начал выдвигать ящики стола и выбрасывать их содержимое на пол. И тут его взгляд упал на бумаги, лежавшие у компьютера, – факс, отправленный Дэвидом раввину. – Ага, а об этом ты что скажешь? – спросил Энрике, передавая находку Джилису.

Тот вздохнул с облегчением, бросив взгляд на список имен.

– Мы кое-что заполучили, Санджай! – радостно заорал он, включив мобильный телефон. – Страницы из журнала, переданные Шефердом по факсу. Мы прихватим их с собой и еще кое-что.

– А копы пока не заявились? – недовольно спросил Санджай. В его голосе не слышались больше ни равнодушие, ни самоуверенность, а только тревога. – Уходите скорее!

Энрике быстро отключил компьютер и, прихватив с собой системный блок, кинулся к лестнице. Джилис взял со стола несколько страниц и, быстро вытащив зажигалку, поджег кипу бумаг, лежавшую на полу. Кажется, сегодня им удалось приблизить конец мира. Он начал спускаться вниз по пожарной лестнице, когда полицейские машины находились совсем рядом. Когда они остановились у входа в дом, белый фургон был уже на расстоянии квартала от места, где разыгралась трагедия.

А Санджай спешно передавал первый шифрованный отчет на сицилианскую штаб-квартиру, где Эдуардо ди Стефано, склонившись над компьютером, с напряженным вниманием изучал каждое слово из полученной им информации.