Текст книги "Охота на праведников"

Автор книги: Джилл Грегори

Соавторы: Карен Тинтори
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 47

Воздух на втором этаже Габриэлевского каббалистического центра был наэлектризован. Люди раввина Кардосы работали на пределе. Опираясь на свои компьютерные банки данных, они обыскали весь мир в поисках Гильемо Торреса и Джека Черла.

Кроме того, никто не знал, где сейчас Стаси, хотя Дэвид готов был перевернуть весь мир вверх дном, чтобы узнать это.

МОССАД узнал все, что можно, о трех Сокровенных праведных благодаря телефонному звонку от Ави Раза. Раввин Кардоса предоставил ему всю имеющуюся у него информацию. За четверть часа он проанализировал огромное количество магнитофонных записей и бумаг, дав израильской разведывательной службе пищу для самой крупной охоты за именами в ее истории.

Дэвид сидел за компьютером, просматривая распечатки, сделанные на основе анализа его журнала. До сих пор ничего связанного с Понимающими не было, шел только мусор. Получивший немало ушибов и травм, Дэвид согласился только на самую элементарную первую помощь. Не было времени возиться с лекарствами, когда они с Йел доковыляли до центра, чтобы вызвать полицию. Ему обработали и заклеили пластырем наиболее опасные порезы – необходимый минимум, чтобы он мог продолжать работу.

За компьютерным столом напротив сидела Йел. Дэвиду было больно смотреть на ее шею, на которой виднелся след от веревки.

И он, и она недавно чудом избежали гибели.

Погибнут и Черл, и Торрес, и Стаей, если…

Если только их не найдет МОССАД. Или ЦРУ, Интерпол или подобная международная организация из тех, кого МОССАД попросил о сотрудничестве.

К глубокому огорчению Дэвида, метод ЭЛС не давал результатов. Он нетерпеливо посмотрел на часы. Скоро его отвезут в Тель-Авив, и оттуда он начнет путь к Стаси.

Здесь он сделал все, что мог. Йел и ее отец оказались правы – Сафед действительно заставил его вспомнить оставшиеся имена. Но сейчас надо было уходить, пока он не привлек к себе новых «Черных ангелов», не привел их прямо к дверям каббалистов.

И все же у Дэвида почему-то оставалось досадное чувство незаконченного дела. Но почему? Может быть, он забыл о чем-то важном. Как, например, ответить на вопрос раввина, почему имена в его журнале располагаются в определенном порядке? Случайно ли это? Или здесь есть какая-то еще не известная ему закономерность?

Опыт анализа со словом «амелек» не удался. Что, если попробовать с журналом какое-то другое ЭЛС, например «гностики»?

Дэвид встал, поискал глазами Бениомина. И, найдя его, попросил сделать это.

Но и на сей раз Дэвида ожидало разочарование. Из текста снова не удалось извлечь ничего, кроме мусора, как и в случае со словом «амелек».

Дэвид с тяжелым вздохом поднял дорожную сумку. Она стала легче, ведь из нее ушло все, некогда принадлежавшее бен Моше, включая драгоценный камень. Вспомнив о своем агате, который он принес раввину, Дэвид задумался. Он вспомнил насмешливые слова Мюллера: «У тебя есть нечто, принадлежащее мне. У меня есть нечто, принадлежащее тебе».

Криспин хочет убедить его, будто он желает обменять агат на Стаси. Дэвид понимал – это уловка врага, но, не имея агата, разве он, Дэвид, мог блефовать в своих целях?

Дэвид увидел, что Йел посмотрела на него, потом поднялась из-за стола и направилась к нему.

– Разве уже пора уезжать? – спросила она.

– Машина вот-вот приедет за мной. Да и надоело мне ощущать собственную бесполезность.

– Не надо так думать. Я хочу напомнить про одну вашу идею – о картах Таро. Помните тетрадь, которую дал нам раввин? Он писал о приверженности Понимающих к тайным паролям и талисманам. Они даже пошли на убийство из-за карт, а это не шутка. Похоже, карты слишком уж важны для них и связаны с чем-то строго секретным.

Дэвид поставил саквояж на стол.

– Верно, – сказал он, – у всех членов секты, которых мы встречали, есть эти карты. Может быть, это у них что-то вроде удостоверения личности.

– Или паспорта, – предположила она.

– Какого паспорта? Зачем? Они ведь собираются разрушить мир, а не совершать путешествия по нему.

– Это правда, – задумчиво произнесла Йел. – Но что, если все Понимающие… как бы это сказать… собираются в каком-то одном месте, чтобы отпраздновать грядущий конец мира?

– Понимаю, – кивнул Дэвид. – А что могло бы быть лучшим «пригласительным билетом» на это празднование, чем секретный пропуск?

– Ну да, пригласительный билет, – усмехнулась Йел. – Им нужен тайный знак. Нечто ощутимое.

– Да, вроде того, что я взял у Джилиса.

– Мне тоже нужна такая вещь. Я еду с вами.

– Нет, Йел! – воскликнул Дэвид.

– Билет уже заказан. И мое место в самолете позади вашего. Я не могу отпустить вас искать Стаси в одиночку. – Она понизила голос почти до шепота. – Постойте здесь. Я возьму карту бен Моше. Я видела, куда ее положил раввин Кандоса.

Прежде чем она ушла, Дэвид коснулся ее руки.

– И еще мне нужен агат, Йел, – обронил он.

По лицу Йел Дэвид видел – он поставил ее перед нелегким выбором. Не говоря ни слова, она быстро вышла из библиотеки.

Известие о том, что Йел отправляется с ним в Лондон, улучшило расположение духа Дэвида. Если они правы в своем определении карт, то у обоих у них будут пропуска, которые приведут их в логово Понимающих, где бы оно ни находилось. Может быть, карты приведут их к Стаси или к Криспину…

Дэвид достал загадочную карту Таро из бумажника и принялся изучать ее, пытаясь расшифровать скрытый смысл.

Люди, прыгающие вниз с расколотой вершины башни…

Самоубийство? Нет. Толковательница Таро говорила – эта карта означает разрушение, гибель, хаос… И еще «второе рождение».

Он снова пригляделся к рисунку. Мост через ров снова показался ему похожим на лондонский Тауэрский мост.

А ведь именно в Лондоне его путь пересекся с путем Криспина. В Лондоне Дэвид теперь собирался искать Стаси.

И тут воротилась Йел. На поясе у нее висела маленькая кожаная сумочка.

– Я принесла и то и другое, – тихо сказала она. – Я правильно запомнила место.

Дэвид неожиданно вздрогнул. Последнее слово как будто обожгло его. «Запомнила». Он схватил Йел за руку.

– «Захор!» – воскликнул он. – Помни!

Она удивленно посмотрела на него:

– Что еще я должна помнить?

– Не вы, а я. Они, эти люди, кричали мне: «Захор!» Может быть, это и есть нужное нам ключевое слово?

Глаза Йел округлились. Она бросилась к ближайшему столу и написала что-то на листке бумаги.

– Вот магическое число на слово «захор» – 233.

Дэвид тут же достал журнал и нашел там первое имя. Оно начиналось на букву Д. Он пальцем отсчитал 233 буквы.

– Следующая – буква И, – сказал он Йел. Сердце его учащенно забилось. Неужели он действительно нашел ключ к разгадке? Он считал, называл буквы, а Йел тут же записывала их: Д, И, С, Т, Е, Ф, А, Н, О, Э, Д…

Прочтя то, что получилось, Йел ахнула:

– Дэвид, о Боже… Здесь вышло: «Ди Стефано Эдуардо» – премьер-министр Италии!

– Ребе Кандоса! – крикнул Дэвид на всю библиотеку.

Услышав его голос, раввин встал и быстро подошел к Дэвиду и Йел.

– Ребе, примените метод ЭЛС по всему содержанию моего журнала со словом «захор». Думаю, так мы найдем имена Понимающих. Мы с Йел нашли уже первое имя, но должны быть и другие.

– Чье это имя, Дэвид?

– Это… Эдуардо ди Стефано, премьер-министр Италии.

У раввина отвисла челюсть. Он растерялся, но только на мгновение. Затем быстро позвал Бениомина.

Когда Дэвид позвонил в центр из машины, которая везла их с Йел в аэропорт Бен-Гурион, раввин прочел ему сведения, полученные на компьютере. Конечно, он услышал имя Криспина Мюллера. Вот оно что! Значит, в его журнале действительно зашифрован список имен секты. Ему было дано знать не только имена Сокровенных праведных, но имена их врагов. И тут раввин прочитал еще одно имя: «Ванемейкер». Дэвид вздрогнул. Неужели Джад?! Так вот как «Черные ангелы» узнали об их местонахождении после того, как они вышли из ресторана!

– …Дэвид, вы меня слышите? Я только что позвонил Ави, – сказал Кардоса. – Он поставил в известность о заговоре все службы. Интерпол сообщил, что ди Стефано вчера прибыл в Лондон.

– Надо поставить в известность МИ-6, – ответил Дэвид. – У меня такое чувство, что они могут найти в Лондоне всех Понимающих.

Уже когда Дэвид и Йел ожидали в аэропорту Бен-Гурион автобус, который должен был отвезти их на самолет, он снова услышал сигнал мобильного телефона.

– Боюсь, твоя девочка плохо спит, – услышал Дэвид ненавистный голос Криспина. – Она кричит во сне, зовет тебя на помощь.

– Ты, сукин сын! – заорал Дэвид, не обращая внимания на оглядывавшихся на него пассажиров. – Где она?

– Она со мной, там, где мы последний раз пересеклись с тобой.

– В Лондоне? – Дэвид посмотрел на Йел.

– Вы попали в точку, профессор, – насмешливо ответил Криспин.

– А ты получил двойку, – в тон ему ответил Дэвид. – Твои два «Черных ангела» сыграли в ящик.

Криспин засмеялся:

– Ты мне льстишь, друг мой! Ты думаешь, я их послал? Нет, приказы им отдают другие. А это дело касается только нас двоих…

– Дай мне поговорить с ней, – перебил его Дэвид. – Мне нужно знать, что она жива.

– Разве ты мне не доверяешь? – с издевкой спросил Криспин.

– Я хочу слышать ее голос.

– И услышишь. Но только когда выполнишь одно указание. Тогда ты услышишь милый голосок своей Стаси. А если ты вернешь мне то, что мне принадлежит, то, как знать, может быть, я пощажу ее жизнь.

– Где мне найти тебя?

– Не надо забегать вперед. Есть у меня и еще одно дело. Я слышал, ты написал книжку?

– Даже несколько.

– Но ты ведь знаешь, меня интересует только одна. Надеюсь, ради твоей Стаси ты взял ее с собой?

– Где мне найти тебя? – повторил свой вопрос Дэвид так, как будто он отдавал приказ.

– Отправляйся в Мемориальный сад на Тринити-сквер. Там позвони своей девочке.

За этим последовал отбой.

Дэвид с трудом справился с душившей его яростью. Уже на борту самолета он вкратце пересказал разговор Йел и спросил, бывала ли она в том месте, о котором упомянул Криспин.

– Да, только давно, – ответила она. – Это недалеко от Тауэра. Там есть мемориал в честь британских моряков, служивших на флоте во время обеих мировых войн, людям, для которых могилой стало только море. Я приходила туда во время своей первой поездки в Лондон. Там есть сад и… – Она умолкла.

– Что? Что еще там есть, Йел?

– Криспин Мюллер не чужд иронии. Там есть стена, вся исписанная именами.

Глава 48

Ковчег

Криспин с трудом сдерживал ярость, пока ди Стефано распекал его. Отец его стоял рядом с таким видом, как будто он и пальцем не пошевелит, даже если ди Стефано начнет разрезать его единственного сына на мелкие кусочки.

– Ваше дело здесь, дорогой мой Змей, состоит только в одном, – поучал его глава Круга ледяным тоном. – Вы должны найти последнего из Сокровенных, не тратя драгоценных минут на ту, которая уже здесь. С ней бы уже давно покончили, найди вы последнее имя. Джек Черл будет убит уже сегодня, как только его прогулочный лайнер войдет в порт Саутгемптона. А вы все возитесь с ерундой, когда мы уже почти у цели. – Последние слова прозвучали особенно ядовито.

Криспин хотел было возразить, но ди Стефано не дал ему и рта раскрыть.

– Садитесь за компьютер и найдите наконец это проклятое имя!

Криспин побагровел. Он с удовольствием огрел бы ди Стефано своей тростью, но, к его сожалению, вынужден был подчиниться.

– Ты слышал, что сказал глава Круга? – спросил его отец тоном недовольного начальника. – Садись и заканчивай работу.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

– Моя работа, черт побери, – «Ламед вовникс», – зло заявил Криспин, обращаясь к ди Стефано. – В конце концов, именно я сделал больше других и заслужил право разобраться, что на самом деле представляют собой эти якобы праведные личности.

– Разбираться с ними – исключительная обязанность «Черных ангелов», – возразил ди Стефано, не скрывая раздражения. – Если вы не способны найти последнее имя, мы должны будем выудить его из журнала Шеферда. Вы хотите войти в историю как человек, оплошавший накануне победы? Или все же как человек, лично нашедший всех Сокровенных?

– Уходите, чтобы я мог начать работу! – выкрикнул Криспин, ударив тростью об пол.

Ди Стефано пристально посмотрел на него.

– Не вздумайте выйти из комнаты, пока не найдете последнее имя! – велел он напоследок.

Криспин был взбешен. «За кого, черт возьми, он меня принимает, если думает запереть меня здесь, как ребенка?! – негодующе рассуждал он сам с собой. – Кто еще смог найти хотя бы вполовину меньше Сокровенных, чем я? Мир рушится именно благодаря моим усилиям!»

Криспин сел за компьютер. Пусть ему запрещено подниматься наверх, он все равно сделает по-своему. У него уже существовал план, и выполнить его он мог, не покидая Ковчега.

Когда Шеферд явится к мемориалу на Тринити-сквер и позвонит оттуда своей драгоценной падчерице, ее телефон будет держать в руках Рауль. Они с Энрике будут ждать в укромном месте у стены мемориала моряков.

Сами исполнители не знают, что действуют по приказу не ди Стефано, а самого Криспина. Для него не составляло большого труда подобно хакеру «взломать» сервер шефа и послать письмо-инструкцию «Черным ангелам». Рауль и Энрике доставят в Ковчег Шеферда с его журналом и камнем.

А уж после этого Шеферд не сможет что-либо изменить, не в силах спасти ни мир, ни свою падчерицу. Тогда Криспин торжественно объявит последнее имя, и Круг, как и весь Ковчег, прославит его как творца общего триумфа.

Криспин торжествующе посмотрел на экран монитора, где появилось последнее имя.

Если бы ди Стефано и его отец обращались с ним с должным почтением, он, Криспин, сообщил бы им это имя. А теперь пусть их суетятся. Когда в Ковчег доставят Шеферда, пусть они все думают, что он им еще нужен.

На самом деле Шеферд нужен Криспину, жаждавшему получить удовлетворение за все пережитое. Перед восхождением он должен увидеть страдания Шеферда – ведь сам Криспин страдал несколько лет, как он считал, по вине Шеферда.

Он снова вошел на сервер ди Стефано и от его имени передал последнее имя и приказ найти этого человека – Гильемо Торреса.

Глава 49

Аэропорт Хитроу

Дилон бросил взгляд на свое отражение в зеркале туалета. Ему показалось, что он выглядел так, будто побывал в преисподней, хотя он еще только собирался туда отправиться. Моя руки, он еще раз посмотрел на кольцо с рубином. Сейчас не осталось времени для самообвинений и сожалений.

В его распоряжении – всего около часа.

Однако в дверях Дилон столкнулся с каким-то торопливым субъектом, которому срочно потребовалось войти в это заведение. Причем он уронил зонтик и папку, случайно ударив Дилона в бедро.

Тот нагнулся, намереваясь вернуть зонтик его хозяину, принявшемуся, в свою очередь, собирать содержимое своей папки. Дилон вздрогнул, увидев на полу карту Таро, которую хозяин тут же поднял и спрятал.

– Вот, возьмите, друг мой. – Дилон с улыбкой вручил зонтик владельцу.

– Извините. Немного спешу, – произнес тот с сильным немецким акцентом, скрывшись в туалетной комнате.

Дилон подождал несколько минут и, когда немец вышел, снова обратился к нему:

– Кажется, у нас с вами есть что-то общее? – Дилон продемонстрировал ему карту Таро, достав ее из нагрудного кармана. Она была идентична карте немца.

Глаза немца радостно блеснули. На его мрачном лице появилось нечто вроде улыбки.

– Какие времена наступают, а?! – заметил он.

– Поскольку мы с вами все равно направляемся в одно место, почему бы нам вдвоем не взять такси? – предложил Дилон.

– Я тоже так думаю, – согласился немец.

Когда они оба уселись в такси, новый знакомый Дилона назвал водителю адрес:

– Тауэр-Хилл. Высадите нас у мемориала.

В подземелье он постоянно думал об Элизабет. Может быть, дело было в темноте, в запахе земли и подземного камня, в журчании невидимых глазу подземных вод.

Или виной всему послужили приглушенные расстоянием крики женщин, которые он слышал всякий раз, когда проходил неподалеку от места их заточения?

Приблизившись к служебной лестнице, он неожиданно для самого себя повернул к глубокому туннелю, ведущему далеко вниз. Даже он сам не знал, на какую именно глубину.

Но какое ему до всего этого дело?

Разве он собирался отправиться вниз? Нет. Он со своими единомышленниками собирался подняться ввысь, в новый светлый мир, рассчитывая наконец воссоединиться со своим духовным источником.

Разве не следовало ему ликовать от того, что это чудо совершается при его жизни? Ведь его предки тщетно стремились к великому событию веками. Он вспомнил о жене, которая уже обустроилась в одной из их комнат на верхнем этаже, но не почувствовал никаких эмоций.

Вот если бы здесь с ним была Элизабет…

Прежде он ни разу не усомнился в своей вере. Но сейчас, когда вот-вот должен был покинуть физический мир и воссоединиться с духовным, он поймал себя на крамольной мысли: ему не хотелось покидать такой родной для него мир. И он любил Элизабет.

Она стала для него более значимой реальностью, чем подземный Ковчег, чем все планы, заговоры и преступления, сделавшие все это возможным. Он снова и снова вспоминал их прощание. Элизабет тогда поняла – он больше не вернется.

Сейчас уже поздно что-либо менять.

Он осторожно достал из кармана полученный от нее однажды сувенир – серебряный миниатюрный бокал шампанского, который она сама получила в подарок на день рождения от своей старшей сестры. Элизабет сказала тогда ему, что шампанское – вино жизни и она хочет, чтобы этот сувенир остался на память у того, с кем она связала свою жизнь.

Он смотрел на миниатюрную вещицу. По их учению, она принадлежала к злому физическому миру. В новом мире не будет места для шампанского. Там не будет места и для его Элизабет.

Резким движением он бросил сувенир в бездонный туннель.

Глава 50

Мехико

Гильемо Торрес в волнении расхаживал по приемному покою. Девять долгих месяцев он ждал этого дня и молился о том, чтобы ребенок родился здоровым. Теперь его желание, похоже, исполнилось, и его душу переполняло чувство радостного ожидания.

Дважды у Розы случались выкидыши, но на сей раз благодаря Деве Марии кровотечение, появившееся на втором месяце, смогли остановить и ребенок был нормально доношен.

Гильемо вознес горячую молитву за врачей, делавших кесарево сечение, за быстрое выздоровление его жены, а главное – за здоровье ребенка.

Он вытер слезы с глаз. Ему было двадцать два года, и братья всегда дразнили его за сентиментальность. Но это почему-то не оскорбляло его, а только смешило. Гильемо радовала его способность к глубоким переживанием; и он удивлялся тому, что многие люди не чувствуют жизнь так же, как и он.

Он посмотрел на часы над сестринским постом. Тридцать пять минут назад он поцеловал жену на прощание перед тем, как ее увезли в операционную. Теперь он ждал, когда ему выдадут халат и пригласят стать свидетелем того, как свершится чудо рождения. Интересно, скоро ли его мать прибудет сюда, чтобы посмотреть на нового внука или внучку? Половина их семьи направилась сюда из Толуки.

Внизу, на первом этаже, двое новых врачей вошли в лифт. Они молча поднялись на третий этаж. Им не нужно было разговаривать. Они вышли из лифта также молча и прошли по коридорам в числе лиц, допущенных для работы в клинику.

Но ни один из этих докторов не давал клятвы Гиппократа.

За пять тысяч девятьсот миль, Барселона

Как обычно, Гильемо Торрес овладел вниманием и любовью слушателей. Его песня «Как прекрасен мир!» нашла живой отклик у аудитории. Как обычно, посетители бара долго и горячо аплодировали ему.

Если сегодня ему не удастся убедить своего босса Армандо, что он, Гильемо, способен удерживать внимание посетителей бара всю ночь, значит, тот вообще не поддается убеждению.

Гильемо любил петь почти так же, как он любил учить детей. Музыка была его страстью, языком его души. Когда аплодисменты отзвучали, он присел на стул. Как всегда, его ожидала тарелка букероне, кусок сыра кабралес и стакан с маслинами. Клодия знала его вкусы.

Едва он успел отправить первую маслину в рот, как из кухни появился худой усатый бармен с подносом, на котором стояли еда и напитки.

Гильемо прежде никогда не видел этого человека.

– А где Клодия? Она тут раньше работала, – спросил он незнакомца.

– Болеет, – пожал плечами бармен. – Женские проблемы. – Взглянув на пустую рюмку Гильемо, он спросил: – Еще?

– Можно, – ответил Гильемо. Одна из посетительниц бара подошла к нему, взяла за руку и интимным шепотом сообщила ему о том, как она наслаждается его пением. Гильемо так и не обратил внимания, как новый бармен, наполнив его рюмку, добавил туда несколько капель из миниатюрного серебряного сосуда, который он мгновенно убрал обратно в карман.

Гильемо думал только о том, что публика любит его, что женщина улыбается ему, как близкому человеку, и что от нее исходит пьянящий аромат каких-то духов. Жизнь казалась ему прекрасной.

Гильемо быстро осушил рюмку.

За четыре тысячи шестьсот миль, Атланта, Джорджия

Бейсбол оставался страстью и делом жизни Гильемо Торреса.

Но на сей раз он находился не в лучшей своей форме. У него еще болела нога после того, как он вчера поскользнулся и упал, больно ударившись бедром.

Хорошо еще, что это была товарищеская благотворительная игра команды местных полисменов, со сбором средств в пользу жертв домашнего насилия.

Гильемо уже не раз принимал участие в благотворительных играх, но эта имела для него особое значение, поскольку в детстве он сам в беспомощном отчаянии наблюдал за тем, как отчим избивал его мать. А теперь его мать, его жена и двое детей с гордостью наблюдали за его игрой.

Гильемо не заметил толстого болельщика, который, держа в руках поднос с пивом и пиццей, уселся на свободное место в четырех рядах позади его семьи в тот момент, когда он вышел на поле, приветственно помахав рукой зрителям.

Когда раздался роковой выстрел, все приняли его за треск биты Гильемо.

Лондон

Дэвид в удивлении уставился на человека, вышедшего из такси.

Не может быть! Неужели он видит Дилона?

– Водитель, остановитесь! – велел он. – Мы здесь выходим.

– Но Тринити-сквер вон там. Зачем вы это делаете? – спросила Йел.

Но Дэвид, не отвечая, смотрел только на двух человек, приближавшихся к Тауэр-Хилл.

– Вы знаете их? – спросила Йел, коснувшись его руки.

– Одного из них, – ответил он. – Это мой лучший друг Дилон Макграт. Священник, пославший меня к раввину бен Моше.

«Друг, который не смог найти мой паспорт, – подумал он. – И он также не смог найти Еву, а потом оказалось, что ее убили. Теперь полиция ищет меня, а он так и не объяснил мне, почему уехал из страны».

– Какого черта Дилон делает в Лондоне? – задал он риторический вопрос.

– А его спутника вы знаете? – поинтересовалась Йел.

– Пока нет. – Дэвид продолжал следить за ними. Дилон и его спутник быстро шли по направлению к лондонскому мосту. Незнакомец развернул черный зонтик, защищаясь от дождя, а Дилон поднял воротник и ссутулился.

Дэвид, казалось, не обращал внимания на дождь. Йел шла рядом с ним, стараясь не отставать.

– Должно быть, есть причина, отчего вы не окликнули его? – заметила она.

– Как сказать? Не знаю… можно ли ему доверять. – Дэвид прежде даже и не думал, что когда-то он сможет произнести такие слова о Дилоне.

– По-вашему, он может иметь какое-то отношение к убийству Евы?

Прежде Дэвид не давал хода своим подозрениям, но теперь, когда он увидел Дилона в Лондоне и знал, что здесь же – Криспин и Стаси, ставшая заложницей…

– Я даже думаю, не имеет ли он отношения и к убийству бен Моше, – ответил он. – Мне мучительно больно говорить об этом, но он ведь знал, что я в тот день должен встретиться с раввином.

– Они поворачивают на Артур-стрит, – сказала Йел. – Нам надо идти за ними, но не слишком близко.

В этом районе наблюдалось не так много пешеходов, и Дэвид согласился с тем, что не следует давать возможность Дилону его заметить. Они немного замедлили шаг.

– Как насчет звонка Криспину? – спросила Йел.

– Сначала я должен узнать, куда они направляются, – решил Дэвид. – Криспин подождет.

«Остается только надеяться, что Мюллеру не надоест ждать звонка, – подумал он. – Не рискую ли я, в самом деле, жизнью Стаси неизвестно для чего?» В конце концов, Дилон всегда оставался верным другом. Не стал ли он, Дэвид, параноиком? Понимающие перевернули вверх дном всю его жизнь. А ведь этот человек, его друг, посвятил свою жизнь религии!

И все же Дэвид так и не решился окликнуть Дилона.

И тут он увидел, на какую улицу свернули Дилон и его спутник: проезд Ангелов.

Не имеет ли это какого-то отношения к «Черным ангелам»?

Йел схватила его за руку:

– Дэвид, они свернули вон в то складское помещение.

– Пойдемте за ними вместе, – предложил он.

– Разве не заметили? – произнесла она. – Последнее время мы всегда идем вместе.