Текст книги "Под покровом дня"

Автор книги: Джеймс Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Ирв потер черное масляное пятно на своем лице. Размазал его. Почесал нос тыльной стороной ладони и чихнул. Осторожно потрогал свое изуродованное ухо. Затем подвинулся назад к стойке, пошарил там левой рукой и нащупал керамический кувшин, взял его и поднял так, чтобы Шугармен мог его хорошенько рассмотреть.

– Я приберегал это, – сказал он, – на случай, когда мне понадобится дополнительная энергия. Знаешь, что это такое? – Он улыбнулся Шугармену. – Это магия, приятель. Это бриллиант чистотой в пять карат и рубин размером с твой глаз, они мариновались в этой воде все лето. Я слышал, что это все равно, что выпить четыре литра адреналина. Сила бриллианта, сила рубина. Ирв зажал кувшин рукой, державшей пистолет, вытащил из него затычку и сделал осторожный глоток, наблюдая за Шугарменом. Он с шумом выдохнул и сказал:

– Чертов супермен, сила бриллианта. Это покрепче, чем семя гориллы.

Где-то неподалеку раздался звон разбитого стекла. Похоже, этажом выше. Ирв чуть не захлебнулся. Он быстро подошел к раздвижным стеклянным дверям. Из окон двух домов, расположенных ниже, раздавались крики. Ирв подумал: «Наверное, этот старый пердун, живущий внизу, грызется с женой. Боже, какой нервный».

Когда он обернулся, то увидел, что черный коп стоит с вытянутой рукой, словно регулировщик призывая Ирва остановиться и пропустить другие машины.

– Послушай-ка, – сказал Шугармен, – если ты не дурак, а я думаю, так оно и есть, ты…

Ирв поднял автоматический пистолет и направил его на Шугармена. Он вытер рот рукавом и водрузил кувшин обратно на стойку. Снаружи раздался звук удара, как будто молотком разбивали кирпичи. Ирв с подозрением взглянул на Шугармена, как будто тот что-то затевал.

Ирв покачал перед ним пистолетом.

– У тебя есть последнее желание?

– Нет, – ответил Шугармен и отступил назад, опуская руку.

– Ну так давай поговорим о тебе, – сказал Ирв. – Он улыбнулся и попытался привести свой пульс в норму. – У меня теперь новая политика. Я больше не убиваю незнакомцев. Мне нужно получше тебя узнать. Это придает убийству особый шик. Щекочет нервишки. Дает тебе сверхсильные эмоции. Калифорния, занятия в школе актерского мастерства. Люди познают свой внутренний мир и все такое.

Ну, например, ты, коп – кто ты, черт побери, такой? И какого черта тебе понадобилось в моей квартире?

– Ты все еще стоишь здесь и поэтому еще не знаешь, – сказал Шугармен, – но они уже распотрошили тебя и вскрыли твой череп, чтобы посмотреть, какая именно раковая опухоль разъедает твои мозги.

– Боже, боже, – сказал Ирв. – Я уже обоссался от страха.

Ирв держал палец на курке, надави он чуть сильнее – и этот парень отправится к праотцам. В этот момент что-то сотрясло панорамное окно, выходящее на поле для гольфа. Ирв подпрыгнул, словно по полу пропустили электрический ток, и чуть не уронил смит-и-вессон. Триста шестьдесят четыре дня в году здесь царит тишина, но именно сегодня старые пердуны решили провести пару-тройку раундов. Рестлинг без правил по-техасски.

Не сводя глаз с Шугармена, Ирв приблизился к окну и наполовину раздвинул портьеры. Раздался еще один удар, и оконное стекло разбилось вдребезги.

Ирв издал вопль. Он обернулся и заорал на Шугармена, направив на него длинный глушитель и содрогаясь всем телом. Ирв орал Шугармену что-то бессвязное, невозможно было разобрать ни единого слова.

Весь ковер и обеденный стол были усыпаны осколками стекла. В комнату ворвался горячий влажный полуденный ветер. Ирв дышал так тяжело, как будто ему пришлось тащить на своей спине Милберна на шестой этаж. Однако он пару раз моргнул и снова смог окинуть комнату трезвым взглядом. На полу столовой вертелся мячик для гольфа.

– А ну, поди сюда, Бродерик Кроуфорд, [44]44
  Бродерик Кроуфорд (1911–1986) – знаменитый голивудский киноактер, лауреат премии Оскар.


[Закрыть]– сказал Ирв, жестом показывая Шугармену на раздвижные стеклянные двери и внутренний дворик. – И подними вверх свои черномазые лапы.

Через окно просвистел еще один мяч, ударился о кухонные шкафчики, рикошетом отлетел к холодильнику и закончил свой полет в раковине, бешено вращаясь.

Ирв подумал, что, возможно, бриллиантовая вода уже начала оказывать свое действие, подогрела его кровь. Может, ничего этого в действительности не происходило.

Глава двадцать девятая

У Торна остался всего десяток мячей. Но с каждым ударом у него получалось все лучше. Он засадил в окно Ирва три мяча, разнеся его вдребезги вторым ударом. До этого он несколько раз промазал, один мяч даже перелетел через крышу. Этот свинг ему особенно удался. Он попытался заставить свое тело повторить то же движение, но следующие несколько мячей летели слишком низко и попадали в изгородь заднего двора. Он угодил мячом в лобовое стекло чьего-то белого БМВ, и оно покрылось паутиной осколков. Кто-то оставил машину позади дома, чтобы отдать ее в мойку и полировку.

А пожилая пара – боже мой, да его появление стало для них самым ярким событием месяца, вновь пробудило в них интерес к жизни. Старик, должно быть, решил, что это Дюнкеркская операция, битва за Анцио [45]45
  Военные операции времен Второй мировой войны: Дюнкеркская операция – эвакуация союзных (английских и части французских и бельгийских) войск из района французского города Дюнкерка в Англию в мае 1940 года; битва за Анцио – десантная операция американских войск в районе Анцио (Италия) в январе 1944 года.


[Закрыть]или нечто подобное. Он откопал свое охотничье ружье и, стоя в проеме разбитого окна на верхнем этаже, потрясал им и вопил на Торна. Да что он, с ума, что ли, сошел, обстреливать мячами для гольфа окна добропорядочных граждан! Может, и сошел, подумал Торн и запустил еще один мяч, который ушел чуть в сторону и выбил кому-то прожектор.

Сара тоже что-то кричала ему. Просто выкрикивала его имя, как будто звала из противоположного конца темного коридора, чтобы проверить, он это или какой-то незнакомец. Он не отвечал ей. Это и в самом деле был не он, а кто-то другой. И Сара держалась позади, на безопасном расстоянии, у лестницы, ведущей к причалу. Торн чувствовал, как стягивается и сжимается кожа на его спине, как подмышками и на ребрах появляются пузыри солнечных ожогов. Он уже столько времени провел на солнце. Должно быть, уже шестой час. Время высокого прилива или около того. Со стороны судоходного канала веяло прохладой.

Он слегка покачал бедрами – подсмотренное им однажды чье-то движение. Может быть, это был какой-то бейсболист. Все эти игры на поле, он не слишком ими интересовался. Торн снова принял нужную позу. Посмотрел на мяч. Голова опущена. Он слышал, что при ударе можно растянуть себе все мышцы, от члена до шеи. Попробуй потом поднять голову. Люди иногда слишком увлекаются играми, рискуя заработать подобную травму.

У него оставалось шесть или семь мячей, когда из дома вышел Ирв. Торн как раз готовился к новому удару, пытаясь половчее ухватить клюшку, выпрямляя левый локоть. Целясь в зияющую пустоту окна Ирва.

Черт побери, Ирв прикрывался Шугарменом, подталкивая его перед собой. Шугармен, с поднятыми, хоть и только до уровня груди, руками, с удивлением таращился на Торна, словно стараясь что-то рассмотреть сквозь туман. А позади него стоял Ирв, с камуфляжной раскраской на лице и засохшей дорожкой крови на шее. Хотя Торн и не видел глушитель, он знал, что тот упирается Шугармену в спину, что развязка наступит через считанные секунды, что все прочие минуты, часы и дни свелись к этим мгновениям. Он был рад. Рад любой развязке.

Черной плоской клюшкой он утрамбовал землю вокруг площадки «ти». [46]46
  Площадка «ти» – стартовая позиция по отношению к лунке при игре в гольф.


[Закрыть]Еще раз качнул бедрами, вытянулся в струнку и резко ударил по мячу. Мяч отклонился от прямой траектории, пролетел в трех метрах от Ирва и Шугармена, ударился о мостовую и запрыгал в сторону частного магазинчика. Но Ирв отреагировал так, как будто мимо него пронеслась боеголовка, бросился на землю, потянув вниз за воротник Шугармена, прикрывая себя его телом.

– Эй! – закричал он Торну. – Эй, гад, какого черта? Ослеп что ли? Здесь, между прочим, люди, прямо перед твоим носом!

Он поднялся, заставляя встать и Шугармена.

Шугармен глазами посылал Торну какие-то сигналы, но Торн никак не мог понять, что тот хочет ему сказать. Шугар метал взгляды на песчаную ловушку, которая разверзлась в трех метрах справа от его ног. Торн пытался ответить ему:

– Что? Я ничего не понимаю.

В конце концов просто передернул плечами, да не только плечами, всем телом и даже лицом.

Ирв, изобразив на своем лице печальную улыбку, сказал:

– Прямо поверить не могу. Не верю своим глазам. – Он вытащил ствол своего автоматического пистолета из-за спины Шугармена, сделал шаг назад и помахал пистолетом в сторону Торна.

– Эй, парень, – сказал Ирв, рассматривая Торна, – да мы знакомы, не так ли? – Ирв фыркнул и улыбнулся. – Господе Иисусе, посмотри-ка, друг Шугер, кто к нам пожаловал. Это ж тот самый парень, которым я занимался по просьбе этой, как ее там, Рики. Или я ошибаюсь? Тот самый парень, у которого погибла мамаша.

Торн подтащил к себе из кучки нагревшихся на солнце мячей еще один мяч, довольный, что может воспользоваться клюшкой как граблями. Остановился, положил мяч в зону «ти», выпрямился, снова занял нужное положение и попытался в этот раз сместить центр тяжести вниз, в область бедер. Дайте ему лет двадцать, и он овладеет этим искусством. Двадцать лет – примерно столько времени ему требовалось, чтобы освоить любое сколько-нибудь сложное дело.

– Ну надо же, – сказал Ирв, пододвигаясь чуть ближе и подталкивая вперед и Шугармена, – как же так получилось, что ты не покойник? Я слышал, что ты погиб от взрыва.

– Шугармен сказал:

– Ты убил другого. Нашего общего друга.

– Ну и ну, черт меня подери, приятель. – Он сказал это с улыбкой, с широкой улыбкой во весь рот, обнажающей зубы, однако Торну его лицо показалось мертвым – плоским и пустым. Торн снова поправил в руках клюшку, решив в этот раз загнуть пальцы так, как делал это очень давно, когда позади него стоял доктор Билл и направлял его удар. Случаи, когда доктор Билл обнимал Торна, по пальцам можно было пересчитать.

– Нет, вы только полюбуйтесь. Заказанные мне люди сами меня находят. Мне даже не надо их разыскивать. Они узнают о том, что я гоняюсь за их задницей, и думают: «Что ж, я уже покойник. Там почему бы не прийти туда, куда нужно?»

Старик в окне наверху теперь держал свое ружье так, словно взял на караул. Торн оглянулся назад, пытаясь найти глазами Сару, но не увидел ее. Он снова посмотрел на Ирва. Этот нервный тип, изо всех сил пытающийся казаться уверенным в себе, хотел, чтобы Торн ему что-нибудь сказал, что угодно, чтобы он мог взять над ним верх. Самое большое неудобство, которое можно доставить подобному типу – не делать ничего, что могло бы подогреть его эмоции, его пассивно-агрессивное «я». Ирв качал головой вперед-назад, как кобра, как танцор диско, сохраняя быстрый темп и глядя на Торна. Кажется, в его лице даже проскользнуло что-то похожее на уважение к безумному поведению Торна и его наряду. Чему-то, что находило отклик в душе этого первоклассного клоуна.

– Превосходно, – сказал Ирв. – Как ты это находишь, коп? Парни, которых меня наняли убить, выстраиваются перед моим домом в очередь, избавляя меня от лишних неудобств.

Шугармен ничего ему не ответил, и Ирв сильно ткнул его глушителем в спину.

– Ну ладно, представление окончено. Мы уходим отсюда. Возвращаемся в дом, где мы сможем побеседовать по душам, как это было принято в старые добрые времена. Пора убираться из-под этих испепеляющих лучей. Человеку моей профессии нужно беречь свою кожу.

В этот момент Торн услышал какой-то новый звук. Он был не намного громче работающей в квартале от них газонокосилки. В этот раз Торн с подчеркнутым артистизмом качнул бедрами. Пускай импульс от его бедер передастся всему телу так, чтобы и плечи повторили то же движение. Чтобы этому типу было на что полюбоваться. Он расслабил мышцы шеи, качнув головой. Есть такая детская игрушка, кукла, которую заставляют двигаться, дергая за привязанные к ее рукам и ногам веревочки. Стоит нажать на кнопочку внизу, и натяжение веревок ослабевает, а кукла обмякает. Так и Торн – если бы в это мгновение кто-нибудь нажал на «кнопку», он свалился бы на землю как безвольная кукла.

Шум нарастал, превращаясь в жужжание. Торн отвел свою клюшку немного назад и сымитировал удар по мячу, затем повторил это снова. Один раз, чтобы подготовиться, другой – чтобы настроиться.

– Эй ты, задница, довольно, хватит, – сказал Ирв. – Положи свою клюшку. Сейчас же, черт тебя подери!

Над высокими манграми, растущими на острове Томсона, показался ДС-3, его двигатель ревел, и этот звук все усиливался, словно пробиваясь сквозь поверхность земли. А Торн продолжал играть в гольф. Как будто ничего не происходило, лишь бросив быстрый взгляд на Шугармена, который пытался пододвинуться поближе к песчаной ловушке. Торн сосредоточил на этом мяче все свое внимание, мысленно рисуя себе траекторию его полета, воображая, как он попадает Ирву прямо в лоб.

Ирв что-то кричал, размахивал пистолетом, стрелял в Джерома, который пролетел всего в пяти метрах над дорожкой и выпустил прямо над ними такую порцию газа, которой хватило бы на половину этого тридцатикилометрового острова.

Хотя Торн почти ничего не видел: ему щипало глаза, он снова поймал ритм, отвел назад клюшку и запустил мяч в гущу этого тумана. Затем он бросился на колени, пытаясь отогнать от себя рукой этот едкий газ. Он услышал негромкие выстрелы пистолета Ирва и увидел, как всего в нескольких сантиметрах от его правой руки в дерне появилась дырка. Торн быстро перекатился влево. Видимость была нулевая. Ничего нельзя было рассмотреть даже с расстояния в тридцать сантиметров. Он продолжал катиться, и в этот момент раздались настоящие автоматные очереди.

Одна, другая, третья. Через равные промежутки времени. Они звучали очень-очень громко в этих клубах сине-серого дыма. Четвертая, пятая. А сверху вновь послышался рев самолета, заходящего на новый круг. Издалека приближался Джером. Шум все нарастал и нарастал. Бетонная дорожка завибрировала. Грохот был такой, как будто Джером перед вылетом продырявил шумоглушители. Перед появлением самолета Торн услышал свист рассекаемого воздуха, затем его обдало воздушной волной и стало затягивать в воздушную воронку – самолет удалялся. И снова дизельное топливо и карбофос. Можно поклясться что, по меньшей мере, весь месяц комары на это поле для гольфа не сунутся.

Какое-то время было тихо. Торн лежал на животе, уткнувшись в подстриженную траву. Он ощущал на губах песок, даже проглотил немного. Но через несколько минут он различил громкий щелчок ударника – магазин был пуст. Ветер разгонял ядовитое облако дыма, разрывая его на клочки. Торн пополз туда, откуда раздался звук, волоча с собой «Бена Хогана».

Он услышал, как кто-то справа от него кашляет, но продолжал ползти на щелкающий звук. Торн немного опьянел от этого ядовитого дыма, голова шла кругом. Но сосредоточился на этом щелканье и пробирался через траву.

Потом он увидел ботинок, подошву ботинка прямо перед своим лицом. Это был ботинок небольшого размера, с вафельным рисунком подошвы. Второй ботинок находился неподалеку, на расстоянии около полуметра.

Облако дыма стало еще более разреженным, и Торн увидел пару расставленных ног в черной шелковой пижаме. Этот тип просто лежал, прохлаждаясь, и ждал, пока рассеется туман. Резко повернувшись на бок, Торн свободной рукой крепко ухватился за резиновую рукоятку клюшки и, замахнувшись изо всех сил, насколько позволяла эта нелепая поза, засадил «Беном Хоганом» между этими обтянутыми блестящим шелком ногами.

– Слишком поздно, – услышал он голос Шугармена.

Торн встал на колени, готовясь нанести еще один удар.

Ветер унес остатки дыма на восток. Он увидел Шугармена, вынимающего из рук Сары кольт. Оба стояли над Ирвом, Сара не могла отвести глаза от распростертого тела, ее палец, сжимающий курок, свело судорогой. Щелк. Шугармен один за другим разжимал ее пальцы. Щелк, щелк.

Солнце почти село, когда Салли Спенсер наконец смогла увезти трупы, а Дэнни Стерлинг, детектив округа Монро, расследующий убийства, закончил читать Торну, Саре и Шугармену лекцию о том, как безответственно они себя вели, и как им повезло, и о том, что им еще долго придется расхлебывать все это дерьмо. Втроем они стояли на причале возле лодки Торна.

Шугармен сказал:

– Вы чертовски метко стреляете, советник, особенно если учесть весь этот антикомариный туман. Правда, я думаю, что последние несколько выстрелов вызовут вопросы. Обычно они оставляют без внимания один лишний выстрел. Но четыре – это уже превышение размеров необходимой самообороны.

Сара кивнула, ее мысли витали где-то очень далеко от этого причала и душного летнего вечера.

– А ты, Торн, – продолжал Шугармен, – ты не собираешься рассказать мне, как оказался у этого кондоминиума?

– Скорее всего, нет, – ответил он. – Нет.

– Ну что ж, я уверен, что вы придумаете какую-нибудь занимательную сказочку для шерифа. – Шугармен приложил руку к блестящему козырьку своей фуражки, кивнул Саре. – Я бы с удовольствием остался с вами, мы бы мило побеседовали, но мне нужно ехать в морг, – сказал он. – Хочу поприсутствовать на одном вскрытии.

Глава тридцатая

– Куда? – спросил ее Торн, когда они вновь оказались в лодке.

– А ты как думаешь?

Он взглянул на нее, пытаясь понять, что скрывается за этими голубыми глазами. Но она отвела их. Была в них отрешенность или решимость, сейчас это вряд ли имело какое-либо значение.

Торн повел лодку обратно вдоль побережья, мимо дома Кейт, мимо Гарден Коува, по проливу Кроуфиш Крик в Ларго Саунд. Они миновали заросший манграми канал, который сегодня утром помог им уйти от морского патруля. Через канал Адамса попали в залив и снова пошли вдоль береговой линии на север через Блэкуотер Саунд. Сара сидела на носу, ветер дул ей прямо в лицо. Торн, высовываясь из-за козырька, тоже подставлял лицо ветру, управляя лодкой левой рукой.

Он крикнул ей:

– Ты это имела в виду?

Она кивнула, не оборачиваясь к нему.

Когда они добрались до узкого пролива, ведущего в озеро Сюрприз, он сбавил скорость.

– Вон туда, – сказала Сара, указав рукой на открытый участок в ста метрах от шоссе. Она защелкнула барабан кольта. Положила револьвер себе на колени.

Торн направился к указанному месту.

– Бросить якорь? – спросил он, когда они добрались.

Она покачала головой:

– Нет.

Торн посмотрел вниз, сквозь прозрачную воду: полтора, а может, два метра до дна. Прилив колыхал растущие на дне водоросли. Когда он снова поднял голову, то увидел, что она переместилась вперед и сидела на крышке отсека для живой рыбы, наблюдая за ним. Револьвер, который она сжимала двумя руками, все еще был у нее на коленях.

Торн сказал:

– Разве ты еще не исчерпала свой лимит на сегодня?

Сара пристально посмотрела на него, на ее висках напряженно пульсировали артерии.

– Я действительно люблю тебя, – сказала она.

– Но ты все равно хочешь меня убить, – отозвался Торн, украдкой бросая взгляд на пистолет. – Типичная современная свадьба.

– Твой легкомысленный тон совершенно ничего не меняет, – сказала она.

– Зачем же ты только что спасла мне жизнь? Потому что сама хотела нажать на спуск?

– Я бы хотела простить тебя, – ответила она. – Если ты мне позволишь.

Торн сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Мы могли бы простить друг друга. – Он взялся за поручень, идущий по периметру консоли, чтобы у него была точка опоры на случай, если придется на нее броситься.

– Ты прочитаешь мне молитву Розария, я тебе три раза прочитаю «Радуйся, Мария», и мы в расчете.

Она продолжала смотреть на него с отсутствующим выражением лица, без тени улыбки.

– Скоро мы будем в расчете, – сказала она, поднимая револьвер с колен и медля в нерешительности. – Раздевайся, Торн.

Озадаченный, он бросил на нее беглый взгляд, попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.

Она подняла кольт, позволила ему некоторое время на него полюбоваться.

– Снимай с себя все.

– Что? Ты хочешь заняться этим прямо здесь и сейчас?

– Не этим, – ответила она. – Кое-чем другим.

– Сара, – сказал он, пытаясь вывести ее из оцепенения. – Сара!

– Делай то, что я говорю.

Ее лицо сильно напряглось, губы крепко сжаты, в глазах ни тени жалости. На руке вспухли вены.

Очень медленно он стал стягивать с себя эту облегающую яркую одежду, украдкой бросив взгляд на шоссе. Когда он вновь к ней обернулся, ее била дрожь. Она не привыкла убивать парней вроде него, у нее не было навыка в этом деле.

Она сказала:

– Ты приезжаешь сюда раз в год, вспоминаешь все произошедшее, прокручиваешь все в своей голове, жалеешь себя. Ты притащил сюда и меня – как ты думал тогда – совершенно постороннего человека. И собирался все рассказать этому постороннему человеку, чтобы снять наконец груз с души. Но это ничего не значит. Ровным счетом ничего. Анализировать. Рассказывать свои секреты незнакомцам. Раскрывать свой позор кому-то, кого ты толком не знаешь. Это гроша ломаного не стоит.

– Но по чьей вине я не смог узнать тебя лучше? – Торн дернул головой, пытаясь найти какое-то решение в этой сложной ситуации. – Я думал, что знаю тебя, думал, что люблю тебя. Раньше у меня никогда не возникало потребности исповедаться перед кем-либо.

Рядом с пунктом проката на южном берегу озера Сюрприз взревели два водных мотоцикла. Толпа ребятишек в яркой одежде осыпала насмешками двух оседлавших мотоциклы подростков.

Торн снова посмотрел на нее.

– Сара, что ты хочешь от меня услышать? Что я приношу свои извинения? Что я виноват? Что я жалею о том, что произошло? Ты этого добиваешься? – Торн обогнул центральную консоль – теперь он стал для нее идеальной мишенью. – Ради всего святого, когда это случилось, мне было девятнадцать лет.

– Девятнадцать лет – это не так уж мало. Ты знал, что делаешь.

– Знал? – усомнился Торн. – Вспомни себя в девятнадцать лет.

– Мне все еще девятнадцать, – сказала Сара. – Вот здесь. Она постучала себя рукояткой кольта по левой груди. – Девятнадцать. Десять. Все одновременно.

Двое подростков гонялись друг за другом, взрывая гладкую поверхность озера, кружась вокруг лодки на расстоянии тридцати метров. Девочка вскрикивала, когда преследующий ее парнишка пытался зайти сбоку и театрально протягивал руку, чтобы схватить ее. Увидев стоящего голышом Торна, девочка сбавила скорость.

– Ну давай же, Сара, – сказал Торн. – Мы уже перешагнули этот рубеж. Для нас многое изменилось. Те обещания, которые ты давала будучи маленькой девочкой, уже утратили силу.

– Послушай, Торн, – резко бросила она, – кто-то должен все это остановить. Разорвать этот порочный круг.

Двое подростков на водных мотоциклах потихоньку приблизились к лодке и о чем-то шептались.

– Лезь в воду, – велела она. – Если мне придется тебя застрелить и сбросить в воду. Лучше уж ты сам туда залезешь.

Он уже утратил свою невозмутимость. В его ушах еще звучали сегодняшние выстрелы. Он отчаянно хо тел поделиться с ней тем, что он теперь видел. Что они были единым целым. Связаны тонкой невидимой пуповиной, насажены на один крючок. Каждый булавочный укол, полученный одним, заставлял другого вздрагивать. Ее полное отчаяния лицо, паника во взгляде от того, что она могла сейчас совершить – были точным отражением его лица. Ее дыхание смешивалось с его дыханием. Они были словно близнецы. Их связывала какая-то более мощная сила, нежели любовь. Это был брак, освященный «бьюиком» 65-го года выпуска, всей их жизнью, полной сожаления, утрат и ненависти.

Краешек солнца позади нее нырнул за горизонт, и на него упала ее тень. Он хотел рассказать ей об этом, продемонстрировать ей этот очевидный факт. Что они были половинками единого целого, полностью зависели друг от друга. Если бы он погрузился в воду, ее тоже бы туда затянуло.

Вместо этого он сказал ей спокойным тоном, который удивил его самого:

– Я сделал это. Я убил твоего отца. Я его убил и с тех самых пор не знал ни минуты покоя.

Она кивнула, опуская глаза вниз и глядя на палубу.

Держась за планшир, Торн соскользнул в воду. Вода была теплой. Ухватившись за борт лодки, он тяжело дышал. Волны, поднятые водными мотоциклами, раскачивали лодку. Она махнула в его сторону кольтом, показывая, чтобы он отплыл подальше. Ее рот был приоткрыт, глаза затуманены.

Он повернулся, оттолкнулся от борта и брассом поплыл к тому месту, где когда-то разыгралась трагедия. Где он это сделал. Вода была гуще, чем может быть вода, теплее, чем может быть вода.

И он знал – она была права. Он просто предавался здесь воспоминаниям. Приезжал сюда, сидел, уставившись в воду, и говорил себе одно и то же. Это была лишь видимость раскаяния. Он пересказывал себе всю эту историю сотни раз, и хотя каждый раз испытывал при этом острую боль, эта боль его не меняла.

Отплыв от лодки метров двадцать, Торн остановился, повернулся и посмотрел на Сару. Она сбросила с себя одежду и теперь стояла обнаженная, прижимая к себе револьвер. Подростки сбавили скорость и медленно ползли метрах в тридцати от них, поглядывая в их сторону, их мотоциклы глухо ворчали.

Торн подождал, удерживая вертикальное положение. Он чувствовал, как водоросли щекочут его ноги. Прилив уже начал сносить его к берегу.

Она покрепче ухватилась за ствол кольта и швырнула его в озеро. Он никогда раньше не видел, как она метает предметы. У нее была чертовски сильная рука.

Она перелезла через край лодки и заскользила по воде к нему. Торн, задержавший дыхание, с облегчением выдохнул и, преодолевая нарастающую силу прилива, поплыл к ней навстречу.