Текст книги "Падение Левиафана (ЛП)"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

"Я прослежу, чтобы они поняли".

Она сделала глубокий вдох. На рабочих станциях другие члены экипажа могли бы жить в разных измерениях, если бы не их реакция на ее разговор. На экране Боттона врата кольца вспыхнули белым светом. И инопланетная станция в центре кольцевого пространства соответствовала им. Сенсорные решетки "Дерехо" снизили чувствительность, чтобы не погаснуть. Когда через секунду изображение вернулось, кольца были светящимися точками по всей поверхности медленной зоны.

Я что-то упускаю. Эти слова прозвучали как шепот у нее над ухом. Что-то, что сказал капитан "Прейсса". Или что-то о новых светящихся воротах. Или Боттон случайно сказал что-то, что откроет тайну, а лучше – даст ей контроль над ней?

"У нас есть доказательства того, что нечто совершило транзит в систему Бара Гаон примерно в нужный промежуток времени", – сказал Боттон. "Нам следует туда отправиться?"

"Да", – сказал Танака. "Предупредите меня, когда вернется весь экипаж".

Она защелкнула свои ботинки, использовала лодыжку, чтобы повернуть тело и остановить его, затем запустила себя обратно к лифту. Позади нее кто-то испустил длинный, заикающийся вздох, как будто сдерживал его все время, пока она там находилась.

Бара Гаон был активной системой. Если росинанты бежали туда, то только потому, что надеялись использовать контакты в подполье для прикрытия своего прохода. Любые данные, полученные из официальных источников, она должна была перепроверить сама, на случай, если они были испорчены. Мысли ее бежали вперед по пути погони, и это приносило облегчение.

Ей нужно было пойти в корабельный спортзал и побить тяжелый мешок. В молодости я был боксером. Эта мысль пронеслась в ее голове, словно она услышала, как кто-то ее произнес. Но это был не ее голос. Она проигнорировала его. Ей нужно было поесть. Ей нужно было отчитаться перед Трехо. Ей нужно было выследить Росинанте. Ей нужно было найти Уинстона Дуарте или кем бы он ни стал. Она чувствовала, как долг облегает ее разум, словно шоры, отсекая все отвлекающие мысли.

У нее была миссия и счеты с жизнью. Не думая, она почесала пораненную щеку.

Ей чего-то не хватало.

Глава двадцать шестая: Джим

Джим не мог заснуть. Он лежал на кушетке, мягко прижавшись к гелю от ожога, и пытался внушить себе чувство покоя и отдыха, которое никак не приходило. Наоми рядом с ним свернулась на бок, повернувшись к нему спиной. Было время, когда он спал с полностью выключенным светом, но это было до Лаконии. Теперь же он держал его приглушенным – меньше, чем хватило бы одной свечи, но достаточно, чтобы, когда он проснется от кошмара, знакомые очертания хижины были рядом, чтобы успокоить его. У него не было кошмара. Он вообще не спал.

Наоми что-то пробормотала во сне, сдвинулась и улеглась. Многолетний опыт подсказывал ему, что она погружается в самые глубокие уровни сна. Еще несколько минут, и она дернулась бы один раз, словно ловя себя от падения, а потом захрапела.

Это была та жизнь, о которой он мечтал во время своего заточения. Это было то, что, как он думал, он потерял навсегда: страдать от бессонницы, пока его возлюбленная десятилетиями покоилась рядом с ним. То, что Вселенная вернула ее ему после того, как он потерял надежду, наполнило его глубокой благодарностью, хотя и не испугало его. Это было так мало, так драгоценно и так хрупко.

Они оба были смертны. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что это не может длиться вечно. Когда-нибудь будет последняя трапеза с Наоми. Когда-нибудь для него наступит последняя бессонная ночь. Последний миг, когда он будет слышать, как гудит вокруг него привод Роси. Он может знать, когда это произойдет, или это будет ясно только в ретроспективе, или все закончится для него так быстро, что он не успеет заметить все прекрасные, маленькие моменты, которые он теряет.

Наоми вздрогнула, затихла, а затем раздался низкий, тихий храп. Джим усмехнулся сквозь усталость, сосчитал ее вдохи до двухсот, чтобы дать ей время полностью погрузиться в дремоту, а затем поднялся с дивана и оделся в полумраке. Когда он открыл дверь в коридор, Наоми повернулась, чтобы посмотреть на него. Хотя ее глаза были открыты, она не проснулась.

"Никаких проблем", – сказал он. "Продолжай спать".

Она улыбнулась. Она была прекрасна, когда улыбалась. Она всегда была красивой. Он закрыл дверь.

Они прошли почти три четверти пути до "Сокола" и находились на самой ранней стадии торможения. Сообщения Элви о том, что они могут причалить, что она позаботится о том, чтобы не было проблем с безопасностью, что им рады, имели ощущение нормальности, которое совершенно не соответствовало ситуации. Даже когда Наоми сообщила маршрут их полета и предполагаемые координаты перехвата, Джим был поражен абсурдностью такого отношения к делу, как будто они заскочили к кому-то на ужин, в то время как на самом деле это было больше похоже на заговор с целью совершения государственной измены. Но "Деречо" не последовал за ними через ворота, а больше кораблю спрятаться было буквально негде. Когда-то Адро была солнечной системой, способной поддерживать жизнь. Теперь это была звезда, зеленый алмаз размером с газовый гигант, "Сокол" и "Росинант".

Джим добрался до лифта и медленно ехал на нем по тихому кораблю, пока не добрался до оперативной палубы. Алекс стоял возле аварийной кушетки, в руке у него была лампочка, а на экране перед ним ярко светились врата. Сейчас они находились достаточно далеко от них, и если бы он вышел наружу, Джим не смог бы различить их среди миллиардов звезд. В прицеле они излучали клубящиеся волны энергии, похожей на аврору.

"Привет", – сказал он.

Алекс оглянулся через плечо. "Что ты делаешь на ногах?"

"Не мог заснуть. Решил узнать, не хочешь ли ты, чтобы я подежурил".

"Я в порядке", – сказал Алекс. "Я сменился. Мне кажется, что сейчас середина дня. Хочешь пива?"

"Пиво в середине дня?"

"Я не говорил, что сейчас утро", – сказал Алекс и зачерпнул еще одну колбу с разбитой кушетки. Джим поймал ее, сломал печать и сделал долгий глоток.

"Никогда не понимал людей, которые любят пиво без гравитации", – сказал Алекс. "Это не напиток. Это смутно алкогольная пена".

"Не спорю", – сказал Джим, затем кивнул в сторону экрана. "Что-нибудь?"

"Ничего нового, но..." Алекс жестом указала на яркое кольцо. "Я не знаю. Я все время смотрю на него. Интересно, что, черт возьми, оно делает".

"Ну, оно не убило нас. Это хорошее начало".

"Могло быть и хуже. Но... Ты думаешь, что знаешь что-то, так? А потом оказывается, что ты только привык к этому. Оно делает что-то, и оно делает что-то, и через некоторое время ты думаешь, что это то, что оно делает. А потом оказывается, что была еще одна вещь, возможно".

"Использовать микроволновку как лампу, потому что в ней есть свет", – сказал Джим. Он попытался вспомнить, где он слышал эту аналогию.

"Да, точно", – сказал Алекс. "Ты думал, что знаешь это, но ты был с этим только знаком".

Джим сделал еще один глоток пива. Хмель на вкус напоминал грибы, и не зря. "Я надеюсь, что Элви кое-что выяснила. Я имею в виду, что она знает лучше нас".

"Мы можем надеяться", – согласился Алекс, затем выжал из своей колбы последнее пиво и бросил ее в утилизатор. Его отрыжка была глубокой и удовлетворенной.

"Сколько их у тебя было?" спросил Джим.

"Несколько".

"Ты пьян?"

Алекс обдумал вопрос. "Немного, наверное". Он опустился на кушетку. "Когда я был ребенком, у меня была очень плохая няня. Мне было, наверное, девять? Ей было шестнадцать. И мы смотрели этот фильм про монстров. Огромный кошачий монстр, который жил под землей, и его разозлили какие-то сейсмические исследования. Вылезло наверх и начало разрушать города и обрушивать туннели. Напугал меня до смерти".

"Странные вещи происходят с тобой в детстве", – сказал Джим.

"Я знал, что это не по-настоящему. Я был молод, я не был глупым. Но это все равно пугало меня, и то, что сказал мне отец, заставило меня пережить это? Он показал мне, что это не будет масштабироваться".

"Не будет масштабироваться?"

"Объем увеличивается на кубы. Кошка, достаточно большая, чтобы сокрушить город, не будет достаточно сильной, чтобы стоять, даже при марсианской гравитации. Ее кости сломались бы под собственным весом. И это сделало это для меня. Я был в порядке, потому что я видел, что это не может сработать. Это как та кошка, она не масштабируется".

Джим посидел с этим секунду. "Либо ты слишком пьян, либо я недостаточно пьян. Я не понимаю."

"Ворота. Системы. Это больше, чем мы. Это больше, чем мы можем быть. Я имею в виду, ты когда-нибудь думал о том, каково это – увидеть все системы, которые есть сейчас? Увидеть только те места, где мы находимся? Здесь тринадцать сотен семьдесят три врата..."

"Семьдесят одни. Танджавур и Текома исчезли".

"Тринадцать сто семьдесят один", – согласился Алекс. "Теперь предположим, что вы спланируете все так, что вам не придется замедляться, когда вы доберетесь до кольцевого пространства. Ускоряйся до самых кольцевых врат, тормози до самого золотого сечения, куда бы ты ни направлялся. Возможно, на это у вас уйдет месяц".

"У вас закончится реакционная масса".

Алекс отмахнулся от возражения. "Представь, что ты можешь пополнить запасы в полете. Всю реакционную массу, топливо, еду и все остальное. И жидкий гелий, чтобы сжигать отработанное тепло".

"То есть, игнорируя все фактические ограничения, которые делают это невозможным?"

"Да. Пять миллиардов километров в месяц, каждый месяц. Никакого времени на плаву. Никакого времени на планетах. Просто..." Он выбросил руку вперед, жест скорости.

"Хорошо."

"Сто пятнадцать лет. Начни его в день своего рождения и закончи его стариком, и никогда не увидишь ничего, кроме внутреннего пространства своего корабля. Взять неделю на каждой планете – не на каждом городе, не на каждой станции, а на каждой планете, чтобы поиграть в туриста? Добавьте еще двадцать восемь лет. Сто сорок с лишним лет. Это целая жизнь, чтобы просто заглянуть. Ознакомиться с местностью. Никогда не видеть одно и то же место дважды".

Джим подумал об этом. За время работы в Транспортном Союзе и бегства с подпольщиками он побывал в большем количестве систем, чем большинство людей, и все равно их было, наверное, меньше трех десятков. Он знал, сколько их еще, сколько он никогда не увидит, сколько Наоми пытается координировать. Алекс был прав. Это было пугающе. Может быть, даже больше, чем пугающе.

"И это еще не самое худшее", – сказал Алекс. "К тому времени, когда ты закончишь, в том месте, откуда ты начала, произойдут столетние изменения. Оно уже не будет прежним. Все места, которые ты посещаешь, начинают меняться на новые, как только ты покидаешь их".

На экране яркие врата сдвинулись и забормотали. На фальшивой карте были видны радиоволны и рентгеновские лучи, изливающиеся из них. Джим не мог отделаться от мысли, что это огромный глаз, который смотрит на них.

"Все это слишком велико для людей", – сказал Алекс. "Те, кто это построил? Может быть, они бы справились, но мы не рассчитаны на такие масштабы. Мы пытаемся стать настолько большими, чтобы это могло работать, но мы ломаем ноги, просто стоя на ногах".

"Ха", – сказал Джим. А затем, мгновение спустя, "У тебя есть еще пиво?".

"Нет".

"Хочешь немного?"

"Ага".

С выключенным приводом «Сокол» поначалу был не более чем маленьким астероидом странной формы. Он находился на расстоянии чуть менее трехсот тысяч километров от алмаза Адро, вращаясь вокруг него, как крошечная искусственная луна. Сам артефакт был жутковат: огромный, зеленый, мерцающий время от времени мутными внутренними энергиями, словно штормами, проникающими глубоко в плоть объекта. Планета. Библиотека. Джим достаточно знал о предварительной работе Элви, чтобы оценить в высшей степени неестественные аспекты этой штуки: то, что она не разрушилась под собственной массой, то, что она была соединена с помощью тех же принципов нарушения локальности, что и кольцевые врата, то, что она была способна вместить гораздо больше информации, чем человечество создало за тысячелетия своего прогресса. В любом другом контексте «Сокол», бледнокожий и полуорганический, как и все лаконские корабли, был бы нервирующим. Здесь же Джим чувствовал странное родство с ним. Технология могла быть инопланетной, но язык дизайна был в основном человеческим.

Алекс вывел их на подходящую орбиту, мягко маневрируя "Росинантом", пока не показалось, что два корабля уже соединены. Запертые общими силами скорости и гравитации. Экипаж "Роси" собрался в шлюзовой камере, пока Амос готовился раздвинуть стыковочный мостик.

"Знаете, что забавно?" сказал Джим. "Я уверен, что эта дверь откроется, и Танака будет стоять там с группой лаконских морпехов в силовой броне, готовых броситься на нас".

Тереза закатила глаза, но Наоми рассмеялась. "Этого не случится".

"Конечно, нет. Но я уверена, что произойдет. Это странно, правда?"

Она взяла его руку, сжала ее один раз и, глядя ему в глаза, сказала: "Все в порядке. Эльви с нами, и она командует этим кораблем".

"Кроме того, – сказал Алекс, – если это не так, у них было достаточно времени, чтобы вызвать подкрепление. Кроме нас двоих, здесь никого нет".

Джим кивнул. Он знал, что страхи были иррациональными. Это не мешало ему чувствовать их, но это немного облегчало отношение к ним. Алекс была права. Они объявили о соучастии Элви ее экипажу в тот момент, когда перешли в систему, и никто не забил тревогу, насколько они могли судить. Соединение двух кораблей, переход с "Росинанта" на "Сокол" был почти символическим по сравнению с тем, что они уже сделали.

Амос защелкнул последние предохранительные защелки и ввел протокол синхронизации. Тихая шипящая вибрация означала, что стыковочный мостик выдвигается, образуя коридор между кораблями.

"Все же, я не думаю, что нам всем стоит переходить", – сказала Наоми. "Во всяком случае, не в одно и то же время".

"Нет, пока мы не узнаем ситуацию там", – согласился Алекс.

"Никогда", – сказала Наоми. "Один из нас всегда на Роси. Это правило. Я доверяю Элви, и я доверяю ей, что она знает свой экипаж. Но нам я доверяю больше".

Алекс поднял руку, как школьник, отвечающий на вопрос. "Я с удовольствием присмотрю за фермой, если вы захотите туда заглянуть".

"Я думаю, Амос тоже должен остаться", – сказала Наоми.

"Лучше, если я поеду с вами", – сказал Амос. "Здесь не происходит ничего такого, за чем Кроха не мог бы присмотреть".

Наоми колебалась, и Джим на мгновение задумался, что будет, если она скажет Амосу, что он должен остаться. Возможно, у Наоми были те же сомнения. "Хорошо", – сказала она. "Алекс и Тереза пока остаются здесь. Остальные пойдут знакомиться".

Наоми поймала его взгляд и приподняла одну бровь. Она имела в виду, что ему не обязательно идти. Он пожал плечами. Он имел в виду, что должен.

"Мне подходит", – сказал Амос, затаскивая себя в шлюз. "И у нас есть печать, давление и приглашение".

Джим последовал за Наоми в шлюз и почувствовал это в своих костях, когда шлюз закрылся за ними. Его страх перед Танакой изменился. Теперь какая-то его часть ожидала, что внешняя дверь шлюза откроется в пустоту, что воздух выйдет наружу, а смерть ворвется внутрь. Вместо этого раздался тихий лязг, шипение газа, мягкое, как выдох, и трап. Внешний шлюз "Сокола" был уже открыт, и они втроем спустились по нему. Воздух пах по-другому. Яркий и терпкий.

Когда внешняя дверь "Сокола" закрылась, открылась внутренняя, и там оказалась Элви Окойе. Рядом с ней парил Файез с черноглазой девушкой. Эльви улыбнулась, но выглядела она ужасно. Ее кожа имела пепельный оттенок, а руки и ноги были заметно атрофированы.

"Наоми, Джим", – сказала она, подплывая к ним, как непристойная пародия на ангела. "Рада снова видеть вас. И Амоса". Когда она остановилась, держась за руку, взгляд Элви переметнулся на Амоса, и на мгновение в ее глазах появилось что-то похожее на голод. Сосредоточенность таксономиста на новом важном виде. "Я слышала, что вы изменились, как Кара и Ксан. Мне бы очень хотелось провести несколько медицинских сканирований, пока вы здесь. Если вы не против?"

"Если это поможет, док", – сказал Амос, затем повернулся к черноглазой девушке. Она сильно отличалась от Амоса, но чернота их глаз, серость под кожей заставляли мозг Джима пытаться увидеть в этом сходстве семейное сходство. "Привет, Искорка".

Девушка нахмурилась и начала что-то говорить, потом остановилась.

"Ну," сказал Файез. "Это просто чертовски неловко, не так ли?"

Эльви встряхнулась и пригласила их войти. "Пожалуйста, проходите. Я подготовила небольшую приветственную вечеринку, и нам нужно о многом поговорить".

Глава двадцать седьмая: Эльви

Росинант прошел через врата Адро, врата загорелись, как костер радио и рентгеновского излучения, и Эльви поняла, что игра изменилась. Она не знала, во что она превратилась и каковы будут последствия этих изменений, но, без сомнения, те способы, которыми она действовала раньше, теперь были старыми.

Немедленной реакцией на "Соколе" была едва сдерживаемая паника. В системе находился вражеский корабль. Сокол" был далеко не беззащитен, но собирались ли они вступить в бой? Пришло ли подполье, чтобы сбросить ядерные бомбы на BFE так же, как на строительные платформы? Что они сделали, чтобы изменить кольцевые ворота? Поначалу Эльви подавала пример. Она не паниковала, и это дало всем остальным разрешение не паниковать. Потом прибыл первый тугой луч с Роси, Наоми ввела ее в курс дела, и Эльви пришлось принимать решения.

Первым делом, и именно оно определит все последующее, был разговор с Харшаном Ли.

Молодой мужчина парил в ее кабинете, скрестив лодыжки и заложив руки за спину так, что открывалась грудь. Он слушал со спокойной сосредоточенностью исследователя, получающего новый объем информации. Только это была информация, которая меняла его собственную жизнь и его перспективы на выживание.

"Я не собираюсь извиняться", – сказал Элви. "Адмирал Трехо прекрасно знает, как я отношусь ко всем политическим и военным разборкам перед лицом этой экзистенциальной инопланетной угрозы. Если он узнает... Когда он узнает об этом, он не будет удивлен. Но он также не будет счастлив".

Доктор Ли выпустил длинный, медленный вздох между зубами, наполовину вздох и наполовину сдувание. "Нет, я вижу, что не будет".

"Если хотите, я могу заключить вас под стражу", – сказала Эльви. "Когда все это всплывет, ты сможешь честно сказать, что ничего не мог с этим поделать".

Ли надолго замолчал, его взгляд переместился, когда он задумался. Эльви восхищалась умом и профессионализмом этого человека. Она не знала, что он скажет или сделает, но если ей действительно придется начать двигаться вниз по служебной лестнице, пока она не найдет кого-то, кто будет подчиняться ей, это будет долгий и трудный день.

Когда он заговорил, в его голосе слышалась смесь покорности и веселья. "Я офицер Лаконии и патриот. Вы – мой командир и глава управления, в котором я служу. Ваше сотрудничество неортодоксально. После Сан-Эстебана неортодоксальность может оказаться необходимой. Я понимаю ваши доводы. Вы можете положиться на меня".

"Спасибо", – сказала Эльви. "А Харшан? У меня есть доступ к коммам. И у меня есть мониторы, о которых не знают даже офицеры связи. Не шутите со мной. Я здесь, чтобы победить".

"Очень хорошо понял", – сказал он.

При его поддержке остальные члены экипажа перешли от страха к замешательству. Она бы не подумала, но в работе в системе, где к субординации относились почти с религиозным рвением, были некоторые реальные преимущества. По крайней мере, когда полномочия принадлежали ей.

Связь через Врата всегда была нестабильной. В системе Сол или Лаконии – и все чаще в более развитых колониях, таких как Оберон и Бара Гаон – повторителей было достаточно много для надежных решений по маршрутизации. Если один из них выходил из строя, другие замечали его и обходили его сигналы. На Адро имелась единственная нить ретрансляторов, которую сам "Сокол" сбросил по пути сюда, и один у кольцевых ворот, который время от времени уничтожали подпольщики, пираты или вандалы. Новый поток радиосигналов, хлынувший от кольцевых ворот, действовал как глушитель сигналов и делал систему еще менее надежной. Но постепенно, в периоды низкой активности и на частотах, которые новая активность кольца, казалось, игнорировала, ей начала открываться более глубокая картина произошедшего. К моменту прибытия "Росинанта" она понимала новый статус-кво так ясно, как никто, кроме, возможно, Очиды и Трехо. Более того, у нее был план. И привлечь доктора Ли на борт было гораздо проще, чем риски, которые ей требовалось взять на себя "Росинанте".

Она ждала в шлюзе вместе с Файезом и Карой. Она бы пригласила доктора Ли и Ксана, но они не пришли на брифинг. В ее лаборатории не хватало места для всех них. Она почувствовала беспокойство в груди, словно пружина, закрученная на четверть оборота слишком туго. Плавая рядом с ней, Кара судорожно сжимала и разжимала руки. Выжимала их. Эльви всегда думала, что это просто фигура речи.

"Еще есть время выйти из этого", – сказал Файез.

"Нет, не время", – сказала Эльви.

"Нет. Ты прав".

Внешняя дверь шлюза закрылась. Раздался тихий щелчок, когда засовы внутренней двери освободились. Дверь открылась, и они оказались там.

Наоми выглядела совсем иначе, чем в последний раз, когда Эльви видела ее воочию. Тогда они обе были намного моложе, и она помнила Наоми мягкой, почти отстраненной, имевшей привычку прятаться за переливами своих темных вьющихся волос. У женщины в шлюзе было более жесткое лицо, волосы белые, как снег, и в ней не было ничего скрытного. Камеры не могли скрыть серьезности, с которой она держалась. Каким-то образом, за несколько десятилетий, Наоми Нагата стала таким человеком, которого Эльви могла представить сидящим за столом напротив Антона Трехо. Ей было интересно, знает ли об этом Трехо.

Джеймс Холден, с другой стороны, выглядел в точности как он сам, только старше. Конечно, на Лаконии она видела его гораздо чаще. У нее было время привыкнуть к годам на его лице и смутному, недоумевающему взгляду его глаз.

"Наоми, Джим. Рада снова вас видеть", – сказала она. Мужчина рядом с ними приветливо улыбнулся ей. Она могла только представить себе почти беззвучный вздох Кары. "И Амоса. Я слышала, что вы изменились, как Кара и Ксан. Мне бы очень хотелось провести несколько медицинских сканирований, пока вы здесь. Если вы не против?"

"Если это поможет, док. Привет, Искорка".

На мгновение все замолчали. Преступники и заговорщики, которым поручено спасти человечество от него самого и врагов, стремящихся его уничтожить.

"Ну," сказал Файез. "Это просто чертовски неудобно, не так ли?"

"Пожалуйста, входите. Я подготовил небольшую приветственную вечеринку, и нам нужно о многом поговорить".

Пока они проходили через корабль, команда старалась не замечать их. Эльви попыталась представить, что бы она чувствовала на их месте. Враг, принятый в их доме. Ей было интересно, сколько из них догадались, что Тереза Дуарте находится на корабле, с которым они связаны. Если бы она попыталась разработать тест на давление, чтобы проверить, сдадут ли ее люди Трехо, она не смогла бы сделать ничего лучше, чем это. Она надеялась, что ни у кого из них нет черного канала, о котором она не знает. Если бы они знали... Что ж, это была бы интересная проблема.

Они добрались до лаборатории, и она ввела их всех внутрь, как будто вернулась в колледж и устраивала вечеринку в своей комнате в общежитии. Она вошла последней, закрыв за собой дверь.

"Добро пожаловать в мой маленький мир", – сказала Элви, жестом указывая на лабораторию.

Наоми схватилась за поручень, остановилась и окинула взглядом помещение, одобряя его. Элви настолько привыкла к полудюжине многофункциональных рабочих мест, к тяжелому воздушному скрубберу, созданному для улавливания опасных химикатов и тушения пожаров, что появление новых людей казалось напоминанием о том, что все это здесь есть. Все это стало таким же привычным, как ее собственное тело, и так же легко воспринималось как должное. Большая часть того, что "Сокол" делал на Адро, – медицинское сканирование Кары и геологическое сканирование алмаза, но корабль был построен для всего – от электронной микроскопии до вивисекции.

"Это прекрасно", – сказал Джим, и его слова показались почти искренними, но не совсем.

"Это чертова тюрьма", – сказала Элви с улыбкой. "Но она моя".

Она помрачнела, когда поняла, что только что заявила о том, что ее заперли в тюрьме, человеку, который провел предыдущие несколько лет под пытками в настоящей тюрьме, но выражение его лица не изменилось. Если он и заметил ее оплошность, у него хватило благородства проигнорировать ее.

"Мне жаль, что мы поставили вас в трудное положение", – сказала Наоми. "Я знаю, что вы рискуете, позволяя нам прийти сюда".

Элви сделала отмахивающееся движение левой рукой, а правой вывела изображение на настенный экран. "Это было правильно. Ты делаешь то, что должен, когда вселенная в огне".

"Правда?" спросила Наоми.

"В огне?" сказала Элви. "Это действительно интересный вопрос. Ты знаешь о новом событии?"

"Мы работали в темноте", – сказала Наоми. "Единственное, что мы знаем, мы услышали от тебя".

"Ну, ты была частью этого, что бы это ни было". Она подняла кольцевые врата на стене в их новой, яркой форме. Каскад аналитических данных рассыпался столбцами рядом с ней. "В любом случае, вы были частью триггера. Большинство прямых данных, которые у меня есть, получены от полковника Танаки".

"Того самого, который все время пытается нас убить?"

"То же самое", – сказал Файез. "Она делала полевые отчеты и отправляла нам необработанные данные, пока вы были на пути сюда. У нее были сканеры, которые в прямом эфире прочесывали медленную зону в поисках следов вашего прохода, когда все пошло прахом. И она даже следила за этим дерьмом".

Элви сделала жест, и экран переключился на знакомый пузырь кольцевого пространства с сотнями врат, равномерно расположенных по поверхности. Она увеличила изображение на одном из них, который находился под косым углом к телескопу, фиксирующему изображение: круг врат был изогнут перспективой в овал. В центре кольцевых врат, словно светлячок, сиял проблеск света. Шлейф привода корабля, тормозящего перед проходом.

"Врата Сол", – сказала Элви. "По-прежнему почти половина трафика в кольцевое пространство и из него проходит через них".

"Но там было много другого трафика", – мрачно сказала Наоми. "Включая нас".

Элви сдвинула руку, и мерцание во вратах замедлилось. Судя по показаниям, они наблюдали за происходящим в несколько тысяч раз медленнее, чем это было на самом деле, но передача не была прерывистой. Джим скрестил руки и нахмурился. Амос и Кара наблюдали за происходящим с одинаковым интересом и неподвижностью. Мерцание становилось все ярче, пока не стало чисто белым на экране.

"Это был корабль-колония", – сказала Элви, ее слова были быстрыми, стаккато и тревожными. "Он попытался пройти транзитом через несколько секунд после появления корабля Танаки. Мы не знаем, сколько других транзитов произошло до этого, но это неважно. Достаточно, чтобы поднять порог безопасности".

Свечение стало ярче... и угасло. Эльви почувствовала волнение, но только потому, что она уже знала, что жизни людей, за которыми она наблюдала, не закончились. Каким-то образом они были спасены. Шлейф привода вернулся, сгущаясь в кольцевом пространстве, как будто корабль все-таки прошел через него, хотя за несколько мгновений до этого он явно исчез.

"Что это было, черт возьми?" пробормотала Наоми.

"Корабль ушел в голландец, а потом вернулся. Но это только предыгровое шоу", – сказала Эльви. "Посмотрим, как это понравится кольцевым сущностям".

Край медленной зоны пузырился, светлел, бурлил. Эльви уже видела это раньше. В последний раз, когда это случилось, "Сокол" был единственным кораблем, который выжил. Когда она заговорила, ее голос был более жестким и высоким. "Вот что мы видели, когда потеряли станцию Медина. Это прямое вторжение через барьеры кольцевого пространства. Оно убило Медину. Оно убило "Тайфун"".

"Жаль, что оно не убило Танаку", – сказал Амос.

В кольцевом пространстве заиграли узоры, похожие на малефические авроры, и в свете зашевелилась тьма. Эльви почувствовала, что сгорбилась, словно защищая живот от удара. Она заставила себя выпрямить позвоночник.

"А потом вот это", – сказала Эльви.

Ворота кольца и станция, как одно целое, вспыхнули белым светом, который на три долгих, ужасных секунды перегрузил телескопы. Когда свет померк, словно после долгого, медленного выдоха, пространство кольца вернулось к себе, со всеми конусами приводов, транспондерами и транспортом, которые были там раньше. В том числе и корабль-колония, который они наблюдали, как исчезает и восстанавливается.

"Загорелись не только врата Адро", – сказала Наоми.

Нет, это все они". И когда это произошло, возник когнитивный эффект. Большинство данных, которые предоставил полковник Танака, были об этом".

"Когнитивный эффект, как потеря памяти?" спросила Наоми.

"Нет", – сказал Файез. "Очень, очень отличается".

"Похоже, что это могла быть своего рода сетевая связь между разумами людей в кольцевом пространстве", – сказала Элви. "Все экипажи всех кораблей. Очевидно, это было довольно сильно. Но есть признаки того, что все они участвовали в воспоминаниях и опыте друг друга".

Амос почесал подбородок. "Это похоже на то, что происходило со мной и Искоркой".

"Это действительно похоже на то, что ты, Кара, сообщила во время погружения в BFE".

"BFE?" спросил Амос.

"Алмаз. Библиотека."

"Почему BFE?" сказал Джим.

Элви нахмурилась и покачала головой. "Дело в том, что когда мы увидели это у вас двоих", – она жестом указала на Кару и Амоса, – "мы предположили, что это потому, что вы были модифицированы ремонтными дронами. То, что произошло в кольцевом пространстве, произошло с немодифицированными человеческими существами. Эффект длился недолго. Почти мгновенно, на самом деле. Но воспоминания были яркими и стойкими. Излучение от врат тоже интересно. Взгляните на это".

Дисплей переключился на что-то похожее на невероятно сложную паутину. Жестом Элви повернула его, затем посмотрела на Джима.

Он кивнул и сказал: "Я понятия не имею, что это такое".

"Связь между вратами", – сказала Элви. "Мы думаем, что узоры в излучении установили рукопожатие между вратами, подобное тому, которое мы видели здесь между Карой и ... алмазом".

"Врата разговаривают друг с другом?" сказала Наоми.