Текст книги "Триллер"

Автор книги: Джеймс Роллинс

Соавторы: Хизер Грэм,Ли Чайлд,Линкольн Чайлд,Дуглас Престон,Крис Муни,Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон),Дэвид Моррелл,Грант Блэквуд,Стив Берри,Кэтрин Нэвилл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Мадам Гельвециус украдкой кинула на Франклина суровый взгляд и решила резко сменить тему. Она с самой обворожительной улыбкой взяла ложку, вытащила из чашки с супом кусочек лангуста, положила на тарелку и сообщила гостям:

– В названии этого месяца нет буквы «р». Ни в коем случае не следует есть ракообразных в месяцы, в которых отсутствует буква «р», – можно отравиться.

– Но, дедушка, – воскликнул Бенни Бэйк, совершенно проигнорировав тираду французской дамы, – ты действительно считаешь, что сегодня вечером кто-то от тебя отречется или предаст тебя? Даже если так, это не может быть ни один из присутствующих.

– Увы, дитя мое, – вздохнул Франклин, – но у меня есть причина думать именно так. И подкрепляет мои подозрения тот факт, что совсем недавно я получил зашифрованное послание…

Он умолк, поскольку мадам Гельвециус подавилась супом. Шомон схватил из буфета бутылку мадеры и, быстро обежав вокруг стола, плеснул вина в ее бокал. Мадам сделала несколько больших жадных глотков, так что семейство Адамс вытаращилось на нее с неподдельным интересом – никто из них не видел, чтобы женщина выпивала столько вина за один присест. Когда все вокруг немного успокоились, слово взял Джон Куинси Адамс.

– Доктор Франклин, мы все прекрасно понимаем, что зашифрованное послание должно содержаться в строжайшей тайне. Особенно если оно имеет отношение – как вы, судя по всему, полагаете – к одному из гостей. Если честно, меня ужасно занимают всяческие шифры и коды. И мистер Джефферсон тоже, как и вы, большой специалист в подобных делах. Он пообещал научить меня основам искусства шифровки, пока моя семья находится во Франции. Я был бы вам очень признателен, если бы вы могли ответить нам всего на два вопроса. Как вы узнали, что послание зашифровано? И удалось ли вам разгадать его?

Франклин с превеликим удовольствием поглощал суп из лангустов и, кажется, ничуть не беспокоился по поводу того, есть ли в названии месяца буква «р» или нет. Также не беспокоился он и по поводу своих болячек: подагры и камней в почках, которые он называл своими «песком и гравием».

– Я дам на оба твоих вопроса один ответ, – произнес Франклин, покончив с супом и положив ложку рядом с опустевшей чашкой. – Я знаю, что оно зашифровано, и знаю, какой в нем скрыт смысл, поскольку у меня есть ключ.

За столом возникло настоящее смятение, во время которого мадам Гельвециус улучила момент и довольно болезненно пихнула Франклина под ребра. Тот наклонился чмокнуть мадам в щечку и прошептал:

– Только молчите. Игра едва началась!

Она послушалась и закрыла рот.

– Сегодня вторник, – начал Франклин. – Многие из вас в курсе, что мадам Гельвециус, сидящая сейчас рядом со мной, вместе с мужем на протяжении долгих лет устраивала по вторникам философские салоны в их особняке в Париже. Также, возможно, вы слышали, что мадам является учредительницей элитной французской масонской ложи, знакомой многим по названию «Ложа девяти сестер». Эта организация, в которую я был посвящен и в которой имею честь быть гроссмейстером, также собирается по вторникам и оказывает массу полезных услуг Соединенным Штатам. Скажите, какой смысл мы можем придать этому конкретному дню недели?

– Это день древнескандинавского бога Тиу. По-французски это Марс, бог войны, – отозвался Куинси.

– Верно, – согласился Франклин. – Но есть и кое-что еще.

Вошли слуги, чтобы убрать пустые тарелки и принести чистые. На столе появились большие блюда с утятами, фуа-гра с трюфелями, перепелами, кроликом и тушеными бобами. Слуги наполнили бокалы и удалились, и только тогда Франклин поднялся и продолжил речь:

– Однажды, в ином месте и в иное время, я посетил заседание другого подобного клуба. Было это почти тридцать лет назад, в тысяча семьсот пятьдесят четвертом. Мне тогда пришлось оставить свой дом в Филадельфии и отправиться на юг. В те годы никто и вообразить не мог, что в один прекрасный день – и в не столь отдаленном будущем – мы, колонисты, восстанем против метрополии и создадим собственную республику. Собственно, на тот момент у нас было больше проблем с французами, которые пытались закрепиться в долине реки Огайо, а также с индейцами, которых французы поддерживали оружием и луизианским ромом. Спустя несколько лет молодой офицер по фамилии Вашингтон сделал первый выстрел во французско-индейской войне, которая впоследствии получила название Семилетней и в которую были втянуты все европейские страны и даже Индия. А привела она в итоге к нашей революции. Так что тот выстрел с полным правом можно назвать выстрелом, который потряс мир. В январе пятьдесят четвертого я посетил встречу недовольных своим положением лидеров индейских народов, затем вернулся в родную Филадельфию и там выяснил, что получил должность помощника почтмейстера североамериканских колоний – важная, доложу я вам, должность. Поскольку очередная встреча вождей планировалась в Олбани только через несколько месяцев, я решил, что сейчас самое подходящее время проинспектировать почтовые отделения в южных колониях. Одним из наиболее важных пунктов в моем маршруте был Аннаполис, расположенный на берегу Чесапикского залива. Моя репутация как исследователя и изобретателя шла далеко впереди меня. Всего за несколько лет до описываемых событий мне удалось «приручить» молнию, поняв, как можно увести в землю ее заряд. Едва «Мэриленд газетт» поместила заметку о прибытии в этот шумный прибрежный город нового помощника почтмейстера, как на меня обрушился вал приглашений из политических, общественных и научных кругов. Но самым таинственным из всех было приглашение от группы джентльменов, которые не относились ни к одной из перечисленных категорий. Сами себя они именовали музыкантами-любителями. Большинство из них были выходцами из Шотландии, они собирались дважды в месяц, чтобы сочинять и исполнять музыку. Поскольку встречи их всегда проходили по вторникам, то они и нарекли свой кружок «Вторничным клубом».

На протяжении всего рассказа Франклина единственным звуком в комнате помимо его голоса был звон столовых приборов…

* * *

Вечер вторника, когда я впервые посетил собрание этого клуба, выдался мрачным и ненастным. У дверей меня приветствовал основатель клуба Александр Гамильтон – нет-нет, он не имеет никакого отношения к нашему конгрессмену и герою войны.[132]132
  Александр Гамильтон (1757–1804) – выдающийся государственный деятель и первый министр финансов США. Участник Войны за независимость, был личным адъютантом главнокомандующего американской армией Джорджа Вашингтона. Погиб на дуэли.


[Закрыть] Этот Гамильтон был уроженцем Эдинбурга и только недавно перебрался за океан. Вообще, Гамильтоны – одна из наиболее влиятельных фамилий в Шотландии. Вскоре мне представилась возможность узнать, какое значение имеет Шотландия в рамках всего грандиозного замысла.

Члены клуба – их имена я уже давным-давно позабыл – весь вечер исполняли забавные песенки. Всем нам дали тайные имена. Так, я получил имя Электрико Витрифико – за то, что открыл способ увести в землю всю силу молнии. У них имелась стеклянная гармоника,[133]133
  Стеклянная гармоника – редкий музыкальный инструмент, состоит из стеклянных полусфер различного размера, нанизанных на металлический стержень, укрепленный в ящик-резонатор с водой и уксусом таким образом, что сферы погружены в него лишь наполовину. Известна в Европе с середины XVII века. Первоначально играли на тридцати-сорока стаканах, прикасаясь к краям которых исполнитель извлекал необычные, неземные звуки. Именно Франклин заменил стаканчики полусферическими чашечками, нанизанными на железный вал. Нижний край чашечек погружался в корытце с водой и при вращении вала, приводимого в движение педалью, равномерно увлажнялся. Прикосновение пальцев к влажным краям чашечек порождало нежный, приятный звук.


[Закрыть] сделанная по придуманному мной образцу, и они играли на ней чудесные мелодии. Потом был ужин, за которым в изобилии подавали спиртные напитки, а в промежутках присутствующие распевали коротенькие масонские песенки. Поскольку в тридцатые годы я сам стоял у истоков филадельфийской ложи, то сразу же понял, что нахожусь среди братьев, и потому ощущал себя очень комфортно. Нет ничего сильнее, друзья, духа товарищества!

Было очень поздно, и большинство юных джентльменов уже разошлись по домам, когда я остался наконец наедине с кучкой наиболее приближенных к Гамильтону братьев. Вот тогда-то я и сформулировал самый важный вопрос: ради какой же песни вы сегодня меня пригласили?

Члены клуба, судя по всему, чрезвычайно обрадовались моему вопросу. Они все по очереди вставали и пели а-капелла знакомый мне канон, имеющий старинное происхождение. Первый куплет на французском, второй на английском. Вот эта песня:

 
Frère Jacques, Frère Jacques,
Dormez-Vous? Dormez-Vous?
Sonnez les Matines, Sonnez les Matines,
Din-Dan-Don, Din-Dan-Don…
 

 
Брат Иоанн, брат Иоанн,
Ты спишь? Ты спишь?
Звонят утренние колокола,
звонят утренние колокола.
Дин-дин-дон, дин-дин-дон.
 

Заканчивая свою часть песни, каждый из братьев садился на место; наконец остался один-единственный брат. Когда же и он пропел последнюю строчку «Дин-дин-дон, дин-дин-дон» и сел, все присутствующие в немом ожидании уставились на меня. Был слышен лишь стук дождя по крыше. И я заговорил:

«Простенькие песенки вроде этой, джентльмены, издавна использовались с целью передать через века и расстояния скрытое послание. В случае с этой песней, „Брат Жак“, как мне кажется, речь идет о послании, которое было сокрыто на протяжении сотни лет, а то и больше. Здесь мы имеем дело не только с тайной, но и, возможно, с конспиративным заговором. Слово „конспиративный“ происходит от латинского „conspirare“, что означает „дышать вместе“. Это, в свою очередь, намекает на тайну, которую даже нельзя произносить громко, лишь шепотом. Но я думаю, что мне все же удалось постичь смысл вашей миссии, братья, и я готов помочь вам всем, чем смогу».

После моих слов присутствующие зааплодировали, затем стали по очереди подходить ко мне для «братского» рукопожатия. Когда же все разошлись, Гамильтон предложил отвезти меня домой в своем экипаже. Мы ехали, и окружающую тишину нарушало только цоканье лошадиных копыт по брусчатке. Несмотря на то что на дворе была зима, в воздухе ощущался свежий морской запах.

Я сидел и смотрел в окно на окутывающую нас бархатистую черную ночь. «Дорогой мой доктор, – так обратился ко мне Гамильтон. – Все же мне бы хотелось убедиться, что вы действительно поняли все, что мы хотели вам сообщить, исполнив эту старую детскую песенку».

«Что ж, думаю, я понял, – ответил я. – Вы спели мне очаровательную французскую песенку, но со скверным английским переводом. Наверное, мне не стоит обращать ваше внимание на то, что имя Жак переводится на английский вовсе не как Иоанн, а как Иаков. А слово „matins“ вовсе не означает „утренние колокола“ – это канонический час, признаваемый как католиками, так и англиканцами. Это призыв к молитве, так называемой заутрене, совершаемой глубокой ночью, вскоре после полуночи.

Брат Иаков, – продолжил я свои рассуждения, – это не кто иной, как старший брат Иисуса в Священном Писании. Тот самый Иаков, который основал первую кельтскую церковь в Испании (испанцы называют его Сант-Яго, то есть Святой Иаков), а также те старинные приходские церкви во французских Пиренеях.[134]134
  Автор (или Франклин) спутал двух библейских персонажей и их деяния. 1. Святой Иаков – апостол из числа семидесяти, первый епископ Иерусалима, был сыном Иосифа от первого брака и, следовательно, приходился единокровным братом Иисусу Христу (существуют и другие версии его родства с Иисусом). Принял мученическую смерть около 62 года: был сброшен иудеями с крыла Иерусалимского храма и побит камнями. 2. Святой Иаков, сын Зеведеев, брат святого евангелиста Иоанна Богослова. Проповедовал в тогдашней римской провинции Испании. В 44 году внук Ирода Великого, царь Агриппа, люто ненавидевший христиан, приказал схватить Иакова и отрубить ему голову. После свершившейся казни ученики тайно положили тело Иакова в лодку, которая после длительного плавания, хранимая сенью ангельских крыл, чудесным образом пристала к испанскому берегу. Там благочестивые христиане, нашедшие священные останки апостола, перенесли их в город Ириа Флавиа (современный Эль-Падрон). На протяжении нескольких последующих веков судьба мощей была скрыта завесой тайны. Но пришло то время, когда они были вновь обретены. Некоему благочестивому отшельнику по имени Пелайо было явлено чудесное видение, а пастухи, увидевшие звезду, стоявшую в небе, указали Пелайо место их нахождения. Саркофаг с телом святого был найден именно в том месте, над которым светила звезда. Город же, основанный здесь спустя некоторое время, получил название Компостела, что в переводе с латинского означало «поле звезды» (ныне Сантьяго-де-Компостела). Есть, впрочем, и другие версии, объясняющие связь Иакова Зеведеева с Испанией.


[Закрыть]

В вашем клубе ведь большинство членов по происхождению шотландцы, верно? Сдается мне, что шотландская корона может сравниться только с одной великой и древней династией, той, с которой члены шотландских королевских фамилий неоднократно вступали в браки. Я имею в виду французскую корону. Так, двести лет назад Мария де Гиз вышла замуж за шотландского короля, и от их союза родилась Мария Стюарт, королева Шотландии, которая, в свою очередь, стала супругой наследника французского престола. И конечно, нельзя не вспомнить сына Марии Стюарт, Иакова Шестого Шотландского, который сменил на английском престоле королеву Елизавету и стал королем Яковом Первым Английским».

В темной карете я повернулся к Гамильтону и прибавил: «Принимая во внимание канон, надо полагать, что речь идет об Иакове, существовавшем реально, я прав?»

«Да, – тихо подтвердил Гамильтон, – именно так».

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять смысл этого послания. Но кроме того, оно намекало и на иное, скрытое до поры значение. «Вторничный клуб» просил меня, как брата, о помощи в час, когда она потребуется…

* * *

Присутствующие жадно ловили каждое слово Франклина. А он все говорил:

– Послание, содержащее текст той же самой песни, было доставлено мне из Шотландии не далее как сегодня утром. Я сразу же уловил его смысл, поскольку почти тридцать лет назад получил предупреждение от членов шотландского клуба, и вот сегодня то, о чем они предупреждали, случилось. Всем вам, друзья, известно, что вот уже более сотни лет шотландцы ведут непрерывную борьбу с целью изгнать с английского трона ганноверских узурпаторов[135]135
  В 1714 г. после смерти бездетной королевы Анны Стюарт (из шотландской королевской династии) встал вопрос о наследнике престола. Формально престол должен был перейти брату Анны Иакову III Стюарту, который жил в эмиграции и оставался верным католичеству. Но согласно Акту о престолонаследии, принятому английским парламентом в 1701 году, королем Великобритании мог быть только протестант. Иаков III отказался переходить из католической церкви в англиканскую, и поэтому на трон был призван праправнук Иакова I, ганноверский герцог Георг, как самый близкий протестантский родственник дома Стюартов. В Великобритании воцарилась Ганноверская династия.


[Закрыть] и восстановить шотландскую королевскую династию – со времен английской гражданской войны и до восстания Красавчика принца Чарли[136]136
  Красавчик принц Чарли (Карл Эдуард Стюарт, «молодой претендент», 1720–1788) – сын Иакова III (который на самом деле не был королем; королем Великобритании его признал только французский король Людовик XIV). В 1745 году, высадившись в Шотландии, возглавил отряды своих сторонников и двинулся на юг Англии, намереваясь вернуть утраченный престол. 16 апреля 1746 года в битве при Куллодене войска восставших были разгромлены превосходившей их по численности английской армией, сам принц Чарли вынужден был бежать за границу.


[Закрыть] (сына последнего короля Иакова), который предпринял попытку силой вернуть престол всего за девять лет до моей поездки в Аннаполис!

На мгновение Франклин прервал рассказ, обвел глазами комнату и гостей, а затем продолжил:

– Глубинное значение этой детской песенки заключалось в том, что мои друзья-масоны из Аннаполиса были посвящены в тайный и древний масонский обряд, известный лишь в Шотландии. Одни называют его обрядом Строгого Послушания, другие – обрядом Килмарнока, по имени графа Килмарнока, который был его основателем. Графа казнили почти сто лет назад за участие в восстании, ставившем целью реставрацию династии Стюартов.[137]137
  Уильям Бойд, 4-й граф Килмарнок, был казнен за участие в вышеупомянутом восстании в 1746 году, т. е. не «почти сто лет назад», а всего лишь тридцать восемь.


[Закрыть] Члены «Вторничного клуба» понимали значение песни «Брат Иаков» и, судя по всему, были готовы довести дело до логического завершения. Как, возможно, готовы и сегодня. Но многие ли представляют себе, – обратился к присутствующим Франклин, – что тот самый Красавчик принц Чарли, Карл Эдуард Стюарт, который заявляет права на британский престол, живет всего лишь в нескольких километрах от этого самого места? Да-да, в Сен-Жермен-ан-Ле, по дороге из Парижа в Версаль.[138]138
  После неудачи восстания 1745–1746 гг. Карл Эдуард Стюарт жил в изгнании в Италии.


[Закрыть] Там Стюарты под защитой Бурбонов обитают вот уже сто лет, с тех пор как были свергнуты с британского трона.

– Но вы же не хотите сказать, – с негодованием воскликнул Джон Адамс, – что с этими изгнанниками Стюартами все еще следует считаться в европейской политике?

– В европейской – нет, – ответил Франклин. – Я говорю об Америке, которая приобретает все больший вес в мире. В нашей едва вставшей на ноги стране нет настоящего лидера. Нет главы государства. Генералу Вашингтону – его кандидатура получила всеобщее одобрение – трижды, как и Юлию Цезарю, предлагали принять королевский титул, и трижды он отказался. Он, конечно, великий человек, но жена никак не может родить ему наследника, а ее собственный отпрыск ни на что не годен. Сможет ли он стать родоначальником достойной династии, способной вести нашу страну к процветанию?

– Династии? – Адамс не сдержал пыла и встал. – За что же мы тогда сражались? Сэр, вы не сошли с ума?

– Оглянитесь вокруг, мой друг, – спокойно произнес Франклин. – Назовите мне хоть одну страну на любом континенте, где не соблюдается порядок наследования. Что же может ожидать наше государство? Короли имеют дело с королями. И Вашингтон это прекрасно понимает, поэтому он и послал тайную делегацию выяснить: готовы ли Стюарты? Мое послание означает, что Стюарты готовы, что их корабль отходит от берега в час заутренней службы, то есть вскоре после полуночи. Сегодня ночью! Они направляются в Америку, и там их с радостью встретят посвященные в обряд Килмарнока.

Адамс бормотал что-то неразборчивое, хватаясь за руку супруги, а молодые люди в возбуждении вскочили на ноги.

– Это чудовищно! – наконец выкрикнул Адамс в лицо Франклину. – Увидимся завтра, сэр. Надеюсь, вы к тому времени хорошенько поразмыслите.

Франклин церемонно поклонился, и Адамсы удалились.

Взяв под руку мадам Гельвециус, Франклин проследовал в гостиную, чтобы, как обычно, попрощаться с гостями и скрыться в спальне для послеполуденного сна. Проходя мимо окна, он обратил внимание, что французы (хозяева замка Шомоны и драматург Бомарше) ведут в саду оживленную беседу с секретарем американской миссии Бэнкрофтом. Через мгновение Бомарше вернулся в дом – остальные гости еще продолжали собираться, – взял Франклина за руку и отвел в сторону.

– Послушайте, дорогой доктор, – начал обескураженный драматург, – мы все находимся под впечатлением. Хотя никто и не считает, что шотландский король будет подходящим главой для американского государства, но, если все выгорит, это произведет фурор. Вы упомянули, что полученное вами послание намекает на присутствие среди нас шпиона. Неужели вы сделали такое заключение из простой детской песенки?

– О, это была просто уловка, – отозвался Франклин. – Видите ли… мне известно, кто шпион! Даже после свершившейся революции, боюсь, в наших рядах еще остались англоманы. Я несколько раз добивался, чтобы этого джентльмена отзывали в Америку, но наш Конгресс с таким же упорством неизменно отправляет его обратно. И я вовсе не удивился, когда сегодня он так поспешно оставил наше общество – несомненно, чтобы немедленно отправить сообщение своим друзьям по ту сторону Ла-Манша.

– Вы имеете в виду Адамса? – прошептал изумленный Бомарше.

– Прошу вас, никому об этом ни слова, – сказал Франклин, затем обернулся к стоящей неподалеку мадам Гельвециус. – Дорогая, сыграем партию в шахматы перед сиестой?

Полночь в садах Ле-Валентинуа

«Как же прекрасны эти сады ночью!» – с восторгом подумал Франклин. Канонический час! Он тихонько рассмеялся, радуясь собственной хитрости.

Полночь – наилучшее время для прогулок. Августовское небо над головой усыпали мириады сияющих звезд. Легкий ветерок шумел в кронах цитрусовых деревьев. Многочисленные пруды и фонтаны купались в молочно-белом лунном свете. Вдалеке, извиваясь, словно змея из жидкого серебра, текла Сена.

Разве можно вообразить, что от этой воистину волшебной страны буквально рукой подать до шумных парижских улиц? Франклин понимал, что ему крайне повезло оказаться гостем у такого человека, как Шомон. Конечно, он был сущим мошенником в том, что касалось денег и всяческих интриг, но все же далеко не самым худшим из себе подобных.

Не отрывая глаз от окружающей красоты, Франклин взял под руку идущую рядом мадам Гельвециус и сделал ей комплимент:

– Мой друг, сегодня вы были великолепны. Я говорю не только о доблести, проявленной вами в шахматной партии, но и о вашей способности к интригам. – Он остановился и принюхался к одежде спутницы. – Ах, я уже так привязался к этому аромату. Мы могли бы как-нибудь пригласить вашу доярку в мой будуар на послеполуденную чашечку чая?

– Vieux cochon,[139]139
  Старый развратник (фр.).


[Закрыть] – притворно осуждающим тоном заявила мадам, но тут же напряглась, посмотрев через ограждение в нижние сады. – Мне казалось, все давно уже разошлись. Кто это вон там, возле пруда?

Далеко внизу, на краю круто обрывающегося в Сену утеса, Донатьен ле Рэй де Шомон разместил большой восьмиугольный пруд со знаменитым водяным карильоном, отбивающим часы. Сейчас на самом берегу в густой тени сидели, плечом к плечу, два человека.

– А, это Джефферсон и Джон Куинси Адамс, – объяснил Франклин. – Я попросил их остаться и подождать меня здесь, чтобы полюбоваться зрелищем. Родителям мальчика передали, что он заночует в городской квартире Джефферсона. Давайте, дорогая, спустимся к ним.

– Но разве не опасно вовлекать посторонних? – засомневалась мадам Гельвециус.

– Не опаснее игры в шахматы, – заметил Франклин, – и, кстати, очень занятно. Юный Куинси жаждет научиться искусству шифровки и дешифровки. Когда, если не сегодня, представится лучшая возможность?

Увидев приближающихся Франклина и его спутницу, Джефферсон и Адамс-младший встали их поприветствовать.

– Доктор Франклин, – подал голос Куинси, – я думаю, нам удалось проникнуть почти во все тайны вашего шифра и у мистера Джефферсона даже прошла головная боль. Однако у нас осталось еще несколько вопросов.

– Разгадали мой шифр? – оскалил зубы Франклин. – Что ж, расскажите, а я послушаю.

Джон Куинси оглянулся на Джефферсона, и тот кивком дал молодому человеку свое согласие.

– Прежде всего обратим внимание на способ, каким мадам Гельвециус доставила послание, – переполняясь гордостью, произнес Куинси. – Она пыталась сделать это втайне. Когда же ее узнали, вы сообщили всем, что получили послание. Но чтобы сбить шпиона с верного следа, вы привлекли всеобщее внимание к французской части песенки, тем самым отвлекая от английской части: «Брат Иоанн, брат Иоанн, ты спишь, ты спишь?» И тогда послание приобретает совершенно иной смысл.

– Ну-ка, ну-ка, и что же оно тогда означает? – осведомился Франклин с довольной улыбкой.

– Ключевое слово здесь – «брат», – продолжал Куинси. – Так приветствуют друг друга масоны. Они отвергают всяческие титулы, поскольку полагают всех людей равными, вне зависимости от их происхождения. Затем мы имеем повторяющиеся строчки «Брат Иоанн, брат Иоанн». Они отсылают нас к двум святым покровителям братства вольных каменщиков: святому Иоанну Крестителю и святому Иоанну Евангелисту, коих чествуют соответственно в дни летнего и зимнего солнцестояния. Следовательно, это послание предназначено для масонов, но не только шотландских. А строчки «Ты спишь» и «Уже звонят утренние колокола» будут иметь значение «Пробуждайтесь, братья!». Боюсь, это все, что нам пока удалось расшифровать.

– Превосходно! – похвалил молодого человека Франклин. – Вы отлично потрудились.

– Но, дорогой мой доктор, – вступил в беседу Джефферсон, – мы так и не знаем истинного смысла послания шотландских масонов. Ведь если, как вы утверждаете, в нашем окружении действительно скрывается шпион, представляете, в какое изумление придут многие из сторонников англичан по эту сторону Ла-Манша, услышав вашу невероятную историю? «Красавчик принц Чарли в ранний утренний час отплывает за океан, чтобы стать первым императором Соединенных Штатов!» Вы думаете, хоть кто-нибудь примет это на веру?

– Я надеюсь. Надеюсь, потому что это до некоторой степени правда. Я лично был посвящен в обряд Килмарнока вскоре после того памятного вечера в Аннаполисе. Это случилось в тысяча семьсот пятьдесят девятом году, когда я отправился в расположенный на шотландском побережье университет Сент-Эндрюс получить почетную докторскую степень. У Красавчика принца в Шотландии до сих пор огромное количество сторонников, так же как и в Америке. Хотя, конечно, в их число не входят ни генерал Вашингтон, ни я и мои братья масоны. Прибытие в наше молодое государство настоящего принца крови сейчас может принести одни лишь несчастья. Прошло всего несколько лет после революции, еще не до конца сформировалось государственное устройство, мы еще имеем множество различных группировок, которые постоянно цапаются друг с другом, словно глупые гуси. Отсюда и такая срочность со стороны шотландских масонов. Что может быть лучше, чем справиться с проблемой до того, как она появилась? И когда еще представится шанс навешать лапши на уши королю Георгу Третьему и британской секретной службе? От мысли, что трон его бывших владений займет не кто-нибудь, а шотландский король, у Георга волосы на парике встанут дыбом!

– То есть одно зашифрованное послание было скрыто внутри другого, – заключил Куинси. – Король мчит к берегам Америки, а братство вольных каменщиков должно пробудиться и ответить на зов.

– Да, – подтвердил Франклин, – это наш традиционный способ сохранить тайну: один пласт скрыт внутри другого, а внутри первого таится еще один.

– Но кто же должен справиться с этой задачей? – нетерпеливо спросил Джефферсон. – Кто тот шпион, который сегодня после обеда передал ваше послание британцам?

– Боюсь, мне пришлось намекнуть на другого человека, но необходимо было отвлечь внимание от настоящего шпиона, – сказал Франклин. – И я выбрал на эту роль вашего отца, Куинси. Простите меня великодушно за такую вольность. На самом деле это наш секретарь Эдвард Бэнкрофт. Мы давно следили за ним. Каждый вторник вечером он покидает Ле-Валентинуа и направляется в сад Тюильри в самом сердце Парижа.[140]140
  Тюильри – сад в центре Парижа. На его территории располагался дворец, бывший частью комплекса зданий Лувра и служивший одной из резиденций французских королей. Центральная часть дворца сгорела при пожаре 24 мая 1871 года.


[Закрыть] Там в половине двенадцатого под покровом темноты он кладет в дупло старого дуба пакет с бумагами. В них содержатся все сведения, которые он собрал в Ле-Валентинуа за неделю. Британская разведка платит ему пятьсот фунтов в год, ну а мы, в свою очередь, платим, чтобы он шпионил за ними. Только так мы можем быть уверены в том, что в Британии получают именно ту информацию, которую им положено знать. Когда, дорогой Джефферсон, вы замените меня во главе этой миссии, советую вам не отказываться от услуг Бэнкрофта. Он будет очень полезен!

Джефферсон скромно потупился и улыбнулся.

– Моя любимая фраза: я могу стать только вашим преемником, но не заменить вас. Теперь мне известно, что вы, ко всему прочему, еще и мастер французского искусства шпионажа. Но если послание было предназначено для того, чтобы британцы бросились расстраивать якобы существующий якобитский заговор, кое-что остается непонятным. С какой целью вы пригласили нас сегодня ночью на берег пруда?

В эту минуту колокола знаменитого карильона начали отбивать полночь. Когда звон стих, Франклин ответил Джефферсону:

– С какой целью, спрашиваете? Чтобы присутствовать на приеме мадонны Отейской, конечно же!

Мадам Гельвециус, которая все это время молча взирала на бегущую внизу реку, произнесла:

– «Ложа девяти сестер». Посвященные собираются, когда карильон пробьет полночь.

И тут из окутывающей реку густой тени появилась длинная лодка. Девять крепких мужчин на веслах направляли ее к залитому лунным светом причалу.

– Девять муз и карильон, исполняющий мелодию в ми-бемоль мажоре, – пояснил Джефферсону Франклин. – Вот она – недостающая часть шифра, которую вы пытались найти с юным Джонни. В обеих версиях нашей песенки имеются три удара колоколов, три повторяющиеся ноты: дин-дан-дон и дин-дин-дон. Три эти ноты символизируют масонский код – число «три». Наши песни всегда написаны в ми-бемоль мажоре и содержат при ключе три бемоля; и сама нота «ми», или, по-латыни, Е, – она ведь третья по счету в октаве. Двойное повторение ударов колоколов – три и три – дает нам три в квадрате, то есть девять, число, входящее в название ложи мадам Гельвециус. Ложи, посвященной девяти музам, ложи, члены которой предаются размышлениям.[141]141
  Игра слов: в английском языке слово «muse» имеет значения и «муза», и «размышлять».


[Закрыть] – Франклин рассмеялся и прибавил: – И наконец, как и в каждом шифре, здесь есть еще один, последний штрих, который раскрывает смысл всего остального.

Джефферсон подошел к мадам Гельвециус и тоже посмотрел вниз, где мужчины привязали лодку к причалу и теперь высаживались на берег. Несмотря на весьма теплую ночь, они были облачены во все черное. Некоторое время возле пруда стояла тишина, которую нарушил Джефферсон, сказавший всего одно слово:

– Вторник.

– Точно! – воскликнул изумленный Франклин. – Но что навело вас на эту мысль?

– И что сие означает? – поинтересовался, чуть дыша, Куинси.

– Послание не содержало информацию о том, что должно будет случиться во вторник, – напомнил молодому человеку Джефферсон, – и оно не о вторнике. Нет! Оно имеет в точности тот смысл, который вложили в него братья уважаемого доктора из Аннаполиса. Послание означает «вторник».

– Ah, oui![142]142
  О да! (фр.).


[Закрыть] – понимающе отозвалась мадам Гельвециус. – День огня.

– Вторник, – продолжил Джефферсон, – в календаре древних был посвящен огню. В греческих Дельфах некогда находился храм огня, святилище Аполлона, солнечного бога. Число «три» образует треугольник, или пирамиду, то есть это можно понимать как «храм огня». Известно много музыкальных звукорядов, содержащих три бемоля или диеза, но над входом в храм Аполлона в Дельфах было вырезано именно Е, о котором недавно упомянул доктор Франклин. Знак этот настолько древний, что никто до сих пор не смог разгадать его значение…

– И не забывайте, – вмешалась мадам Гельвециус, – что французская королевская династия ведет свое происхождение от «короля-солнце».[143]143
  «Король-солнце» – прозвище французского короля Людовика XIV из династии Бурбонов (1638–1715). Царствовал 72 года – дольше, чем какой-либо другой европейский монарх.


[Закрыть] Но к сожалению, свет этот сияет далеко не так ярко, как прежде. Возможно, пришло время заменить его новым пламенем.

– Боже милосердный! – не сдержал крик Джефферсон. – Да вы же оба говорите о революции! О революции во Франции! В Европе! Вторник действительно подразумевает огонь, и, кроме того, это день Марса, бога войны!

– Боюсь только, – заметил Франклин, – что я уже слишком старый революционер. Знаете ведь фразу: «Едва все закончится, мы должны исчезнуть, ибо огонь, который служит уничтожению, не может созидать». Но ваш разум, мой благородный друг и коллега, полон огня, он даже окрасил ваши волосы в огненно-рыжий цвет. – Он похлопал Джефферсона по плечу. – Не забывайте, мой друг: три стука, три удара колокола, три точки, образующие треугольник. Четыре треугольника образуют огненную пирамиду. Грядет великий пожар. Фитиль уже зажжен! А теперь пойдемте присоединимся к нашим друзьям, и пусть бог Марс защитит нас всех.

Франклин и мадам Гельвециус направились к причалу. Обернувшись к Джефферсону, Франклин прибавил:

– Когда вы сами станете «королем-солнце», а это может случиться скорее, чем вы думаете, не останавливайтесь ни на мгновение во время переправы через огненную реку Стикс. Просто помните, что, пока вы в состоянии напеть простенький мотивчик, вы всегда можете призвать на помощь друзей.

На этом Франклин взял под руку мадам Гельвециус, и они стали спускаться по каменным ступеням, и весь путь до причала они пели песню «Брат Жак».