Текст книги "7-е небо"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Максин Паэтро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 106

Дом в стиле тюдор, окруженный высокими елями, находился в элитарном поселке с особняками от миллиона долларов и выше, на краю поля для гольфа в Санта-Розе. Втиснувшись среди шерифовских «круизеров» и красных пожарных машин, которые уже несколько часов находились на месте преступления, мы увидели, что пожарные сматывают шланги, а в дом, подлезая под желтую ленту, потянулись медэксперты и специалисты по расследованию поджогов.

Я была в ярости, что Голубь посмел убить снова и уже во второй раз перенес свою отвратительную оргию поджогов в округ, где Рич, Чак и я не имели официального статуса.

Чак позвал нас, и мы подошли к дому.

– Пожар начался в гараже, – сказал он, потирая на руке старый шрам от ожога.

Ханни придержал дверь, впуская нас внутрь. Гараж был на три машины, по стенам развешаны инструменты, в углу газонокосилка. В центре стоял сгоревший мини-вэн, ставший черно-сине-серым от пламени. Ханни представил нас шерифу Полу Аркарио, медэксперту Сесилии Роуч и спецу по расследованию поджогов Мэтту Хартнетту, который назвался другом Чака.

– Владелец дома Алан Бим, – сказал нам Хартнетт. – Он еще в салоне. Вторая жертва – женщина, лежала на полу рядом с машиной. Она уже в мешке – для сохранности. В остальном все так, как мы нашли.

Ханни посветил фонариком внутрь мини-вэна, чтобы мы с Конклином могли разглядеть обугленное тело на водительском сиденье. Оно было отодвинуто назад. Поперек коленей жертвы лежала тяжелая цепь, а сверху маленькая книга – прямо на вывалившихся розовых кольцах толстого кишечника.

У меня подкосились ноги.

В гараже стоял удушливый смрад горелого мяса и бензина. Я почти слышала крики, мольбы, тихое «чирк» спички и рев всепожирающего пламени. Рич спросил, в порядке ли я, и я ответила – да, но в голове крутилось, что произошедшее здесь ранним утром перешло некий предел ужаса и страданий.

Что это истинно сатанинское злодеяние.

ГЛАВА 107

Доктор Роуч застегнула черный мешок и попросила помощников отнести тело женщины в машину. Роуч была миниатюрной, лет сорока с небольшим. Густые седеющие волосы связаны в хвост, очки висят на украшенной стразами цепочке.

– При ней не было документов, – отметила она. – Все, что я могу сказать, – совсем юная девушка, может, даже подросток.

– Не жена?

– Бывшая супруга мистера Бима живет в Окленде, – пояснил шериф, складывая мобильный. – Она скоро подъедет.

Ханни начал беглый отчет о пожаре, делясь с нами информацией:

– Пожар начался на заднем сиденье. Позади водительского кресла были навалены газеты и дрова. А это буксирная цепь, – кивнул он на тяжелые звенья, стягивавшие колени жертвы. Указав на металлический лом между педалями, он объяснил, что это замок рулевого механизма; его пропустили через звено, а цепь застегнули за рулевой колонкой. Ханни считал, что сперва мужчину надежно приковали цепью, а потом полили бензином газеты и дрова. – Затем, наверное, жертв облили бензином, а канистру сунули между сидений…

– Извините, ребята, мне надо начинать осмотр места преступления. – Хартнетт открыл чемоданчик. – Шеф уже кипятком брызжет.

– Подождите минуту, пожалуйста, – попросила я. Взяв у Ханни ручку, я нагнулась в машину. Ханни направил свет фонарика мне через плечо. Ручкой я открыла книгу, лежавшую на коленях Алана Бима.

Какое послание оставил нам Голубь?

Обычную чепуху, как из печенья с предсказаниями?

А может, он сошел с ума и опрометчиво оставил нам что-нибудь разумное? Я посмотрела на титульный лист, но увидела лишь печатный заголовок: «Новый Завет». Больше там не было ничего. Ни кухонной латыни, ни даже экслибриса.

Я выпрямилась, когда Рич сказал:

– Линдси, вот это проверь.

Я снова полезла в машину и на сей раз увидела почерневший хвостик ленты, торчавший между страницами. Действуя ручкой, я открыла Библию на закладке. Евангелие от Матфея, стих 3:11.

Несколько строк было подчеркнуто ручкой.

Почти касаясь щекой обгоревших, оголившихся костей жертвы, я прочла подчеркнутое вслух:

– «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я недостоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем…»

ГЛАВА 108

– Очищение огнем – основная библейская тема, – проворчал Конклин.

В этот момент дверь гаража распахнулась и на пороге, залитая солнечным светом, замерла элегантная женщина лет сорока в деловом костюме, с искаженным гневом и страхом лицом.

– Я Алисия Бим. Кто здесь главный?

– Пол Аркарио, – представился шериф, протягивая руку. – Это я вам звонил. Давайте выйдем отсюда и поговорим…

Миссис Бим резко, чуть не оттолкнув его, прошла к мини-вэну. Конклин тоже не успел ее остановить. Долгую секунду она расширенными глазами смотрела внутрь сгоревшей машины, потом судорожно сжалась, согнулась и закричала:

– Боже мой, Алан! Что с тобой случилось? – Она вскинула голову и устремила взгляд на меня: – Где Валери? Где моя дочь?

Я представилась и сказала миссис Бим, что ей необходимо покинуть гараж и что я пойду с ней. Она подчинилась, когда я, придерживая ее за спину, повела к выходу. Мы направились к дому.

– Эти выходные дочь проводила с отцом, – проговорила миссис Бим. Она открыла дверь и, едва переступив порог, с криком бросилась бегом по комнатам: – Валери! Вэл! Где ты? – Я шла за ней. Остановившись, она сказала мне: – Может, Вэл осталась на ночь у подруги?

При виде преображенного надеждой лица миссис Бим у меня разрывалось сердце. Ее ли дочь лежит в мешке для трупов? Я не знаю. Если даже так, не мое дело ей об этом сообщать. Сейчас надо как можно больше узнать об Алане Биме.

– Давайте пару минут побеседуем, – попросила я.

Мы присели за сосновый деревенский стол на кухне, и Алисия Бим рассказала о своем двадцатилетнем браке, который год назад закончился разводом по инициативе Алана.

– Он много лет страдал депрессией. Считал, что его жизнь потрачена на добывание денег, что он пренебрегал своей семьей и Богом. Алан стал очень религиозным, все время каялся, повторял, что времени почти не осталось… – Алисия Бим замолчала на полуслове. Я проследила за направлением ее взгляда: она смотрела на стол у раковины, где рядом с конвертом лежал развернутый голубой листок. – Может, это записка от Вэл? – Она кинулась к раковине, схватила письмо и начала читать: – «Дорогая Вэл, моя самая любимая девочка, пожалуйста, прости меня, я просто не могу больше…» – Она подняла на меня глаза: – Это почерк Алана.

В этот момент Ханни просунул голову в дверь и попросил меня на два слова.

– Линдси, соседка говорит, у нее на автоответчике сообщение от Алана Бима. Он просит за все прощения, словно уезжает навсегда.

Стих из Библии вместо латинской цитаты. Отсутствие лески на руках и ногах. И жертвы не были супругами.

Голубь этого не делал.

Голубь не имеет отношения к этим смертям. Надежда вынудить его сделать ошибку и вычислить местонахождение стала мертвее, чем сгоревший человек в машине.

– Алан Бим покончил с собой, – сказала я.

Ханни кивнул.

– Версия самоубийства будет рабочей, пока все не проверим, но, по словам соседки, Бим и раньше пытался свести счеты с жизнью. По ее словам, у него был рак легких в терминальной стадии.

– Поэтому он приковал себя к рулю и поджег машину?

– Видимо, чтобы не дать себе передумать на сей раз. Но это уже его дело. А вот дочь, по-моему, пыталась его спасти, однако у нее с самого начала не было шансов…

– Ну да, сразу потеряла сознание от ядовитого дыма и раскаленного воздуха.

ГЛАВА 109

Добравшись вечером домой, я хотела очень многое рассказать Джо и надеялась не заснуть до разговора. Он сидел в кухне в шортах и футболке, в которых ходил на вечернюю пробежку с Мартой, и с бокалом вина в руке. По восхитительному запаху чеснока и орегано я поняла, что он и ужин приготовил.

Но выражение лица Джо заставило меня насторожиться.

– Джо, я всю ночь была в больнице…

– Да, Джейкоби сказал. Если бы я утром не увидел мокрых следов на коврике в ванной, то и не знал бы, что ты заходила домой.

– Ты же спал, Джо, а у меня было всего несколько минут! Неужели в этом доме надо отмечаться – пришел, ушел?

– Ты называешь это отмечаться, а я называю это думать о других. Обо мне, о том, что я волнуюсь.

Я не позвонила Джо. Почему я не позвонила?

– Я пью мерло, – сказал он.

Мы с Джо редко ссорились. У меня возникло неприятное сосущее ощущение под ложечкой, как бывает, когда я не права.

– Прости меня. И правда, я должна была позвонить.

Я подошла и обняла его за талию, но Джо отстранился:

– Мне не до флирта, Блонди. Я в бешенстве.

Он сунул мне бокал. Я повторила:

– Джо, я же извинилась, я признала, что была не права!

– Знаешь что? – повысил он голос. Марта заскулила и выбежала ко мне из комнаты. – Я тебя чаще видел, когда жил в округе Колумбия.

– Неправда!

– Поэтому я хочу задать тебе один вопрос, Линдси. Прямой вопрос. И хочу услышать правду. – «Нет, пожалуйста, только не спрашивай меня, хочу ли я выйти за тебя замуж, – подумала я. – Я еще не готова». Я посмотрела в темно-синие глаза Джо, где бушевал настоящий шторм. – Я хочу знать, что у вас с Конклином.

У меня даже рот приоткрылся.

– Ты решил, что я… Джо, ты пошутил.

– Я провел с вами час. Между вами что-то есть, и не говори мне, что вы просто напарники. Я сам с тобой раньше работал, Линдси, мы тоже были напарниками, и вот чем дело кончилось.

Я открыла рот и закрыла, ничего не сказав. Я чувствовала себя настолько виноватой, что даже не смогла разыграть обиду. Джо был прав во всем. Что мы с Ричем неравнодушны друг к другу, что я невнимательна к Джо, что наши отношения были ярче, когда Джо жил через два часовых пояса от Сан-Франциско.

С тех пор как Джо решился переехать, он стал моим, моим, по-настоящему моим. А я приняла это как должное. Я была не права, вынуждена признать. Горло сжалось от слез. Вот и мы столкнулись с проблемой, из-за которой разваливаются браки служащих полиции.

Работа. Вечная одержимость и преданность работе.

В этом все дело. Или нет?

Мне стало дурно от стыда. Я в мыслях не имела причинять Джо боль. Я поставила вино на кухонный стол и вынула бокал из пальцев Джо.

– Между нами ничего нет, Джо. Это просто работа.

Он глядел мне в глаза, словно досматривая мой мозг. Он знал меня слишком хорошо.

– Помешай соус пару минут, ладно, Линдс? Я пойду душ приму.

Я встала на мыски и обняла Джо за шею, держась за мужчину, которого считала своим будущим мужем, прижавшись щекой к его щеке. Я хотела, чтобы он меня обнял, и в конце концов он обхватил меня за талию и крепко притиснул к себе.

– Джо, я так тебя люблю. Постараюсь чаще это показывать, обещаю.

ГЛАВА 110

Когда я вошла, Рич уже сидел за компьютером, работая на пятой скорости: указательные пальцы так и мелькали по клавиатуре. Я поблагодарила за пончик с кремом, красовавшийся на салфетке рядом с моим телефоном.

– Моя очередь угощать, – сказал Рич, не поднимая глаз от экрана. – Звонила доктор Роуч; сказала, в желудке Алана Бима обнаружено пятьдесят пять кубических сантиметров бензина.

– Сколько это, три унции? Господи, он что, пил бензин?

– Похоже на то. И похоже, прямо из канистры. Бим действительно хотел железной гарантии, что на этот раз все будет как надо. Докторша говорит, стопроцентно погиб бы – не от огня, так от отравления. Ты сюда посмотри, Линдси.

– Что нашел?

– Иди сама смотри.

Я обошла столы и посмотрела из-за плеча Конклина. На экране был открыт сайт «Краймвеб.ком». Конклин нажал ввод, и начался мультфильм. Паук бросил липкую нить сверху страницы, соорудил паутину поверх кроваво-красного заголовка над статьей и убежал в свой угол листа. Я прочла: «Пять застреленных только на этой неделе. Когда копы и прокуратура оторвут зады от стульев?»

Статья представляла собой тошнотворный обвинительный приговор судебной системе Сан-Франциско, причем все было правдой. Число убийств выросло, а раскрываемость ухудшилась в результате нехватки людей, средств и времени.

Рич повел курсор по колонке с перечнем страниц сайта.

– Вот. Здесь. – Рич нажал на ссылку «Нераскрытые убийства», и на экране появились сильно уменьшенные фотографии.

Чета Малоун. Семейный портрет Мичемов. Рич нажал на миниатюру с Малоунами.

– Ты послушай. – И он зачитал: – «Совершены ли убийства Патрисии и Бертрама Малоун теми же людьми, кто расправился с Сэнди и Стивеном Мичемами? Мы говорим – да. Были и другие убийства, не менее гнусные, того же почерка: Джаблонски в Пало-Альто и Джордж и Нэнси Чу в Монтерее тоже погибли в своих домах во время пожара. Почему полиция Сан-Франциско не может раскрыть эти преступления? Если у вас есть информация, пишите нам на „Краймвеб.ком“. Diem dulcem habes».

Господи, опять латынь!

– Мы не сообщали прессе о латинских записках, – сказала я. – Что значит «Diem dulcem habes»?

– Хорошего дня.

– Да уж, – буркнула я. – Будем надеяться, сегодня будет лучше, чем вчера.

Я позвонила в окружную прокуратуру и попросила к телефону Юки. Подошедшему вместо нее Нику Гейнсу я сказала, что нам нужен ордер – заставить интернет-провайдера назвать имя владельца сайта.

– Обеспечу. Лично прослежу, – сказал Гейнс. – Только попросите, сержант. А у вас достаточное основание?

– Мы над этим работаем. – Я положила трубку. – Что теперь?

Рич нажал кнопку «Наши контакты» и двумя пальцами напечатал: «Должен поговорить с вами о пожарах у Малоунов и Мичемов. Напишите мне».

Электронный адрес Конклина свидетельствовал, что он работает в полиции Сан-Франциско. Если вебмастер не кто иной, как Голубь, это его спугнет.

С другой стороны… Да нет здесь другой стороны!

Долго волноваться не пришлось. Всего через пару минут Рич получил ответ: «Чем могу быть полезен?»

Подписано письмо было Линком Вебером и содержало номер телефона.

ГЛАВА 111

Назначив встречу с Вебером на четыре, мы уведомили Джейкоби, взяли подкрепление и в два часа выехали к книжному магазину в Ной-Валли под названием «Проклятое пятно».[25]25
  Ставшая очень популярной в английском языке цитата из «Макбета» У. Шекспира, когда леди Макбет пытается отмыть руки от воображаемой крови, повторяя: «Прочь, проклятое пятно!»


[Закрыть] На Двадцать четвертой улице в техническом фургоне сидели инспекторы Чи и Макнейл, а у меня под рубашкой был закреплен микрофон. Инспекторы Лемке и Самюэлс работали под прикрытием – слонялись в гражданской одежде перед магазином и у служебного выхода.

Ладони вспотели, пока я с Конклином ждала в патрульной машине, – в кевларовом жилете было жарко, да и мысли не давали покоя.

Неужели нашли? Линк Вебер, он же Голубь?

В полчетвертого мы с Конклином вылезли из машины и направились к цели.

«Проклятое пятно» оказалось старомодным магазином. Темноватый, полный таинственных книг и подержанных романов в мягкой обложке, со стеллажом «две книги по цене одной», он совершенно не походил на кондиционированные сетевые магазины с кофе-барами и негромким джазом из динамиков.

За кассой стояло существо неопределенного пола в черной одежде, с коротким ежиком на голове и обилием пирсинга на лице. Нежным женским голосом кассир сообщил, что Линк работает наверху.

Я так и слышала, как скребутся мыши, устроившие себе гнезда среди молчаливых томов, когда мы шли по узким проходам, протискиваясь мимо посетителей, сильно смахивавших на клиентов клиники для душевнобольных. У дальней стены была простая деревянная лестница с табличкой на цепочке, натянутой между перилами: «Не входить».

Конклин отстегнул цепь, и мы поднялись на чердак. Потолок был сводчатый, как в соборе, но низкий, всего футов восемь в самом высоком месте, а у стен вообще фута три. Стол в конце лофта был завален журналами, газетами и книгами, едва оставлявшими место для двух больших мониторов.

За столом сидел худющий темнокожий мальчишка лет пятнадцати в очках с тонкой оправой. Татуировок или пирсинга я не увидела, если не считать таковым скобки на зубах, которые стали заметны, когда он улыбнулся.

Мои надежды рухнули.

Это был не Голубь. В описании Голубя, данном губернатором, говорилось о плотном белом юноше с длинными каштановыми волосами.

– Я Линк, – сказал парень. – Добро пожаловать на «Краймвеб.ком».

ГЛАВА 112

Линк Вебер объявил, что для него большая честь с нами познакомиться. Он указал на два мягких куба, обтянутых пластиком, служивших стульями, и предложил нам воды из кулера.

Присесть мы на кубы присели, от воды отказались.

– Мы прочли ваш комментарий на сайте, – небрежно сказал Конклин. – Нас заинтересовала ваша точка зрения на поджоги домов Малоунов и Мичемов.

– А давайте я начну сначала? – предложил пацан.

В принципе предложение было хорошим, но сегодня мое терпение оказалось, как никогда, близко к тому, чтобы лопнуть, и я хотела получить ответы на два вопроса, причем самых лапидарных: почему у себя на сайте Линк Вебер употребил латинскую фразу, и не знает ли он кого-нибудь по прозвищу Голубь.

Но Вебер заявил, что к нему еще никогда не приходили копы, и сегодняшняя встреча в его офисе оправдала его цель и само существование вебсайта до такой степени, что он и не мечтал. Битых пятнадцать минут Линк Вебер рассказывал, что «Проклятым пятном» владеет его отец, что детективами он, Линк, увлекся, едва научившись читать, что он хочет издавать художественные и документальные детективы, как только закончит школу.

– Линк, на сайте ты пожелал удачного дня на латыни. Почему? – перебила я.

– О, латынь… Я почерпнул идею отсюда. – Линк быстро перерыл стопки бумаг на столе, извлек книгу в мягкой обложке, восемь с половиной дюймов на одиннадцать, на которой элегантным шрифтом было вытиснено «Седьмое небо», и протянул мне. У меня перехватило дыхание, когда я открыла томик. Напоминавшая толстый комикс, книга все-таки была скорее романом в рисунках. – Сперва это публиковали в блоге, а потом папа купил права на первое издание.

– Ну а латынь? – спросила я снова. Горло сжалось от волнения. Меня распирало от догадок и версий.

– Все там. Персонажи так и сыплют крылатыми фразами. Слушайте, а можно, я напишу на сайте, что вы привлекли меня в качестве консультанта? Вы не представляете, что это для меня значит!

Я смотрела на титульный лист книги, которую держала в руках. Под заголовком значились имена иллюстратора и автора.

Ханс Веттер и Бретт Аткинсон.

Возле каждого имени стоял символ-иконка.

Ханс Веттер был голубем, а Бретт Аткинсон – ястребом.

ГЛАВА 113

К пяти вечера мы с Конклином вернулись в отделение. Конклин сразу засел в Интернете, разыскивая Аткинсона и Веттера, а я не могла оторваться от книги.

Роман, скажу прямо, захватывал.

Черно-белая графика, фигуры с огромными глазами – в целом стилистика напоминала жестокую, граничащую с порнографией японскую мангу. В смелых диалогах чистейший американский сленг был густо пересыпан латинскими поговорками. Сюжет выглядел безумным, но оторваться оказалось невозможно.

В романе Голубь был сразу мозгом и силой, а Ястреб скорее мечтателем. Эти праведные мстители взяли на себя миссию по спасению Америки от того, что авторы определяли как непристойную фантазию толстосумов на тему жизни. Это американское «свинство» они называли «седьмым небом», раем, который описывался как бесконечная спираль обжорства, наслаждений и расточительства. Теория Ястреба-Голубя предписывала убивать жадных богачей, дабы показать им настоящее обжорство – когда пожирает огонь.

Ястреб и Голубь одевались в черное – футболки, джинсы, сапоги для верховой езды и блестящие черные кожаные куртки до пояса с логотипами своих кличек-птичек спереди и сзади. Из их пальцев вылетали искры, а девизом служило «Aut vincere aut mori».

«Победа или смерть».

Ястреб – реальный, не книжный, – можно сказать, преуспел в том и в другом.

По моим предположениям, преступники просто не ожидали, что кто-нибудь из жертв успеет дать показания.

Мотивы и методы, которыми пользовались убийцы, подробно описывались в книге, но все было подано как фантазия, что злило меня до безумия. Восемь человек погибли из-за этой надменной чепухи, а у нас практически нет доказательств, что убийцы – реальные Ястреб и Голубь.

Я пролистала книгу до обложки, пробежав восторженные отзывы социальных критиков и уважаемых блогеров, и сказала Ричу:

– Знаешь, что самое противное? Эту книжку выбрала «Светлая полоса».

– А? – отозвался Рич, напряженно печатая и не отрывая взгляда от монитора.

– «Светлая полоса» – независимая студия, – пояснила я. – Одна из лучших. Они переделывают эту нудятину в фильм!

– Бретт Аткинсон, – начал Рич, – студент третьего курса Стэнфордского университета, факультет английской литературы. Ханс Веттер тоже учится в Стэнфорде на отделении компьютерных наук. Оба этих урода живут дома с родителями, всего в двух кварталах от Маунтин-Вью и паре миль от Стэнфорда. – Рич повернул ко мне монитор. – Вот фотография Бретта Аткинсона из студенческого альбома.

Бретт Аткинсон оказался Ястребом, тем парнем, которого застрелил Коннор Кэмпион: красивый блондин с патрицианскими чертами.

– А теперь, – сказал Рич, – познакомься с Голубем.

Иллюстратор «Седьмого неба» Ханс Веттер обладал внешностью красивого бунтаря-хулигана, специальностью выбрал компьютерные науки, а в настоящее время еще и факультативно повышал квалификацию серийного убийцы.

– Мы получим ордера, – хрипло сказала я и прокашлялась. – И мне все равно, кого придется умолять.

Рич стал таким серьезным, каким я его еще не видела.

– Да. Ошибки допустить нельзя.

– Aut vincere aut mori.

Рич улыбнулся, протянул над столом руку, и мы легонько стукнулись кулаками. Я позвонила Джейкоби, тот позвонил Траччио, а он позвонил судье, который, как мне потом пересказывали, скептически осведомился: «Вы хотите получить ордер на арест на основании сборника комиксов?»

Ночью я почти не спала, и утром мы с Ричем были в кабинете у судьи с «Седьмым небом», фотографиями найденных в сгоревших домах Малоунов, Мичемов, Джаблонски и сделанными в морге снимками супругов Чу. Я зачитала показания Коннора Кэмпиона, утверждавшего, что юноши, явившиеся к нему в дом с пистолетами и рыболовной леской, назвались Ястребом и Голубем, и показала судье фотографии из студенческого альбома, где были указаны их настоящие имена.

К десяти утра у нас на руках были подписанные ордера, а в нашем распоряжении – любое подкрепление, какое понадобится.