Текст книги "Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория"

Автор книги: Джеймс Лучено

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Кренник слегка улыбнулся, словно стараясь свести к минимуму впечатление от устроенной адмиралом демонстрации силы. Таркин наверняка знал, что штурмовики Кренника – на самом деле не его подчиненные, но Кренник ничем этого не показывал. Подойдя к Таркину, он молодцевато отдал честь.

   – Должно быть, приятно чувствовать себя легендой своего времени, – заметил Кренник.

   – Подобные посты не занимают просто так, лейтенант-коммандер, – натянуто улыбнулся Таркин.

   – Буду иметь в виду, – не отводя взгляда, ответил Кренник. – Спасибо, что нашли время со мной встретиться.

   – Учитывая, насколько мы загружены ремонтом, я рад любой возможности нарушить однообразие.

Кренник окинул взглядом огромный ангар:

   – Странно – тут, можно сказать, даже довольно тесно по сравнению с тем, к чему я привык. Но все равно впечатляет.

Его сарказм не ускользнул от внимания Таркина.

   – Ну конечно – ваш гигантский шар в небе. В данный момент движение вперед мне намного больше по душе, чем пребывание в покое.

   – Что крайне важно, когда продолжаешь воевать, – с серьезным видом согласился Кренник.

   – В любом случае – лучше что-то делать, чем увязать в трясине всевозможных осложнений.

Кренник удивленно поднял брови:

   – Это и есть та новость, что дошла до вас насчет проекта?

   – А есть другие?

Кренник огляделся по сторонам:

   – Мы можем где-нибудь поговорить наедине?

   – Прошу сюда, – сказал Таркин, любезно пропуская Кренника вперед.

Выйдя из ангара в широкий центральный коридор, Кренник замедлил шаг, не оставляя адмиралу иного выбора, кроме как идти рядом.

   – Похоже, меня неверно информировали о положении дел на Джеонозисе, – заметил Таркин.

   – Фактически мы только что приступили к третьему этапу, начав работу над реактором гиперматерии и генераторами щитов.

   – А что с вашими рабочими?

   – После смерти Поггля королева улья назначила нового эрцгерцога для надзора за солдатами и трутнями, но это уже не имеет значения. По сути, джеонозианцы теперь принадлежат Империи.

   – В таком случае поздравляю, – сказал Таркин, хотя от Кренника не ускользнули фальшивые нотки в его голосе.

   – Успех, однако, влечет за собой новые проблемы.

   – Как часто и бывает.

Они остановились у большого иллюминатора, глядя на новый дредноут, торжественно покидавший док.

   – Его закончили меньше чем за стандартный год, – сказал Таркин таким тоном, будто сам его построил.

   – И при всем при том он уже устарел? – спросил Кренник.

   – Временная замена, – ответил Таркин. – Хотя я уверен, что до развертывания боевой станции он вполне сгодится.

   – Наше главное оружие по огневой мощи превзойдет десяток таких кораблей, – сказал Кренник.

Таркин искоса взглянул на него:

   – Если его строительство когда-нибудь вообще закончится.

Они двинулись дальше, в конце концов оказавшись возле входа в помещение, которое Кренник принял за дополнительный кабинет Таркина. Когда люк открылся, Таркин провел Кренника в прохладную и со вкусом обставленную каюту, подождал, пока тот сядет, а затем сел сам.

   – Прошу прощения за вопрос, но как теперь к вам обращаться – адмирал, губернатор или мофф?

Таркина повысили до адмирала еще до окончания войны, но звание моффа было новым – его присвоил лично Император десятку с небольшим своих наиболее ценных офицеров и региональных командиров.

   – По-прежнему предпочитаю, чтобы меня называли губернатором.

   – Пусть будет губернатор, – кивнул Кренник.

   – Так что с теми проблемами, которые привели вас сюда с Джеонозиса? – после долгой паузы спросил Таркин.

   – Как я уже сказал, мы приступили к новому этапу, для которого требуется больше сырья и ресурсов.

   – Хотите сказать, у вас закончились астероиды?

Кренник пропустил его замечание мимо ушей.

   – По нашему мнению, горные разработки подобного масштаба стоит получше скрывать от любопытных глаз, так что мы смотрим в сторону менее населенных секторов.

   – Западных рубежей, надо полагать?

   – После тщательного изучения я выбрал несколько подходящих для наших целей планет, – кивнул Кренник.

   – Вы выбрали? – переспросил Таркин.

   – Да, для нашего проекта. И даже при всем при этом поставками следует заниматься... деликатно.

   – А вы бы сами выбрали другое слово?

   – Так сказал визирь Амедда, – пожал плечами Кренник. – Он хочет избежать любых последствий, которые могли бы вызвать возмущение Сената или спровоцировать распространение антиимперской пропаганды.

   – Разумная осторожность, поскольку нам уж точно незачем, чтобы кто-то чересчур пристально присматривался к нашим планам.

Кренник не ответил.

   – Многие горнодобывающие компании, бывшие в союзе с сепаратистами, имеют предприятия на десятках планет. Почему бы просто их не экспроприировать?

   – В сущности, именно это мы и собираемся сделать – с соответствующим обоснованием.

Таркин задумчиво поскреб подбородок.

   – Боевая станция станет самым могущественным оружием из всех, что когда-либо разрабатывалось.

   – Способным одержать победу над кем угодно, – вставил Кренник.

   – Соответственно, – продолжал Таркин, – она может стать мишенью для любой незаконной группировки отсюда до самого Скипио. Так что придется позаботиться о том, чтобы о вашей хитрости никто не узнал.

Кренник оценивающе взглянул на Таркина.

   – Если позволите, губернатор, – похоже, вы весьма скептически смотрите на мое предложение.

   – Да, у меня есть определенные сомнения, – ответил Таркин, глядя Креннику прямо в глаза. – Но я готов на какое-то время пренебречь ими.

   – В таком случае я могу рассчитывать на вашу помощь?

   – Мы ведь служим Императору, не так ли?

   – Конечно.

   – Скажите, однако, – Императору известно о ваших планах сфабриковать обоснования для экспроприации планет?

   – Пока нет.

   – Тогда я обязательно его об этом проинформирую, – снова усмехнулся Таркин.

О планете Раджтири, защищенной опасными пространственно-временными аномалиями, но при этом находившейся достаточно близко к нескольким основным гиперпространственным трассам, чтобы из ее окрестностей можно было без особых усилий совершить прыжок, говорили, что на ней родились или нашли себе новую родину больше контрабандистов, чем где-либо за пределами Пространства хаттов, и именно благодаря этому процветал древний город Джибуто. История контрабандной деятельности некоторых местных семейств прослеживалась на двадцать поколений в прошлое, и немалая часть полученных в отдаленных регионах доходов отсылалась домой. Увенчанный величественными шпилями и парапетами и застроенный колоссальными куполами и павильонами город был также известен своими замысловатыми мавзолеями, возведенными в честь отцов и матерей, сыновей и дочерей, которые погибли, исполняя свой незаконный долг, и почитались как герои. Огромные гробницы были богато украшены изящными башнями, покрытыми черепицей куполами и зубчатыми стенами, а также голографическими изображениями умерших и постоянно сменяющими друг друга трехмерными эпитафиями, на тщательное изготовление которых средств затратили не меньше, чем на популярные развлекательные шоу. К находившимся внутри саркофагам живые постоянно приносили свежие цветы или сосуды с едой и напитками.

Благодаря своему местоположению на перекрестке космических трасс Джибуто изобиловал отелями, кантинами и казино, но Хас Обитт всегда предпочитал модным заведениям забегаловку недалеко от центра города, известную под названием «Кладезь разврата». Во многих отношениях она ничем не отличалась от тысяч других кантин на тысячах других планет, и Хасу она не казалась сколько-нибудь отвратительнее «Ложной луны» на Субе или сколько-нибудь более вдохновляющей, чем «Довольный крайт» на Татуине, но выпивка там была крепкой, обслуга привлекательной, а общество в основном не слишком болтливым.

Он сидел вместе с двумя людьми и зеленокожим наутоланином по имени Ранос Ялли за столиком неподалеку от забитой народом полукруглой стойки, но достаточно далеко от состоявшей из тви’леков музыкальной группы, так что все четверо могли разговаривать, не повышая голоса. Перед Хасом стоял бокал выпивки со льдом, и он подозревал, что его ждет весьма неприятное похмелье.

   – Думаешь, теперь, когда сепары стали историей, возможностей будет больше? – спросил человек с более светлой кожей.

   – Война начинает казаться золотым веком, – сказал другой, лысый широкоплечий житель Корусанта по имени Риберт, – даже при том, что пришлось основательно побегать, спасая свою шкуру.

   – Из одного бардака в другой, – заметил Ялли, чьи девять косичек украшали резные деревянные кольца.

   – Похоже, никому больше не нужен товар по выгодным ценам, – кивнул Риберт.

   – Не в том дело, – возразил его товарищ, человек. – Работа есть, просто на всех ее не хватает.

   – Неудивительно, что конкуренция настолько выросла, – сказал Хас.

Ялли посмотрел на него:

   – Я слышал, плоды мейлурана – последний писк моды в секторе Слуис. Что, если мы перебросим часть поставок в другое место, чтобы их еще труднее было достать?

Хас бросил на него полный сомнений пьяный взгляд:

   – В смысле – создать черный рынок?

   – Лишь для начала, – продолжал темноглазый наутоланин. – Как только производители почувствуют сложности, мы станем брать с них налог за каждый килограмм плодов, которые они выращивают и продают, и нам больше не придется перенаправлять поставки. Ну, знаешь, диверсификация и все такое.

   – Не знаю, – нахмурился Риберт. – Похоже, придется приложить немало сил.

   – Да и вообще – какие-то плоды? – заметил его высокий товарищ.

Хас устало вздохнул.

   – Меня тошнит от этой песни, – сказал он, глядя на тви’лекскую группу, начавшую играть очередной номер. – Она преследует меня, словно голодный нерф.

   – Может, тебе организовать собственную группу? – предложил Ялли.

   – На этом точно не заработаешь, – усмехнулся Хас.

   – Ты явно плохо знаешь музыкантов, – возразил Риберт.

Будучи давними коллегами и конкурентами, они пили уже целый день, сведенные вместе нуждой. Четверорукий инородец за стойкой смешивал напитки для контрабандистов в тюрбанах, головных платках и широких одеждах с причудливыми ножами на поясе, в то время как вокруг них создания мужского и женского пола в соблазнительных одеяниях использовали все свое обаяние и шарм, чтобы с ними заключались сделки, а спиртное лилось рекой. Хас уже несколько стандартных недель назад положил глаз на сногсшибательную барменшу-дресселианку по имени Воана, которая отвечала на его косые взгляды обескураживающей улыбкой, словно говоря: «Можешь попробовать, Хас, но будь готов к тому, что тебя пристрелят».

Несмотря на упадок в делах, он считал, что ему повезло пережить войну. Даже став нежеланным гостем в пространстве сепаратистов после своего похищения Кренником и проведенной ими спасательной операции, он смог продолжить вести дела. После ареста на Селаноне за нарушение блокады его освободила под залог Республика. Два его грузовика были сбиты, но с помощью Кренника он смог приобрести замену. Потеряв одну команду, Хас обзавелся другой; он едва избежал вторжения на Салукемай, но в итоге оказался в самой гуще внезапной атаки на Рощ. Конец войны застал его в окрестностях Сай-Мирта, где он выполнял грязную работу для местного хатта. А потом все вдруг перевернулось вверх дном, и с тех пор работы ему практически не находилось. Веря в новый галактический порядок, он все же старался держаться подальше от любых имперских противостояний, как и вообще от каких-либо идеалистических целей. Теперь же он в основном исполнял роль посредника, переправляя товар от продавца к покупателю и обходясь довольно жалкой прибылью. Он оказался на мели, и кого же ему еще оставалось слушать, как не...

Внезапный шум прервал его сеанс саможаления. Двое пьяных повздорили то ли из-за случайной знакомой, то ли из-за выпивки – хотя, вероятнее всего, из-за последнего. Оба выхватили висевшие на их поясах кривые ножи, но с трудом держались на ногах, чтобы хоть как-то ими сражаться. Другие посетители заведения пытались их растащить, больше беспокоясь, чтобы их не пырнули по ошибке, а вовсе не за жизнь неудачливых бойцов.

Во всяком случае драка заставила музыку смолкнуть.

   – По крайней мере хоть что-то остается неизменным, – сказал своим товарищам Хас.

   – Угу, – кивнул лысый человек.

   – Посмотрим, что будет дальше. – Ялли показал на дверь.

Проследив за взглядом наутоланина, Хас увидел двух имперских штурмовиков у входа. Приблизившись к вооруженным драчунам, они схватили обоих за воротники и поволокли за дверь под громкие одобрительные возгласы и красноречивые ругательства остальных.

   – С каких это пор драка стала поводом для ареста? – поинтересовался Хас.

   – С тех пор, как Император отдал новые приказы клонам, – ответил Риберт.

   – Бывали времена, когда солдаты-клоны и сами ввязывались в ссору, – покачал головой Хас. – Ладно, одно дело, когда Империя борется с контрабандой... но с драками?

Музыканты-тви’леки продолжили играть с того места, где остановились. Хас поднес стакан ко рту, когда Ялли вдруг сказал:

   – Кажется, твой пришел.

Хас снова взглянул на дверь, тотчас же узнав вошедшего даже в штатском.

   – Точно, это он.

   – Не забудь в случае чего про нас, – добавил Ялли, когда Хас поднялся на ноги.

Слегка пошатываясь, он пробрался сквозь толпу туда, где сел новоприбывший, – к угловому столику, еще дальше от музыкантов, что Хас счел хорошим знаком.

   – Терпеть не могу эту песню, – сказал тот, когда Хас оказался рядом.

«Еще один хороший знак?» – подумал Хас и, слабо улыбнувшись, сел.

Он не видел Матиза со времен операций на Мердже и Валлте, и в его памяти вдруг всплыла человеческая семья Эрсо, которую он помог вывезти со второй из упомянутых планет. Хас вспомнил ученого, не желавшего участвовать в войне ни на одной из сторон, его темпераментную жену и младенца. «Что теперь с ними стало?» – подумал он. Матиз внешне не изменился, не считая шрамов, которых не было два стандартных года назад, пересаженной кожи на правой стороне лица и шеи и повязки на правом глазу.

   – Не так-то легко тебя найти, Хас.

   – Угу, но все-таки ты меня нашел.

Матиз махнул рукой официанту.

   – Тебя угостить?

Хас покачал в руке наполовину полный стакан.

   – У меня еще осталось.

Лучше не напиваться сверх меры, решил он. По крайней мере, не при Матизе.

Матиз заказал двойную порцию и устроился поудобнее.

   – Неплохо выглядишь, Хас, учитывая все прочее.

   – Ты тоже.

Матиз дотронулся до повязки.

   – Лишился глаза на Кейто-Неймодии. Теперь жду, когда Ветеранская служба покроет расходы на имплант.

   – Решил не делать военную карьеру?

   – Может, остался бы, будь я в обычном флоте. А так – вероятно, ходил бы в белом пластоиде, как некоторые из рекрутов академии.

   – Ты... ничего не слышал про нашего бывшего коммандера?

Матиз пристально посмотрел на него:

   – Ты про Кренника?

Хас кивнул, с трудом пытаясь скрыть тревогу.

   – Вообще ничего. Хотя слышал, что он прошел войну целым и невредимым. Насколько мне известно, он все еще служит в Инженерном корпусе, строителем.

   – У тебя с ним никакой связи? – настаивал Хас.

   – Уже пару лет. А у тебя?

   – Примерно за полгода до конца войны до меня дошли слухи, что он меня ищет, и я постарался не попадаться на глаза.

   – Вероятно, оно и к лучшему.

   – Я тоже так считаю. – Хас слегка расслабился. – Просто подумал – не связался ли ты со мной потому, что Кренник решил потребовать плату за услуги?

   – Плату? – рассмеялся Матиз. – С чего бы?

   – Ну, все-таки он вытащил меня из тюрьмы и помог мне найти два корабля на замену. Но ты прав – с чего бы? – Принесли заказанную Матизом выпивку, и Хас поднял свой стакан. – За Ветеранскую службу!

   – За расплату, – ответил Матиз и, осушив стакан одним глотком, отставил его в сторону. – Как тебе мирная жизнь?

У Хаса поникли плечи.

   – Не зарабатываю даже малой части того, что имел во время войны.

   – В таком случае у меня есть средство облегчить твои страдания.

Хас откинулся на спинку стула.

   – Думаю, послушать не повредит, – сказал он, уверенный, что это лишь пьяная болтовня.

Матиз понизил голос:

   – Я работаю на одном из складов, где хранилось оружие сепаратистов.

   – Я думал, его давно разобрали или сожгли в пламени какой-нибудь звезды, – искренне удивился Хас. – Кому нужны боевые дроиды, когда у Империи есть звездные разрушители?

   – На переплавку идет далеко не все. Понятия не имею, почему что-то остается, но это действительно так, и никто не ведет никакого учета, – полагаю, никто на него больше даже не взглянет.

   – Понятно, – медленно и осторожно проговорил Хас.

   – Так что это все можно продать.

Хас ошеломленно покачал головой:

   – Ходят слухи, будто война закончилась.

   – Война лишь взяла паузу, Хас, – усмехнулся Матиз. – Есть те, кому не терпится заполучить оружие, чтобы быть наготове, когда она начнется снова.

   – Так это и есть твое средство – контрабанда оружия? – С полных губ Хаса сорвался короткий смешок. – Прежде чем ты вошел, я наблюдал, как двое штурмовиков уволокли двух парней за обычную драку.

   – Насчет имперцев можешь не беспокоиться. Все чисто.

Хас пристально посмотрел на бывшего спецназовца:

   – Что значит – чисто, Матиз?

   – У тех, с кем я работаю, есть информация обо всем – о патрулях, узких местах, проверках. Каждый получает свою долю прибыли – для гарантии, что никого не поймают. Все, что от тебя требуется, – доставлять товар.

Хас отодвинул стакан.

   – Возможно, моя ситуация не столь отчаянная, как может показаться.

   – Кто бы сомневался.

   – Что, проверял мою кредитную историю?

   – По-твоему, лучше связаться с хаттами или «Крайморой»?

Хас покачал головой – Матиз превратно его понял.

   – Собственно, я подумываю организовать музыкальную группу.

Матиз, однако, не клюнул на приманку.

   – Послушай, могу сказать одно: все эти операции – плевое дело. Так или иначе, оружие окажется на черном рынке или в руках криминальных картелей. Так почему бы на нем не подзаработать, прежде чем это случится?

Хас невольно задумался.

   – О чем вообще речь? О боевых дроидах, протонных торпедах, ионных пушках? Мой корабль недостаточно велик для такого груза.

   – Ты опережаешь события. В любом случае, если понадобится, мы сможем снабдить тебя подходящим кораблем. От тебя требуется лишь обеспечить доставку.

   – То есть вам нужен пилот?

   – Ты не понимаешь, – раздраженно проговорил Матиз. – После пары рейсов я дам тебе прейскурант, и можешь дальше договариваться с кем хочешь. Ты сам выбираешь себе команду, корабль. Тебе нужно лишь сообщить мне пункт назначения и маршрут, чтобы у тебя нигде не было проблем по пути. – Матиз кивнул в сторону столика, где сидели трое товарищей Хаса. – Твоим приятелям тоже наверняка нужна работа.

   – Вопрос не в надобности, – сказал Хас. – Вопрос в том, чтобы не угодить в тюрьму.

Матиз оценивающе посмотрел на него:

   – И что ты собираешься делать – найти новую профессию? Вести жизнь затворника, которого приводит в восторг вид солнечного затмения? Хотя бы попробуй. Если поймешь, что эта работа не для тебя, – получишь деньги и уйдешь. – Он коротко рассмеялся. – И организуешь свою музыкальную группу.

15

НА ПЛЕЧАХ ГИГАНТОВ

КОРУСАНТ чаще всего описывали как экуменополис, планету-город, и хотя в полностью застроенном Восточном полушарии здания достигали небес, образуя ущелья глубиной в тысячи метров, в Западном полушарии, на полпути между полюсом и экватором, имелась зона, где можно было увидеть нетронутую поверхность планеты. Место, где погодный контроль еще не одержал верх над природой, небо не было полностью вычищено, а расписание штормов никто не регулировал. Изначально полоса находящейся в частной собственности зеленой равнины осталась невозделанной из-за юридических сложностей, и в конце концов ее приобрела бывшая Республика в качестве заповедника для небольшой группы жвачных разумных, известных под названием б’анкоры, чья планета пострадала от катастрофического столкновения с метеором. Договор не предполагался бессрочным, но в годы упадка Республики великодушный Верховный канцлер по имени Чейзен Пайан подарил эту землю оставшимся в живых представителям расы, и заповедник постепенно стал известен как резервация б’анкоров.

Когда вокруг резервации началось строительство, дроиды выкопали прямоугольник в пять квадратных километров вплоть до коренной породы, возвели два искусственных холма, заполнили несколько искусственных озер и насыпали почву, достаточно плодородную для того, чтобы на ней могли вырасти рощицы тенистых деревьев и цветущие кусты, а затем переселили туда б’анкоров, так что те могли и дальше вести свою малоподвижную жизнь. По мере того как здания вокруг становились все выше и выше, резервация стала напоминать вольер зоопарка, но б’анкоры никогда не жаловались, что на них в буквальном смысле смотрят сверху со всех сторон.

В соответствии с изданным сразу же после окончания Войн клонов имперским указом, ссылавшимся на древние законы о праве на принудительное отчуждение собственности, десять тысяч прямых потомков исходной группы вывезли не просто из заповедника на Корусанте, но и из самого Ядра, переселив на аналогичную территорию на умирающей планете в Среднем Кольце. Скромные строения б’анкоров сровняли с землей, поля заасфальтировали и на их месте возвели станции погодного контроля и наблюдательные вышки. Среди высоких зданий неподалеку вырубили посадочную площадку, чтобы облегчить прибытие и отправление исследователей и снаряжения. Оттуда же могли стартовать истребители, обеспечивающие запрет на полеты. Несмотря на осуждение и протесты тех жителей Корусанта, для которых заповедник был местом отдыха, находящийся ниже уровня земли прямоугольный участок закрыли для публичного доступа. Теперь туда могли попасть только те, кто прошел тщательную проверку КОМПОНОП – Комиссии по поддержанию Нового порядка – и подобных ей имперских организаций. На одежде визитеры носили ранговые планки, похожие на знаки различия имперских военных, содержавшие закодированную информацию для камер наблюдения и определявшие пределы, куда мог заходить их обладатель.

Репрессивные меры безопасности казались Галену чрезмерными и излишними, хотя ему и его коллегам они преподносились как необходимое средство для защиты от промышленного шпионажа со стороны конкурирующих энергетических концернов. Ему же эти меры казались следствием недоверия, возникшего в годы войны.

Еще один пример того, какова может быть цена мира.

Если не считать мер безопасности, сам комплекс выглядел как настоящая мечта. Главное здание представляло собой колоссальный многоуровневый куб, напоминавший завод «Солнечной гиперсвязи» на Локори, за исключением того, что крыша комплекса проекта «Небесная мощь» была наравне с краем окружавшей заповедник высокой стены, со всех сторон которой возвышались здания тысячеметровой высоты. Припасы и материалы, прибывавшие на близлежащий космодром, доставлялись аэроспидерами на посадочные площадки на крыше, откуда их спускали внутрь комплекса объемистые турболифты. Верхние уровни в основном были зарезервированы под склады, а на нижних и новых подземных уровнях находились служебные зоны, энергостанции, лазерные установки, центры исследований и разработок, лаборатории, библиотеки и жилые помещения для персонала, насчитывавшего свыше двух с половиной тысяч представителей разных рас.

Крыша, как и роскошный главный вход, предназначенный для гостей, которые прибывали на второй космодром, имевшийся на территории, были украшены имперской эмблемой компании – жирным черным кругом, в центре верхней половины которого находился другой круг, поменьше.

Несмотря на символику, проект особо не освещался в средствах массовой информации. Переселение б’анкоров и последовавшее за этим строительство сперва привлекло некоторое внимание, но большинство жителей Корусанта постепенно смирились с тем, что на месте заповедника теперь находится штаб-квартира энергетического исследовательского центра, занятого работами по обеспечению возобновляемой энергией.

Когда Гален посетил комплекс еще до завершения строительства, его принимали как выдающееся научное светило, но, чувствуя неловкость от подобного внимания, он дал понять, что не желает к себе особого отношения. Он носил ту же одежду, что и остальные, питался в тех же столовых, а двери его были открыты для любого, кто приходил с какими-либо проблемами или предложениями, хотя у него имелся личный персонал, в задачи которого входило решать возникающие у сотрудников вопросы. Гален должен был подчиняться состоявшему из шести членов совету директоров, который отвечал непосредственно перед консультативным комитетом Императора. В его распоряжение были предоставлены кабинет с отдельной библиотекой, компьютерный зал и центр связи, которые сообщались с помощью турболифта с надземной резиденцией, построенной специально для семьи Эрсо, хотя они решили сохранить за собой и свою квартиру в Центральном округе с расчетом, что Лира и Джин смогут иногда туда выбираться для отдыха.

Почти через десять стандартных месяцев после встречи с Кренником на Канзи состоялось официальное открытие комплекса, на котором присутствовали высокопоставленные политики и прочие, для которых устроили экскурсию, подавали еду и напитки, произносили речи. Когда все наконец закончилось, Гален прибыл в заповедник, чисто выбритый и готовый к своему первому настоящему рабочему дню.

В исследовательскую лабораторию только что доставили самый крупный кайбер-кристалл из всех, что он когда-либо видел. Подвешенный на стреле крана, перемещавшего его на огромную антигравитационную платформу, прозрачный кристалл размером с небольшое здание превосходил самые безумные мечты Галена. Глядя на кристалл, ученый не мог понять, естественное ли это его состояние, или он огранен или отполирован неведомыми орудиями и руками.

Несколько коллег Галена, с которыми он еще не был знаком, столь же зачарованные, как и он сам, следовали за кристаллом по напоминавшему пещеру залу. Он ожидал, что будет работать хотя бы с несколькими старыми друзьями, но, к его удивлению, многие сотрудники института не вернулись после войны на Корусант. Орсон говорил, что некоторые действительно работают в проекте «Небесная мощь», но на других планетах, где ведутся дополнительные исследования и строятся другие такие же комплексы. Насколько мог понять Гален, роль Орсона заключалась в руководстве строительством вышеупомянутых отдаленных комплексов с учетом того, что удастся обнаружить Галену.

Как и Гален, его коллеги не знали даже, что и думать о гигантском кристалле.

– На гранях не видно никаких следов обработки, – сказал один из них, готал с вытянутым лицом и парой толстых рогов на черепе, увенчанных смягчающими вибрацию чехлами. – Если присмотреться, создается впечатление, будто кристаллическая решетка постоянно меняется – совсем как органеллы в живой клетке.

Гален уже наблюдал подобное свойство кристаллов, изучая некоторые из кайберов величиной в палец, которые дал ему Орсон. Проведенные им в Институте прикладных наук эксперименты также показали, что близкий и продолжительный контакт с кайберами дурно влияет на сон. Он месяцами не мог в полной мере выспаться, и даже когда усталость брала верх над мыслительными процессами, кристаллы вторгались в его сновидения. Считалось, что джедаи могли устанавливать гармоничную связь с кристаллами посредством Силы. Неужели кристаллы могли влиять и на тех, кто ею не владел?

В любом случае вряд ли стоило удивляться, что никому не удалось их по-настоящему синтезировать.

   – Есть сведения о его происхождении? – спросил Гален, показывая на опускающийся на антигравитационную платформу кайбер.

   – Есть, но они могут быть недостоверны, – ответил готал. – Кристалл, по всей видимости, нашли на одной из планет Внешнего Кольца, где спрятали его джедаи.

   – Значит, он принадлежал Ордену?

   – Возможно, он был их собственностью изначально, но говорят, будто джедаи отобрали кристалл у преступной группировки, которая собиралась продать его сепаратистам. Впрочем, подтверждений этому нет.

Слова готала потрясли Галена. Если слухи были правдой, это означало, что сепаратисты действительно занимались исследованиями кайберов, возможно основываясь на ранних работах доктора Зейли. Учитывая джедайское происхождение Дуку, это выглядело вполне разумным. Кто лучше графа Серенно, известного мастера светового меча, мог использовать кристаллы, питавшие энергией оружие, для обеспечения той же энергией некоего супероружия?

От самой этой мысли у него закружилась голова. Какие тайны могли скрываться в джедайских архивах? Дадут ли ему доступ к ним? Является ли гигантский кайбер, что перед ним, единственным в своем роде, или существует бесчисленное множество других, может быть, даже еще большего размера? Разрешат ли ему побывать на планетах, где могут существовать целые жилы и залежи кайбера? Кто займется их разработками? Будут ли тамошние шахтеры так же страдать от бессонницы, как и он? А что насчет тайных храмов Ордена, по слухам украшенных кристаллами всех форм и размеров?..

Гален положил ладонь на репульсорную платформу, пытаясь успокоиться. Перед его глазами за зажмуренными веками вспыхивали звезды, казалось, будто он ступает по раскаленным углям.

   – С вами все в порядке, доктор Эрсо? – спросил готал.

Повернувшись к инородцу, Гален с трудом кивнул:

   – Хотелось бы проверить пьезоэлектрические энергоуровни, прежде чем мы перейдем к экспериментам с активными средами или лазерной накачкой.

   – Сейчас все подготовим, – сказал готал.

Гален вгляделся в глубь прозрачного камня. Можно ли его разрезать? Можно ли огранить? Можно ли добавить примеси, чтобы повысить его проводимость и энерговыделение? Можно ли изменить его поверхностную энергию?

Столько вопросов, столько вопросов, столько вопросов...

– Вы капитан? – спросил один из имперских штурмовиков Хаса, словно это казалось ему чем-то невозможным.

   – Да, я капитан Обитт.

Штурмовик склонил набок голову в шлеме.

   – Ладно, следуйте за нами.

Хас двинулся за двумя штурмовиками вглубь командного центра блокпоста. Грузовые корабли, прибывавшие в определенные сектора Западных рубежей и убывавшие из них, подвергались выборочным проверкам, цель которых заключалась не столько в поиске запрещенных товаров, сколько в обеспечении того, чтобы никто не занимался транспортировкой продукции, тщательно контролируемой крупными корпорациями. Капитан должен был быть готов предъявить документы и грузовые накладные, а также впустить на корабль гражданских инспекторов или – в приходящих в себя после войны звездных системах – отряды штурмовиков.