Текст книги "Шпион (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

  «Как у тебя дела?»

  «У нас все в порядке». Хатчинсон огляделся. «Знаете, у нас с вами есть что-то общее. То, что мы делаем – это – мы не можем уйти от этого. Мы должны продолжать, пока работа не будет сделана ».

  «Кто сказал?»

  "Мне. Я это знаю. Я понял это, как только начал говорить с людьми о тебе ».

  Перед тем как заговорить, Уокер некоторое время наблюдал за Хатчинсоном. «Вы меня не знаете».

  «Ты гонишься за этим в одиночку. Вы не можете отпустить. Вы не видите мир серым и гибким; это черно-белое. Ты тупой инструмент. Вы видите разделение на хороших и плохих парней и ничего между ними. И вы не можете успокоиться, пока не подсчитаете, когда умрете. Я знаю это, потому что это я ».

  Уокер остановился. Не такой уж и тупой этот Хатчинсон.

  «Вы верите, что можете что-то изменить?» Хатчинсон продолжил. «Ты умнее этого. Это ломает вас, как бы вы ни были хороши. Вы довольны тем, что идете и облажаетесь с плохими парнями; жизнь продолжается, восходит солнце, рождается новый день. Но чего вы на самом деле добились? Они все еще там. Дерьмо все еще идет, каждую секунду каждого дня. Итак, вы вернетесь, начните все сначала. И снова. Это вызывает привыкание ».

  «Это хорошая история. Простите, но мне нужно где-то быть.

  «Не без меня».

  «Я плохо играю с другими – спросите Маккоркелла». Уокер допил кофе и встал. «Вы хорошие люди, Хатч. Не заставляй меня добавлять тебя не в ту стопку ».

  «Позвольте мне присоединиться к вам. В этом нет ничего плохого.

  Уокер посмотрел на часы.

  Менее пяти часов до крайнего срока.

  67

  «Мне это не нравится, – сказал Хатчинсон.

  «Что не нравится?» – ответил Уокер. Они стояли на темном углу Шестой и Уайт-стрит, глядя на вход в Гранд-отель Трибека, шестиэтажное кирпичное здание, которое, вероятно, когда-то было складом, когда Америка все еще производила товары, а теперь было местом, где можно было переночевать. пятьсот долларов за ночь. «Я знаю, что он остается там».

  «И у него, вероятно, будет охрана. Лучше подождем, пока взойдет солнце и он выйдет; возьми его под открытым небом ».

  «Я понимаю тебя сейчас», – сказал Уокер, покосившись с ухмылкой. «Ты однорукий, одноглазый законник, которому нравится ебать плохих парней. Отлично. Дело в том, что через час этот город начнет хорошо и правильно просыпаться. В следующих двух по этой тропинке будут течь тысячи людей. Наше окно теперь ».

  Хатчинсон хмыкнул. «Блин. Ну давай же.»

  Они вошли в вестибюль отеля. За стойкой администратора стоял молодой модный парень. Он посмотрел на двух взлохмаченных новичков, как на что-то прилипшее к его ботинку.

  Хатчинсон показал свой значок ФБР. «Нам нужен номер комнаты Дэна Беллами».

  – Ага, – ответил клерк, засовывая на нос свои большие очки в черной оправе. «Мой вместительный магазин продает эти удостоверения личности на Хьюстон-стрит по десять баксов за штуку. Вы, крекеры, можете вернуться на улицу; нам не нужно то, что вы продаете ».

  «Как насчет этого?» – сказал Хатчинсон, снимая свой Глок и кладя его на стойку.

  «Ага, мой вместительный тоже их продает», – сказал клерк.

  Уокер ухмыльнулся, посмотрел на Хатчинсона, а затем на клерка и сказал: «Что, мы не похожи на федералов для вас?»

  « Он делает, немного, если бы не все это дерьмо Франкенштейна с его лицом и рукой. Тебя не так уж и много.

  Хатчинсон снова убрал оружие в кобуру. «Это чудовище Франкенштейна, дерьмо для мозгов».

  «Что же я похож?» – спросил Уокер.

  «Здоровенный, усталый, сердитый ублюдок, который пытается получить подробности о богатом парне, остановившемся в нашем пентхаусе, чтобы вы могли его побеспокоить. Не в мою смену, Джек. Уходи с собой, Франкенштейн и его монстр ».

  На мгновение воцарилась тишина, когда все поняли, что было сказано. Пентхаус.

  «Это было похоже на уловку разума джедаев», – сказал Хатчинсон Уокеру.

  «Я знаю, – сказал Уокер Хатчинсону. „Вы ждете здесь с нашим новым другом. Я пойду в пентхаус “.

  «Не в одиночку».

  Уокер уже направился к лифту, но повернулся и сказал: «Если я не вернусь через пятнадцать минут с бессознательным мешком с грязью на плече, приходите искать меня. Кроме того, мы не хотим, чтобы наш маленький друг предупреждал подозреваемого, не так ли?

  «Слушай, ты говоришь, как коп». Хатчинсон слегка улыбнулся. «Я дам вам десять минут. Не делай того, что я бы не стал делать ».

  «Ха», – сказал Уокер в холле лифта и нажал кнопку вызова. «Мы такие же, я и ты».

  Уокер вышел на верхнем этаже. В коридоре было пусто. Он посмотрел на отель с помощью iPhone, выпущенного ЦРУ, и на картах Google увидел, что у пентхауса есть собственный сад на крыше, куда можно подняться по собственной лестнице. В конце коридора он открыл створчатое окно и вылез из него, дотянувшись до карниза и приподнявшись.

  Терраса на крыше была плоской и имела стеклянную балюстраду, через которую он тихонько перешагнул, прежде чем проползти через сад. Лестница, ведущая в пентхаус, заканчивалась запертой дверью.

  Он использовал пластиковое удостоверение личности Пипа Дюранта, чтобы открыть защелку.

  ЩЕЛКНИТЕ.

  Дверь открылась, и он оставил ее приоткрытой, молча осматривая темную комнату; все его занавески были задернуты. Когда его глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть большую гостиную со стульями и диванами. Уокер мог видеть достаточно, чтобы ориентироваться в мебели, и он обнаружил спальню с закрытой дверью.

  Уокер открыл дверь, и защелка издала легкий щелчок, когда он повернул ручку. Он медленно пошел вперед, увидев спящую фигуру в постели.

  Беллами.

  Уокер наклонился и щелкнул прикроватной лампой.

  Четыре часа до крайнего срока.

  68

  Беллами проснулся, вздрогнув, его глаза изо всех сил пытались сфокусироваться, когда Уокер направил свет лампы ему в глаза.

  «Игра окончена, приятель, – сказал Уокер. Он стоял над ним с лампой в руке, ища хоть малейшее оправдание, чтобы прикончить его.

  Беллами перевел взгляд с Уокера на дверь его комнаты, как будто он пытался понять, с чего начинается его день.

  «Вы приблизились к своей цели», – сказал Уокер. «Это должно быть отстой».

  «Ты правда думаешь, что сможешь остановить меня, Уокер?» – сказал Беллами, садясь и откидываясь на изголовье кровати. "Ты? Ты мертвец .

  «Так они мне продолжают рассказывать».

  «И все же ты здесь».

  «Мне нравится разочаровывать людей».

  «Итак, что ты собираешься делать?»

  «Я разберусь. Но сначала поговорим. Я знаю, почему ты меня убил. Феликс Ласситер тоже. И Боба Хэнли ».

  «Ой?»

  «Заметь следы».

  Беллами приподнял бровь.

  «Вы заставили ЦРУ поразить цель и назвали это уничтожением Асада. Но ведь это был не он?

  «Ты мне скажи, это твоя история».

  «Это был не Асад. Я знаю это, потому что я был там и видел его. Итак, это была прикрытие. Но там был двойной агент, который работал над этим с другой стороны: Луи Ассиф. Он приближался. Если бы он действительно встретился с создателем бомбы, он был бы на шаг ближе к созданию тебя.

  «Так ты говоришь».

  «Но ты сделал дубль. У вас есть связи со всеми разведывательными агентствами; вы попросили DGSE попросить его удостоверение личности и приказали Хеллеру убить его. Вы заменили Асада на замену, явно не говоря парню, что это работа с односторонним движением. Вы продали эту информацию – информацию, которую вы придумали – ЦРУ. Потом вы приготовили это место с помощью Хеллера, чтобы избавиться от целой кучи проблем, включая меня ».

  «Я вижу, что вы давно об этом думали. Одержимость . . . »

  «Мне больше нечего было делать из-за того, что у меня отняли жизнь», – сказал Уокер. «И я задавался вопросом: почему у вас – якобы эксперта по разведке – в вашей платежной ведомости есть производитель бомб? Зачем парню твоей профессии работать с таким парнем? »

  Беллами молчал.

  «Затем я увидел подтверждение опционов на акции от ваших финансовых людей в Гонконге – и это имело больше смысла. Вы скупаете акции до того, как рынок рухнет сегодня в девять тридцать утра.

  Беллами молча наблюдал за Уокером.

  «Но это же не обычная покупка акций, не так ли?» – сказал Уокер. «Это опционы пут. Как в дни, предшествовавшие 11 сентября. Вы делаете ставку против роста этих акций – делаете ставку в другую сторону, потому что вам лучше знать. Вы знаете, что эти акции рухнут, и вы собираетесь сделать из этого пачку ».

  «Что ж, – лениво сказал Беллами, – если все это правда, то я точно знаю, что что-то произойдет сегодня в девять тридцать, что приведет к краху рынка и падению этих акций, и если я буду связан с этими опционами. варианты, тогда имеет смысл заработать немного денег, не так ли? " Он сделал паузу, затем сказал: „Но почему? Зачем это делать? Заработать немного денег – это большая проблема “.

  «Это большие деньги. Может быть, сто миллионов, в зависимости от того, насколько сильно упадут цены ».

  «Сто миллионов? Пожалуйста. На это можно было бы купить приличный самолет и расходы на его эксплуатацию в течение нескольких лет. Ты слишком мелко думаешь, Уокер, в этом твоя проблема. Вам не удается увидеть более широкую картину ».

  Уокер подумал об этом. Думал об 11 сентября. Те, кто был в курсе, зарабатывали на пут-опционах, но это было только на стороне. Настоящее шоу – это акт. Четыре пассажирских авиалайнера изменили мир и начали войну. Война стоит триллионы долларов.

  Что здесь было за шоу? Взрыв бомбы? Где . . .

  «Знаешь, что он мне сказал?» – сказал Уокер. «Парень из Йемена, слова на его губах, когда он умер?»

  Беллами пожал плечами. «Мне все равно?»

  «Он сказал:„ Следи за деньгами “. И тогда я впервые увидел это. Слово на его мобильном телефоне: Зодиак. Вместе с датой и временем ».

  Беллами улыбнулся. «Вы знаете свою самую большую ошибку?» он сказал. «Быть ​​одиночкой. Не рассказывать об этом кому-то еще. Не впускать других. Отсутствие команды, работающей против меня, вместо одного одинокого, озлобленного, мертвого человека ».

  «Что заставляет вас думать, что я нет?» – сказал Уокер. «Может быть, в ФБР над этим круглосуточно работает целый отдел. Может быть, прямо сейчас внизу поджидает заместитель директора, отвечающий за местное отделение в Нью-Йорке ».

  «Это чушь собачья, – сказал Беллами.

  «Похоже, вы делаете ставки».

  «Нет, совсем нет. Я просто имею дело с разной степенью уверенности. Например, я знаю, что если бы вы пошли дальше, встреча Билла Маккоркелла с Джеком Хеллером прошла бы совсем иначе ».

  Тогда Уокер без сомнения знал, что Хеллер работал с Беллами. Он также знал кое-что еще: тон и содержание того, что только что сказал Беллами, свидетельствовали о его уверенности. Уверен, что Уокер ничего не может сделать, чтобы остановить то, что происходило в 9:30. Уверен, что Уокер никому не поделился всей необходимой информацией. Уверен, что он в безопасности, один в этом пентхаусе с Уокером.

  Что означало одно из двух, а может быть и то, и другое. Либо все, что происходило в 9:30, не остановилось бы, если бы Уокер нарисовал мозги Беллами на стене, либо . . . что они не одни. В пентхаусе есть еще кто-то. Кто-то способный.

  Уокер напрягся, затем начал двигаться. «Геллер», – сказал он. «Все зависит от Хеллера. Он сделал Феликса дублером и знал, что когда я доберусь до него, я узнаю, что вы, ребята, задумали; он отправил фальшивого Асада в Йемен, чтобы устроить встречу. Был там один из его операторов, чтобы убедиться, что я не уйду живым. Все это. Он назвал воздушный удар. Он приказал мою смерть ».

  Беллами пожал плечами. «Он не заказывал это; Я сделал. Он просто сообщил мне факты и изложил наши угрозы. Я отдал ему приказ. Он передал это ».

  «Что это для него?» – сказал Уокер, делая шаг в сторону, чтобы дверь в спальню не находилась в его слепой зоне. "Что это? Он собирается работать на вас, когда выйдет из государственной службы? Должно быть нечто большее ».

  Уокер услышал движение из темной гостиной, как будто человек борется с чем-то тяжелым.

  Беллами перевел взгляд с двери спальни на Уокера и сказал: «Почему бы нам не пойти и не посмотреть, кто это?»

  Уокер жестом показал Беллами выйти в гостиную. Он отстал на несколько шагов. В комнате загорелись письменный стол и лампы для чтения.

  «Уокер, я думаю, ты знаешь, кто это», – холодно и спокойно сказал Беллами.

  Уокер мог понять, почему Беллами так поступил.

  У него был заложник.

  69

  Хатчинсону не потребовалось много времени, чтобы понять, что он не может ждать десять или пятнадцать минут. Уокера там могли убить; Беллами мог быть убит; если пули начнут лететь сквозь стены отеля, могут быть нанесены всевозможные невинные, общественные сопутствующие убытки.

  «Я собираюсь проверить, как там мой друг», – сказал Хатчинсон ночному парню за столом, записывая для него несколько чисел. «Если хочешь вызвать копов, сделай это. Но сделайте мне одолжение – если я не спущусь через пять минут, позвоните в полевой офис ФБР в Нью-Йорке, дайте им свой идентификационный номер и скажите, чтобы они прислали тактическую группу ».

  •

  Уокер увидел перед собой сцену. Ему потребовалась всего секунда, чтобы увидеть, что он совершил ошибку.

  Большая ошибка.

  Пара больших ошибок.

  Клара была там.

  Это была его первая ошибка. Он слишком близко подошел к ней в Риме; их видели вместе, и вот она, заложница.

  Использовать.

  Клара сидела на полу, прислонившись к длинному дивану, ее задница была на ковре, а ноги выставлены вперед. Клейкая лента была обмотана вокруг ее лодыжек и, вероятно, вокруг ее запястий, которые были за ее спиной. Еще пара клочков черной почти неразрушимой ленты были намотаны вокруг ее головы и через открытый рот в качестве кляпа.

  Она была там, в центре комнаты, где ее не было всего пару минут назад. Это означало, что кто-то только что поместил ее туда. Это означало, что в комнате был по крайней мере еще один человек.

  Его вторая ошибка заключалась в том, что он попал в ловушку.

  До крайнего срока осталось менее четырех часов, и все распалось за одну секунду: это все, что потребовалось Уокеру, чтобы узнать, что были допущены две ошибки. Если бы у него было больше времени, он, возможно, подумал бы о других, например, о том, чтобы оставить Хатчинсона внизу и не вытаскивать Беллами с пистолетом к голове, но у него не было роскоши времени.

  В следующую секунду он услышал движение.

  Позади него умелые движения профессионала, который хорошо справляется, легко стоит на ногах, ковер поглощает шаги.

  ВАК.

  Уокер рухнул на землю. Отбой.

  Иль Бистури стоял над бессознательным телом Уокера. «Там внизу тоже парень».

  «Иди и забери его», – сказал Беллами. "Тихо. Приведи его сюда и позаботься о нем. Свидетелей нет ».

  «Как насчет этого?» – сказал Иль Бистури, кладя сапог на спину находящегося без сознания Уокера. «Прикончить его первым?»

  «Нет», – сказал Беллами. «Предоставьте его мне. Я хочу, чтобы он кое-что увидел ».

  •

  Хатчинсон подошел к лифту вестибюля и нажал кнопку вызова, затем увидел, что лифт уже спускается. Он знал, что попадает в плохую тактическую ситуацию: приближается к потенциально враждебной среде с нуля, в одиночку, без поддержки. Только он и его мобильный телефон уходят в неизвестность.

  Он переминался с ноги на ногу, ожидая подъемника, взвешивая варианты.

  Он начал набирать текстовое сообщение Биллу Маккоркеллу.

  •

  Уокер очнулся. Он чувствовал себя тяжелым, слишком тяжелым, чтобы вставать, как будто он находился в осознанном сне, и его тело отказывалось полностью просыпаться. Тьма манила, но он заставил себя насторожиться.

  Онемевшая пульсирующая боль в правом боку. Крой, швы.

  Звон в голове.

  Он составил список того, что мог чувствовать и видеть.

  Он лежал лицом вниз на плюшевом ковре.

  Было темно, если не считать тусклого света лампы в соседней комнате.

  Голова болела, в ушах звенело . . . Его ударили сзади.

  Отель. Беллами . . . Нью-Йорк.

  Его руки были за спиной, а его запястья были туго связаны друг с другом, а ноги были выпрямлены, а лодыжки склеены.

  Клара.

  Уокер перевернулся. Он увидел, что Клара была в том же положении, что и раньше. Ее глаза остановились на его. Они были в отчаянии. Это были глаза профессионала, а не любовника. Взгляд говорил, что эта ситуация быстро катится к черту, и что необходимо предпринять любые решительные действия. В нем также говорилось, что действовать или нет, шансы были против них.

  Уокер взглянул на Беллами, который стоял над ним, улыбаясь, теперь полностью одетый в деловой костюм и галстук. Как долго я отсутствовал?

  «Отпусти ее, – сказал Уокер.

  «Это не то, что здесь произойдет, – сказал Беллами. „Ты знаешь что.“

  «Она не имеет к этому никакого отношения».

  Беллами молчал.

  Уокер перекатился на спину и посмотрел на него. «Чего ты хочешь?»

  «Я хочу, чтобы все шло по плану», – сказал Беллами. «И теперь, когда ты здесь, вот так, я уверен, что они придут».

  «Чего ты хочешь со мной?» – спросил Уокер. Он мог сказать, что Беллами понял невысказанную оговорку: что вам нужно, чтобы я был жив ?

  «Я хочу, чтобы вы знали, какой вы неудачник», – сказал Беллами. «Я хочу, чтобы вы осознали новый мир, который вы оставляете позади».

  Беллами присел рядом с Уокером. Он ударил его пару раз; короткие резкие удары по голове. «Я хочу, чтобы вы знали об этом. И я хочу, чтобы вы ушли, зная, что вы ничего не можете сделать, чтобы защитить женщин, которые вам небезразличны ».

  Уокер задумался о Хатчинсоне. Беллами послал Дюранта убить или захватить Еву, и Хатчинсон помешал ему. Может быть, Беллами этого еще не знал. Отсутствие новостей от Дюранта не обязательно указывало на то, что миссия провалилась; это просто не было новостей. Уокер подумал, сколько времени прошло, пока он отсутствовал.

  Словно в ответ на его невысказанный вопрос, в комнату вошел Иль Бистури, волоча за собой связанную фигуру Хатчинсона с кляпом во рту, а затем и ночного клерка. Он поставил их рядом с Кларой. Клерк увидел сцену и начал задыхаться. Иль Бистури бросил его на пол, и приклад пистолета треснул за ухом.

  «А, теперь становится интересно», – сказал Беллами. Затем Хатчинсону он приказал: «На землю».

  Иль Бистури прижал пистолет с глушителем к спине Хатчинсону. Агент ФБР подчинился.

  Беллами перевязал Хатчинсону запястья и лодыжки, как он сделал с Уокером, а затем сделал то же самое с лежавшим без сознания клерком отеля.

  «Почему?» – сказал Уокер Беллами, наблюдая, как он оборачивает ленту.

  «Потому что, – сказал ему Беллами, – я хочу, чтобы ты стал свидетелем своей неудачи».

  «Отказ?»

  «Иногда в жизни мы получаем то, что хотим, а иногда – то, что нам нужно. Il Bisturi здесь даст вам то, что вы заслуживаете ».

  Беллами потащил Уокера к дивану, усадил его напротив мебели, рядом с Кларой, затем включил телевизор на Fox Business.

  Беллами открыл кейс. Уокер проигнорировал телевизор и внимательно рассмотрел корпус: черный, размером с обычный портфель, сделанный из какого-то твердого пластика, кевлара или углеродного волокна – что-то почти неразрушимое, даже если его уронить с самолета. Предназначен для хранения чувствительного оборудования, чтобы защитить то, что было надежно заперто внутри. Ящик был покрыт остроконечной пеной – как внутри пистолетного ящика – так что содержимое будет удерживаться на месте плотно и неподвижно.

  В этом ящике оружия не было. По крайней мере, неочевидный.

  Беллами полез в него и осторожно вынул то, что выглядело как обычный сотовый телефон. Он держал его осторожно, как будто это было драгоценно.

  – Это Асад сделал для вас? – сказал Уокер, пытаясь купить разговор. Асад мог сделать автомобильную бомбу размером с портсигар . . . что он с этим будет делать? Он наблюдал, как Беллами осторожно положил телефон во внутренний нагрудный карман пиджака.

  «Ты правда меня не помнишь?» – сказал Беллами. Он посмотрел на Уокера. Пустой взгляд идти в обоих направлениях.

  «Это Зодиак, не так ли?» – сказал Уокер. «Это первый шаг в Зодиаке – это крошечное устройство приведет в действие первую из двенадцати атак, которые сделают ИНФОР самым большим мальчиком на блоке».

  Беллами улыбнулся. «Насколько вы думаете, что знаете, вы ошибаетесь».

  «Я знаю, что ты злишься, – сказал Уокер. „Бред“.

  «Может быть, но ты знаешь, что я знаю?» – сказал Беллами. «Я все знаю . Я знаю, что ты скоро умрешь. Я знаю, что здесь происходит, и я знаю, что там происходит ». Беллами указал на экран телевизора, на котором была изображена торговая площадка Нью-Йоркской фондовой биржи. – И не заблуждайтесь, Уокер. На этот раз ты будешь мертвым на кладбище.

  Уокер смотрел время по телевизору.

  Два часа до крайнего срока.

  70

  Маккоркелл и Сомервилл приземлились на вертодроме в центре Манхэттена. Их вертолет немедленно взлетел и направился на запад через Гудзон. Вскоре приземлится еще один вертолет: VH-60N WhiteHawk, которым управляет эскадрилья HMX-1 Nighthawks. Сегодня этот самолет будет обозначен как «Морской пехотинец 2» – позывной любого самолета Корпуса морской пехоты США, на борту которого находится вице-президент Соединенных Штатов.

  «Место закрыто для прибытия вице-президента». Сомервилл огляделся. «Что мы делаем?»

  В патрульных машинах у въезда на дорогу или вокруг них находилась дюжина офицеров полиции Нью-Йорка в форме. Были припаркованы четыре затемненных «шевроле Сабербана», вокруг слонялись их агенты секретной службы. Небольшая стайка новости экипажей находились в страхе, суетится свои технические фургоны.

  «Хатчинсон не отвечает на свой мобильный, – сказал Маккоркелл.

  Сомервилл посмотрел на ее часы. «Сейчас восемь тридцать».

  «Пойдем на фондовую биржу», – сказал он, снова пытаясь позвонить Хатчинсону, направляясь к дороге.

  •

  Уокер увидел, что часы на новостном телеканале показывают 8:25.

  Иль Бистури сидел в плюшевом оранжевом бархатном кресле с высокой спинкой, наблюдая за ними вчетвером. Рядом с ним на небольшом боковом столике лежали развернутый набор режущих инструментов, а также «глок» Хатчинсона и пистолет с глушителем.

  «Мы уже встречались раньше, ты и я», – сказал Беллами.

  Уокер молчал.

  «На похоронах твоего отца», – сказал Беллами. «Я был там. Я был улыбающимся парнем ».

  Уокер оставался неподвижным.

  «Делай, что хочешь с этими тремя», – сказал Беллами, в последний раз взглянув на пленников. «Убедитесь, что Уокер следит за началом торгов. Тогда убей его ».

  •

  «Хатчинсон все еще не отвечает, – сказал Маккоркелл.

  «Может быть, он и Уокер уже находятся в пузыре безопасности», – ответил Сомервилль.

  "Может быть. Но я сказал ему подождать нас ».

  «Уокер не кажется мне пациентом, – сказал Сомервилль.

  "Действительно? Я думал наоборот ».

  «Не мое чтение».

  «Честно говоря, – сказал Маккоркелл, когда они шли по Брод-стрит к Нью-Йоркской фондовой бирже, – когда вы впервые встретили его, они действительно пытались взорвать вас обоих, так что он был не в той ситуации, чтобы показать терпение."

  "Правда. Хотя бросить нас в Лэнгли было просто грубо.

  «Или гений, смотря как на это смотреть».

  «Они уже нашли вашу машину?»

  Маккоркелл покачал головой. «Готовы ли ваши люди?» он спросил.

  «У меня есть местные агенты из отделения CCRS, дежурящие за углом в здании судебной администрации, а также отряд из HRT на случай, если что-то пойдет не так».

  «Хороший.» Маккоркелл не знал, что он предпочел бы увидеть в действии сегодня: команду по спасению заложников, сильные нападающие ФБР со всем вооружением, которое могли собрать лучшие из спецподразделений, или CCRS с их компьютерами и бухгалтерскими книгами, специалисты по финансовым вопросам. преступления и публичная коррупция.

  «Как ты думаешь, как все закончится?» спросила она.

  «В лучшем случае: мы предъявляем Беллами доказательства, полученные Уокером от Лэнгли, и он признается».

  «Не произойдет.»

  «Это был лучший случай».

  «Больше похоже на случай мечты».

  «Верно.»

  «Итак, в реальном мире?»

  «Лучший случай из реального мира?» – сказал Маккоркелл. «Я думаю, что сегодня мы ни к чему не денемся. Но наше присутствие покажет Беллами, что мы его поймали, и может остановить эту так называемую террористическую атаку Зодиака ».

  «Так называемый?»

  «Разрушить рынок? Послушайте, я думаю , что наше пребывание здесь может разрушить некоторые из союзов Беллами, например, с вице-президентом. И, каковы бы ни были долгосрочные последствия, он должен предотвратить хаос, который он пытается устроить звонком в колокол ».

  «Вы не боитесь Асада и какой бы роли он ни играл в этом?»

  «Конечно, я», – сказал Маккоркелл. «Но я думаю, что это отвлекает или не имеет отношения к делу. Я имею в виду, Беллами будет там, рядом с вице-президентом, и вряд ли он взорвет себя, не так ли?

  •

  Клерк отеля снова потерял сознание, когда «Il Bisturi» вышел из строя. Это был небольшой боковой разрез на запястье, около дюйма длиной, но Уокер знал, что без медицинской помощи он не закроется.

  Кровь растеклась по ковру. Это будет медленное кровотечение до смерти.

  «Два часа», – сказал Иль Бистури с итальянским акцентом. «Вот сколько времени ему понадобится, чтобы умереть».

  Рядом с клерком Хатчинсон корчился на своих скотчах, широко открыв рот против натянутой ленты, наблюдая, как Иль Бистури вытирает кровь со скальпеля своим маленьким и прямым лезвием. Он заменил его среди своих инструментов и выбрал другой. У этого была изогнутая режущая кромка с плоской спинкой. Нарезка инструмент.

  Хатчинсон начал раскачиваться из стороны в сторону, пот заливал его лицо.

  Рядом с Уокером сидела Клара. Ужасающе спокойствие.

  Иль Бистури подошел к Хатчинсону, присел на корточки и срезал ему рубашку тремя точными ударами лезвия.

  Уокеру нечего было разрезать изоленту вокруг его запястий, которая была склеена под углом друг к другу, образуя крестик, с помощью пяти слоев ленты. В комнате было много людей, которые могли бы пройти через это, включая скальпели, но чтобы добраться до них или чего-то еще, ему нужно было пройти мимо человека, который был экспертом в их владении.

  Хатчинсон начал паниковать, когда Иль Бистури ощупал его ребра, словно считал их и находил желаемую точку входа.

  Уокер изо всех сил откинулся на спинку дивана, усиливая натяжение ленты и готовясь к следующему движению.

  Рядом с телевизором, на другом конце комнаты, стояли два пистолета: «FN» «Иль Бистури» с глушителем и «Глок» Хатчинсона. Рядом с тем мобильным телефоном Хатчинсона в разобранном виде.

  Хатчинсон закричал через скотч.

  Уокер впустил страх. Он знал процесс, попадал в бесчисленное количество внезапных опасных ситуаций и пережил, что его тело претерпевает изменения. Выброс адреналина и норадреналина, когда он переходил в состояние готовности, которое помогло ему противостоять опасности; учащение пульса; учащение дыхания; расширение зрачков и – что, пожалуй, самое главное – быстрое сокращение мускулов.

  Уокер чувствовал каждое движение. Теперь он был более подвижным, мог воспринимать больше информации и использовать больше энергии. Он был готов.

  Хатчинсон продолжал приглушенно кричать.

  Уокер не мог видеть, что происходит. За спиной, плотно скрепив запястья, он толкнул локти вниз – быстрое, резкое движение – изо всех имеющихся у него унций силы, а затем так же быстро поднял руки вверх, двигаясь по оси X.

  В результате жестокого воздействия на клейкую ленту были оторваны волосы и кожа.

  И щелкнул ленту.

  Запястья Уокера вырвались из пут.

  Иль Бистури, все еще склонившийся перед Хатчинсоном, повернулся к нему лицом с окровавленным скальпелем в протянутой руке, когда Уокер бросился к нему.

  Хатчинсон поднял обе ноги и ударил Иль Бистури по руке.

  Уокер стоял на коленях и притянул к себе Иль Бистури, положив одну руку на тыльную сторону его запястья с ножом, а другую – на затылок Иль Бистури.

  Il Bisturi изо всех сил повернулся, чтобы уйти.

  Уокер схватил маленького человечка за запястье, повернул его и потянул.

  Скальпель упал.

  Уокер ожидал, что парень погонится за своим оружием, готовясь к атаке.

  Он этого не сделал.

  Уокер мог сказать, что Иль Бистури знает, как сражаться, как выживать, как убивать.

  Итальянец толкнул Уокера локтем в челюсть и откатился, Уокер на секунду отставал и втягивал его обратно. Иль Бистури пнул Уокера по руке, подтянулся и нанес два коротких удара в грудь.

  Уокер согнулся в кулаке и нанес ответный удар, ударив наотмашь по лицу Иль Бистури.

  Этот ход только ускорил ход Il Bisturi. Он был уже более проворным, особенно с незакрепленными ногами, и ушел за пределы дальности удара.

  Уокер взял настольную лампу за ножку.

  Иль Бистури сделал изогнутый скальпель, держа его рукоять передним хватом. Он был на ногах, двигался боком, наклонился вперед, готовый к прыжку.

  Тупой инструмент против фиксированного лезвия. Уокер в любой момент выбрал бы тупой инструмент.

  Уокер стоял на коленях, его связанные лодыжки были позади него. Он переложил лампу в левую руку, шнур питания, который он выдернул из стены, в правую.

  Иль Бистури рванулся вперед – не ради Уокера, а ради Клары.

  Уокер позволил всему своему весу упасть вперед, когда он повернул лампу назад, которая была плоской и жесткой.

  Иль Бистури уклонился от удара, но лампа попала ему в плечо, скручивая.

  Хатчинсон снова ударил его ногой и споткнулся, когда Уокер повалился на него всем своим весом.

  Иль Бистури извивался на земле, чтобы встать, но не мог двигаться под весом Уокера.

  Уокер обвил шнур питания вокруг шеи Иль Бистури и тянул, дергал изо всех сил. Раздался слышимый хруст, когда четвертьдюймовая медная проволока с пластиковым покрытием затянулась вокруг шеи и сжала весь воздух, оставив только кости и мышцы.

  Il Bisturi обмяк.

  Уокер бросил тело на ковер. Он взял скальпель, освободил ноги, а затем связал Клару.

  «Спасибо», – сказала она.

  Уокер кивнул, тяжело дыша от усилий.

  Вместе они освободили Хатчинсона и бессознательного клерка.

  «Ты в порядке?» – спросил Уокер Хатчинсона.

  «Ага», – ответил Хатчинсон, держа разрезанную рубашку как повязку на левом боку на груди между четвертым и пятым ребром. «Просто рана на теле. Я думаю , что немного подонок собирался скругления меня «.

  Уокер перешел к клерку. Он взял один из ножей Иль Бистури и вырезал часть своей форменной рубашки, чтобы плотно обернуть кровоточащий порез, в то время как Клара освободила свои лодыжки.

  «Давай на рану этого парня, держи ее на высоте», – сказал Уокер Кларе, и она двинулась, чтобы сделать, как он сказал. «Я собираюсь попасть на биржу».

  «Не один», – сказал Хатчинсон.

  «Ты вышел из этого раунда, приятель, – сказал Уокер. Он добрался до мини-бара и за секунды выпил бутылку колы. Он бросил Хатчинсону беспроводной телефон в пентхаусе. „Позвони в ЕМТ“.