Текст книги "Сквозь топку (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Дашнер (Дэшнер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 35

Томаса разбудил кошмар: ему снилось, что банда озверевших хрясков загнала Минхо и Ньюта в угол. Хряски злобно потрясали ножами. И когда пролилась первая кровь, юноша резко очнулся от сна. Оглянулся в испуге: не закричал ли?

Кабина грузовика была по-прежнему погружена в ночную тьму. Он с трудом различал очертания фигуры Бренды, а уж открыты или закрыты у неё глаза – и вовсе не мог сказать. Но тут она заговорила:

– Страшный сон приснился?

Томас устроился поудобнее и закрыл глаза.

– Да. Беспокоюсь за своих друзей. Просто с ума схожу – где они, что они... Не надо было отделяться от них.

– Жаль, что так получилось. Мне действительно очень жаль. – Она поёрзала на сиденье. – Но, по правде говоря, не думаю, что тебе стоило бы так волноваться. Твои приютели – парни не робкого десятка, а если бы даже и так – один Хорхе чего стоит. Он крутой перец, проведёт их через город на раз – даже не сомневайся. Побереги сердце. Мы с тобой – вот о ком надо волноваться.

– Спасибо за заботу. Что-то у тебя плоховато получается меня утешить.

Бренда засмеялась:

– Извини – я, вообще-то, улыбалась, когда произносила последнюю фразу, про нас с тобой. Из головы вон, что ты же меня не видишь.

Томас бросил взгляд на светящийся циферблат своих часов.

– До рассвета ещё несколько часов.

Они помолчали. Потом Томас снова заговорил:

– Расскажи ещё про жизнь там, в большом мире. Какая она сейчас? Понимаешь – они стёрли мне память. Кое-какие воспоминания вернулись, но такие... разрозненные, да и доверять я им не могу. К тому же про внешний мир там почти вообще ничего нет.

Бренда глубоко вздохнула.

– Внешний мир... Э-хе-хе... Да ничего хорошего. Температура начала, наконец, падать, а вот чтобы уровень моря стал прежним – надо ждать до скончания века. Вспышки были давно, но... Томас, так много людей умерло, так много... Просто фантастика, как выжившим удалось так быстро приспособиться и не одичать. Цивилизация не погибла. Я думаю, что если бы не проклятая Вспышка, то мир в конце концов бы оправился, и всё бы пошло своим путём. Если бы да кабы... Как там дальше, я забыла. Мой папа так говорил.

Любопытство Томаса разгорелось ещё пуще.

– Что тогда произошло? Всё ещё существуют разные государства, или теперь только одна страна и одно большое правительство? И как во всё это вписывается ПОРОК? Может, он и есть это самое правительство?

– Нет, разные страны ещё существуют, но они теперь... ну, вместе, что ли. Как только Вспышка пошла косить всех подряд, государства и правительства объединили свои силы, технологии, ресурсы и прочее и основали ПОРОК. А он уже разработал систему тестов и очень серьёзно подошёл к организации карантинных зон. Распространение Вспышки удалось немного замедлить, но остановить никак не получается. Наверно, единственная надежда – найти лекарство. Хорошо бы, если б ты оказался прав, и оно у них есть. Впрочем, даже если и есть, что-то они не торопятся поделиться им с общественностью.

– Так, а где мы сейчас? – спросил Томас. – Вот прямо сейчас – что это за место?

– В грузовике.

Увидев, что Томас даже не улыбнулся, она продолжала:

– Извини, не время для шуток. Судя по этикеткам на упаковках, мы где-то в Мексике. Или там, где когда-то была Мексика. Самое разумное предположение. Теперь это место называют Топкой. Собственно, все территории между тропиками Рака и Козерога теперь голая пустыня. Центральная и Южная Америка, почти вся Африка, Ближний Восток, южная Азия – мёртвая земля и мёртвые люди. Так что добро пожаловать в Топку. Ну разве это не мило с их стороны – ссылать нас, прелестных маленьких хрясков, в эти райские края?

– Мля. – Мысли галопом мчались в голове Томаса. Большинство их касалось его собственного участия в ПОРОКе – а его роль в этом проекте была отнюдь не маленькой! – а также того, что группы А и Б, их испытания в Лабиринте и прочие страшные и опасные приключения – тоже часть того же проекта. Всё равно – картина оставалась фрагментарной и в общих чертах непонятной. Уж эта его дырявая память!..

– «Мля»? – съехидничала Бренда. – И это всё, что ты можешь сказать?

– Да нет, просто у меня столько вопросов, что я не знаю, за который ухватиться.

– А о тупляке ты слышал?

Томас посмотрел на неё и пожалел, что почти не видит её лица.

– Кажется, Хорхе что-то такое упоминал. Что это?

– Ты же понимаешь – новая болезнь, новые снадобья. Хотя эта дрянь саму заразу совсем не лечит.

– А что она делает? У тебя есть?

– Ха! – презрительно выдохнула Бренда. – Так они нам его и дали! Это для значительных персон, для богатеньких. Только им и доступен, а нам – шиш. Его называют кайф. Притупляет эмоции, замедляет мозговые процессы – словом, низводит тебя до состояния пьяной обезьяны, так что тебе всё по фигу. Но течение Вспышки немного задерживает, потому что вирус особенно процветает в мозгу. Он превращает мозги в кашу и пожирает её. А если мозги отдыхают, то вирус слабеет.

Томас обхватил себя руками. Что-то в полученной информации было очень важное, но что? У него никак не получалось это ухватить.

– А почему же ты говоришь, что это не лекарство? Ведь оно ослабляет вирус?

– Ничего подобного. Просто оттягивает неизбежное. Вспышка всегда побеждает. Ты всё теряешь – рассудок, способность здраво мыслить, сопереживать. Полная утрата человеческой личности.

Томас притих. Никогда прежде он так сильно не ощущал, что какое-то чрезвычайно важное воспоминание пытается просочиться в трещины барьера, отделяющие его от его прошлого. Вспышка. Мозг. Сумасшествие. Тупляк, кайф. ПОРОК. Испытания. Что там Крысюк толковал про их реакции на Варианты? Что ради них, мол, вся заваруха и затевалась?

– Ты спишь? – спросила Бренда, когда прошло несколько минут, а Томас так ничего и не сказал.

– Нет. Просто слишком много информации. – Что-то в её рассказе затронуло самые потаённые глубины его сознания, но мозаика никак не желала складываться. – Трудновато всё сразу осмыслить.

– Ну, тогда я затыкаюсь. – Она отвернулась и откинула голову на дверцу кабины. – Выбрось из головы, всё равно ни до чего хорошего не додумаешься. А отдохнуть надо позарез.

– Угу, – промычал Томас. Ему хотелось завыть с досады. Масса подсказок, путеводных нитей, а ни одной толковой догадки, ни одного ответа. Но Бренда, безусловно, права – ему необходимо как следует поспать, отдохнуть. Поёрзал, устраиваясь поудобнее, но прошло немало времени, прежде чем он уснул. И увидел сон.

Он стал ещё старше, что-то около четырнадцати. Они с Терезой стоят на коленях у закрытой двери и прижимаются ушами к замочной скважине. Подслушивают. За дверью разговаривают двое – мужчина и женщина. Томасу хорошо слышно каждое их слово.

Сначала мужчина.

– Вы получили дополнения к списку Вариант?

– Да, вчера вечером, – отвечает женщина. – Мне понравилось добавление, сделанное Трентом, к концу Испытаний в Лабиринте. Жестоко, но для нас необходимо. Думается, мы увидим несколько интересных паттернов.

– Безусловно. То же самое можно сказать и в отношении предательства – если этот сценарий вообще сработает, конечно.

Женщина издаёт странный звук, наверно, изображающий смех, но на самом деле лишённый даже крохотной искры веселья.

– О да, у меня появилась та же мысль. Я хочу сказать: Господи Боже, сколько же эти дети смогут выдержать, прежде чем свихнутся сами по себе, без помощи болезни?

– Не только это. Мы идём на большой риск. А что если он погибнет? Мы же все пришли к выводу, что со временем он станет одним из наших лучших Кандидатов.

– Не погибнет. Мы не дадим ему погибнуть.

– И всё же мы не Господь Бог. Он может умереть.

Следует долгое молчание. Потом мужчина говорит:

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт. Но я сомневаюсь. Психологи утверждают, что эта Варианта породит массу необходимых нам паттернов.

– Конечно, в подобных случаях всегда задействовано множество эмоций, – отвечает женщина. – Согласно Тренту, это самые сложные паттерны, их очень трудно создать. Считаю, разработанный Вариантный план – единственное, что может привести к нужному результату.

– Вы и вправду думаете, что Испытания дадут нужный результат? – спрашивает мужчина. – В самом деле, их размах просто поражает. Только подумайте – при такой сложности очень многое может выйти из-под контроля!

– Может выйти, вы правы. А у нас есть альтернатива? Попробуйте, и если ничего не выйдет, то мы – на том же месте, словно ничего и не пробовали.

– Полагаю, что так.

Тереза тянет его за рубашку, он смотрит на неё: она указывает на коридор за их спинами. Пора удирать. Он кивает, но опять склоняется к скважине – а вдруг удастся разобрать ещё хоть пару-другую фраз. Так и случается. Женщина говорит:

– Очень жаль, что нам не придётся увидеть конец Испытаний.

– Я знаю, – отвечает мужчина. – Но будущие поколения скажут нам спасибо.

Когда Томас проснулся, на небе появились первые лиловые полосы – предвестники рассвета. Похоже, он так и проспал, не меняя позы, с самого полуночного разговора и даже после очередного сна-воспоминания не пошевелился.

Итак, сон. Из всех, что он до сих пор видел, этот был самым странным. Правда, многое из услышанного в нём уже начало меркнуть, уплывать, и хотя разрозненные фрагменты прошлого стали потихоньку, очень медленно, складываться вместе, многих кубиков в мозаике ещё не хватало. Томас даже начал питать слабую надежду, что не такая уж он важная часть Испытаний, как он себе навоображал. Хотя многое в этом сне осталось для него тайной за семью печатями, тот факт, что им с Терезой приходилось подслушивать, говорил о многом: они были посвящены не во все аспекты Испытаний.

Но какова же их цель? Почему эти люди считали, что будущие поколения скажут им спасибо?

Он протёр глаза, потянулся и взглянул на Бренду. Та ещё спала: глаза закрыты, грудь медленно опускается и поднимается в такт ровному дыханию, рот чуть приоткрыт. Хотя Томас ощущал, что тело затекло сильнее, чем вчера, благодатный сон сотворил чудо с его душевным настроем. Он чувствовал себя посвежевшим, сил прибавилось. Несмотря на недоумение и массу вопросов, порождённых сном-воспоминанием и всем тем, что сообщила ему Бренда, юноша был полон энергии.

Он снова сладко потянулся и чуть было не зевнул – долго и смачно, как вдруг что-то на стене переулка привлекло его внимание. Большая металлическая пластина, очень знакомая на вид.

Он толкнул дверцу, выбрался из кабины и пошёл к пластине. Она была очень похожа на те, что он во множестве видел в Лабиринте, те, на которых было выбито: «ПЛАНЕТА В ОПАСНОСТИ: РАБОЧАЯ ОПЕРАТИВНАЯ КОМИССИЯ – УБОЙНАЯ ЗОНА».

Тот же тускло отсвечивающий металл, тот же шрифт. Вот только написано на табличке нечто совсем другое.

Он в остолбенении пялился на неё, по крайней мере, пять минут.

Табличка гласила:

ТОМАС, ТЫ – НАСТОЯЩИЙ ЛИДЕР

ГЛАВА 36

Томас, наверно, таращился бы на табличку весь день, если бы не Бренда, выбравшаяся из грузовика. Он вздрогнул, когда она заговорила:

– Я поджидала случая сказать тебе.

Он резко обернулся к ней:

– Что? Ты это о чём?

Она избегала встречаться с ним взглядом, просто стояла, устремив глаза на табличку.

– Я догадалась в тот самый момент, как узнала твоё имя. Хорхе тоже. Скорее всего, именно поэтому он и решил рискнуть и пойти с вами через город, в эту самую Мирную Гавань.

– Бренда, о чём ты толкуешь? – повторил Томас.

Наконец, она взглянула ему в глаза.

– Эти таблички развешены по всему городу. И на всех одно и то же. Одними и теми же словами.

У Томаса колени подогнулись. Он оперся спиной о стену и сполз по ней на землю.

– Как... Как это вообще возможно?! Я хочу сказать – табличка выглядит так, будто висит здесь уже давно... – Он не окончил, не зная толком, что ещё сказать.

– Понятия не имею, – ответила Бренда, присаживаясь рядом. – Никто из нас не знал, что это за бред на табличках. Но когда вы, парни, появились и ты назвал своё имя... Тогда сразу стало всё ясно. Таких совпадений не бывает.

Томас тяжело уставился на неё. Внутри закипало раздражение.

– Почему ты мне не сказала? За руку держала, о папе убитом рассказывала, а об этом – нет?!

– Я не говорила тебе, потому что не была уверена, как ты среагируешь. Боялась, что ты сломя голову бросишься таблички искать, а про меня забудешь.

Как же ему это надоело. Чтобы успокоиться, он набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.

– Думаю, таблички – тоже часть всего этого безобразия. Ни черта не понятно.

Бренда вывернула шею, чтобы взглянуть на табличку.

– Почему непонятно? Ты хочешь сказать, что не видишь смысла? Это же проще некуда. Ты лидер, так что принимай командование. А я тебе помогу. Тем и отработаю право прийти в Мирную Гавань.

Томас захохотал.

– Здорово! Я тут застрял посреди города, полного трахнутых на голову хрясков, группа девчонок мечтает укокошить меня, а я должен беспокоиться о том, кто в нашей группе лидер?! Не смеши меня!

Бренда недоумённо нахмурилась.

– Подожди, подожди... «Девчонки, которые мечтают тебя укокошить»? Это ещё что за новости?

Томас не отвечал – раздумывал, стоит ли рассказывать ей всю историю от начала до конца. И хватит ли у него на это духу.

– Ну так?.. – настаивала она.

Решив, что будет неплохо снять груз с души и что Бренда, пожалуй, заслуживает доверия, Томас уступил. Раньше он выдавал ей информацию по капле – то там обронит намёк, то там что-то расскажет – но теперь выложил всю историю от начала и до конца в подробностях. О Лабиринте, о «спасении», о том, как проснулись и обнаружили, что по-прежнему находятся в центре того же самого кошмара. Рассказал об Арисе и группе Б. О Терезе он много не распространялся, но заметил во взгляде Бренды нечто эдакое, какую-то искорку, когда упомянул о своей подруге.

Когда он закончил, она спросила:

– Так что, у тебя с этой самой Терезой... что-то было?

Томас не знал ответа. Было ли у них что-то? С уверенностью он мог утверждать только одно – они были близкими друзьями. Судя по его отрывочным воспоминаниям, до Лабиринта они, пожалуй, были даже больше, чем просто друзьями. До Лабиринта... Как раз в то время, когда они помогали организовывать весь этот балаган.

А потом был поцелуй...

– Том? – окликнула Бренда.

Он резко взглянул на неё:

– Не называй меня так.

– А? – Она даже вздрогнула. Наверно, он сделал ей больно. – Почему?

– Просто не называй, и всё. – Ему претило говорить такое, но он ничего не мог поделать. «Том» – так называла его Тереза...

– Ну и подумаешь. Может, мне называть тебя мистер Томас? Или король Томас? Или ещё проще и лучше: ваше величество?

Томас вздохнул:

– Прости. Называй, как хочешь.

Бренда саркастически фыркнула, и оба надолго замолчали.

Проходили минуты. Томас и Бренда тихо сидели, прислонясь спинами к стене. Но умиротворение длилось недолго. Томас услышал странный глухой шум и мгновенно очнулся.

– Ты слышала? – встревоженно спросил он.

Бренда склонила голову набок и превратилась в слух.

– Да. Как будто кто-то бьёт в барабан.

– Ну вот, веселье кончилось, начинаются трудовые будни. – Он поднялся и помог подняться Бренде. – Как думаешь, что это такое?

– Держу пари, что ничего хорошего.

– А если это наши друзья?

Низкое глухое «бум-бум-бум» вдруг разом зазвучало отовсюду, гуляя по узкому переулку и эхом отражаясь от стен. Но через несколько напряжённых секунд Томас пришёл к выводу, что звуки доносятся из тупика. Несмотря на риск, он отправился туда – убедиться.

– Что ты делаешь!

Но окрик Бренды не задержал его. Тогда девушка последовала за ним.

В самом конце тупика возвышалась стена, сложенная из выщербленного и растрескавшегося кирпича. Четыре ступеньки вели вниз, к исцарапанной покосившейся двери. Над самой дверью виднелось прямоугольное окошко; стекло в нём отсутствовало, только один-единственный осколок торчал в верхнем косяке, как зуб из голой десны.

Там звучала музыка – теперь Томас ясно слышал это. Музыка была быстрой и напряжённой, с мощными басами, грохочущими ударными и ревущими гитарами. И всё это переплеталось с шумом человеческих голосов: люди хохотали, перекрикивались, подпевали... В голосах явно ощущался надрыв. Что-то в происходящем было такое, от чего кожа покрывалась мурашками.

Похоже, хряски занимались не только тем, что охотились за чужими носами. Томас встревожился ещё больше – шум не имел никакого отношения к его друзьям.

– Нам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, – пробормотал он.

– Думаешь? – отозвалась Бренда – она стояла с ним плечом к плечу.

– Пошли.

Томас повернулся, она тоже. И оба застыли на месте. Пока они слушали музыку, в переулке появились три незнакомые фигуры. Всего в нескольких шагах от ребят стояли двое мужчин и женщина.

У Томаса желудок сжался в комок. Одетые в лохмотья, со всклокоченными волосами и давно не мытыми физиономиями, чужаки, однако, при ближайшем рассмотрении не имели значительных физических увечий, а их глаза были вполне разумны. Хряски, конечно, но ещё не совсем за Чертой.

– Привет, – сказала женщина. Свои длинные рыжие волосы она увязала в конский хвост, а вырез её майки был таким откровенным, что Томасу стоило немалых усилий не скашивать туда глаза. – Пошли к нам на вечеринку? Танцы-шманцы-обжиманцы. Выпивки тоже полно.

Что-то в её голосе заставило Томаса занервничать ещё больше. Что бы под всей этой чушью ни подразумевалось, любезностью здесь и не пахло – бабёнка явно просто издевалась над ними.

– М-м... Нет, спасибо, – отозвался Томас. – Мы... э... мы только...

– Пытаемся найти своих друзей, – вмешалась Бренда. – Мы тут недавно, только что прибыли.

– Добро пожаловать в Порочный Хряскеленд! – провозгласил один из мужиков, длинный, безобразный и с волосами, слипшимися в грязные сосульки. – Не боись, большинство из тех, там, внизу, – он кивнул на ступеньки, – только на полпути к Черте. Ну, заедут локтем в морду или, там, двинут по яйцам. Но не съедят же!

– По яйцам? – повторила Бренда. – Прошу прощения?

Мужик ткнул в Томаса.

– Это я про парня. С тобой может случиться и похуже, если не будешь держаться к нам поближе. Сама понимаешь, ты же баба.

От этой беседы Томаса затошнило – до того ему было не по себе.

– Да, здорово, конечно, но нам надо идти. Искать друзей. Может, мы вернёмся обратно.

Тогда вперёд выступил второй мужчина – невысокий, но довольно красивый, со светлыми волосами ёжиком.

– Да вы ещё совсем сосунки! Пора преподать вам первый жизненный урок. Время для веселья, кому говорят! Мы официально приглашаем вас на нашу дружескую вечеринку. – Каждое слово в последней фразе он выразительно подчеркнул, и, надо сказать, в них не было и намёка на радушие.

– Благодарим, но нам пора, – ответила Бренда.

Белобрысый вытащил из кармана своей длинной куртки пистолет. Давно не чищенный серебристый металл потускнел, но это была самая грозная и опасная вещь, которую Томасу когда-нибудь приходилось видеть.

– Я думаю, вы меня не поняли, – процедил красавчик. – Вас пригласили на вечеринку. От подобных предложений так запросто не отказываются.

Долговязый Страшила вынул нож. Конский Хвост вооружилась отвёрткой, кончик которой был вымазан чем-то бурым, должно быть, застарелой кровью.

– Так что вы скажете? – осведомился Белобрысый. – Не будете ли вы так любезны почтить нашу скромную вечеринку своим присутствием?

Томас взглянул на Бренду, но глаза девушки были устремлены на блондинистого красавчика, и на её лице явственно читалось, что сейчас она отколет какую-то невообразимую глупость.

– О-кей, – быстро проговорил Томас. – Мы пойдём.

Бренда резко повернула голову:

– Что?!

– У этого пистолет, у другого нож. А у бабёнки грёбаная отвёртка. Мне как-то совсем не улыбается, если мне вколотят мой собственный глаз в заднюю стенку моего же черепа.

– Похоже, твой дружок не дурак, – одобрил Белобрысый. – А сейчас идём, повеселимся. – Он махнул пистолетом в сторону ступеней и заулыбался. – Пожалуйста, только после вас.

Бренда кипела, но по её глазам Томас понял: она отдаёт себе отчёт, что им некуда деваться.

– Ладно, идём.

Белобрысый снова улыбнулся. Подобная гримаса была бы очень уместна на морде удава.

– Вот это другой разговор. Мило и приятно, и волноваться не о чем.

– Вас никто не обидит, – добавил Долговязый Страшила. – Только не кочевряжьтесь и ведите себя прилично. Когда вечеринка закончится, вы и сами захотите присоединиться к нашей группе. Уж будьте покойны.

Томас приложил все усилия, чтобы не дать владеющей им панике вырваться наружу.

– Пошли, – обратился он к Белобрысому.

– Ты первый. – Парень снова указал на ступеньки стволом пистолета.

Томас взял Бренду за руку и притянул поближе к себе.

– Ну что, любимая, пойдём развлечёмся? – Он вложил в свои слова весь сарказм, на который был способен. – Мы славно повеселимся.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула Конский Хвост. – Я прям каждый раз чуть не плачу, когда вижу влюблённых. – И смахнула со щёк несуществующие слёзы.

Томас с Брендой, держась за руки, направились к лестнице, всё время ощущая направленный им в спины пистолет. Места на лестнице едва хватало, чтобы пройти бок о бок. Они спустились к старой, обтёрханной двери, и тут Томас обнаружил, что на ней нет ручки. Вопросительно приподняв брови, он оглянулся на Белобрысого, стоявшего в двух шагах позади.

– У нас специальный стук, – сказал тот. – Сперва три медленных удара кулаком, потом три быстрых, а потом два стука костяшками.

Ох, как Томас ненавидел этих недочеловеков! Ненавидел их любезные ужимки и сладенькие слова, полные ядовитой издёвки. Да эти уроды были, пожалуй, ещё хуже, чем банда мужика, желавшего вернуть себе носик. От тех хотя бы было ясно, чего ожидать.

– Стучи, – прошептала Бренда.

Томас так и поступил: сжав руку в кулак, сделал три медленных удара, потом три быстрых, а потом стукнул пару раз костяшками. Дверь тут же распахнулась, и из неё, словно порыв ураганного ветра, вырвалась какофония звуков.

В дверном проёме стоял здоровенный мужик. На морде и ушах амбала живого места не было от пирсинга и татуировок. Длинные белые волосы доставали чуть ли не до пупа. Всё это Томас успел увидеть лишь мельком, прежде чем амбал проговорил:

– Привет, Томас. А мы тебя ждём.