Текст книги "Крик Новорождённых"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 65 страниц)

ГЛАВА 56

848-й Божественный цикл, 20-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Через горы шли тропы. Джеред всегда подозревал, что это так, но карку скрывали их от посторонних глаз. Сейчас его это не особенно волновало. Джеред просто радовался тому, что может укрыться от крепчающего холода и услышать, как успокаиваются Восходящие.

Они ехали или вели мулов в поводу, при свете фонарей углубляясь в недра гор. Казначей понимал, что они двигаются быстро. Даже птица не пролетела бы к границе с Цардом более прямым путем. Три их проводника-карку, как и весь этот народ, были для него загадкой. Металлы и минералы, которые они находили и добывали с таким умением, составляли основу их торговли и дипломатического влияния, и тем не менее под землей карку явно чувствовали себя неуютно.

– Никогда не поверю, что этот народ страдает клаустрофобией, – прошептала Менас.

Ее голос гулко разнесся по туннелю, которым они ехали. Достаточно широкий, чтобы могла двигаться пара мулов рядом, он, наверное, годился бы и для проезда небольшой повозки. Голова Джереда, когда он ехал верхом, почти упиралась в свод туннеля, не доходя до него дюймов пять, но, с другой стороны, среди карку казначей выглядел великаном. Туннель пробили в скале немного неровно, но поверхность сгладилась множеством ног людей и животных, прошедших здесь за века его существования. По большей части стены туннеля не имели украшений, но время от времени путникам попадались рисунки или символы, вырезанные в камне и изображавшие солнце, гору, дерево и реку.

Ехавший впереди них карку обернулся. Джеред попытался вспомнить, как его зовут. Харбан Квист, вот как. Первое имя – личное, второе – традиционное племенное.

– Ты считаешь всех нас рудокопами и пещерными крысами, желающими жить внутри живой горы, – проговорил он раздраженно. Менас напряглась. – А что, все люди в твоем Конкорде – солдаты?

– Нет. Но я не это имела в виду. Я просто…

– Ни один человек, ни один карку, не захотел бы жить внутри горы. Это необходимость. Величие повелителей гор, неба, воздуха и вольных зверей – все это наверху. Вот в чем наша радость и к чему лежат наши сердца. Не говори, пока не поймешь. Ты увидишь.

– Извини. Я не хотела сказать ничего обидного.

– Каждая метка на этих стенах – напоминание о том, где надо ходить каждому карку.

Харбан снова повернулся вперед и что-то негромко сказал своим спутникам, которые шли по обе стороны от него.

– А он ворчун, правда? – сказала Миррон у них за спиной.

– Это только о вас люди судят предвзято, да? – съязвил Джеред. – Вам это нравится?

– Но они люди гор, – возразил Гориан. – Все они рудокопы.

– Харбан с тобой не согласится, – прошипел Джеред. – А я предпочту поверить на слово карку, а не юному щенку, которого всю жизнь баловали в Вестфаллене. Смотри и учись. Так ведь вам всегда советовал отец Кессиан, верно?

Ответом стало полное боли молчание, и Джеред закусил губу.

– Вам не стоит говорить о нем, – негромко сказал Ардуций.

– Я не хотел оскорбить его память, Ардуций.

Впереди становилось светлее, и Джеред обрадовался, что это отвлечет их внимание. Они немалую часть дня путешествовали внутри горы, и толща над головой давила на его сознание и на Восходящих тоже. Это привело к множеству перепалок и долгим напряженным паузам. Карку пошли быстрее, выпрямившись и подняв головы. Мулы, опытные путешественники, навострили уши, понюхали воздух и одобрительно завопили.

Джеред обнаружил, что тоже повеселел. Затхлый холод туннеля проникал сквозь меховую одежду и пробирал до самых костей. Солнце на открытом пространстве не согреет, но его прикосновение к лицу будет необычайно приятно. Харбан бросил на них взгляд через плечо.

– Это земля, запретная для посторонних. Помните, что вам оказана честь.

Джеред вышел на яркий предвечерний свет и прикрыл глаза ладонью. Под ним, ниже по пологому заснеженному склону, находилось вполне внятное объяснение тому, почему Харбан предпочитает жить вне горы. Это заставило его усомниться, насколько удачно он выбрал место для своей виллы, которую строил в Карадуке.

В окружении гор лежала плодородная, чуть холмистая и поросшая травой равнина. Джеред оценил ее ширину примерно в две мили, а длину – как вдвое большую. Река протекала ровно по ее середине, каскадом вытекая из устья пещеры справа вверху и исчезая в пасти горы слева. Каждая скала в пределах видимости была покрыта яркими живописными фресками, поднимавшимися на высоту двадцати футов или больше. Множество троп шли вверх по склонам и исчезали в снегах или внутри гор.

На востоке и западе громадные, покрытые льдом склоны начинались в сотнях футов над их головами и уходили в небо, разделяя горы. Джеред ощутил острое изумление. Это определенно не природные образования, а дело рук карку! Их расположение было слишком симметричным, чтобы существовало иное объяснение. Без них долина уже находилась бы глубоко в тени. Однако ледяная поверхность, лежащая под углом, улавливала лучи солнца и заливала светом весь великолепный ландшафт.

На равнине карку построили небольшой город. Круглые каменные здания в один и два этажа стояли на обширных участках по обоим берегам реки, где росли овощи или паслись овцы, козы и длинношерстные коровы. Крыши домов венчали купола, сделанные из дерева. В центре каждой была дымовая труба, из которой вверх тянулся тонкий дымок.

На северном краю города более крупные здания располагались вокруг открытого пространства. Вымощенное камнем, оно тоже имело форму круга. В центре его находился колодец, и Джеред разглядел в поселении еще несколько таких же.

– Ох, как красиво! – выдохнула Миррон.

Джеред кивнул. Действительно красиво.

– Неудивительно, что они хотят сохранить его в тайне, – сказала Менас.

– У нас много лиц, – заявил Харбан. – Посторонние видят только одно. Добро пожаловать в Иллин-Квист.

Он повел всех вниз по склону, по широкой лестнице, которая тянулась от входа в туннель. Внизу, в городе, люди останавливались и изумленно смотрели на незнакомцев, шедших к ним. Дети прекратили игры и спрятались за юбками матерей. Взрослые стали собираться в группы, причем многие были вооружены короткими клинками, боевыми посохами, копьями и одноручным оружием, похожим на миниатюрный арбалет.

Двое спутников Харбана побежали вперед, разговаривая с людьми, успокаивая их и объясняя, кто к ним явился. Опасение сменилось благоговением. Джеред услыхал, как по толпе пронесся шепот. Минуя собравшихся жителей, он улыбнулся им.

– Спасибо вам, – проговорил он на неуверенном карку. – Спасибо, что разрешили нам войти в ваш дом.

Джеред не был убежден, что они его поняли. Откровенно говоря, большинство игнорировали его и открыто рассматривали Восходящих, которые ехали следом. Казначей оглянулся.

– Старайтесь улыбаться, – посоветовал он. – Боже Всеобъемлющий, у вас вид такой, словно вы идете на собственную казнь.

– Что происходит? – спросил Оссакер.

– Они на нас уставились, Осей, – ответил Ардуций.

Оссакер устремил на карку слепой взор, а потом улыбнулся.

– Мы им нравимся, – сказал он. – Они нам рады.

– Ты можешь это почувствовать? – спросил Джеред.

– Их мысли приносят тепло и покой картам их энергий. Они не боятся.

– Наверное, это приятное ощущение, – заметил Кован.

– Чудесное ощущение! – отозвалась Миррон, одарив его широкой улыбкой.

Парнишка густо покраснел.

Джеред посмотрел на Гориана. У того было суровое, даже недовольное лицо.

– Тревожишься, что кто-то примет тебя таким, какой ты есть? – спросил казначей.

Гориан перевел взгляд на него.

– Что они знают? Я не люблю, когда люди знают что-то, чего не знаю я!

– Тогда ты должен не любить очень многих, – отозвался Джеред, чувствуя привычное раздражение. – Как вариант, ты мог бы решить обращаться с ними уважительно и задать вопросы, после того как мы остановимся. Я убедился, что это один из способов прожить долго.

– Они не должны знать про нас так много, – возразил Гориан.

– Ты понятия не имеешь о том, что именно они знают, – сказал Ардуций. – Возможно, столько же, сколько мы знали про казначея до того, как с ним встретились. Слухи и отзывы.

– А почему это так тебя расстроило, Гориан? – удивился Оссакер. – Это первые незнакомцы, которые не питают к нам ненависти.

Кован что-то проворчал, и Гориан стремительно повернулся к нему в седле.

– Что ты сказал, маленький маршал?

– Я сказал, что это из-за того, что ты параноик, – ответил тот. – Только на самом деле все еще хуже, правда? Ты хочешь, чтобы люди тебя ненавидели и боялись. Тогда ты чувствуешь себя сильным. Отец Кессиан был бы разочарован, если б знал.

– Если ты еще хоть раз упомянешь его имя, я сожгу тебя, Васселис. Он был нашим отцом. Он не имел никакого отношения к тебе, и это не твое дело!

– Но он это знал, – прошептал Оссакер так тихо, что Джеред едва расслышал. Но он повторил еще раз, уже громче: – Он знал. Вот почему он взял с тебя то слово на помосте, когда умирал.

– Ну все, хватит! – заявил Гориан.

– Гориан! – предостерег его Ардуций.

Джеред уловил его интонацию и мгновенно спрыгнул с седла, шагнув к Гориану, который уже поднял руку. Он схватил паренька за запястье.

– Я спас тебя не для того, чтобы ты демонстрировал свою ребяческую обидчивость, парень, – сказал казначей. – Ты опустишь руку и будешь вести себя примерно, иначе плохо придется вовсе не Ковану или Оссакеру. – Гориан собрался что-то возразить, но Джеред сильнее сжал пальцы, заставив мальчишку скривиться от боли. – Я понятно сказал?

Он резко отбросил руку Гориана ему на колени и не стал дожидаться ответа. Вернувшись к своему мулу, он не сел в седло, предпочтя вести животное в поводу.

– Не спускай с него глаз, – прошептал казначей Менас, которая ехала рядом с ним. – Мы не можем на него положиться, а Ардуций не способен его контролировать.

Жители Иллин-Квиста наблюдали за этой сценкой без видимой реакции. Харбан посмотрел на Джереда с некоторым недоумением, но продолжил движение, приведя их к центру мощеного круга и колодцу, где предложил всем спешиться. Потом подозвал нескольких карку, чтобы те занялись мулами. Харбан указал на самое внушительное здание города, строение с высоким куполом над стенами в два этажа и с множеством окон. Его украшала мозаика, изображавшая горы и синее небо, главные двери были распахнуты, открывая взгляду жаркий огонь, горевший в центре помещения.

Внимание Джереда привлекли здания по обе стороны от главного. Оба оказались низкими – не выше его роста, – и их ступени вели вниз, в полумрак. Из труб шел пар, а не дым. Он спросил про них у Харбана.

– Это бани, – ответил тот. – Насколько я понимаю, такие вещи есть и у вас в Конкорде. Но на нас сошло благословение. Мы расположены над природным горячим источником, так что вода греет и успокаивает после дня в горах. Или под ними. – Он пристально посмотрел на Менас, а потом указал на здания по очереди. – Это для отдыха и облегчения болезней. Это для празднования жизни и почитания наших повелителей. Вам нельзя входить в них.

Джеред позаботился о том, чтобы Восходящие услышали эти слова, а потом провел их в зал под куполом. Когда Кован проходил мимо него, он схватил юношу за рукав.

– Я понимаю, что это трудно, но старайся его не раздражать, – попросил казначей. – Он нам нужен. Он – сила. Ты это знаешь, и он это знает.

– Я постараюсь.

Внутри помещения перекрестье балок, поддерживающих крышу, терялось в тенях. Вдоль стен единственного зала были установлены фонари, а дым от огня уходил вверх через трубу, отверстие которой располагалось всего в паре футов над самыми высокими языками пламени. В зале стояли многочисленные скамьи, расположенные кругами лицом к огню. Его огораживала невысокая стена из камней.

Четыре карку сидели рядом на внутреннем круге скамей, и вновь пришедших пригласили присоединиться к ним. Джеред сел слева от них, а Восходящие, Менас и Кован устроились рядом. Харбан встал за спиной у Джереда, чтобы служить переводчиком.

– Кто они? – шепотом спросил казначей.

– Мы – Гор-Камас, – ответил один из них – старый, с почти лишенными растительности лицом и головой. Он кутал тело в меха, несмотря на то что в зале было тепло. – Хранители гор Иллин-Квиста. – Старик немного подумал. – Наверное, нас можно назвать квесторами или судьями. Я – Изенга Квист. Добро пожаловать. Добро пожаловать все.

– Для нас честь получить приглашение в ваш город, – сказал Джеред. – Это дружеский жест, неожиданный, но очень радостный. Горные перевалы холодные и очень трудные.

Он попытался говорить на карку, но Изенга отмахнулся.

– Лучше не надо, – посоветовал он, и Джеред увидел на лицах карку улыбки. – Твои интонации придают некоторым твоим словам… э-э… другое значение. Но спасибо тебе.

Изенга и другие Гор-Камас пристально посмотрели на четырех Восходящих, изучая их лица. Джеред почувствовал, как те начали ерзать, и адресовал им строгий взгляд. Ардуций шепотом пересказывал Оссакеру, что происходит вокруг.

– Ваш великий Конкорд отвернулся от своего будущего, как и предсказывал Гориан, – проговорил наконец Изенга.

Гориан поднял голову.

– Вы его знали? Я имею в виду Гориана.

Изенга рассмеялся: теплый дружелюбный смех разнесся по залу.

– Нет, юный. Неужели я кажусь таким старым? Боюсь, что истории о нашем бессмертии – это очередная ложь, как и множество других.

– О! – разочарованно отозвался Гориан.

– Но он был первым чужаком, которому мы открыли наши сердца. Его слова походили на отголоски нашего забытого прошлого, а мы помним его по стихам, изустным преданиям и рисункам. Гориан сказал, что однажды придут другие, изгнанные из своих домов теми, кому следовало бы открыть им объятия.

– А он… – начала Миррон и смутилась, когда Гор-Камас повернулись лицом к ней. – Он нашел в Карке других, таких как мы?

Харбан негромко перевел ее вопрос, и все четверо кивнули.

– О да, – ответил Изенга. – Именно поэтому он задержался здесь надолго. Мы всегда зависели от прихотей стихий. Наши животные и посевы существуют на грани жизни. Природе потребовалось, чтобы среди нас появились те, кто понимал эти вещи более глубоко, так же как Повелитель Гор предписал, что некоторые из нас смогут находить медь, железо и золото. Но они не совсем такие, как вы, хотя Гориан сказал, что некоторые с вашими знаниями придут сюда, рискуя своей жизнью. Никто не способен укротить гортока, как вы, по собственной прихоти.

– Я в замешательстве, – сказал Джеред. Он повернулся к Ардуцию. – Мне казалось, что Ступени говорили, будто все, что знал Гориан, записано и хранится в Вестфаллене. Это огромный пробел.

Ардуций не знал ответа.

– Мы взяли с него клятву, что он не раскроет наших тайн, – объяснил Изенга, и в его глазах загорелся радостный огонь. – Духи наших предков, защищающие нас от зла, будут сегодня ликовать, ибо их вера в него оказалась оправданной. И ту же веру мы возлагаем на вас. Ничто из того, что вы увидите и услышите здесь, не должно быть рассказано вне гор.

– А почему это надо скрывать от Восхождения? – спросил Оссакер.

– Потому что очень велик риск того, что посторонние узнают слишком много. Нам не нужны помехи и не нужны вопросы. Если известие распространится – как это случилось с вами, – придут люди. А нас не так много, чтобы вечно отражать поток захватчиков.

– Только безумец попытался бы напасть на Карк, – заявил Кован.

Изенга кивнул.

– Да, но это их не остановит, юный. Как не останавливает тех чужаков, которые решили, что имеют право разрабатывать наши горы сами. Они могут не достичь успеха, но навсегда изменят наши жизни. А принимать такое решение не имеет права никто, кроме наших повелителей и наших канас-у.

Джеред откашлялся.

– Харбан сказал, что есть вещи, которые нам надо узнать. Время позднее, а Восходящие… все мы устали.

Изенга кивнул.

– Конечно. Мы следили за вами с того момента, как вы вошли в Карк, гадая, путешествуете ли вы только лишь для того, чтобы уйти от войны. Но это не так, верно?

– Да, – ответил Джеред. – Мы…

Изенга предостерегающе поднял руку.

– Эту войну необходимо прекратить. Юран глуп, но ваш Адвокат не менее глупа. И теперь нашим друзьям в Гестерне угрожает армия, которая слишком велика, чтобы они смогли ее победить. Мы не можем участвовать в этом конфликте. Цард всегда был мирным соседом, как и Конкорд, но теперь мы видим угрозу нашим границам. Цардиты попытались использовать наши дороги, чтобы скрыться от разведчиков Конкорда. Армии Конкорда подходят к нашим границам так близко, насколько осмеливаются. Мы боимся будущих сражений, Пол Джеред. Если цардиты захватят Гестерн, мы окажемся в изоляции, а они будут уверены в своих силах.

– Мы идем, чтобы их остановить. Чтобы заставить цардитов повернуть.

– Мы поняли это.

– Вы упомянули об армии, которая движется близко от ваших границ. Надо полагать, это северная армия. Это Джорганеш? Вы, конечно же, должны его знать.

– Он давний друг карку, – отозвался Изенга. Его голова опустилась, и он стал смотреть себе на ноги.

Джеред похолодел.

– Что случилось, Изенга? Что случилось с Джорганешем?

– Сейчас мы поедим, – ответил тот. – Потом вам надо отдохнуть. Ты услышал то, что должен был услышать. Завтра мы отведем тебя туда, где ты увидишь то, что должен увидеть.

– Но… – начала Менас.

Изенга покачал головой и сделал знак открыть двери. Последние лучи солнца исчезли за горами, заливая вершины ослепительным светом, но оставив город в темноте.

– С последними лучами дня уходит время говорить о ссорах и боли. Вы увидите то, что должны увидеть. Это красноречивее любых слов, которые я мог бы произнести на вашем языке. Поешьте и поспите.

Но снедаемый тревогой Джеред не мог спать. И тучи, которые неслись по темному небу, вновь извергали на землю очередной снегопад.

ГЛАВА 57

848-й Божественный цикл, 21-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Скворчащие на сковороде куски ягнятины, яйца из гнезд горных птиц и мясистые корнеплоды положили такое основательное начало новому дню, что Миррон показалось, будто она больше никогда не проголодается. Рядом с ней Гориан рыгнул так громко, что звук эхом отразился от горного склона. Девочка ткнула его локтем, но он только захохотал.

– Это просто моя еда говорит за меня «спасибо»!

Миррон улыбнулась ему. Они сидели вокруг небольшого костра, зажженного перед домом, где проспали всю ночь под огромным ворохом шкур. Славный Кован храпел так громко, что его прогнали в другую комнату, где огонь потух и стало очень холодно. Теперь он сидел, заглатывая завтрак, и гневно смотрел на Гориана. Ардуций и Оссакер расположились на скамье напротив девочки. В долине дул холодный ветер, но они были от него укрыты, а над восточным склоном поднималось солнце, заливавшее город светом.

К югу от того места, где они находились, Миррон увидела Джереда и Менас, которые разговаривали с Харбаном и Изенгой. Джеред был явно раздосадован, и ей показалось, что казначею не удается получить ответов на свои вопросы.

– Интересно, что они хотят нам показать, – сказала она.

– Ничего хорошего, – ответил Кован.

Он отставил пустую тарелку и начал точить меч оселком. Вокруг них собралась небольшая толпа детей, которых выставили из домов поиграть.

– Откуда ты знаешь? – спросил Гориан.

– Потому что Джеред встревожен, а насколько я успел понять, это всегда дурной знак.

– Он знает не больше, чем ты, Васселис, – возразил Гориан.

– Он солдат, Гориан, – объяснил Кован с подчеркнутым терпением. – И сборщик. Он чувствует, когда люди пытаются скрыть что-то.

– От нас тут ничего не зависит, вот что мне не нравится, – негромко сказал Гориан. – Нас просто засунули сюда, чтобы мы не путались под ногами, пока он решает, что делать с нами. Неужели вас это не огорчает? Неужели никто из вас не чувствует себя беспомощным?

Миррон изумилась. Она инстинктивно обняла его за пояс, пытаясь понять, что привело к столь неожиданной откровенности.

– Мы все чувствуем одно и то же, Гориан. Вот почему нам надо держаться вместе.

– Слова из уст Ардуция, – заметил Оссакер.

– Мы должны ему доверять, – сказал Ардуций. – Мы нужны ему живыми.

– Мы для него пешки, – бросил Гориан. – Мы ведь ему не нравимся. Он просто хочет нас использовать. Главное, чтобы вы это понимали.

Послышался смех и быстрый детский шепот.

– Привет! – сказала Миррон, улыбаясь группе из восьми ребятишек.

Закутанные в меха, они выглядели невероятно мило. Их глазки сверкали из-под меховых шапок, лица и стопы были покрыты пушистыми волосками. Поймав ее взгляд, они попятились.

– Не бойтесь! Смотрите.

Миррон опустила ладонь на траву и смела с ее поверхности тонкий слой льда и снега. Под верхним слоем почвы в твердой и холодной земле пряталась луковица раннего цветка. Ей показалось, что это крокус или что-то вроде. Комочек потенциальной жизни, ожидающий искры тепла.

Девочка передала ее, направив короткий импульс своей энергии в луковицу и побудив ее к росту. Она ощутила, как корни цветка скребут землю внизу, а бутон пробивается к поверхности. Миррон отдала еще немного своей энергии – самую кроху, и увидела, как стебель с бутоном вырвался из травы и вырос на несколько дюймов. Дети смотрели в немом изумлении. Миррон закончила дело, заставив бутон расцвести. У цветка оказался чудесный нежно-фиолетовый оттенок. Она сорвала его и вручила ближайшей маленькой девочке.

– Вот, видишь. Это тебе.

Девочка восторженно взвизгнула и убежала, сжимая цветок в руке. Ее друзья бросились за ней. Миррон рассмеялась и хлопнула в ладоши. У нее на сердце потеплело.

– Они не имеют представления о том, что происходит за их границами, верно? – спросила она, чуть погрустнев. – Они в коконе, как были мы в Вестфаллене. Не знаю, правильно ли это.

– Они достаточно скоро все узнают, – ответил ей Кован. – Они еще маленькие.

К ним по тропе шагала Менас. Убедившись, что ее заметили, она громко позвала их. Восходящие поблагодарили повариху за завтрак и оставили ее с горкой грязных тарелок и вилок.

– Пора трогаться, – сообщила Менас, когда они к ней подошли. – Идем.

Она провела их вниз к берегу реки. Ее течение было медленным, пока она не достигала входа в гору, где сужалась и стремительно уносилась в темноту.

– В какую сторону мы едем? – спросил Оссакер.

– В ту.

Менас указывала в темноту горы. Оттуда слышался шум воды – громкий, как у водопада. У берега стояли две лодки, а рядом вели о чем-то разговор Джеред и Изенга.

– Ты шутишь, наверное? – спросил Кован.

– Видимо, все не так страшно, как кажется, – отозвалась Менас, хотя сама выглядела не очень уверенно.

– А как же мулы? – спросила Миррон.

– С ними здесь ничего не случится. Идемте, – поторопила Менас. – Чем раньше мы отправимся…

Миррон посмотрела на лодки. Все их пожитки уже уложили на нос и прикрыли кожей. На каждой лодке было по две пары весел и по три шеста с удобными захватами на одном конце и плоским расширением внизу. Она спросила, для чего это нужно.

– Чтобы отталкиваться от стен, когда они сомкнутся вокруг нас, – объяснил Харбан. Он улыбался, получая удовольствие от их тревоги. – Вам в Конкорде не случалось совершать таких плаваний. Внутри река раздваивается. Правый рукав крутой и быстрый и уходит в сердце горы, куда вам плыть нельзя. Мы поплывем налево. Это более легкий путь. Почти легкий.

Миррон содрогнулась и обернулась к Гориану, ища поддержки. Он выглядел таким же бледным, как наверняка и она.

– А почему нам нельзя плыть другим путем? – спросил Гориан.

– Потому что он идет в Интен-Гор, сердце горы. Это святые места карку. Их не видел ни один чужак. И никогда не увидит.

– А как оно выглядит?

Ардуций смотрел вглубь горы. Миррон поняла, что его фантазия уже вырвалась на волю.

– Оно прекрасно, – ответил Харбан. Его голос звучал тихо и благоговейно. – Огромная пещера и озеро, которое мы называем Вечной Водой. В его центре находится остров, где наши предки построили Святилище Сердца. Они для нас так же важны, как воздух, которым мы дышим. Они управляют нашей жизнью и связывают нас с горами, воздухом и всеми созданиями, что ходят путями живых и туннелями мертвых. Каждый карку должен проделать этот путь, чтобы стать взрослым и быть принятым в свое племя.

– Мне бы очень хотелось это увидеть, – сказал Гориан.

– Это невозможно, – ответил Харбан, хоть и улыбнулся. – Но вы увидите достаточно, путешествуя по окраинам горы.

Образ Интен-Гора рассыпался, и Миррон вспомнила, что ей страшно. Видимо, это отразилось у нее на лице.

– Все будет хорошо, юная. Немного опасности не помешает, – проговорил Харбан, негромко смеясь.

– Нет, не очень, – ответила Миррон. – А это обязательно, господин Джеред?

Джеред подошел к ним, он не сердился, хотя в его взгляде читалась грусть.

– У вас все хорошо? – спросила девочка.

– Все в порядке, спасибо. Послушайте, нам надо попасть в одно место очень быстро, и этот путь – единственный. Поверьте мне, я выбрал бы другой путь, будь у нас такая возможность. Харбан утверждает, что это безопасно.

– Ну конечно, у них головы крепче наших, – проворчал Оссакер. – Наверное, они все время стучат ими о камни.

– Ты не шутишь, верно? – Джеред пристально посмотрел на него.

– У них черепа толще, – подтвердил Оссакер. – Это заметно по потокам энергии вокруг них.

– Ясно.

Миррон наблюдала еще за одним поспешным и тихим разговором на языке карку. При этом Джеред гневно жестикулировал, указывая себе на голову, на воду и на скалы. Наконец он вскинул руки и снова повернулся к Восходящим.

– Все хорошо, – сказал он. – Если любой из нас, включая его самого, стукнется головой, то он уверяет меня, что смерть будет мгновенной. Надеюсь, это вас немного успокоило. – Джеред покачал головой. – Меня это не устраивает.

– А другого пути нет? – спросил Ардуций.

– Если мы готовы потратить тридцать дней и, возможно, умереть от холода, то да.

Миррон это прискучило. Мальчишки и Джеред выглядели такими серьезными и суровыми. Руки уперты в бока, лица мрачно нахмурены. Она быстро подошла к Менас.

– Может, нам стоит продемонстрировать им немного отваги? – предложила девочка. – И сесть первыми?

– При таком образе мыслей ты станешь повелительницей мужчин, – улыбнулась Менас.

– О чем вы?

Менас открыла рот, чтобы ответить ей, но замолчала и вместо этого коснулась кончика носа Миррон вытянутым пальцем.

– Думаю, ты уже знаешь, – сказала она. – Ладно, идем. Они прошли к передней лодке и залезли в нее.

– Нам ведь просто надо пригибать головы, верно? – спросила Миррон в ответ на изумленные взгляды мужчин. – Вы что, испугались?

* * *

В течение трех дней они двигались под величайшими вершинами Карка, и, несмотря на окружавшие их чудеса, общее настроение изменилось. Ардуций, по правде говоря, не очень хотел знать, чем это объясняется. Джеред стал еще более замкнутым – если такое возможно, – а их проводники-карку казались мрачными и осунувшимися, словно плохо спали по ночам.

Ардуций вспомнил вопли, которые вырвались у Миррон, когда начался спуск и она ощутила, что скалы с шорохом пролетают мимо, почти над головой, едва не касаясь рук, вцепившихся в борта лодки. Фонари, установленные на носу и корме, освещали их путь режущим глаза светом и отбрасывали яркие тени. Но кое-где огни выхватывали из темноты красивые люминесцентные лишайники, излучающие мягкое зеленое свечение.

Более того, когда река выровнялась и стремительный поток замедлился, они увидели вещи, которые не могли бы вообразить даже в своих грезах. Ряды сталактитов – настолько прекрасных, что Восходящие прервали путь просто для того, чтобы посидеть под ними и посмотреть вверх, пока у них не заболели шеи. Они видели заводи, освещенные лишайниками, отбрасывавшими мягкие зеленые и голубые блики на стены глубоких пещер. Подземные пляжи, окаймленные природными колоннами и пещерами, перед которыми мерк даже берег Вестфаллена. Джеред старался торопить их, но они все, даже Оссакер, не испугались холодной воды и накупались вволю. Это было великолепно.

После ужасов спуска Ардуцию было даже жаль покидать подземный мир чудес, как его назвала Миррон. Ему хотелось увидеть хотя бы еще один приток, уходящий в темноту, чтобы поспорить о том, в какую тайную страну он ведет.

Ранним утром четвертого дня река замедлила течение, а туннель резко расширился. Вдали показалась огромная пещера, и карку быстрее заработали веслами, стремясь ощутить свежесть воздуха и солнечный свет на лицах.

Их выход наверх оказался поразительным. Яркое солнце ослепило Восходящих, а теплые лучи воспринимались как наслаждение – даже в этот ранний час, сразу после восхода. Ардуций вдохнул воздух, который потерял привкус влажного камня и впитал ароматы трав и деревьев. Энергия властно потребовала его внимания и едва не затопила разум, пока он не заставил себя немного успокоиться. Внутри гор – все удивительно и прекрасно, но здесь… Здесь, снаружи, мир был поистине живым.

Река текла среди бесконечных гор, перемежаемых лугами, на которых располагались поселения. Лодки плыли по ущельям, где почти весь день царил полумрак – настолько высокими и крутыми были их склоны. И они видели бесконечные гряды увенчанных снежными шапками вершин, уходящих вдаль во все стороны, насколько видел глаз, – безжизненных, опасных и невероятно прекрасных одновременно.

Карку высадили их на пустынном причале. Река заворачивала и текла прочь, на запад, в сторону Гестерна – так им сказал Джеред. К северу заросший деревьями склон уходил еще к одной горной цепи. Эти горы отмечали северную границу страны. Восходящим помогли сойти на берег.

– Почему здесь никто не живет? – спросила Миррон. – Здесь так красиво!

– Это место покинули повелители, – ответил Изенга.

Джеред посмотрел на небо, землю и воду вокруг них. Близился полдень, и солнце ярко светило у них над головами.

– По другую сторону этого хребта, – проговорил он, указывая на север, – Любекская теснина, так?

– Да, Пол Джеред, – подтвердил Изенга, и в его глазах снова появилась беспросветная печаль. – Тебе надо пойти со мной. Восходящие останутся здесь.

– Почему? – жалобно запротестовал Гориан. – Что там такого страшного, чего нам нельзя видеть? Мы не такие юные и нежные, знаете ли. Ну, я по крайней мере.

Джеред посмотрел мимо остальных на Гориана, и Ардуций испугался за него.

– В кои-то веки я вынужден с тобой согласиться. Ваши глаза скажут вам больше правды о войне, чем смогли бы любые мои слова. – Он повернулся к Изенге. – Они пойдут с нами. Они все.

Во время перехода по туннелю сквозь гору никто больше ничего не объяснил. Ни нытье Миррон, ни высокомерные требования Гориана сказать, что им предстоит увидеть, ничего не изменили. В какой-то момент Оссакер, державшийся за руку Ардуция, прошептал, что у него такое чувство, будто его ведут на похороны. И Ардуцию не понравилось, каким взглядом Джеред одарил Осей.