Текст книги "Крик Новорождённых"
Автор книги: Джеймс Баркли
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 65 страниц)
Тропа, по которой они двигались, шла вверх по пологому склону в течение нескольких часов. Они остановились пообедать на перекрестке, где расходились три дороги, и там Джеред наконец соизволил с ними заговорить.
– Впереди, в часе ходьбы, лежит Любекская теснина. Это чудесная, окруженная деревьями местность, которая является границей между Карком и Цардом. И самый короткий путь из степей Царда через Атреску в Гестерн. И потому естественный и единственно возможный путь, по которому должна пойти армия, получившая приказ вернуться, чтобы защищать Конкорд. Этой дорогой пошел генерал Джорганеш.
Джеред закусил губу и немного наклонил голову. Его брови хмуро сдвинулись, и он откашлялся.
– Он вошел в теснину с четырьмя легионами. И он оттуда не вышел.
Час спустя они стояли у начала тропы, собираясь выйти из скрытого прохода. За его пределами все еще стояла дневная жара, и Ардуций услышал тихий гул. Ветер дул около входа в туннель, и запах у него был кислым, как у давно прогоревшего огня, отравляющего воздух пеплом.
– Никто из его армии не вышел. Мне жаль, что вам придется это увидеть. Мне жаль, что такое вообще кому-то приходится видеть.
Ардуций плохо понимал, в чем дело. Рядом с ним Миррон нервно растирала руки, а Гориан теребил старый шрам от ожога.
– Сколько их было? – прошептал Оссакер.
– Больше шестнадцати тысяч.
Джеред стиснул зубы и вышел из туннеля следом за Изенгой и Харбаном.
Ардуций последовал за ним и увидел картину опустошения. Поначалу ему показалось, что там зима, потому что деревья стояли без листвы, а землю покрывало что-то грязно-белое. Но потом он присмотрелся и оперся о валун, чтобы удержаться на ногах. На деревьях не было листьев, потому что они превратились в почерневшие обожженные стволы. А землю покрывал не снег. Кости!
Они толстым слоем лежали на дне долины и на склонах, пока те не терялись в расположенных выше деревьях, до которых не дошел огонь. Ардуций мог рассмотреть целые скелеты людей, собак и коней всего в нескольких шагах от себя. Кое-где дикие звери пытались ими полакомиться – разбивая, так что на обожженной земле валялись конечности, черепа и осколки костей.
Мальчик сделал несколько шагов вниз по склону и посмотрел направо и налево. Теснина уходила в обе стороны так далеко, насколько видел глаз. И единственные разрывы в ковре из костей были там, где торчали колеса или обломки повозок.
Ардуций судорожно сглотнул. У его ног лежал округлый камень, испачканный какой-то гадостью. Взглянув в третий раз, он понял, что масса палок, которые он принял за упавшие ветки горевших деревьев, это стрелы. От сломанной упряжи, обломков клинков, искореженных рукоятей, изорванных щитов и разбитых копий отражались резкие лучи солнца. Оружие было таким же бесполезным и мертвым, как и те, кому оно принадлежало.
– Сколько потерь! – Глаза Ардуция заволокло слезами. Он прислушался к своим чувствам. Его окружали серость и чернота места, лишенного жизненной энергии, холодного и гнилостного. Но здесь присутствовали линии жизни. Бессчетные тысячи сразу под мертвой поверхностью. Крошечные сгустки энергии среди останков убитых. Миррон тоже это увидела и сдавленным голосом пролепетала:
– Они двигаются. Кости двигаются!
Ардуций отключил восприятие энергии и уставился на толстый ковер скелетов и костей. Они шевелились. Движение было едва заметным, но оно присутствовало, словно мертвых подталкивали снизу.
– Не приближайтесь, – предупредил Джеред. – Гортоки обглодали кости сверху, но крысы продолжают работу снизу.
– Тут так темно! – пожаловался Оссакер. Он привалился спиной к дереву, и его невидящий взгляд скользил по местности, лицо морщилось, а кончики пальцев пробовали воздух. – Как будто Всеведущий повернулся к этому месту спиной.
– Но здесь все равно есть сила, – проговорил Гориан.
– Что?
Ардуций изумленно обернулся и воззрился на него. Гориан присел на корточки у края моря мертвых.
– Что-то, чего я не могу описать, но что-то тут есть, правда? Разве ты этого не чувствуешь?
– Это просто крысы.
– Нет, – тихо возразил Гориан. – У мертвецов есть своя энергия.
– О чем ты говоришь? – удивился Ардуций. – Тут все серое. Здесь темно и холодно. Твои чувства тебя обманывают.
Гориан выпрямился.
– Наверное, ты прав. – Он вытер руки о тунику. – Наверное, это просто от потрясения.
– Два легиона, две алы, – проговорил Кован. – Что они должны были чувствовать?
– Госландцы, гестернцы, эсторийцы, карадукцы.
Ардуций вздрогнул. Джеред это заметил.
– Да, мои Восходящие, – проговорил он. – Люди из вашей страны. Безжалостно убиты при исполнении своего долга. Как крысы в ловушке. Без жалости, без пленных. А им просто хотелось вернуться к родным. Точно так же, как вам.
Слова казначея повисли в воздухе. Они звенели в ушах, так же, как тучи мух, жужжавших над останками гниющих трупов.
– Генерал Джорганеш был вашим другом? – спросила Миррон.
Джеред кивнул.
– Больше двадцати лет. Великий генерал. Но даже великие могут попасть в засаду. Он такого не заслужил. Такого никто не заслуживает.
– А почему они не сдались в плен?
– Нельзя сдаться в плен дождю горящих камней, тысяче собак и врагу, который жаждет тебя уничтожить, – ответил Харбан.
Ардуция затошнило. Он попытался представить себе этот ужас и кошмар. Шум и панику. Мальчик снова посмотрел на валяющиеся тела и черепа с пустыми глазницами. На волосы, которые еще держались на головах и шевелились на ветру. Масса людей, сломанных и вырванных из жизни. Потерянных и покинутых Богом. Бесконечный исход мертвецов.
– Нам пора идти, – сказал Джеред. – Цардиты, которые это сделали, направляются в Гестерн.
– Они собираются в центре южной Атрески, – добавил Харбан. – Дожидаются цардитов, идущих от Цинтарита.
Джеред нахмурился.
– Собираются? Я не вижу в этом смысла. Почему армия, которая это сделала, не атакует восточную границу Гестерна, а вторая армия не идет в другое место? Чего они ждут? Они должны бы знать, что Гестерну не остановить их на двух фронтах. Им это не по силам теперь, после гибели Джорганеша.
– Мы считаем, что они нападут на западном побережье, – сказал Изенга. – Но у нас нет подтверждений. Наши разведчики и наблюдатели не заходили в Атреску так далеко.
– Но какая-то сеть разведчиков у вас есть, – предположила Менас.
– Наши горы высоки, а увеличительные трубы сильные. – Харбан пожал плечами. – И нам надо знать, что переходит наши границы.
Джеред покачал головой.
– Не вижу смысла, – повторил он и, повернувшись к Изенге, добавил: – Я должен сам увидеть.
– По пути тебе представится эта возможность, – кивнул Изенга.
Карку забросили на плечи дорожные мешки и тронулись в путь. Ардуций с содроганием повернулся спиной к теснине, но тошнота все не проходила.
– И как ты теперь себя чувствуешь, юный солдатик? – спросил Гориан у Кована. – Могу поспорить, что тебе уже не хочется вступать в легион!
У Ардуция оборвалось сердце, но Кован не стал огрызаться. Вместо этого он посмотрел на Гориана с выражением, которое граничило с жалостью.
– Именно таких мыслей я ожидал бы от труса, – ответил Кован. – Моя решимость сражаться за Конкорд и защищать тех, кого я люблю, только увеличилась.
– Хорошо сказано, юный Васселис, – одобрил Джеред.
Они поднялись по склону долины и снова углубились в недра горы.
* * *
Джеред задал приличную скорость. Он понимал, что находится слишком далеко от тех мест, где может принести пользу.
Что-то он упустил, и это не давало ему покоя. Казначей не мог сказать, откуда у него такая уверенность, но полагал, что взгляд на южные равнины Атрески принесет ему озарение. Или новый страх. Война обгоняла его, и Джеред надеялся, что не совершил катастрофической ошибки, поверив в Восходящих. Да обнимет его Бог, но еще в начале этого года он полагался бы только на то, что пехота и конница способны отогнать цардитские войска и покарать Юрана. Им владело какое-то безумие.
И в то же время в Восходящих что-то было. В их растущей готовности следовать за ним и молчаливой уверенности в своих, еще, по сути, не испытанных возможностях. Это давало Джереду надежду. Они могли вызывать дождь и огонь и заставлять деревья расти. Необыкновенно, чудесно! Но, несмотря на все надежды, казначей постоянно испытывал тревогу. Потому что одно дело – заставить распуститься цветок, и совсем другое – преградить путь целой армии.
Харбан и Изенга опять повели их выше. На тропах внутри горы воздух стал холодным, а сами туннели – прямыми и ухабистыми. Им пришлось подняться по каменным лестницам и пересечь две глубокие пропасти внутри гор по узким мостам из камня и дерева.
Это были отдаленные края владений карку, и жестокий холод там, где закончилась тропа, послужил пугающим напоминанием о приближении дуса. Путь занял три дня. В эти дни Восходящие наконец перестали жаловаться на переходы и стертые ноги. Кован Васселис замкнулся в себе после того, как полностью осознал ужас увиденного и судьбу легионов, вступить в которые он готовился. Он большую часть времени шел отдельно от Восходящих. Кован почти ни с кем не разговаривал, даже с Миррон, не говоря уже об остальных.
Джеред на какое-то время оставил его в покое. Но когда путешественникам снова пришлось плотно завернуться в меха перед тем, как туннель вывел их к ледяному серому отверстию, он решил поинтересоваться настроением юноши.
– Восходящие могут убедить себя в том, что армия Джорганеша даже не настоящая. От них это слишком далеко, так что они способны игнорировать страдания отдельных людей. Но ты… для тебя это не так, верно?
Кован ответил не сразу. Ему было семнадцать лет – достаточно юный, чтобы никогда не слышать о разгроме армий Конкорда, не говоря уж о том, чтобы увидеть это своими глазами.
– Это меня ужасно злит. Они не понимают – и уже снова улыбаются. Все, что случилось… Кессиан и канцлер. Как они могут вообще это игнорировать? Это реальность, а им нет до этого дела!
– Это трудный урок, Кован, – отозвался Джеред. – Им есть до этого дело, но они чувствуют потребность спрятаться, отстраниться. Вспомни, их вырвали из привычной жизни, а многие из них гораздо младше тебя. Они все еще дети, несмотря на все, чему научились. Ты – мужчина. И воин. Не позволяй себе расстраиваться из-за их реакции. Скажи мне, что ты чувствуешь.
Кован оглянулся. Восходящие болтали между собой. Джеред научился не слышать исходившего от них постоянного шума, который разносился по туннелю, словно шорох и царапание крыс.
– Мне страшно, и я этого стыжусь, – признался он. – Гориан был прав. Мне действительно стало страшно вступать в легион.
Джеред остановился и махнул рукой, пропуская Менас и Восходящих вперед. Взяв Кована за плечи, он заставил юношу встретиться с ним взглядом.
– Бояться не стыдно. Не сомневаюсь, что твой отец говорил тебе об этом. Страх делает нас бдительными, помогает выжить. И тебе следует бояться вступления в легион и службы. Это трудно и опасно. Мужчины и женщины гибнут в боях. Смерть на поле боя красива в песне, но отвратительна, когда ты стоишь рядом с ней. Истинная отвага приходит тогда, когда ты признал свой страх, понял его и принял. Ты боишься смерти. Мы все боимся смерти. Но мы гораздо больше боимся того, что наша неудача может принести нашим родным и Конкорду. То, что ты признаешь свой страх, демонстрирует твою отвагу. Только глупцы отрицают страх. И глупцы всегда гибнут первыми. Ты молод и смел, Кован Васселис. И я горжусь и радуюсь тому, что ты со мной.
Лицо Кована осветилось улыбкой гордости и облегчения. Он кивнул и медленно выдохнул, так что воздух перед его лицом наполнился паром.
– Спасибо вам. Спасибо.
– Спроси у Роберто Дел Аглиоса, что происходит с ним даже сейчас после каждого сражения.
– А что?
– Просто спроси у него.
Снаружи ледяной воздух раннего утра обжег Джереду легкие. Солнце светило ярче, а снегопад, под который они попали, поднимаясь наверх, почти прекратился. К полудню наступит великолепный день позднего соластро. Туннель закончился узким карнизом, над ним в камне были выбиты ступени, ведущие к вершине, до которой еще оставалось несколько сотен шагов.
Перед ними в десяти тысячах футов внизу расстилались широкие равнины Атрески. Немалая часть их была скрыта тонким слоем облаков, но Харбан заверил, что солнце рассеет помеху. Они с Изенгой уже поднимались наверх, как будто бы обладали безграничной энергией, ноги карку уверенно ступали по обледеневшей поверхности.
В этом месте путников укрывал выступ скалы. Однако вершина была доступна ветрам, и они выли там, готовые сбить с ног и сбросить вниз. Несмотря на то что они давно находились в этих местах, воздух казался очень разреженным, и на лице Оссакера проступила мертвенная бледность.
– Тебе не стоит идти дальше, – сказал ему Джеред.
– Я и не собирался, – ответил Оссакер. – Мне просто хотелось вдохнуть горного воздуха.
– Ну, ты это сделал. А теперь возвращайся. И все остальные тоже.
Оссакер покачал головой.
– Мы все останемся здесь. И потом, я хочу вам помочь.
– Вот как? – Брови Джереда поползли вверх.
– Я собираюсь кое-что попробовать.
– Здесь, наверху? А это необходимо?
– Вы хотите, чтобы мы пробовали новые вещи. Вы так сказали на корабле. – Лицо Оссакера стало упрямым.
– Ну да. Но то был ураган, препятствие и огонь. Думаю, здесь для этого не место.
– Это не опасно. И поможет усилить наше зрение. Мы сможем подобраться ближе к тому месту, куда вы хотите заглянуть.
– Это получится?
– Получится, – заявил Ардуций.
Казначей пожал плечами.
– Отлично. Отлично. Только не теряйте осторожности, не упадите. И не переутомитесь. Мы здесь долго не задержимся. Менас, останься с ними. Кован, идем со мной. Я хочу узнать твое мнение.
Он увидел, как Кован улыбнулся, а Гориан нахмурился, и мысленно вздохнул. Джеред ткнул пальцем в непослушного Восходящего.
– Не вздумай убегать.
Подъем на вершину оказался утомительным и занял больше часа. Карку выбивали ступени в толстом льду и помогали преодолеть самые трудные участки, но все равно подъем был мучительно медленным. Ветер бил в лицо гораздо сильнее, чем ожидал Джеред, и ему пришлось опустить голову и пригнуться к земле. Позади него упрямо и решительно шагал Кован.
Сама вершина представляла собой небольшое покатое плато, на котором карку построили круглое каменное укрытие. Джеред и Кован с радостью влезли в него, ловя ртом воздух и протягивая руки к костерку, который Изенга разжег из припасенных веток. Пламя плохо горело в разреженном воздухе, но ощущать тепло было необычайно приятно.
– Наша самая высокая вершина вдвое больше, – проговорил Изенга. – Вы не добрались бы живыми до пика.
– Не обижайся, но я даже пробовать не стану, – отозвался Джеред. Он испытывал головокружение и слабость. Усталость и высота давали о себе знать. – Это укрытие – хорошая мысль.
– Без него наблюдатели замерзли бы.
Джеред вспомнил, зачем они сюда карабкались.
– Ладно, давайте с этим покончим. Покажите мне, куда следует смотреть, и дайте вашу лучшую увеличительную трубу.
Обзор открывался поразительный, на сотни миль. Даже без увеличителя – двух кусков стекла особой формы в деревянном корпусе – ощущение масштаба потрясало. Казалось, они видят весь мир. Однако чувство восхищения быстро рассеялось. Зеленые плодородные равнины Атрески были покрыты темными пятнами цардитских отрядов, растянувшихся на запад и юг. Пыль висела в воздухе, пути передвижения ясно различались и уходили вдаль, на север.
Джереду не удавалось увидеть приграничные оборонительные сооружения Гестерна. И о том, чтобы разглядеть Тирронское море, можно было только мечтать. Однако он ясно увидел, что карку правы. Цардиты двигались на запад, а не прямо на юг. И на марше находилось не меньше трех армий. Такую массу Гестерн остановить не сможет. Джеред отодвинулся назад, передал увеличитель Ковану и стал наблюдать за тем, как юноша рассматривает далекого врага.
– Зачем они это делают? – спросил Джеред. – Они игнорируют большую дорогу на Скиону. Для армии, идущей с востока, направление атаки неправильное. Зачем идти прямо на глазах у врага, показывая ему свой маршрут, чтобы он смог подтянуть подкрепления? Чего они хотят добиться?
– Не знаю. – Не поворачиваясь, Кован продолжил наблюдение. – Может, они рассчитывают получить подкрепление с моря.
– Верно! – Джеред почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, а сердце застучало. – Они не хотят аннексировать Гестерн. Только его побережье.
– А зачем им это нужно? – Кован сел рядом с ним.
– Потому что к Гестерну они всегда смогут вернуться. Им нужен Эсторр, а самый быстрый путь до него – переплыть Тирронское море.
– Да, но они не смогут этого сделать, так ведь? Окетаны будут на месте, а мятежный флот Атрески им не противник.
– Сам по себе – нет. – Джеред посмотрел на Изенгу. – Ваши северо-восточные границы выходят на залив Харрин. Какие новости оттуда?
– Флот Царда отплыл на юг, – ответил он. – Скоро он будет в Тирронском море.
– А окетаны вынуждены перебросить силы на север. Им может не хватить кораблей, чтобы выдержать удар.
– Но есть и хорошие новости, – сказал Харбан. – Недавно наши разведчики были в Царде. Роберто Дел Аглиос идет на юг. Мы можем провести вас так, чтобы вы с ним встретились.
Джеред улыбнулся.
– Старина Роберто! Я знал, что ты меня не подведешь!
* * *
Внезапное поспешное возвращение Джереда прервало бурный спор.
– Заткнитесь и вставайте. Мы выходим.
– Но у нас может получиться! – запротестовал Оссакер.
– Не сейчас. – Джеред нахмурился. – А что вы намеревались сделать? И не переставайте собираться, пока будете мне рассказывать.
– Гориан может управлять разумом животных, – начал Ардуций. – Мы все можем в какой-то степени, но не на таком расстоянии, как он. А Оссакер может считывать энергию с его органов чувств и превращать ее в образы.
– Вы говорите, что он может видеть глазами животного? – Джеред приостановился.
– Или нюхать его носом, или слышать его ушами, – отозвался Оссакер. – Мы собирались проверить это на птице. Гориан заставит ее лететь, а я увижу то, что она видит.
– Вы можете это сделать?! – ошеломленно спросил Джеред.
– Теоретически это возможно, – ответила Миррон.
Это открывало поразительные возможности. Джеред взмахом руки остановил их сборы.
– Сядьте на места. Теоретически. Вы этого ни разу не делали?
– Нет, – ответил Гориан.
– А о чем вы спорили?
– Какую птицу выбрать и как ее назвать, – признался Ардуций, который выглядел слегка пристыженным.
– В течение трех часов? – Казначей взглянул на Менас, и та утвердительно кивнула. – Боже, дай мне силы!
– Ну, дело было не только за этим, – поспешила добавить Миррон. – Еще мы не знали, где ее отыскать.
Джеред на мгновение прикрыл глаза. Уверенности в успехе нет, но на такое стоило потратить пару часов.
– Ясно. Планы меняются. Мы остановимся здесь, чтобы поесть. И пока мы едим, вы найдете мне птицу. Орлы хорошо видят. И вы направите ее к северу отсюда и найдете армию Конкорда, идущую на юг. Думаете, у вас получится?
ГЛАВА 58
848-й Божественный цикл, 32-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения
Изенга и Харбан собирались расстаться с ними в самой дальней точке северной границы Карка и Атрески. Спуск прошел быстро и легко, и единственное, о чем жалел Джеред, – у них не было лошадей, чтобы ускорить путь.
Гориану и Оссакеру не удалось отыскать Роберто, хотя эксперимент не оказался вовсе безрезультатным: они смогли получить контроль над летящей птицей. Карку сообщили, что армия прошла вдоль русла реки Чайка на юг, а потом далеко на восток вглубь Атрески. Дел Аглиос двигался так, чтобы река отделяла его отряды от атресских мятежников и цардитов-захватчиков, перемещавшихся с севера и запада. Не получив подтверждения, Джереду пришлось положиться на сообщения карку.
– Они – поразительный дар, – сказал на прощание Изенга. – Береги их.
Джеред посмотрел на Восходящих, которые, как всегда, стояли вместе и, что было необычно для них, молчали. Возможно, до них наконец дошли слова Джереда о том, что их ждет. Кован и Менас сравнивали свои клинки с точки зрения балансировки и удобства рукояти.
– Я начинаю это понимать.
– Но следи за Горианом. Мне не нравится, как он думает.
Джеред кивнул. Изенга сложил ладони обеих рук в форме горной вершины и склонил голову, прикоснувшись к ним лбом.
– Хорошей тебе дороги, друг Карка. И пусть повелители камня и неба благословят твой путь.
Джеред прижал кулак правой руки к сердцу.
– Моя рука и сердце твои, Изенга. Мы не смогли бы сюда добраться без тебя. Харбан, для меня честь познакомиться с тобой.
– Удачного путешествия, Пол Джеред, – отозвался Харбан. – Останови эту войну прежде, чем она расколет горы.
Джеред склонил голову:
– Сделаю все, что в моих силах, пока бьется мое сердце.
Карку рысцой потрусили в горы и исчезли из виду.
– Люди чести и слова, – сказал Джеред Восходящим. – Они доверились вам. Не подведите их. Не подведите меня.
Джеред оценил позиции, на которых они находились. Изенга оставил их рядом с заросшим бамбуком берегом реки Чайка, в месте, где та скрывалась под землей и, как заверили его, питала Вечную Воду. Он невольно улыбнулся. По словам карку, почти любой водный поток питал Вечную Воду. Казначей не знал, верят ли они в это сами, но легенда получалась красивая.
За спиной у путников высились горы, а впереди лежали холмистые равнины южной Атрески. Трудно было представить себе более резкую перемену ландшафта. На западе виднелись леса и поселения, на склонах холмов – последние краски сезона соластро. Зелень и золото посевов, ожидающих сбора урожая, синий и красный цвет поздно цветущих кустарников. Места по-прежнему прекрасные, даже не верилось, что десятки тысяч солдат идут этой дорогой.
Им предстояло пройти вдоль берега реки и при определенной удаче встретить разведчиков Роберто, а потом и его самого. Армия Дел Аглиоса должна передвигаться быстро, не сталкиваясь с сопротивлением. Он, вероятно, гадает, почему его не атакуют. Цардитам это не нужно. Роберто, двигавшийся к ближайшей границе с Гестерном, шел в неверном направлении.
Но хотя цардиты не собираются нападать на армию Дел Аглиоса, пока это не станет необходимым, они наверняка захватят небольшой отряд, стремящийся присоединиться к этой армии.
– Нам надо соблюдать осторожность, – сказал Джеред. – Мы будем двигаться медленно и по возможности скрытно. Менас, мне нужно, чтобы ты разведала местность к востоку от нас. Если на этой стороне реки есть цардиты, нам нужно спрятаться. Нам повезло с укромной речной долиной, но на нас могут напасть внезапно, а нам не отбиться от вооруженного отряда. Остальным напоминаю: я уже не раз говорил, что требую тишины, но теперь это важно. Не повышайте голоса. Особенно ночью. Сейчас темно, однако, полагаю, мы обойдемся без костров. В Карке вы были в безопасности. Здесь нет. Понятно? – Восходящие кивнули. – Хорошо. Кован, тебя уже учили ходить в разведку?
– Я охотился на оленя и кабана с отцом, – ответил он. – Выслеживал зверя, но в разведку не ходил.
– Этого достаточно. Мне нужно, чтобы ты шел позади нас. На небольшом удалении. Цардитские разведчики вполне могут оказаться верховыми. И еще высматривай следы на восток и юг. Не ввязывайся в бой, если их увидишь. Догоняй меня.
– Я вас не подведу.
– Я в этом не сомневаюсь. – Взгляд Джереда снова обратился к Восходящим. – Пошли. Мы будем придерживаться берега реки. Бамбук должен скрыть нас от посторонних глаз с того берега, а деревья на склоне прикроют нас с востока. Доверяйте Менас и Ковану. Слушайте мои слова и без рассуждений выполняйте мои приказы. Менас, Кован. Идите. Возвращайтесь с докладом каждые три часа.
– Мой казначей! – откликнулась Менас.
Она приложила руку к сердцу и быстро ушла вперед, в лес. Кован кивнул и отошел назад. Джеред повел Восходящих по пологому склону почти к краю воды. Бамбук, густо росший вдоль берега, радовал, но слишком успокаиваться не следовало. На открытой местности было жарко, и только деревья, росшие по ходу их движения, защищали от солнца.
Они шли быстро по сухой и ровной земле. Речная влага питала сочную траву, которая приятно пружинила под ногами. Путники свернули меха и обвязали их вокруг пояса, заплечные сумки были набиты дорожными припасами карку – вяленым мясом и хлебом.
Джеред заметил, что расслабился, несмотря на обстоятельства, в которых они оказались. Прошел почти час, прежде чем он сообразил, что вокруг много птиц. Они не собирались стаями, но, если сбросить со счетов его разыгравшуюся фантазию, множество птиц либо сидели на бамбуке и деревьях и наблюдали за их продвижением, либо парили прямо над ними, тогда как тропа впереди оставалась пустой.
Джеред ничего не сказал, пока они не остановились в тени, когда солнце стало припекать жарче и настало время перекусить. Всеведущий подарил им приятные воспоминания о соластро, которые можно будет унести с собой в долгий и холодный дус. Трава вокруг Восходящих росла. Не слишком быстро, но заметно, словно кайма вокруг их ног.
– Это вы собираете птиц, да? – спросил казначей.
– Мы не нарочно, – ответил Ардуций. – Просто так получается. На самом деле это в основном Гориан. Он – Хозяин Стад.
– А это? Это тоже просто получается?
– Джеред указал на траву.
– Да, – подтвердила Миррон. – С момента полного прорыва. – На ее лице появилась сияющая улыбка. – Это так чудесно! Все растет там, где мы проходим, – если есть источник энергии.
Тем не менее Джеред не мог оправдать такие чудеса канонами учений Всеведущего. Его это беспокоило, хотя казначей, когда возникла необходимость, сам использовал способности Восходящих. Джереду не хотелось чувствовать себя лицемером, но именно им он и оказался. Человек, поклявшийся блюсти веру Конкорда, оберегал тех, кто сильнее всего угрожал ей. Однако эти дети – не зло. Они искренние и невинные. К внутреннему смятению Джереда прибавилось еще и чувство раскаяния. Если кто-то и погубит их невинность – то опять же именно он.
Казначей улыбнулся Миррон:
– Вы ощущаете жизнь, когда она растет?
– Мы не можем от нее отгородиться, – ответил Оссакер. – Жизнь есть повсюду. Мы можем только разбирать карты жизненных линий и энергий и приглушать их, чтобы они нас не захватили.
– Не буду притворяться, будто понимаю, – хмыкнул Джеред. – Но скажите мне вот что. Насколько легко вам видеть эти… линии жизни, да? Например, линии жизни коня или всадника. На каком расстоянии вы можете их почувствовать?
– Вы хотите, чтобы мы несли дозор ночью, – догадался Гориан.
– У меня была такая мысль. Итак?
– Если сосредоточиться, то думаю, что мы сможем легко заметить, что через лес движется что-то настолько большое. Несмотря на массы энергии в таких местах, – ответил Гориан и посмотрел на других, ища подтверждения.
– Думаешь? – Ардуций пожал плечами. – Раньше мы этого не делали.
– Ну что ж, – подытожил Джеред. – Раньше вы не управляли орлом, но это было поразительно. Как насчет того, чтобы снова произвести на меня впечатление?
– Мы делаем это не для того, чтобы производить на вас впечатление, – отозвался Оссакер. – Мы делаем это, чтобы учиться.
– Как вам больше нравится, – ответил Джеред. – Ну, доедайте. Пора идти.
* * *
В конце соластро ночь наступала быстро. Гориан сидел, прислонившись к дереву, пока остальные спали у него за спиной под мехами, которые так хорошо послужили им в Карке. Они остановились лагерем на берегу реки. Ночь была прохладной, что тоже говорило о приближении дуса, но Джеред не изменил своего решения и не разрешил разжечь огонь. Конечно, все Восходящие могли использовать окружающую их энергию, чтобы согреваться, но при этом зря тратилось много сил, да и во сне не помогало.
Менас вернулась в лагерь в сумерках, доложив, что цардитские разведчики патрулируют местность в нескольких милях от них. Численность верховых отрядов составляла от восьми до десяти человек. Это было пугающим известием, поэтому весь вечер они разговаривали только шепотом. Из-за этого Джеред тоже не спал, неся вместе с ним охрану в самые темные часы ночи.
Гориан открыл свое сознание окружающей энергии. Линии были тусклыми, мир спал. Он проследил дремлющие карты жизни деревьев вокруг них – мягко пульсирующие зеленые и коричневые тона – и реку за зарослями бамбука. Воду пронизывала жизнь рыб, которые повторяли движение ее течения и казались великолепным, мерцающим калейдоскопом.
Ночные твари принюхивались и крались по поверхности земли. Гориану едва удавалось различить маленькие неуклюжие силуэты барсуков, стремительные цвета и энергии мышей и крыс и гладкие контуры лисиц. Однако следить за ними подолгу было трудно. Все они могли его чувствовать, но Гориан сосредоточился на том, чтобы мысленно проецировать темноту, пробуждая их инстинктивные страхи и заставляя держаться в отдалении. У этих существ такие маленькие умишки, и они так легко подчинялись его воле! Интересно, получится ли у него заставить свернуть с дороги коня. Или десять коней. При наличии всадников это стало бы настоящей битвой воли и силы.
Остальные еще не до конца это поняли. У животного воля и ум неразрывно связаны с картой энергий и жизненными линиями. Восходящий прерывал линии жизни, чтобы управлять животным, как он сделал это с орлом и гортоками. Чем острее ум, тем труднее им управлять и тем больше энергии Гориану приходится тратить на выполнение дела. Это утомительно. И останется утомительным, пока он не найдет способ использовать энергию природы так, чтобы она ему помогала.
К нему шел Джеред. Сборщик двигался очень тихо, но Гориан видел карту его энергии: яркую, полную жизни и очень-очень высокую. Ее внешние отростки уходили в воздух вокруг него, связывая его с землей и стихиями узами, которых он сам никогда не сможет ощутить. Вот чем Восходящие отличались от всех остальных граждан Конкорда. Забавно, однако. Животные знали, что у них есть эти узы, и использовали их. Они могли отслеживать энергию земли, тепловых потоков в небе или в воде. Но люди были слепы. Большинство людей.
– Вокруг нет ничего плохого, – тихо сказал Гориан, не оборачиваясь.
Джеред прошел дальше и встал за его правым плечом.
– Ты был дезориентирован, когда впервые получил это полное чувственное восприятие? Как ты определял направление, если ты при этом двигался?
Гориан подавил свои чувства и поднял голову к Джереду – крупному и внушительному, если смотреть со стороны, но все равно просто обыкновенному человеку, ничего не понимающему в его способностях.
– Энергия становится сильнее и ярче, когда к ней приближаешься, – ответил он. – Тут проблемы нет.
– Ну конечно, – откликнулся Джеред. – Ты можешь еще посидеть?
Гориан кивнул.
– Я подежурю за Миррон. Она устала.
– Хорошо. Если ты уверен.