Текст книги "Прекрасные похороны (ЛП)"
Автор книги: Джейми Макгвайр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– О, хватит, – сказала я. – Даже не пытайся.
Она выдохнула, а затем потянулась к Трэвису, и он поддержал ее.
– Серьезно? – Спросила я. – Ты разыграешь схватки, лишь бы не рассказывать мне правду?
– Они у нее уже несколько недель, – сказал Трэвис.
Я скрестила руки.
– Ты мне это не рассказывай.
Она выпрямилась и кивнула мужу, давай понять, что все закончилось.
– Ну? – Сказала я.
– Мерик, не сейчас. Эбби надо подняться наверх и отдохнуть. Ей сейчас не нужен лишний стресс.
Я закатила глаза.
– О, пожалуйста. Я родила три огромных мальчика Мэддокса. С каждым мучилась не меньше сорока восьми часов, и все они весили больше четырех килограмм. Я поехала рожать Эмерсона только после того, как забрала Эзру с двухчасовой бейсбольной тренировки. Она не первая женщина, у которой схватки.
– Америка! – Сказал Шепли из-за моей спины.
Я скрестила руки, не собираясь сдаваться.
– Правду. Прямо сейчас.
Трентон вернулся с извиняющимся выражением лица.
– Простите, ребят. Я...
В этот момент из-под халата Эбби хлынула вода.
– О. Моя. Ланта [1] , – сказала Эбби, глядя вниз.
[1] «О, моя Ланта» – выражение из телевизионной рекламы, один из вариантов замены обычного восклицания «О, мой Бог».
Секунду мы все стояли в замешательстве. Вторым отреагировал Трэвис.
– Это у тебя? – Он слегка приподнял ее халат и затем взглянул на нее, широко раскрыв глаза. – У тебя только что отошли воды?
Она кивнула.
– О, дерьмо, – сказал Трэвис.
– Думаю, теперь мы можем выйти отсюда, – невозмутимо сказал Трентон.
Я дала ему подзатыльник.
– Ауч! – Воскликнул Трентон, потирая затылок. – Что я такого сказал?
– У нас всего два агента, – сказал Трэвис Эбби.
Она тяжело задышала, сосредоточившись на новых, более сильных схватках. Я по опыту знала: те схватки, что наступают после отхода вод, в десятки раз хуже.
– Нам нужно, чтобы кто-то сюда приехал, – сказала я.
– Нет, – простонала Эбби. – Мне нужны обезболивающие. Я хочу их. Много, очень много обезболивающих.
– Тогда что нам делать? – Спросила я.
– Возьмите полотенце и уложите меня на диван, пока решаете это, – ответила Эбби сквозь зубы.
Я побежала за полотенцем, а Трэвис взял ее на руки и отнес к дивану.
– Дерьмо. Вот дерьмо ! – Воскликнула Эбби, после чего из нее вырвались демонические звуки, звучащие так, будто она была диким котом, собиравшимся воевать за свою территорию.
Я сложила полотенце и положила его на диван, после чего Трэвис осторожно опустил ее на подушки. Он встал на колени перед ней.
– Если я заберу тебя, у них останется только агент Блевинс, пока не приедет подмога, а на это может потребоваться время.
– Есть еще двое, – сказала Эбби. Ее лицо покраснело, и она сосредоточилась на том, чтобы вдыхать через нос и выдыхать через рот. Ее глаза наполнились слезами. – Это слишком рано, Трэв.
– Что мне сделать, детка? – Спросил он.
– Нам всем нужно ехать, – ответила она, когда схватки наконец утихли.
Он кивнул и указал на меня.
– Америка, собери детей. Трентон, на тебе папа. Шепли, подготовь машины. Нам понадобится много места для всех. Скажи Блевинсу приготовиться к сопровождению и быть начеку.
– Понял, – ответил Шепли, бросаясь к крючкам, чтобы забрать нужные связки ключей.
Я ринулась наверх и забежала сначала в комнату Трэвиса и Эбби.
– Эй, – сказала я тихим голосом, поглаживая близнецов по спинам. – Джеймс. Джесс. Это тетя Мерик. Мне нужно, чтобы вы проснулись. Мы едем в больницу. Мама рожает.
– Что? – Сказала Джессика, садясь. Она протерла глаза, после чего ткнула Джеймса, и он тоже сел.
– Давайте, дети. Мне нужно, чтобы вы обулись и спустились вниз.
– Прямо сейчас? – Спросил Джеймс. – Сколько времени?
– Середина ночи. Но мама рожает, и нам всем надо ехать.
– Правда? – Сказала Джессика, выбираясь из своей самодельной кровати на полу. Она уже надевала туфли, когда я направилась в следующую комнату.
– Правда. Через две минуты будьте, пожалуйста, внизу! – Сказала я, торопясь в комнату, где спала Оливия.
– Оливия? – Сказала я, зажигая свет. Я села на рядом стоящую односпальную кровать. – Оливия, дорогая, тебе нужно проснуться.
– Все в порядке? – Спросила она, потирая глаза с размазанной тушью вокруг них.
– Мы едем в больницу. Эбби рожает.
– Но ведь еще рано, верно?
– Верно, – ответила я. – Рано, поэтому надо ехать прямо сейчас. Мы все должны быть вместе, поэтому, пожалуйста, собирайся.
Она встала и, спотыкаясь, начала ходить по комнате и одеваться, а я бросилась в соседнюю комнату.
– Мальчики? – Тихо сказала я. Эмерсон сел, потер глаза, а затем прыгнул на своих братьев. Они начали бороться. – Стоп. Прекратите немедленно! – Рявкнула я.
Они замерли.
– Тетя Эбби рожает. Мы едем в больницу. Натягивайте обувь и бегом вниз.
– Прямо в пижамах? – Спросил Эзра.
– Да, – ответила я. Я стала искать сандалии Эмерсона, и нашла их под подушкой. Всего на полсекунды задумавшись, что они там делают, я продолжила выполнять свою задачу сбора всех детей.
В тот момент, когда Джим, спотыкаясь, вышел из своей спальни вместе с Трентоном и Диной, которая помогала Джеку застегнуть куртку, все шестеро детей уже стояли в коридоре, готовые к выходу.
– Ты восхитительна, – сказала Эбби.
– Прости, что давила на тебя, – сказала я.
Она помахала, давая понять, что мне не стоит извиняться. У нас за плечами было два десятилетия дружбы, и ничего не могло этому помешать.
Трэвис помог Эбби залезть в грузовик, и Оливия забралась на сиденье рядом с ним. Трентон тронулся с Джимом на переднем сиденье, а Джек с Диной сели в машину к агенту Блевинсу. Я убедилась, что все пристегнуты, после чего залезла на сиденье рядом к Шепли. Мелькнули фары агенты Блевинса, а затем позади нас еще две машины блеснули фарами.
– Шепли, – предупредила я.
– Думаю, это еще два агента, про которых они говорили, – он защелкнул ремень, и мы рванулись вперед следом за грузовиком Трэвиса.
На каждой кочке и каждом светофоре я думала об Эбби.
– Почему, когда надо доставить рожающую женщину, больница как будто находится в сотне километров? – Проворчал Шепли.
Я вспомнила первый раз, когда Шепли отвозил меня в больницу: всю дорогу он боялся, что я рожу в машине, и жалел, что я не согласилась на роды дома. Но, в любом случае, у меня не было преждевременных родов. Эбби была абсолютно спокойна из-за этого, хотя она была известна своим покерным выражением лица. Я представила себе, как она будет сохранять его при Трэвисе и детях.
Я сморщила нос и обернулась, раздраженная, что не могу даже податься в воспоминания или подумать о важных вещах без фонового звука борьбы детей сзади.
– Джессика Эбигейл! Никаких драк! Эзра! Хватит совать свои игрушки брату в нос! Эмерсон! Перестань кричать! Джеймс! Прекрати пукать!
Они затихли на целую минуту, после чего продолжили все, будто я их и не прерывала. Я закатила глаза и уставилась на Шепли.
– Почему ты все время это делаешь?
– Делаю что? – Спросила я, сузив глаза.
– Так грозно на меня смотришь, когда дети сводят тебя с ума? Как будто я в тайне оплодотворил тебя, пока ты не видела?
– В них твоя ДНК. Это твоя вина.
Шепли нахмурился, включая поворотник и ускоряясь, чтобы не застрять на светофоре и не отстать от грузовика Трэвиса. Он вытянул шею, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида и убедиться, что агент Блевинс все еще едет за нами.
– Наверняка он просто проехал на красный, – сказала я. – Он федеральный агент при исполнении. Уверена, его не волнуют штрафы.
– Ну да, – сказал Шепли. – Черт. Это просто что-то.
– Имеешь в виду, что-то страшное?
Дети затихли.
– С мамой все будет хорошо? – Спросила Джессика.
Я прикрыла глаза. За их болтовней было так легко забыть, что они всегда прислушиваются к разговорам. Дети могли не обращать внимание на нас весь день, но как только мы говорили что-то, что им не стоило слышать, они включали свои супергеройские способности. Несколько раз я была уверена, что Эзра расслышал сказанное мной на выдохе слово на букву Х даже через две стены. Шепли взглянул на меня и переплел наши пальцы. Он сотни раз говорил мне, как гордится, когда смотрит на меня как на мать наших мальчиков, и я тоже гордилась им. Они бывали неаккуратными и грубыми, а иногда и глухими к моим словам, но я справлялась с этим. Шепли считал, что я не могу совершить ошибку в воспитании, и я еще больше любила его за это. Я могла выпустить на них пар, угрожать им, кричать на них и плакать, но моим мальчикам и не нужна была идеальная я. Они хотели меня настоящую.
Шепли припарковался возле машины отделения неотложки, и мы стали отстегивать детей, пока Трэвис нес Эбби в приемную. Должно быть, кто-то позвонил им по дороге, потому что медсестра уже стояла у двери с креслом для перевозки больных.
Трентон шел позади, держа в одной руке трость Джима, а другой поддерживая его на ходу. Устроившись в кресле, Эбби помахала нам и послала детям воздушный поцелуй. Когда мы зашли в комнату ожидания, они уже скрывались за автоматическими дверями. Трэвис шел рядом с коляской Эбби, держа ее за руку. Он следил за ее дыханием и хвалил ее, говоря, какой сильной она была. Мы шли за ними, пока они совсем не скрылись за дверями. В этот момент Джессика взглянула на возвышающуюся над нами фигуру агента Блевинса и заплакала.
Трентон встал на колени рядом с ней.
– Мама в порядке, малышка. Она проходила через это раньше, просто вы этого не помните.
– А дети будут в порядке? – Спросил Джеймс.
– На этот раз будет только один, приятель, – ответил Шепли, взлохмачивая пальцами волосы своего племянника.
– Они даже еще не придумали ему имя, – воскликнула Джессика.
Трентон взял Джессику на руки и унес от дверей, и пока он шел, ее длинные ноги болтались в воздухе. Она положила голову ему на плечо, и он прижал руку к спутанным волосам на ее затылке, целуя ее в висок и покачивая из стороны в сторону.
– Ты в порядке, Джим? – Спросила я, касаясь его плеча. Он все еще выглядел сонным и слегка запутавшимся.
– Я полагаю, они покажут нам, где мы можем расположиться? – Спросил Джим.
Я кивнула.
– Сейчас спрошу. Можешь пока что посидеть, если хочешь.
Он оглянулся на стулья возле него и выбрал тот, что стоял возле Трентона, который все еще стоял с Джессикой на руках.
– Я узнаю, – сказал Шепли, целуя меня в щеку.
Он подошел к стойке регистрации и стал ждать, пока работница больницы договорит с пожилой парой перед ним. Когда те ушли, он заговорил с ней, и она показалась мне приятной, пока слушала его, кивала и улыбалась. Шепли несколько раз похлопал по столу, после чего поблагодарил ее и вернулся к нам.
– Они отвезли ее в родильное отделение на третьем этаже. Нам сказали, что мы можем подняться в комнату ожидания там же.
– Тогда пойдем, – сказала я.
Боковым зрением я видела, как агент Блевинс переговаривался по крошечному передатчику, и предположила, что он отчитывался о нашем изменившемся местонахождении. Я знала, что он не мог сообщить нам больше информации, и постаралась не зацикливаться на этом. Все люди в ФБР знали об опасности для нашей семьи больше, чем мы сами. Сам этот факт, даже исключая остальные причины, бесил меня, но мне следовало сосредоточиться на Эбби.
Мы нашли лифт и протиснулись внутрь всей своей компанией из одиннадцати человек, включая агента Блевинса. Лифт слегка осел вниз, когда он зашел в него, но его это, казалось, не побеспокоило. Оливия нажала кнопку и двери закрылись. Дети вели себя нехарактерно тихо, пока красные цифры на дисплее сменялись этаж за этажом. Наконец, двери открылись, Трентон вышел из лифта, и мы стали выбираться вслед за ним.
Трентон тут же вытащил телефон и посмотрел на агента Блевинса.
– Вы слышали что-нибудь от Перкинса?
– Он прибыл на место. В настоящее время он ждет, когда миссис Мэддокс сядет в машину. Охранник клуба создает небольшие неудобства.
Трентон улыбнулся.
– Это Дрю, их вышибала. Хороший малец. Мне стоит позвонить ей. Сказать, что ей стоит поехать с ним.
Агент Блевинс коснулся уха.
– Она в машине, сэр. Агент Перкинс доставит ее в больницу в ближайшее время.
Трентон выглядел удовлетворенным и убрал телефон, после чего обратился к дежурящей медсестре. Женщина с большими зелеными глазами и платиновыми волосами, подстриженными под боб, проводила нас в зал ожидания, несмотря на то, что большинство из нас отлично знало, где он находится. Третий ребенок Трэвиса и Эбби будет уже шестым внуком Мэддоксов, рожденным в Икинсе. Мы все были хорошо знакомы с родильным отделением.
– Сюда, – сказала медсестра. – Автоматы с едой и напитками за углом. – Она указала на комнату и в коридор справа. – Мы проинформируем вас, когда появится новая информация.
– Ребенок появляется раньше срока, но с ним все будет нормально, верно? – Спросила я.
Медсестра улыбнулась:
– Весь наш персонал наготове, чтобы убедиться, что он получит лучший из возможного уход.
Я повернулась к своей семье.
– Думаю, он просто услышал, что Стелла уже появилась на свет, и очень хотел встретиться с ней, – сказала я с натянутой улыбкой. Никто мне не ответил, и лишь Шепли погладил мою ногу. Ради Джеймса и Джессики я старалась не показывать беспокойства. Срок Эбби подходил лишь через семь недель, и даже если роды пройдут хорошо, мы не будем знать, что произойдет после них. Взрослые, которые сидели крайне тихо и полностью отличались от тех людей, которые обычно создают атмосферу радостного возбуждения в этой комнате, были лишним показателем того, что что-то не так.
Сестра вернулась с одеялами и подушками.
– Это на случай, если дети захотят немного отдохнуть. Они сделали УЗИ, и врач сейчас оценивает состояние ребенка. Он считает, что во избежание риска заражения и осложнения для мамы и ребенка будет лучше приостановить роды.
– Могу я ее увидеть? – Спросила я, стараясь сохранить спокойный голос.
Медсестра задумалась на секунду, после чего кивнула.
– Конечно.
Я чмокнула Шепли и помахала детям. Шепли выключил свет, а Трентон с Оливией начали раскладывать одеяла и подушки на диванах. Дети заныли, но потом залезли в сооруженные кровати.
– Мамочка! – Воскликнул Эмерсон.
– Я буду прямо по коридору, – сказала я. – Папочка подоткнет тебе одеяло, и я буду сидеть рядом с тобой, когда вернусь.
– А когда ты вернешься? – Спросил Элай, надувшись и пытаясь не заплакать.
– Скоро. Еще до того, как ты уснешь. А пока что обними своего брата.
Элай повернулся ко мне спиной, закинув руку на Эмерсона. Шепли сел рядом с Эзрой и подмигнул мне, а затем я оставила их, последовав в палату Эбби за медсестрой.
Подошвы моих туфель эхом раздавались в коридоре, стены которого были оклеены обоями теплого цвета, резко контрастирующего с холодными белыми кафельными полами. На стенах висели совместные фотографии матерей и младенцев и традиционные фотографии улыбающихся семей, будто показывающие, что такое нормальность. Большинство людей уходят домой и имеют дело с коликами ребенка или послеродовой депрессией, а кто-то с неблагополучной семьей. Многих ждут насилие, наркотики, отсутствие безопасности, бедности, страх. Новоиспеченные матери каждый день покидают это место и возвращаются домой с запечатленными в мозгу безупречными роликами из рекламы подгузников, где мамы в безупречной детской сидят с ребенком в кресле-качалке.
Следующий месяц эти же мамы будут умолять своего ребенка поспать ранним утром, будут открывать дверь с рвотой на рубашке и выбирать, что лучше сделать – принять душ или поесть, убраться или поспать. Я задавалась вопросом, много ли семей из четырех человек на самом деле покидали родильное отделение в стабильном как финансовом, так и эмоциональном состоянии?
Потому что сейчас появляющегося на свет малыша ждали два прекрасных родителя, которые безумно его любили, и большая любящая семьи, но все же нам всем была необходима защита федеральных агентов. В любом случае, что же такое нормальность?
Я замерла в середине коридора, наконец-то начиная складывать все происходящее вместе. Отец Эбби, Мик, спутался с мафией Вегаса, и она не один раз сталкивалась с ними, чтобы спасти отца. Интуиция подсказывала, что и на этот раз Мик был замешан, но я не могла понять, как в эту картину попадал Томас. Что им было от него нужно ?
Медсестра остановилась перед деревянной дверью, положив на нее одну руку, а второй взявшись за ручку.
– Все в порядке? – Спросила она, замерев, когда поняла, что я от нее отстала.
– Да, – ответила я, подходя к двери.
Как только девушка стала толкать дверь, другая медсестра дернула ее на себя и практически врезалась в нас.
– Я веду ее сестру к...
– Простите, – сказала медсестра. – Никаких посетителей в данный момент. Мы перевозим ее отделение реанимации для новорожденных. Сегодня она родит ребенка.
Она прошла мимо нас, и я заглянула внутрь, пока дверь медленно закрывалась. Несколько медсестер лихорадочно носились вокруг Эбби, но я не смогла ее разглядеть. Я успела лишь увидеть Трэвиса, который, обернувшись, смотрел на меня со страхом в глазах.
ГЛАВА 13
Тэйлор
Как только колеса самолета коснулись асфальта аэропорта О'Хара в Чикаго, я отключил в телефоне режим «в самолете» и стал наблюдать, как множество сообщений заполнило экран. Еще до нашего взлета папа написал, что все приехали в больницу с Трэвисом и Эбби. Согласно новым сообщениям, ребенок все еще не появился на свет, но Эбби была близка.
Я прокручивал сообщение на экране, пока не наткнулся на то, что меня заинтересовало: это было групповое сообщение от Шепли для меня, Тайлера, Фэйлин и Элли.
« В зоне получения багажа будет ждать федеральный агент, который отвезет вас в больницу. Номер его машины 978 GOV. НЕ просите никого вас подвозить. Такси не берите. Объясню позже. »
Я нахмурился и посмотрел на брата, держащего в руке телефон. Он еще читал сообщения, но кивнул мне, показывая, что увидел эти строки. Я наклонил свой телефон, давая прочитать сообщение Фэйлин, которая сидела с Хэдли через проход от нас с Холлисом. Она наклонилась, прищурившись. Ей уже пару лет нужны были очки, но она все от них отказывалась.
– Можешь разглядеть? – Спросил я.
– Да, я могу разглядеть, – она откинулась назад, путая мое желание поделиться информацией с подкалыванием.
– Детка, – начал я, но она уже смотрела в окно, приобняв Хэдли.
Я откинулся назад, положив голову на подголовник.
– Она просто устала, – сказал Холлис.
Я похлопал его по колену, не смотря в глаза. Мы все устали. Было грустно слышать объяснения, почему мы больше друг друга не слушали, от Холлиса. В какой-то момент нашего пути мы стали слышать оскорбления вместо вопросов. Я вздохнул. Я не знал, как это исправить.
Загорелась кнопка ремня безопасности, и по динамикам сообщили о нашем прибытии. Холлис вскочил, открывая полку и доставая сначала ручную кладь Хэдли, потом Фэйлин и мою. Он заставлял меня гордится им каждый день. Переезд в Колорадо Спрингс превратил его в маленького мужчину, заботящегося о всех.
Я обнял его, поцеловав в макушку, и указал на его сестру.
– Только что пришло сообщение от дяди Шепа. Тетя Эбби рожает, и они послали за нами водителя. Не убегайте от нас далеко. Оставайтесь в поле зрения.
Они кивнули.
– Я серьезно, – продолжал я. – Это очень важно. Вам даже в туалет в одиночку отлучиться нельзя.
– Папа, что происходит? – Спросил Холлис. – Это как-то связано с дядей Томми?
– Да, но мы не знаем, как.
Они снова кивнули, обмениваясь взглядами.
Мы медленно двинулись по проходу к выходу следом за семьей Тайлера. Я видел, что он был весь на иголках, продвигаясь вперед с сумками на спине и в руках и все время оглядываясь. Элли несла на руках их сына, придерживая его голову на своем плече.
– Как думаешь, что происходит? – Спросил меня Тайлер, стараясь говорить тихо.
Я покачал головой.
– Не знаю. Звучит так, будто Томми был не единственной мишенью.
– Типа они принялись за семью? Почему?
Я пожал плечами.
– Может быть миллион причин.
Тайлер нахмурился.
– У тебя воображение получше моего. Я не могу придумать ни одной.
– Папа был детективом. Отец Эбби – заядлый картежник. А помнишь, когда Трекс приходил к нам с вопросами о Трэвисе и пожаре? У всех есть враги. Может, Трэвис или Эбби сделали что-то не так. Разве она не росла в окружении мафиози в Вегасе?
Тайлер не ответил, но я видел, как завертелись шестеренки в его голове.
– Эбби росла с мафиози? – Спросила Элли.
– Типа того, – ответила Фэйлин. – На самом деле, она об этом не говорит. Она родилась в Вегасе. Ее отец был довольно известным игроком в покер. Затем он начал проигрывать, но играть не перестал. Он все проиграл, и попал в неприятности с ростовщиками. Эбби пришлось ехать в Вегас, чтобы спасти его, незадолго до их свадьбы с Трэвисом. Они собирались его убить.
– Вау, – сказала Элли. – Но ведь она действительно хороша в покере, верно? Она поехала, чтобы выиграть денег?
Фэйлин кивнула.
– Она выиграла большую часть долга.
– Как же они раздобыли остаток? – Спросила Элли.
Фэйлин скорчила гримасу, задумавшись.
– Не уверена. Ты знаешь? – Спросила она меня.
Я покачал головой.
– Они действительно никогда не рассказывали.
– Ты никогда не спрашивал? – Спросила мужа Элли.
Тайлер покачал головой.
– Думаю, если бы они хотели, чтобы я знал, то рассказали бы.
Мы зашли в зону выдачи багажа.
– Тринадцатый, – сказала Фэйлин, волоча за руку Хэдли.
– Я возьму, – сказал Тайлер, пытаясь схватить ручку чемодана на ленте.
– Я помогу, – сказала женщина, улыбаясь. На ней были темные брюки, темный пиджак и рубашка, на которой сверху держались солнцезащитные очки. Она показала свое удостоверение и убрала его обратно.
Я почувствовал тошноту и оглянулся на Фэйлин, которая взглядом следила за Алиссой Дэвис, чьи глаза смягчились, когда она смотрела на Холлиса.
– Милый парень, – сказала Алисса. – Я отвезу вас в больницу Икинса.
Тайлер и Элли были спокойны, но Фэйлин смотрела на меня, растерянная и сердитая. Алисса была женщиной, которую я подцепил в баре во время нашего с Фэйлин недельного расставания. Фэйлин нужно было пространство, так что я уехал в Калифорнию, чтобы навестить Томаса в Сан-Диего. Он позвал меня в местный бар, чтобы я поплакался ему за кружечкой пива, и я встретил Алиссу, коллегу Томаса. Спустя несколько недель Алисса узнала, что беременна, и позволила мне выбирать: или она делает аборт, или я беру полную опеку над ребенком. Она выносила Холлиса, а мы с Фэйлин были в зале ожидания, когда она рожала. Медсестры передали мне моего сына, а Алисса вернулась к своей жизни, не оглядываясь назад.
– Подожди, подожди, – сказал я, подняв руки. – Ты из ФБР ?
– Да, – ответила Алисса. – Понимаю, это довольно странно...
– Довольно странно? – Повторила Фэйлин.
– Но ты занимаешься рекламой. С Томасом, – сказал я, сбитый с толку.
Алисса вздохнула.
– Вы – мое задание. И я все, что у вас есть. Если спросите меня, то я выполняю свою работу куда лучше остальных, и смогу доставить вас из пункта А в пункт Б намного безопаснее, чем любой другой агент. И я очень крутая.
Холлис улыбнулся. Фэйлин схватила его свободной рукой, продолжая сжимать повисшую на другой руке Хэдли. Алисса – или агент Дэвис – представляла для нашей семьи большую угрозу, чем наш распадающийся брак.
– Можем мы еще раз посмотреть удостоверение? – Спросила Фэйлин.
Алисса вытащила документы из кармана и протянула Фэйлин.
– Смотрите, но, пожалуйста, давайте быстрее. Не стоит нам оставаться долго на одном месте.
Фэйлин изучила удостоверение и передала его мне, глядя на Алиссу.
– Ты все еще работаешь с Томасом?
– Да, – коротко ответила она.
– Так ты и рекламой занимаешься? – Спросил я, передавая документы Тайлеру.
– Нет, это Томас в ФБР, – сказала Элли, осознавая правду. – И Вы... – Она замолчала, посмотрев на Фэйлин.
Все встало на свои места, и моя кровь закипела от того количества лжи, что наговорил мне Томас.
Тайлер предложил Элли посмотреть документы, но она отказалась.
– Пойдемте уже. Это все чертовски странно, – сказал он.
Мы послушно последовали за Алиссой к черному фургону с тонированными стеклами. Тайлер устроился с Элли на заднем сиденье, где уже было закреплено детское сиденье для Гэвина. Пока они аккуратно застегивали ремни, чтобы не разбудить малыша, Алисса пристегнулась и проверила зеркала заднего вида, сообщая кому-то в микрофон, что мы выезжаем.
– Фэйлин, – сказал я, дотрагиваясь до ее руки. Она отдернула ее, и я стиснул зубы. – Как, во имя Христа, это может быть моей виной?
– Заткнись, – прошипела она. От шеи до макушки на ее коже стали появляться красные пятна. Ее глаза заслезились, как и всегда, когда она была смущена.
Алисса не обращала внимание на нашу размолвку, но периодически поглядывала в зеркало заднего вида на Холлиса. Я все ждал, что Фэйлин, поймав ее за этим, что-нибудь скажет, но, когда их глаза встретились, Фэйлин решила вести себя сдержанно.
Холлис, к моему удивлению, положил голову на плечо Фэйлин. Она обняла его, и они оба, казалось, расслабились. Фэйлин пробежалась пальцами по его волосам и стала напевать ту же мелодию, что она пела ему в ночь, когда мы привезли его домой. Алисса смотрела на них с любопытством, а не ревностью или осуждением – так же она смотрела на проезжающие мимо машины.
Холлис понятия не имел, насколько он только что облегчил мою жизнь и успокоил свою маму. Фэйлин наклонилась и поцеловала его в лоб, а затем перевела взгляд на окно, продолжая напевать.
Я положил свою руку на верхушку сидения, поворачиваясь к своему брату. Он и Элли пялились на меня, а Гэвин до сих пор спал – его голова прислонялась к краю сидения, а ротик был открыт. Элли послала мне ободряющую улыбку. Мы провели много длинных ночей в разговорах, когда Фэйлин ушла. Элли была хорошим терапевтом для всех нас, и становилось действительно легче. Я приходил к ней за советом много раз, и ее дружба помогала мне продолжать двигаться дальше.
Элли потянулась ко мне и проложила руку мне на локоть, а я кивнул ей в знак признательности. Было приятно знать, что она чувствует напряженность между мной и Фэйлин, и что она на моей стороне.
Я осторожно постучал по Фэйлин пальцем, и она мгновенно напряглась. Она не повернулась ко мне, и я понял, что она не собирается со мной говорить, пока Алисса в машине.
– Я тебя люблю, – сказал я, поглаживая большим пальцем ее кожу у основания шеи. Она не сбросила мою руку, что меня удивило, а затем она повернулась ко мне и улыбнулась. Я подумал, что если скажу ей это снова, то получу еще лучшую реакцию. – Несмотря ни на что. Я тебя люблю.
Глаза Фэйлин заслезились, и из ее глаза по щеке покатилась капелька. Я стер ее большим пальцем и прижал к ее лицу ладонь. Она прижалась к ней, отчего мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Спасибо , – беззвучно сказала она губами.
Вот оно. Ей просто необходимо было показать Алиссе свою значимость. Действия, не слова. Стало ясно теперь, почему ей не нравились мои тихие попытки держать ее за руку. Ей нужно было шоу.
Женщины утомляли. Элли старалась объяснить мне логику ухода Фэйлин и ее желания держаться подальше от меня. Мне казалось правильным постараться наладить между нами отношения, но Элли убедила меня, что лучше попытаться понять саму причину ее ухода, чтобы не позволить моему отчаянию перерасти в гнев. Причины Фэйлин были гораздо серьезнее, чем я думал, и в чем-то они были даже серьезнее, чем она сама признавала. Например, желание контролировать. Стыд. Чувство вины. Или еще хуже – безразличие. Мои братья старались ради своих жен лучше, чем я, но и Фэйлин большую часть времени не хотела мне открываться.
Я отчаянно пытался понять ее и позволить ей понять себя. И уже когда начал терять веру, произошел этот момент, и я почувствовал проблеск надежды. По выражению ее глаз я видел, что она тоже его почувствовала.
Мы больше не вели себя неправильно – она как стерва, а я как идиот. Сейчас мы были двумя людьми, которые несли на себе весь багаж своих отношений и пытались отсеить собственное дерьмо, чтобы разглядеть любовь, которая их соединила.
Я просунул руку под ее волосы и начал растирать ее шею большим и указательным пальцами. Обычно я делал так, когда мы сидели на диване и смотрели фильм после того, как дети заснули. Я уже давно не делал этого, и сейчас чувствовал, как от моих прикосновений расслабляются ее мышцы.
Алисса прикоснулась к своему передатчику.
– Возможный хвост на четыре часа, шесть машин назад. – Я не слышал ответ, но Алисса не казалась встревоженной.
– Кто-то нас преследует? – Спросил Холлис.
Алисса улыбнулась.
– Возможно, умник.
– Это тот же парень, что стрелял в дядю Томми?
– Нет, – ответила Алисса.
– Откуда Вы знаете?
– Потому что он в тюрьме.
– Откуда Вы знаете? – Опять спросил Холлис.
– Холс, – сказала Фэйлин, прикоснувшись к нему.
– Потому что это я его туда посадила, – ответила Алисса.
– Правда? – Сказал Холлис, наклонившись вперед и натянув ремень безопасности. – Сколько людей Вы арестовали?
– Много.
– А сколько людей Вы пристрелили?
Я нахмурился.
– Хватит, приятель.
Холлис ждал ответа от Алиссы.
– Только тех, кого должна была, – ответила она.
Холлис откинулся назад, выглядя впечатленным. Он колебался, прежде чем задать следующий вопрос.
– А мой дядя Томми кого-нибудь пристрелил?
– Спросишь у него сам, – сказала Алисса. Холлис успокоился, но Алисса нет. – Мне нравится твое имя.
– Спасибо, – сказал он.
– А мое? – Спросила Хэдли.
– И твое тоже, – ответила Алисса.
– Нам стоит дать Алиссе сосредоточиться на вождении, – сказала Фэйлин.
Алисса не поняла намек.
– Я могу делать два дела одновременно.
Шея Фэйлин напряглась, и я выглянул в окно, пытаясь понять, сколько нам еще ехать до Икинса.
– Если ты думаешь, что нас кто-то преследует, может, этого делать не стоит, – ответила Фэйлин.
Она пожалела о своих словах, как только их сказала. Холлис посмотрел на нее снизу вверх, удивляясь ее грубости.
Мы с Фэйлин много ночей провели, обсуждая, что будем делать, если Алисса захочет участвовать в жизни Холлиса или он начнет задавать вопросы. Он знал, что Фэйлин не его биологическая мать, но больше ему ничего не было известно, и он, конечно, не имел представления, что это крутая вооруженная женщина на водительском сидении была той, кто подарила ему жизнь. На самом деле Фэйлин не хотела удерживать их от разговора, но я понимал, что это было тяжело для нее.
– Я имею в виду, – сказала Фэйлин, прочищая горло. – Прости. Мне не стоит говорить тебе, как делать твою работу. Ты лучше меня знаешь, на что способна.
– Все в порядке, – ответила Алисса, совершенно не задетая словами Фэйлин.
Извинения Фэйлин обеспечили ей очки в глазах Холлиса – он снова к ней прижался.
Алисса съехала с шоссе, и я выпрямился, пытаясь понять, где мы ехали. Это определенно был не Икинс. Она отъехала на пять километров и свернула, потом проехала еще пять и остановилась на обочине грунтовой дороги. Она выключила двигатель и бросила мне ключи.
