Текст книги "Прекрасные похороны (ЛП)"
Автор книги: Джейми Макгвайр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Фэйлин... Возвращайся с детьми в наш дом. Я найду себе квартиру.
– Нет. Это же я ушла от тебя. Я найду жилье.
– Детка, – начал я, но даже через трубку ощутил ее дискомфорт. – Фэйлин. Дом в твоем распоряжении. Я сообщу в школу, что дети туда вернутся в следующем году.
– Правда? – Спросила она срывающимся голосом.
– Да, – сказал я, потирая шею. – Нет смысла мне жить одному в этом большом доме, а тебе с детьми ютиться в квартире.
– Спасибо, – она всхлипнула. – Дети будут так счастливы.
– Хорошо, – сказал я, выдавливая улыбку. Я не был уверен, зачем. Она не могла меня видеть. – Хорошо, я рад.
Она с облегчением выдохнула, и по шороху в трубке я понял, что она скорее всего вытирает слезы.
– Ладно, в таком случае я... Я пойду собирать вещи.
– Тебе нужна помощь? Позволь мне помочь тебе.
Квартира, которую она нашла в Колорадо Спрингс, была уже с мебелью, так что ничего тяжелого перевозить не требовалось, но я отчаянно хотел вернуть то, что было между нами.
– Нет, мы справимся. У нас не много вещей. Нет ничего тяжелого.
– Фэйлин. Позволь мне хотя бы помочь упаковать вещи детям. Я их две недели не видел.
Она задумалась на секунду, снова всхлипывая. Кажется, она взвешивала все за и против. Ей приходилось думать над выбором дольше последнее время, она принимала решения только после того, как имела достаточно информации. Мне тоже следует так делать. Я отчасти думал, она скажет, что ей надо подумать и что она перезвонит, но последовал ответ.
– Хорошо.
– Правда?
– Я собиралась сегодня рассказать детям. Хочешь присутствовать при этом? Не знаю, как они это воспримут...
– Я приеду, – без промедления ответил я. Над некоторыми вещами не требовалось долго размышлять.
Мы завершили звонок, и я сглотнул образовавшийся в горле ком. Я не осмелился сказать ей, чего хочу. Я надеялся, что как только она вернётся, мы сможем начать работу над ошибками. В этот раз я бы пообещал не давить слишком сильно и не опережать события, я бы показал ей, что изменился.
Я схватил телефон двумя руками и приложил его ко лбу, повторяя про себя, что должен держать себя в руках и ничего не испортить на этот раз. Самое страшное, если твой худший враг – это ты сам. Даже когда я хотел поступить правильно, мне приходилось бороться с самим собой. Я всегда был эмоционален, а расплачивались за это мои близкие. Они видели, как во мне росло напряжение, и я срывался, даже если вспышка гнева длилась всего несколько секунд. Раньше я не пытался вырасти или перебороть это, и после стольких лет Фэйлин было не так легко простить меня, а я не мог ее за это винить.
– Ты закончил? – Спросил Джубал. Я поднял голову и кивнул, прилагая все усилия, чтобы стереть страдальческое выражение лица. – Командир хочет поговорить.
Я запястьем вытер нос и встал, делая глубокий вдох. Все мои мышцы были перенапряжены. Я знал, что будет дальше. Командир все утро был на встречах с другими командирами смены, начальниками и городским советом, и все из-за меня.
– Тэйлор? – сказал Джубал, когда я проходил мимо него.
– Да? – Я повернулся к нему, раздраженный тем, что он прервал мою внутреннюю подготовку к тому, что произойдет в кабинете командира.
– Ты должен избавиться от этой раздражительности и немного успокоиться, прежде чем зайти туда. У тебя и так довольно проблем. И ты точно не сможешь вернуть ее, если у тебя не будет работы.
– Это уже не важно. У меня ничего не выходит с тех пор, как она ушла.
Джубал скривился, не впечатленный моей нескромной жалостью к самому себе.
– Если ты перестанешь так много времени тратить на самобичевание, то сможешь освободить свою голову и сердце, чтобы придумать выход из ситуации.
Я подумал о его словах и кивнул, глубоко вздохнув. Как всегда, Джубал был прав.
Когда я постучался и вошел, командир говорил по телефону. Он поднял указательный палец и указал мне на одно из двух оранжевых кресел у его стола.
Я сделал, как он сказал, переплетя пальцы на животе и подергивая ногой. Офис не сильно изменился с тех пор, как он его перенял; те же фото висели на стенах, а кнопками на различных досках по всей комнате были прикреплены информационные постеры. Отличались только фото в рамке на столе, табличка с именем и сам командир.
КОМАНДИР ТАЙЛЕР МЭДДОКС
– Звал? – Спросил я, когда он положил трубку. Я взял со стола нашу фотографию с папой, мы все стояли бок о бок, обнимая друг друга и выглядя счастливыми. Томас выбивался из общей картины отсутствием татуировок, более длинными и светлыми волосами и желтоватыми глазами, отличающимися от доставшихся нам всем глаз дерьмового коричневого цвета.
– Если кто посмотрит на это фото, подумает, наверное, что он сын нашего молочника. Только хорошо знающие нас люди понимают, что он похож на маму.
Лицо Тайлера скривилось.
– Знаю, ты мне уже это говорил, Тэйлор, но повтори еще раз. Скажи, что ты не знал, кем он был, когда ударил его.
Я старался не оправдываться, но было трудно сдерживаться, когда он спрашивал, почему я вырубил сына мэра, когда тот дотронулся до задницы моей жены в баре. Тайлер, как и я, отлично понимал, что сделал бы то же самое. Мэддоксы не спрашивают влиятельность человека, прежде чем поставить его на место.
– Мэр переехал сюда пару лет назад, – сказал я. – Как я должен был узнать, кто его придурок-сын?
Тайлер все еще хмурился.
– Тэйлор, это не просто переделка. Я понятия не имею, как помочь тебе выкрутиться в этот раз.
Я наклонился вперед, поставив локти на колени.
– В этот раз? Ты ведешь себя так, будто всю мою жизнь тебе приходится меня спасать. По-моему, мы с тобой оба делаем это друг для друга.
Плечи Тайлера упали.
– Ладно, в таком случае, сейчас моя очередь, и ты меня добил. Мои руки связаны.
– Может, этому уроду не следовало лапать задницу моей жены.
Тайлер откинулся назад, начиная раздражаться.
– Он споткнулся.
Я сжал зубы и нервно схватился за стул, стараясь не наброситься через стол на своего брата.
– Перестань повторять эту лживую херню, Тайлер. Я видел это собственными глазами, как и половина бригады. Джубал, Зик, Шугар, Еврей, Кот и Портер, все рискнули своей работой, чтобы поручиться за меня. Они знали, что мэр хотел, чтобы они сказали совсем другое.
Тайлер с минуту смотрел на меня, после чего выражение его лица смягчилось.
– Я знаю. Прости.
– Так... что? Я уволен? – Спросил я.
– Мы оба.
Мои брови сползлись к переносице.
– Ты это о чем? Они не могут этого сделать, черт возьми. Как они посмели?
– Это не они . Я подал в отставку сегодня утром. Похоже, это последний день для нас обоих.
Моя грудь сжалась, и я с неверием выдохнул.
– Ты надо мной издеваешься?
Тайлер покачал головой.
– Мы начали вместе. И все делаем вместе, верно?
Я покачал головой, чувствуя, как щипет в глазах. Я вспомнил, как гордился Тайлер, когда ему сообщили о повышении, как гордилась Элли, и как счастливы мы были, отмечая это в ту ночь. Он идеально подходил для этой работы. Тайлер заботился о парнях так же, как заботился обо мне.
– Ты этого не заслуживаешь, ведь ты так упорно трудился ради этого кабинета.
Тайлер встал и обошел вокруг стола. Он протянул руку и, когда я взял ее, дернул меня вверх, поставив на ноги.
– Это просто кабинет. А ты – мой брат.
Он обнял меня, и моя голова опустилась на его плечо. Все внутри сжалось, и я сдерживал всю боль и обиду, что чувствовал с тех пор, как ушла Фэйлин, а я потерял работу; вину за то, что Тайлер тоже её лишился; я держал все это внутри, чтобы оно не вырвалось из меня неконтролируемым всплеском эмоций.
– Думаю, мы можем перестать лгать папе и действительно стать страховыми агентами. – Он сгибом руки схватил меня за шею и прижал к себе, костяшками пальцев свободной руки уперевшись мне в голову. – Да ладно. У нас все будет нормально. Давай расскажем обо всем парням.
– Эй, эмм... – Начал я. – Мне надо будет побыстрее найти новую работу.
– Почему?
– Фэйлин возвращается с детьми.
У Тайлера отвисла челюсть, и он отступил назад, слегка ударяя по моей руке кулаком.
– Братец, ты серьезно? Это же потрясающе!
Я перенес вес на другую ногу, скрещивая руки на груди.
– Детям не нравится в Спрингс. Я сказал ей, чтобы она забирала дом.
– Ох.
– Так что я теперь ищу квартиру.
Он скривился.
– Не такие хорошие новости, как я надеялся.
– Как и я.
Тайлер положил руку мне на плечо.
– Хочешь пожить у нас с Элли?
– Неа, – сказал я. – Хотя спасибо за предложение.
– Вы, ребята, любите друг друга. У вас все получится.
Я опустил глаза, по всему телу пробежали мурашки.
– Если она меня любит, то почему бросила?
Тайлер призадумался, крепко вцепившись в меня рукой.
– Мы же чокнутые. Женщинам, которые нас любят, надо быть сильными. И... иногда надо кого-то потерять, чтобы в конце концов найти в себе мужество стать тем, кого этот человек заслуживает.
Моя грудь сжалась, и из меня вышел весь воздух, как будто Тайлер только что меня ударил. Правда обрушилась на меня, будто я пронзил себя собственным мечом.
– Просто... не говори никому, что она возвращается, – сказал я. – Я хочу попытаться хотя бы несколько раз спокойно с ней поговорить, прежде чем сынок мэра об этом узнает. Высокомерный придурок.
– Тэйлор, он не сможет увести у тебя жену. Ведь он ей не нужен.
Я скривился.
– Я ей тоже не нужен.
– Это все бред, и ты прекрасно это знаешь. Все мы в какой-то момент пересмотрели свои ориентиры и поняли, что наши жены устают от нашего дерьма. Мы изменились, и теперь у нас все хорошо. Просто ты понял это слишком поздно.
– Что-то типа того, – проворчал я, пока мы шли к спальням.
Мы остановились около крайнего ряда кресел. Все места были заняты ребятами из нашей смены – бывшими борцами с лесными пожарами, как и мы. Все они сидели в ожидании сигнала тревоги, чтобы получить очередную порцию адреналина и ощущения власти, которые появлялись у нас при борьбе с чем-то непобедимым и бесчеловечным и, главное, победе над ним.
Тайлер посмотрел на меня и кивнул в сторону команды. Я стиснул зубы и уставился в пол с чувством стыда, мне было невыносимо от чувства, что я сумел подвести свою пожарную семью.
Джубал выпрямился с пониманием в глазах.
– Что за чушь! Не могу в это поверить.
– Я, – прежде чем я успел договорить, изо всех динамиков в здании раздался сигнал тревоги. Мы ждали, пока диспетчер, Соня, сообщит нам о местонахождении и характере пожара, на который нас вызывали.
– Сработала сигнализация на складе Хикари, Северная улица Линкольна, 200. Возможны заложники.
– Внутри? – Спросил я. – Он много лет пустовал.
– Черт возьми, – сказал Джубал. – Нет, не пустовал. Семья Хикори сдала его в субаренду мебельной компании «Marquis Furniture» пять лет назад или около того. Они его полностью заполнили.
– Нам понадобятся лестница и два более мощных двигателя. Всем приготовиться! – Сказал Тайлер и положил руку мне на плечо. – Поехали со мной. В последний раз.
Мои брови сошлись на переносице.
– Я сказал Фэйлин, что встречусь с ней в Спрингс сегодня, чтобы помочь собраться детям.
Тайлер понимающе усмехнулся.
– Нет проблем. Зарплата здесь все равно дерьмовая, так что ты хоть перестанешь ныть, верно?
Я улыбнулся в ответ без особого энтузиазма, наблюдая, как мой брат-близнец схватил свой командирский шлем, куртку и ключи, прежде чем побежать на стоянку машин скорой помощи, где был припаркован его грузовик.
Остальные побежали за ним к пожарным машинам и скорым, и я остался в одиночестве, чувствуя напряжение в челюсти. У меня было плохое предчувствие.
– Проклятье, Тайлер, – пробормотал я, выбегая за своим снаряжением. Я быстро натянул одежду, схватил шлем и открыл дверцу его машины прямо перед тем, как Тайлер начал трогаться с места.
Тайлер нахмурившись посмотрел, как я натягиваю ремень безопасности.
– Что ты делаешь, придурок? Иди возвращать свою жену.
– Последний раз, – сказал я, откидываясь назад и напуская на себя веселый вид.
Он дал газу и повёз команду на окраину города так быстро, что рев наших сирен звучал где-то позади.
Он уже связывался по рации с другими командами, которые были на подходе, и сообщал диспетчеру, что нужно перекрыть любой путь населению туда или обратно. Мы все знали, что пожар на складе будет скверным, но я видел проблеск тревоги в глазах брата. У него было то же плохое предчувствие, что и у меня.
Тормоза грузовика Тайлера завизжали, и из-под колес полетел гравий, когда он затормозил перед складом. Южная часть сооружения практически полностью была объята пламенем. Я опустил стекло в своей дверце и даже на расстоянии нескольких десятков метров почувствовал тепло на лице. Пламя поднималось в небо, освещая все вокруг, пожирая и переваривая сталь и древесину, которые пережили пять поколений суровой погоды Колорадо.
Тайлер наклонился вперед, прижавшись к рулю, чтобы лучше все рассмотреть. Ему пришлось перекрикивать рев оранжевого монстра.
– Это огроменная хреновина!
Он передал по рации запрос на перекрытие дорог, ведущих к складу. Наличие постоянного водяного напора уже могло быть проблемой. Не хватало ещё, чтобы шланги переехал транспорт.
Впервые мне стало не по себе от вида огня.
– Тайлер, у меня плохое предчувствие.
Он с шумом выпустил воздух.
– Прекрати, старик. Ты слишком вредный, чтобы умереть.
Я посмотрел на огонь.
– Надеюсь на это. Я не обнимал жену три месяца.
ГЛАВА 3
Тайлер
– Это будет гореть еще несколько дней, – сказал я, открывая дверь машины.
– Лучше мне позвонить Фэйлин, – сказал Тэйлор. – Сказать ей, что я все-таки не приеду сегодня.
Мы оба вылезли из грузовика, встав по бокам капота. Я указал на него пальцем.
– Черт, даже не смей. Мы обуздаем эту голодную шлюху, после чего ты поедешь и поможешь собраться моим племяннице и племяннику, а потом привезешь их в ваш дом.
Тэйлор посмотрел на свои часы, подбегая к пожарной машине.
– У меня есть два часа!
Я взглянул на склад и крикнул брату в ответ:
– Она не потушится, но мы можем контролировать ее!
Джубал и Шугар уже побежали к огню, волоча за собой на первый этаж шланг, в то время как Зик и Кот помогали им снаружи. Джубал нес с собой TIC – тепловизионную камеру, чтобы определить местоположение огня и возможных людей внутри.
– Вторая лестница, подождите, – сказал я в передатчик. – Давайте очистим здание, прежде чем начнем тушить.
В динамике послышался голос Еврея.
– Понял.
– Нам будет нужна вентиляция,– сказал Джубал по передатчику.
Я жестом показал Тэйлору сделать то, о чем попросил Джубал.
– Понял, Джубал. – Я выключил передатчик. – Тэйлор, дай мне вертикальную вентиляцию. Со всей этой мебелью, выполняющей роль топлива... – Я замолчал, чувствуя тревогу.
– Высок риск взрыва, – сказал Тэйлор, заканчивая мое предложение.
– В таком случае давай удостоверимся, что правильно будем вентилировать, – сказал я. Горящее топливо, будь то углеводороды [1] или естественная растительность, например, древесина, при определенной температуре выделяли газ. И когда этот газ начинал гореть от перегретого огнем воздуха, был риск самовозгорания, что означало смерть всех рядом находящихся пожарных. Кроме того, склад, полный взрывоопасных веществ, шин или разнообразной мебели, был опасным соперником любой пожарной бригаде, и я понял, что мой последний пожар будет моим крупнейшим вызовом в должности командира.
[1 ] Углеводородное горение – возгорание легковоспламеняющихся материалов с большим потенциалом выделения тепловой энергии (нефтепродуктов, химикатов, органических летучих веществ, газов).
Я смотрел, как мой брат уходит, и почувствовал, как свело мой желудок.
– Тэйлор! – Он остановился. – Подожди. Пригляди здесь за всем. Я сам это сделаю.
– Но… – Начал Тэйлор.
– Я сказал, что сам сделаю! – Зарычал я. Схватив с машины топор, я побежал к пожарной лестнице, чтобы вырезать отверстие в крыше. Я дал знак Портеру последовать за мной к машине с лестницей. – Возьми пилу! – крикнул я ему.
Он нахмурился, сбитый с толку, почему командир бежит к лестнице вместо того, чтобы оставаться на земле и за всем следить.
Мы поднялись на платформу, и я помахал водителю, показывая, что мы были готовы. Шестеренки заскрипели, пока лестница поднимала нас на высоту пятнадцати метров. Жар от огня порывами ветра кидало в мое лицо, все вокруг превратилось в раскаленные угли.
Меня захлестнула ностальгия, и я постарался запомнить этот момент, потому что потом буду скучать по этим ощущениям. Я любил пожарные машины с самого детства, и я не понимал, как буду жить без прилива адреналина, когда ты бежишь в горящее здание, в то время как все остальные бегут из него.
Портер закрыл глаза и сглотнул. Даже под всей его экипировкой я видел, как тяжело он дышал.
– Ты же не боишься высоты, Портер?
Он покачал головой. Его щеки указывали на то, как он молод. Портер присоединился к нашей бригаде в Эстес Парк сразу после учебы четыре месяца назад, мы даже не успели придумать ему прозвище.
– Нет, сэр, – сказал он. – Точнее, да, сэр, но я выполню свою работу.
Я хлопнул рукой по верхушке его шлема.
– Я только что придумал прозвище для тебя, Портер.
Его лицо просияло.
– Да?
– Медоед [2] .
[2 ] Медоед – медовый барсук.
Портер выглядел смущенным.
– Знаешь что-нибудь о медоедах, Портер? Они едят кобр. Им на все пофиг.
Широкая ухмылка расползлась по его лицу, но он быстро собрался, когда лестница резко остановилась.
– Нам пора, – сказал я, перелезая на крышу. Я постучал по ее поверхности прикладом топора, чтобы убедиться, что крыша не начала тлеть, прежде чем полностью полностью перенести вес.
– Ну и как? – Спросил Портер.
– Надежно, – ответил я, осторожно шагая вперед. Еще несколько раз проведя такой тест своим топором, я подозвал Портера, рукой рисуя воображаемый круг, показывая место, которое нам надо было вырезать. – Вот здесь!
Портер кивнул, после чего рывком запустил свою пилу. Пламя уже подошло к краям крыши, и жара было едва выносимой.
– У нас не так много времени, – бросил я. – Приступай.
Портер начал пилить сначала тонкий верхний слой покрытия, затем дошел до изоляции. Через минуту после того, как Портер начал работать, из вырезанного им отверстия начал валить дым, и он отступил назад от раскаленного воздуха.
Я связался с Тэйлором по передатчику.
– Мы ее открыли. Сейчас спустимся.
– Хорошая работа, – ответил Тэйлор.
Мы с Портером вернулись на платформу, и я по передатчику сказал водителю опустить нас вниз. Когда мы были на полпути, крыша сорвалась с таким громким треском , будто здание развалилось пополам. Из дыры, которую мы только что сделали, повалил густой черный дым с тлеющими угольками.
Тэйлор снова заговорил по радио.
– Все назад. У нас там... да, там трещина! Убирайтесь оттуда все!
До земли оставалось чуть меньше двух метров, и я спрыгнул с платформы, убегая от разрушающегося склада к своему брату. Я закричал по передатчику.
– Двигайтесь быстрее! Все рушится!
Джубал и Шугар выбежали из главного входа прямо перед тем, как начали падать кирпичи. Большая часть передней стены рухнула, подняв столб из пыли, дыма и обломков.
Я схватил Тэйлора за куртку.
– У тебя нет на это времени. Возьми мой грузовик.
– Ты уверен? – Спросил он.
Я похлопал по его шлему.
– Убирайся отсюда. Мы справимся.
Я смотрел на его лицо, наблюдая, как Тэйлор разрывается между желаниями защитить своего младшего брата и спасти свою семью.
Через несколько секунд он побежал к моему грузовику, сбрасывая с себя снаряжение, прежде чем сесть за руль. Я оставил ключи в зажигании, зная, что выпровожу его отсюда раньше.
Мое внимание разрывалось между уходом Тэйлора и горящими развалинами. Я указывал на различные участки, выкрикивал приказы своим людям и говорил по передатчику. Огонь горел сильнее, дым становился все темнее, а мы даже близко не подошли к контролю пожара. Я видел, как Тэйлор сидит на водительском сидении, раздираемый противоречивыми эмоциями. Я понимал, что он считал неправильным оставлять меня здесь, и, как только он потянулся к ручке двери, указал на него пальцем, чтобы он остановился.
– Вали нахрен отсюда! Прямо сейчас!
Тэйлор
Пот капал со лба, и я вытер его запястьем. Я все еще чувствовал жар огня на своем лице и тяжесть в легких от дыма. Я кашлянул в кулак, поворачивая ключи в зажигании. Мне стоило огромных усилий уехать от своего брата, но он был прав: Фэйлин и дети на первом месте.
Везти грузовик командира было по-своему выгодно, потому что я проехал мимо двух патрульных машин, превышая скорость минимум на двадцать километров в час. Когда я наконец-то добрался до нашей пожарной части, я задержался, чтобы бросить ключи Тайлера ему на стол и захватить ключи от своего грузовика, бумажник и телефон, прежде чем поехать в Колорадо Спрингс. Когда я выезжал из Эстес Парк, столб дыма от склада маячил в зеркале заднего вида. Я набрал номер Тайлера, но через четыре гудка включился автоответчик. Я не мог избавиться от зловещего ощущения, такого же, какое было у меня, когда брат без меня полез в горящее здание. Мы и раньше боролись с пожарами по отдельности, но в этот раз было по-другому. Это чувство заставило меня сесть в грузовик Тайлера тогда. Оно все еще меня преследовало, и чем дальше я отъезжал, тем сильнее оно становилось.
Я сосредоточился на Фэйлин и детях. Мысль о том, как взволнованы будут Холлис и Хедли, с легкостью меня отвлекала. В голове вертелось воссоединение с моей семьей, плохое предчувствие насчет пожара, и все это навело меня на мысль о той ночи, когда ушла Фэйлин.
Мы почти никуда не выходили. Черт, я жалею, что мы этого не делали . Но в тот день наша няня не смогла прийти, и если бы Элли в последнюю минуту не позвонила и не согласилась, мы бы просто остались дома. То, что мы посчитали удачей, в итоге обернулось для меня худшим вечером в жизни. Прошло больше года с тех пор, как мы ходили куда-то на свидание, и еще больше времени с тех пор, как я видел, чтобы Фэйлин общалась с другими мужчинами, не считая моих коллег. В действительности я никогда не мог контролировать свою ревность, и когда молодой парень подошел к моей жене, покачиваясь после выпивки и улыбаясь ей, будто бы зная, что она приведет его домой, я совсем не думал головой. Фэйлин попыталась образумить меня, но это только сильнее меня разозлило. К тому моменту, когда он споткнулся и схватил ее за задницу, я уже ничего не соображал. Я напал на него, пытаясь выбить из него весь ад. Его увезли на скорой, а я отправился в тюрьму.
Мэр удостоверился, чтобы я все выходные провел за решеткой. Тайлер и ребята несколько раз пытались вызволить меня, но безуспешно. Фэйлин не отвечала на мои звонки, и к тому моменту, когда я, наконец, вернулся домой, она уже упаковала все вещи и ушла, забрав детей.
Я крепче взялся за руль, и он заскрипел под моими пальцами, возвращая меня в реальность. Все еще свежо было в памяти чувство ужаса и полного отчаяния, когда я вернулся тогда в пустой дом. Вновь возникла паника, что я почувствовал после нашего первого телефонного разговора, когда осознал, что не смогу мольбой или требованием вынудить ее вернуться домой. Любовь чертовски пугает, когда ты открываешь кому-то свое сердце, чтобы его либо защитили, либо растоптали. Мое счастье зависело от прощения Фэйлин, а я все еще не знал, хочет ли она этого.
Мой телефон зазвонил, и я нажал кнопку на руле. Я уже прочитал имя на дисплее, и был застигнут этим звонком врасплох, волнуясь, не звонит ли она мне, чтобы сказать, что передумала.
– Фэйлин?
– Папа? – Сказала Хэдли.
– Привет, тыковка! Как тебе последний день в школе?
– Отстойно.
– Опять?
– У меня неприятности. – В ее голосе сквозило разочарование в самой себе, и я представил, как по ее пухлым щечкам текут горячие слезы. Она должна была пойти в среднюю школу в следующем году, и я знал, что в любой момент она может вырасти сантиметров на десять. Она уже переросла Холлиса, но он наверняка обгонит ее в старшей школе. Мне не нравилось, что она так быстро росла, но, по крайней мере, она вернется в Эстес к своим друзьям.
Она фыркнула.
– Холлис подрался сегодня.
– Хэдли, не переживай. Скоро все наладится. Я обещаю, ладно? Очень, очень скоро. Папочка в этом удостоверится.
– Как?
– Скоро узнаешь. Передай трубку маме.
– Алло? – Сказала Фэйлин. Я был уверен, что разговаривать со школой об обоих детях ей было непросто.
– Я буду меньше, чем через час, – сказал я.
– Правда? – Ответила она, звуча уже более уверенно.
Я улыбнулся.
– Да, правда. Я же сказал тебе, что приеду, верно?
– Да, но... В новостях показывали пожар. Я полагала, ты будешь там.
Я подумал сказать ей, что больше не будет никаких пожаров, но решил, что это было не самым подходящим временем.
– Я был там. Я уехал.
– До того, как вы сделали?
– Вроде того. – Я практически слышал, как Фэйлин улыбнулась, и по всему моему телу разлилось тепло. Я получил очки за то, что поставил ее на первое место, хотя раньше думал, что получаю их за упорную работу и обеспечение хорошей жизни. Мне определенно надо было доказать ей, что она важнее.
– Я... Спасибо, Тэйлор. Это действительно... много значит для меня.
Я нахмурился, задаваясь вопросом, почему она так старалась меня не любить. Вещи, которые она сказала мне, пока я был арестован, ранили меня так глубоко, что я не был уверен, что смогу прийти в себя, как будто ее уход не был для меня достаточным мучением. Она могла бы привязать меня к кровати и поджечь дом, и я все равно продолжал бы ее любить. Я не понимал, какой смысл ей притворяться, но, возможно, она это и не делала. Может, она больше меня не любила .
Я прочистил горло, прежде чем заговорить:
– Ты все еще собираешься?
– Складываю то, что не заметят дети. Не хотела раскрывать им сюрприз до твоего приезда.
– Хорошо. Я скоро буду, дет... Фэйлин,– ответил я, поправляясь.
– Увидимся,– сказала она. Никаких эмоций в голосе, ни презрения, ни нежности. Ничего.
Я не был уверен, что буду делать, если у нас ничего не получится. Она была для меня единственной. Фэйлин была всей моей жизнью с тех пор, как мы были еще практически детьми. Она была единственной жизнью, которую я желал. Когда она ушла, я был раздавлен, но все еще надеялся. Эта надежда меня мотивировала.
Индикаторы на приборной панели засветились в ту же секунду, когда последний кусочек дневного света скрылся за горами. На указателе справа я прочел «Добро пожаловать в Колорадо Спрингс» и нервно поерзал в кресле. Я все еще цеплялся за надежду, что эти выходные станут для нас новым поворотом, а не точкой невозврата.
ГЛАВА 4
Трентон
Я ждал за дверью, слыша, как Камилла пытается не расплакаться. Каждый месяц был нескончаемым круговоротом надежды и разочарования, и после почти восьми лет нашего брака, она была в отчаянии.
Свет был приглушен. Ей нравилась темнота, когда на душе было неспокойно, так что когда прошло уже три минуты, а она все еще ничего не сказала, я задернул все шторы в доме. Теперь я ничего не мог сделать, кроме как ждать, слушать и обнимать ее.
Мы жили в маленькой двухкомнатной квартире всего в шести кварталах от папы и Оливии. Спальня, как и весь наш дом, была наполнена светом и украшена различными интересными произведениями искусства и моими рисунками. Мы перекрасили стены и положили новый ковер, но дом все равно был старше, чем мы. На момент покупки эта квартира нуждалась в капитальном ремонте и больше напоминала пожирающую деньги яму. Мы обновили центральное отопление, вентиляцию и большую часть водопроводно-канализационной системы. В какой-то момент нам даже пришлось отдирать новый, но промокший пол, чтобы добраться до труб и заменить их. За последние десять лет мы прошли долгий путь, но теперь жили будто бы в новом доме, несмотря на то, что мы четыре раза исчерпывали весь наш лимит отложенных денег. Наконец-то у нас было хорошее жилье, и мы были готовы к следующему шагу, хотя оба понятия не имели, что надо будет делать. Однако исправить бесплодие мы не могли, и это заставляло Камиллу чувствовать себя сломленной.
– Детка, – сказал я, постучав по двери костяшками пальцев. – Позволь мне зайти.
– Просто... Просто дай мне минутку, – сказала она, высмаркиваясь.
Я прислонился лбом к двери.
– Ты не можешь продолжать так себя мучить. Может, нам следует...
– Я не сдамся! – Отрезала она.
– Нет. Может, нам попробовать другой способ.
– Мы не можем себе позволить другой способ, – ответила она. Ее голос был спокойнее, чем прежде. Она не хотела заставлять меня чувствовать себя еще хуже.
– Я что-нибудь придумаю.
После нескольких секунд тишины, дверь щелкнула, и Камилла ее открыла. Вокруг ее покрасневших глаз размазалась тушь, и все лицо было покрыто красными пятнами. И все равно она никогда не была более прекрасной, и все, что мне хотелось сделать, это обнять ее, но она бы мне не позволила. Она делала вид, что ее сердце не разбито, чтобы не ранить меня, и не важно, как часто я говорил ей, что плакать – это нормально.
Я коснулся ее щеки, но она отстранилась, и ее натянутая улыбка исчезла, пока она целовала мою ладонь.
– Я знаю, что ты это сделаешь. Мне просто нужно было немного погоревать.
– Куколка, ты можешь горевать и здесь.
Она покачала головой.
– Нет, не могу. Мне нужно было побыть в одиночестве.
– Потому что в этом случае ты бы беспокоилась обо мне,– проворчал я.
Она пожала плечами, и ее притворная улыбка превратилась в настоящую.
– Я пытаюсь измениться, но я не могу.
Я положил ее руку себе на грудь, крепко сжимая.
– Я и не хотел бы, чтобы ты менялась. Я люблю свою жену такой, какая она есть.
– Камилла? – Сказала Оливия, прислонившись к косяку двери. Ее достающие до пояса светлые волнистые волосы каскадом обрамляли лицо, будто бы делая выражение лица еще более печальным. Ее круглые зеленые глаза разочарованно блестели – каждую нашу неудачу она глубоко переживала, ведь она тоже была частью семьи. По случайности или по крови, знала она это или нет.
Пока я смотрел, как она своим овальным личиком опирается на деревянную накладку, я вспомнил правду: Оливию, мою соседку и маленькую подружку с тех самых пор, как она научилась ходить, удочерили, а ее биологическая мать каким-то непостижимым образом влюбилась в моего старшего брата Тэйлора в полутора тысячах километров отсюда в Колорадо Спрингс. По случайности я принимал участие в воспитании своей племянницы, и делал это даже больше, чем мой брат или невестка.
Камилла посмотрела на Оливию и выдохнула смешок, отстраняясь от меня и слюнявя пальцы, чтобы вытереть размазанную под глазами тушь. Ее волосы, покрашенные в тот же оттенок, что был у Оливии, были длиннее, чем в подростковом возрасте, а прямо над ухом была выбритая полоска с коротко отросшими волосами. На ее пальцах была недавно обновленная мной татушка – первая татуировка, которую я ей сделал, и вообще первая ее татуировка. Это была надпись Куколка [1] , прозвище, которое я дал ей в начале наших отношений, и с тех пор называл ее так. Камилла пыталась отличаться от других, но, на самом деле, у нее была классическая красота. Поэтому это имя подходило ей как тогда, так и сейчас.
