Текст книги "Прекрасные похороны (ЛП)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Агент Перкинс стоял на дежурстве и выглядывал в окно, когда мы с Трентоном ушли. Трентон высадил меня у торца здания, так близко к двери, как только смог. Ему тоже не нравилось, что я иду на работу.

Я наклонилась, чтобы его поцеловать.

– Со мной все будет хорошо. Там сейчас Дрю, а он настоящий великан.

– Я буду ждать здесь в два часа.

– Я закончу в половину третьего.

– Я буду в два.

Он выглядел обеспокоенным, поэтому я не стала спорить.

Когда тебе за тридцать, твоя одежда скрывает гораздо больше, но я поняла, что быстрое обслуживание приносит столько же чаевых, сколько задница и грудь. Я помахала Дрю, приближаясь к двери. Он подбежал, чтобы встретить меня, поворачивая дверную ручку и открывая дверь, опережая меня. Он придержал дверь, улыбаясь.

– Спасибо, Дрю, – сказала я, похлопывая его бицепс. Мне пришлось бы приподняться , чтобы дотянуться до плеча. Дрю был студентом последнего курса в Истерн Стейт, ростом в два метра, и обхватом руки размера с мою голову. Его отец был чемпионом по бодибилдингу, и Дрю стремился к тому же. Как только он переступил порог офиса Хэнка, чтобы работать вышибалой, его тут же приняли. Единственная проблема, если это можно было назвать проблемой, заключалась в том, что Дрю был настолько вежлив, что иногда вел себя не так агрессивно, как хотел Хэнк. Он был очень сильным и выглядел устрашающе, но мог разнимать двух парней и просить их помириться, пока они брыкались и кричали. Надо признаться, это всегда очень развлекало, но Хэнку нужен был вышибала, а не миротворец. К счастью для Дрю, его присутствия обычно было достаточно.

– Всегда пожалуйста, мэм. У Вас есть мой номер? Я бы с удовольствием встретил Вас на стоянке, когда вы соберетесь уходить. Небезопасно леди ходить в одиночку в поздний час.

Я исподлобья глянула на него:

– Ты уже встречался со мной, Дрю?

Он усмехнулся.

– Раз или два. – Он сделал паузу, решаясь продолжить. – И все-таки будет лучше, если я Вас провожу. Если Вы не против.

– Ладно, я позвоню тебе.

Он с облегчением улыбнулся.

– Спасибо, миссис Мэддокс.

– Кэми, – напомнила я ему.

Дрю повернул направо и пошел в сторону выхода, а я направилась к восточному бару. Шейла уже наполняла холодильник запасами пива. Она была довольно нервной, но работала достаточно быстро, чтобы не отставать от бешеного ритма восточного бара.

Она вздохнула.

– Неужели Наташа опять заболела?

– Именно.

– Хэнк ее уволит.

– Сомневаюсь в этом.

– Он скучает по команде Кэми и Рейган. Постоянно нам это повторяет.

– Бесполезное занятие, – сказала я, наливая ведро льда в последний кулер.

– Я его не виню. Мне тоже нравилось с вами работать.

Я улыбнулась. Приятно было чувствовать себя нужной, пусть я и разрывалась на части, ухаживая за Джимом. Я следила за тем, чтобы он лег в постель, прежде чем уйти, оставляла его трость у стены рядом с его кроватью и ставила чашку воды со льдом на тумбочку. Ночник освещал путь от его комнаты в ванную, но я все равно волновалась. Джим был мне как отец, он был единственным отцом в моей жизни. Мой родной вечно пил и ругался, пока не умер от цирроза печени. Я не скучала по нему, но мама переехала в Огайо с моим старшим братом и его семьей, а мои остальные братья разбрелись по стране.

Мне повезло быть частью такой семьи, как Мэддоксы, но я отчаянно хотела, чтобы Джим оставался с нами как можно дольше. Его здоровье ухудшилось за последние пару лет, и я волновалась. Я хотела подарить ему внука, и чтобы он или она его знали и помнили. Похоже, неважно, сколько витаминов я давала ему каждое утро, сколько раз мы гуляли, или какую здоровую еду я ему готовила, мы не могли побороть время. Худшее было в том, что он начал принимать эту судьбу. Ему не терпелось снова увидеть свою жену, и было слишком эгоистично умолять его не сдаваться.

Диджей включил колонки и проверил микрофоны, заставляя меня очнуться от пристального взгляда на пивной кулер.

– Ты в порядке? – Сказала Шейла. Она смотрела на меня, как на сумасшедшую. Ей едва исполнился двадцать один год, и она никак не могла понять, что я чувствовала, так что я оставила это при себе.

Джори проплыла мимо, и ее глаза загорелись, когда она меня увидела. Она не оставалась в клубе надолго: она была уже на седьмом месяце беременности и волновалась, что громкая музыка может навредить ребенку.

– Кэми! – Она обогнула бар и обняла меня.

– Выглядишь замечательно, – сказала я, чувствуя одновременно радость за нее и вину за мою зависть. Лииз, Эбби и Джори забеременели примерно в одно время, и каждый месяц, когда я видела отрицательный результат, я думала о них. Я не хотела завидовать. Не хотела злиться на то, что у них это получилось так легко, а мне до сих пор не удавалось. Не хотела немного их ненавидеть, но все же делала это. Отчаяние порождает собственные чувства.

– Спасибо, – ответила она, глядя вниз и поглаживая округлившийся живот. Ее глаза вернулись к моему лицу. – Выглядишь усталой. Все в порядке?

Я закатила глаза, заталкивая еще две бутылки пива в ведерко со льдом.

– Усталость – залог отвратного внешнего вида.

– Нет. У тебя покрасневшие глаза, а под ними огромные синяки. И плечи опущены. Хотя... Твоя правда. Ты действительно отвратно выглядишь.

Ее прямота заставила меня усмехнуться. Это была одна из многих причин, почему я ее любила.

– Нам сегодня сообщили плохие новости.

Она ахнула.

– Джим?

– Нет. Томас... – Я замолчала, не зная, что сказать. Слишком невероятно звучало, что в моего деверя стреляли. Тем более, что агенты ФБР, которые были у Джима, просили нас сохранить все в секрете. – С ним произошел несчастный случай.

– О, черт! – Сказала она. – Но он же будет в порядке, верно?

– Мы ждем. Нам сообщили не так много информации, но они говорят, что все плохо.

– Кто такие они ?

Я сделала паузу.

– Лииз.

Джори закрыла рот, а ее глаза заслезились.

– Ох, Лииз.

Она обняла меня так, будто я была девушкой Томаса. Ощущение было странное, потому что когда-то так и было. Ее реакция пробудила во мне давно забытые чувства. Я все волновалась за Трентона и Джима, но так и не нашла времени, чтобы разобраться с собственными эмоциями. Томас был моей первой любовью, и когда-то мы собирались переехать в Калифорнию и вывести наши отношения на новый уровень. А потом... Появился Трентон. Если подумать, то в наших с Трентоном отношениях было гораздо больше смысла, а Томас и Лииз идеально друг другу подходили. Но потребовалось несколько лет, чтобы уложить это все у себя в сердце и голове. В ту секунду, обнимая Джори, я вернулась к самому началу... когда любила их обоих.

Я разомкнула объятия, хотя мягкие изгибы ее тела утешали. Пусть черты ее фигуры сейчас и выделялись больше, чем обычно, но она по-прежнему оставалась длинноволосой платиновой блондинкой. Правда, теперь вместо нескольких черных прядей у нее были окрашенные в бирюзовый цвет кончики. Она должна была стать именно такой мамой, какой хотела бы быть я: сумасбродной, жгучей и веселой, но при этом такой настоящей, истинной мамой. Мне просто нужно было забеременеть.

Она вытерла глаза и помахала мне на прощание, направляясь в кабинет Хэнка, чтобы обнять еще одного человека перед отъездом домой.

– Ничего себе, – сказала Шейла, широко распахнув глаза. – Что ты ей сказала?

– С моим деверем произошел несчастный случай. – Черт . Называть его деверем было странно. Даже с моими запутанными чувствами, от которых складывалось ощущение, что я предаю Трентона. Я заботилась о Томасе и когда-то любила его. Теперь же моя любовь к нему была такой же, какую я испытывала к остальным братьям Трентона. Но возможность потерять его стала реальной – по крайней мере, если судить по агентам в доме Джима.

Я вспомнила времена, когда мы смеялись и обсуждали наши самые скрытые мысли и чувства. Между нами появилась связь, и это было до того, как я полюбила Трентона, но все равно казалось странным. Мне хотелось достать телефон и написать Трентону, рассказать обо всех мыслях, что роились в моей голове, но их было слишком много.

– Проклятье. Мне жаль. Джори его знает?

– Ага, – сказала я, ничего не добавляя. Я не хотела объяснять, что Джори познакомилась с ним, когда мы встречались. Я понимала, что со стороны вся эта ситуация выглядит очень странно. Было сложно объяснить, что я чувствовала к Томасу, не выглядя при этом так, будто я предавала Трентона.

На самом деле, я любила своего мужа больше, чем когда-либо кого-либо любила. Больше, чем любила Томаса когда-то. Трентон понимал меня, как никто другой, и любил меня больше, чем кто-либо. Даже если бы все было наоборот, и несчастный случай произошел с Трентоном, а Лииз никогда не существовало, я не вернулась бы к Томасу. Теперь, когда Трентон показал мне, что такое настоящая любовь, я понимала, что с Томасом мы испытывали не такие чувства. Мои чувства к нему были глубокими, и от них было сложно избавиться, но любовью всей моей жизни был Трентон Мэддокс. И никто другой.

Спустя десять минут Хэнк пробрался ко мне с сочувствующим взглядом.

– Джори только что ушла. Она рассказала мне о Томасе. Мне жаль, сладкая.

Я пожала плечами, стараясь не расплакаться. С того момента, как ушла Джори, я начала мучиться, раздумывая над тем, что чувствую, и Хэнк делал только хуже. По какой-то причине я воспринимала все сильнее, если мужчина проявлял сочувствие.

Не знаю, было ли это из-за того, что мой отец не проявлял нежности по отношению ко мне, или это было то чувство, которое испытывает любая женщина, когда мужчина позволяет себе быть уязвимым на полсекунды. Когда мужчина держит на руках младенца и воркует с ним, когда мужчина плачет, когда мужчина признается, что ему страшно, или даже просто показывает свою чувствительность – в такие моменты я всегда становлюсь слишком эмоциональной. Просто подобное казалось мне прекрасным моментом уязвимости и в то же время мужества.

Хэнк обнял меня, и по моему лицу потекли слезы. Он сильнее сжал меня.

– Тебе стоит пойти домой. Ты не можешь работать в таком состоянии.

Я отстранилась и рассмотрела по его взгляду, что он говорил не на полном серьезе. Он знал, что лучше мне будет погрузиться в работу, чтобы все пережить.

– Нет, спасибо.

– Скажи мне, если передумаешь.

Я была рада, когда бар открылся, и я смогла натянуть приветливую улыбку. Сегодня была ночь дешевой выпивки, и восточный бар был окружен толпой в шесть рядов. Я брала заказ, делала напиток, отмечала покупку на компьютере, брала деньги, наблюдала, как в нашу банку для чаевых кидают монеты, и начинала все сначала. Через полчаса мне понадобилось больше пива. Через три часа понадобилось больше вообще всей выпивки. Танцпол был переполнен, клиенты счастливы, а Дрю пришлось разбираться лишь с одной потасовкой. Это была хорошая смена.

После того, как мы все вымыли и подмели, я обхватила себя руками и заплакала.

Так много воспоминаний было связано с этим баром. Чувство головокружения, когда Томас зашел в бар и начал со мной флиртовать, и чувство радости, когда он вернулся и пригласил меня на свидание. Момент, когда я впервые увидела перед собой на стульях Трэвиса с Эбби. Все случаи, когда братья Мэддоксы из-за всякой ерунды начинали драки. Тот момент, когда Трентон наклонился ко мне через стойку и поцеловал на Новый год. Работа с моей лучшей подругой и соседкой по комнате, Рейган, и ее отношения с Коди. Мои слезы, когда они переезжали, и то, как мы праздновали, когда Джори и Хэнк наконец-то узнали, что она беременна. «Ред дор» был частью меня, и я оставалась в нем до самого закрытия. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. И я имела в виду не только сегодняшнюю ночь.

Протерев последний стакан и поставив его на место, Дрю улыбнулся.

– Готова? – Спросил он. Он провожал каждую работницу до машины в темное время суток. Дрю был хорошим малым.

– Готова. Снаружи уже должен быть Трентон.

Дрю нахмурился, выглядя смущенным.

– Нет, мэм. По крайней мере, его там не было, когда я проверял пару минут назад.

– Может, он опаздывает, – ответила я, хватая сумочку и закидывая ее на плечо. Но как только я произнесла это, меня охватило дурное предчувствие.

Дрю открыл боковую дверь, и я, заметив, что Трентон не стоит и не ждет меня там, где должен был, внимательно вгляделась в темноту.

– Не в его привычке опаздывать, верно? – Спросил Дрю.

– Да, не в его. – Я написала Трентону смску и стала ждать. Спустя несколько минут без ответа, я начала немного дрожать. Адреналин зашумел по венам, пока в голове я прокручивала наихудшие сценарии.

Черный автомобиль притормозил точно на том месте, где должен был стоять Трентон, и я инстинктивно протянула руку к Дрю, отодвигая его назад.

– Иди внутрь, – прошипела я.

– Кто это? – Спросил Дрю, становясь передо мной.

Окно опустилось вниз, и за ним показалось лицо одного из агентов из дома Джима.

– Мы здесь, чтобы забрать Вас, миссис Мэддокс.

Я расслабилась, но не решилась к ним подойти.

– Где Трентон? Почему он не ответил мне на смс?

– Я объясню все, когда вы сядете в машину, – ответил он.

Когда я шагнула вперед, настала очередь Дрю выставить передо мной руку.

– Вы знаете этого мужчину? – Спросил он.

– Да. Это долгая история. – Я потянулась к ручке на дверце, но Дрю остановил меня.

– Она никуда с вами не поедет, пока не услышит своего мужа.

– Это будет проблематично, – сказал агент.

Мой желудок ухнул вниз.

– Почему?

– Вы должны сесть в машину, миссис Мэддокс. Я не могу сказать больше, пока рядом с вами посторонние.

Я схватила Дрю за руку, и он взглянул на меня, взглядом умоляя не уходить.

– Все нормально, – просто сказала я. – Он друг Джима.

– Папы Трентона? – С подозрением спросил Дрю. Когда я кивнула, Дрю все еще выглядел неуверенно. – У меня плохое предчувствие, Кэми. Думаю, Вам стоит остаться здесь и дождаться звонка от Трентона.

Я перевела взгляд на агента.

– Не думаю, что он позвонит.

ГЛАВА 11

Эбби

Трэвис сжал мою руку, и я сжала его в ответ, желая, чтобы он видел, что я понимаю, как тяжело все это для него. Все в той комнате были грустными и уставшими, а их головы были переполнены вопросами о том, что же случилось с Томасом. Агенты практически ничего не сказали, что давало лишнюю пищу для размышлений. Сейчас Трэвис лежал на спине в центре огромного, продавленного матраса, который еще в восьмом классе достался ему от Томаса. Наши близнецы сопели на полу, лежа в куче одеял.

Мы уговорили остаться на ночь Шепли с Америкой и даже Джека с Диной. Пусть это и вызвало только больше вопросов, было безопаснее всем находиться под одной крышей, пока к Трэвису и агентам не приедет подкрепление. Насколько мы знали, все криминальное семейство Карлиси могло появиться в Икинсе в любой момент.

Трэвис перевернулся на бок, зарываясь лицом в изгиб моей шеи. Он только что вернулся в постель после уже второй проверки дома на жучки. Мы должны были быть максимально осторожными.

– Это чертовски отстойно. Из-за всего этого я даже жалею, что все еще курю.

– Твоя заначка осталась дома, но ты нас тут не бросишь, так что забудь, – сказала я.

– Знаю, но сейчас бы она очень пригодилась.

Я развернулась к нему лицом и обвила свою ногу вокруг его бедра. Такое положение было максимально близким для нас, учитывая мой живот.

– Члены семьи Мэддоксов способны почти что на все. Но из них не вышли бы хорошие актеры.

– Может, они бы смогли. Мы этого не знаем.

– Они не настолько подготовлены, как ты, Трэв. Кто-то из них совершил бы ошибку. Ты бы не согласился на все это, если бы не знал наверняка, что это единственный способ всех защитить.

Он кивнул, касаясь своим лбом моего.

– Ты моя любимая жена.

– Просто попытайся выбросить это все из головы до завтра, пока не приедет Лииз. Она возьмет на себя большую часть проблем.

Он вздохнул, посмотрев в потолок, и скрестил руки на груди.

– У нее только что родился ребенок, Гулька. И она одна. Как я могу заставить её это сделать?

– Она не одна. Мы можем ее поддержать. Мы можем помочь.

Он помолчал пару секунд.

– Должен быть другой выход. У отца сердечный приступ случится. Это его убьет.

– Он сильнее, чем ты думаешь.

– Мы не можем этого сделать, – сказал он.

Паника, остававшаяся незамеченной весь вечер, теперь явно читалась в его голосе.

Я обхватила руками его лицо, заставляя посмотреть мне в глаза.

– У нас нет выбора. Подумай о том, что они сделали, Трэвис. Они думали, что стреляют в меня. Они думали, что сбивают меня с дороги. В машине могли быть Джессика с Джеймсом. Нас могли убить. Все могли возвращаться домой на наши похороны. Если мы этого не сделаем, это все еще могут быть наши похороны, или Шепа, или даже Оливии. Вчерашний день показал, что у каждого из нас мишени на спине. Даже у детей. Когда Лииз позвонит в Бюро и скажет, что не будет свидетельствовать, а мой отец пропадет, – сказала я, делая пальцами в воздухе кавычки, – они отстанут. Тогда ты сможешь выследить каждого из них, пока они не перестанут быть угрозой, а все остальные дважды подумают, прежде чем снова угрожать твоей семье.

Трэвис моргнул.

– Ты права. Я знаю, что права.

Я потянулась к нему, чтобы поцеловать его в губы, такие же мягкие и теплые, как и в первый наш поцелуй. Он притянул мою голую ногу ближе к себе, все сильнее и глубже меня целуя. Трэвис всегда считал меня красивой, но до того, как я рассказала ему, что снова беременна, я успела забыть, каким ненасытным делала его сама идея, что внутри меня наш ребенок.

– Если ты хочешь, чтобы я прекратил... – Он замолчал. – Сегодня были схватки?

Я улыбнулась и замотала головой. Почти три недели у меня постоянно были ложные схватки. Мы даже поехали в больницу, но нас отправили домой. Он стянул мою шелковую ночнушку через голову и поцеловал мой живот. Он знал, что я не собиралась говорить нет.

Уже настал тот период беременности, когда мои округлившиеся формы все нам усложняли, но Трэвис с легкостью перемещался от одной части моего тела к другой, проводя языком по моей растянувшейся коже с большей жадностью, чем в первый раз в его квартире.

Он встал на колени на краю кровати и большими пальцами начал разминать мою ноющую икру, держа ногу в руке. Он поднес к своим губам и поцеловал пальцы моих ног, а затем продолжил массаж, медленно продвигаясь вверх. Каждый раз, когда он заканчивал массировать какую-либо часть, он целовал ее. Мои внутренности напряглись, когда он приблизился к моим бедрам. Его голова исчезла за моим округлым животом, и я откинулась назад.

– Куда ты делся? – Прошептала я. Он прошелся языком от моего бедра до внутренних изгибов моих наиболее чувствительных зон, и я тихо вздохнула. – Ох. Вот ты где.

Трэвис схватил мои бедра и притянул к себе, с таким же нетерпением, с каким я желала, чтобы он оказался у меня между ног. Я слышала, как его ноги терлись о простыни, и возбуждалась все сильнее с каждым касанием его языка.

Я почувствовала, как все мои внутренности напряглись, когда он прижался своими губами к моей коже. Его язык прошелся по моему животу, а затем двинулся по темной полоске, образовавшейся под пупком во время второго триместра.

Малыш пошевелился, и Трэвис вскинул голову, улыбаясь и проводя ладонью по месту, где двигался наш сынок. Это было странное сочетание секса и родительства. Для Трэвиса, казалось, было не сложно перейти от прелюдии к заботе о детях, когда у них были кошмары, или они писались ночью – после он мог сразу же переключиться и думать о сексе и страсти. Мне было сложнее перейти от роли мамы к роли возлюбленной.

Трэвис притянул меня к себе на живот, пробегая рукой по дорожке от спины к попе. Его пальцы вжимались в мою кожу, а его глаза прожигали мои обнаженные части тела, от линии волос до того места, где мы соприкасались. Все, что было вокруг нас, растаяло. Мне словно опять было девятнадцать, и я снова и снова чувствовала его руки на себе, будто в первый раз. Секс с Трэвисом Мэддоксом всегда был восхитительным, но то благотворение моему телу, что он показывал во время моей беременности, делало его еще лучше. Я никогда не чувствовала себя прекраснее и желаннее, чем в этот момент. И я буду чувствовать себя еще прекраснее и желаннее в следующий раз, когда он займется со мной любовью.

Трэвис сжал мои бедра, готовя меня. Я медленно опускала себя на него. Черные кожаные плетеные браслеты на его запястье поднимались по его напряженному предплечью, привлекая мое внимание к его тату, танцующим по поверхности его кожи. Я позволила своей голове откинуться назад, прикусывая свои губы, не позволяя стону вырваться наружу. Тихий вздох его заменяет. Трэвис качнул бедрами, чтобы сменить положение, я напряглась, уже чувствуя приближение кульминации. Мое тело реагировало совсем по-другому во время беременности, на все.

Сильнее всего... на секс. Не все в беременности было удобно, но увеличение груди, потакание мужа любому моему желанию и способность возбудиться в разы быстрее от мужа, конечно, были одними из главных плюсов. Трэвису стоило лишь скользнуть пальцами ко мне в трусики, и я уже была готова.

Я замедлила свои движения, и Трэвис подчинился, позволяя мне задавать ритм. Его карие глаза детально изучали меня, наслаждаясь моментом. Его глаза закатились назад, и он застонал. В тот же момент, как стон слетел с его губ, мы замерли, ожидая услышать паузу в светлом сопении на полу. Я прикрыла свой рот, стараясь не захихикать.

С мгновение Трэвис улыбался, и затем его пристальный взгляд устремился в то место, где встречались наши тела. Он снова качнул бедрами, выгнув спину, чтобы погрузиться еще глубже в меня. Мне пришлось сильно сконцентрироваться, чтобы сдержаться. Мы оба хотели, чтобы это наступило быстрее, и оба боялись конца.

– Боже мой, – прошептал он. – Каждый чертов раз я теряю голову от того, насколько ты хороша.

Я закинула на него ноги, поднимаясь и снова скользя вокруг него.

Трэвис остановился, его глаза пробежались по комнате. Я хотела спросить, что случилось, но он держал палец у рта.

Мы услышали повышенные голоса внизу, Трэвис закрыл глаза, разочарованный и сожалеющий о своем следующем решении. Он мягко погладил мое бедро, и я слезла с него, наблюдая с какой надеждой он думал о возвращении в кровать. Он натянул красные баскетбольные шорты и надел задом наперед темно-синюю бейсболку, пряча бардак, что я сотворила с его волосами, когда он был между моих бедер.

– Я вернусь, – сказал он, наклонившись вниз чтобы поцеловать меня. Его губы до сих пор были со вкусом меня.

Он начал движение, и мышцы на его груди начали перекатываться, пока он торопился спуститься вниз и выяснить, что происходит. Он закрыл за собой дверь, и я откинулась на подушку, разочарованная. Трэвис проделывал свой путь по лестнице, а близнецы подхватывали ритм, вторя друг другу. Голос Трэвиса принял участие в симфонии низких тонов, и потом я услышала его крик.

Я подпрыгнула, высматривая в окне любые признаки опасности, прежде чем обернуться в халат и быстро спуститься по лестнице. Трэвис стоял посреди гостиной, нос к носу с Трентоном. Шепли стоял между ними, держа ладони у каждого из них на груди.

– Какого черта? – Прошипела я, стараясь говорить тихо. Трэвис немедленно расслабился и сделал шаг назад, позволяя Шепли встать между ним и его братом.

Трентон смотрел на меня пару секунд, и затем нахмурился, глядя на своего более высокого младшего брата.

– Я быстро вернусь.

Трэвис указал на пол.

– Я сказал, что никто из этого дома не выйдет. Это значит никто, Трентон. Черт подери! Ты в первую очередь не должен был разрешать ей уйти.

– Какого хрена ты возомнил себя главным? – Выпалил Трентон.

Трэвис старался сохранять спокойствие.

– Ты понятия не имеешь, что натворил.

– Что я натворил? – Сказал Трентон, делая шаг навстречу Трэвису. – Похоже, ты знаешь больше, чем мы все. Может, просветишь меня?

Трэвис недовольно вздохнул. Ему нельзя было ничего говорить до завтрашнего звонка Лииз.

– Оставайся здесь. Кто-нибудь из агентов заберет ее с работы.

– Я не позволю незнакомцу забрать мою жену, – огрызнулся Трентон. – Ты бы тоже не позволил.

– Трент, ты не можешь выйти отсюда.

– Почему ?

– Потому что не можешь, – сказал Трэвис.

Америка спустилась вниз по лестнице, щурясь, чтобы разглядеть нас в тускло освещенной светильниками гостиной. Она взяла меня под руку, прислушиваясь к разговору, чтобы понять, что происходит. Братья уже много лет не ссорились, особенно так сильно. Это было неприятно, и я видела по ним, что они оба были расстроены тем, что им приходится ругаться.

– Я еду, – сказал Трентон.

Трэвис хотел схватить его за руку, но Шепли его остановил. В его глазах читалось то, что мы все знали. Если бы Трэвис попытался силой заставить Трентона остаться и не ехать за Камиллой, в гостиной началась бы драка.

– Трент, – сказал Шепли, следуя за ним по коридору. Америка пошла за Шепом.

Трэвис тяжело дышал через нос и переступал с одной ноги на другую, пытаясь высвободить негативную энергию. Это напомнило мне его поведение прямо перед боем.

– Ты в порядке? – Прошептала я, касаясь его плеча. – Он не понимает, что ты просто пытаешься его уберечь.

Трэвис сверлил глазами коридор, слушая, как Шепли пытался убедить Трента остаться.

– Если бы он хоть раз мне доверился. Упрямый засранец.

– Он доверяет тебе, – сказала я. – Он беспокоится о Камилле.

Плечи Трэвиса расслабились, он протянул руку и коснулся моего живота.

– А мы беспокоимся обо всех.

– Пусть Шепли с Америкой с ним поговорят.

Трэвис потер затылок и начала ходить туда-сюда, ожидая, пока его двоюродный брат с моей лучшей подругой переубедят его брата. Я была готова к разбитым сердцам и слезам. Предполагала, что все будут в ярости, когда мы расскажем им о нашем обмане, даже когда объясним, что это был единственный способ выиграть время, сохраняя всех в безопасности. Но я не была готова, что братья начнут враждовать друг с другом.

ГЛАВА 12

Америка

Шепли положил руку на дверь, взглядом умоляя Трентона не идти дальше. Джим, Джек с Диной и дети еще спали, но я не была уверена, разбудил ли кого-нибудь громкий шепот. Лампа в гостиной была единственным источником света в доме, а шумел лишь кондиционер, заглушая звук сверчков, чье стрекотание объявляло приход лета.

В три часа утра никто не ехал мимо по дороге, фары не скользили по стенам, и только эта старая лампочка в углу, окруженная грязным белым абажуром, светила на высоте полутора метров от пола на длинной пластиковой ножке с латунным основанием. Весь дом выглядел так, будто заморозился еще в восьмидесятые, вот только льда нигде не было. Все выглядело изношенным, запятнанным или подранным, в основном пятью мальчишками, что здесь росли.

Свет от лампы почти не достигал коридора, поэтому мы с Трентоном стояли в темноте.

– Шеп, я тебя люблю, но свали нахрен с моего пути, – сказал Трентон. Его темная фигура двинулась в сторону двери, но Шепли встал перед ним.

– Да ну, братец. Ты серьезно ударишь меня перед моей женой?

Трентон нахмурился, после чего повернулся ко мне.

– Отвернись-ка на секунду, Мерик.

– Нет, – сказала я, перекрестив руки.

Трентон вздохнул.

– Я должен забрать жену с работы. Мне нужно выйти прямо сейчас. Не хочу, чтобы ей пришлось меня ждать.

– Агент Перкинс может это сделать, – сказала я. – Он может выехать прямо сейчас. Он полностью собран, стоит на кухне с ключами в руке.

Трентон стал нервничать еще больше, поэтому я подошла к нему и крепко обняла.

– Здесь наши дети. Твои племянники и племянницы. Здесь твой папа. Трэвис и Шепли не могут защищать всех. Трентон, ты нужен нам здесь.

– А если что-нибудь случится с Камиллой? – Возразил он.

– Думаешь, те, от кого нас защищают агенты, появятся сначала у «Ред дор», а не у нашего дома? Она там даже больше не работает. Ну, официально, – сказал Шепли.

Трентон посмотрел на моего мужа.

– Ты бы позволил незнакомцу забирать твою жену, когда всем известно, что за нами охотятся какие-то люди?

Шепли выдохнул, и его плечи опустились.

– Нет.

Трентон взялся за дверную ручку.

– Тогда не проси меня сделать то, что не сделал бы сам.

Он открыл дверь, и стоящий на крыльце агент тут же повернулся, перегородив дорогу. Как и два других агента, он был одет в костюм, но выглядел намного больше.

– Прошу Вас остаться в доме, сэр.

Трентон посмотрел на агента, а затем глянул назад через мое плечо. Я повернулась и увидела Трэвиса в конце коридора.

– Что это за хрень? – Спросил Трентон.

– Это агент Блевинс, – самодовольно ответил Трэвис.

– Почему ты спрашиваешь его? – Спросил Шепли. – Трэвис знает так же мало, как и мы.

Брови Трентона сошлись на переносице, и он поднял руку, указывая четырьмя пальцами на Трэвиса.

– Он знает имена их всех. Вот ты знаешь имена всех, кто работает в ФБР, Шеп? Потому что я чертовски уверен, что нет.

– Что ты хочешь сказать? – Спросил Шепли.

Лицо Трентона скривилось в отвращении, но он хотя бы отошел от двери.

– Не знаю. Я не знаю, что за чертовщина происходит, но знаю, что он в курсе всего этого. – Он указал на Трэвиса.

Мы с Шепли переглянулись. Все катилось в тартарары.

– Я поеду с тобой, – сказал Шепли.

– Шеп! – Сказала я. – Ты никуда не поедешь! – Я повернулась к Трентону. – Вам сказали не выходить из дома, но ты все равно отвез ее туда.

– Ей надо работать, чтобы выпустить пар, Мерик. Ты это знаешь, – начал объяснять Трентон. – У нее был тяжелый день, и я просто пытался...

– Мы должны все делать правильно, Трент, – Ответила я. – Они просто пытаются удержать нас всех в безопасности. Почему ты так усложняешь им работу?

Трентон сник:

– Говоришь, прямо как мама.

– Я знаю, ты хочешь ее забрать, чтобы она чувствовала себя в безопасности, но нам нужно побеспокоиться о том, чтобы мы все действительно были защищены. Больше никаких споров. Хватит выплескивать свой мэддоксовский мужской шовинизм. Агент Перкинс заберет Кэми, а ты будешь слушаться, пока мы во всем не разберемся.

Агент Перкинс звякнул ключами, и агент Блевинс шагнул в сторону, чтобы пропустить его. Дверь закрылась, и Трентон протопал мимо нас наверх по лестнице. Шепли последовал за ним.

Я вернулась в гостиную, где стояли Трэвис с Эбби. Когда я оказалась в пределах слышимости, они перестали перешептываться.

– Отличная работа, – сказала она, похлопывая меня по плечу. Я отстранилась. Моя реакция поразила ее. – О, прости. Я не имела в виду...

– Что ты мне не договариваешь? – Спросила я.

Эбби взглянула на Трэвиса.

– Не смотри на него, – огрызнулась я. – Я спрашиваю тебя, свою лучшую подругу. Свою невестку.

– Мерик, – начала она.

Я приподняла бровь.

– Тщательней подбирай слова, Эбби. Мои дети скрываются в этом доме от какого-то неизвестного нападавшего, и если ты знаешь, почему, то лучше тебе рассказать мне.

– Я... – Начала Эбби, но поморщилась. Она дотронулась до своего живота.