Текст книги "Беспощадный рай (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Черт, детка, – шепчет он, обнажив меня. – Только посмотри на себя. – Он наклоняется и нежно скользит языком по моему клитору. Когда я резко выдыхаю, он поднимает на меня глаза. Затем опускает рот к моей плоти и принимается целовать меня там.
Это невероятно. Издаваемые мной звуки даже не похожи на человеческие.
Он продолжает сосать, удерживая зрительный контакт. Моя внутренняя скромница шокирована этой близостью, но она не может сравниться с другой частью меня – большей, сильнейшей частью – которая превратилась в порнозвезду. Я стону, откидываю голову на матрас и прижимаюсь бедрами к его лицу.
Киллиан рычит и тянется к моей груди, не отрывая от меня своего рта.
Он дергает мои соски, затем делает это снова, сильнее, и я реагирую низким, прерывистым стоном удовольствия. Я извиваюсь у его рта, невероятно мокрая. Я умираю от желания почувствовать его внутри себя.
– Пожалуйста, Киллиан. Ты мне нужен. Я хочу…
– Прежде ты должна кончить от моего рта, детка, – рычит он. – А потом мы обсудим, чем зайдемся дальше.
Австралийский акцент. Крис Хемсворт у меня между ног. Я сейчас умру.
Киллиан снова принимается ласкать мой клитор, вонзаясь в меня своим пальцем. Его движения неумолимы. Он удерживает меня большой рукой на животе, когда я начинаю беспомощно брыкаться у его лица.
От наступающего оргазма я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Я напрягаюсь и кричу. Сильнейшие сокращения волнами прокатываются по моему телу. Я словно раскалываюсь на части. Разрываюсь по швам.
Киллиан одобрительно, по-животному урчит возле моей промежности.
Когда дикие судороги стихают до случайных подергиваний, я пытаюсь отдышаться, обмякшая и удовлетворенная, и смотрю, как Киллиан поднимается на колени и стягивает футболку через голову, которую отбрасывает на пол.
Я впервые вижу его грудную клетку и пресс, и мои глаза расширяются. Воздух, который я выдыхаю, похож на огонь.
– Гангстер, мать твою, – еле слышно бормочу я.
Глядя на меня горящими темными глазами, он улыбается.
– Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, милая. Этот взгляд бесценен.
Должно быть, его вырезал из камня скульптор. Киллиан великолепно сложен: широкие могучие плечи и тонкая талия. Живот плоский, за исключением тех мест, где проступают мускулы. У него великолепные грудные мышцы. Его бицепсы... Нет слов.
И повсюду ослепляющие меня татуировки.
И маленькими круглые шрамы, в которых я сразу узнаю следы пуль.
Когда я поднимаю взгляд на его лицо, он больше не улыбается.
– Сколько раз в тебя стреляли? – спрашиваю я, а мое сердце учащенно бьется.
– Стреляли или попали?
– Попали.
– Двенадцать.
Двенадцать. Меня это поражает, но тут он не добавляет:
– Стреляли, вероятно, тысячу раз.
– Это не может быть правдой.
– Я не лгу тебе. – Он расстегивает ширинку джинсов. Его голос падает на октаву. – Тебе и еще одной живой персоне.
Прежде чем я успеваю что-то осознать, Киллиан стягивает с меня трусики и перебрасывает их через плечо. Потом разрывает мое тонкое платье до самого подола и, перекатывая меня туда-сюда, избавляет меня от лишних тряпок. Профессиональными движениями пальцев он снимает с меня бюстгальтер, затем укладывает меня на живот и удерживает меня сзади за шею.
Я лежу неподвижно, уставившись в стену перед собой и вцепившись в покрывало, а он молча смотрит на меня.
Через мгновение он выдыхает.
– Ты так чертовски красива. – Его голос едва слышен.
Он наклоняется и нежно целует меня в поясницу. Другой рукой сжимает мое бедро, потом скользит выше. Своим коленом раздвигает шире мои бедра.
– Киллиан…
– Ш-ш-ш. Я не сделаю ничего, что тебе не понравится. Скажи мне остановиться, и я остановлюсь.
Я облизываю губы, но это не помогает. Слишком пересохло во рту. Мои руки дрожат. Это не страх, а чистый адреналин.
Киллиан скользит губами к моему копчику, его прикосновение легкое, как перышко. Его рука ползет выше и обхватывает мою попку, и затем Киллиан покусывает ее, его зубы погружаются в мою нежную кожу.
– Так чертовски красива, – снова шепчет он, кажется, самому себе.
Его пальцы находят мой центр, все еще влажный от его рта. Он гладит мой клитор. Дергает его. Щиплет его, мурлыча, когда я начинаю стонать. Как только его пальцем скользит внутрь меня, я выгибаюсь, чтобы встретить его давление со стоном и содроганием.
– Долбанное все, – шепчет он.
Не понимаю, почему он так медлит, потому что я уже готова.
Мне нужно, чтобы он оказался внутри меня, как можно быстрее.
– Тебе нужна минутка, чтобы принять сердечное лекарство, старина? Потому что я собираюсь устроить на этой кровати настоящий пожар.
А затем хихикаю.
– Ах, милая. Твой умный ротик сводит меня с ума…
Киллиан переворачивает меня, оттаскивает к краю матраса и закидывает мои пятки на свои плечи. Из заднего кармана джинсов достает презерватив и зубами разрывает обертку из фольги. Достав свою впечатляющую эрекцию из трусов, натягивает резинку и входит своим твердым членом глубоко внутрь меня.
Я хватаюсь за его стальные бицепсы. Мои глаза закатываются. Мой вздох такой громкий, что его, наверное, слышат в вестибюле.
– Мы закончили с дерзостью? – рычит он.
Я вздрагиваю, не в силах вымолвить ни слова. Каждое проникновение его члена растягивает меня. И мне это настолько нравится, что, вполне возможно, я могу разрыдаться от чистого удовольствия.
– Так я и думал, – сквозь стиснутые зубы хмыкает он и начинает толкаться сильнее.
Он вновь меня целует, и на этот раз дико. Он склоняется надо мной, пока мои колени не оказываются на его плечах, а бедра не впечатываются в матрас, и сминает мои губы жестким, грубым поцелуем, сталкивая наши зубы.
Приподнявшись на локтях и запустив ладони в мои волосы, он продолжает меня трахать.
Я впиваюсь пальцами в твердые мускулы его спины.
Откуда-то из глубины его груди поднимается стон.
Движения наших бедер синхронизируются. И вскоре я вновь поднимаюсь на гребень той восхитительной волны, высоко в небо, пока не начинаю думать, что ослепну от всего тепла и света, которые мы производим.
Опустив свои руки к его твердым ягодицам, я кончаю.
– Ты кончаешь. Господи, да, давай, детка. Покажи мне это, – хриплым голосом шепчет он.
Киллиан замедляет свои толчки, а затем полностью останавливается, будучи погруженным глубоко внутрь меня. Я продолжаю стонать от удовольствия и биться в конвульсиях вокруг его члена. Всхлипнув, я прижимаясь к нему тазом и впиваясь ногтями в его задницу.
Он целует меня в шею и начинает что-то шептать по-ирландски, и я выгибаюсь навстречу ему, в бреду что-то выкрикивая. Я слышу, как он произносит слово «красивая», и понимаю, что он мной любуется. По страстному, но наполненному нежностью тону его голоса мне очевидно, что наша связь на одну ночь для него так же насыщенна, как и для меня.
И еще я осознаю, что одной ночи будет недостаточно. С мужчиной вроде него всегда будет мало.
– Открой глаза, – командует он.
Мои веки медленно разлепляются, и встречаюсь с Киллианом взглядом. Еще одно мощное сокращение глубоко внутри меня заставляет меня содрогнуться.
Киллиан опять начинает толкаться, медленно, проникая в меня и выжимая ровным движением бедер удовольствие. Он наблюдает за сменой эмоций в моих глазах с детским восторгом, как будто смотрит в хрустальный шар, чтобы узнать свое будущее.
Когда это становится слишком интенсивным, я пытаюсь повернуть голову, но Киллиан не дает мне разорвать контакт, удерживая ладонью мою челюсть.
– Не прячься, – говорит он хриплым шепотом. – Если одна ночь – это все, что я получу, я чертовски уверен, что возьму все, что ты способна отдать.
– Я... я не могу... это слишком…
– Можешь. Будь храброй, милая. Давай. Отдайся мне полностью.
Мое сердце падает. Мне кажется, что я плыву или лечу, как будто гравитация перестала существовать. Как будто мир перестал существовать. Во всей вселенной есть только эта кровать, эта комната и мы вдвоем, занимавшиеся тем, чем любовники занимались с начала времен, но почему-то кажется, что придумали это мы.
Ощущение, что во мне что-то приоткрывается.
Но за этим ощущением немедленно следует леденящая дрожь ужаса. Только не с ним. О боже, нет. Я не могу чувствовать этого с ним.
Глаза наполняются влагой, стекая по виску. Киллиан шепчет мое имя.
Я прерывисто вздыхаю и провожу руками по его обнаженной спине. С тихим стоном он глубоко целует меня и смыкает веки, выпуская из клетки своих глаз.
Он зарывается лицом в местечке у моей шеи и толкается сильнее, его дыхание учащается. Я знаю, что он близко – конвульсии сотрясают его тело. Он замедляет движение бедер и стонет.
– Поцелуй меня, – шепчу ему на ухо. – Я хочу, чтобы ты целовал меня, когда будешь кончать.
Он поднимает голову и смотрит на меня затуманенным взглядом.
– Ты здесь не командуешь, милая, – хрипло парирует он.
Я сжимаю бедра, вытягивая из него еще один стон. Его руки, лежащие по обе стороны от моей головы, начинают дрожать.
Улыбаясь ему в лицо, я сообщаю:
– Извини, гангстер, но командую.
Я притягиваю его голову к себе и целую, толкаясь бедрами к его телу. Киллиан позволяет мне делать это несколько мгновений, затем резко вырывается из моих объятий и переворачивает на живот. Затем приподнимает мою задницу, раздвигает ноги своими большими руками и входит в меня сзади.
Когда я стону от бессмысленного удовольствия, Киллиан хмыкает. Склонившись надо мной, он упирается одной рукой на матрас рядом с моим лицом, в второй обнимает за талию и ласкает мой пульсирующий клитор. Я снова стону, громче.
– Повтори мне еще раз, кто тут командует?
– Наглый ублюдок.
– Да, девочка. И у тебя не было бы другого выхода.
Мои груди раскачаются, когда он трахает меня, и я зарываюсь лицом в одеяло. Он хрипит, а я стону… Все это так грязно, сексуально и горячо, особенно учитывая, что от нетерпения он даже не удосужился снять ботинки и джинсы.
Киллиан снова начинает бормотать по-ирландски, слова срываются между тяжелыми вдохами.
Когда я захныкала, почти переступив через край в третий раз, он замедлил движения, скользя руками по моей талии, вверх по позвонкам к плечам. Одну руку он запускает в мои волосы и оттягивает мою голову назад, чтобы провести пальцами по моим губам, которые только что были между мои ног.
– Соси, – грубо приказывает он.
Я открываю рот и всасываю его пальцы, жадно облизывая с них свой вкус и влагу, словно снимаюсь в порно и наслаждаюсь каждой секундой.
Похоже, происходящее нравится ему не меньше: хрипы, грохочущее в его груди, звучат пугающе опасно. Его толчки снова набирают обороты, пока он не входит в меня со стоном, явно начиная терять контроль.
– Джулия... Моя прекрасная воришка. Ты сводишь меня с ума.
Его стон низкий и прерывистый.
Киллиан прижимается лбом между моих лопаток и убирает пальцы от моего рта. Он скользит рукой между моих ног, туда, к месту нашего соединения.
Затем крепко сжимает мой клитор, и я полностью теряю себя.
Оргазм обрушивается на меня, яростный и интенсивный. Вскрикнув, я вжимаюсь в матрас.
Киллиан говорит что-то на хриплом, искаженном ирландском, содрогаясь всем телом. На долю секунды он напрягается, а потом кончает, простонав в мою спину.
Он вибрирует и пульсирует внутри меня, стремясь проникнуть как можно глубже, как можно дальше. Выдохнув мое имя, хватает меня за подбородок, поворачивает голову и целует.
Он наклонился, а я откинулась назад – мы оба извиваемся, желая получить тот дополнительный контакт, который нам так необходим. Эту экстра-горячую, восхитительную связь наших тел.
Эту ужасающе интимнуя связь чего-то гораздо большего.
Как бы мне бы хотелось, чтобы этот контакт был просто ради физического удовлетворения. Я убеждала себя, что жажду обычного освобождения.
Но я ошиблась.
Как бы мне ни хотелось думать, что между мной и моим беспощадным преступником классическая похоть, этот ненасытный, эмоциональный поцелуй во время кульминации недвусмысленно дает мне понять, что мой отец был прав насчет меня.
Я дочь своей матери. Мы обе питаем одинаковую слабость к плохим парням.
Но в отличие от нее я не идиотка.
Я не отдам свое сердце, даже если это убьет меня.
ГЛАВА 20
Джули
Проснувшись, где-то вдалеке я слышу меланхоличный звук сирены. В комнате еще темно, но начинает светлеть. Близится утро, но пока мир за окнами тих и спокоен.
Я одна.
Сей факт причиняет мне острую, холодную боль, но я отодвигаю свое эго в сторону и сажусь в постели.
Первое, что я замечаю – это бело-зеленый бумажный стаканчик из «Старбакс» на комоде. Под ним лежит сложенный листок бумаги. Мое сердцебиение учащается, я перекидываю ноги через край матраса и пересекаю комнату.
Взяв кофе в руки, я снимаю крышку – он горячий. Должно быть, Киллиан исчез всего несколько минут назад.
Я разворачиваю записку и читаю.
«Из-за тебя мне хочется жить другой жизнью. Из-за тебя мне хочется стать другим человеком. Джулия. Джульетта. Все песни о любви посвящены тебе».
Бумага дрожит в моей руке, пока я стою и перечитываю слова снова и снова, пока кофе не остывает.
Весь день я расхаживаю по комнате мотеля, пытаясь распутать в голове клубок мыслей. Я ничего не ем и никуда не выбираюсь. Я не доверяю себе, поэтому не выхожу на улицу. Сомневаюсь, что у меня хватит силы духа не кинуться под машину.
Когда солнце садится, я решаю вернуться в тот же паб, в котором была вчера вечером.
Это бессознательное решение. Ноги сами несут меня в том направлении. Я просто поднимаю глаза, выходя из дневного оцепенения, и обнаруживаю, что стою перед дверью того паба, не помня, как я туда попала.
Я прохожу внутрь. Присаживаюсь у стойки. Заказываю белое вино у Харли.
Он бросает взгляд на мое лицо и присвистывает, качая головой.
– Милая, как по мне, тебе нужно что-нибудь покрепче. – Он ставит передо мной рюмку текилы и оставляет меня в одиночестве.
Я закрываю глаза и выпиваю рюмку, наслаждаясь жжением в моей гортани, потому что это отвлекает от ожога на несколько дюймов ниже, в моей груди.
– Я ушел только потому, что ты сказала «один раз», – раздается справа от меня. – Если бы я дождался, когда ты проснешься в моих объятиях, я бы не смог почтить твою волю.
Мое сердце. О, мое бедное сердце! Ему никогда не приходилось иметь дело с чем-то подобным. Оно не знает, разорваться ему или вообще перестать биться.
Я поворачиваюсь и смотрю на Киллиана, который сидит на барном стуле рядом со мной.
На нем вновь джинсы и белая футболка, но на этот раз его образ не завершают западные ботинки и ковбойская шляпа. Тем не менее, его мужская красота и жгучая сексуальность все еще там, в избытке. Женщина на стуле по другую сторону от него глазеет на Киллиана, высунув язык и вздымая грудь.
– Я прочитала твою записку, – бросаю я. Это все, что я могу сказать, прежде чем моя гортань закрывается.
С горящими глазами Киллиан наблюдает, как я сглатываю. Смотрит, как я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, отвернувшись, чтобы глубоко вздохнуть.
Мое сердце колотится так сильно, что это может быть смертельно. То, что он так близко ко мне после всего, что случилось прошлой ночью, заставляет мое нервишки шалить.
Киллиан проводит своей огромной рукой по моим волосам и нежно сжимает мою шею. Затем наклоняется и нежно целует меня в висок.
– Я знаю, милая, – шепчет он мне на ухо. – Я тоже это чувствую.
Как он может читать меня так ясно? Почему он всегда знает, что я чувствую, хотя при этом молчу?
– Этого не может быть, – шепчу я.
– Так и есть.
Гнев образует горячий, кислый комок в моем животе, потому что я знаю, что он прав.
– Посмотри на меня.
Мне требуется мгновение, чтобы собраться с духом и сделать как он велел. Подняв глаза, я встречаюсь с его обжигающим взглядом.
– Но что произойдет дальше – зависит только от тебя, – низким голос говорит он. – Я не буду давить на тебя. Я исчезну, если ты действительно этого хочешь. Я лишь прошу, чтобы ты была честна со мной. Давай не будем играть в игры.
Выражение его лица крайне серьезно. Его взгляд не отрывается от меня. Большой палец Киллиана нежно поглаживает мой затылок, отправляя мурашек бродить по моей спине.
Борясь с эмоциями, рвущимися к горлу, я говорю:
– Я забыла поблагодарить тебя за ожерелье.
– Всегда пожалуйста. Скажи, когда я смогу поцеловать тебя. Мне нужен твой рот.
Я разрываю зрительный контакт и пытаюсь бороться с гипервентиляцией легких, но безуспешно. Глазея на меню, написанное мелом на стене за стойкой бара, я выпаливаю:
– И... и розы. За них тоже спасибо.
– Я не могу перестать думать о том, какая ты на вкус. Как ты стонешь. Как ты царапаешь мою спину во время оргазма. Я снова хочу всего этого. Я хочу тебя…
– Киллиан. Пожалуйста, – шепчу я, закрыв глаза.
Он стаскивает меня с барного стула, сажает к себе на колени и заключает в объятия.
Крепко сжимая меня, он глубоко вдыхает возле моей шеи.
– Впусти меня в свою жизнь. – Его голос звучит хрипло. – Позволь мне позаботиться о тебе. Доверься мне, и я подарю тебе весь мир. Я дам тебе все, о чем ты попросишь.
– Это безумие.
– Да. Но кого это волнует? Это по-настоящему, вот что важно.
Сладость его слов, мягкость его голоса, нежность, с которой он обнимает меня... Этот мужчина разбивает мне сердце.
Уткнувшись лицом в его шею, я шепчу:
– Ты понимаешь, как мне тяжело? Насколько глупо все, что я сейчас творю?
– Я не твой отец, Джулия.
Застонав, я пытаюсь вырваться, но Киллиан берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на него.
– Я не твой долбанный отец! – Его тон грубоват. Глаза сверкают гневом. Он расстроен и оскорблен, и какая-то маленькая, жалкая часть меня прижимает ладошки к груди и трогательно воздыхает.
Я придушу эту тупую сучку.
– Я знаю, что ты не он, – парирую я, смотря в его глаза, и мое сердце бешено бьется. – Но я так и не знаю, кто ты или «кем являешься». Знаешь, с моего места довольно запутанный вид.
– О чем ты?
– Ты взламываешь спутники. Запрашиваешь досье. Твои визитные карточки имеют передовые технологии геолокации. Ты цитируешь Шекспира, даришь щедрые подарки и живешь в полном одиночестве небоскреба, где единственной компанией являются мили черного мрамора. Все в мире знают тебя под одним именем, а ты просишь меня называть тебя другим. У тебя репутация жестокого убийцы, но со мной ты себя ведешь как истинный джентльмен. – Мои щеки краснеют. – Кроме, разве что, постели.
– Тебе не нужен джентльмен в постели, женщина, – грохочет он.
– Откуда мне знать! И вообще я не об этом! Что мне делать со всей этой противоречивой информацией? Ты держишь свое слово, делаешь продуманные подарки, пишешь красивые любовные записки и буквально сражаешь меня наповал, но еще ты убиваешь людей в перестрелке посреди улицы! Почему кажется, что ты идеальный парень, если не считать того, что ты гангстер? Что, черт возьми, все это значит?
– Ну, никто не совершенен, – через секунду отвечает он.
Я раздраженно стону, пытаясь снова вырваться из его объятий. И снова Киллиан не позволяет, наоборот, притягивает меня ближе.
– Это значит, что вещи не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд, – напирает он, и теперь его голос звучит настойчиво. Так же настойчиво, как и выражение его глаз. – Это значит, что ты должна доверять себе и мне. Если ты сможешь это сделать, клянусь, я расскажу тебе все. Но ты ты должна довериться первой, милая. Выкинь всю эту чушь в своей голове и своем прошлом и доверься своему сердцу.
– Моя мама доверилась своему сердцу. И в итоге ее разорвало на куски.
Киллиан так пристально всматривается в мое лицо, что у меня перехватывает дыхание. Понизив голос на октаву, он медленно произносит:
– Ты действительно веришь, что я позволю чему-то подобному случиться с тобой?
Я открываю рот, но потом захлопываю его, потому что автоматическое «да», которое я собиралась выпалить, не является правдой.
Правда (какой бы нелепой, невозможной или безумной она ни была) заключается в том, что я верю, – он без колебаний пожертвует своей жизнью, если это спасет мою.
Мой голос срывается на слабый, шокированный шепот.
– Нет. Я думаю, ты будешь оберегать меня.
– Так и есть, – настаивает он, его глаза сияют от волнения. – Я так и сделаю. Клянусь…
Мы смотрим друг на друга, пока женщина за барным стулом по другую сторону от него не вставляет свое:
– Если она не заинтересована, красавчик, то я готова занять ее место.
Мы игнорируем ее.
– Но я не могу... твой образ жизни... ты... это... это неправильно.
Он выглядит расстроенным, словно хочет со мной чем-то поделиться, но не имеет права.
Или не хочет.
Привет, большие секреты. На тайнах прочные отношения определенно не строятся.
И вот тут-то моя дорога в страну фантазий заканчивается обрывом, и с резким визгом шины тормозят по асфальту.
Выдохнув, я лопаю блестящий пузырь, который висел над моей головой с видениями меня и Киллиана, которые разделяли счастливое будущее вместе.
Господи, какая же я дура! Красивое личико и сладкие обещания, и мои ноги раздвинулись, как булочка для хот-дога.
– О нет, – мягко вздыхает он, изучая выражение моего лица. – Ну вот, опять.
Со всем достоинством, на какое только способна, я вырываюсь из его объятий. Встаю, приглаживаю рукой волосы, расправляю плечи. Потом смотрю на него и произношу:
– Я здесь до конца недели. Полагаю, тебе это уже известно.
Желваки на его челюсти подпрыгивают, и Киллиан коротко кивает. Над его головой сгущаются грозовые тучи. Ему не нравится такой поворот разговора.
Увы, но он тут не командует.
– Окей. Итак, вот что я предлагаю. То, что между нами происходит – неразумно. Это не по-настоящему. Но в течение следующих пяти дней это может быть… – Я ищу подходящее слово, но не могу его найти. – Это может быть что угодно, черт возьми. Только здесь. В этом городе. Когда я вернусь домой в воскресенье, все будет кончено. Окончательно.
Я стою в ожидании ответа Киллиана, делая вид, что не я самолично вчера вечером утверждала, что наша связь больше раза не повторится. Моя мать всегда говорила, что женщина оставляет за собой право передумать.
– Итак, вот что ты предлагаешь? – уточняет он сквозь стиснутые зубы. – Пять дней. И тогда наши пути разойдутся навсегда?
– Верно.
Возвышаясь надо мной, Киллиан того и гляди сотрет свои коренные зубы от злости. Женщина рядом с ним за стойкой тихо ахает, впервые увидев его телосложение и рост. Не удивлюсь, если она без сознания свалится со стула.
Киллиан наклоняется, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
– Никаких сделок, – рычит он.
Затем проходит мимо меня и покидает паб, оставляя за собой след из падающих в обморок женщин.
Я вскидываю руки и кричу:
– Ради бога, возьмите себя в руки!
Затем бросаюсь в противоположном от Киллиана направлении.
***
Вернувшись в номер мотеля, я заказываю еду в номер и пытаюсь смотреть телевизор. Через десять минут я с раздражением выключаю его. Я снова пытаюсь ходить, но это не помогает. Я бы рвала на себе волосы, но это кажется излишне драматичным и болезненным. Поэтому я жду, сидя на краю кровати, заказанные блюда.
Я ем, не чувствуя вкуса. Я принимаю ванну в обжигающей воде, но не чувствую жара. Затем выхожу и смотрю на себя в зеркало. От моей кожи поднимается пар. Все мое тело красное. Я выгляжу как вареный рак.
Я оставляю сообщение для Фиа и Мака и снова принимаюсь расхаживать по номеру. Взглянув на настенные часы, я громко стону, когда понимаю, что прошел всего лишь час с тех пор, как я покинула бар.
Такими темпами к утру я окажусь в смирительной рубашке.
Я снова начинаю ходить взад-вперед, выворачивая руки, но интуиция заставляет меня остановиться посреди комнаты и посмотреть в окно. Тонкие белые занавески задернуты. Вечер за стеклом опустился на пристань.
У меня нет причин обращать внимание на окна, но я чувствую притяжение, которое не могу описать. Я плыву к ним почти неохотно, пока сердце громыхает где-то в горле.
Встав в стороне, я отодвигаю уголок занавески и выглядываю на улицу.
Там, как одержимый, Киллиан ходит туда-сюда по тротуару.
Я опускаю занавеску и прижимаюсь к стене.
– Не смотри больше, Джули. Не смей открывать занавески и смотреть на него снова. Напейся. Иди спать. Свяжи гребаный шарф, если придется. Займись чем-нибудь, только не смотри вниз!
Закрыв глаза, я прислоняюсь к стене и затаиваю дыхание, прислушиваясь к грохоту пульса в ушах. Затем выдыхаю гигантским порывом и снова открываю занавески, на этот раз полностью раздвинув их.
Киллиан все так же ходит от одного фонаря к другому, сжимая и разжимая ладони, пока не замечает меня в окне. В этот момент останавливается как вкопанный и смотрит на меня.
Выражение его лица наполнено тоской, разочарованием, гневом и желанием. Одновременно.
Да я еще большая дура, чем думала, потому что не соображаю, что творю, когда мои пальцы нащупывают пуговицы на платье.
Даже с другой стороны улицы я вижу, как вспыхивают глаза Киллиана. Я чувствую, как его внимание сосредотачивается на мне, как его фокус смещается – словно у хищника, который уловил запах своей жертвы на ветру.
Киллиан стоит совершенно неподвижно и наблюдает, как лиф платья разъезжается под моими быстро двигающимися пальцами, обнажая меня до талии. Я медленно провожу кончиками пальцев по бюстгальтеру.
Он что-то бормочет. Материться, без сомнения. Его глаза – два горящих угля, пугающе напряженные и пронзительные.
Я знаю, что играю в опасную игру, но в моей крови гуляет адреналин, а в ушах шум бьющихся волн. Вряд ли мне удалось остановиться, даже если бы я захотела.
Я стягиваю платье с плеч, и оно повисает на моей талии. Завожу руку за спину и расстегиваю лифчик, чтобы припустить его вниз по рукам, а затем полностью уронить. Я стою, сложив руки на обнаженной груди, и смотрю на Киллиана сверху вниз.
После, дрожа, я отодвигаюсь от окна и сажусь на край кровати.
Он не заставляет меня долго ждать.
Не прошло и шестидесяти секунд, как он влетел в номер через дверь.
ГЛАВА 21
Джули
Киллиан толкает меня, отчего я падаю спиной на матрас, усаживается верхом и заводит мои руки за голову.
– Ладно, воришка, – рычит он, его глаза пылают гневом. – Будь по-твоему. Пять дней, договорились. Но когда все закончится, помни, что я дал бы тебе все, что бы ты ни попросила, если бы ты только подарила мне свое сердце.
И прижимается своим ртом к моим губам.
И, о боже, сладостный трепет пробегает по моему телу. Киллиан злится на меня, поэтому я уверена, что секс будет грубым, но меня это невероятно возбуждает.
Он разрывает поцелуй, перекатывает меня на живот, задирает мое платье до талии и стягивает трусики. До меня доносится звук, как он расстегивает ширинку джинсов. Затем Киллиан снова зажимает мои запястья, используя лишь одну руку.
Его член врывается в меня без всяких предупреждений, без проверок, готова ли я, и без лишних слов.
Я вскрикиваю, выгибаясь на матрасе.
– Да, – хрипит он. – Ты ведь этого хочешь, правда? Хочешь от меня только этого? Ты это получишь, воришка. – Его голос становится опасно низким. – Ты получишь сполна.
Удерживая меня на месте за бедро, он прижимает к себе и начинает трахать. При этом он бормочет по-ирландски сквозь стиснутые зубы.
Вряд ли слова любви. Это поток резких фрикативных звуков, фырканий и рычания, словно говорит на языке животного. Словно одно длинное, сложное проклятие. Киллиан толкается в меня, снова и снова, его рука крепко сжимает мои запястья, его дыхание проникает в грубые штаны.
Я кончаю так сильно, что начинаю всхлипывать.
Он мгновенно замирает. Отпустив мои запястья, Киллиан наклоняется и упирается локтями возле моей головы.
– О черт, – с болью в голосе шепчет он. – Прости меня. Я сделал тебе больно.
– Н-нет. Не сделал. Пожалуйста, не останавливайся.
Он убирает волосы с моего лица и нежно целует в щеку. Его дыхание тяжелое и неровное.
– Обещай, что тебе не будет больно. Я бы не выдержал, если бы это случилось.
– Обещаю. Клянусь.
– Ты мне скажешь в случае чего?
– Да.
– Ты не... ты не боишься прямо сейчас? Ты не просто пытаешься меня успокоить?
Я двигаю бедрами, тихо постанывая.
– Киллиан. Я обожаю это. Мне потрясающе.
– Тогда почему ты плачешь, любимая?
Любимая. О, как же больно. Так больно, как будто меч пронзил мое сердце.
Я закрываю глаза и утыкаюсь лицом в простыни.
– Ты знаешь почему, – сдавленным голосом говорю я.
Он по-прежнему пытается отдышаться. Глубоко внутри меня пульсирует его член, но Киллиан не обращает на это внимания. Он вновь целует меня в щеку и зарывается в мои волосы.
Затем выскальзывает из моего тела, переворачивает на спину и снова проникает в меня, обхватив мое лицо руками. Его глаза пылают, когда он шепчет:
– Скажи мне.
Его взгляд ошеломляет. Там нужда. Отчаянная тоска.
Я отворачиваю голову и судорожно втягиваю воздух.
Киллиан целует мою шею, подбородок, висок. Запускает пальцы в мои волосы и еще глубже прижимается ко мне, наблюдая за моим лицом, как будто от этого зависит его жизнь.
Я сцепляю ноги на его талии, обнимаю руками спину и закрываю глаза.
– Скажи мне, – повторяет он мне на ухо.
Я покачиваю бедрами и молчу. Уверена, что если открою рот, то из него вырвутся только рыдания.
– Скажи мне, ты плачешь потому, что понимаешь, что не сможешь вернуться к тому, кем была до нашей встречи? – шепчет он. – Как будто я смогу…
– Киллиан…
– Скажи мне, что это потому, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, пускай это и не имеет смысла. Пускай это и невозможно.
Я не могу вдохнуть. Он внутри меня, на мне: его вес, его тепло, его интенсивность, и я обнажена во всех отношениях. Я не что иное, как бьющееся сердце и оголенный клубок из нервов.
– Скажи мне, что это потому, что ты знаешь, что ничто не сравнится с тем, что происходит.
– Пожалуйста, не будь милым, – умоляю я. – Мне не устоять против твоих сладких слов.
Киллиан склоняется к моим грудям и утыкается в них носом, облизывая мои твердые соски и нежно царапая их зубами.
Обезумев от удовольствия, я стону и выгибаюсь под натиском его рта.
Он начинает медленно, размеренно кружить бедрами, глубоко, но мягко толкаясь. Не в силах им насытится, я скольжу руками под его футболку и вверх по спине, наслаждаясь прикосновениями к его напряженным мускулам. Как же мне нравится их гладкость и тепло его кожи!
Он посасывает и облизывает то одну мою грудь, то другую, обхватывая их своими огромными руками. Я задыхаюсь. Потею. Отчаянно пытаюсь не рассыпаться на крупицы.
Когда я извиваюсь и дрожу на грани очередного оргазма, Киллиан чуть надавливает на мое горло и прижимает большой палец к яремной вене.
И начинает трахать меня сильнее.
Я выдыхаю его имя.
Он отрывает голову от моей груди и прижимается губами к моему уху. Его голос – мрачная команда, команда, которую нельзя игнорировать.
– Кончай.
Что я мгновенно и делаю.
Когда я начинаю биться в конвульсиях вокруг его члена, откинув голову назад и крича, Киллиан стонет. Мои ногти впиваются в мышцы его спины. Мои ноги сжимаются вокруг его бедер. Все еще теплые и влажные от его рта, мои соски пульсируют на прохладном воздухе.
