Текст книги "Беспощадный рай (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Значит, в конце концов проблема разрешилась.

Мне удалось говорить как разумному человеку, а не как зомби с картофельным пюре вместо мозгов, каковой я на самом деле являюсь.

– Скажи-ка мне, – резко требует он, – почему ты отдала то, что у меня украла, на благотворительность. Зачем рисковать без финансовой выгоды? Что ты получила?

У меня уже голова болит от этого парня.

– Какое это имеет значение?

– Мотивация говорит о характере. Скажи мне.

Боже, какой же он властный. Это меня раздражает, но тут я вспоминаю о Фин и Макс, и о том, по какому тонкому льду мы с ними сейчас ходим, поэтому решаю уступить.

– Ладно. Мы сделали это, если тебе этот так важно знать, чтобы загладить вину.

Наступая долгая мучительная молчание.

– Загладить свою вину перед кем? – допытывается он.

– Ну... перед миром, полагаю.

Есть еще одна пауза, на этот раз длиннее.

– И какие же ужасные грехи совершили Робин Гуд и ее веселая шайка разбойников, чтобы возмещать ущерб перед всем миром?

– Не наши грехи, – тихо отвечаю я.

– Тогда чьи же?

Не знаю, зачем я ему это говорю.

Может быть потому, что я никогда раньше не произносила этих слов вслух, или потому, что я чувствую, как много зависит от моего ответа, или потому, что я много выпила. Но слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить. Вместе с ними приходит странное чувство облегчения.

– Наши отцы – плохие люди. Очень плохие люди. Из тех, кому наплевать, кому они причиняют боль, чтобы получить желаемое. Мы забираем у таких же людей. То, что мы делаем, это своего рода… это наш маленький способ сделать добро. Мы пытаемся загладить свою вину за то, что связаны с такими засранцами.

Из-за его долгого молчания, я начинаю волноваться.

– Я не лгу.

– Я верю тебе, – говорит он удивительно мягким голосом.

Так как он больше ничего не добавляет, меня охватывает паника.

– Эм... Все как-то так. Вот и вся причина, – лепечу я. – На самом деле то, что мы делаем, недопустимо. Одна из нас неизбежно напортачит. Чудо, что мы до сих пор не загремели в тюрьму. Вообще мы работаем, мы не абсолютные преступники, скажем, подрабатываем. Ну, я не хочу, чтобы ты решил, будто мы не воспринимаем это всерьез, потому что очевидно, что мы согласны, что играем с огнем…

– Я хочу тебя видеть.

Его тон утратил всю свою мягкость. Он по-прежнему низкий, но теперь в нем слышится напряжение с темной потребностью, от которая моя паника взлетает до небес.

Воздух покидает мои легкие. Сглотнув комок в горле, я шепчу:

– Зачем?

– Ты знаешь зачем, – хрипло отвечает он.

Господи, помоги мне. И это не потому, что он хочет меня убить.

Я даже не подозревала, что мое сердце способно делать то, что оно делает – пульсирует и трепещет, превращая мои конечности в лапшу и заставляя все мое тело дрожать.

– Я... у меня есть парень.

Он издает тихий звук недовольства.

– У нас так хорошо обстояло дело с правдой, маленькая воришка. Я знаю, что у тебя нет парня. Я знаю, что у тебя уже много лет ни с кем не было серьезных отношений. Я знаю твою кредитную историю, сколько денег у тебе на счете и что, вероятно, твоя фамилия фальшивая, потому что я покопался в твоей прошлом и обнаружил несколько интересных дыр в твоей истории. – Его голос падает. – А еще я знаю, что нравлюсь тебе, хотя ты никогда в этом не признаешься.

Я не могу говорить. В любом случае, вряд ли существуют слова, которые могли бы должным образом передать глубину моего шока.

Наконец, я вытаскиваю голову из задницы и говорю единственное, что приходит на ум, хотя это даже не входит в десятку самых актуальных тем разговора после бомб, которые он только что на меня сбросил.

– Как ты нашел меня?

– Я повесил на твою куртку маячок. Под воротником, с левой стороны.

Моя рука взлетает вверх, чтобы пошарить под воротником куртки, и мои пальцы натыкаются на крошечный круглый кусочек металла, гладкий и прохладный.

Я снимаю его и с неверием изучаю. Меньше десятицентовика. Маленькая электронная штука с мигающей лампочкой.

– Я бы сказал, что сожалею, но мне не жаль. И, как я уже сказал, мне хочется начать все правильно. Так что никакой лжи. Для каждого из нас, – добавляет он сурово, как будто это вполне разумно.

Как будто он не полностью закоротил мой мозг.

– Что происходит? – едва слышно спрашиваю я.

– Будь в переулке за баром через шестьдесят секунд, и я тебе все объясню.

Телефон в моей руке умирает.

Я смотрю на него, застыв, пока кто-то не стучит в стекло телефонной будки. Подпрыгнув на месте, вижу Макс. Она поднимает вверх большой палец, спрашивая, все ли нормально.

Я медленно вешаю трубку и открываю дверь.

– Ну? Как все прошло? – налетает она.

– Я почти уверена, что он не собирается нас убивать.

Какое-то время она изучает выражение моего лица.

– Тогда почему у тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит?

– Потому что он ждет меня снаружи.

Она резко оборачивается и в шоке смотрит на выход, на который я указала.

– Там? Сейчас? Зачем?

– Я... Я думаю, мы идем на свидание.

Она поворачивается ко мне и комично медленно моргает.

– Свидание.

– Похоже на то. Либо это свидание, либо он недавно уволил своего психотерапевта и ему нужно излить кому-нибудь душу.

– Понятия не имею, что это значит.

– Это значит, что для бездушного, безжалостного, хладнокровного гангстера он на удивление охотно признается в своих ошибках.

Макс молчит.

– И честного. Похоже, еще он большой любитель честности. Он не прекращая убеждал меня, что мы не должны лгать друг другу. – Мой смешок тихий и полуистеричный. – Чтобы мы «начали правильно».

– Вот дерьмо.

– Ага.

Какое-то время мы смотрим друг на друга, понимая, что мой выбор ограничен.

Я могу попытаться сбежать, подвергая опасности не только свою жизнь, но и жизни моих друзей, если он найдет меня. Что, как я начинаю подозревать, он легко бы сделал. У него, кажется, есть парочка трюков для этого.

И, несмотря на его обещания, нет никакой гарантии, что он не перебьет нас всех, если я не выполню его желания.

Или.

Я могу выйти через заднюю дверь.

– А где Фин?

– Она пошла в туалет.

Я делаю глубокий вдох, выдыхаю и быстро читаю беззвучную молитву.

– Не возвращайтесь сегодня в квартиру. Идите в свои «норы» и оставайтесь там. Если до рассвета ты не получишь от меня вестей, свяжись с моим отцом.

Макс бледнеет.

– Твоим отцом? Зачем?

– Он единственный, кто сможет защитить тебя и Фин от Лиама Блэка.

Затем я быстро крепко обнимаю ее и выхожу.

ГЛАВА 7

Джули

Тяжелая задняя дверь закрывается за мной со зловещим стуком, когда я выхожу в переулок из бара.

Меня встречает пугающий вид пяти выстроившихся в ряд черных внедорожников с затемненными стеклами и работающими двигателями, чьи выхлопные газы из труб вздымаются в ночном воздухе.

Водительская дверь центрального внедорожника открывается, и оттуда выходит здоровяк в темном костюме, застегивая на ходу пиджак. Его волосы черные как смоль, глаза льдисто-голубые, а лицо сурово.

Как и его босс, он потрясающе красив для гангстера.

У большинства из них разбитые носы или мелкие черты лица, множество шрамов и уродств, полученных в боях. Сходки моего отца с его соратниками напоминали сборище троллей.

Водитель открывает заднюю дверцу внедорожника и отходит в сторону.

Я пытаюсь собраться с духом.

– Заходи, девочка, мистер Блэк не любит, когда его заставляют ждать.

Забавно, как мелодичный ирландский акцент может заставить любые слова звучать прекрасно. Даже угрозы.

Я иду вперед с высоко поднятой головой, пока не оказываюсь в нескольких футах от машины. Затем останавливаюсь и пронзаю водителя злобным взглядом.

– На будущее, я не люблю, когда меня торопят.

Он смотрит на меня так, словно пытается не закатить глаза.

– Обязательно это запомню, Ваше Высочество, – сухо говорит он. – А теперь тащи свою задницу в машину.

– Деклан.

Резкий выговор доносится из салона внедорожника. Лиам выглядывает со своего места и с неодобрением смотрит на водителя.

– Извините, босс. – Деклан поворачивается ко мне. – Прошу прощения, девочка.

Искренние извинения не от одного, а от двух убийц за один вечер. Вот так да.

– Не беспокойся. Мне недавно сказали, что у меня язык как у змеи, так что я едва ли могу винить тебя. – Я бросаю взгляд на машину и бормочу: – Кроме того, работа на Принца Чармлесса должна сказаться на твоем характере.

Тень улыбки мелькает на его губах, но он быстро ее подавляет.

Я забираюсь в машину, и водитель захлопывает за мной дверцу. Через мгновение мы отъезжаем.

Напряженный и горячий Лиам на сиденье рядом со мной начинает разговор только когда мы проезжаем три квартала.

– Ты еще долго собираешь заставлять меня ждать, прежде чем посмотришь на меня?

– Я пытаюсь выровнять дыхание, чтобы не потерять сознание. Так что, пожалуй, десять минут.

Его низкий и чувственный смех повышает мое кровяное давление по крайней мере на двести пунктов.

– Ты справишься быстрее. Даю тебе десять секунд.

Когда проходит несколько секунд, я поворачиваю голову и краем глаза смотрю на него.

Он прожигает меня насквозь, отчего мгновение я не могу дышать.

– Привет еще раз, – хрипло повторяет он.

Срань господня, какой же он красавчик. Как может кто-то настолько злой быть таким горячим?

Я громко, с дрожью выдыхаю. Затем прочищаю горло и притворяюсь адекватным взрослым человеком.

– Здравствуй.

Он позволяет своему взгляду скользнуть по мне, изучая каждый аспект моей одежды, позы и выражения лица.

– Ты все еще не доверяешь мне.

Я издаю бульканье, которое должно было стать смехом, но вышел визг маленького животного, которого душат.

– Не доверяю? Прости, ты только что упомянул доверие?

– Именно, – серьезно отвечает он.

Я изумленно смотрю на него.

– Конечно, я тебе не доверяю! Ты... ты!

– Так нечестно, девочка, – перебивает водитель со своего места. – Вы только что познакомились.

– Деклан, – сквозь стиснутые зубы произносит Лиам.

– Окей. Извиняюсь. – Замолчав, Деклан снова переводит взгляд на дорогу.

Лиам ободряюще улыбается мне.

– В наши дни так трудно найти хорошего помощника.

Я перевожу взгляд с одного на другого, ошеломленная всей этой ситуацией. У меня галлюцинации? Может быть, тот хипстер-бармен что-то подсыпал мне в стакан?

Пока я размышляю над этим, Лиам наклоняется и обнимает своей огромной горячей ладонью мое горло.

Я сжимаю его запястье обеими руками, еле дыша и съежившись на сиденье.

– Я не собираюсь тебя обижать, – глядя мне в глаза, шепчет он.

– Дерьмовый способ доказать это, – с паникой в голосе визжу я.

– Я не пытаюсь задушить тебя, милая.

Вероятно, так и есть – давление его руки на мое горло слабое, но все же.

– Тогда какого черта ты творишь?

Он водит большим пальцем по пульсирующей вене на моей шее.

– Щупаю твой пульс.

С колотящимся сердцем я смотрю на него.

– И зачем?

– Потому что хочу выяснить, насколько быстрым он станет, когда я поцелую тебя.

Я замираю.

– Не смей!

– Почему бы и нет? – Он выгибает одну темную бровь.

– Я не хочу.

Он наклоняется ближе, его взгляд впивается в мое лицо, тепло его тела и терпкий запах его кожи окружают меня.

– Если бы ты говорила правду, маленькая воришка, я бы выполнил твою просьбу.

– Я не готова к этому, – выпаливаю я.

Он мгновенно замирает. Его темные глаза изучают мое лицо. Затем его полные губы медленно растягиваются в улыбке.

– Тогда, полагаю, мне придется подождать.

Он жадно изучает мой рот, прежде чем отпустить меня.

Я остаюсь в том же положении с широко распахнутыми глазами, вжимаясь в дверь и пытаясь убедить себя в нескольких важных фактах.

Во-первых, я должна бояться. Потому что, во-вторых, он с вероятностью в пятьдесят процентов свернет мне шею. И, в-третьих, я действительно не хотела, чтобы он меня целовал.

Особенно я не хотела, чтобы он меня целовал. Потому что если бы хотела, то могла ли я считать себя здравомыслящим человеком?

– Спасибо за откровенность, – поправляя галстук, говорит Лиам. – Чтобы у нас получилось, мы должны быть честны друг с другом.

Я с неверием хихикаю.

– У нас? Нет никакого «у нас»!

Он поворачивает голову и прожигает меня взглядом.

– Есть, милая, – говорит он хриплым голосом.

Если бы мое тело только что не расплавилось, я бы сказала высокомерному придурку спрыгнуть с моста.

Гнев придает мне сил, и я выпрямляюсь.

– Не могу поверить, что должна это говорить, но я не встречаюсь с гангстерами. Гангстер.

Глядя на мой рот, он облизывает губы.

– А кто говорит о свиданиях?

Святой гуакамоле. Он не собирается упрощать мне задачу.

– И не сплю с ними, понятно? – с пылающими щеками бормочу я.

Его глаза, Боже милостивый, становятся темнее.

– Я не говорил и о сне, девочка. После проведенного со мной времени ты надолго забудешь о том, что такое сон.

Мне кажется, что мое сердце застряло где-то в горле, потому как мне невероятно трудно произнести нужные слова.

– Я не хочу проводить с тобой время.

Желваки на его челюсти напрягаются. Он качает головой, как будто разочарован во мне.

– Не хочу!

– Хочешь. Ты очарована мной. Ты просто не можете понять, почему.

От раздражения мне хочется кричать.

– Только больная на голову может «очароваться» тобой!

– Тогда ты больная на голову. – Он пожимает плечами, как будто ему все равно. – Но так даже интереснее.

Вот же одержимый. Он думает, что я интересная?

– Я у тебя украла.

– Я знаю. Именно это делает тебя интересной. – Его тон переходит от беззаботного к жаждущему. – Это и твой красивый, умный гребаный рот.

Мы пристально смотрим друг на друга. Адреналин потрескивает в моих венах, горячий, темный и опасный.

Подобный ему.

Мне приходит в голову, что, возможно, это было неизбежно. Я росла в окружении опасных людей. Один из них меня воспитывал. Вероятно, какая-то часть моего мозга настроена на то, чтобы быть привлекать зло, подобное Лиаму Блэку.

Очень плохо, что он так невероятно красив. Легко испытывать отвращение к человеку, чье лицо так же уродливо, как и его душа, но когда зло прячется за великолепной упаковкой, сопротивляться ему не так-то легко.

До того, как дьявола вышибли из рая, он был самым прекрасным ангелом.

– О чем ты думаешь? – требует Лиам.

– Что ты – дьявол.

– Я превратился из обезьяны в дьявола? Довольно неплохой рост.

Из своего ограниченного опыта общения с ним я знаю, что мы могли бы вечно ходить вокруг да около, поэтому я перехожу к делу.

– Куда ты меня везешь?

– Домой.

Тошнота в животе подсказывает, что Лиам говорит не о моей квартире. Я в ужасе.

– Что бы ни слетело с твоих губ сейчас, пожалуйста, не позволяй этому быть ложью, – низким шепотом просит он.

Это «пожалуйста» резко останавливает меня. Он не похож на человека, который даже знает это слово, не говоря уже о том, чтобы его использовать.

– Окей. Никакой лжи. С этим я соглашусь. Итак, вот тебе несколько истин: я запуталась. Я очень устала. Я беспокоюсь о своих друзьях. Я выпила несколько рюмок, и мне кажется, что мой мозг работает не так, как надо. Ты мне не нравишься, но я не могу честно сказать, что ты мне противен, хотя мне бы очень этого хотелось. Из-за этого я немного разочарована в себе.

Он так пристально наблюдает за мной, что мне приходится глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, прежде чем продолжить:

– Что еще? Хм. Я рада, что ты еще не убил меня…

– Клянусь могилой моей матери, я никогда не причиню тебе вреда. – Его голос жесткий и уверенный. Темные глаза сверкают, как драгоценные камни. В выражении его лица есть что-то такое, что как мне кажется, умоляет меня признать, что он говорит мне правду.

– Хорошо, – к своему удивлению шепчу я.

Похоже, он тоже удивлен.

– Ты мне веришь?

– Да.

Изучив мгновение мое лицо, он выдыхает.

– Спасибо.

Не знаю почему, но мои слова, судя по всему, для него очень много значат.

– А как насчет моих друзей?

– Они в безопасности. Даю тебе слово.

Он смотрит на меня так, словно за моей спиной солнце, которое слепит глаза. Когда тобой с непоколебимой настойчивостью любуется такой великолепный, такой сильный и такой абсолютно мужественный мужчина, это дезориентирует.

Это также, несомненно, захватывает.

Вот только я должна его ненавидеть. Я действительно ненавижу его.

Наверно.

– Насчет того, что ты везешь меня домой.

– Что насчет этого?

– Если я скажу, что не хочу ехать с тобой, аннулирует ли это все, что ты обещал мне ранее?

– Нет.

– Отлично. Я не хочу ехать с тобой домой.

С минуту он молча смотрит на меня. Потом улыбается.

– Может, ты прекратишь это делать? – раздраженно требую я.

– Ничего не могу поделать, милая. Твое лицо может прочитать даже слепой.

– Пожалуйста, послушай меня! Я. Не. Хочу. Идти. Домой. С. Тобой.

– Похоже на правду. Мы поедем туда.

Этот человек может заставить святого пойти на убийство.

– Я не хочу ввязываться в семантическую войну, ясно? Я хочу сказать, что это не очень хорошая идея.

– А я думаю, это лучшая идея, которая приходила мне в голову за последние десять лет.

– Нет! Мне следует оказаться подальше от тебя! Мне нужно переварить это безумие! Я не поеду к тебе домой!

– Это не дом. Это пентхаус. В небоскребе. Вид оттуда просто невероятный. И тебе не нужно ничего переваривать, кроме того факта, что это происходит. Ты поедешь ко мне, осмотришься, мы выпьем вина, немного поговорим, привыкнешь ко мне, а потом мы сделаем то, что оба хотели сделать с момента нашей встречи.

Я вглядываюсь в его лицо. Он пристально смотрит на меня, вызывая на ссору.

По крайней мере, я не единственная на грани сердечного приступа. Несмотря на все его внешнее спокойствие, пульс на его шее бьется так же сильно, как и мое сердце.

– Все это очень ненормально. Ты ведь это знаешь, правда?

– Я никогда не жил нормальной жизнью. И не собираюсь начинать. Вот в чем суть: я хочу тебя. Ты хочешь меня. Конец истории.

– Надеюсь, ты больше не выкинешь меня из машины, но я обязана тебе сказать, что у тебя совершенно отсутствует представление о романтике.

– Тебе не романтика нужна, – шепчет он.

По выражению его лица становиться очевидно, что он жаждет развить свою мысль. Чего я не потерплю.

– Оставим все как есть, спасибо.

– Ты этого не хочешь. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что, по-моему, тебе нужно. А потом ты захочешь, чтобы я тебе это показал.

– Что ж, это просто... вау! Твое эго достойно своего почтового индекса.

Он тихо хихикает.

– Это не единственная моя часть, которая нуждается в собственном почтовом индексе, милая.

– Как пошло, – кривлюсь я.

– Не веришь? Могу продемонстрировать.

– Если ты сейчас попытаешься расстегнуть штаны, мистер, я ударю тебя по горлу.

– Боже, – хрипло вздыхает он, – ты чертовски сексуальна, когда угрожаешь. Мне это нравится даже больше, чем когда ты крадешь мои вещи.

Мы в двух футах друг от друга и не соприкасаемся, но с таким же успехом мы могли бы лежать голыми в постели. Все слишком интимно – весь этот жар, потрескивание и тяжелое дыхание. Меня бросает в пот.

Это сотня различных видов неправильности.

Выпрыгивай из машины, Джулс. Просто открой дверь и прыгай.

Как будто Лиама тянет ко мне, его взгляд падает на мой рот. Когда я прикусываю нижнюю губу, его глаза темнеют. Он наклоняется, его губы приоткрываются.

Именно в этот момент первый град пуль разрывается о бок автомобиля.

ГЛАВА 8

Джули

Я падаю на пол за водительским сиденьем – рефлекс. Никаких визгов, никакой паники. Спокойное действие, рожденное мышечной памятью в ответ на то, что я неоднократно практиковала в детстве.

Я сворачиваюсь в клубок, закрываю голову руками и смыкаю веки.

Пули тем временем продолжают лететь.

Автомобиль резко сворачивает влево, от огня. Лиам что-то кричит Деклану на иностранном языке – думается мне, на гэльском – и машина ускоряется, визжа шинами по асфальту.

Окна не разбиваются, пули не проникают в стальную обшивку автомобиля.

Спасибо тебе, Господи, за бронированные машины.

Лиам накрывает мое тело собой, заслоняя меня, словно щитом.

– Просто лежи, милая, – кричит он. – Постарайся сохранять спокойствие. Через минуту мы будем в безопасности.

– Если только они так не разогреваются, пытаясь испугать нас.

Я чувствую, как его внимание переключается со стрельбы на меня.

– А у тебя большой опыт в диверсионной тактике?

Да. И в обращении с холодным оружием, умением покидать высокие здания и убегать из запертых комнат. Будучи единственной дочерью босса мафии, пришлось приобрести навыки всех видов выживания, чтобы не растеряться при похищении врагами папы.

Мужчин вроде тебя.

Но решаю придержать данную информацию при себе.

– Я смотрю много криминальных шоу по телевизору.

– Ой, только посмотрите. Она снова лжет. Похоже на привычку.

– Ты и вполовину не так умен, как думаешь, гангстер.

– Мне тут пришло в голову, что ты неестественно спокойна, учитывая обстоятельства. Зато кричала без остановки, что я убью тебя, несмотря на мои постоянные заверения в обратном. Не хочешь поделиться?

– Нет. Ты всегда говоришь так, будто завтракаешь словарем?

– Нет. – Он прижимается губами к моему уху и понижает голос. – Иногда я говорю так, будто трахаюсь: грязно.

Не сбавляя скорости, машина делает еще один крутой поворот, пока я пытаюсь себя убедить, что именно из-за этого мое лицо покраснело и мне трудно дышать.

Затем, из ниоткуда, с пассажирской стороны в нас врезается другой автомобиль.

Шум оглушительный. Наш внедорожник заносит, а затем он резко тормозит, столкнувшись с чем-то со стороны водителя.

После этого все происходит с невероятной скоростью.

Лиам все еще лежит на мне, крича на Деклана по-гэльски. Кто-то снаружи распахивает мою дверь, я поднимаю голову и вижу мужчину в черном обмундировании и в черной маске. Он смотрит на меня сверху вниз бесстрастным взглядом, сжимая в затянутых в перчатки руках полуавтоматическую винтовку.

Затем поднимает оружие и направляет его на меня. Мое сердце замирает.

Вот и он. Конец.

Я ждала этого момента всю свою жизнь. Я всегда знала, что это произойдет. Где-то в глубине души я знала, что мне придется заплатить за рождение в семье, в которой я родилась. За испорченную кровь, которая течет по моим венам.

Сколько бы добрых дел я ни совершила, ничто не способно истребить гниль внутри меня. Грехи моего отца запятнали меня до мозга костей.

Выстрел болезненно громкий.

Я инстинктивно вздрагиваю, вот только пуля не пронзает мой мозг. Вместо этого голова стрелка взрывается влажной красной вспышкой. Мужчина заваливается на тротуар и больше не шевелится.

Держа дымящийся «Глок» в одной руке, Лиам перепрыгивает через меня и выбирается из машины, поворачивается, хватает меня за руку и вытаскивает наружу. Он толкает меня, чтобы я села, прислонившись спиной к одному из больших колес внедорожника.

Наклонившись так, чтобы его нос оказывается в нескольких дюймах от моего, он смотрит мне прямо в глаза.

– Сиди так. Не двигайся, пока я не приду за тобой. Поняла?

Раздается еще больше выстрелов, и кажется, что вокруг кричат несколько десятков человек, но его тон и выражение лица спокойны.

Он спас мне жизнь. Король мафии только что спас меня.

Когда я не отвечаю, он повышает голос.

– Мне нужно отойти и кое-кого убить. Я обещаю, что никто не причинит тебе вреда. Оставайся здесь, пока я не вернусь. Кивни, если поняла.

Я киваю.

– Отлично. – Его тон смягчается. – Кстати, ты очень красивая. Уверен, что ты считаешь меня дерзким и властным, но это только потому, что я неуемный, когда дело доходит до получения желаемого.

Его темные глаза недвусмысленно сообщают, что прямо сейчас он хочет (кроме, разве что, пострелять в некоторых надоедливых парней, которые пытаются его убить) меня.

Он нежно целует меня в лоб, затем выпрямляется и исчезает за багажником.

Лиам Блэк спас мне жизнь... и он хочет меня.

Я вломилась на склад, который принадлежал главе ирландской мафии, украла оттуда кучу всякой всячины, пожертвовала все это на благотворительность, а когда этот глава мафии меня поймал, то безостановочно его оскорбляла.

И по какой-то странной причине все это его заводило.

Даже не знаю, смеяться мне или плакать.

– Возьми себя в руки, Джулс, – еле слышно шепчу себе. – Если ты еще будешь дышать после сегодняшнего вечера, то потом будет время для нервного срыва.

Мертвый боевик лежит на тротуаре слева от меня, и темная лужа вокруг его головы становиться все больше. Я тянусь вперед, хватаю его винтовку и быстро прижимаюсь обратно к колесу. Винтовка крупногабаритная, довольна тяжелая, но удерживая ее в руках я чувствую себя в большей безопасности.

Нож в кармане пальто по-прежнему со мной, но ножи бесполезны в перестрелке.

Я сижу, как мне кажется, целую вечность со стиснутыми зубами и напряженным позвоночником, сжимая оружие, как спасательный жилет, в то время как выстрелы и мужские крики эхом отдаются в моих ушах.

Затем все стихает.

Лиам снова появляется, как видение из сна или кошмара. Словно в замедленной съемке, он огибает автомобиль и плавно шагает ко мне – огромная фигура в сшитом на заказ черном костюме с оружием в каждой руке.

Его внимание сконцентрировано на мне. Ореол лунного света окружает его темные волосы. Дым клубится серыми вихрями вокруг его ног. Сам Дьявол наверняка мечтает быть таким же великолепным.

Убрав пистолеты в кобуру на ремне, он опускается на колени, вынимает винтовку из моих рук и отбрасывает ее в сторону. Затем молча берет меня на руки.

Я смотрю на его красивый профиль, пока он несет меня к другому внедорожнику, одному из тех, что нас окружил. Он не поврежден, работает на холостых, а водительская дверь открыта.

– Все кончено?

– Да, – низким голосом говорит он. – Пока что.

Где-то вдалеке завывают сирены. Я бросаю взгляд через его плечо на улицу позади нас. Она завалена телами.

Я закрываю глаза и сглатываю, прогоняя этот образ из головы.

Подобных картинок и без того достаточно в моей карте памяти.

* * *

Мы едем.

Прочь от ночной кровавой бойни. Городские улицы пролетают мимо с невероятной скоростью. Лиам молчит, но я чувствую его внимание, когда он краем глаза время от времени поглядывает на меня.

Ему интересна причина моего спокойствия. Почему я не кричу. Не плачу. Не реагирую истерикой на направленное мне в лицо дуло пистолета, когда вокруг меня вспыхивает насилие. Как и положено нормальному человеку.

Если он спросит, я скажу, что это от шока. Правда слишком темна и слишком опасна.

Он никогда не узнает, кто я на самом деле.

Мы въезжаем в центр города. Оказавшись в гараже современного здания из черного стекла, такого высокого небоскреба, что он исчезает в облаках, я понимаю, где оказалась. Мое спокойствие начинает растворяться.

Поскольку он, кажется, замечает все, он замечает и это тоже.

– Я тебе не угрожаю, – бормочет он.

– Но ты везешь меня к себе.

– Эти два понятия не исключают друг друга.

Я облизываю пересохшие губы, чувствуя, как колотится мое сердце.

– Я не могу… Я не хочу…

– Я знаю, милая. Я буду вести себя наилучшим образом.

Интересно, как это? Для человека, чья ежедневная программа включает в себя убийства, вымогательство, рэкет и бог знает что еще, как выглядит его хорошее поведение?

Он пинает кошку вместо того, чтобы содрать с нее шкуру?

– Почему ты фыркнула? – спрашивает он.

– У тебя случайно нет кошки?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно.

Лиам останавливает машину перед лифтами, окруженными группой здоровенных мужчин в темных костюмах. Затем выскакивает из автомобиля, не заглушая двигатель. Я отстегиваю ремень безопасности, но не успеваю открыть дверь – он сам это делает. Затем вытаскивает меня, собственнически обвивает мое предплечье своей рукой.

На пути к лифтам он держит меня рядом с собой.

Один из его людей уже нажал кнопку вызова, так что двери открываются, как только мы приближаемся.

Лиам резко отдает команду по-гэльски. Мужчины вытягиваются по стойке «смирно», как будто собираются на войну.

И подозреваю, так оно и есть.

Двери за нами закрываются. Лифт гудит, поднимаясь.

Затем до меня доходит, что я прижимаюсь к стене и смотрю в пару сверкающих темных глаз. Лиам приближается ко мне, пока наши тела не оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга. А затем скользит ладонью по моему горлу.

– Спокойно, – шепчет он, когда я издаю легкий звук паники.

– Ты все время это повторяешь. Я не думаю, что ты понимаешь значение этого слова.

– Просто дыши.

– Дышу.

– У тебя гипервентиляция.

– Это нормальная реакция на ненормальные ситуации.

– Ты не задыхалась на улице. Пули свистели над головой, но ты как Сара Коннор сжимала AR-15 и затаилась в засаде, чтобы снести голову Терминатору. Сама собранность. Не хватало только сигареты, лениво свисающей с твоих губ.

Он ждет ответа, не мигая глазами; его большой палец мягко скользит по пульсирующей венке на моей шее.

Я почти – почти – говорю, что мое неестественное спокойствие во время стрельбы было шоком, как я и планировала, но что-то останавливает меня.

Надеюсь, дело не моем обещании не лгать, потому что это было бы совершенно жалко.

– Могу я попросить об одолжении? – спокойно говорю я.

– Что угодно, – Лиам отвечает без колебаний.

– Я бы хотела иметь возможность не отвечать на некоторые вопросы, если ты не возражаешь. – Когда он молчит слишком долго, изучая выражение моего лица, я добавляю: – Мы ведь договорились говорить только правду. А, эм, мне не очень хочется говорить о себе.

Уголки его рта приподнимаются в кривой усмешке.

– Я не задавал вопросов.

– Не будь ослом. Это подразумевалось.

Его нежный большой палец продолжает гладить мою кожу, пока Лиам задумчиво меня изучает, скорее всего, не упуская, что мои соски твердеют от его прикосновения к моей шее, и что из-за этого я злюсь настолько, что мне хочется ударить себя по лицу.

– Может, придумаем кодовое слово для случаев, когда ты предпочитаешь уклониться от ответа, а не лгать? – Выражение его лица нейтральное, но слабый смех подчеркивает его слова.

– Разумеется! Как насчет: «Хрен тебе»?

Его губы дергаются.

– Это два слова.

– Тогда назовем это кодовой фразой.

Судя про всему, он пытается подавить улыбку.

– Может быть, возьмем что-то более почтительное? Ведь, возможно, тебе придется говорить это перед моими людьми.

– Точно. Нельзя омрачать твое сияние альфа-самца. Трубкозуб? – Он неодобрительно морщит нос. – Четырехугольник? Мандраж? Мальтипу?

– И ты обвиняешь меня в том, что я ем словарь на завтрак!

– Это была всего лишь шутка. Уверена, что на самом деле завтракаешь ты душами неугодных.

Он смотрит на меня взглядом, значение которого я не могу понять, пока он не произносит:

– Ты хоть представляешь, как сильно я хочу поцеловать тебя прямо сейчас?

– Пожалуйста, не надо, – шепчу я через мгновение, как только могу снова дышать.

Лиам вздыхает.

– Не буду, – хриплым голосом успокаивает он. – По крайней мере, пока ты меня не попросишь.

– Этого никогда не случится.

Лиам сверлит меня взглядом, а его большой палец лениво поглаживает пульс на моей шее.