Текст книги "432 часа (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Брок? – спросил офицер охраны, когда я бросился вперед.

Он выглядел потрясенным.

Возможно, из-за того, что увидел, как его босс возвращается на работу, избитый и напуганный.

– Да, – сказал я, показывая свое удостоверение, когда он протянул мне бейдж посетителя.

– Прямо на самый верх, – сказал он, махнув в сторону последнего лифта.

Не в силах устоять на месте, я забарабанил пальцами по панели сбоку лифта, который, издавая тихие звуковые сигналы, поднимался по этажам, пока, наконец, не достиг самого верха.

Двери открывались в просторное помещение, где стояло около дюжины письменных столов. Все белые. За всеми можно было сидеть или стоять, о чем свидетельствовали люди, которые делали вид, что работают, но при этом бросали взгляды на стеклянный офис в задней части здания.

Кэм стоял, переминаясь с ноги на ногу, рядом со столом Миранды, за которым она сидела спиной к стеклу, вероятно, не желая, чтобы ее сотрудники видели, как она уединяется.

Я пробрался между рядами столов прямо в кабинет Миранды, бросился вперед и присел перед ней на корточки.

– Привет, милая, – сказал я, мягко улыбнувшись ей, в то время как во мне закипала ярость.

Объективно, повреждения были минимальными. У нее было несколько порезов над бровью и к виску. В зависимости от того, насколько сильно она ударилась о стену, мог остаться синяк. И, похоже, немного кровоточило, судя по окровавленным бумажным полотенцам в ее руке и капле крови на рубашке.

Все это было незначительно.

Но, несмотря ни на что, гребаный гнев сжигал меня изнутри.

Потому что кто-то дотронулся до нее с намерением причинить ей боль, причинить какой-то вред.

Они, черт возьми, заставили ее истекать кровью.

И, возможно, столь же непростительно, что они довели ее до слез.

Я протянул руку и накрыл ее ладони, лежавшие у нее на коленях. Другой рукой я слегка коснулся порезов.

– Больно?

– Немного. Все в порядке. Я… в порядке.

– Ты не в порядке, – выпалил я в ответ. – На тебя напали. В этом нет ничего хорошего. Ты вообще обработала эти порезы? – спросил я, когда она коротко покачала головой. – Кэм, у тебя где-нибудь здесь есть аптечка первой помощи? – спросил я, оглядываясь на него.

– Да, конечно, – сказал он, выглядя счастливым от того, что ему предстоит выполнить задание. – Я сейчас вернусь, – сказал он, выбегая из комнаты.

– Миранда, – позвал я, ожидая, когда она посмотрит мне в глаза. – Это нормально, что сейчас все не так просто. Никто тебя не осуждает. Ты не драматизируешь. На тебя напали. Расстраиваться – это нормально.

При этих словах ее нижняя губа задрожала, и слезы, которые она явно пыталась сдержать, потекли по щекам.

– Вот так, – сказал я, медленно поднимаясь на ноги, наклоняясь и притягивая ее к себе, затем к своей груди, обхватывая ее руками.

От моего внимания не ускользнуло, что все в ее офисе наблюдали за нашим взаимодействием, вероятно, складывая кусочки мозаики воедино, думая, что я был главным мужчиной в жизни Миранды.

И, черт возьми, возможно, это было к лучшему.

Если это был не ее управляющий или швейцар, то, возможно, это был кто-то другой, кого она знала по работе. Все они, вероятно, знали, где она живет и чем занимается каждый день.

Возможно, если бы они думали, что она больше не одна, то она была бы в большей безопасности.

– Все будет хорошо. Я найду этого ублюдка, – заверил я ее, поглаживая ладонью вверх и вниз по ее спине.

– Мне не следовало выходить на прогулку одной.

– Ты действительно считаешь себя жертвой, дорогая? Это была оживленная улица в середине дня, и куча свидетелей. – Что, вероятно, было единственной причиной, по которой она не пострадала еще больше.

– Я не понимаю, почему… – сказала она, сильно всхлипывая.

За ее спиной Кэм держал аптечку первой помощи, и я поднял к нему палец, умоляя уделить мне минутку.

– Зачем просто хватать меня, прижимать к стене и убегать?

– На данный момент я думаю, что это просто для того, чтобы напугать тебя, – сказал я ей.

– И все же, кто бы мог так сильно меня ненавидеть? – спросила она, теряя часть грусти и заменяя ее огнем. – Я очень стараюсь быть справедливой и доброй ко всем. У меня нет врагов. Я стараюсь никогда никого не подставлять, даже в деловых вопросах.

О, да, она ругалась, когда горячилась. Обычно она была очень осторожна в своих высказываниях, никогда не хотела казаться кем-то иным, кроме как хорошо воспитанной.

– Это не твоя вина. Это вина того придурка, который так с тобой поступает, – заверил я ее, отстраняясь, чтобы вытереть ей щеки. – Ты же знаешь это.

– Да, – согласилась она, делая один медленный, глубокий вдох.

– Ладно. Садись, – сказал я, подталкивая ее к столу и жестом приглашая Кэма. – Дай я все уберу. Завтра у тебя могут быть синяки. Но если тебя это беспокоит, есть хорошая косметика, которая может это скрыть, – сказал я ей, открывая аптечку первой помощи, чтобы найти дезинфицирующие салфетки и тройной антибиотик. – Кэм, ты сейчас занят? – спросил я.

– Не особенно.

– Не мог бы ты составить список всех нынешних и бывших сотрудников этой компании, но подготовь для меня два отдельных списка.

– Да, конечно. Это достаточно просто. Мы ведем очень подробные записи. Как ты думаешь, это мог быть кто-то из здешних?

– Я сейчас не рассматриваю никаких вариантов. Мне не нравится, как выбрано время для этой атаки, поэтому я хочу поискать здесь какие-нибудь тревожные сигналы.

– Если ты хочешь, я также могу отметить некоторых людей, которые только что были немного… проблемными, – предположил Кэм.

– Да, но расскажи мне подробнее, насколько они были проблемными, – попросил я, поморщившись, когда Миранда всхлипнула, пока я промывал более глубокие порезы.

– Справлюсь, – сказал Кэм, делая пометки. – Я могу передать тебе все это к концу дня, – сказал он.

– Ценю это. Ладно, это дерьмо с лекарствами, так что жжение должно прекратиться, – сказал я ей, добавляя тройной антибиотик на марлю и прикладывая ее к порезам. – У тебя назначены какие-нибудь важные встречи? – уточнил я.

– Нет. Но и домой я тоже не собираюсь.

– Почему нет? – спросил я, едва сдерживаясь, чтобы не вздохнуть от ее упрямства.

– Потому что, если это был кто-то из присутствующих или находящихся рядом, я не хочу, чтобы они думали, что испугали меня, и победили. Даже в малой степени.

Ладно, что ж, я должен был это уважать.

Было важно не дать своим врагам понять, что они одержали над тобой хотя бы маленькую победу.

– Хорошо. Но оставайся здесь, ладно? – потребовал я. – И под «здесь» я имею в виду, в этом офисе. Чтобы за тобой постоянно следила пара десятков глаз.

– Я могу это сделать, – согласилась она, испытывая облегчение от того, что у нее появилась хотя бы иллюзия безопасности.

– Я так же буду поблизости. Я проверю улицу. Поищу какие-нибудь камеры. Если я их найду, может быть, подкуплю владельцев зданий, чтобы они отсняли. Посмотрим, смогу ли я придумать подходящее лицо.

– Хорошо, – согласилась она, расслабляя плечи при мысли о том, что я буду недалеко. – А потом я поеду домой с тобой. Больше ты никуда не пойдешь одна.

– Согласна, – немедленно ответила она. – Эй, Брок? – позвала она, когда я направился к двери.

– Да?

– Спасибо, что пришёл, когда я позвонила.

Здесь я должен был сказать что-то вроде «Это моя работа » или «Это то, за что ты мне платишь ».

Но я не хотел делать различий.

– В любое время, когда ты позовешь меня, детка, я приду.

И с этими словами я вышел. Прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, что могло бы еще больше испортить и без того непрочную связь между нами.

Я должен был попытаться сосредоточиться на работе.

Несмотря на мои растущие чувства к клиенту.

Глава 12

Миранда

Мне не было так больно.

Просто… страшно.

Я имею в виду, что худший кошмар любой женщины – когда ее хватают и тащат в переулок. В голове невольно проносятся все ужасные вещи, которые могут случиться с тобой, когда кто-то с дурными намерениями застал тебя одну.

Я никогда не испытывала такого глубочайшего ужаса, как в тот момент.

Конечно, очнуться в больнице, сбитой с толку, а затем попасть в психиатрическую клинику было по-своему ужасно, но, по крайней мере, я знала, что при таком раскладе я в безопасности.

Совсем другое дело, когда тебя хватают и прижимают к стене.

Клянусь, я так быстро прокрутила в голове пятьдесят различных сценариев, что у меня закружилась голова. Это настолько ошеломило меня, что я даже не подумала закричать. Не то чтобы крик обязательно означал, что кто-то придет мне на помощь. В переполненном метро на людей постоянно нападали, и никто ничего не предпринимал.

Люди, как оказалось, в этом отношении довольно эгоистичны и бессердечны.

Но как только это началось, все закончилось, и я выбежала из переулка, со струйками крови на лице.

Охрана на моей работе быстро задала вопросы и выбежала на улицу, чтобы посмотреть, не прячется ли кто поблизости.

Но я торопилась подняться наверх, в свой кабинет, чтобы снова почувствовать себя в безопасности.

И кому я позвонила?

Не в полицию.

Броку.

В самый ужасный момент я хотела обратиться к нему. Он был тем, кого я хотела видеть рядом с собой.

Конечно, я могла солгать и сказать себе, что это потому, что он был моим следователем, ему платили за то, чтобы он выяснил, кто это сделал со мной. Или что меня утешало то, что он прошел военную подготовку в прошлом.

Это были равные факторы.

Но настоящая причина была не в этом.

Я просто… хотела, чтобы он был рядом.

Я не понимала этого логически. Я имею в виду, объективно, я едва знала этого человека. Но я обнаружила, что просто… мне нравилось, как он обращается со мной. Нравилась его личная доброта и забота, которые никогда не выходили за рамки дозволенного. Он проявлял заботу и утешал, а затем шел дальше и продвигал дело вперед, не нудя.

Это просто… работало со мной.

Когда он ворвался в комнату и упал передо мной на колени, протягивая ко мне руки, одаривая меня нежным взглядом и сладким голосом, о боже. Если бы я верила, что можно влюбиться в человека, которого едва знаешь, я бы влюбилась в тот же миг.

А потом, когда он схватил меня и прижал к своей груди?

Боже правый.

Этот мужчина… он был мечтой, не так ли?

Парень, которого мы все втайне хотели, но не верили, что он существует на самом деле.

А потом он взял и привел меня в порядок.

Никогда раньше мужчина не обрабатывал мне рану. Идея была настолько необычной, что казалась на грани смеха.

Всего этого было слишком много.

Я была даже рада, что он решил пойти и осмотреться, провести небольшое расследование. Потому что все было достаточно сложно.

Мне нужно было немного побыть наедине со своими мыслями и чувствами.

К концу дня Брок вернулся и ждал меня, покачивая головой, как бы говоря, что у него ничего нет, хотя, вероятно, он увидел некоторую надежду на моем лице, когда я подошла к нему.

– Это было что-то вроде слепого пятна, – сказал он мне, когда мы вошли в лифт, чтобы спуститься вниз. – Я видел спину человека в черной пуховой куртке, но у него был поднят капюшон, так что я мало что разглядел. Возможно, около шести футов. Где-то между худым и средним ростом. Это… к сожалению, все.

– Ты разберешься с этим, – сказала я, какая-то часть меня уловила поражение и разочарование в его голосе, и мне не понравилось это слышать. – Просто это займет некоторое время.

– Управляющий, вероятно, в пролете, – сказал он мне, когда мы шли через вестибюль. – У него есть твоя карточка, но она вся в пыли и дерьме. Мне еще нужно выяснить, где находятся записи с камеры, чтобы получить к ним доступ, но в его кабинете их не было.

– Ладно. В этом есть смысл. Можно быть настоящим подонком, не совершая покушения на убийство.

– И чтобы тебя успокоить, я прошелся по твоей квартире, тщательно прочесывая, чтобы убедиться, что никто нигде не установил скрытую камеру.

– Я даже не подумала об этом, – сказала я, прикусив нижнюю губу при мысли о подобном вторжении.

– Теперь тебе и не придется, – заверил он меня, открывая дверцу моей машины.

Эта ночь и последующие несколько дней были практически одинаковыми. Брок привозил меня на работу, а потом пропадал, работая с бесконечными записями сотрудников и вынюхивая что-то в моем здании, пытаясь найти комнату, где были камеры видеонаблюдения.

По -видимому, его лучшей – и последней на данный момент – догадкой был подвал. Попасть внутрь было трудно, так как вход находился за стойкой швейцара, и он редко покидал ее на достаточное время, чтобы прокрасться сзади, осмотреть помещение, а затем вернуться.

Он предположил, что нам, возможно, стоит разработать план, в котором мне нужно быть начеку и отвлекать Фрэнка, пока он не вернется.

Что касается меня, то я работала.

И пыталась притвориться, что не шарахаюсь теней.

– Черт возьми, – прошипела я, когда пришло сообщение от Кэма, когда я доставала еду из пакета на кухне.

– Что такое?

– Благотворительное мероприятие, – сказала я, тяжело вздохнув. – Я согласилась на это целый год назад, – добавила я. – Из-за всего происходящего я совершенно забыла об этом.

– Если тебе нужно быть там, это выполнимо, – сказал Брок, беря свою порцию, затем мою и направляясь к столу.

Мы привыкли к непринужденной близости, которая сопутствует совместной жизни. Утренний танец приготовления кофе. Выбираем блюда, а затем едим их вместе.

Если не считать Кэма, я не могла вспомнить, когда в последний раз проводила с кем-то столько времени, сколько с Броком.

Я была очень обеспокоена тем, что дошла до той стадии, когда буду скучать по нему, когда все закончится. Когда он уйдет. А он уйдет. Как только он поймет, кто за мной охотится.

Наверное, мне следовало попытаться отдалиться от него, проводить больше времени в одиночестве, чтобы легче было смириться с его внезапным исчезновением.

Так ли я поступила?

Нет, это было не так.

– Ты пойдешь со мной? – спросила я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, несмотря на то, что я нервничала больше всего за последние годы. Что было абсурдно. Я заключала сделки на несколько миллионов долларов. Я вставала и выступала перед одними из самых ярких умов в мире. И никогда, ни в одной из этих ситуаций мой живот не сводило так, как в моей собственной кухне, когда я сидела напротив мужчины, который нравился мне больше, чем это было нужно.

– Да, конечно, – сразу же ответил он, избавив меня от дальнейших мучений. – Я был бы счастлив, сопроводить тебя, – добавил он, каким-то образом избавившись от давних опасений, что он делает это потому, что обязан, потому что не хочет, чтобы на меня снова напали. Потому что он не сказал, что пойдет со мной. Он сказал, что сопроводит меня. Между этими словами была явная, монументальная разница. – И, прежде чем ты спросишь, да, у меня есть подходящий наряд, – сказал он мне. – Это благотворительный вечер в честь Фолкса, верно? – спросил он.

– Откуда ты это знаешь? – спросила я, не в силах сдержать удивленный возглас.

– В свое время я посещал несколько благотворительных мероприятий, – сказал он, пожимая плечами.

Но это было не то, от чего можно было отмахнуться. Благотворительный вечер Фолкса был только для приглашенных. И эти приглашения, как правило, предназначались только для избранных. Это был один из тех моментов, когда я по-настоящему почувствовала, что «добилась успеха», когда получила свое приглашение, завернутое в плотную льняную бумагу с неброскими цветами в стиле Ар-нуво… и моим именем, напечатанным на нем.

– Ты был на этом мероприятии? – спросила я, стараясь говорить непринужденно, но почувствовала, что мой тон звучит чересчур любопытно, поэтому притушила его, открывая тарелку и ковыряя в ней вилкой.

– Много лет назад, – сказал он, заставив меня поднять взгляд и увидеть, что он ухмыляется, зная, как мне любопытно, но заставляя меня выпрашивать информацию.

– Когда? – спросила я.

– Около шести лет назад, – ответил он мне, больше ничего не сказав.

– Ты намеренно усложняешь мне жизнь.

– Только потому, что это явно выводит тебя из себя, – парировал он, заставив меня рассмеяться, когда я потянулась за своим вином.

– Ты был там с клиентом?

– Бывшим клиентом, – сказал он мне.

– Еще одна в длинной череде завоеваний? – спросила я.

– Я бы предпочел не думать о женщинах как о завоеваниях. Но, да, это была та, с кем я случайно встречался.

– В благотворительном вечере Фолкса нет ничего случайного.

– Нет. Но эта женщина хотела помахать своим молодым кавалером перед лицом своего пожилого мужа, с которым она только недавно развелась.

– Он изменял ей?

– Да.

– Ну, тогда, думаю, я не могу винить ее за мелочность. Тебе понравилось мероприятие?

– Несмотря на всю эксклюзивность, на небольших мероприятиях меня кормили лучше.

– Это именно то, что я сказала, когда сходила туда в первый раз! – сказала я, вскидывая руку, потому что раньше никто не говорил ничего негативного по этому поводу. – Что такого в «эксклюзивных» мероприятиях, что еда должна быть безвкусной и недостаточно калорийной, чтобы накормить младенца? По дороге домой мне пришлось заехать за фаст-фудом. В платье. Потому что тот, кто думал, что один ломтик мяса и кусочек моркови, уложенные на один ломтик спаржи, будут сытными, явно был не в своем уме.

– Значит план такой.

– Какой?

– Мы поедим на благотворительный вечер. Позволяем тебе потратить немного денег. Подавимся отвратительной едой. А потом мы с тобой перекусим чем-нибудь по-настоящему сытным по дороге домой.

– Звучит идеально, – согласилась я, когда в моей голове зазвенели тревожные звоночки о том, как сильно мне понравилось, что он употребил слово «домой».

– У тебя уже есть платье? – спросил он. – Или нам нужно как-то втиснуть сегодняшний поход по магазинам?

– У меня нет ни одного, которое я бы еще не надевала, – призналась я. – Но я могла бы попросить Кэма подобрать мне что-нибудь из одежды. Он лучше меня разбирается в вечерних нарядах, – сказала я, потянувшись за телефоном.

– Что? – спросил Брок, когда мгновение спустя я улыбнулась, уткнувшись в свой телефон.

– Кэм. Он уже был в магазине и фотографировал варианты.

– Ты когда-нибудь брала его с собой?

– В позапрошлом году. Хотя ему и нравились место и выпивка, он был несчастен. Кэму нравятся такие аспекты богатства, как красивая обувь и хорошее шампанское, но он не выносит духоты.

– Однажды мне пришлось выдержать полуторачасовую дискуссию о ремонте яхты, – сказал Брок.

– Вот именно. Это определенно может быть скучным. Если мне придется слушать, как еще один человек говорит о гольфе, я могу напрячь свои глаза, чтобы не закатывать их.

– Почему всегда только гольф? – спросил Брок, качая головой. – Они могли бы заниматься любым другим видом спорта, но они выбирают гольф?

– Я думаю, это что-то среднее между спортом и бизнесом, – сказала я. – Я помню, как кто-то посоветовал мне, когда я только начинала добиваться определенных успехов, инвестировать в членство в очень эксклюзивном клубе, просто чтобы общаться с богатыми людьми. Как бы отчаянно я ни нуждалась в связях в те дни, я не могла заставить себя сделать это.

– Возможно, это и к лучшему. Там по-прежнему царит атмосфера «только для парней». К тебе бы постоянно подкатывали.

– Я тоже так подумала, – согласилась я.

– Во сколько начинается благотворительный вечер? – спросил он.

– В восемь.

– Но ты же не хочешь прийти туда в восемь.

– Нет, не хочу, – согласилась я. – В восемь двадцать надо быть там. Так что выезжать отсюда буду в десять минут.

– Я буду готов, – сказал он мне.

Думаю, я просто не была готова к тому, насколько он будет готов.

Я подумала, что у него был костюм. Любому мужчине, дожившему до тридцати, следовало бы иметь костюм.

Но это был не просто костюм.

Это был классический деловой костюм с черным галстуком.

Однобортный черный смокинг из «баратеи» с шелковыми заостренными лацканами и потайными пуговицами. Под ним была белая вечерняя рубашка «марселла» с нагрудником, двойными манжетами и дорогими на вид запонками. Брюки были хорошо облегающими, не слишком узкими и не слишком свободными, а его черные ботинки выглядели блестящими и в хорошем состоянии.

Большинство мужчин ошибались с галстуком-бабочкой.

Он всегда был слишком мал или слишком широк, из-за чего их головы казались непропорциональными.

Но Брок отлично справился и с галстуком-бабочкой.

На самом деле, он действительно хорошо в нем смотрелся. Что далось ему легко.

– Ух ты, – сказал Брок, когда почувствовал, что я стою рядом, и повернулся, чтобы посмотреть.

Это было хорошее «ух ты ». У него перехватило дыхание. Как будто я забрала его.

Не буду врать. Брок не выходил у меня из головы, пока я просматривала варианты Кэма, прикидывая, что больше всего подойдет к моей фигуре, будет уместным, но при этом сексуальным.

Я остановила свой выбор на платье длиной до пола, очевидно, зеленого цвета, такого насыщенного, что оно казалось почти черным. Оно было с открытыми плечами и глубоким разрезом между грудей, который создавал видимость ложбинки, но на самом деле скрывал что-либо от посторонних глаз. Оно было с завышенной талией, обтягивало бедра, а от колен переходило вниз в стиле русалки.

– Ты украл мою реплику, – сказала я, одарив его мягкой улыбкой.

– Ты не так часто делаешь это со своими волосами, – сказал он мне, делая один шаг вперед. Как будто не доверял себе, чтобы подойти еще ближе.

На самом деле, я почти никогда не носила волосы распущенными. Когда я их зачесывала наверх, это позволяло мне не суетиться, пока я подолгу работала в офисе.

Потом, когда я возвращалась домой, я не могла их распустить, потому что они сильно деформировались из-за того, что я провела так весь день, поэтому я просто продолжала их оставлять как есть.

Конечно, прическа тоже была бы вполне уместна на вечеринке, но вместо этого я тщательно вымыла, высушила и уложила волосы, желая придать им мягкий и женственный вид на вечер.

Я никогда не была помешана на макияже, но я нанесла немного туши и легкой подводки вокруг глаз, а также слегка подкрасила губы. И, возможно, нанесла немного румян, чтобы подчеркнуть скулы.

Я отказалась от ожерелья, но выбрала простые серьги-капли с изумрудами в форме слезинок весом в два карата.

Я стремилась к сдержанности и классике.

Колец и браслетов тоже не было.

Просто пару капель моих фирменных духов.

Вот и все.

– У меня проблема, – сказала я ему.

– Что никто не сможет посмотреть на ведущего, когда ты будешь в зале? – спросил он, еще раз окинув меня быстрым взглядом, от которого у меня внутри все перевернулось.

– Ну, да, это так, – сказала я, улыбаясь. – Но, на самом деле… это платье не для наклонов вперед, – сказала я, прижимая руку между грудей, где мои сиськи едва удерживались в лифчике без бретелек. Я очень просила их оставаться на месте, и они пока вели себя прилично. Я не хотела давить на них. – Но я не надела туфли заранее, – сказала я ему, махнув в сторону коробки.

Технически, мне не нужны были новые туфли для этого мероприятия, особенно учитывая, что никто не собирался их видеть. Но Кэм, ну, в общем, мы разделяли это увлечение обувью. Он сказал мне, что увидел их и сразу понял, что они мне нужны.

Я еще даже не взглянула на них.

– Что ж, это подходящий момент для «Золушки», – сказал Брок с мальчишеской ухмылкой, прежде чем повернулся, чтобы достать туфли из коробки, вытащил бархатную танкетку на подушечке, вложенную внутрь, чтобы сохранить форму, и подошел с ними ко мне.

Кэм был прав, выбрав их.

Это были обнаженные лабутены с фестончатым краем, за которые можно было умереть.

Затем я увидела, как Брок опустился передо мной на колени, и в моем сознании вспыхнула куча ярких, волнующих образов.

Он поставил туфли на пол и потянулся, чтобы задрать мне юбку, затем потянулся к моей лодыжке, поднимая ее.

Я прекрасно балансировала.

Но все равно, я протянула руку, чтобы положить ее ему на плечо?

Я была уверена, что так и было.

Его рука нежно обхватила мою лодыжку, когда он потянулся за туфлей, затем осторожно сунул в нее мою ногу, прежде чем опустить ее обратно.

На этот раз я действительно нуждалась в его поддержке, чтобы удержаться на левой ноге, когда он поднимал мою правую, поэтому мои пальцы слегка впились в него, пока он продолжал процесс.

Это был неожиданно интимный момент, и я почувствовала странное возбуждение, когда он закончил и посмотрел на меня.

Я на самом деле не думала, я просто провела рукой по его руке, чтобы взять его за руку, помогая ему подняться на ноги.

– Спасибо, – сказала я ему, чувствуя, что он слишком близко. Слишком привлекательный. Слишком соблазнительный.

И, Боже, от него приятно пахло.

– Все готово? – спросил он, делая осторожный, обдуманный шаг назад.

– Я, ах, да. Нет, – сказала я, качая головой.

– Что еще?

– Я забыла свой клатч, – сказала я, поворачиваясь и направляясь в свою спальню. Там я остановилась, чтобы сделать несколько медленных, глубоких вдохов, прежде чем схватить свою сумку и выйти обратно. – Ладно. Теперь у меня все готово, – сказала я, слегка натянуто улыбнувшись ему и направляясь к двери.

Пока мы спускались вниз и ехали через весь город, между нами повисло напряженное молчание.

Но именно на заднем сиденье машины я увидела то, чего раньше не замечала.

Рукав Брока задрался.

И там были часы, которых я раньше не видела.

И не просто какие-то часы.

Неа.

Часы «Патек Филипп».

Если я не ошибаюсь, то это были часы «Улисс Нарден», украшенные розовым, красным и золотисто-розовым золотом, синим кожаным ремешком и частично синим циферблатом.

За эти часы можно было выручить больше тридцати тысяч.

И хотя какая-то часть меня уважала его за то, что он даже не пытался выставить это напоказ, я, казалось, ничего не могла поделать с волной ревности, которая росла во мне при мысли о том, что одна из его состоятельных дам купила это для него.

– Ты когда-нибудь сталкивалась с человеком по имени Фенуэй Арлингтон?

– Возможно ли не столкнуться с Фенуэем? – спросила я, улыбаясь последнему воспоминанию, которое у меня осталось об этом человеке. Он кружил бывшую первую леди по танцполу с розой в зубах. По сей день никто не знал, где он раздобыл розу, поскольку в заведении ее не было.

– Фенуэю требовалась обширная… помощь. Обычно он обращается в агентство по ремонту. Но время от времени он обращается за помощью к нам. Часы были подарком за то, что мы помогли ему выследить одного человека на улицах Испании, чтобы узнать, каким одеколоном он пользуется.

– Ты, наверное, шутишь, – сказала я, улыбаясь.

– Ты знакома с Фенуэем.

– Это правда, – согласилась я. И Фенуэй, который я знала, был бы абсолютно таким же абсурдным. – Ну вот и все, – сказала я, глядя в окно на длинное здание с величественными старыми колоннами.

Люди толпились на ступеньках, приветствовали друг друга, по какой-то причине откладывая вход внутрь.

– Просто не забывай о картошке фри, – сказал мне Брок, выходя из машины, затем наклонился и протянул мне руку. Настоящий джентльмен.

Я никогда не ходила на свидание на благотворительный вечер Фолкса.

Кэм не в счет.

А все остальные годы я ходила одна, все время убеждая себя, что это сильный шаг – пойти на такое мероприятие без кого-либо еще. Это говорило об уверенности, поскольку я могла бы привести кого-нибудь, если бы захотела.

Я одновременно нервничала и радовалась тому, что у меня есть компания, с кем можно поговорить, поделиться шутками и наблюдениями, с кем можно обсудить событие после.

– Миранда! – раздался голос, как только я вышла из машины.

– Ну вот, – пробормотала я себе под нос, натягивая на лицо улыбку.

Но тут рука Брока легла мне на поясницу.

– Я здесь, – пробормотал он.

И, клянусь, я растаяла в тот же миг.

Следующий час или около того прошел, как в тумане: я здоровалась с людьми, которых видела всего раз или два в год, с людьми, с которыми старалась не сближаться.

Но каким-то образом это стало гораздо более терпимым благодаря присутствию Брока рядом со мной, его рука успокаивающе лежала у меня на спине, прикосновение было одновременно утешающим и собственническим.

– Миранда, ты великолепное создание! – раздался искренне приветливый голос.

– Беллами! – сказала я, поворачиваясь с улыбкой.

– И кто же этот счастливчик… – начал Беллами, но замолчал, увидев, что Брок повернулся. На мгновение на лице Беллами промелькнуло что-то темное, прежде чем оно исчезло, и он потянулся к Броку. – Брок, давно не виделись, – сказал он, когда они пожали друг другу руки. – Как получилось, что тебе так повезло сопровождать очаровательную Миранду Коултер?

Мы решили, что будет лучше, если никто не узнает о моей ситуации.

– Я не уверен, – ответил Брок, прежде чем я успела придумать, что бы такое сказать, чтобы отмахнуться. – Но я наслаждаюсь каждым моментом. Как у тебя дела?

– О, путешествует по миру. Завожу романы с красивыми женщинами. Как обычно. Это Тедди и его отец вон там? – спросил он, глядя мимо нас на мужчину, стоявшего рядом с маленьким человеком, который, по объективным причинам, был слишком молод, чтобы присутствовать на благотворительном вечере. – Извините, – сказал он.

С этими словами он ушел.

– Ты знаешь здесь удивительно много людей, учитывая, что ты живешь не в городе, – сказала я, когда мы остались одни.

– Я знаю Беллами еще со времен нашей службы.

– Беллами служил в армии?

– Да.

– Беллами ? – недоверчиво переспросила я.

– Трудно поверить, но да. А что? – спросил он, глядя на меня сверху вниз, сдвинув брови.

Очевидно, он хорошо понимал мои мысли.

Потому что я почувствовала, как у меня внутри все сжалось, когда я увидела еще одно знакомое лицо. Одна с макияжем, который едва скрывал несколько свежих синяков. Дженни. И ее муж-говнюк, который подарил ей все это.

– О, – сказал он, проследив за моим взглядом.

– Она такая одинокая, – сказала я, чувствуя, как мое сердце разрывается от жалости к ней. – Настолько загнана в угол своей семьей с хорошими связями.

– Все, что ты можешь сделать, это предложить свою помощь, – сказал Брок, его рука слегка скользнула, чтобы сжать мое бедро.

Я так и делала.

Несколько раз.

Каждый раз, когда я заставала ее одну в туалете на каком-нибудь мероприятии.

Я не могла понять, какой психологический ущерб нанесло такое ужасное насилие, но, очевидно, ее муж так сильно избивал ее, что она даже не понимала, что сможет подняться и без него.

Мое сердце всегда разрывалось из-за нее.

– Пойдем, – сказал Брок, уводя меня подальше от толпы.

– Куда мы идем? – спросила я, когда он вывел меня из банкетного зала.

Но он не ответил мне, просто провел меня по коридору, затем по другому, прежде чем открыл дверь и впустил меня внутрь.

– Как ты узнал о его существовании? – спросила я, оглядывая небольшое помещение с удобными на вид диванами и креслами. Что-то вроде частной гостиной, о которой я не знала.