Текст книги "Том, Дик и Дебби Харри"

Автор книги: Джессика Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Но напоследок она сказала еще кое-что. – Да?

Бернард смущенно пожал плечами:

– Что-то про бананы…

Бронте рассмеялась и разлила по бокалам шампанское.

– И она абсолютно права.

К тому времени, когда они вышли из клуба, уже вечерело. На этот раз Бронте сразу поймала такси и вернулась в офис незадолго до пяти.

– Тебя уже ТАМ обыскались, – нервно зашептала Лора. – Боже, что с твоими ногами?!

– Ерунда, жир удаляла, – отмахнулась Бронте. Она чувствовала легкое опьянение. – Мне высосали коленные чашечки и вживили их вместо грудей. Так что ТАМ от меня хотят?

– Вообще-то, мне кажется, это серьезно. Немедленно требуют к себе.

– Ну ладно, – покладисто ответила Бронте. – Уже бегу.

С широкой улыбкой она вышла из кабинета и поковыляла к пожарной лестнице – пешком все равно быстрее. Да и не выносила она спертую духоту лифта.

Добравшись до верхнего этажа, Бронте постояла на лестничной площадке, переводя дух, поправила бинты и направилась к кабинету Ураганной Сьюзен. При ее появлении секретарша на мгновение замерла, потом пролепетала:

– Она занята.

– Чушь! – отрезала Бронте. – Небось названивает в «Клиник», халявный крем выцыганивает. Знаем мы, как она занята.

– Бронте! – взмолилась секретарша, но Бронте уже повернула ручку двери и вломилась в кабинет.

– Одну минутку, – проворковала Ураганная Сьюзен в трубку при виде своей подчиненной. Потом аккуратно положила трубку на стол и уставилась на Бронте.

– Привет! – выпалила Бронте.

– Это еще что такое? – медленно вопросила Ураганная Сьюзен, переводя взгляд на ее колени и, наконец, на кроссовки, запачканные кровью. – Что с тобой?

– Я слышала, тут кто-то банановым студнем подавился?

– Бронте, что ты здесь делаешь?

Бронте пожала плечами, чувствуя себя провинившейся школьницей перед строгой училкой.

– Думаю, тебе следует уйти, – ровным голосом произнесла Сьюзен, но Бронте видела, как ноги грозной начальницы нервно выплясывают под столом.

– И не подумаю – я требую увольнения.

– Твое увольнение уже вопрос решенный, – поспешно сказала Сьюзен. – Я еще сегодня утром согласовала это с руководством.

– Врешь! – весело парировала Бронте.

– Я вызову охрану! – Сьюзен швырнула трубку на рычаг.

– Да ладно тебе, уже ухожу. Туда, где женщины – это женщины, а не инкубаторные куры. Туда, Где Голди Хоун [33]33
  Голливудская актриса, преимущественно комического плана (р. 1945).


[Закрыть]без макияжа – человек, а не журналистская сенсация. Туда, где настоящая жизнь, Сьюзен.

«Если бы не возраст, с каким удовольствием я бы выдала тебе композицию из одного пальца!» И Бронте захлопнула дверь.

Глава восемнадцатая

Комары совсем озверели. Не успел Том, чертыхаясь, прихлопнуть одного, как в него тут же впился другой – на этот раз в лодыжку. На руке уже красовались три здоровенных укуса, и он пожалел, что перед выходом не натерся маслом чайного дерева из запасов Анни.

И куда только проклятые лягушки подевались? Когда-то Лилейная заводь ими кишмя кишела, но сейчас насекомые явно брали верх. Том сюда давно не наведывался. Судя по обугленным головешкам, за это время здесь не раз устраивались привалы, а на одной из веток мокрым лоскутом трепыхались чьи-то розовые трусы. Интересно, давно они тут висят?

Отмахиваясь от комаров, Том подумал, что он-то заслуживает их укусов. Ничтожное наказание за ту подлянку, которую он устроил Ричарду, но все же лучше, чем ничего.

Том огляделся вокруг, недоумевая, почему Сару так сюда тянуло. Свидание у Лилейной заводи было ее идеей – он скорее предпочел бы какое-нибудь неприметное кафе в Хобарте. На всякий случай они решили встретиться в среду днем – у Ричарда в это время прием пациентов, а Анни собиралась в гости к друзьям. По крайней мере, можно побыть наедине, подумал Том, окидывая взглядом окрестности. Он уселся на прогнивший ствол у самой воды. Дни сейчас были прохладные, и вряд ли кому-нибудь взбредет в голову купаться, хотя его самого так и тянуло в воду.

Вода была такой прозрачной, что, наклонившись, можно было разглядеть белые и оранжевые кварцевые песчинки на самом дне. Голос благоразумия – или малодушия? – нашептывал Тому, что было бы намного спокойнее просто прийти сюда на рыбалку – и совесть была бы чиста, и сердце бы так не колотилось при мысли о Ричарде, но желание увидеть Сару пересилило.

С тех пор как они назначили это свидание, его неотступно преследовали мысли о Саре. Он ничего не мог с собой поделать – единственным разумным выходом было отнестись к этому как к временному умопомешательству или, того лучше, вообще об этом не думать. Будь что будет, решил Том, а там разберемся.

И тут она появилась. Подняв голову, Том завороженно смотрел, как она приближается, раздвигая ветки, – с ног до головы осыпанная листьями, на губах играет улыбка.

– Привет, – сказала Сара, переводя дух. – Вот я тебя и нашла.

– Нашла, – эхом отозвался Том.

Это длинное белое кружевное платье он раньше никогда не видел, но оно живо напомнила ему ее свадебный наряд.

– Можно присесть?

Том подвинулся, и Сара села рядом – так близко, что он мог разглядеть черные точки на божьей коровке, запутавшейся в ее светлых волосах.

– Тихо… – Он бережно высвободил жучка из волос и опустил на землю.

– Забавно – в книгах их всегда красными рисуют, а на самом деле они оранжевые, – пробормотала Сара.

Нервничает, догадался Том.

– Господи, неужели это не сон и мы действительно здесь?! – Она спрятала лицо в ладонях.

Том улыбнулся и притянул ее к себе. Сара с готовностью уткнулась носом ему в плечо.

– Ты в порядке? – спросил он, разглядывая беловато-оранжевую гальку на дне заводи.

Она подняла голову и поцеловала его. Том словно только этого и ждал – как одержимый, он принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи и губы – так, что казалось, их обволакивает ласковая вода заводи, затягивая все глубже и глубже.

– Прочь с коряги! – Том потянул Сару за собой.

– Прочь! – радостно согласилась она.

– Ты испачкаешь туфли, – заметил он, глянув на ее белые сандалии, утопающие в глине.

– Да, зря их надела, – согласилась Сара, и они умолкли, продираясь сквозь заросли кустарника.

Вскоре они вышли на узенькую тропинку меж эвкалиптами. Если на пути попадалась паутина, Том сметал ее, расчищая дорогу для Сары, но при этом старался не задеть паука.

Как же они все-таки похожи, подумала Сара, припомнив отношение Ричарда ко всяким букашкам-таракашкам.

– Почти пришли, – с улыбкой обернулся Том.

Деревья здесь слегка расступались, пропуская солнечные лучи. На какое-то мгновение у Сары дыхание перехватило от счастья. Как долго она об этом мечтала – и вот оно, наяву, только руку протяни.

Наконец Том остановился и указал на маленькое темное озерцо, еле различимое за деревьями:

– Про это место почти никто не знает.

– Ни одной живой души… – задумчиво протянула Сара.

– Его подпитывают и заводь, и водопад. Рыбачить здесь нельзя, зато купаться – пожалуйста.

– Русалочьи купания… Помнишь тот день, когда ты сидел со мной на кровати и рассказывал про Лилейную заводь и русалочьи купания?

Том улыбнулся.

– Я так тебя тогда хотела, – сказала она.

– Ты вся покраснела, – вспомнил он. Сорвав рубашку с плеч, Том швырнул ее на ветку дерева, а затем стянул футболку.

– Так, да? – улыбнулась Сара и потянулась к молнии на спине.

– Позволь? – Том осторожно расстегнул длинную молнию, от шеи до самого пояса. – И никакого белья, – заключил он одобрительно.

– Никакого белья, – ответила Сара. – Я же знала, что все равно придется его снимать.

– Для начала облокотись-ка на это дерево, – попросил Том.

– Зачем?

Впрочем, никаких «зачем» больше не существовало – так же, как не существовало никаких «что», «когда» или «как». Был только Том, и единственное, о чем она мечтала, – чтобы не кончались его блаженные поцелуи. Ее с ног до головы облепили комары, в спину впилась жесткая кора, но прикосновения Тома обезболивали лучше любого наркотика.

Наконец Том выпустил ее из объятий:

– Так нас заживо сожрут. Пора в воду.

Лицо его буквально светилось в бликах странного, темно-зеленого предзакатного света. Запах – тот самый, которым она так долго бредила, смесь лимона с теплым запахом пота и дикой мяты – кружил в воздухе, дурманя ей голову.

– Тебя нужно по бутылкам разливать, – проговорила Сара.

– Рискнем? – улыбнулся Том, кивая на воду. Он скинул ботинки, толстые шерстяные носки, швырнул джинсы на землю и бросился в воду.

– Брр, – поежилась Сара, провожая его взглядом.

Вынырнув почти у противоположного берега, он замотал головой, приходя в себя, – вода была ледяной.

– Давай сюда!

Сара вильнула бедрами, так что платье соскользнуло к коленям. Она сняла его, бережно сложила рядом с беспорядочной кучей одежды, сброшенной Томом, затем аккуратно сняла часы и обручальное кольцо.

Том, как зачарованный, следил за каждым ее движением. Тело Анни давно уже стало для него привычным, но Сара… И до чего трогательно это затейливое сочетание полосок лондонской белизны с австралийским загаром.

– Давай скорее! – Он решительно поплыл к берегу.

Сара поняла, что Том намерен затащить ее в воду. Не дожидаясь, пока ее столкнут, она сложила руки лодочкой и нырнула, уже в прыжке сообразив, что так ныряют маленькие девочки, а не тридцатилетние женщины.

Она покрепче сжала губы, чтобы вода не попала в рот, – не хотелось выныривать, фыркая и отплевываясь.

– Классно ныряешь, – давясь от смеха, прокомментировал Том.

– Ага, «рыбкой» называется. Удивительно, что я еще не забыла, как это делается!

Пряди мокрых волос спадали Тому на лицо, и Саре опять показалось, что перед ней совсем другой человек. Два новых Тома за один день.

– Как же я тебя люблю! – воскликнула она, обнимая его за шею.

Стряхнув брызги с ресниц, Том притянул ее к себе и прошептал на ухо:

– Как же я тебе благодарен!

У него было ощущение, словно он пробудился от долгой спячки и только теперь начинает жить по-настоящему.

Они закружились в воде, осыпая друг друга поцелуями, то приближаясь, то отдаляясь и в то же время стараясь удержаться на поверхности, пока жужжание надоедливого комара не заставило Тома нырнуть.

– Ладно, – сказал он, – пора прятаться от этих тварей.

Том подплыл к противоположному берегу и одним прыжком выбрался из воды. Сара зачарованно следила за каждым его движением, затем, стряхнув с себя оцепенение, последовала за ним.

Какая же она юная, – думал Том, глядя на нее. А может, это Анни слишком старая. Рассердившись на себя за подобное сравнение, он досадливо дернул головой.

– Тут неподалеку есть шалаш на дереве, – сказал он.

– Правда?

– Он здесь уже сто лет.

– Правда?

– Знаешь, моя бы воля – всю жизнь нагишом бы ходил. И зачем только люди придумали одежду?

– Представляешь, каково это – голым в метро?

– Ты в Тасмании, не забыла? – Том поцеловал ее.

Вода и в самом деле была холодной, и сейчас они отогревались в объятиях друг друга. Сара чувствовала, как тепло разливается по телу.

Не выпуская друг друга из объятий, они направились в глубину леса. Через несколько минут перед ними предстал старый эвкалипт, в ветвях которого прямо над их головами прятался шалаш.

– Здорово, – с облегчением проговорила Сара, – и совсем не высоко.

Ей не хотелось казаться городской неженкой, но от мысли, что не придется карабкаться голой по здоровенному эвкалипту, стало значительно легче. В свое время кто-то устроил здесь отличное убежище, перекинув через коряжистые ветви пару широких досок и привязав веревочную лестницу из трех ступенек.

Том ловко забрался наверх, и через какое-то мгновение его улыбающаяся физиономия уже свешивалась из шалаша:

– Лезь сюда. Держись крепче за веревки.

Сара вскарабкалась по лестнице и рассмеялась:

– Вот теперь верю, что произошла от обезьяны.

– И заметь, – торжественно провозгласил Том, – никаких комаров!

Сара пригнулась и нырнула внутрь. С удивлением она обнаружила там фонарь, пару одеял и даже огарок свечи.

– Здесь что, кто-то живет? – забеспокоилась она.

– Нет, специально для нас оставили, – улыбнулся Том, нашарив спички и зажигая свечу.

На улице быстро темнело.

– Люблю сумерки, – сказал он, – цикады поют…

Сара встряхнула одеяла и расстелила на дощатом полу.

– Подушек нет, – посетовал Том, устраиваясь на одеяле и притягивая ее к себе. – Побудешь моей подушкой?

Она почувствовала прикосновение его мокрых волос, вспомнила, как когда-то млела над его мокрыми плавками, и вновь поразилась, что все это наяву. Но главное, что инициатива исходила от Тома, о чем она раньше и мечтать не смела. Шалаш, зажженная свеча – все это придумал он сам, и это было восхитительно.

Они жадно приникли друг к другу, рискуя опрокинуть свечу, пока наконец Том не нащупал ее одной рукой и не переставил поближе к выходу. Тела их были скользкими от воды, пота и поцелуев.

– Здесь точно никого? – переспросила Сара, когда они наконец оторвались друг от друга. Ей казалось, что они здесь уже целую вечность.

В ответ Том легонько куснул ее за плечо, и без того искусанное комарами, и не успела она подумать, что никогда еще не любила такого неразговорчивого и странного человека, как он оглушительно проорал ее имя, так что ей показалось, будто вот-вот обвалится крыша.

– Боже, – спохватилась Сара. – Мои часы! Я их забыла на берегу.

«И обручальное кольцо», – невольно вспомнила она.

Сонным движением Том откинул волосы со лба. Странно – они были все еще мокрыми, а ощущение такое, словно прошло уже сто лет…

– А я не ношу часов.

– Как думаешь, сколько сейчас времени? Он зевнул и поцеловал ее в лоб.

– Вкус воды еще остался? – спросила она.

– Нет. Но нам пора по домам.

– Не хочу, – сказала она. – Хочу здесь жить.

– Скоро свеча догорит, – предупредил Том. Высунув голову из шалаша, он взглянул на Венеру, сияющую на звездном небе.

– Мы сюда еще когда-нибудь вернемся? Том уже спускался. Он покачал головой:

– Никогда.

– Что?! – Сара подползла на четвереньках к выходу и взглянула на него сверху.

– Никогда. Это как поэзия. Один волшебный миг.

«Главное, чтобы наша любовь не оказалась одним волшебным мигом», – подумала Сара. Но Том снова, как Тарзан, прокричал ее имя прямо в звездное небо, и все ее сомнения развеялись.

Глава девятнадцать

Когда Том подъехал к дому, время близилось к десяти.

Анни шикнула на собак, которые было залаяли, заслышав знакомый шорох велосипедных колес по гравию и небрежно откинулась на спинку дивана, делая вид, что поглощена книгой.

Они уже не раз ссорились – он где-то пропадал, а ей приходилось его ждать, – и сегодня Анни не хотелось устраивать сцену. Более того, она уже делала успехи – вместо того чтобы метаться в мучительном ожидании, зажгла свечи, подлила масла в ароматическую курильницу и включила свою любимую музыку. Даже где-то раскопала «Грозовой перевал», который успела порядком подзабыть, так что и перечитать было не грех. И вот теперь он пришел домой, и все так просто и мило. Сейчас она дочитает главу, сделает музыку потише и как ни в чем не бывало поздоровается. Чего бы ей это ни стоило.

– Привет, – тихо сказал Том.

– Мерлин разве не с тобой? – сонным голосом спросила Анни.

– Я думал, он дома, – удивился Том, оглядываясь по сторонам. – Он что, убежал?

– С самого обеда не видела. Думала, он за тобой увязался… куда ты там ходил.

– На рыбалку, – поспешно ответил Том.

– Ага.

Анни отвернулась и принялась изучать программу телевидения.

– Да придет, куда он денется.

– Придет, наверное, – согласилась Анни, не отрываясь от газеты.

– Есть что-нибудь интересное?

Том торопливо прошмыгнул в спальню, чтобы переодеться.

– Фильм какой-то, – ответила Анни, поднося газету к свече, – итальянские страсти, любовный треугольник.

Том застыл с мокрым носком в руках.

– Может, видео напрокат возьмем? – крикнул он из спальни.

Анни скривилась:

– Ну уж нет. Ради этого в город тащиться? И потом, они, наверное, уже все равно закрылись.

– Тогда в карты сыграем? – предложил Том. Анни вздохнула:

– Да мы с тех пор, как ты сюда переехал, в карты не играли. Странно, что ты еще их в руках держать не разучился.

Она поднялась с дивана и прошла в кухню, чтобы поставить чайник. Наблюдая за ней, Том поразился, насколько легки и порывисты ее движения. Сара была медлительнее и как-то мягче, словно волшебное видение. В Анни же было что-то птичье.

– Так где, говоришь, ты был? – небрежно спросила она, доливая в чайник воды.

– Форель ловил, – ответил Том, заходя в кухню и потирая лицо. Он надеялся, что на этом расспросы закончатся.

– Ах, форель. – Анни достала чайные пакетики и тут же обернулась на звук приближающейся машины.

Свет фар мазнул по окнам. Собаки метнулись к двери, радуясь нежданным гостям.

– Сидеть! Сидеть!!! – прикрикнула Анни. Распихивая скачущих под ногами собак, Том подошел к двери – неужели Сара? – вышел на крыльцо и заслонил рукой глаза от света, пытаясь разглядеть машину и водителя. Фары погасли, и Том вздохнул с облегчением – у дома стоял темно-красный пикап, на заднем сиденье заходился от лая Мерлин.

– Вечер добрый. – Водитель опустил стекло. Том узнал Эндрю, их соседа. Лица он не видел, но кепи-шотландка была одна такая на округу.

Одним прыжком Мерлин выскочил из машины и шмыгнул в открытую дверь. Том обернулся – рядом стояла Анни, вглядываясь в темноту.

– Фонарь перегорел, – извиняющимся тоном объяснила она водителю. – Это ты, Эндрю?

– Да вот, привез вашу псину. От Тома, видно, отбился.

– Отбился? Когда? – быстро спросил Том.

– Да я тут мимо проезжал – видел, как он за тобой к Лилейной заводи шел… – Эндрю запнулся.

– Черт, – невольно вырвалось у Тома.

– Вот я его и привез, – закончил Эндрю. – Хорошо искупались?

– Замечательно, – пробормотал Том, глядя на Мерлина, затеявшего возню с остальными собаками.

– Не хотел вам мешать. Слышу, вы там плещетесь…

Эндрю сдвинул кепку на затылок и завел двигатель. Том мысленно костерил его на чем свет стоит. Пока джип разворачивался на узкой дорожке, Анни молча разглядывала темное небо, а когда машина исчезла, издала тяжелый вздох, не сулящий ничего хорошего.

– Ну и с кем же ты был?

Не дожидаясь ответа, она решительно зашагала к дому.

Том не стал ее удерживать – подошел к Мерлину, присел на корточки и потрепал его по загривку.

– Что же ты, псина, не мог знак подать? Мерлин зевнул и затрусил вслед за Анни. Вздохнув, Том поднялся и проводил его взглядом. Мерлин и раньше увязывался за ним, но как он мог его не заметить? Больше всего Тома смущало, что Эндрю все это время околачивался неподалеку от Лилейной заводи и наверняка слышал каждый всплеск и вздох. Неудивительно, что он принял Сару за Анни, но кому от этого легче?

Венера по-прежнему выделялась яркой точкой на темном небе. Всего каких-то пару часов назад они с Сарой, лежа в шалаше, любовались на звезды, но теперь все это казалось далеким сном. Он вспомнил, как выкрикивал ее имя, и покраснел. Слава богу, Эндрю хоть этого не слышал.

Сунув руки в карманы, Том побрел к дому. Анни лежала на диване и с сосредоточенным видом читала «Грозовой перевал», но музыка больше не играла.

– Значит, Эндрю решил, что это мы с тобой плещемся, – произнесла она, взглянув на Тома в упор. – Но мы-то знаем, что это была не я. Так с кем же ты там резвился?

Том лихорадочно перебирал в голове возможные варианты. Можно было соврать – сказать, что он был один, что Эндрю просто показалось. Можно было сказать, что с ним был Гарри. Уж не Ричард, это точно. Собравшись с духом, Том вытащил руки из карманов, вздохнул и наконец выдавил:

– Я ухожу, Анни.

– И куда? – Она медленно опустила книгу. В сложную минуту Том терялся и не находил нужных слов. На бумаге все было намного проще – мысли сами обращались в стихи, но сейчас это вряд ли могло помочь. Том открыл было рот, чтобы что-то объяснить, запнулся и не сказал ни слова. Проклиная себя, он сел за стол напротив Анни и обхватил голову руками.

– Если ты уходишь, в смысле «уходишь», – она нервно засмеялась, – так и скажи. Не морочь мне голову, Том.

– Я хочу от тебя уйти, – послушно выговорил он.

– Хочешь уйти. Ну что ж – хорошо.

Она резко протянула руку, схватила горящую свечу и, размахнувшись, швырнула о стену. Отскочив, свеча покатилась по дощатому полу. Они молча наблюдали, как она перекатывается из стороны в сторону.

– Смотри-ка, – сказала Анни, – а пламя не погасло. Горит.

Том знал, что это еще не конец.

– Ты ведь когда-то на мне жениться хотел, помнишь? И что же? Все прошло? Как болезнь, да?

– Анни, между нами все кончено, – вздохнул Том.

– Кончено? И что это, по-твоему, должно означать?

– Почему бы нам не взглянуть правде в глаза?

– Ну конечно, я и забыла! Честность – это твое кредо, не так ли?! А как насчет купаний в Лилейной заводи?

Том встал, подобрал горящую свечу, потушил ее и положил на крышку старого пианино. Когда он сюда переехал, именно в этой комнате они впервые поцеловались.

– Ты ведь мне изменил, правда?

– Анни…

– Да или нет?

– Хоть себе признайся, что наши отношения зашли в тупик! – Том сердито мотнул головой.

– И с чего, интересно, ты это взял?

– Это не жизнь. Раньше, когда мы оба были моложе, это еще имело какой-то смысл…

–  Этоне жизнь?! Да какой твоя жизнь была бы без меня?! – воскликнула Анни.

– Вот это-то самое худшее! – взорвался Том. – Каждый раз одно и то же. «Ты без меня пропадешь», «ты без меня ноль»! Да ты хоть понимаешь, каким ничтожеством заставляешь меня себя чувствовать?

– Это кто тебя надоумил? – Анни рывком поднялась с дивана. – Гарри на ушко нашептал? Или Ричард? Кто-то тебя подучил, сразу видно. Может, Сара?

– Видишь? Тебя послушать – у меня даже собственного мнения быть не может, только по чужому наущению и живу.

– Прекрати! – заорала Анни.

– Все! – выкрикнул в ответ он. – Хватит! Это мое собственное самостоятельное решение.

– Ты – и самостоятельность? – Анни швырнула «Грозовой перевал» на пол. – Смех!

– Ты меня не уважаешь, – продолжал он. – Так почему же мы должны жить вместе?

–  Должнытут ни при чем, – тихо сказала Анни. – Речь идет о любви. Просто ты меня разлюбил, вот и все.

Том понимал, что только злость позволит ему довести этот разговор до конца. Он вспомнил, сколько раз собирался уйти – и оставался.

– Мы это обсуждали на занятиях, – проговорил он.

– Общества «Анонимные алкоголики»? Ну еще бы! – Анни презирала Тома за то, что он ходил в группу поддержки.

– Нам объясняли, что тот, в кого ты влюбляешься, со временем превращается в совершенно другого человека. Именно это с нами и произошло.

– Ну давай теперь, разглагольствуй!

– Я ухожу, Анни. Я ухожу.

Вытаскивая из ящика комода стопки футболок, носков и трусов, Том готов был биться головой о стену, лишь бы избавиться от проклятого кома в горле. Ничего, Анни справится, твердил он себе. У нее полно богатых друзей-художников в Мельбурне, Сиднее и Нью-Йорке – да по всему миру. Люди ее круга, ее возраста, одних с ней взглядов на жизнь. Да она еще благодарить его будет за то, что ему хватило мужества уйти!

Том подошел к окну, отодвинул занавеску и взглянул на ночное небо. Венера светила ярче прежнего. Он невольно подумал, что где-то, на другом конце города, Сара точно так же стоит у окна и смотрит на звезды. От этой мысли стало легче. Он вспомнил, как забавно она нырнула рыбкой, прикосновение ее теплой влажной кожи – и вывалил одежду на кровать.

Как ни странно, на другом конце города не Сара, а Ричард смотрел на звезды.

– Ты только взгляни, какая ночь! – Занавески были открыты, и он не мог оторвать глаз от звездного неба.

– А в Лондоне звезд вообще не видно, – торопливо произнесла Сара. – Разве что спутники иногда. Знаешь, как в той песенке про падающую звезду – загадаешь желание, а потом оказывается, что это и не звезда совсем, а ракета, и непонятно, стоило ли вообще загадывать.

– Что за песенка?

Сара вздохнула и повернулась к Ричарду спиной. Ей хотелось, чтобы он поскорее уснул, но сегодня он был на редкость разговорчив. В другое время она, возможно, и порадовалась бы, но сейчас, после свидания с Томом, это было свыше ее сил.

Сара добралась до дома около половины десятого – Ричард в это время только-только отъезжал от фермы, где осматривал выводок щенков. Перед сном она хотела принять душ и смазать комариные укусы кремом, но Ричард ее опередил, первым заняв ванную. Почесывая зудящую щиколотку, Сара решила, что без душа ей не уснуть.

– Пойду душ приму, – сказала она.

– Неплохая мысль, – ответил он. – Заодно всю эту живность из волос вытряхнешь. И как тебе только в голову пришло отправиться на прогулку без шляпы?

Сара потрепала его по руке и вылезла из кровати. «Это твой муж, – сказала она себе. – Твой любящий муж, которого ты предала».

Она заперла дверь ванной и отыскала флакон «листерина». В отличие от Ричарда, она никогда им раньше не пользовалась, но теперь принялась яростно полоскать рот. Включив душ, сняла халат и взглянула на свое белое платье, замоченное в тазу. Сейчас душ казался ей единственным спасением – скорее смыть с себя запах Тома, запах всего этого дня, предотвратить надвигающееся безумие.

Сара отвернула кран горячей воды, подставляя тело обжигающим струям, затем проделала то же самое с холодной водой, пока совсем не окоченела. Струи ледяной воды тонкими иглами пронзали спину.

Она схватила флакон с шампунем, выдавила голубоватый гель на ладонь и принялась ожесточенно скрести голову. Густая пена стекала по лицу.

– Какой ужас! – бормотала Сара, отфыркиваясь. – Какая ужасная ошибка!

Ее сильно мутило. Она вспомнила день свадьбы и туалетную кабинку.

Отыскав мочалку, привезенную из Лондона, стала яростно тереть колени, лодыжки и ступни. Она прекрасно знала, что комариные укусы лучше не трогать, чтобы не расчесать до крови, но ей отчаянно хотелось смыть, соскрести с себя сегодняшний день.

И как она только могла быть такой безмозглой идиоткой! Едва не теряя сознание от дурноты, Сара еще и еще раз намыливала тело. Сердце словно взбесилось, и она ничего не могла с этим поделать – чем больше думала, тем громче и быстрее оно стучало.

И вдруг ее осенило. Ну конечно же! Лиз – милая, умная и такая родная Лиз, Турнпайк-роуд, дом 48, квартира 12. Глас разума. Беременная, рассудительная Лиз – восемь лет совместной жизни с Дэйвом, два года замужества и никаких проблем.

Смыв с себя остатки пены, Сара прижала руку к груди, стараясь унять сердце. И как она раньше не догадалась? Уж Лиз-то точно знает, как поступить. Сара ей доверяла, как самой себе. В Лондоне сейчас день, а значит, есть шанс застать Лиз дома.

Чуть не рыдая от радости, Сара нашарила полотенца – одно для волос, другое – для тела, вылезла из ванны и прошлепала вниз, оставляя мокрые следы.

Сара заранее знала, что может сказать Лиз, но ей просто необходимо было это услышать. Ей нужно услышать, что Ричард – муж, а Том – случайная ошибка и что муж гораздо важнее всего остального. Но больше всего Саре нужно было услышать, что она глупая корова, а Лиз – единственный человек на свете, кто скажет ей это.

Одной рукой придерживая полотенце на голове, Сара подтащила стул к телефону, не обращая внимания на мокрые следы на ковре. Как и следовало ожидать, она до крови расчесала комариные укусы. Номер Лиз она помнила наизусть, но вот код… К тому же Ричард недавно поменял телефонную компанию, что только усложняло дело. И куда этот проклятый справочник запропастился?

Внезапно телефон зазвонил. Сердце тут же принялось за прежнее.

– Алло?

– Это Том.

– Боже!

– Хорошо, что ты сняла трубку.

– Ты из дому? – тихо спросила Сара.

– Из телефона-автомата, – торопливо ответил он.

– Я не могу сейчас говорить…

– Знаю. Я и не собирался звонить, но потом увидел на небе Венеру и вспомнил тебя… Я ушел от Анни.

– Что?

– Не пугайся. Давно нужно было это сделать. Я пока у друзей поживу. Послушай…

– Ты где?

– Я попозже позвоню. Мне пора. Просто хотел услышать твой голос. Вот и все.

– Послушай, Том…

– Это было потрясающе.

– Том…

– Я просто хотел поблагодарить тебя. Вот и все.

И он повесил трубку. Сара стянула с головы полотенце, провела рукой по мокрым волосам и с ужасом вспомнила, как Том укусил ее за плечо. Она повернула голову, проверяя, не осталось ли на плече следа. След был, но такой крошечный, что вполне сойдет за комариный укус.

– Венера, – прошептала она и привстала, выглядывая в окно. Он был прав – Венера сияла ярче других звезд. Одной рукой придерживая полотенце, Сара потрогала плечо там, куда он ее укусил. Если постараться, можно было даже дотянуться губами до этого места.

– Том, – выдохнула она, оставив запотевшее облачко на оконном стекле. В голове все еще звучал его голос. – Том… Как же мне быть?