Текст книги "Катастрофическая История о Тебе и обо Мне (ЛП)"

Автор книги: Джесс Ротенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 44
Где-то над радугой

Я села, хватая воздух ртом. Но единственный звук, что был слышен мне, это тихое жужжание потолочного вентилятора и маленькой золотой цепочки, которые нашли единый совершенный ритм.

Стук, вжик, стук, вжик, стук, вжик.

Я упала обратно на подушки, измученная, но все же довольная, что я в безопасности и тепле своей уютной кровати, на одеяле из гусиного пуха. Желудок заурчал, и я учуяла запах чего-то неимоверно вкусного внизу.

Ммм, Лучшая в Мире Лазанья.

Я спросонья потерла глаза, зевнула и заметила мягкое вечернее сияние сквозь белые занавески. Никакого шторма. Никакого дождя. Никаких грома и молний на острове, охваченном огнем. Лишь чистые хлопковые простыни и удобная подушка. Все шелковисто-мягкое и нежное.

Мои простыни. Моя кровать. Моя чудесная, восхитительная кроватка.

Эм, держи себя в руках.

Я мгновенно села, мысли пронеслись в голове со скоростью света. Все чувства обострились, и пульс подскочил до небес, а сердце забилось тысячу ударов в секунду и я…

Погодите-ка.

Я прижала ладонь к груди. Вот оно. Бьющееся сердце. Последовательные, чрезвычайно решительные резонирующие удары.

– БО. ЖЕ. МОЙ.

У меня билось сердце. У меня БЫЛО сердце. И оно БИЛОСЬ.

Прежде, чем я начала понимать что происходит, в коридоре раздался знакомый голос.

– Бри? Милая? Можешь разгрузить посудомоечную машину перед уходом, пожалуйста?

Я замерла.

Мама?

Я подскочила с кровати, по-прежнему одетая в сарафан. Распахнула дверь спальни и бросилась на ее голос. Все пахло и выглядело по-прежнему. Шарканье тапочек по колючему ковролину. Теплое сияние антикварной лампы, что бабушка с дедушкой подарили нам несколько лет назад. Разнокалиберные фоторамки на стене в коридоре. Джек на свое шестилетие, мне двенадцать. Мама и Папа во время медового месяца. Хамлоф совсем еще щенок. Те же скрипучие половицы, те же пушистые полотенца в ванной.

Все было на своих местах.

Я бросилась вниз по ступеням, как обычно перепрыгивая через две последние. На обеденном столе лилейники в отвратительной зеленой вазе, что я сделала в седьмом классе для мамы. Солнечные очки отца на столике у входной двери. Запах сирени и стирального порошка «Тайд»…лучшие во всем мире… окутали меня с ног до головы. Из колонок доносился голос Пола Саймона.

Сердца и Кости.

Мамина любимая.

Я услышала, как в кухонную дверь скребется Хамлоф, а вот он уже бежит ко мне через гостиную. Внезапно, он оказывается в моих объятиях, облизывая мое лицо, кажется, я сейчас умру от счастья.

– Хэммииииииии!

Он выл и гавкал так, словно меня очень долго не было дома, что, по сути, было правдой.

– Да что с ним такое? – в гостиную зашел Джек и плюхнулся на наш огромный диван с Нинтендо.

О, Джек.

На глаза навернулись слезы, когда я вспомнила Сэма… его маленькую веснушчатую мордашку. Он так сильно скучал по своему брату.

В мгновение ока, я бросилась к нему и, обняв, принялась целовать своего маленького братишку, пытаясь возместить ему поцелуи и объятия на всю оставшуюся жизнь. (Я возместила их сполна.) Он завопил и мы, смеясь, скатились на ковер, впрочем, никто из нас не почувствовал боли.

– Бри и Джек Иган, хватит! – Рассмеялась Мама, выходя из кухни и вытирая руки о полотенце. Я подняла голову. Темные волосы и очки. Высокие скулы и светло-зеленые глаза. Она была такой красивой. Я мгновенно подлетела к ней и упала в ее объятия.

– Бри! – воскликнула она, когда я на скорости врезалась в нее, чуть не сбив с ног.

Мне было плевать. Я обняла ее еще сильнее, чем за все те годы. И она заметила.

– Милая? – Она потрогала мой лоб. – Ты себя хорошо чувствуешь?

Все что я смогла сделать, это кивнуть. Я разревелась, не в силах ответить что-либо.

Она отодвинулась и обхватила мое лицо ладонями.

– Ох, милая. – Она убрала пряди волос с моих глаз. – Почему ты плачешь?

Это, правда, ты? Это на самом деле ты?

Я помотала головой.

– Извини, – задыхаясь, произнесла я. – Я так сильно по тебе соскучилась. – Я снова обняла Маму, не желая отпускать ее. Никогда.

– Ты скучала по мне? – Рассмеялась она, захваченная врасплох моей внезапной реакцией. – С каких это пор? Целых тридцать минут в разлуке? – Она снова обеспокоенно посмотрела на меня. – Милая, надеюсь, ты не заболела.

Я отрицательно покачала головой.

– Ты сегодня его оденешь? – промурлыкала она в мои волосы. – Мне нравится это платье.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, не двигаясь. – Куда надену?

Она хихикнула.

– Вау. Ты и вправду странно себя ведешь. Это ведь не из-за сегодняшнего свидания? С твоим особенным парнем.

Парнем?

Мама показала на большие часы, висящие на стене кухни.

– Милая, разве Джейкоб не заедет за тобой в восемь?

Я отпрянула и ощутила, как бледнею.

– Какой сегодня день?

На этот раз я заработала странный взгляд.

– Четвертое октября, – Она скрестила руки. – Ладно, вот теперь я волнуюсь. Что с тобой происходит?

Я забежала на кухню и схватила газету со стола. 4 Октября, как она и сказала. Я проверила еще раз, и крик ужаса застрял у меня в горле.

4 Октября, 2010.

Прошлый год.

Потом меня осенило.

Я переживаю его. Я НА САМОМ ДЕЛЕ переживаю вечер, когда я умерла.

Я отбросила газеты и медленно повернулась.

– Я не очень хорошо себя чувствую.

– Похоже на то. – Мама начала собирать разбросанные в беспорядке страницы. – Послушай, милая, я могу позаботиться об этом. Может, позвонишь Джейкобу и все отменишь?

Джейкобу?

– Он жив? – прошептала я.

Она странно посмотрела на меня.

– Бри, это не смешно. Не шути подобными вещами. – Она стала вынимать все чистое столовое серебро. – Послушай, я все понимаю, но было бы весьма кстати, если бы ты помогла мне прибраться на кухне, когда вернешься, ладно? – Она открыла ящик со столовыми приборами и начала раскладывать предметы. Ножи и вилки слегка звякнули, когда она сложила их обратно. – И не забудь, мы с Папой хотим, чтобы ты вернулась к одиннадцати. Я серьезно, если появишься секундой позже комендантского часа – дай нам знать.

– Но я не…

– Никаких но. – Ее тон был строг. – Для таких случаев мы и купили тебе телефон. А не для смс-сок Сэйди и прочим подружкам во время уроков. Позвони, если задержишься, пожалуйста. Или, как на счет этого? – Она скрестила руки. – Ну, так как?

Джек вбежал в кухню, словно мини-торнадо, Хамлоф вприпрыжку прибежал за ним. Он распахнул холодильник и вытащил полбанки Капри Сан, который я тут же выхватила у него из рук.

– Мммм! – сделала я глоток. – Боже, как вкусно.

– Эй! – Джек сложил руки на груди. – Мам!

– Бри, не дразни брата. Тут еще целая коробка; возьми свой, милая.

Я отдала напиток обратно брату.

– Извини, чувак. Просто выглядит аппетитно, не смогла устоять.

В этот самый момент, я услышала, как открывается гаражная дверь. Звук двигателя, затем он стихает. После шаги, поворот дверной ручки, а потом…

– Эй, приятель. О чем мы с тобой вчера говорили? – Отец, одетый в белый докторский халат, зашел на кухню, держа в руках несколько пакетов с овощами. Хамлоф подпрыгнул.

– А? – промямлил Джек, допивая остатки Капри Сан.

– Твой велосипед?

Джек остановился на мгновение, пытаясь вспомнить. Затем на его лице появилась самая милая на свете ухмылка.

– Упс! Забыл! – Он рванул на улицу, чтобы загнать его обратно в гараж.

– Как прошел день, милый? – Мама чмокнула Отца в губы, забирая пакеты из его рук. – Спасибо за покупки. – Она оглядела содержимое пакетов. – Милый, ты купил баклажаны?

– Ага. – Кивнул он, не поднимая головы и просматривая почту.

Папа.

Я сурово уставилась на него, сложив руки на груди. По-прежнему красавчик. Волосы коротко подстрижены, лицо выбрито. Но, даже не смотря на то, что часть меня умерла, я мечтала обнять его…, ведь он мой папа, в конце концов… я просто не могла заставить себя сделать это. Вместо этого, я запрыгнула на кухонную стойку, и начала пинать ногой шкафчик. Достаточно громко, чтобы Папа обратил на меня внимание. Когда его глаза встретились с моими, он улыбнулся. Подошел и поцеловал меня в лоб.

– Добрый Вечер, Мисс Моцарелла.

Я отодвинулась.

Хорошая попытка.

Он выглядел озадаченным и немного обиженным на мое прохладное отношение.

– В чем дело? – Он посмотрел на Маму. – У нас проблемы с мальчиком?

Ой, даже НЕ СМЕЙ заикаться об этом. Слышишь? Не смей!

Она покачала головой, заглядывая в холодильник.

– Не уверена. Но она точно себя немного странно ведет сегодня.

Я решила произвести впечатление Подростка – Бунтаря.

– Нет. – Сердито буркнула я Папе, злая на него заранее зная, что он сделает с нашей семьей.

А после раздался звонок в дверь. Я подняла голову и ощутила внезапный страх. Мама направилась в коридор.

Нет. Прошу, не открывай.

– Я посмотрю, кто это! – услышала я вопль Джека, который бросился к входной двери. – Сырок! – закричал он. – Это Джеееееейкоб!

– Не думаю, что мне стоит идти, – выпалила я, чувствуя себя полнейшей идиоткой. – Мне домашки много задали.

Мама и Папа посмотрели на меня так, словно у меня появился третий глаз.

– Милая, ты нам все уши прожужжала про это свидание, – сказала Мама. – Вы прекрасно проведете время.

Эм, не совсем.

Но на меня что-то нашло. Руки и ноги начали двигаться против моей воли, словно я превратилась в радиоуправляемый гаджет. Я спрыгнула со стойки. Против воли прошла через гостиную ко входной двери.

– Нет, нет, нет, – шептала я. Сквозь занавески я уже видела знакомый силуэт. Он стоял на крыльце. Кто-то, кого я совсем не ожидала увидеть. Даже сквозь занавески я увидела, как он хмурится. Он явно нервничал. Быть может, он тоже не хотел этого свидания.

Я его не винила.

Рука коснулась дверной ручки.

Прекратите это.

Медленно начала поворачивать.

Прошу, не надо. Я хочу остаться.

Но когда я, наконец, открыла дверь…, не важно, как сильно я пыталась бороться с чувствами,… у меня все же перехватило дыхание. Его глаза были словно океан.

Перед грозой.

Глава 45
Как спасти жизнь

Мы молча подъехали к ресторану. Вся поездка была настолько сюрреалистичной, что я, в буквальном смысле, время от времени щипала себя, чтобы поверить во все происходящее.

Я в его машине.

УЩИПНИТЕ МЕНЯ.

Я на самом деле в Его Машине.

УЩИПНИТЕ МЕНЯ.

Он здесь. Я здесь. И вот мы снова в его машине.

УЩИПНИТЕУЩИПНИТЕУЩИПНИТЕ МЕНЯ!

– Ай! – щипая себя, я перестаралась.

Джейкоб бросил на меня веселый взгляд.

– Ты в порядке?

Я нервно кивнула.

– Ага. Абсолютно.

За исключением маленького факта, что это было абсолютной ложью. Ладони вспотели, сердце неистово билось, ноги отбивали нервную чечетку… уверена, что даже глаз у меня дергался.

– Ты уверена? Выглядишь странно. – Он откашливается и бросает на меня пару взглядов, пока мы едем к Паста Мун.

Я пыталась успокоиться. Я знала, что за этим последует, и мне было страшно.

Мой шанс. Мой единственный шанс. Что, если я скажу что-то не то? Что, если он не захочет меня слушать?

Я украдкой наблюдаю за ним, подмечая все детали, которые не заметила с первого раза. Как он откашливается, прежде чем заговорить. Как переключает радиоканалы. То, как смотрит на меня краем глаза.

Наконец, мы заезжаем на парковку, находим свободное место и входим в ресторан. Он даже не взял меня за руку. Официантка проводила нас к нашему столику, и мы заняли свои привычные места, прямо в углу зала, откуда открывался вид на весь ресторан.

Мы заказали те же напитки и закуски, что и всегда: жареные кальмары и сырные палочки; но я так сильно волновалась, что едва ли съела хотя бы кусочек.

Я была не единственной.

Джейкоб нервничал больше меня. Он устроил настоящий беспорядок: пролил соус себе на рубашку и на стол. Когда принесли наши заказы, я минут десять наблюдала, как он гонял по тарелке свои креветки, прежде чем набраться смелости и заговорить.

– Бри?

Вот оно.

– Да?

– Я должен тебе кое в чем признаться.

Я уставилась на него, не говоря ни слова.

Его голос дрогнул, и я увидела в его глазах страх. Переживая все это во второй раз, для меня стало очевидным, что он боялся причинить мне боль. Но сейчас это вылилось в нечто большее: он был весь объят ужасом, чего я не заметила в первый раз. Я увидела, как он машинально накручивает пасту на вилку и глотает, не жуя, и я не удержалась от мысли, а знает ли Сейди о секрете, в котором он собирался признаться мне за ужином.

Что-то подсказывало мне, что ответ будет «да».

И честно говоря, от этого было обиднее всего. Знать, что Джейкоб, один из моих лучших друзей во всем мире, не доверяет мне. Потому что мое глупое сердце разбилось прежде, чем он успел договорить.

Ну, не на этот раз. Сегодня не мой вечер. Сегодня все ради него.

И на этот раз, я собиралась его выслушать. Кто знает, смогу ли я сказать или сделать нечто такое, что изменит будущее или даже прошлое. Ларкин не удалось изменить свою историю к лучшему. Также как и Патрику.

Но я все же должна попытаться.

Я потянулась к нему через стол и коснулась его руки.

– Что такое? – тихо спросила я. – Что с тобой происходит?

Он посмотрел на меня, его рука была ледяной и липкой, и я почти увидела, как его слова повисли в воздухе, словно дым.

– А? – спросил он. – Что ты имеешь в виду?

Я посмотрела в его глаза и попыталась сосредоточиться. Попыталась дать ему понять, что все будет хорошо. Что он в безопасности.

Все хорошо. Мне ты можешь сказать.

Он основательно помолчал. Он весь покраснел, и у него задрожали руки.

– Бри?

– Джейкоб?

Вот оно. Сейчас.

– Я не люблю тебя.

Я закрыла глаза, позволяя словам омыть себя. Обидные, но уже не настолько, как мне запомнилось. На этот раз боль была горькой, а не сокрушительной. Я расслабилась, когда поняла, что конец света после этого не наступит.

Я открыла глаза.

– То есть, – он осекся, – я люблю тебя. Правда, люблю. Но только… не в том смысле, как ты думаешь. – Он опустил взгляд на тарелку. – Наверное, я пытаюсь сказать, что не влюблен в тебя.

Я сделала глубокий вдох и подобрала по-настоящему правильные слова. Те, которые нужно было сказать еще в первый раз.

– Я знаю, Джейкоб. Все в порядке. Я тоже тебя не люблю.

Его глаза широко распахнулись.

– Что?

– Что слышал. Как ты и сказал, я тоже тебя не люблю.

– Не понимаю. – Он смотрел на меня так, словно я только что начала говорить на японском. – У тебя кто-то есть?

– Ага, – ответила я, не в силах сдержать улыбку. – Вроде того.

На мгновение, он отвел взгляд.

– Эй? – Я наклонилась к нему. – Ты в порядке? – Я осторожно подняла его подбородок рукой.

Наши глаза встретились; я увидела, что он был на грани слез.

– Мне жаль, – произнес он. – Я все испортил.

– Нет, – я покачала головой. – Все не так.

– Я ужасный человек.

– Нет же.

– Ты не понимаешь.

– Понимаю. – Я сжала его ладонь. – Ты можешь обо всем мне рассказать. Я твой друг. Я всегда буду твоим другом.

Он шмыгнул носом и вытер лицо салфеткой.

– Я не знаю, как признаться в этом.

– Просто скажи как есть.

Он понурил голову, разглядывая свою обувь, чтобы собраться с мужеством.

– Думаю…, думаю я – гей.

Затем я сделала то, что следовало сделать еще давным-давно. Я отодвинула стул. Пересела к нему и обняла его.

– Я, правда, рада, что ты мне сказал.

Он недоверчиво покачал головой, словно не верил мне. Или не понимал меня.

– Правда? На самом деле?

Я кивнула.

– Правда.

– То есть… ты меня не ненавидишь?

– Ну…, – я приложила максимум усилий, чтобы придать голосу больше раздраженности. – Может быть, немножко.

Он разволновался.

– О. – Неловко поерзав на стуле, он добавил. – Это имеет смысл. Я, пожалуй, пойду…

– Я схватила его за руку и улыбнулась.

– Я серьезно! Ты слопал последний кусочек пасты и даже со мной не поделился.

Он озадаченно посмотрел на пустую тарелку. Наконец, он рассмеялся.

– Ладно, ты меня подловила. Хорошая попытка.

Я хихикнула.

– Купи мне молочный коктейль, и мы в расчете.

Его голубые глаза посмотрели на меня, и я увидела в них благодарность. И облегчение.

– Спасибо, Бри. – Он приблизился и поцеловал меня в щеку, после чего сел, сделав большой вдох облегчения. – Я так боялся сказать тебе. Я был уверен, что ты больше никогда не заговоришь со мной. Что будешь вечно меня ненавидеть.

Я покачала головой.

– Невозможно.

Он улыбнулся и взял меня за руку.

– Ты самая лучшая на свете девушка.

– Нет, – тихо ответила я, с болью вспоминая о Патрике. – Едва ли.

В этот самый момент, резкая боль прошила грудь, и я сползла на стуле.

Подождите. Нет. Что происходит? Такого не должно было случиться.

Я почувствовала, как сердце начало биться как сумасшедшее. Но мне удалось успокоиться. Я успела завершить свои дела.

– Бри? – голос Джейкоба стал взволнованней. – Что такое? Ты в порядке?

Прямо из ниоткуда боль стала настолько невыносимой, что я не смогла произнести ни слова. Зрение затуманилось, и ресторан начал тонуть во мраке. Вокруг меня начали раздаваться странные голоса… как на Острове Ангелов…, я ощутила его руки на плечах, он пытался вернуть меня назад.

– Бри?! – закричал Джейкоб. – Скажи, что мне сделать. Что, черт подери, мне делать?!

– Будь собой, – прошептала я, сжимая его ладонь в последний раз. – Просто будь самим собой. – Еще один острый приступ боли прошил меня насквозь, и перед глазами возникло лицо Патрика.

Разве ты не знала, что я люблю тебя? Разве ты не знала, что я всегда любил тебя?

На мгновение, весь мир затих. Я открыла глаза. Ресторан исчез. Вместо этого, я стою на зеленом лугу неподалеку от шоссе, глядя на сияющий бескрайний океан. Над головой приветливо сверкает солнце, согревая плечи, а небо невероятно голубое: на горизонте всего одно или два маленьких облачка. Прекрасный летний день.

Что это еще такое?

Неужели я вернулась обратно в свой кусочек рая? Должно быть, так и есть. Такой прекрасный день попросту не может существовать в реальной жизни.

– Ангел? – окликает меня мужской голос. – Твоя карета подана.

Я медленно поворачиваюсь и вижу парня, сидящего на раздолбанном, но обожаемом мотоцикле. Я узнаю его короткие каштановые волосы. Поношенную серую футболку. Потертую кожаную куртку.

– По шоссе к опасностиии, – пропел Патрик, изображая игру на электрогитаре. Затем он завел мотор, но из глушителя с громким хлопком вылетело облако дыма. – Холостой выстрел, – закашлялся он, отмахиваясь. – Я такого не планировал.

Я рассмеялась.

– Надеюсь, ты не всерьез думаешь, что я залезу на эту штуковину. Потому что я точно этого делать не стану!

– Давай же, Лил, – позвал он. – Всего разок по шоссе. Тебе понравится!

Лил.

Потом я поняла. Лил, сокращённое от Лили.

Он улыбнулся, и в уголках глаз появились морщинки. О, эта улыбка. Я почувствовала, как моя решимость угасает.

– Нет, – отрезала я. – Не-а. Ни за что. И ноги моей не будет на этой смерто-машине.

– Давай же, – сказал он, уговаривая меня. – Всего одна поездка, и я куплю тебе молочный коктейль.

– Думаешь, можешь подкупить меня? – я покачала головой. – Это не сработает.

– Попробую еще раз…, – он подмигнул мне. – Я куплю тебе коктейль.

Мне этого было достаточно. Говоря о слабостях. Я подбежала и, смеясь, обняла его. Отодвинувшись, я посмотрела прямо ему в глаза; сегодня больше зеленых, чем карих… и чмокнула его в нос.

– Ох, ладно, – ответила я. – Всего разок проеду по этому твоему шоссе. Но на этом все!

Он просиял.

– Ты не пожалеешь, Ангел. – Он передал мне маленький черный шлем, и я запрыгнула на мотоцикл, обхватив руками его грудь и прижавшись к нему так крепко, как только смогла.

– Попридержи коней, Патрик Дарлинг. Или…

– Или что? – поддразнил он меня.

Я поддразнила его в ответ.

– Или я найду себе нового парня.

Он повернулся и посмотрел на меня через плечо, сверкнув самой очаровательной на свете улыбкой.

– Извини, Ангел. Но ты от меня так просто не отделаешься. – Затем он завел мотор, и я ощутила, как мотоцикл под нами ожил, рванув вперед.

– Помедленней! – завопила я, стукнув его. – Я серьезно!

Но по мере того, как мы набирали скорость, я почувствовала, как начинаю расслабляться. Плечи стали не такими напряженными, и я позволила себе закрыть глаза и представить, будто мы летим. Сочетание солнца и морского воздуха было опьяняющим. Я наклонилась и поцеловала Патрика между лопаток, ощущая себя счастливейшей девушкой на всем белом свете.

Потому что в данный момент так и было.

Я получила лучшее от двух миров. Я вернулась и исправила все в одной жизни, так что теперь у Джейкоба все будет хорошо. И теперь я стала девушкой, которой родилась изначально, обнимаю парня, который был предназначен именно мне.

Но затем меня осенило.

Солнце. Воздух. Дорога вдоль океана на сотни и сотни миль. С севера приближались грозовые облака.

Секундочку.

Я открыла глаза.

Прошу, только не грозовые облака.

Но вот они, тут как тут. Они молчаливо расползались над горами, огромные и серые, похожие на чудовищ. Прямо как в моем кошмаре.

Нет. Прошу, Боже, нет.

Правда накрыла меня с головой, будто тонна тяжеленной стали. Я была наивной, считая, будто смогу пережить лишь одну свою смерть. Потому что я снова переживала этот самый момент.

– Патрик! – закричала я, пытаясь перекричать ветер. – Разворачивайся! Нам нужно возвращаться!

– Что? – закричал он. – Я тебя не слышу! – На долю секунды он повернулся ко мне, пытаясь понять, что я говорю.

К сожалению, потребовалась всего лишь секунда.

Я услышала рев клаксона и визг тормозов, прежде чем увидела сам грузовик, который к нам наперерез. Я ощутила, как кровь стынет в жилах, в замедленной съемке наблюдая, как весь наш мир рушится. Меня охватывает настоящий шторм из пламени, битого стекла и металла, когда мы падаем с мотоцикла. А после я лечу по воздуху, ощущая запах горящего топлива, моих горящих волос и надежд, которые также стремительно сгорают в огне.

– Ангел. – Я услышала его голос через тысячи миль. – Где ты? Прошу, не покидай меня.

Обжигающая жидкость скользит по горлу…, и в самом конце я вспоминаю список Патрика.

Последнее слово из списка.

Принятие.

Я увидела, как нож Ларкин сверкнул в лунном свете, в дюймах от моей кожи.

– ….. прах от праха…

Прошу.

– …. земля к земле…

Нет, прошу, хватит.

– … да упокоится она с миром.

Я увидела, как сверкнула молния и ощутила единственное, что у меня осталось. Мое сердце.

Моя душа.

Я ощутила, как меня охватывает до боли знакомое пламя боли, и я кричу, умоляя о смерти…, прошу, пусть кто-нибудь прекратит мои муки. Где-то вдалеке слышится пронзительно– страшный вой сирены. Все громче и громче, громче и громче, до тех пор, пока у меня не возникает ощущение, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Пока, наконец, я не ощущаю, что чьи-то руки обнимают меня. Спасательный круг, который спасает меня от жгучей, отупляющей боли.

Теплые, безопасные, знакомые руки.

Я снова открыла глаза.

Папа.

Он плакал.

– С тобой все будет в порядке, малышка. Все будет хорошо.

Я услышала голос в неотложке, кричащий по рации ВНИМАНИЕ-ВНИМАНИЕ! пока мы неслись по улицам Сан-Франциско. Я увидела страх в глазах отца, и услышала срочность в голосе водителя, пока он говорил по радио, извещая больницу о нашем скором прибытии.

Девушка. Пятнадцати лет. Острая кардиомиопатия.

– Пап?

– Я здесь, Бри. Я никуда не уйду.

Я так долго злилась на него. Злилась невообразимо. Мысль о том, что он обзаводится новой семьей, разбивала мне сердце снова и снова. И не только мне: Маме, Папе, Джеку и даже Хамлофу; разрушало все то, чем мы когда-то были. Но глядя на него в скорой помощи, у меня сложилось куда более лучшее представление о том, почему он сделал то, что сделал. Я по-прежнему не одобряю этого…, я не принимаю этого… но, благодаря Ларкин, я, наконец, поняла.

Порой, воспоминания ранят.

Видеть отца таким…, как сильно он убивается и как сильно любит меня, независимо от всех тех ошибок, что он совершил…,я просто не могу не простить его. Мне просто необходимо простить его, никто не идеален.

Действительно, кто?

Я решила, что раз уж я заслужила второй шанс, то и он тоже. Я сжала его ладонь в ответ так сильно, как только могла. Ощущая, как последняя слезинка бежит по щеке, падая на плечо. И когда мое сердцебиение на кардиомониторе начало угасать, я посмотрела отцу прямо в глаза и осмелилась загадать последнее желание. Я знала, что это вряд ли что-то изменит. Но я все еще могла надеяться.

– Позаботьтесь друг о друге.

И после этого я умерла.