Текст книги "Записки о России. XVI — начало XVII в."

Автор книги: Джером Горсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Джером Горсей
ЗАПИСКИ О РОССИИ
XVI – начало XVII в

Предисловие
Джером Горсей и его сочинения о России

Почти два десятилетия – с 1573 по 1591 г. – находился в России по делам коммерческой и дипломатической службы Джером Горсей – типичный представитель английских деловых кругов XVI столетия. Он оставил три самостоятельных сочинения о России и несколько писем по «русским делам»[1]1
  Обзор изданий и переводов записок Джерома Горсея см. в Археографическом введении к настоящему изданию.


[Закрыть]. Имя Джерома Горсея окружено у историков фейерверком эпитетов. Его называли «высокомерным софистом» и «простодушным чванливцем», «плохим миссионером цивилизации» и «хвастливым корыстолюбцем». Как заметил Я. С. Лурье, «дипломату Горсею не повезло в историографии»[2]2
  Лурье Я. С. Английская политика на Руси в конце XVI в//Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та. Л., 1947. Т. 61. С. 128.


[Закрыть].

Впрочем, нелестные характеристики Горсея никак не повлияли на популярность его сочинений: записки привлекают к себе как свидетельства очевидца и осведомленного наблюдателя, человека, оказавшегося в самой гуще событий в России 70—80-х годов XVI в., о которых русские источники либо умалчивают, либо рассказывают весьма тенденциозно.

В XVI в. наступил качественно новый этап во взаимоотношениях России и Запада. Страны Северной и Западной Европы, вступившие на путь развития капитализма, нуждались в новых источниках обогащения и рынках сбыта и все чаще обращались к мало вовлеченным в торговлю с ними государствам Восточной Европы и Азии, в том числе к Прибалтике и России. Были и другие причины для пристального внимания западноевропейских стран к русскому соседу: усиливавшаяся турецкая агрессия в Европе заставляла искать новых союзников, а реформационные движения породили интерес современников к окружающему миру, и прежде всего к соседним народам и странам. На волне этих разнообразных и противоречивых интересов в Россию хлынули иностранные предприниматели, дипломаты, купцы, ученые. Их записки и иные свидетельства становятся очень популярными в разных слоях западноевропейского общества, а «русская» тема с этого времени широко распространяется в европейской литературе[3]3
  См., напр.: Литературное наследство. М., 1982. Т. 91: Русско-английские литературные связи. XVIII век – первая половина XIX века/ Исследование М. П. Алексеева. С. 5—28; Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVII вв. М., 1973. С. 22.


[Закрыть]. Свой вклад в создание традиционных представлений и взглядов англичан на эту страну внес Джером Горсей.

За 17 лет, прошедших со времени первого приезда Горсея в Россию (в 1573 г.), до 1591 г., когда он навсегда покинул страну, там произошло немало драматических событий. Российское царство, едва получившее это название после восшествия на престол Ивана Грозного, было потрясено жестокостями опричного времени. Опричнина сменила период реформ так называемой Избранной рады, когда вокруг молодого царя сплотилась группа политических деятелей, сумевших правильно определить насущные потребности страны. Огромное государство, которое включало в себя всю Северо-Восточную и Северо-Западную Русь с такими древними и богатыми центрами, как Новгород, Псков, Владимир, Ростов, Суздаль, Рязань, нуждалось в коренном улучшении организации правления. Реформы суда, войска, отмена системы кормлений – все это отвечало задачам централизации страны. Крупной вехой в развитии русской государственности стало принятие нового Судебника 1550 г., закрепившего некоторые итоги социального развития страны. Вслед за Судебником 1497 г. он подтвердил ограничение крестьянского перехода одним только Юрьевым днем (осенним), впервые ввел наказание за взятки.

Путь централизации в России был не прост и не прям. Все еще сказывались последствия длительного монгольского ига: слабость городов, а потому слабое участие горожан в политической борьбе; отсутствие некоторых ремесел, а потому зависимость от иностранного ввоза; однобокое развитие экономики, а потому ведущая роль феодалов в политической жизни страны. Обнадеживающие итоги реформ 1550-х годов скоро сменились иной реальностью. Россия, вовлеченная царем в бесперспективную и безнадежную на том уровне развития экономики Ливонскую войну (1558–1583), вступила в полосу длительного кризиса. Напряжение, которого потребовала война, привело к ускорению закрепостительных процессов, к обнищанию и обезлюдению ряда районов. Население, не выдержавшее тягот обрушившихся на него налогов и повинностей, покидало старые насиженные места ради необжитых окраин или попросту бродяжничало.

Тяжким испытанием стала и учрежденная в 1565 г. опричнина: вся территория страны была разделена на земскую и опричную. Опричнина, по словам современников, «рассекла» страну на части. Историки немало размышляли о смысле этого, кажущегося странным, учреждения. Одни видели в опричнине средство борьбы с непокорными вассалами. Другие полагали, что опричниной Иван Грозный пытался сокрушить главные оплоты удельного порядка – последнего удельного князя В. А. Старицкого, конкурента самодержца, церковь, претендовавшую на ведущую роль в государстве, и, наконец, города Новгород и Псков – оставшихся носителей сепаратизма.

По стране прокатились волны царского террора. В неудачах Ливонской войны, выкачивавшей людские и материальные ресурсы, Иван IV пытался обвинить собственных военачальников, государственных деятелей. Изменниками казались ему и дипломаты, ведшие нелегкие переговоры со странами, с которыми воевала Россия. Нарастали кризисные явления во всех сферах жизни. Когда опричное войско не сумело «оборонить» Москву во время молниеносного набега крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г., стало ясно, что этот политический «эксперимент» не удался. Примерно за год до появления Горсея в России опричнина была отменена. И снова возродилось единое войско, появилась общая казна. А вместе с тем самодержец стал строить новые утопические планы, на этот раз дипломатические. Он вознамерился стать польским королем, воспользовавшись наступившим в Речи Посполитой бескоролевьем после смерти Сигизмунда II Августа. Однако эта надежда рухнула, как и другая – поддержать притязания Габсбургов на польский трон. Почетный дипломатический путь выхода из Ливонской войны был закрыт. Ивану Грозному и России пришлось померяться силами с новым польским королем Стефаном Баторием, и только героическая оборона Пскова спасла страну от позорного финала Ливонской войны. Ям-Запольское перемирие (1582) было заключено почти на условиях статус-кво.

В бытность Горсея в России, в 1575 г., состоялся еще один «политический маскарад» – посажение на великое княжение крещеного татарского царевича Симеона Бекбулатовича. Некоторые обстоятельства этого события англичанин отразит в своих записках.

Горсею довелось быть знакомым со многими политическими деятелями последних лет царствования Ивана Грозного. Среди его знакомых были бояре И. Ф. Мстиславский и Н. Р. Юрьев. Хорошо знал Горсей Бориса Годунова еще в то время, когда тот только начинал «плести» свою паутину, в которую попало немало его политических противников. Зять царского любимца Малюты Скуратова, прославившегося жестокостью в опричнину, «дружка» на пятой свадьбе царя (1575), Годунов умел устранять своих конкурентов.

Годы правления сына Ивана Грозного Федора Ивановича (1584–1598) и возглавившего его правительство Бориса Годунова были временем судорожных попыток преодолеть экономический кризис, поддержать оскудевшее хозяйство страны, что на деле вело к росту крепостнических порядков. Сосредоточивший в своих руках огромную власть, Борис Годунов постепенно становится первым претендентом на трон при бездетном Федоре. Со слов русских в Ярославле и англичан, бывших тогда в Москве, Горсей именно в это время записал известия и слухи об убийстве в Угличе царевича Дмитрия – прологе трагедии Смутного времени.

Записки Горсея влились в большую реку известий англичан о России, ведь среди иностранцев, приезжавших в страну во второй половине XVI в., англичан было больше всего. В пору оживленных русско-английских связей они вели переговоры, торговали, а возвратившись на родину, пересказывали свои впечатления, описывали путешествия в далекую Московию.

Записки, послания, трактаты, мемуары о России английских путешественников открывают читателю удивительный мир русской действительности, который они наблюдали сквозь призму своей жизни в Англии[4]4
  См.: Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. Пг., 1918. С. 19–20; Любименко И. И. История торговых сношений России с Англией. Юрьев, 1912. С. 40–41.


[Закрыть].

Во второй половине XVI в. в Англии правила королева Елизавета Тюдор, однако подлинной «королевой» была неуемная жажда наживы[5]5
  Маркс К… Энгельс. Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 408.


[Закрыть]. «В то время возникла настоящая горячка вокруг рискованнейших предприятий и спекуляций, тогда придворные, чиновники, их друзья и родственники состязались в получении монополий и патентов… В этой горячке ничем не брезговали… Нажива! Деньги! Вот к чему стремились все – от королевы до уличного торговца»[6]6
  Штокмар В. В. Очерки по истории Англии XVI в. Л., 1957. С. 68. См. также: Pollard A. The Political History of England. 1910; Read S. Mr. Secretary Walsingham and the policy of Queen Elizabeth. Oxford, 1925; Cheyney E. History of England from the Defeat of the Armada to the Death of Elizabeth. N. Y., 1948. Vol. 1.


[Закрыть].

Дочь короля Генриха VIII и Анны Болейн Елизавета вступила на престол как королева новой знати, нового дворянства, буржуазии. Внешнеполитический и связанный с ним церковный курс. ее правительства определялись сначала умеренной, а потом активной антикатолической и антииспанской направленностью. Политику двора формировала борьба партий, их возглавляли, сменяя друг друга, политики и фавориты, среди них крупнейшие – Уильям Сесиль, Френсис Уолсингем, Роберт Дадли, Уолтер Ралей.

Внутренняя политика Елизаветы – это широкое покровительство новым силам английского общества, которые сделали ее королевой. Среди них не на последнем месте было знатное купечество, те самые «мужики торговые», по выражению Ивана Грозного, которые «владели» страной «мимо» королевы.

За пять лет до вступления на престол Елизаветы Тюдор в Лондоне основывается «Торговая компания открытия стран, островов, государств и владений, еще неизвестных и не соединенных морскими путями». Лондонские купцы во главе с мэром Лондона Джорджем Барном собрали капитал в 6 тыс. ф. ст. и на них снарядили три корабля: «Добрая Надежда», «Благое Упование», «Эдуард Благое Предприятие». Экспедиция должна была отыскать пути из Западной Европы в восточные страны – Китай и Индию – дорогу к сказочным восточным богатствам, свободную от португальских и испанских «владык морей»[7]7
  Willan, T. S. The Early History of the Russia Company, 1553–1603. Manchester, 1956. P. 2.


[Закрыть]. Ее возглавил опытный «в делах военных» знатный дворянин сэр Хью Уиллоуби – «адмирал с полной властью». Главным кормчим был назначен Ричард Ченслер. 11 мая 1553 г. три корабля отправились в плавание.

Трагическая гибель двух из этих кораблей отчасти доказала англичанам несбыточность самого проекта поиска пути в Китай и «Индии» через северные моря, но экспедиция все-таки состоялась. Ричарду Ченслеру на корабле «Эдуард Благое Предприятие» удалось достигнуть устья Двины, откуда как посланник английского короля он был отправлен в Москву и торжественно принят Иваном Грозным. Так была «открыта», пусть известная ранее, но не использовавшаяся для прямых торговых рейсов, морская дорога из Англии в Московское царство[8]8
  Ibid. P. 6.


[Закрыть].

Сведения, привезенные Ченслером – мореходом, послом и купцом, оказались настолько убедительными, а данная Иваном IV грамота о праве свободной торговли англичан в Московском государстве столь заманчивой, что «Торговая компания…» поторопилась получить у королевы Марии хартию на исключительное право торговли с Московией. В 1555 г. была создана особая «Московская компания» английских купцов, монополизировавшая московский рынок.

История Московской компании и ее важная роль в русско-английских отношениях XVI – начала XVII в. хорошо изучены[9]9
  См., напр.: Гамель И. X. Англичане в России в XVI–XVII вв. Спб., 1865–1869; Толстой Ю. В. Первые 40 лет сношений между Россией и Англией (1553–1593 гг.). Спб., 1875; он же. Сказание англичанина Горсея о России в исходе XVI столетия//Отечественные записки. Спб., 1859. Т. 122; Середонин С. М. Известия англичан о России XVI В.// ЧОИДР. 1884. Кн. 4; Любименко И. И. Указ. соч. Юрьев, 1912; Английские путешественники в Московском государстве XVI века/ Пер. Ю. В. Готье. Л., 1937; Алексеев М. П. Англия и англичане в памятниках Московской письменности XVI–XVII вв.// Учен. зап. Ленингр. гос. ун-та. Серия ист. наук. Л., 1947. Вып. 15; Лурье Я. С. Английская политика… С. 121–145; он же. Письма Джерома Горсея// Учен. зап. Ленингр. гос. ун-та. Серия ист. наук. Л., 1941. Вып. 8. № 73. С. 189–201; Виленская Э. С. К истории русско-английских отношений в XVI в.// Исторические записки. М., 1949. Вып. 29. См. также историографические обзоры в исследованиях: Накашидзе Н. Т. Русско-английские отношения во второй половине XVI столетия. Тбилиси, 1955; Лурье Я. С. Русско-английские отношения и международная политика второй половины XVI в.//Международные связи России до конца XVI в. М., 1961; Никитина Л. А. Англо-русские отношения в свете хроники В. Кэмдена // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972; Wi11аn Т. S. The Early History…; Idem. The Muscovy Merchants of 1555. Manchester, 1953; Anderson M. S. Britain's Discovery of Russia. 1553–1815. L., 1958; Baron S. H. The Muscovy Company, the Muscovite Merhants and the Problem of Reciprocity in Russian Foreign Trade // Muscovite Russia. Collected Essays (Variorum Reprints). L., 1980.


[Закрыть]. Известно, что еще в 1555 г. Компания имела капитал в 6 тыс. ф. ст., ее акции размещались между 207 акционерами. Правление компании избиралось из одного-двух губернаторов, четырех консулов и 24 ассистентов. Для ведения торговли в Московии правление назначало особых лиц – агентов; их было 2 или 3, из которых один объявлялся «правителем» или «управляющим». Агентам были подчинены «слуги» Компании: «подмастерья» и более привилегированные «стипендарии», или «стипендиаты». Если последних агенты могли отправить для наложения взысканий в Англию, то над первыми обладали полной властью и правом наложить на них любое наказание. Исследователи говорят о тесной связи Компании с высшей знатью и двором королевы: в составе этого акционерного общества в 1555 г. кроме одного «эрла» было еще 6 лордов, 22 рыцаря (из которых 5 олдермены), 13 эсквайров, 8 олдерменов, 8 джентльменов. Остальные члены – представители верхних и средних слоев английского купечества[10]10
  Английские путешественники… С. 14–15; Любименко И. И. Указ. соч. Гл. I–II; Willan Т. S. The Early History… P. 8, 19–47.


[Закрыть].

Дискуссии историков на тему, была ли «русская» политика Англии исключительно коммерческой (вопреки стремлению Ивана IV к политическому союзу), подтверждают главное: начиная с 50-х годов XVI в. каждая из двух стран занимала чрезвычайно важное место во внешнеполитическом курсе партнера[11]11
  См.: Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 17–18; Середонин С.М. Известия англичан… С. II; Лурье Я. С. Английская политика… С. 128, 134; он же. Русско-английские отношения… С. 422–426.


[Закрыть].

Почти весь комплекс записок англичан о Московии – это труды деятелей, так или иначе связанных с Московской компанией. Наиболее значительными являются записки первых купцов-мореплавателей Хью Уиллоуби, Ричарда Ченслера, дипломатов Томаса Рандольфа, Антони Дженкинсона, Джерома Горсея, Джильса Флетчера. Среди них есть и сухие служебные документы – донесения, письма, но большинство оставленных свидетельств – это трактаты и записки путешественников, которые, побывав в незнакомой стране, спешат поделиться своими впечатлениями, наблюдениями и советами с теми, кому еще предстоят такие предприятия. При этом авторы не упускали случая выразить верноподданнические чувства королеве и Англии, а также англиканской церкви и ее служителям. Английское общество во главе с королевой использовало записки для формирования общественного мнения и поощряло такие сочинения[12]12
  См.: Вайнштейн О. Л. Западноевропейская историография. М.: Л., 1964. С. 433.


[Закрыть]. Вот почему у англичан «…в ходу были книги о путешествиях с философской, педагогической, коммерческой точек зрения» [13]13
  Литературное наследство. Т. 91. С. 22.


[Закрыть].

О жизни Джерома Горсея – одного из самых интересных авторов английской «россики» – известно немногое. Биографические данные, собранные в XIX в. Э. Бондом, английским издателем его записок, малочисленны[14]14
  Russia at the Close of the 16th Century / Ed. by E. A. Bond. 1856. P. XIII–CXIX, CXXVIII–CXXXIV (далее – Бонд Э.); Dictionary of National Biography / Ed. by L. Stephen and S. Lee. L., 1908. Vol. 9. R. 1272—3.


[Закрыть]. Горсей происходил из старинного Дорсетширского рода. Его отец, Уильям Горсей (отсюда, кстати, имя Еремей Ульянов, данное Горсею в официальных русских посольских документах) был родным братом весьма известного при дворе Елизаветы сэра Эдварда Горсея. Очевидно, именно этому своему родственнику Джером Горсей был обязан знакомством и покровительством Фрэнсиса Уолсингема, могущественного государственного секретаря периода расцвета правления Елизаветы[15]15
  Уолсингему посвящено самое значительное сочинение Горсея – «Путешествия». О нем см. примеч. I к «Путешествиям».


[Закрыть].

Почти ничего не известно о деятельности Горсея до отъезда его в Россию в 1573 г., вероятно, в качестве «слуги» Московской компании. Нет документальных свидетельств и о первых семи годах его службы в России. Знающий русский язык Горсей привлекает к себе внимание московского правительства. В 1580 г. его, занимающего в то время должность управляющего московской конторой Компании[16]16
  Толстой Ю. В. Сказание… С. 103; о первых посольствах Горсея см. также: Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 32–34.


[Закрыть], посылают к королеве Елизавете с секретным и важным поручением. Затянувшаяся Ливонская война потребовала больших расходов. Россия остро нуждалась в военных припасах: порохе, селитре, меди, свинце и т. п. Горсей должен был договориться со своим правительством о доставке их из Англии.

Весной 1581 г. Горсей вернулся в Россию с 13 кораблями, нагруженными затребованными царем товарами. С этого времени его положение при царском дворе становится едва ли не исключительным: он выдает себя за важное должностное лицо английской конторы Компании в Москве; его знают видные русские деятели, бояре Иван Федорович Мстиславский, московские соседи английского подворья Никита Романович Юрьев и князь Иван Иванович Голицын. В это время Горсею, видимо, покровительствует сам царь.

За первой успешной миссией последовала вторая: в сентябре 1585 г. Горсей был вновь направлен русским правительством в Англию с известием о воцарении Федора Ивановича. Ни жалобы незадачливого посла Джерома Бауса, высланного из России после смерти Ивана Грозного, ни инспирированный Баусом донос Финча не смогли подорвать кредит Горсея в Англии. Летом 1586 г. он возвратился в Россию, выполнив щекотливые поручения своего нового покровителя Бориса Годунова. Но когда в августе следующего 1587 г. он вновь приезжает в Англию посланником русских, то на родине на него обрушивается поток обвинений и жалоб со стороны «слуг» и купцов Московской компании. Его обвиняли в использовании своего положения в России для личного обогащения, в том, что торговые операции он развернул в ущерб Компании и ее служащих, подрывая тем самым национальные интересы Англии[17]17
  Материалы и документы по обвинениям Горсея купцами Московской компании см. в Приложении I настоящего издания. См. также: Бонд Э. С. 315–327, 330–334; Rude & Barbarous Kingdom. Russia in the Accounts of 16th Century English Voyagers / Ed. by L.E. Berry, R. O. Crummey. Madison, Milwaukee, London, 1968. P. 251–252 (далее – Берри и Крамми).


[Закрыть].

Эти обвинения сделали неизбежным разбирательство в английском Верховном суде. И в этот критический момент (в конце 1587 или самом начале 1588 г.) Горсей непостижимым образом вновь оказывается в России. Можно вслед за некоторыми исследователями считать это тайным бегством[18]18
  См., напр.: Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 43, 46, 293–294; Берри и Крамми. С. 252.


[Закрыть], или отъездом, подготовленным Уолсингэмом[19]19
  См.: Лурье Я. С. Английская политика… С. 129, 141; он же. Письма… С. 192.


[Закрыть], но в России Горсей уже не встретил прежнего приема. Теперь московские власти, раздраженные злоупотреблениями английских купцов, обвиняли Горсея в долгах частным лицам и царской казне, запрещенной самостоятельной торговле на русском побережье[20]20
  Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 396–397; Бонд Э. С. СХІІ; Берри и Крамми. С. 252.


[Закрыть]. В довершение ко всему всплыло и получило огласку дело о «повивальной бабке» для царицы Ирины: выполняя тайное и, возможно, неверно им понятое поручение, Горсей вывез повитуху из Англии, но русские власти задержали ее в Вологде, а через год отправили назад в Англию, усмотрев в самом этом деле «бесчестье» для царицы. В результате Горсей был арестован и выслан (в мае 1589 г.) из Москвы в Англию под присмотром посланника Джильса Флетчера[21]21
  Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 46, 293–295


[Закрыть]. Долгий совместный путь домой (в Вологде их задержали до августа) прошел не без пользы для обоих англичан. Флетчер узнал от Горсея множество сведений, которые позднее использовал в своем трактате о России, а Горсей убедил Флетчера в своей невиновности настолько, что по возвращении тот защищал Горсея в особой записке, доказывая, что «вины» Горсея выдуманы его русским недругом, дьяком Андреем Щелкаловым[22]22
  Там же. С. 46–47; The English Works of Fletcher, The Elder / Ed. by L. E. Berry. Madison, 1964. P. 367. Возможно, в Вологде при активном участии Флетчера появляется «Коронация», текст которой явно отличается от всего, что написал Горсей.


[Закрыть].

Распря Компании с Горсеем между тем продолжалась. Купцы отказывались признать, что добытые Флетчером широкие привилегии в русской торговле – это результат хлопот Горсея, требовавшего себе за это вознаграждения. Но их недовольства были сущим пустяком в сравнении с убийственной характеристикой Горсея, содержавшейся в привезенной Флетчером царской грамоте, адресованной королеве:

«…А последнее… просишь о Еремее (Джероме Горсее. – А. С.), как… не ведомо для какие притчи тайно из вашего государства выехал, и вы приказали послу своему… в Аглинскую землю его прислати: и мы того Еремея с послом твоим, с Елизаром (Джильсом Флетчером. – А. С.), к тебе… послали; а Еремей за свое воровство жив быть не достоин, как меж нас, великих государей, и меж тебя… смуты делал… И вперед бы такие воры с гостми твоими в наше государство не ездили, чтоб в таких ворех смуты меж нас такими воры порухи не было» [23]23
  См.:Толстой Ю.В. Первые 40 лет… С. 349–350.


[Закрыть]. Это должно было означать конец дипломатической карьеры Горсея в Московии. Однако вопреки всему высокие покровители Горсея – Уолсингем и Берли – и на этот раз добились оправдания Горсея и убедили королеву послать его с новой миссией к царю Федору и правителю Борису Годунову весной 1590 г. (а не 1589 г., как в записках Горсея). Впоследствии королева Елизавета назовет среди мотивов своих действий и такие: «…Мы решились употребить службу (Горсея. – А. С.)… и по причине знания им нравов и обычаев вашей страны, с которой он хорошо знаком»[24]24
  Там же. С. 415.


[Закрыть].

Руководствуясь какими-то политическими расчетами[25]25
  См.: Толстой Ю. В. Сказание… С. 145–146; Лурье Я. С. Английская политика… С. 141–142.


[Закрыть], Уолсингем посылает Горсея сначала в Европу; тот сопровождает германского посла Палавичино, а затем под чужим именем пробирается через польские земли в Смоленск. Неясно, зачем это понадобилось Горсею, но сам факт лишь усилил подозрения русских[26]26
  Толстой Ю. В. Первые 40 лет… С. 48, 394–395.


[Закрыть]. Уже первые шаги Горсея в России в 1590 г. обнаруживают окончательную утрату им прежнего расположения: его ссылают в Ярославль по подозрению в шпионаже и по навету А. Щелкалова, высказавшего сомнения в подлинности королевских грамот, привезенных Горсеем из Англии[27]27
  Бонд Э. С. 360–364; Берри и Крамми. С. 252–253.


[Закрыть]. В результате в 1591 г. он был вынужден покинуть Россию, чтобы больше уже никогда сюда не возвращаться.

Итак, можно составить следующий список посольских служб и путешествий Горсея в Россию и Англию:

1573 – прибыл в Россию как слуга Московской компании;

1580 – отбыл в Англию послом Ивана IV;

1580, весна – вернулся в Россию;

1585, сентябрь – отбыл в Англию послом Федора Ивановича;

1586, июль – вернулся в Россию послом Елизаветы;

1587, июнь – август – отбыл в Англию послом Федора Ивановича;

конец 1587 – начало 1588 г. – тайно вернулся в Россию;

1589, май – выслан в Англию с Флетчером;

1590, апрель – вернулся в Россию послом Елизаветы;

1591 – окончательно вернулся в Англию.

По возвращении в Англию Горсей поселился в Букингемском графстве и, судя по замечанию в записках, на первых порах все еще интересовался событиями в России конца XVI – начала XVII в. В 1603 г. он получил рыцарское звание, между 1592 и 1620 гг. заседал в парламенте от разных местечек, в 1610 г. стал шерифом Букингемского графства. Точная дата смерти Горсея не установлена, хотя известно, что изданные в 1626 г. извлечения из его труда появились еще при жизни автора[28]28
  Рurсhas S. Purchas his Pilgrimage or Relations of the World and the Religions observed in all Ages and Places Discovered from the Creation unto this Present, etc. 4-th ed. L., 1626. P. 973–992. См. также археографическое введение к настоящему изданию.


[Закрыть].

* * *

Самое значительное из произведений Горсея о России – «Путешествия» – открывается посвящением государственному секретарю Фр. Уолсингему. В нем автор, в сущности, сам обозначил главные цели своего труда: сообщить определенные сведения своему покровителю Уолсингему, удовлетворить любознательность своих «добрых друзей». В историографии довольно рано утвердились две точки зрения на направленность источника и тесно связанную с ней проблему достоверности записок в целом. Анализ материалов Московской компании в исследованиях по русско-английским отношениям подготовил почву для мысли об «оправдательной» цели сочинений Горсея. В то же время Н. И. Костомаров высказал мнение о записках как о «воспоминаниях старика о прошлом», в основе которых обычные для мемуариста самолюбивые мотивы создания книги воспоминаний «после странствии по чужим землям»[29]29
  Россия в конце шестнадцатого столетия. Записки о Московии XVI века сэра Джерома Горсея / Пер. с англ. Н. А. Белозерской. Предисл. и примеч. Н. И. Костомарова. Спб., 1909. С. 17–18.


[Закрыть].

Сторонники «оправдательной» направленности записок полагают, что Горсей хотел, а возможно, и вынужден был рассказывать о своей деятельности так, чтобы снять предъявленные ему обвинения, употребляя для этого все средства, в том числе и фальсификацию. Утверждению такого мнения способствовала статья Чарльза Сиссона с характерным названием «Англичане в Московии шекспировских времен, или Жертвы Джерома Горсея»[30]30
  Sissоn Ch. Englishmen in Shakespeare's Muscovy or the Victims of Jerome Horsey // Melanges en I'honneur de Jules Legras. P., 1939. P. 232–246.


[Закрыть], посвященная конфликту в Москве между Горсеем и соперничавшим в торговых делах с англичанами голландским купцом Яном де Валле. Статья Сиссона стала еще одним аргументом в пользу мнений об «оправдательности» труда Горсея. Последовательно проводят эту же мысль современные издатели записок иностранцев Л. Е. Берри и Р. О. Крамми: «Горсей, вероятно, писал „Путешествия“ как окончательный ответ сроим обвинителям…», поэтому опасно доверять его известиям об отношениях двух стран[31]31
  Берри и Крамми. С. 254, 256.


[Закрыть].

Иная оценка записок дана Я. С. Лурье; по его мнению, Горсей по заданию лидера антикатолической партии Уолсингема боролся с проникновением в Россию испанского влияния в лице Яна де Валле. Я. С. Лурье считает произведения Горсея «важнейшим источником русской истории конца XVI в.», а исходный материал «оправдательной» оценки записок – жалобы Московской компании – источником «чрезвычайно пристрастным»[32]32
  См.: Лурье Я. С. Письма… С. 190–194; он же. Английская политика… С. 129; он же. Русско-английские отношения… С. 437


[Закрыть]. Доводы Я. С. Лурье не позволяют рассматривать полностью весь текст записок как попытку автора оправдать свои действия в России.

Характер и направленность сочинений Горсея теснейшим образом связаны с другим исключительно важным вопросом – историей создания текста источника. Горсей написал не одно, а три сочинения: «Путешествия сэра Джерома Горсея» (далее – «Путешествия»), «Торжественная… коронация Федора Ивановича» (далее – «Коронация») и «Трактат о втором и третьем посольствах мистера Джерома Горсея» (далее – «Трактат»)[33]33
  См. настоящее издание.


[Закрыть]. Его работа над сочинениями была «многоступенчатой»: на протяжении примерно двух десятилетий он несколько раз возвращался к редактированию по крайней мере одного из сочинений – «Путешествий», отчего текст приобрел своеобразную хронологическую «разнослойность». Особенно важен вопрос о времени создания «Путешествий» как самого сложного по структуре, содержащего наиболее ценные известия сочинения.

Наблюдения, сделанные нами при исследовании текстов Горсея и опубликованные в 1974 г. [34]34
  См. Севастьянова А. А. Сочинения Джерома Горсея как источник по истории России XVI – начала XVII века: Дис…канд. ист. наук. М..1974. Гл. I. С. 59–83; она же. Записки Джерома Горсея о России в конце XVI – начале XVII века: (Разновременные слои источника и их хронология) // Вопросы историографии и источниковедения: Сб. трудов. М., 1974. С. 63–83.


[Закрыть], проверенные и уточненные при подготовке настоящего издания, позволяют предложить такую последовательность в написании этих сочинений. Самым ранним ядром «Путешествий» является рассказ о царствовании Ивана Грозного, завершающийся известием о смерти царя. В основе его, возможно, лежат какие-то записи Горсея, заметки дневникового характера и тому подобные фрагменты, обработанные не позднее конца 80-х годов XVI в. или в 1590 г. 1589 г. – время появления другого сочинения – «Торжественной и пышной коронации Федора Ивановича». Посвященное событию 1584 г., оно доводит изложение до 1587 г., а его публикация была осуществлена уже в 1589 г.[35]35
  См. археографическое введение к настоящему изданию.


[Закрыть]. На рубеже 1580-х и 1590-х годов был, видимо, написан фрагмент «Путешествий», повествующий о событиях с начала царствования Федора до возвращения Горсея послом Елизаветы в Московию. Эта часть читается как небольшой рассказ, многие страницы его посвящены Борису Годунову, а большинство событий здесь сконцентрировано вокруг 1586 г. Тогда же Горсей пишет «Трактат о втором и третьем посольствах…», дописывая этот текст уже после своего окончательного возвращения в Англию в 1591 г.

В начале XVII в. Горсей вносит в текст «Путешествия» значительный слой мемуарного характера о событиях конца 80 – начала 90-х годов, дописывает историю «смуты», уже известную ему по чужим рассказам. В тот же период, а также, видимо, в 20-е годы XVII в., весь текст «Путешествий» подвергается редактированию, в результате которого в разных местах этого сочинения остались приписки, краткие комментарии и вкрапления начала XVII в.

Таковы, по нашему мнению, главные этапы истории создания трех сочинений Горсея. Подчеркнем, что в данном случае речь идет о примерной хронологии этапов создания записок. Схема с точным приурочиванием не только всех сочинений Горсея, но и их отдельных фрагментов (дополнений, исправлений и т. д.) требует досконального исследования рукописи Горсея, причем оригинала, а не фотокопии. В таком же изучении нуждаются и другие документы, хранящиеся в архивах Великобритании.

Попытки построить схему создания сочинений Горсея, не основанную на предварительном анализе, грозят оказаться бездоказательными. Печальный пример такой, на наш взгляд, игры в текстовые сюжеты находим в недавно опубликованной статье В. А. Колобкова и его диссертационном исследовании, появившемся уже после сдачи настоящей рукописи в печать[36]36
  Колобков В. А. Мемуары Джерома Горсея о России XVI в.// Исследования памятников письменной культуры в собраниях и архивах отдела рукописей и редких книг: (Воспоминания и дневники): Сб. науч. трудов. Л., 1987. С. 122–141; Деятельность Джерома Горсея в России (1588–1589). Вестник Ленингр. ун-та. Сер. 2. 1987. Вып. 2. № 9. С. 81–85. Более позднее (по сравнению с подготовкой настоящего издания) появление диссертации В. А. Колобкова не позволяет, к сожалению, дать подробный разбор построений этого автора.


[Закрыть]. Автор манипулирует текстами без учета их особенностей, пытаясь то «наложить сетку» одного сочинения на другое, в надежде, что «незакрытые сюжеты дадут жестко установленные (выделено мной. – А. С.) поздние вставки», то объявляя «Путешествия» «оригиналом» «Коронации». При этом забывается, что основанные на бесконечных допущениях схемы совершенно бессмысленны, ибо исключают возможность добротных рекомендаций для исследователей. Только что выдвинутое предположение В. А. Колобков преподносит как аксиому, не утруждая себя доказательствами. Этот некорректный методический прием в сочетании с отсутствием отсылок к ряду работ дореволюционной, зарубежной и советской историографии таит опасность разного рода натяжек в интерпретации известий[37]37
  Колобков В. А. Мемуары Джерома Горсея… С. 141, 139; он же. Джером Горсей и его сочинения о России XVI века // Автореф. дис… канд. ист. наук. Л., 1988. С. 11, 15, 17.


[Закрыть].

В работе «Россия после опричнины» Р. Г. Скрынников, соглашаясь с общим выводом о разновременных слоях записок, высказывает сомнения в справедливости некоторых наших наблюдений[38]38
  Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. Л., 1975. С. 34.


[Закрыть]. Исследователь предлагает считать ранней редакцией записок «Повествование о посольских миссиях Горсея, охватывающее период с 1580 по 1587 г.» (с. 35) и датирует эту редакцию 1587 г. Отличительной чертой этого повествования Р. Г. Скрынников называет благосклонное отношение Горсея к России. В описании времен Ивана IV (70-х годов и опричнины), по мнению Р. Г. Скрынникова, у Горсея звучит враждебный тон, появившийся после его возвращения на родину в 1591 г. и обусловивший позднюю мемуарную редакцию записок (с 35–36).

Такой взгляд на историю создания текста «Путешествий» имеет ряд уязвимых моментов. Остановимся на них подробнее для уяснения самой проблемы. Сделать это тем более необходимо, что имеется еще одна оригинальная трактовка этого вопроса в статье американского исследователя Роберта Кроски, впервые, кстати, сравнившего некоторые аргументы, приведенные в нашем переводе записок Горсея 1974 г. и в работе Р. Г. Скрынникова[39]39
  Croskey R. The Composition of Sir Jerome Horsey's «Travels»// Jahrbiicher Fur Geschichte Ostcuropas. Wiesbaden, 1978. Bd. 26. H. 3. S. 362–375. В настоящем разборе аргументации Р. Г. Скрынникова критические замечания Кроски не повторяются


[Закрыть].

Итак, предлагаемая Р. Г. Скрынниковым датировка ранней редакции «Путешествий» (1587), во-первых, основана на упоминании Горсеем о его 17-летней службе (с. 34). Но фраза в тексте не завершается указанным упоминанием, в ней есть продолжение: о поручении королевой Горсею «самого опасного» из всех прежних миссий и служб. Речь идет о его последнем посольстве в Россию, написать о котором Горсей мог только после 1590 г. (или, по дате самого Горсея, 1589 г.). Таким образом, рассуждение о 17-летней службе никак не соотносится у автора с 1587 г. и, следовательно, не дает оснований для той датировки («ранняя редакция»), которую предлагает Р. Г. Скрынников. Высказанное здесь же предположение, что Горсей мог иметь в виду начало службы не в Москве (напомним, с 1573 г.), а во Франции и Нидерландах, Скрынников никак не развивает и не доказывает.

Во-вторых, в «ранней редакции» о посольствах 1580–1587 гг., отличающейся, по Р. Г. Скрынникову, «связностью и однородностью», есть, однако, известия, перебивающие мотив посольских путешествий автора (например, упоминание о смерти Магнуса в рассказе о посольстве 1580 г., ссылка на издание Гаклюйта (1589) и Флетчера (1589 или 1591) в описании 1586–1587 гг., известие о казни Головина в рассказе о миссии 1586 г. и т. д.). Одновременно рассказ о 1586–1587 гг. содержит досадные неточности в деталях, столь свойственные мемуарам (спутано имя царицы Ирины, князя В. М. Звенигородского). С другой стороны, подавляющая часть текста «Путешествий» не входит в выделяемый рассказ «ранней редакции» о посольствах 1580–1587 гг., в этой части есть уникальные известия о России, поэтому объявить все это написанным в первой четверти XVII в., думается, нельзя.

Наконец, в-третьих, «враждебный тон» Горсея, о котором говорит Р. Г. Скрынников применительно к известиям о 70-х годах и опричнине, явно непостоянен: в описании царствования Ивана IV у Горсея имеются и вполне доброжелательные по тону фрагменты. Иное дело – две резко противоположные трактовки деятельности и характера Бориса Годунова, уживающиеся в «Путешествиях»[40]40
  См.: Севастьянова А. А. Сочинения Джерома Горсея… С. 171, 177. См. также далее в Предисловии к настоящему изданию.


[Закрыть]. Но это наблюдение уже выходит за рамки разбираемого построения Р. Г. Скрынникова.

В статье «Композиция „Путешествий“ сэра Джерома Горсея» (1978 г.) Р. Кроски, внимательно изучив все пометы на полях и в тексте подлинной рукописи Горсея, проанализировав его биографические данные и предисловия к первым публикациям издателей Гаклюйта и Пёрчеза, предложил свою схему написания записок Горсея: