Текст книги "Вуаль лжи"

Автор книги: Джери Уэстерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Когда Криспин добрался до кабинета шерифа, ему пришлось довольно долго стоять в дверях, пока Уинком делал вид, что не замечает его. Затем коротким кивком он пригласил Криспина войти. Заваленный бумагами стол шерифа стоял возле ревущего камина. Криспин постарался оказаться как можно ближе к огню, хотя в таком месте трудно ощущать хоть какое-нибудь тепло.

Не поднимая глаз, Уинком отхлебнул вина, поставил подпись на каком-то документе, затем потянулся за следующим листом. Принялся его читать, мерно поводя головой из стороны в сторону.

Криспин достаточно давно был знаком с Саймоном Уинкомом и потому понимал, что с ним играют. Шериф оттягивал неизбежное – по какой-то своей причине. Может быть, дело настолько серьезно, что даже Уинкома заставило призадуматься? От этой мысли неприятная дрожь в животе превратилась в настоящие спазмы.

Огонь кидал яркие и обманчиво успокоительные блики на стены кабинета, а толстая свеча на столе со всем усердием пыталась подсветить бумаги. Промасленный бычий пузырь, натянутый в окне, впускал свет догорающего дня, придавая ему золотистый оттенок. В углу мерцал факел, но это почти не разгоняло теней от сумерек, наползавших на высокую сводчатую комнату. Криспин до сих пор не решил, предпочитал ли Уинком полумрак или просто не представлял себе, что все может быть по-другому.

Шериф приподнял гусиное перо над документом и замер. На пергамент упала чернильная капля, но Уинком, казалось, не обратил на это внимания. Наконец он отшвырнул испачканный кляксой листок и фыркнул. Чуть вскинув черные брови, шериф взглянул на Криспина исподлобья. Рот исказила чудовищная гримаса – такая могла бы появиться на морде химерического создания.

– Черт возьми! Что с вами приключилось?

На этот раз Криспин не стал трогать щеку: тупая боль и без того напоминала ему, во что превратилось лицо. На шее до сих пор оставались следы от пальцев неудачливого палача.

– Вы постарались, да и другие тоже.

– Продолжаете пользоваться известностью, как я посмотрю, – глумливо ухмыляясь, заметил Уинком.

– Как всегда, милорд шериф. – Криспин отвесил поклон, хотя он вышел у него скорее издевательским, нежели церемонным. – До сих пор вы направляли ко мне посыльных или… «эскорт». – Он извлек письмо из кошеля, подержал в руке и лишь затем пустил по столу. – Почему на сей раз такая официальность?

– Да потому, что этот вызов и есть официальный. У нас теперь имеется о нем запись.

Уинком взял документ в руку и крикнул письмоводителю, дежурившему в соседней комнате. Вошел коренастый человек, молча забрал повестку и на выходе из кабинете мельком бросил взгляд на Криспина.

– Иногда, – продолжил шериф, – записи оказываются очень и очень полезны.

– Я вновь задам прежний вопрос… Почему?

Уинком сердито посмотрел на него, помедлил с ответом – вероятно, чтобы лишний раз подчеркнуть собственную принадлежность к избранным, в чей круг Криспину вход был заказан, – однако эффекта не получилось.

– Чтоб вам провалиться, Криспин! Вечно вы суете нос во все дела. – Шериф взял было бумаги в руки, но затем передумал. – У нас с вами отношения неофициальные. Пожалуй, даже слишком.

– И это вас огорчает? А может быть, на это кто-то другой жалуется?

– Не вашего ума дело. Я вас вызвал, и все тут. А зачем и почему, вас не касается. Так решил я, лорд шериф… Итак. Уже узнали, кто убийца?

– Нет. А вы?

Уинком раздраженно фыркнул, затем откинулся на спинку кресла, решив, видимо, сменить тон на менее формальный.

– Вы даже вообразить не можете, до чего мне досаждает эта работа. Быть шерифом, я имею в виду. Да. Я пытался отказаться от этой «чести», но законы нашего короля любого заставят подчиниться.

– Большой штраф?

– Не то слово. У меня, понимаете ли, есть свое собственное торговое дело. Но когда повелевает король…

– Да, я в курсе.

Уинком, похоже, на минуту забыл о неприятностях и даже улыбнулся Криспину:

– Вот именно.

– Саймон, мое терпение утомилось до предела. Вы вызвали меня, чтобы сообщить о новых уликах или, наоборот, узнать что-то новое?

– А у вас есть нечто новое?

На лицо Криспина вернулась кривая усмешка.

– Нет.

– Лжец. – Уинком привстал и наклонился над столом. – И не смейте называть меня по имени.

– Да, мой господин.

Криспин приложил ладонь к ноющей голове. Неужели Уинком не предложит присесть? Так недолго и сознание потерять… Шериф опустился в кресло и знаком показал Криспину сделать то же самое. Тот с облегчением повиновался.

Уинком несколько раз досадливо сжал кулаки. Лицо его потемнело, чему немало способствовал сумрак, царивший в комнате.

– Это дело насчет Николаса Уолкота… – заговорил Уинком. – Думаю, вам лучше оставить его властям.

– Да? Отчего же?

Шериф грохнул кулаком по столу и пророкотал:

– Потому что я так сказал!

– Ну, в таком случае – конечно.

– Не надо дерзить, Гест. Не думаю, что вам пойдет на пользу, если я решу еще разок заняться вашей физиономией.

– Да, мне пока вполне достаточно, – кивнул Криспин, потирая подбородок.

– До меня донеслись странные слухи. Что-то насчет полуночных купаний в Темзе.

Криспин хмыкнул:

– Тут удивляться нечему. Как вы сами выразились, я пользуюсь известностью.

– Если будете отмалчиваться, то я вам помочь не смогу. Так что придется забыть про Уолкота.

– С какой стати? Мне от него причитаются деньги.

– Он мертв.

– Согласен. Признаю, это несколько осложняет дело.

– И сколько он вам остался должен? – Уинком потянулся к своему поясу и достал из кошеля несколько монет.

Криспин поднялся со стула и, не веря глазам, приоткрыл рот:

– Что… что вы задумали?

– Собираюсь погасить его долг, чтобы вы с чистой совестью забыли об этом деле.

– Да что происходит? Вы? Решили мне заплатить?!

– Криспин, просто возьмите деньги и успокойтесь на этом.

Бессмыслица какая-то. Синдикат. Сарацины. Итальянцы. Мертвый торговец и священная реликвия. А теперь вот и Уинком вдруг возжелал заплатить недополученное жалованье…

– Вам кто-то приказал отвадить меня от этого дела? А ведь вы сами утверждали, что гильдия торопит с его завершением. Это они вас заставили написать ту повестку? Какое отношение они имеют к отправлению королевского правосудия?

Перед глазами Криспина всплыли учетные книги, в особенности записи о таможенных расходах, что сейчас лежали в его каморке. Кроме того, на память пришел мужчина в ливрее, который вроде бы за ним следовал… А интересно, какую ливрею носят слуги этой гильдии?

Уинком поморщился, но отмолчался.

– Имейте в виду, – наконец сказал он. – С теми, кто своевольничает, порой приключаются большие неприятности. Отчего бы вам не повиноваться и позабыть про убийство? Да и денежки вам не помешают.

– К дьяволу ваши деньги!

– Остановитесь, Криспин. Или очень сильно пожалеете.

Нечто подобное говорил и Махмуд. Криспин внимательно всмотрелся в напряженное лицо шерифа, но, кроме раздражения, ничего в нем не прочел.

– Криспин, я требую от вас повиновения. Ради своего же благополучия не лезьте в это дело.

В очаге зашипело мокрое полено, где-то у стенки процокала коготками прошмыгнувшая крыса – контрапунктные вставки к тишине и недодуманным мыслям Криспина.

– Понятно… Могу ли я быть свободен, милорд шериф?

Уинком вздохнул:

– Так вы перестанете вмешиваться?

Криспин передернул плечами:

– Позвольте идти?

Шериф откинулся на спинку троноподобного кресла и сложил руки на груди. Затем поднес кулак ко рту и задумчиво прикусил костяшку. Овальный камень в его перстне сверкал ко всему безразличными искрами. Он провел перстнем по усам, опустил руку на колено.

– Что ж, ступайте. Но помните: если не прислушаетесь к моим словам, вам останется только уповать на Господа.

Криспин церемонно поклонился – как если бы дело происходило при дворе, – после чего быстро покинул кабинет.

Он торопливо шагал в сторону «Кабаньего клыка», раздумывая над произошедшем. Уинком чего-то недоговаривает, это совершенно очевидно. До сих пор шериф ни разу не приказывал Криспину прекратить расследование. Все было ровно наоборот. Может, и в самом деле гильдия надавила на Уинкома? И если да, то что у них за рычаг?

Криспин время от времени бросал взгляд на высокие стены Ньюгейтской тюрьмы, пока они наконец не скрылись за шпилями и гребнями крыш скученных лондонских улочек. Единственное, что сейчас поднимало ему настроение, была мысль о чаше вина в «Кабаньем клыке», а еще надежда увидеть там Филиппу – хотя не обязательно в указанном порядке.

Пересекая улицу, он посмотрел вбок, чтобы не попасть под колеса какой-нибудь телеги, и тут заметил двух мужчин на расстоянии вытянутой руки. Пожалуй, они вполне вписались бы в толпу, если бы не чрезвычайно широкие плечи одного из них, а еще курчавые черные волосы. Его хорошо сформированный, но крупный нос нависал над темными толстыми губами. Второй мужчина был куда более тщедушного сложения и гораздо ниже ростом, примерно по плечо верзиле. Его костистое, вытянутое лицо напоминало крысу. Одеты они были весьма прилично, но явно не по английскому обычаю. И еще они не отрывали глаз от Криспина.

Он шел долго, хотя не мог сказать с уверенностью, что его преследуют, однако на одном из перекрестков нырнул в неприметный переулок, а оттуда выскочил на другую улицу. Осторожно обернувшись, он понял, что мужчины не отстали.

Криспин быстрым шагом углубился в паутину совсем уж крошечных переулков, нашел нужный поворот и очутился в хорошо знакомом месте. «Прошу за мной, господа…» Еще немного!

А вот и тупик, который он искал. По горе наваленных бочек Криспин взобрался на мокрую от дождя крышу, улегся ничком, расшатал пару черепиц и, взвесив их на ладонях, принялся ждать.

Глава 11

Тяжелые шаги приближались, Криспин услышал, как мужчины вошли в тупик – и остановились. Он подавил желание заглянуть за свес крыши, вдруг они заметят его.

– Joseph santo![17]17
  Святой Иосиф! (ит.)


[Закрыть] – окликнул один из них.

– Siamo nella merda![18]18
  Мы в полном дерьме! (ит.)


[Закрыть] – отозвался другой.

По голосам Криспин смог точно определить, где они находятся, и, прицелившись, бросил черепицы. Обе попали точно по головам. Послышались приглушенные вопли. Криспин высунулся за карниз. Коротышка прижимал руку к темени, и Криспин заметил, что у него не хватает двух пальцев.

Он спрыгнул, перекрыв выход из тупика, и выхватил кинжал.

– Вы кто такие?

Коротышка вытащил длинный и узкий стилет.

– Чтоб тебя черти взяли, bastardo.

– Погоди, – сказал широкоплечий, приподнимаясь с колена и морщась от боли в голове. – Нам приказано только поговорить с этим stronzo, помнишь?

Коротышка пренебрежительно фыркнул, но вернул оружие в ножны.

– Спрашиваю еще раз! – прорычал Криспин. – Кто вы такие?

– Я – Склаво, – сообщил верзила. – А вот его, – он показал на коротышку, – кличут Беспалым.

– Любопытно. В свое время я знавал одну собаку, так она была бесхвостая. Случайно, не родственница ему?

Беспалый метнулся было вперед, но Склаво вновь его остановил.

– В следующий раз я могу его и не удержать, синьор Гест. В конце концов, именно он связывал вам руки-ноги, правда?

– Si. He забыли еще полуночное купание? – спросил Беспалый.

Криспин нахмурился.

– Нет, не забыл.

Склаво издал смешок:

– От нас мало кто уходит. А вот вы нас подвели, можно сказать, на глазах хозяев.

– Да-да. Уж извините, что выжил. Я плохо воспитан.

– Не важно, – дернул плечом Склаво. – Надо поговорить, но только не здесь. Тут слишком сыро.

В «Кабаний клык» нельзя. Там Филиппа.

– Что ж, джентльмены, после вас.

Он взмахнул кинжалом и отступил в сторону.

Следуя указаниям Криспина, они добрались до кабачка «Пес и кость», который располагался к югу от его дома, на Картер-лейн, в тени собора Святого Павла. Мужчины вошли первыми и сели за стол неподалеку от двери. Если они все же решат кинуться на него, надо обеспечить себе отход, а посему, в нарушение обычного правила, Криспин сел спиной к дверям.

Этот кабачок был поменьше «Кабаньего клыка» и куда более грязен. В зале вечно пахло так, словно где-то в углу сдохла крыса.

– Наш хозяин хотел бы с вами договориться. – Склаво облокотился на липкий стол и сгорбил могучие плечи. – Он про вас все знает.

– Я восхищен. Но с Махмудом мне больше говорить не о чем.

Склаво переглянулся с Беспалым и расхохотался.

– Махмуд? Он нам не хозяин. Мы просто иногда выполняем для него кое-какие поручения. По приказу хозяина.

– И кто ваш хозяин?

Склаво фыркнул. Беспалый издал звук, походящий на смех, однако в нем было столько шипения, что на память пришла кошка, выкашливающая комок шерсти.

– Мы не произносим его имя, – пояснил Склаво.

– Я не буду вести переговоры с людьми, которых не знаю.

– Вы напрасно так быстро отказываетесь, синьор Гест. Выслушайте наше предложение, и если оно вам не понравится, то просто пойдете своей дорогой.

– И я должен в это поверить?

Склаво пожал плечами:

– У нас нет приказа вас убить, В противном случае… – Он вновь пожал плечами. Беспалый хихикнул. – Этот разговор просто не состоялся бы.

– Как в прошлый раз, а? – усмехнулся Криспин.

Беспалый поперхнулся, полез за стилетом, но Склаво отрицательно мотнул головой.

– Вы слишком вспыльчивы, il mio amico.[19]19
  Мой друг (ит.)


[Закрыть]

Беспалый показал рогатку из пальцев и сплюнул в сторону Криспина. Склаво улыбнулся:

– Что вы скажете, если мы предложим мешочек монет?

Криспин насупил брови.

– Итальянских?

Толстые темные губы Склаво расползлись еще шире, придавая лицу комичное выражение.

– Итальянских, английских… На ваше усмотрение. Восемьсот фунтов – неплохой заработок, верно?

Криспин откинулся назад и вытер рот.

– Боюсь, мастер Склаво, я вас не понимаю.

Итальянцы переглянулись.

– Да, фунты. Разве я ошибся в выборе слова? – удивился Склаво и вновь повернулся к Криспину. – Наш хозяин предлагает вам восемьсот фунтов. Громадная сумма, нет? Вы станете весьма состоятельным человеком. Насколько мне известно, законы вашего короля гласят, что владелец земли стоимостью восемьсот фунтов имеет право на рыцарский титул.

Криспин нахмурился.

– Впрочем, – продолжал Склаво, – далеко не всякий может на это рассчитывать.

– Где ваш хозяин найдет такое количество английской монеты? – резко спросил Криспин.

На это Склаво лишь улыбнулся.

Криспин не видел такой груды денег с той поры, когда сам был лордом, но куда более поразительной была готовность хозяина Склаво расстаться с ней – да еще в фунтах. Криспин прикинул возможные варианты, и сделанный вывод ему не понравился.

Он придал лицу бесстрастное выражение.

– Понятно… А на каких условиях?

– Их попросту нет. Так же как и процентов. Подарок в чистом виде. Считайте, что так мой хозяин приносит свои извинения за попытку вас убить. Мы тоже поразмышляли, а потом решили: какая разница? Промашка есть промашка. Вот наш хозяин и хочет ее загладить.

– Для меня разница очень большая. Кстати, о какой именно ошибке идет речь?

Склаво переплел пальцы, развел руки в стороны, повторил этот жест несколько раз и, видимо, решившись, навалился грудью на стол.

– Поначалу убийство Уолкота приписали вам, – очень тихо сообщил он. – А моему хозяину его гибель была пока что не с руки. За такие поступки у нас принято наказывать раз и навсегда. – Он широко улыбнулся и откинулся назад. – К счастью, вам удалось выжить.

– Вот уж действительно, к счастью. Судья, присяжные и палач в одном лице, а? Судя по всему, ваш хозяин весьма примечательный человек. Хотелось бы с ним встретиться.

.– Уж поверьте мне на слово, это не в ваших интересах.

Криспин поиграл пальцами на рукояти кинжала.

– Допустим. Так что там насчет щедрого подарка? Сомневаюсь, что ваш хозяин готов его сделать лишь в расчете на мое нетленное к нему уважение.

– Тут вот какое дело… Он бы очень хотел, чтобы ему вернули обещанный кусок одной очень особенной материи.

– Понятно. Восемьсот фунтов – убедительное свидетельство его веры в мои способности.

Склаво пожал плечами:

– Как я и говорил, он о вас наслышан.

– Есть ли у меня время на обдумывание?

Склаво откинулся и щедрым жестом развел руки.

– Конечно. Мы даем вам целый день.

– Один день?

– Помилуйте, любой человек в ваших обстоятельствах способен за один день решить, хочет ли он разбогатеть. Как надумаете, пришлите посыльного. – Он огляделся и хмыкнул. – Сюда, в кабачок «Пес и кость».

– Не в «Чертополох»?

Склаво улыбнулся:

– Сюда.

Он поднялся, его примеру последовал Беспалый, который вместе с коротким кивком подарил Криспину насквозь фальшивую улыбку. Криспин тоже встал, кивнул в ответ, вылез из-за стола и покинул таверну.

Стало быть, они думали, что это он убил Уолкота. С какой стати, спрашивается? И куда более важный вопрос: почему это их так волнует? Он вышел на раскисшую улицу. Стремясь обойти лужи, подернувшиеся ледком, который уже не могло растопить слабое солнце, он все-таки угодил одной ногой в залитую водой колдобину. Тут же напомнила о себе дыра в башмаке.

Криспин встал под свесом крыши и, вытряхивая воду, посмотрел назад. Итальянцы его не преследовали. Он облегченно вздохнул, скосив глаза на клубок пара изо рта. Любопытно. Получается, они вовсе не подручные Махмуда, хотя поначалу их поведение говорило об ином. В таком случае кто же он, их настоящий хозяин? Возможных ответов много, однако не в пример более интересной является общая картина этого дела. Образно выражаясь, что за гобелен хотят они соткать из куска той удивительной материи?

По дороге к «Кабаньему клыку» и Филиппе в его голове проносилась одна идея за другой. Тут, пораженный неожиданной мыслью, он внезапно остановился посреди улицы, поразмыслил с секунду и резко свернул в сторону, направляясь уже не к таверне, а домой. Надо бы еще разок взглянуть на те учетные книги.

Не мешкая, Криспин достиг Шамблз, поднялся по лестнице и, распахнув дверь, сразу кинул взгляд на стол, где он оставил книги по выходу из дома.

Пусто.

Криспин заглянул под стол, под топчан, обыскал все полки, оглядел подоконник – и наконец встал посреди каморки, уперев руки в бока.

– Так, – сказал он вслух. – Вот тебе и ответ.

По дороге к Гаттэр-лейн Криспин чертыхался не переставая. Он подозревал, что итальянцы были слишком хитры, чтобы дать Себя обнаружить. Более того, не давала покоя мысль, что Склаво и его неразговорчивого беспалого спутника подослали специально, чтобы отвлечь внимание Криспина.

Хотя нет, в их словах читалось слишком много непосредственности, да и сведений они сообщили немало. А ведь могли попросту дать Криспину по голове, тем более что не в первый раз. Искренние люди, что и говорить. Так в чем же заключается эта игра?..

Он накинул капюшон на мокрые волосы и сгорбился под моросящим дождем.

Мандилион. Для людей с безжалостными повадками эта святая реликвия была предметом вожделений. Подумать только: гнусные преступления каким-то образом связаны с вещью, олицетворявшей борьбу со злом! Уолкота убили… хотя, возможно, и не из-за куска ткани. Скажем, из-за тех сведений, которыми он мог обладать. Например, что-то такое нашел в тех книгах. Которые бесследно пропали! В рядах таможенных чиновников завелся некто нечистый на руку, по крайней мере если вести речь о рынке английских тканей. Как далеко простирается эта цепочка? И какую роль здесь играют итальянцы?

Криспин вспомнил то время, когда сам играл определенную роль в придворной политике. Восемь лет назад, даже раньше, Ломбардия подчинялась Милану, а герцогом Миланским был…

– Бернабо Висконти, – пробормотал он.

Да, Криспин его помнил; даже встречался, когда Ланкастер направил его с миссией в Милан. Криспину было поручено провести переговоры о торговом порте.

Он припомнил свой приезд в Милан. Встретили его очень тепло, и еще была женщина из придворного окружения, с которой он особенно «подружился». Криспин невольно улыбнулся. Она была голубоглазой и золотоволосой, хотя ни в коем случае не ангелом. Эта мысль заставила его улыбнуться еще шире, но веселое настроение тут же улетучилось. Двор герцога Висконти представлял собой место, где постоянно следует быть настороже, а Криспин пренебрег этим правилом. Вероломный герцог согласился было на все условия, которые изложил ему Криспин, но затем Криспина опоили и ситуация резко изменилась.

Ланкастер пришел в ярость, но не на Криспина, и поклялся отомстить, хотя из этого ничего не вышло.

Наверняка за мандилионом охотятся по приказу Висконти. Герцог славился любовью к захватыванию чужих территорий и богатств – подобно тому как другие люди склонны любить игру в шахматы, и это сравнение тем более уместно, коль скоро все его подручные, так же как и соперники, были для него простыми пешками. Отравления, пытки, грабежи, похищения – вот какими были инструменты его «валютной политики». Он без тени сомнения был готов подстрекать своих же соседей к междоусобной войне, и, являясь лицемером до мозга костей, мог тут же устроить набег на неохраняемое семейное гнездо.

Висконти хотел заполучить мандилион, однако и в темной истории с вывозом товаров также чувствовалась его рука. Должно быть, он исхитрился поместить своих клевретов на нужные места в таможенной службе, причем не исключено, что они имелись даже в составе гильдий – и теперь воровал из таможенных платежей. Криспин знал, что пошлины шли на финансирование военной казны короля Ричарда, но что, если Висконти задумал этому помешать? Имелся только один человек, которому можно задать такие вопросы.

Ланкастер.