Текст книги "Вуаль лжи"

Автор книги: Джери Уэстерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Филиппа на мгновение закрыла лицо руками и кинулась вон из мезонина. Адам не отставал.

Криспин остался в одиночестве – вернее говоря, в компании с телом Николаса Уолкота. Он бросил взгляд на мертвеца, хотя ответ, разумеется, лучше поискать внизу.

По дороге Адам обогнал Филиппу, первым подскочил к двери в гостиную и отпер ее. Криспин укрылся в тени проема, чтобы выиграть время и получше рассмотреть гостей: двое мужчин и женщина. Незнакомцы повернули головы на звук шагов. Адам отвесил поклон и возвестил:

– Госпожа Филиппа Уолкот, – после чего отступил в сторону.

Один из мужчин нетерпеливо вышел вперед. Его нахмуренные кустистые брови носили тот же оттенок, что и темные маслянистые волосы, скрытые до середины лба под зеленой круглой шапочкой, украшенной жемчужной заколкой с гербом города Сантьяго-де-Компостела. Рукава темно-зеленого упелянда носили на себе еще парочку свидетельств принадлежности к пилигримам, тем не менее наибольшее внимание Криспина привлекла к себе его мантия, вернее – ее покрой. Рукава были длинными, как того и требовала мода, однако вовсе не касались пола – хотя именно этого следовало ожидать от человека, принадлежащего к богатому семейству торговцев тканями. Мыски обуви также не были чрезмерно удлинены.

– Почему нас заперли в этом помещении? – потребовал ответа мужчина.

– Мои извинения, – сказала Филиппа, прибегнув к самому изысканному акценту, хотя в ее голосе звучали несколько истерические нотки. – Таково было правило, которое, установил сам Николас: всегда запирать любые двери.

Мужчина побагровел и был, по-видимому, готов обрушить весь свой гнев на Филиппу. Криспин решил вмешаться и кивнул Адаму, переступая порог.

Кастелян встревожено облизнул губы и объявил:

– Криспин Гест… э-э… Следопыт!

В этот момент обернулись все без исключения. Мужчина в зеленом направился к Криспину и с прищуром оглядел его ветхие одеяния.

– «Следопыт»? Да во имя Всевышнего, это что еще за выдумки?!

– Я изучаю преступления. Расследую их. Как, например, убийство вашего брата.

– Так вы, получается, шериф?

– Нет, но я часто работаю с ним.

– Вздор! Чушь! – вскричал мужчина. – И подумать только, нам даже не прислали весть о смерти Николаса! Узнали об этом из обычных сплетен! А эта его так называемая супруга… Да мы впервые слышим о ней!

– Да, вы правы, сплетни разлетаются быстрее любого гонца, – кивнул Криспин, хотя слова сердитого мужчины вызвали у него недоумение.

Мужчина недовольно фыркнул и что-то пробурчал себе под нос, рассеянно поигрывая крошечным золотым мощевиком, что висел у него на шее.

– Успокойся, Лайонел, – промолвила женщина.

Она плавно приблизилась к мужчине и взяла за руку. Ее багряное бархатное платье не отливало тем глянцем, к которому привык Криспин, когда сам носил драгоценные одеяния, однако подол был богато оторочен мехом. Впрочем, явно не лисьим. Возможно, беличьим.

– Ты пугаешь бедную девочку, – продолжила она.

Ее лицо было вытянутым и до того сморщенным, словно она только что уловила запах чего-то крайне неприятного.

 – Дай возможность хоть что-то сказать нашей дорогой родственнице. У нее такой восхитительный акцент. И я сгораю от любопытства узнать, как же так вышло, что они поженились.

Филиппа побледнела и поджала губы. Не помедлив ни секунды, она промолвила, намеренно четко выговаривая слова:

– Мы были женаты на протяжении трех лет. И я впервые слышу, что у Николаса имелись братья.

– Это уже слишком! – взревел Лайонел.

Болезненная улыбка женщины напомнила Криспину эдемского змея.

– Николас всегда был скрытен, о мой муж. Это лишь очередное подтверждение…

– Держи свое мнение при себе, Мод, – вмешался другой мужчина.

Ширина его ярко-красного плаща была настолько велика, что, несмотря на дородность, делала его карликом, в особенности подчеркивая непропорционально маленькую голову. Формой носа он был схож с Лайонелом, а цветом кожи походил на Николаса. Лицо, не столь широкое, как у брата, сужалось клином к раздвоенному подбородку, осыпанному пробивающейся щетиной.

– Приношу мои извинения, дражайший Кларенс! – процедила его невестка.

Подобрав полы, она вышла вперед, подчеркнуто повернувшись к нему спиной. Мясистый Кларенс задрал подбородок и отвернулся, чтобы налить себе вина из серебряного кувшина, что стоял рядом на серванте.

Лайонел набычился:

– Да уж, Николас всегда поступал как ему вздумается.

– А вас не удивляет, что его убили? – поинтересовался Криспин, желая прощупать их реакцию.

Результат оправдал ожидания.

– Ну вот что! – шагнул к нему Лайонел. – Будь вы хоть шериф или кто угодно, у вас нет никаких…

– Он не шериф, – напомнил его брат, пробурчав в кубок с вином.

Криспин надменно посмотрел на Лайонела, игнорируя его испепеляющий взгляд.

– Право же, это действительно заслуживает интереса. Николас Уолкот был настоящей загадкой для всего Лондона. Он всегда здесь жил?

Лайонел утихомирился и переглянулся с Кларенсом, хотя создавалось впечатление, что тот предпочитал играть вторую скрипку.

– Мы все здесь жили. Выросли в этом доме.

– Значит, ваша семья вела все свои торговые дела именно отсюда?

– Да. Когда умер отец, мы тоже было решили продолжить традицию. Однако не получилось.

– Почему же?

– С Николасом было совершенно невозможно работать! Он настаивал на своих собственных подходах, правилах и решениях.

– И тогда вы уехали.

– Да. Кларенс был первым.

Криспин обернулся ко второму брату. Тот, судя по всему, удивился такому вниманию и удивленно поднял брови.

– Да, я отправился в Уиттлси и открыл там собственное дело.

– А я к нему позднее присоединился, – добавил Лайонел.

Кларенс осушил остатки из кубка, подлил себе еще и буркнул:

– Повезло мне, что и говорить…

– Стало быть, вы вдвоем занялись общим торговым делом?

Кларенс расхохотался, но в голосе не было и тени веселья:

– Да я бы лучше Богу душу отдал, чем…

Все замерли. По наступившей тишине стало ясно, что мысли всех присутствующих обратились к мертвому телу, лежавшему в мезонине. Кларенс пожал плечами и отпил вина.

– Мой дорогой брат Лайонел перехватил бразды правления, так что мне пришлось уехать в Сент-Нит и начинать сначала. В который раз.

– Ты бы все равно довел дело до ручки, – заявил Лайонел.

– Не суйся, старина, или вполне можешь очутиться рядом с Николасом.

Тот взревел, сжал кулаки и ринулся на брата, однако Криспин вовремя влез между ними и умиротворяюще вскинул руки.

– Господа! В этом доме скорбят!

Кларенса передернуло. Ничем не выдавая смущения, он окинул взглядом комнату и направился к серванту за новым кувшином вина.

Багровый от злости, Лайонел слегка успокоился и повернулся спиной к брату.

– Почему бы нам не присесть? – предложил Криспин и сам подвинул стул для безмолвной Филиппы, затем принес еще один для Кларенса.

Лайонел с Мод уселись в кресла по соседству и переглянулись. Криспин остался стоять.

– Какими бы ни были ваши разногласия, – продолжил он, – сейчас речь идет об утраченной человеческой жизни. Полагаю, настало время отложить старые обиды в сторону.

– В этой семье, – заметила Мод, – старые обиды никогда не откладывают в сторону. Их просто копят, чтобы выплеснуть в более подходящий момент.

– Абсурд, – пробормотал Кларенс, опрокидывая в себя очередной кубок. – Я хочу знать, кто убил Николаса… и высказать ему мои поздравления.

Филиппа уставилась на мужчину, не веря собственным ушам.

– Так ведь никто не знает, кто он, этот убийца, – заметил Криспин. – Пока что.

Братья угрюмо сидели вдалеке друг от друга – Кларенс возле серванта, а Лайонел бок о бок с женой, – бросая насупленные взгляды на Филиппу.

Криспин повернулся к Лайонелу:

– Как я понимаю, прошло много времени с тех пор, как ваша нога в последний раз ступала в этом доме.

– Зато здесь мало что изменилось.

– Совершенно справедливо, – высказалась Мод, смахивая несуществующую пыль с подлокотника. – Однако отметьте, что весь разговор вращается вокруг нас, хотя у Николаса, как выясняется, была жена. Судя по всему. – Взоры всех присутствующих обратились к Филиппе. – Мы уж и не чаяли увидеть новую женщину в семье.

– Прикажете понимать как шпильку в мой адрес? – бросил Кларенс через плечо.

– О нет, любезный деверь, – сказала она. – Полагаю, что и для вас имеется какая-то надежда найти себе супругу. В конце концов, мир полон чудес и пути Господни неисповедимы.

– Пусть кто-нибудь наконец скажет этой старой карге не лезть в чужие дела, – пробурчал Кларенс в кубок.

Физиономия Лайонела вновь побагровела, однако не успел он взреветь, как вмешалась Мод.

– Дорогой, не обращай на него внимания, – небрежно помахала она рукой, лишенной каких-либо украшений. – Сейчас надо побольше узнать о нашей милой сестре. – Она всем корпусом повернулась к хозяйке дома. – Филлида…

– Филиппа!..

– Разумеется. Какое звучное имя. Вы ведь расскажете нам о своей семье? Они тоже торговцы?

Филиппа взглянула на Криспина с таким неподдельным отчаянием, что он тут же принялся изобретать способы отвлечь внимание, однако из этого ничего не вышло. Филиппа опередила его, выпалив нечто такое, что определенно не следовало говорить:

– Нет, они не были торговцами! Я происхожу из семьи слуг. И я была у хозяина… Николаса… горничной.

Мод взвизгнула, словно кошка, которую сбросили с крыши, и откинулась на спинку кресла. Лайонел тоже прокричал что-то нечленораздельное, зато Кларенс разразился хохотом.

– Святая Дева Мария! – насилу проговорил он. – Вот так штука! Черт меня раздери, это лучшая выходка Ника, ей-богу! Ах, я бы с удовольствием пожал ему руку!

– Замолчи, глупец! – заорал Лайонел. – Эй, кто-нибудь! Скорее вина моей жене! Ты! Живее!

Он ткнул пальцем в сторону Адама, чей цвет лица мог бы посоперничать с белизной штукатурки. Кастелян помчался выполнять распоряжение, а Криспин остался наблюдать, как в комнате постепенно воцаряется хаос. Ну зачем Филиппа это сделала? Ведь она же знала, к чему приведет столь неожиданное объявление. Он уставился на нее, силясь разгадать выражение лица, но ничего, кроме ужаса и растерянности, не видел.

Вернулся Адам и передал Лайонелу чашу вина, которым тот принялся отпаивать супругу. Мод сделала несколько глотков и в изнеможении коснулась лба, издавая слабые стоны.

– Так вот оно что! – зло бросил Лайонел. – Ты всего лишь горничная!

Филиппа сжала кулачки. Руки у нее дрожали.

– Я жена Николаса. И была ею три года!

Сейчас она отбросила все попытки подражать утонченному произношению, вместо этого глотая звуки и произнося слова так, будто у нее был набит рот.

– Не моя вина, что он выбрал служанку или ничего не говорил мне про вас! Он вообще мало что мне рассказывал.

– Господа, – Криспин попытался унять страсти, – разве сейчас это столь важно? Здесь убили человека. Злодей должен быть пойман. Это куда важнее положения в обществе.

Вылетевшие слова удивили его самого: ведь он всегда считал, что происхождение играет главнейшую роль. Весь прошлый опыт его жизни и долгие годы горькой обиды были тому порукой. Теперь, когда наверху лежит не похороненный мертвец, когда его убийца разгуливает на свободе да к тому же пытается заполучить ту вещь, которая спрятана у Криспина на груди… даже ему было ясно, что куда более опасная угроза таится в еще не познанном.

Мод приподнялась на локте и уставилась на Криспина, еще больше сморщившись.

– Нет ничего важнее сословия! – прошипела она. – А наше фамильное имя? А дети?.. Господи милосердный! – Она заломила руки. – Неужели есть дети?!

– Увы, детей нет, – сказала Филиппа, успокаиваясь. Она гордо вскинула подбородок. – Полагаю, на сегодня достаточно. Похороны завтра. Николас будет погребен, и вы все сможете вернуться к себе по домам и перестать нам докучать. Жду не дождусь!

– Она что, гонит нас на улицу? – удивился Кларенс и неожиданно посерьезнел.

Криспин едва сдержал улыбку.

– Похоже на то.

Лайонел взвился:

– Но не раньше, чем я увижу брата и на прощание скажу…

Кларенс фыркнул:

– …«так тебе и надо»? А впрочем, да, тебе же надо убедиться, что он мертв, верно?

Лайонел оскалил зубы.

– Не вмешивайся – или тоже получишь нож в спину!

Криспин тут же придвинулся ближе.

– А откуда вы знаете, что Николаса зарезали ударом в спину?

Лайонел выпучил глаза. Кларенс же просто взмахнул кубком и, плеснув при этом на пол, заявил:

– Это всем известно. Слухами земля полнится.

Лайонел внимательно посмотрел на Филиппу. Ее надменный вид поблек под его мрачным взглядом.

– Где он? – спросил Лайонел.

– В мезонине, – запинаясь от страха, ответила она. – Но…

– Тогда пойдем, поставим наконец точку.

Он сердито направился на выход, преследуемый по пятам своей зловещей тенью. Кларенс отставил кубок и, обернувшись, ухмыльнулся, взглянув на Криспина. Мод, не прибегая к чьей-либо помощи, поднялась из кресла и, увидев, что в комнате не осталось никого, кроме Криспина и Адама, бросила разыгрывать сцену, передернула плечами и направилась вслед за мужем.

Филиппа держалась позади всех, а Криспин, покачав головой и чуть не сплюнув с досады, побежал по лестнице и нагнал группу скорбящих родственников хозяина дома.

Лайонел зажал нос пальцами и встал в изголовье Николаса. Кларенс же просто поморщился от запаха, а вот Мод вообще ничем не показала, что замечает его.

– Это наше последнее «прости», Николас, – сказал Лайонел. – Где бы ты ни находился, в аду или раю, сейчас это касается лишь тебя и твоего Создателя, ибо я молиться за твою душу не буду.

С этими словами он ухватил край простыни и сдернул ее с мертвого лица.

Филиппа зажала рот ладонью, но с какой целью – подавить возглас или что-то еще, – Криспин сказать не мог.

Воцарилось минутное молчание, затем Лайонел посмотрел на жену, на брата… Вся троица разом повернула к Филиппе возмущенные лица.

– Это вовсе не Николас Уолкот! – рявкнул Лайонел. – Куда вы дели моего брата?!

Глава 16

Криспин шагнул вперед словно во сне. «Она знала!» Эта мысль взметнулась на гребне жгучего гнева.

Он повысил голос, перекрыв сердитое бормотание родственников:

– Если этот человек – не ваш брат, то кто же он?

– Понятия не имею. Зато знаю, что он вовсе не Николас! – трубно взревел Лайонел.

– Откуда такая уверенность? Вы же не виделись много лет?

– Уж мы-то узнаем родного брата! – заявил Кларенс.

Криспин развернулся к Филиппе. Ее лицо превратилось в маску предельного ужаса. Слезы текли по обеим щекам, собирались на подбородке и несколько секунд там медлили, словно боялись оторваться и полететь вниз.

– Филиппа, – промолвил он, пожалуй, куда более мягко, нежели она этого заслуживала, – расскажите мне.

Страх виселицы – вот как бы назвал Криспин то выражение, что было сейчас на лице женщины. Он не раз видел его на физиономиях приговоренных, когда их вели на казнь, в особенности после того, как им на шею накидывали петлю: окончательное осознание того, что это вовсе не кошмар, что все происходит наяву.

– Я не хотела ничего плохого, – пролепетала она, ломая красные пальцы. – Я не хотела ничего плохого…

– Эй, шериф! Как вам этот странный набор обстоятельств?

– Какой он к чертям шериф, глупец! – воскликнул Кларенс.

Лайонел насупился на брата.

– Но может быть, он окажет любезность и вызовет настоящего шерифа? – заметила Мод. – Здесь требуется много чего прояснить.

Криспин скрежетнул зубами. Делать нечего. Ситуация полностью вышла из-под его контроля, он не мог хоть как-то на нее повлиять, да и не собирался совать собственную шею в петлю ради вот этой лгуньи. Словно на деревянных ногах, он направился к выходу и заметил там кастеляна.

– Адам, вам придется послать за шерифом, – сказал Криспин.

Саймон Уинком встретил их в гостиной и первым делом внимательно посмотрел на каждого из присутствующих. Самое мрачное выражение он приберег для Криспина. «Я ведь предупреждал», – читалось в глазах шерифа. Криспин же едва не приплясывал от нетерпения: ему страшно хотелось отвести Филиппу в сторонку и выяснить, что у нее на уме, однако шансов на это не было никаких.

Все уселись полукругом, в то время как Филиппа осталась стоять в центре, словно обложенное охотниками животное. Она дрожала, и Криспин не мог решить, чего ему больше хочется: как-то утешить ее или придушить?..

– Итак, сударыня, – сказал шериф низким, горловым голосом, – вы прожили во лжи, выдавая себя за супругу Николаса Уолкота, в то время как он им вовсе не является. На ум приходит сразу несколько вопросов: зачем вы вдвоем пошли на такой обман? Почему он был убит? Где находится – да и жив ли? – настоящий Николас Уолкот?

Филиппа молча смотрела в пол.

– Вы слышите? Я задал вам вопрос.

Ее голос был неестественно слаб. Криспин даже проникся сочувствием к Филиппе.

– Вы мне все равно не поверите…

Уинком улыбнулся. Белые зубы под темными усами напомнили Криспину о каменных горгульях на карнизах церковных крыш. «Я попросту выполняю свою работу». И все же Криспину хотелось его ударить. Для начала кулаком прямо вот по этим зубам…

– Говорите! – подстегнул ее Уийком. – Это в ваших же интересах.

Она неловкими движениями вытерла щеки и сглотнула. Когда Филиппа открыла рот, подбородок ее мелко дрожал.

– Когда пять лет назад меня наняли прислуживать в этом доме, я думала, что он-то и есть Николас Уолкот. Мы все так думали. Да и откуда мы могли заподозрить что-то другое? Я служила горничной и работу свою выполняла добросовестно. Я вела себя очень хорошо. Честно и прилежно, никто не мог на меня пожаловаться. Николасу я приглянулась; как бы случайно, невзначай, он стал частенько появляться рядом, когда я занималась делами, и лишь потом я поняла, что он пытается застать меня одну. Два года спустя он на мне женился. Мы надели друг другу кольца – и все-все-все… Брак состоялся по закону!

– Это не вполне соответствует истине, – заявил Уинком, пожалуй, слишком довольным голосом, во всяком случае с точки зрения Криспина. – Видите ли, вы вышли замуж за человека, который носил чужое имя. Я не законник, однако не сомневаюсь, что такой брак является недействительным.

Филиппа затравленно оглядела надменные, суровые лица, лишенные сочувствия.

– Но ведь там был священник! Мы принесли обеты…

– А он сделал это от чужого имени. Впрочем, пусть этим занимается церковный суд. Итак, продолжайте.

Филиппе потребовалось время, чтобы переварить новости. Она облизнула губы сухим языком.

– Год назад муж вернулся из путешествия. Из деловой поездки, как я думала. Но почему-то он был испуган. Приказал навесить замки на все внутренние двери и держать их всегда закрытыми. Вот когда он сообщил мне, что не является Николасом Уолкотом…

Мод издала визгливый вопль, от которого все вздрогнули. Уинком подарил ей раздосадованный взгляд.

– Он назвал свое настоящее имя?

– Нет…

– Ну а где же тогда сам Николас Уолкот?

У Филиппы вновь хлынули слезы, и она обняла себя за плечи.

– Он мертв. Николас сказал, что встретил настоящего мастера Уолкота несколько лет назад, во время путешествия. И еще он сказал, что они внешне были похожи. А потом Уолкота убили.

– Где?

– В Риме… И ему в голову пришла идея выдать себя за Николаса. Все получилось очень гладко, он просто принял на себя его роль. Дом покидал лишь для поездок за море, и поэтому никто ничего не заподозрил.

– И что вы сделали, узнав правду?

– А что я могла? Я знала, что мы оказались в беде. Было уже поздно что-то делать…

– Но вы же знали, что это незаконно. Отчего не пришли ко мне? – спросил шериф.

– Я боялась и подумать, что может случиться…

– То есть не хотели потерять нагретое местечко, так надо понимать?

– Да! – крикнула она, вскинув голову и по очереди оглядывая каждого из Уолкотов. – А как иначе? Я и так уже многого лишилась. Душевного спокойствия… и даже самой души. Кому захочется вновь вернуться к роли жалкой горничной? Да я бы на все пошла, лишь бы сохранить за собой то положение, которого достигла!

Едва скрывая злорадство, Уинком тут же подловил ее:

– Даже на убийство?

Она прижала кулачок к губам, словно хотела вернуть вылетевшие слова.

– Нет, я никогда никого не убивала. И я не знаю, кто убил Николаса…

– Да как она смеет произносить это имя?! – взвизгнула Мод.

Филиппа вздрогнула. На плечо удала прядь, выбившаяся из тщательно уложенной прически.

– Я не знаю, как иначе его называть.

– Он преступник, – сказал Лайонел. – Так его и зовите.

– Он мертв, – заметил Криспин, стоявший позади всех. – Хотя бы проявите милосердие. К тому же его убили.

– Вот именно! Ее рук дело!

Кларенс вскочил на ноги и указал на Филиппу обвиняющим перстом.

– И что бы это ей дало? – поинтересовался Криспин. – Возможность предстать перед таким вот судилищем?

– А-а, господин умник… – ехидно протянул Лайонел. – Но ведь она не знала, что у Николаса есть братья, которые отлично знают, как он выглядит. Она-то рассчитывала, что станет единственной наследницей.

Презрительная улыбка сползла с лица Криспина. А ведь Лайонел прав. Что, если Филиппа слишком тяготилась этой тайной? Уж во всяком случае, такой мотив для убийства был куда более понятен, нежели некий мифический итальянский синдикат.

Но тут он вспомнил. Почему она не упомянула про реликвию?

– Мы его наследники! – заявил Лайонел и триумфально расправил плечи.

– Хорошо еще, что прозвучало «мы»… – буркнул Кларенс.

Мод встала и положила руки на плечи мужа.

– Так оно и есть. Лайонел и Кларенс – наследники. У нее же никаких прав нет. Осмелюсь добавить, она даже не состояла в законном браке с человеком, с которым жила три года.

– И что теперь с ней делать? – спросил Кларенс.

– Вышвырнуть! – воскликнула Мод. – Мы не потерпим подлых тварей в нашем доме! Эта служанка на все способна, вот помяните мое слово.

– Итак, женщина? – обратился Уинком к Филиппе. – Ты слышала, что сказала твоя госпожа.

Лайонел дернулся было к шерифу, но тот взглядом остановил его на полдороге.

– А вы разве не арестуете ее? – изумился Лайонел. – Она украла деньги Николаса!

– И убила того мужчину, что лежит наверху, – присовокупила Мод.

Насмешливый взгляд Уинкома скользнул по лицу Криспина.

– Ну, арестовать ее?

– Пожалуй, мой господин, – кивнул Криспин и спрятал руки за спину, чтобы не вцепиться шерифу в глотку. – Хотя я бы лично подождал. Тут далеко не все так просто. Позвольте принести вам торжественное обещание, милорд шериф, что я не спущу с нее глаз и буду постоянно сообщать о ее местонахождении. Как бы то ни было, далеко она не уйдет.

– Надо думать, – фыркнул шериф. – Ну хорошо. Итак, Криспин, сейчас вы за нее в ответе. Если я приму решение ее арестовать, а она исчезнет, тогда вам висеть вместо нее. От этого все только выиграют. – Он шлепнул ладонью по рукояти меча. – Впрочем, мне нужен залог, чтобы передать ее вам на поруки.

Филиппа закивала, не спуская глаз с Криспина. Он знал, что нужная для этого сумма должна быть весьма приличной. Кроме того, он знал, что не так давно она заплатила ему полновесным мешочком монет и скорее всего в ее собственном кошеле сейчас пусто.

Медленно, с большой неохотой Криспин опустил руку к поясу и вытащил мешочек. «Легко нажито, легко и прожито…»

– Этого хватит?

Шериф прикинул вес на ладони, улыбнулся:

– О, Криспин! Вы сегодня в ударе.

Задержав напоследок взгляд на лицах каждого из присутствующих, он сунул мешочек в карман, повернулся и покинул гостиную.

Едва шериф скрылся за дверью, все Уолкоты, словно сговорившись, отошли подальше от Филиппы: армия, занимающая оборонительный рубеж.

– Думаю, самое время этой девке убраться вон, – заявила Мод.

– Я помогу ей собрать вещи, – предложил Криспин, однако Лайонел громко откашлялся и раздраженно взмахнул рукой:

– Ну уж нет. Какие такие вещи? Ей тут ничего не принадлежит!

– Вам бы очень понравилось выкинуть меня на улицу голой!

Оба брата задумчиво посмотрели на Филиппу, однако Мод тут же хлопнула мужа по плечу и подарила ей насквозь фальшивую улыбку:

– Пусть уходит в том, что на ней сейчас надето, а вернет платье позднее.

– У вас золотое сердце, – пробормотал Криспин.

Филиппа дерзко взглянула ему в лицо, и он знаком приказал ей идти к двери. На прощание он обратился к Уолкотам:

– Миледи, господа. Позвольте выразить надежду, что вы не откажетесь принять мой следующий визит. В конце концов, я расследую убийство.

– Это уже ваше дело, – высказалась Мод, многозначительно поглядывая на Филиппу. – Но, сдается мне, вы ищете неприятностей на собственную голову.