Текст книги "Птица-хохотунтья."

Автор книги: Джеральд Даррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Что ж, – сказал Питер, вставая, – я передам ваше предложение Его Величеству. Надеюсь, он заинтересуется. Ну а теперь извините, я должен посмотреть как другие обустроились в этом доме. Спасибо за кофе.

Да, думал Питер, – злиться на Джага бесполезно, нужно лишь проследить, чтобы ему ни при каких обстоятельствах не удалось осуществить свой план.

– Приятно было с тобой поболтать, – серьезно сказал Джагг, протягивая руку. – Приятно иметь дело с парнем, который понимает, что к чему.

Остальных он нашел, принимающими солнечные ванны в садике позади дома. До Питера донесся голос Харпа:

– В общем, так, нам придется занять жесткую позицию по отношению к королю. Да, друзья, очень жесткую! Мы должны дать ему понять, что с движением за сохранение природы шутки плохи!

Увидев Питера, Харп прервал свой монолог и, сияя невинной белозубой улыбкой, шагнул навстречу, протягивая руку:

– А, мистер Фоксглав!  Как я рад вас видеть!

– Простите, я вас прервал, – сказал Питер.

– Прервал? Да нет, что вы, что вы… Мы тут просто так, болтаем… Садитесь, выпейте с нами! Чем мы можем быть вам полезны?

– Да, нет, это чем я вам могу быть полезен? Я пришел выяснить, хорошо ли вы устроились и не нужно ли вам что-нибудь.

– Весьма любезно с вашей стороны, – ответил Харп. – Мы не хотим обременять вас. Мы понимаем, сэр, вы очень, очень занятой человек.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответил Питер. – Это же входит в мои обязанности.

– Мы не хотели бы вас утруждать, но так получилось, что сегодня утром я обежал всех, и у меня тут коротенький списочек. Понимаете, это всего лишь предложения. Посмотрите. Интересно, что вы на это скажете? – И  Харп и вытащил из кармана шорт лист бумаги фантастических размеров.

Весь последующий час Питер пытался справиться с «коротеньким списочком».

Мисс Элисон Грабуорти жаловалась, что в ее комнате полно тараканов, ос, бабочек и гекконов. Адольф Цвигбюрер критиковал вообще все, на том основании, что в Швеции все делают по другому. Сеньорита Мария Роса Лопес требовала врезать ей новый замок, потому что ее терзала мысль: вдруг у мажордома-зенкалийца есть запасной ключ и как-нибудь ночью он ворвется и изнасилует ее. Питер подумал, что ее опасения едва ли имеют под собой почву, поскольку этой крючконосой горбунье было под семьдесят и морщины избороздили все ее лицо. Но, как бы там ни было, он старался удовлетворить все прихоти и фантазии гостей, начиная с просьбы Харпа класть ему побольше льда в виски и тщательнее мыть овощи и фрукты, из которых ему готовят салаты, и вплоть до требования герра Руди Майнштоллера починить ему часы. Этому суровому представителю Всемирной организации охраны природы, по-видимому, казалось, что Швейцарии будет нанесен большой моральный урон,  если швейцарец будет ходить неисправными часами.

Когда Питер добрался до дома Ганнибала, у него сильно болела голова и измучила жажда. Ганнибала он нашел  сидящим за столом в своем гигантском кресле-качалке в длинной светлой гостиной, охлаждаемой крутящимися вентиляторами. Вокруг него свора его любимых собак, папки с бумагами на столе и на полу. Ганнибал усердно писал, – на кончике носа очки. Он поднял глаза на Питера, молча указал на столик с напитками и снова вернулся к своей писанине. Питер налил себе выпить и сел на стул рядом с Ганнибалом. Так он сидел, потягивая напиток. Ганнибал наконец закончил писать, перечел написанное, снял очки и поднял стакан:

– Твое здоровье.

– Ваше здоровье, – ответил Питер.

Какое-то время друзья молча пили.

– Ну, – наконец сказал Ганнибал. – Что нового?

Питер сделал большой глоток, а затем поведал Ганнибалу о предложении Джагга. Ганнибал захохотал, раскачиваясь взад и вперед в своем огромном кресле:

– Ну и нахал!  Ну и наглец. Надо же, «королю людоедов»… Кинги живот надорвет от смеха!

– Вы собираетесь ему рассказать об этом?! – встревожился Питер.

– Конечно, почему бы и нет?  – Старина уже несколько дней не смеялся как следует… он будет в восторге.

Питер снова наполнил стаканы и сел:

– Ну а как вам весь этот идиотизм? Этот американская арфа[51]51
  Питер обыгрывает фамилию Харп (Harp), у англичан это лира или губная гармошка.


[Закрыть], требующая добавки льда, или этот швейцарец со своими часами?

– А понимаешь ли ты, что, глумясь над столь любимым американцами льдом и над швейцарскими часами, ты посягаешь на культурные основы двух великих держав? – торжественно изрек Ганнибал.

– Ну ладно, – с улыбкой сказал Питер, – послушайте про этого проходимца Лужу. Это куда существеннее.

– Лужа? А ему-то что от тебя надо?

Питер поведал о визите Лужи и о том, чем он закончился. Ганнибал присвистнул:

– Должно быть, он сильно нервничает, если пытался подкупить вас с Одри. Сделать такую глупость. Может быть на него кто-то сильно давит?

– Кто, на него может давить? – спросил Питер.

– Ну, хотя бы твой дядюшка Осберт. Мне никогда не нравился его союз с Хаммером – более прочный, чем связь сиамских близнецов, – а как только я узнал, что Лужа знаком с твоим дядюшкой, я почувствовал, как здорово запахло жареным.

– Вы хотите сказать, что мой дядюшка выиграет от строительства? По-вашему, он тоже сорвет на этом куш?

– Случались и более странные вещи, – заметил Ганнибал. – Вся беда в том, что у нас нет доказательств… Во всяком случае, таких, которые могли бы быть приняты к сведению в суде.

– А эти доказательства каким-то образом можно получить, как вы считаете? – взволнованно спросил Питер. – Ведь тогда всей этой затее со строительством придет конец, не так ли?

– Не уверен, хотя это, несомненно, дало бы нам передышку. Но я не представляю, каким путем мы можем их раздобыть. Разве только эта отвратительная троица явится сюда и вручит нам покаянное письмо с подписями. Но что об этом мечтать. Поедемте-ка лучше на заседание Законодательного Совета  и посмотрим, как там пойдет дело.

Совет состоял из вождей Гинкасов и Фангуасов, по двадцать человек с каждой стороны; при равенстве голосов решающий голос оставался за Кинги. Они сидели в своих ярких одеждах, вокруг длинного, до блеска отполированного стола. Кинги выглядел великолепно в мантии пурпурного цвета с золотым шитьем у ворота и на манжетах. На общем фоне резко выделялся один только Лужа в неизменном безупречном европейском костюме с галстуком. Когда Ганнибал и Питер заняли положенные места, Кинги обратился к собравшимся с речью. Говорил он своим богатым раскатистым голосом, который прямо-таки создан был для риторики:

– Я начну вот с чего. Совет должен уяснить одну простую вещь. Невозможно лишать фангуасов их вновь обретенного божества – это было бы равносильно лишению племени гинкасов их божества. Стоящая перед нами проблема заключается в том, что Птица-хохотунья и дерево Омбу погибнут, если будет построен аэродром. А парламент уже за это проголосовал. И сегодня мы должны решить, как построить аэродром без нанесения ущерба религиозным чувствам фангуасов. Сейчас я подойду к каждому и попрошу его высказать свое мнение в индивидуальном порядке. После этого может быть открыта общая дискуссия.

Кинги медленно обходил стол и спрашивал, у кого какие идеи. Кто-то высказывался кратко и по существу, но большинство, не имея никаких конкретных предложений, тем не менее не прочь были почесать языками и бубнили, что Бог на душу положит, наслаждаясь звуком собственного голоса. Ганнибал слегка пофыркивал от нетерпения и в какой-то момент написал Питеру на клочке бумаги: «Ходят по кругу, толкут воду в ступе… я же говорил Кинги, что так и будет. Впрочем, я дал ему одно предложение, должно сработать. Напомни мне, что я хочу встретиться с этим настырным Друмом».

Наконец, после бесконечных дискуссий, после двух часов криков, Кинги поднял руку, призывая к тишине, а когда она наступила, по-отечески улыбнулся сидящим за столом, и произнес:

– Благодарю всех за то, что вы так серьезно отнеслись к этому вопросу и внесли такие дельные и разумные предложения.

Он сделал паузу, надел очки и взглянул на листок бумаги, который держал в руке. Затем снял очки и благожелательно взглянул на членов Совета:

– Тем не менее, ни одно внесенное предложения не решает нашу проблему. Поэтому, если позволите, я выдвину свое собственное – полагаю, оно послужит делу.

Члены Совета внимали королю, загипнотизированные его могучим обликом. Только Лужа – это не ускользнуло от внимания Питера – смотрел на короля, прищурив глазки и тихонько отбивая барабанную дробь указательным пальчиком на полированной поверхности стола.

– Итак, – продолжил Кинги, – наша задача заключается в том, чтобы спасти и дерево, и птицу. Каков наилучший вариант решения? Вывод очевиден: если мы не хотим, чтобы они находились там, где находятся в данное время, нам придется переместить их. А если так, то требуется детальное изучение всех биологических аспектов жизни птицы: только тогда можно будет подобрать подходящее место для ее переселения. Ситуация с деревьями несколько сложнее, и решение ее куда более дорогостоящее. Как вам известно, в Америке разработали методы пересадки взрослых деревьев, я предлагаю их изучить, и применить при пересадке деревьев омбу в то самое место, куда мы соберемся переселить птиц.

После этих слов все шепотом, возбужденно стали переговариваться. Один лишь Лужа оставался молчалив и даже не пытался скрыть презрительную усмешку. И во время общей дискуссии он не выдвинул никакого предложения, а лишь пожал плечами, сказав, что присоединится к решению большинства.

– Я понимаю, – продолжал Кинги, – что этот путь будет медленным и дорогостоящим, но это единственно возможный путь. Я также уверен, что на спасение уникальных видов поступит финансовая помощь из разных стран. Поэтому, я предлагаю учредить специальный фонд – «Фонд Птицы-Хохотуньи». Профессор Друм немедленно приступит к изучению Птицы-Хохотуньи и методов пересадки дерева Омбу. Вы все согласны с таким подходом к решения проблемы?

Участники совещания были настолько очарованы новаторским подходом Кинги, что в зале на мгновение воцарилась ошеломляющая тишина. Затем все подняли руки и в один голос сказали «да». Собравшиеся смотрели друг на друга, улыбаясь, кивая головами в знак одобрения, и радуясь так, как будто проблема была уже решена.

– Прекрасно, – сказал Кинги. – На этом наша встреча заканчивается. Месяца через два, когда у профессора Друма будут готовы результаты исследований, мы соберемся снова.

Он встал и повел Ганнибала и Питера к себе в апартаменты, а оживленно болтающее собрание двинулось к выходу. В кабинете Кинги был приготовлен большой термос с «Оскорблением Величества». Кинги молча наполнил стаканы, и все трое молча подняли их, приветствуя  друг друга. Сделав первый глоток этой адской смеси кокосового молока и спиртного, Кинги произнес:

– Что ж, слава Богу, Ганнибал, похоже твоя мудрость сработала.

– Не надо переоценивать, – предостерег Ганнибал. – Это дало нам долгожданную возможность перевести дух, но не более того. Переселение целого леса омбу выльется в астрономическую сумму, и при этом весьма вероятно, что птицы будут чахнуть, а то и перемрут по той или иной причине, если их вывезти из долины. В общем, дело может оказаться неподъемным. Но в нашем распоряжении несколько недель на обдумывание альтернативного пути – полагаю, это уже кое-что.

– Друм как будет рад, ведь он становится такой важной персоной – заметил Питер.

– Вот именно, – сказал Ганнибал. – Как только допьешь, скачи на поиски Друма и тащи ко мне домой.

– Хорошо, – Питер допил стакан и встал. – Пойду прямо сейчас. Если он у себя дома, я доставлю его к тебе примерно через полчаса. О'кей?

– Идет. Только дай мне время пропустить еще стаканчик этого убийственного королевского зелья.

Когда Питер доехал до крохотного домика на окраине столицы, где поселился Друм, его встретила хозяйка – полная немолодая зенкалийка, сообщившая, что Друм ушел накануне,  с сумкой для коллекций и запасом еды, и не вернулся до сих пор.

– Не знаешь ли, куда он ушел? – спросил Питер.

– Не знаю, сахиб. Моя никогда не знать, куда он уходит, – ответила зенкалийка, шевеля в пыли пальцами ног. – Масса Друм никогда не ставит моя в известность, куда он уходит.

– Ты говоришь, что он взял с собой полно котлет?

– Да, да, я ему нажарить полно каклет на дорогу.

– Значит, он мог уйти на два-три дня?

– Нет, сахиб, – твердо сказала дама. – Он взял каклет самое большее на два день, сахиб.

«Остается одно – оставить ему записку», – подумал Питер.

– Проводи меня в комнату массы Друма, мамочка. Я напишу грамоту для массы Друма, а когда он вернется, ты ему передашь.

– Моя слышала, сахиб, – хозяйка повела Питера в комнату Друма.

В отличие от внешности Друма, его жилище, к удивлению Питера, выглядело безупречно. Комната была уставлена полками со справочной литературой, толстыми папками, на каждой из которых были аккуратные этикетки, рядами банок и клеток из металлической сетки, где томились различные насекомые; на столе стоял большой блестящий микроскоп, снабженный оборудованием для микрофотографии; всему было скрупулезно отведено свое место. Найдя на столе блокнот, Питер написал Друму краткую записку с просьбой без промедления  явиться в дом Ганнибала и передал ее хозяйке, которая для надежности засунула ее между своими огромными грудями и заверила, что передаст ее Друму тотчас, когда он вернется.

Вернувшись к Ганнибалу, Питер, к своему удивлению, обнаружил, что тот проводит пресс-конференцию. На широкой веранде были расставлены полукругом стулья, на которых сидели представители прессы и телевидения. Все с большими стаканами в руках жадно внимали Ганнибалу.

– Итак, джентльмены, вам должно быть ясно, что обретение вновь птицы-хохотуньи и дерева омбу является одним из важнейших открытий в области биологии в нынешнем столетии. Возможно, оно сделало бы честь любому столетию; в конце концов, боги возвращаются к нам не каждый день.

– Чем были вызваны беспорядки? – спросил корреспондент газеты «Таймс» Хайбери, чье лицо покраснело от жары и гостеприимства Ганнибала.

– С исторической точки зрения… – начал Ганнибал, но тут он заметил вошедшего Питера. – А, это ты, Питер! Налей себе стаканчик и присоединяйся к нам. Я тут пытаюсь вести просветительскую деятельность среди этих акул пера, тяжелая, я бы сказал, задача. Но что делать, это бремя, которое мы, строители Империи взвалили себе плечи. На чем я остановился? – Ах да, беспорядки. Видите ли, с исторической точки зрения практически любое открытие, даже  каждый новый поворот в мышлении, сопровождается беспорядками. Помните, какими скандалами сопровождалось, например, введение на севере Англии прядильных машин в 1767 году – история с так называемой «Прялкой Дженни»?

Те представители прессы, которые знали историю, выглядели смущенными. Ганнибал обошел всех со стеклянным кувшином крепкого на вид  напитка, и наполнил стаканы.

– Вы уклонились от ответа на вопрос об имевших место беспорядках, – настаивал Кунс из агентства «Рейтер».

– Беспорядках? Да это было не серьезней, чем драка школьников – беззаботно махнул рукой Ганнибал.

– Но… но… сожгли Английский клуб! – воскликнул Сайбели из «Рефлектора» таким тоном, будто речь шла о судьбе Александрийской библиотеки.

– Да его давно собирались снести, – вежливо улыбнулся Ганнибал. – Они просто оказали услугу английской общине, избавив их от этого рассадника антисанитарии. Страховку получим – не такой выстроим! Будет у нас клуб весь из хромированной стали и стекла, более соответствующий имиджу Великобритании!

– Вы говорите, это была драка школьников, – взял слово Хайбери, – но ведь госпиталь переполнен ранеными!!!

– Мой дорогой друг, как опытный репортер, вы с исключительной точностью подбираете слова. – Вот именно, ранеными! Ни одного смертельного случая! Стычки такого масштаба – и всего несколько раненых. Да ведь я видел матчи по регби с куда более драматичным исходом.

– Правда ли, что английская леди была изнасилована одним из этих черномазых? – Сайбели, облизнулся в предвкушении разговора на щекотливую тему.

– Вам не следует так называть Зенкалийцев, есть слова более присущие хорошо воспитанному человеку.  – Уверяю вас, ничего подобного не случилось. Люди были так увлечены сражением, что им было не до плотских утех.

– Как отреагировал на все это король? – задал вопрос Кунс.

– Он был крайне огорчен, – сказал Ганнибал. – Его Величество годами трудился, чтобы достичь мира и согласия между гинкасами, фангуасами и иностранными колонистами, – естественно, он был шокирован этой глупой и бессмысленной вспышкой насилия.

– Правда ли, что король – это игрушка в ваших руках? – не отставал Сайбели.

– Король ростом почти два метра и весит больше ста двадцати килограмм. – Каким я должен быть гигантом, чтобы у меня в руках была такая игрушка?

Все рассмеялись. Пресс-конференция, посвященная неприятной теме, превратилась в вечеринку, на которой Ганнибал выступал в роли веселого, радушного и внимательного хозяина.

– А что решил Законодательный Совет? – спросил Кунс.

– Ну, – сказал Ганнибал, зажигая сигару, – на мой взгляд, там выбран наилучший вариант решения проблемы.

И Ганнибал изложил гостям план, принятый Советом, постоянно подчеркивая, что идея, принадлежащая Кинги, была поддержана всеми участниками, и неоднократно намекая, что если Великобритании так уж нужен этот аэродром, то  ей придется покрыть значительную часть расходов, связанных с перемещением птиц-хохотуний и деревьев Омбу. Закончил он такими словами:

– Нами задумано нечто не имеющее прецедента во всей мировой истории. Во всяком случае, я не могу привести аналогичные примеры. По сути дела, произойдет переселение хохотуний вместе со средой обитания.

– Какое замечательное телевизионное освещение всего этого можно осуществить! – восторженно воскликнул Брюстер.

– О да, я ожидаю, что этим заинтересуются телекомпании всего мира, – сказал Ганнибал. – Мы еще хорошо поторгуемся!

– Как это… поторгуемся? – в ужасе спросил Брюстер. – Но ведь… исключительное право должно принадлежать «Би-би-си»! Что бы там ни было, вы же все-таки британская колония!

– Через несколько недель мы официально получим статус самоуправляющейся территории, – подчеркнул Ганнибал. – Но и в этом случае ваше предложение будет встречено с пониманием и сочувствием.

Наконец пишущая братия, бурно выражая благодарность заплетающимися языками, удалилась.

– Фу! – сказал Ганнибал, усаживаясь в свое кресло-качалку. – Дай-ка мне выпить, дружок, это сейчас мне просто необходимо. А что было делать? Не успел вернуться – глядь, они уже сидят у меня на пороге! Так что просто необходимо было что-то сказать. Видит бог, они умудряются нагородить черт знает что, и когда им все как следует объяснишь. А если позволить им комментировать события, включив творческую фантазию, то… нет, лучше не позволять.

– Я рад, – сказал Питер. – Вы сделали за меня мою работу. Но мне все равно нужно подготовить официальные заявления для прессы, для «Голоса Зенкали» и для сэра Ланселота, не так ли?

– Да, сделай это, – Ганнибал сделал большой глоток. – Какие новости о Друме?

– Он где-то в лесу. Я оставил ему записку, чтобы он немедленно, как вернется, приехал к вам.

– Прекрасно. Ты обедал?

– Нет, – Питер неожиданно осознал, что очень голоден.

– Ну, поезжай домой, перекуси – и за работу над пресс-релизом. Да, кстати, передай сэру Ланселоту и достопочтенному Альфреду, что я сегодня жду их на ужин. Ну, разумеется, и вас с Одри тоже.

– Благодарю, – сказал Питер. – Я передам. Они будут в восторге. А то они, боюсь, решили, что им не оказывается должного внимания.

По дороге домой Питер осознал, что не видел Одри уже целые сутки – с того знаменательного разговора с Лужей. Внезапно он понял, что скучает, но тут же взял себя в руки. Одри – очаровательная девушка и восхитительный собеседник, с ней приятно провести время, – но не более того уверял он себя. Нет, он останется холостяком! Не для него радости брака. – Ворчливая жена. Горы детских подгузников. Усилия сводить концы с концами на одну зарплату. Жена влезла в долги, купив шубу из шиншиллы[52]52
  Шиншилла – Грызун. Естественный ареал – пустынное высокогорье Анд в Чили, Перу, Боливии и Аргентине. Занесена в Красную книгу. В 1992 году шуба из шиншиллы стоила 22000 амер. дол. На одну шубу требуется порядка 100 шкурок, изделия из шиншиллы признаны самыми редкими и дорогими.


[Закрыть]. (Он не совсем понимал, зачем жене шуба именно из шиншиллы, но ему это почему-то казалось худшим супружеским грехом после неверности.) Но все же, он скучал по Одри. С ней так весело. Он позвонит ей сразу, как только окажется дома.

К своему облегчению, он обнаружил, что сэр Ланселот и достопочтенный Альфред наслаждаются жизнью, ныряя у рифа. Значит, можно спокойно пообедать, и заняться пресс-релизом. Он как раз собирался позвонить Одри, когда ввалились его постояльцы. Он передал им приглашение Ганнибала, чему они были несказанно рады.

– Ну наконец-то мы встретимся с силой, стоящей за троном, – с удовлетворением сказал сэр Ланселот.

– Не думаю, чтобы ему польстило такое определение, – предупредил Питер. – Он только вносит предложения, но принимать или отвергать их – решает король.

– Понятно, понятно, – сказал сэр Ланселот. – Ну, а что Законодательный Совет? Приняли там какое-нибудь решение?

– Да, своего рода временное решение. – И Питер пояснил, что это значит.

Сэр Ланселот нахмурился, поджал губы и степенно произнес:

– Не уверен, что Всемирную организацию защиты исчезающих видов, которую я представляю, это устроит.

– Точно, не устроит, – изрек достопочтенный Альфред, вращая глазами за стеклами очков. – Равно как и мою организацию.

– А почему так, сэр? – подавив вздох, стараясь не раздражаться, спросил Питер.

– Задача «ВОЗИВ» заключается в том, чтобы бороться не просто за сохранение видов животных, но и за сохранение их естественной среды обитания, – разъяснил сэр Ланселот. – Идея Совета пересадить все деревья омбу и переселить всех пересмешников противоречит всем нашим принципам. Все должно быть сохранено в неприкосновенности. Как председатель заявляю с уверенностью, что «ВОЗИВ» эта схема не устроит. Надо придумать что-то иное.

– «Всемирный фонда натуралистов» считает также, – решительно заявил достопочтенный Альфред.

– Боюсь, что вам придется разъяснить все это королю, – сказал Питер. – Это его идея. Но в действительности он высказал ее лишь затем, чтобы добиться для себя и Ганнибала отсрочки. А за это время можно будет придумать что-нибудь новое, хотя что – один Бог ведает.

– Вы хотите сказать, что на самом деле они не намерены воплощать в жизнь эту бредовую схему? – спросил сэр Ланселот.

– Боюсь, как бы не пришлось, если не найдут альтернативы. Но это влетит в копеечку.

– Я думаю, что мне придется серьезно и без обиняков поговорить обо всем с королем – сказал сэр Ланселот, поджав губы и глядя серьезно. – В такие кошки-мышки с природой не играют. Это предосудительно.

– Что верно, то верно, – проблеял достопочтенный Альфред, – с матерью-природой в кошки-мышки не играют.

– Что ж, я сообщу  обо всем Ганнибалу, – сказал Питер. – А теперь мне нужно позвонить мисс Дэмиэн.

В радостном предвкушении Питер бросился к аппарату. Все как обычно: Наполеон Ватерлоо – полиция – Дом правительства – рыбный рынок – торжествующе шипение, как будто одновременно казнили электрическим током трех знаменитых гангстеров, и ответила  контора «Голоса Зенкали».

– Привет, Симон. На проводе Фоксглав. Могу я поговорить с Одри?

– А, привет, Питер. Только… разве она не у тебя?

– У меня? – Удивился Питер. – Почему она должна быть у меня?

– Вчера вечером она сказала, что едет к тебе, и ее до сих пор нет. Я и подумал, что она провела ночь у тебя.

Питера бросило в холод:

– Давайте разберемся, вы что – не видели ее со вчерашнего вечера?

– Именно так, – ответил папаша Дэмиэн. – Ее и след простыл. Если она не у тебя, то где же ее черти носят?

– Понятия не имею.

– У тебя странный голос, – встревожился Дэмиэн. – Думаешь, с ней что-то случилось?

– Да не волнуйтесь вы так, – Питер старался говорить бодро. – Я обзвоню всех, и что узнаю, сразу сообщу.

– Хорошо, – неохотно согласился  Дэмиэн, – но если отыщешь эту дочь ведьмы, не забудь передать, что я выскажу ей все, что о ней думаю.

Битый час при содействии и поддержке Наполеона Ватерлоо Питер обзванивал все места, где могла находиться девушка: Дом правительства, Ботанический сад, заведение Мамаши Кэри, одного за другим всех английских колонистов; единственным человеком, к кому он не смог дозвониться, была Джу. Ее телефон упорно молчал. В конце концов Питер, чрезвычайно обеспокоенный, позвонил Ганнибалу и объяснил ситуацию.

– Как ты думаешь, что произошло? – спросил тот.

– Не знаю, – взволнованно ответил Питер. – Но мне все это не нравится. Я не могу дозвониться Джу, но если ее и там нет, то это только Лужа…

Ганнибал присвистнул, мгновение помолчал, затем произнес:

– Неужели он такой идиот, что решился на похищение? Здесь Чикаго, в конце концов!

– Но он был в отчаянии, попытка подкупа не удалась, и настроение у него, когда  уходил, было ужасным.

– Слушай, – сказал Ганнибал, – не горячись, не делай ничего опрометчивого. Позволь мне разведать обстановку, а затем встретимся и проведем военный совет. А за это время попытайся дозвониться Джу.

– О'кей. Но если это действительно дело рук Лужи, имейте в виду, Ганнибал, я ему сверну шею.

– Я помогу тебе.

Питер снова попытался дозвониться до Джу, но напрасно. В трубке раздавались лишь долгие редкие гудки. В раздражении он швырнул трубку и стал вышагивать по комнате. Затем налил себе выпить. У него в голове не укладывалось, что Лужа, каким бы мерзким и отчаянным он ни был, может оказаться настолько тупым, чтобы чем-нибудь, навредить Одри. Но если он тут ни при чем, то где же она? Встретила в море акулу? Потерпела аварию на одной из удаленных горных дорог и лежит, истекая кровью, среди обломков машины? При мысли об этом Питера прошиб холодный пот, и он налил себе еще порцию.

Тут послышался визг тормозов подъехавшей машины, топот ног в коридоре, голоса. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась раскрасневшаяся и взволнованная Джу – причудливая шляпа надвинута на один глаз. К удивлению Питера, вслед за ней появились капитан Паппас и садовник Джу – Браун  Леонардо-да-Винчи.

– Ха! – преподобная без всяких предисловий направила на него палец. – По твоему лицу видно, что ты только сейчас обнаружил, что она пропала, да?

– Да, – сказал Питер. – Так где же она, Джу?

Джу присела на стул, поджав свои длинные ноги, сняла шляпу, обмахнулась этим веером и коротко произнесла:

– У Лужи.