Текст книги "Долгая игра (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Я не могла просто сидеть и наблюдать за тем, как происходит что-то плохое. Как не могла и она.
Я подошла к столу и закрыла глаза, пытаясь вспомнить, где именно сидела Айви во время нашего ночного разговора. Я попыталась представить лежавший рядом с ней на столе список подозреваемых – в числе которых был и Уильям Кейс.
Никто – ни Ашер, ни Генри, ни Вивви, отец которой был врачом Белого Дома, помогшим убить судью Маркетта – не знал о том, что Айви подозревала, что в деле был замешан кто-то ещё. Человек, спланировавший нападение на судью Маркетта и выбравшийся сухим из воды. Я не рассказала моим друзьям о теории Айви. Ради их собственной безопасности, я держала их – и продолжу держать – в неведении.
– Ты не должна здесь находиться.
Я обернулась и увидела стоявшего в дверном проёме Адама. Мой мозг автоматически принялся искать сходства – между мной и Адамом, между создателем королей и его старшим сыном.
– Я никогда не умела делать то, что должна, – сказала я.
Адам сердито взглянул на меня. Он опекал меня ещё до того, как узнал, что он – мой дядя, но теперь, когда он знал правду, стало ещё хуже.
– Постарайся, – приказал он.
Адам был из тех, кто всегда играл по правилам. Судя по тому, что мне удалось узнать, мой отец – и его младший брат – был совсем другим.
– Айви держит все свои секреты под замком, – сказала я, оборачиваясь к голым стенам. – Какая разница, что я здесь, если здесь не на что смотреть?
Видимо, Адам услышал в моём голосе что-то, что заставило его смягчиться.
– Тэсс…
– Вчера вечером я ужинала с твоим отцом, – ничего не заставляло Адама замолчать быстрее, чем упоминание Уильяма Кейса. – Он хочет, чтобы я была активнее в Хардвике.
Адам изучающе оглядел меня.
– Ты этого хочешь?
– Я хочу знать, с кем разговаривает Айви.
– Тэсс, – на этот раз я услышала в голосе Адама предупреждение. – Айви не единственная, кто не хочет, чтобы ты в это вмешивалась.
«В это» – в значении «в новое дело Айви», или в значении «в огромную часть жизни Айви, к которой меня не подпускали»?
– Томми никогда не умел вовремя останавливаться, – голубые глаза моего дяди встретились с моими. – Он был не из тех, кто обдумывал свои поступки.
– Если бы он был таким, – негромко заметила я, – меня бы здесь не было, – я хотела, чтобы слова прозвучали легкомысленно. Но они прозвучали хрипло.
– Я любил своего брата. И ты так на него похожа, – теперь голос Адама походил на мой. – Будь я проклят, если я снова позволю тебе впутаться во что-то опасное.
Я притупила эмоции, которые вызвали во мне эти слова.
– Опасное?
Тишина.
– Кто там с Айви? – повторила я.
Адам потёр свой висок.
– Как будто со стеной говорю, – пробормотал он.
– Я тебя слышу, – сказала ему я. – Я стою прямо здесь.
Он пересек комнату и остановился прямо передо мной. Затем он опустил два пальца на мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.
– Не дави на меня, – негромко произнёс он. – Тебе не понравится результат.
Я никогда не знала моего биологического отца, но в этот момент я гадала – если бы он был жив, если бы он был здесь, он сказал бы мне то же самое, с таким же предостережением в голосе?
– Скажи, что ты поняла, – приказал Адам.
Я поняла, что мой дядя очень серьезно относился к тому, чтобы я держалась подальше от происходящего. А значит, с кем бы ни встречалась Айви, что бы она не собиралась сделать – это было очень важно.
– Тэсс, я жду.
После долгого молчания, я произнесла то, что он хотел услышать.
– Я поняла.
Адам убрал руку с моего подбородка, ласково провел ею по моему затылку, а затем шагнул назад. Я последовала за ним, прочь из комнаты для переговоров. Стоило мне шагнуть в коридор, дверь офиса Айви открылась.
Адам тут же оказался рядом со мной, опуская руки мне на плечи. Если бы у него было время, он наверняка вывел бы меня из коридора, но в один миг глаза Айви замерли на мне. Со стороны выражение её лица и её поза выглядели абсолютно расслабленными, но я чувствовала, что она с трудом сохраняет самообладание.
Она думала, что я была наверху.
За спиной Айви появился Боди. Он беззвучно произнёс: «У тебя была одна задача».
– Адам уже вычитал меня за акт бунтарства, – сказала я Айви. Прежде чем она успела ответить, я обернулась к мужчине, стоявшему рядом с ней. Ему было чуть меньше тридцати. Его светлые волосы отросли достаточно сильно, чтобы выглядеть слегка неряшливыми. На его коже виднелся загар. Его лицо показалось мне отдаленно знакомым.
– Всё в порядке, – сказал мужчина Айви. – Я не кусаюсь, – темные круги под его глазами говорили о бессонных ночах, но его голос звучал насмешливо.
Айви боится не тебя, – подумала я, замечая, как она замерла на этих словах. – Она боится чего-то другого.
– Я – Тэсс, – сказала я, когда никто меня не представил. Через какой-то миг мужчина протянул мне руку. Адам чуть крепче сжал мои плечи.
– Уолкер, – произнёс мужчина.
Это имя запустило какой-то механизм в моём мозгу, и вдруг я поняла, почему он выглядел знакомо – и кого он мне напоминал.
Его мать.
Я пожала его руку.
– Уолкер, – повторила я. – Уолкер Нолан.
Младший сын президента.
ГЛАВА 6
Айви отказалась рассказывать мне что бы то ни было о визите Уолкера Нолана. Она уехала вскоре после него, а на следующее утро, когда я проснулась, её всё ещё не было дома.
Что такого должен был сказать сын президента, чтобы Айви сразу же переключилась в режим боевой готовности?
Прежде чем Боди высадил меня у Хардвика, он решил озвучить очевидное:
– Никому не рассказывай…
– О том, что у младшего сына президента какие-то проблемы? – закончила я. – Мой рот на замке.
Прошлой ночью я засиделась допоздна, читая всю информацию об Уолкере Нолане, которую мне удалось найти в интернете. Единственный из трех сыновей Ноланов, отказавшийся от личной охраны. Ему было двадцать девять, и он старался держаться подальше от центра внимания. Прежде чем его отец стал президентом, он провёл два года с «Врачами без границ». Не нужно было быть политическим гением, чтобы догадаться, что любой скандал, связанный с сыном президента, может стать главной новостью, учитывая приближающиеся выборы.
В какие бы неприятности не ввязался Уолкер, даже Боди был на грани.
– Я не шучу, мелкая, – Боди повернулся ко мне и одарил меня многозначительным взглядом. – Что бы ты ни увидела или ни услышала – не говори ни слова.
Что-то опасное. Слова Адама эхом отдались в моей голове.
Мой желудок сжался.
– Я никому не расскажу.
Через пару секунд водитель Айви едва заметно кивнул.
– Выметайся отсюда, – сказал он, кивая в сторону школы. – И удачи с предвыборной компанией.
– Начнём с кандидатур на пост президентов классов, а затем перейдем к общешкольным должностям, – директор Хардвика был невысоким мужчиной в очках с исключительным чувством собственной важности и звучным голосом. – У вас есть кандидатуры на должность президента девятого класса?
Ученики принялись озвучивать кандидатуры, а я откинулась на спинку своего стула. Раз в месяц все старшеклассники Хардвика приходили в часовню для общешкольного собрания. Как и говорила Эмилия, сегодняшнее собрание было посвящено приближающимся выборам в студенческий совет.
Мне было сложно заставить себя волноваться о студенческом совете, когда интуиция подсказывала мне, что Айви находится на грани чего-то важного – чего-то ужасного.
Что бы ты ни увидела или ни услышала – не говори ни слова.
Я не могла выбросить из головы предостережение Боди. Каждый раз, когда я вспоминала об этих словах, они казались мне всё более и более жуткими. Что именно, по мнению Боди, я могла увидеть или услышать? Что могло заставить меня рассказать кому-нибудь о том, что Уолкер Нолан приезжал к нам домой?
Для чего сыну президента нужны услуги Айви?
Адам работал на Пентагон. С тех пор, как я переехала в Вашингтон, он помогал Айви с одним единственным делом: убийством судьи Маркетта.
Что бы ты ни увидела или ни услышала…
– А теперь мы переходим к кандидатурам на должность школьного президента, – мои размышления нарушил голос директора. Всё моё тело застыло, пока я гадала о том, как долго я сидела здесь, снова и снова прокручивая в мыслях предупреждение Боди.
– На пост президента может претендовать любой одиннадцатиклассник с хорошим уровнем успеваемости, – торжественно, словно выносящие вердикт присяжные, продолжил директор. – Я бы посоветовал вам хорошенько подумать о том, кто лучше всех сможет представлять учеников и принципы Академии Хардвика.
На какой-то миг повисла тишина, а затем её нарушил Ашер. Он поднялся на ноги, выкрикивая:
– Выслушайте, выслушайте!
Директор очень походил на человека, страдающего от мигрени.
– Мистер Роудс, – произнёс он. – Будьте так любезны, чуть меньше драматизма.
В ответ Ашер положил ладонь на сердце.
– Я, Ашер Роудс, находясь в более или менее здравом уме и твёрдой памяти, настоящими словами выдвигаю кандидатуру благородного – и, позвольте добавить, до смешного привлекательного – Генри Маркетта.
Кажется, Ашер не знал значения слова «меньше».
– Кто из вас встанет на нашу сторону? – спросил он, выбрасывая в воздух оба кулака.
Я вспомнила о том, как Эмилия сказала, что Джон Томас будет одним из её конкурентов. Когда кто-то поддержал кандидатуру Генри, она поймала мой взгляд и едва заметно пожала плечами. Судя по всему, она всё ещё ждала, что я выполню свою часть сделки.
– Вы принимаете эту номинацию? – спросил у Генри директор.
– Я приму её, – сказал Генри, – но только при условии, что Ашер согласится больше никогда не называть меня привлекательным.
Я фыркнула.
– Я ни о чём не сожалею! – крикнул Ашер.
Через несколько секунд кто-то выкрикнул:
– Я выдвигаю кандидатуру Джона Томаса Уилкокса.
Его кандидатуру поддержал парень из команды по лакроссу – тот самый, которому нравилось издеваться над новичками, пока я не положила этому конец.
– Я – Джон Томас Уилкокс, – произнёс Джон Томас с чем-то вроде благонравной улыбки на лице, – и я принимаю эту номинацию.
Раздалось несколько смешков.
– У нас всё ещё есть места, – объявил директор. – Третья кандидатура?
Эмилия сверлила меня взглядом. Ответив ей тем же, я поднялась на ноги.
– Мисс Кендрик, – произнёс директор. – Эмм… Кейс, – поправился он. – Тэсс.
С моей фамилией всё ещё возникали некоторые сложности.
– Вы хотите выдвинуть кандидатуру? – спросил у меня Рэлей.
Не глядя на Генри, я ответила.
– Я выдвигаю кандидатуру Эмилии Роудс.
ГЛАВА 7
– Шантаж или подкуп? – после того, как нас отпустили из часовни, Ашер догнал меня у главного школьного здания.
Я не ответила.
– Шантаж или подкуп? – повторил Ашер. – Потому что я очень сомневаюсь в том, что ты внезапно воспылала восхищением к гражданской позиции моей сестры, какой бы милой она не была.
В этот момент я бы не описала Эмилию Роудс словом «милая».
– Моя дражайшая, любимая сестра не сказала, что её конкурентом будет Генри, не так ли? – спросил Ашер.
– Она упустила эту мелочь, – сухо ответила я.
По другую сторону от меня появилась Вивви.
– Генри был президентом нашего класса ещё с детского сада. Все думали, что в этом году он наверняка станет школьным президентом.
– У вас в детском саду был президент класса? – скептически спросила я.
Ашер кивнул.
– Генри был единственным пятилетним ребенком, предвыборная компания которого состояла из трёх частей.
Я понятия не имела о том, шутил Ашер или нет.
– И третей частью, – продолжил он, – было печенье.
Когда мы добрались к двери главного здания, из него поспешно вышел учитель живописи.
– Внутрь, – сказал он. – Все в класс, – учитель был напряжен, словно натянутая эластичная резинка.
Мы зашли в здание. По всему коридору учителя поспешно отправляли учеников по кабинетам. По моему позвоночнику скользнула тревога.
Что бы ты ни увидела или ни услышала…
Рядом со мной появился Генри. Судя по выражению его лица, сейчас выборы в студенческий совет были последним, что его волновало. Его челюсть была напряжена, а темная кожа туго натянулась на скулах. Его губы застыли в мрачной линии.
– Что происходит? – шагая в кабинет, спросила у него я. Вокруг меня перешептывались ученики. Учитель сказал нам сесть на наши места – но я была сосредоточена на Генри.
Не произнося ни слова, он передал мне свой телефон. Я заставила себя посмотреть на экран.
«В Вашингтонской больнице взорвалась бомба».
Воздух в моих лёгких покрылся льдом. Я не могла вдохнуть. Не могла выдохнуть.
Что бы ты ни увидела или ни услышала – не говори ни слова.
ГЛАВА 8
Я не знала, была ли проблема Уолкера Нолана как-то связанна с событием, которое пресса называла «террористическим актом». Дрожащими руками я отправила Айви сообщение. Мне нужно было услышать, что она в порядке. Ради этого дела Айви позвонила Адаму. Адам работает на Пентагоне. Боди сказал мне никому не рассказывать…
Меньше минуты спустя Айви ответила на моё сообщение. «Я в порядке. Кто-нибудь может подвезти тебя домой?».
Другими словами: ей нужен Боди.
«Что происходит?» – ответила я.
Через несколько секунд я получила ответ.
«Кто-нибудь может подвезти тебя домой?»
Наш учитель испанского заметил мой телефон, но не стал делать мне замечания. Я была не единственной, кто писал родителям.
«Да». Я напечатала ответ, сдерживая желание повторить свой вопрос, как Айви повторила свой. У Генри была машина. Как и у Эмилии – и Ашер часто был не против её «позаимствовать». Я смогу добраться домой из школы.
Шесть следующих часов я провела, гадая о том, зачем Айви понадобился Боди.
Пролетел урок испанского, а вслед за ним – урок физики. Собрание в часовне заменило мой первый урок английского, так что пятый урок – единственный урок, который я делила с Джоном Томасом Уилкоксом – наступил довольно быстро.
– Ходят слухи, что ты помогаешь Эмилии Роудс с её предвыборной компанией, – Джон Томас явно не слишком переживал из-за новостей о взрыве. Остальные ученики были на грани от напоминания о том, что плохие вещи могли происходить совсем близко. Выражение лица Джона Томаса было, как и полагается, печальным. Но с ним плохо сочетался блеск его глаз.
– Совсем как твоя сестра помогла президенту Нолану, – продолжил Джон Томас. – И только посмотри, что из этого вышло. Ноланы сделали из национальной безопасности кавардак. Кто бы сегодня ни пострадал, их кровь на руках твоего президента – и твоей сестры.
Что бы ты ни увидела или ни услышала – не говори ни слова.
– Начинается урок, – Генри сел за парту передо мной и смерил Джона Томаса взглядом. – Смотри вперед, Уилкокс.
– Защищает тебя, да? – спросил у меня Джон Томас. – Ты и правда умеешь обращаться с противоположным полом.
Одним из немногих приемов в репертуаре Джона Томаса было предположение о том, что я укрепила своё положение в Хардвике, переспав с большинством старшеклассников. Ему никогда не удавалось заставить меня отреагировать на эти слова, но он не переставал пытаться.
Кажется, мистер Уэсли – преподаватель предмета под названием «Говоря о словах» – что-то вроде ораторского искусства в Хардвике – почувствовал, что сегодня был неподходящий день для лекции. Он включил запись поэтического слэма и выключил свет.
– Девушки вроде тебя, женщины вроде твоей сестры – хороши только для одного, – прошептал Джон Томас. – И я говорю не о предвыборных компаниях.
– Мистер Уилкокс, – прикрикнул учитель. – Смотрите видео.
Взгляд Джона Томаса замер на мне.
– Я смотрю.
ГЛАВА 9
– Источники сообщают, что во время сегодняшнего взрыва никто не пострадал – во многом благодаря анонимной наводке насчет этой женщины, поступившей в Министерство внутренней безопасности прошлой ночью.
Как только начался урок «Проблемы современного мира», Доктор Кларк приглушила свет и включила новости. В отличие от видеоролика на «Говоря о словах», теперь все сосредоточились на экране.
Эта женщина. Вместе со словами ведущего на экране появился снимок, сделанный издалека. Женщина была молода – темные волосы, светлая кожа, атлетическое телосложение.
– Хоть правительство ещё не подтвердило личность этой женщины, в прессу просочились документы, судя по которым она была медиком-исследователем и жила в Бетесде под именем Даниэлы Николае. Пока что неизвестно, является ли это имя настоящим.
В передней части кабинета Доктор Кларк наблюдала за тем, как мы смотрим новости. Я взглянула на Генри, не сводившего взгляда с экрана, а затем – на Ашера, сидящего так неподвижно, как никогда прежде. Сидящая рядом со мной Вивви теребила рукав своего блейзера, опустив свои тёмно-карие глаза.
– Никто не пострадал. Подозреваемую задержали. Кажется, это победа для нынешнего правительства.
Пока я наблюдала за моими друзьями, программа перешла в режим дебатов. По обе стороны от ведущего сидели эксперты. Не успел мужчина высказать своё мнение, как вмешалась женщина.
– Кто эта Даниэла Николае? Как она попала в страну? И почему только анонимная наводка отделяет нас от террористической атаки на Америку? – вторым экспертом была рыжеволосая женщина чуть старше сорока. Она была довольно симпатичной и чрезвычайно безжалостной. – Под правлением Нолана, – продолжила она, не давая своему собеседнику вставить и слово, – наша разведка тратит больше времени на то, чтобы шпионить за американскими гражданами и контролировать наши личные системы связи, чем на то, чтобы отслеживать иностранцев вроде Николае.
Между экспертами вспыхнул спор. Когда ведущему снова удалось заговорить, он серьезно обратился к камере.
– Вот, что мы знаем: судя по её паспорту, Даниэле Николае двадцать восемь лет. Она обладает двойным гражданством в Венесуэле и Беларуси. Она училась в Англии и закончила Оксфорд со степенью в медицине в возрасте двадцати четырех лет. Три года она работала с «Врачами без границ», а затем основала исследовательское товарищество здесь, в Штатах.
– И единственная причина, по которой мы об этом знаем, – снова заговорила женщина-эксперт, – единственная причина, по которой мы знаем хотя бы имя этой женщины – утечка информации. Честно говоря, я даже не знаю, стоит ли волноваться о том, почему президент всё ещё не прокомментировал происходящее, или о том, что у него под носом происходят утечки информации.
Доктор Кларк подняла пульт и выключила телевизор. Когда экран потемнел, она сказала что-то о том, чтобы мы разделились на небольшие группы и обсудили сегодняшние события, но я почти её не услышала.
Я думала о трёх словах, прокравшихся в уничтожительную критику женщины-эксперта.
«Врачи без границ».
ГЛАВА 10
На протяжении двух лет Уолкер Нолан был волонтером за границей, работая с «Врачами без границ». Я хотела поверить в то, что тот факт, что Даниэла Николае работала на ту же организацию, был совпадением.
Я хотела, но не могла.
Министерство внутренней безопасности получило анонимную наводку, – напомнил мне мой мозг. Айви решает проблемы. У Уолкера Нолана была проблема – и для её решения понадобились связи Айви в Пентагоне.
– Ты подозрительно молчаливая, – Генри предложил подвезти меня домой. До этого момента наша поездка проходила в тишине. Генри мельком взглянул на меня. – В последний раз, когда ты была молчаливой, Кендрик, ты затевала крах отца Джереми Бэнкрофта.
Я пообещала Боди, что не скажу никому ни слова об Уолкере Нолане. Мне не впервые приходилось скрывать что-то от Генри.
И скорее всего, не в последний раз.
– Я ничего не затеваю, – сказала я сидящему рядом со мной парню. – Обещаю.
– Ты меня так успокоила, – сказал Генри. Он остановился на светофоре и обернулся ко мне. – Это моё спокойное лицо.
– Ты говоришь, как Ашер, – парировала я. – У него есть выражение лица на все случаи жизни.
– А вот у тебя, – сказал Генри, – есть покер-фейс, который появляется, когда ты о чём-то волнуешься.
– Не только я молчала, – заметила я. Первую половину пути Генри был погружен в свои мысли не меньше меня. И не только у меня есть покер-фейс, – мысленно добавила я.
Я думала об Уолкере Нолане. О чём думал Генри?
– Джон Томас Уилкокс, – у Генри отлично получалось менять тему разговора. – Сегодня на пятом уроке. Что бы он ни говорил о тебе или об Айви, он не достоин даже секунды твоих размышлений.
– Тебе не кажется, что это немного лицемерно – говорить мне не обращать внимания на то, что Джон Томас сказал об Айви? – небрежно произнесла я. – Ты никогда не был членом фан-клуба Айви Кендрик.
Я ожидала, что Генри ответит мне остроумной репликой, но вместо этого он снова замолчал.
За год до того, как я поступила в Хардвик, отец Генри погиб в автокатастрофе – по крайней мере, так считало большинство людей. Но Генри рассказал мне правду: его отец покончил с собой, а Айви скрыла это. Никто кроме Генри и Айви – и меня – не знал о том, что произошло на самом деле.
Она сделала меня соучастником. Я всё ещё видела боль на лице Генри, когда он произносил эти слова.
Я не хотела, чтобы он когда-нибудь снова почувствовал эту боль, пусть даже всего на миг.
– Ты совсем не такой, как Джон Томас, – сказала я Генри. – Я это знаю. Прости. Просто мне…
– Не нравится, когда тебе советуют, как себя с ним вести, учитывая то, что ты и сама можешь справиться с Джоном Томасом Уилкоксом? – предположил Генри.
– Именно, – согласилась я. – Но ещё… Я даже о нём не думала. Я думала о том, что сегодня произошло. О взрыве, – вот и вся правда, которую я могла сказать, не нарушая данное мной Боди обещание.
Я думала об Уолкере Нолане и Даниэле Николае.
– Это иначе, – мягко произнёс Генри, – для тех, кто кого-то потерял.
В Хардвике не было ничего общего с моей бывшей школой в Монтане. По коридорам ходила Анна Хейден с личной охраной. За происходящим на территории школы наблюдали камеры слежения. Каждого посетителя подвергали проверке. Школьные охранники были незаметны, но вооружены.
Возможность ходить в школу, которую охраняли лучше, чем некоторые государственные учреждения, странно на нас влияла. В Хардвике ученики были хорошо осведомлены о широкомасштабных атаках, но нас заставляли поверить в то, что подобное не могло произойти здесь.
Некоторых из наших одноклассников потряс сегодняшний взрыв. Другие, вроде Джона Томаса, смогли отмахнуться от этого. Но Генри был прав – для нас это всегда будет иначе.
Если ты встречался со смертью лицом к лицу, тебе было проще почувствовать её дыхание на своей шее – и на шеях твоих близких.
– Я всё ещё вижу Айви с бомбой на груди, – я никому об этом не рассказывала. Я повернулась к окну, чтобы Генри не видел выражения моего лица. – Иногда, – мягко продолжила я, – я просыпаюсь посреди ночи, и на какой-то миг мне кажется, что я снова в том подвале с телохранителем президента.
На миг повисла тишина. А затем Генри отплатил мне той же монетой.
– Это я нашел моего отца.
Я не стала оборачиваться к Генри. Если бы я смотрела на него, он бы не стал об этом говорить.
– Я думал об этом, когда услышал о взрыве, – сказал Генри. – Видел это. Мой отец просто… лежал на полу. С открытыми… пустыми глазами. В те выходные меня не должно было быть дома. Никого из нас не должно было там быть. А когда я нашел его…
Его глаза притягивали мои, словно магниты.
– Я сбежал, – сказал Генри. – Я просто… сбежал. А через несколько часов мне позвонили и сказали об аварии.
Аварии, которую подстроила Айви.
Горе походило на матрешку. Каждая следующая травма состояла из травм, через которые ты прошел до неё. Когда мне было четыре, я не знала, как скорбеть по моим родителям – родителям Айви. Но я скорбела о них в тринадцать, когда Айви ушла из моей жизни, и в пятнадцать, когда заболел дедушка. На протяжении прошлых месяцев я чувствовала это снова и снова.
Сегодня никто не умер. Но сначала мы этого не знали.
Генри сглотнул. Я видела, как он запирает свои эмоции, скрывает их даже от себя самого.
– Тэсс. То, что я тебе только что сказал…
– Останется между нами, – сказала я. Генри Маркетту было не просто доверять людям. Эта черта была для нас общей. – Я умею хранить секреты, – сказала я.
Я уже хранила столько тайн. Чем могла навредить ещё одна?
ГЛАВА 11
Когда мы подъехали к дому Айви, через дорогу от него была припаркована машина. В отличие от автомобиля Уолкера, эта машина подходила под описание, которые я привыкла ассоциировать со многими клиентами Айви – тёмное авто с тонированными окнами. Рядом с машиной стоял водитель. Я взглянула на газон перед домом, и мой взгляд замер на владельце машины.
Уильям Кейс.
Генри поймал мой взгляд и склонил голову на бок, безмолвно спрашивая у меня всё ли в порядке.
Я понятия не имела о том, кого поджидал Кейс – меня или Айви. Так или иначе, я отрывисто кивнула.
– Он лает, но не кусает.
Генри многозначительно взглянул на меня.
– Я очень в этом сомневаюсь.
– Как бы то ни было, – сказала я, – на меня Уильям Кейс может только скалиться.
Я – Кейс.
– Сейчас ты попросишь меня угнать его машину в качестве отвлекающего маневра? – спросил Генри, изгибая бровь. – Или ты задумала какое-то другое преступление?
– Очень смешно, – сказала я, потянувшись к двери.
– Я могу провести тебя к дому, – на этот раз голос Генри звучал мягче.
Я открыла дверцу машины.
– Расслабься, сэр Галахад, – ответила я, изгибая собственную бровь. – Я могу о себе позаботиться.
Я захлопнула дверцу и отправилась навстречу неприятностям – какими бы они ни были.
– Тереза, – Кейс стоял спиной к входной двери. Моё имя было также именем его покойной жены. Когда я была маленькой, Айви и дедушка называли меня полным именем, только если я напрашивалась на неприятности. Что мог означать тот факт, что сейчас Уильям Кейс называл меня именно так. – Где она?
Скорее требование, чем вопрос. «Она» – определенно Айви.
– Я тоже рада вас видеть, – пробормотала я.
– При других обстоятельствах, я бы с радостью поспорил с тобой, моя дорогая, но это не игра. Где Айви?
– Я не знаю, – впервые я порадовалась тому, что Айви держала меня в неведенье.
– У тебя есть мобильный, – не вопрос, а факт. – Позвони ей, – Кейс раздавал приказы, словно Бог, провозглашающий одиннадцатую заповедь.
Я скрестила руки на груди и взглянула на него, прищурившись – точь-в-точь как он смотрел на меня.
– Почему?
– Потому что, – парировал он, – она возьмет трубку, если позвонишь ты.
Я хотела отказаться из принципа, но Айви захочет узнать о том, что Кейс приехал к нам домой. А я хотела узнать, о чём ему так сильно нужно было с ней поговорить.
Я достала свой телефон и набрала её номер. Айви подняла трубку после трёх гудков.
– Ты в порядке?
– Со мной всё хорошо, – ответила я. – Но я не одна. Кое-кто поджидал меня, когда я приехала домой из школы. Высокий. С причудами. Большой фанат графа Уорика.
Кейс выхватил у меня телефон.
– Ты сейчас же расскажешь мне, что за игру ты ведешь, Айви.
Эти слова подтвердили мои подозрения о том, что происходило больше, чем я знала – и Айви оказалась в самой гуще событий.
Она ничего вам не расскажет, – подумала я, мысленно обращаясь к Кейсу.
Судя по всему, на другом конце провода Айви сказала что-то подобное.
– Ходят слухи, – сказал ей Уильям Кейс. Его слова очень походили на угрозу.
Слухи о чём? – гадала я.
– Люди задаются вопросами о том, как улаживают эту ситуацию, и не мне говорить тебе о том, как подобные вопросы могут повлиять на партию во время выборов, – не дожидаясь ответа, Кейс перешел к самому важному. – Вчера вечером к тебе приезжал младший сын Ноланов. Почему?
Слушая этот разговор, я чувствовала себя так, словно наблюдаю за тем, как старик играет в шахматы. Каждый ход был просчитан, каждый ход был частью плана.
К несчастью для Уильяма Кейса, когда он учил Айви правилам этой игры, он был слишком хорошим учителем. Она не расскажет ему ничего, если не хочет, чтобы он об этом знал. Повернувшись ко мне спиной, Кейс ответил на слова Айви. Я не смогла разобрать его слов.
Меньше минуты спустя он выругался и повесил трубку. Когда он снова обернулся ко мне, он полностью контролировал выражение своего лица. Он протянул мне мой телефон. Я сжала его в ладони и сделала собственный ход.
– Даниэла Николае, – сказала я. На какой-то миг на его лице мелькнуло удивление, сразу же сменившееся хмурым взглядом. – Вы сказали, что люди задаются вопросами о том, как улаживают эту ситуацию, – продолжила я. – Насколько я понимаю, вы имели в виду взрыв.
Создатель королей изучал меня взглядом, как он делал, когда мы играли в шахматы – пытаясь увидеть, усвоила ли я его урок.
– Мы с твоей матерью сходимся мнениями в одном, – наконец произнёс он. – Что бы ни происходило, это не твоё дело.
Я ожидала подобного от Айви с Адамом, но не от него.
Кейс бесстрастно изучал меня.
– Тебе не нравится, когда тебя держат в неведении, – сказал он. – Это у тебя от меня, – он зашагал к машине. – Пойдём.
Я не сдвинулась с места.
Уильям Кейс обернулся ко мне.
– Обо мне можно сказать многое, Тереза, но я не из тех, кто оставит свою единственную внучку одну в таком доме в такое время. Айви играет с огнём. И я не позволю ей сжечь и тебя. Если она не может обеспечить тебе соответствующую охрану, то это сделаю я.
Вот почему Айви не хотела, чтобы Кейс знал о моём существовании. Он раздавал приказы и полностью контролировал всех, кто находился в кругу его близких. И как только он узнал, что во мне текла кровь его сына, я вошла в этот круг.
– Если хочешь, – вкрадчиво произнёс Кейс, – я могу приказать Хэйсу остаться здесь до возвращения Айви, – он кивнул в сторону своего водителя.
Стратегия. Ресурсы. Влияние. Семья была важна для Кейса – но отправить своего человека в дом Айви. Заглянуть в её офис?
Это многого стоило.
Я выбрала меньшее из двух зол.
– Куда мы едем?
Мы поехали в торговый комплекс. В любом другом городе в мире это могло бы подразумевать шоппинг, но на Национальной алее не было магазинов. Мы с Кейсом стояли у Отражающего Бассейна. Неподалеку от нас возвышался над туристами Мемориал Линкольна. На дальней стороне Отражающего Бассейна Монумент Вашингтона резко прорезал серое небо.
– Тебя подвёз до дома мальчик Маркеттов, – кажется, Кейс обращался скорее к воде, чем ко мне. – Его мать Эбеллард, не так ли?
Я посчитала этот вопрос риторическим.
– Очень важно, – вдумчиво произнёс Кейс, – подружиться с правильными людьми.
В его глазах, Генри был «правильным» человеком.
– Ты видела Уолкера Нолана, когда он приезжал к Айви? – осведомился Кейс. Что-то подсказывало мне, что он хотел спросить об этом с самого начала.
Я была не против тишины. Не против оставить его вопросы неотвеченными. Иногда таким образом мне удавалось заставить человека сказать больше.
– Иногда, – вздохнул Кейс, – ты очень сильно напоминаешь мне мою жену.
Я не собиралась рассказывать ему что бы то ни было о работе Айви, а он не собирался делиться со мной тем, что он знал. Но я чувствовала себя так, словно я должна сказать ему что-то взамен на эти слова о бабушке, с которой я никогда не встречалась.
