Текст книги "Долгая игра (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Потому что, – мягко произнесла Доктор Кларк, – это для общего блага.

Правительство Соединенных Штатов хотело увидеть террористов в наручниках. Этот кошмар должен был получить лицо. Они должны были победить.

Миссис Перкинс была мертва. И, как только Даниэла спросила, Доктор Кларк предложила сдаться. В качестве покаяния?

Нет, – подумала я, наблюдая за тем, как она спокойно обрабатывает рану Генри. – У неё была цель.

Даже сейчас, после всего, что случилось, Доктор Кларк делала всё во имя «Senza Nome».

Террористы сдадутся, как и хотела Айви. Миссис Перкинс в мешке для тел и Доктора Кларк в наручниках.

И две трети наёмников.

Оставшиеся мужчины – те, с кем Даниэла заключила сделку – выберутся из этого живыми и значительно обогатятся, при условии, что они помогут вывести из строя остальных. Удивительно, сколько мужчин было готово предать свой отряд, если на кону стояли двадцать миллионов долларов и обвинение в государственной измене.

Я услышала первый выстрел.

Большинство из наёмников, которых Даниэла предложила преподнести Айви на тарелочке, не хотели сдаваться. Именно поэтому Даниэла оставила двух мужчин у моей двери – и больше мужчин у дверей кабинетов.

Больше выстрелов. Движение.

Даниэла спустила снайперов с крыши. Она впустила штурмовую группу и теперь они делали свою работу.

– Она выберется? – внезапно спросила Доктор Кларк. – Даниэла?

Таким был план – и, судя по тону Доктора Кларк, она этого хотела. Только этого.

– Вы правда делаете это ради всеобщего блага? – спросила я. – Или ради неё?

– Всё чисто! – я услышала в коридоре чей-то крик.

Это был знак, что остальные наёмники – люди Даниэлы – должны были уходить. Даниэла сбежит. А вместе с ней – несколько мужчин. Правительство получит свои мешки для трупов и свои аресты.

И никто и никогда не узнает правду.

– Не только ради неё, – Доктор Кларк молчала так долго, что я перестала ждать ответ. – Я делаю это ради мужчины, который меня завербовал. Он завербовал и тренировал нас всех.

Я впервые слышала об этом человеке. Первый намёк на руководителя «Senza Nome».

– Сегодня Даниэла доказала, – сказала Доктор Кларк. – Она достойна.

– Достойна? – мой желудок резко изогнулся. Даниэла была знакомым мне дьяволом. Она была меньшим из двух зол.

Но ещё она была террористкой.       

Мои люди – организация, на которую я работаю – они были моей семьей. Когда я вспомнила слова Даниэлы, дверь распахнулась и в комнату ворвались офицеры из штурмовой группы. Меня учили – ещё с колыбели – защищать свою семью.

– Достойна, – повторила Доктор Кларк, когда мужчины бросили её лицом в пол. – Она его дочь.

– Здесь один раненный! – крикнула женщина, опускаясь на колени возле Генри.

– Чисто!

Нас окружали крики, но я была полностью сосредоточена на Докторе Кларк.

– Его дочь? – переспросила я.

Для людей, с которыми ты имела дело, – сказала мне Даниэла, – я скорее забота.

Доктор Кларк была прижата к полу, её руки сковали у неё за спиной. Она улыбнулась.

– Его дочь. И теперь она доказала, что достойна, – сказала она – истинная верующая, до последнего, – быть его наследницей.

ГЛАВА 64

О захвате Хардвика говорили в международных новостях. Как и о его освобождении. Всех террористов арестовали или убили.

По крайней мере, такова была официальная версия.

Весь мир считал, что Даниэла Николае была двойным агентом. Она помогла штурмовой группе пробраться в здание и вывести из строя её группировку. В процессе она и её не рождённый ребенок были убиты.

Соединенные Штаты получили свою победу. Родителям вернули их детей.

А я знала ещё одну правду, которую я не хотела знать. Ещё один секрет.

Возможно, именно тяжесть подобных секретов, а не только предусмотрительность, заставила Айви начать вести свои файлы. Она загружала свои секреты в программу. Может быть, тогда ей не приходилось носить их в себе.

– Подними руку над головой. Теперь повращай рукой.

Сжимая зубы, я выполнила указания врача. Я получила трещину в челюсти, головную боль и очень болезненное, хоть и не вывихнутое, плечо.

Когда всё кончилось, я это почувствовала. Всё это – боль, панику, всё, что могло пойти не так.

– Каков вердикт, доктор? Наш пациент будет жить?

Пока я размышляла, в комнату зашел Адам. Доктор прищурилась.

– Вы – её отец? – спросила она.

Айви была занята, мешая СМИ и не подпуская их к больнице – к Генри, Анне Хейден и ко мне. Если бы решение принимала она, Айви не отошла бы от меня ни на шаг.

– Дядя, – ответил врачу Адам. Я видела, что женщина собиралась сказать ему, что она будет говорить только с моими родителями или опекунами.

Я заговорила:

– Почти то же самое.

Пока доктор рассказывала Адаму о моём состоянии, на его лице не было эмоций. Но я знала его достаточно хорошо, чтобы видеть эмоции, которые он держал в себе. Томми умер, так что он был единственным, кто мог заменить мне отца.

Вскоре доктор оставила нас наедине. Адам подошел ко мне. После долгой паузы он присел рядом со мной на стол для осмотра. Он не кричал на меня. Не спросил, как я себя чувствовала. Он просто сидел там, а я подалась к нему.

Он обнял меня, и я плакала – мы оба дрожали от моих всхлипываний.

Он держал меня, держался за меня. А когда я перестала плакать и выпрямилась, утирая слёзы тыльной стороной руки, он не сказал ни слова.

– Мне жаль, что Даниэла тебя вырубила, – сказала я. Он победил меня в моей же игре спокойного молчания.

В ответ Адам поднял бровь.

– Правда?

– Не особо, – с едва заметной улыбкой, призналась я. – Но мне жаль, что это было нужно.

Адам фыркнул.

– Я слышал, ты наказана до сорока лет, – сказал он, подавляя желание самому меня отругать.

– Уверенна, Айви преувеличивала, – сказала я.

Адам поднял вторую бровь.

– Правда?

Дверь больничной палаты открылась. Я ожидала увидеть Айви или Боди, который обещал принести что-нибудь поесть, но вместо этого в комнату зашел Уильям Кейс. На нём была та же одежда, в которой я видела его в последний раз.

Его густые седые волосы растрепались. За этот день он постарел на десяток лет.

– Ты цела?

Те же слова, которые он говорил мне раньше, но на этот раз я услышала в его голосе больше эмоций, чем когда-либо. Я гадала о том, поверил ли он, как и все остальные, что Даниэла и её ребенок погибли. Учитывая всё, что я знала об этом мужчине, если он ещё не знал правду, то скоро он её узнает.

– Со мной всё будет в порядке, – сказала я. Это была правда. Почти правда.

– Если бы я не думал, что меня убьют на месте, – произнёс создатель королей, подходя ко мне, – я бы хорошенько отшлепал тебя за то, что ты вернулась в то здание.

Я не знала, считал ли Кейс, что его убьют Адам, Айви или я сама. Стоящий рядом со мной Адам нахмурился.

Я почувствовала, как на моих губах появилась ухмылка.

– Вы говорите, как моей дедушка, – сказала я. – Мой другой дедушка.

Уильяму Кейсу никогда не нравились напоминания о том, что дедушка растил и любил меня и сделал меня тем, кем я была. Но на этот раз он воспринял это спокойно.

– Ты – ужасная девочка, – подойдя ко мне, сказал Кейс. – Безрассудная, глупая, безответственная и ужасная девочка. И я… – он посмотрел на Адама, а затем снова перевёл взгляд на меня. – Я попытаюсь быть лучшим человеком, – хрипло произнёс он. – Ради тебя.

ГЛАВА 65

Я не стала оставаться в больнице. Меня отпустили под ответственность Айви. Первым делом я спросила о Генри.

Она знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не отступлю. И – судя по всему – персонал больницы знал её достаточно хорошо, чтобы не останавливать нас на пути в отделение интенсивной терапии.

Мать Генри стояла в коридоре, облокотившись на стену и прижав ко рту кулак. Моё горло и желудок сжались.

– Тэсси, – мягко произнесла Айви, но я уже бросилась бежать.

– Он… – спросила я у мамы Генри. Я не могла закончить вопрос. Памела Эбеллард-Маркетт подняла взгляд. Она не сразу осознала, что я была здесь.

Её тело вздрогнуло, когда она попыталась сдержать всхлип.

– С ним всё будет в порядке, – эти слова ломали её, хоть она и пыталась собраться. – Операция закончилась. Они говорят…

Айви подошла к нам и опустила руку на плечо матери Генри.

– Простите, – произнесла Пэм. – Я не могу разваливаться. Знаю. И с Генри всё будет в порядке. Ему понадобится физиотерапия, но он будет в порядке. Не знаю, почему я так плачу…

Она снова вздрогнула, всхлипывая.

Я знаю. Я знала, почему она плакала так, будто потеряла его. Потому что после захвата Хардвика она снова и снова переживала это. Скорбь напоминала матрешку, а эта женщина уже потеряла мужа. Она потеряла своего свекра, поддерживавшего её после первой потери. Ей дочь просыпалась по ночам с криками, боясь того, что следующими могли стать Генри или его мать.

Пэм покачала головой и выпрямилась. Она заставила себя вздохнуть, но не могла остановить слёзы. Она была одной из самых сильных женщин, которых я встречала.

И она была сломана.

Жизнь сломала её.

И всё же она держалась. Она жила дальше. Стоя там, я видела в ней столько всего от Генри. Она сделает всё, чтобы защитить своих детей. Я видела, что её пугала идея о том, что Генри нёс на себе тяжесть мира, чтобы защитить её.

– Я могу его увидеть? – спросила я.

– Тэсс, – Айви хотела сказать: «Нет. Замолчи».

– Он спас меня, – сказала я Пэм. – Закрыл меня от пули.

Он предал меня.

Наверное, Пэм услышала что-то в моём голосе. Она посмотрела на Айви.

– Всё нормально, – ответила она. – Не уверенна, не спит ли он, – сказала она мне. – Но ты можешь зайти.

Я проскользнула в комнату, оставляя Айви с Пэм. Я надеялась, что они смогут удержать медсестер, пока я говорила то, что должна была сказать.

Делала то, что должна была сделать.

Я остановилась у постели Генри, глядя на него. Его лицо покрывали трубки. Он открыл глаза и заметил меня, а затем он вспомнил всё, что между нами произошло.

Всё что он натворил.

– Ты использовал меня, чтобы попытаться получить файлы Айви, – негромко произнесла я. – Ты позволил им сделать себя террористом.

Генри закрыл глаза. Его лицо было напряженным. Затем он снова открыл глаза. Он заставил себя выслушать меня. Услышать меня.

– Если бы ты рассказал мне о Докторе Кларк, если бы ты рассказал всё, что знал, мы могли бы это остановить. Захват, казни – мы могли кому-то рассказать, остановить это.

Генри уставился на меня. Его зеленые глаза выглядели такими знакомыми. Слишком знакомыми. Я не хотела чувствовать то, что я чувствовала, когда он смотрел на меня.

– Я тебя не прощаю, – негромко произнесла я. – Я понимаю, как они до тебя добрались. Понимаю, почему тебе понравилось то, что они сказали тебе о четвертом заговорщике. Я знаю, что ты не хотел, чтобы это случилось, – Генри не знал, что «Senza Nome» захватит школу. Он не знал о пистолетах, охранниках и трупах. Доктор Кларк убедила его, как пыталась убедить и меня, что они были хорошими людьми. – Знаю, что ты бы исправил это, если бы мог. Знаю, что ты закрыл меня от пули, – я смотрела в его зеленые глаза. – Но я тебя не прощаю.

Судя по выражению его лица, Генри Маркетт не ждал прощения.

– Ты кое-что для меня сделаешь, – сказала ему я.

Он коротко кивнул из-под трубок.

– Дай мне слово, Генри Маркетт, – дрожащим голосом сказала я. – Что бы я ни попросила, ты это сделаешь.

Он снова кивнул, на этот раз медленнее, не отводя от меня взгляда.

Я нагнулась, поднося рот к его уху. И тогда я озвучила свою просьбу:

– Не рассказывай никому о том, что там случилось. Не признавайся.

Генри отдёрнулся, но ему было некуда бежать.

– Ты дал мне слово, – сказала я. – Я не прощаю тебя. Но ты не станешь признаваться.

Судя по выражению его лица, он собирался это сделать. Он собирался сдаться правосудию.

– Твоя семья этого не заслуживает, – сказала я, думая о его матери и о его сестре, с криками просыпающейся по ночам. – Наёмники мертвы или сбежали с Даниэлой. Она поклялась мне, что ты будешь в безопасности. Ты вне игры, и «Senza Nome» больше никогда не станет с тобой контактировать, – единственное, о чем я её попросила взамен на сделку, которую я заключила с Айви. – Доктор Кларк не скажет полиции ни слова о том, как ты во всём замешан. Директор знал, но его больше нет. И Генри? Я не рассказала.

Теперь настала моя очередь закрыть глаза.

– Я не рассказала ФБР. Не рассказала Айви, – я заставила себя поднять веки. – Кто-нибудь ещё знал? Кто-нибудь из учеников?

Генри не хотел отвечать. Я ждала. Через какое-то время он выдавил одно единственное слово:

– Нет.

Нет, он никому не рассказал.

Нет, я не могу заставить его жить с этим чувством вины.

– Ты дал мне слово, – прямо сказала ему я. – Мы с тобой знаем. Но то, что мы знаем, не выйдет за пределы этой комнаты. Ни когда ты будешь давать показания. Никогда.

Генри был уязвим. Он был зол, бессилен и одинок. И «Senza Nome» нашли его.

Они рассказали ему правду, которую он должен был узнать от меня.

– Я делаю это не ради тебя, – сказала я Генри. – Я делаю это ради Ашера, Вивви, Эмилии и всех в той школе, кто никогда не будет прежними, – я сжала губы. – Ради твоей мамы, Талии и себя.

Я не простила его. Но это был Генри. И на короткий миг он был моим.

– Я делаю это, – сказала я, – ради парня, которого я когда-то знала.

Парня, которому лгали. Парня, который потерял слишком многих. Парня, который хотел правосудия. Парня, который верил, что он должен защищать тех, кого он любит.

– Это будет нашим секретом, – сказала я, в последний раз касаясь его лица. – Но Генри? Между нами всё кончено.

ГЛАВА 66

Что бы я ни ожидала увидеть, выйдя из больничной палаты Генри, это явно была не Первая Леди.

Джорджия Нолан негромко разговаривала с Айви. Затем она заметила меня, пробормотала что-то Айви и попятилась, когда я подошла к ней.

– Ты в порядке? – спросила Айви.

Я кивнула. Хотела бы я, чтобы это было правдой.

Айви провела рукой по моим волосам.

– Если ты не против, – сказала она, – с тобой хочет поговорить ещё один человек.

Президент Соединённых Штатов был в сознании. Ему рассказали обо всём, что произошло, и вернули его полномочия. А ещё он всё ещё не вставал с постели. В отличие от Генри, на президенте Нолане не было трубок. Я разглядела под его волосами длинную полосу швов, пересекавшую бок его головы. Из-под его воротника виднелась умело наложенная повязка.

Плечо? Грудь? Я попыталась не думать о том, как пуля врезается в тело президента.

Попыталась не думать о Генри и о том, как он закрыл меня от выстрела.

Я заставила себя поднять взгляд к лицу президента. Его жена подошла к нему, и президент Нолан заговорил.

– Я знаю, что эта страна перед тобой в долгу, – сказал мне президент. Как для человека, который ещё недавно пребывал в коме, его голос звучал на удивление спокойно и сильно. – А ещё я знаю, что из-за моей должности, я не смогу узнать правду о том, что сегодня произошло или поблагодарить тебя, за сыгранную тобой роль.

Если бы не я, Хардвик мог бы всё ещё находиться под контролем террористов.

– Завтра вице-президент уйдёт в отставку, – произнёс президент Нолан, напоминая мне о том, что, если бы не помощь вице-президента, Даниэла Николае всё ещё находилась бы под арестом. – Он сошлётся на семейные причины. Думаю, они с Марджори захотят забрать Анну домой, в Нью-Хэмпшир.

Я достаточно долго наблюдала за политической игрой, чтобы понять истинный смысл слов президента. Вице-президент уходил в отставку не по семейным причинам и явно не по доброй воле.

Они заставили его уйти, потому что он отпустил Даниэлу.

Я вспомнила, как отец Анны вёл себя в том коридоре. Он знал. Знал, чем это кончится.

Возможно, по официальной версии, Даниэла Николае перешла на нашу сторону и погибла, работая на нашу страну, но президент почти наверняка знал правду. Он знал, что Даниэла всё ещё была частью «Senza Nome». Что она всё ещё была на свободе и была беременна. Он не признается в этом. Формально, он не мог об этом знать.

Но он знал. И учитывая то, что, по его мнению, она носила под сердцем его внучку, я гадала, занимался ли он неофициальными поисками Даниэлы Николае и её ребёнка.

– Я же не должен говорить тебе, – произнёс президент, – как важно то, чтобы ты…

– Держала рот на замке? – кажется, президент Соединённых Штатов не привык к тому, чтобы его перебивали. – Я знаю, что должна сделать, – ответила я президенту. – И я умею хранить секреты.

Кажется, именно так работала эта страна – секреты, секреты и ещё раз секреты.

– Состоится пресс-конференция, – сказал мне президент. – Я выступлю с речью о захвате Хардвика и покушении на мою жизнь, – на лице президента мелькнула тень. Возможно, он вспомнил о моменте, когда в него стреляли. Почувствовал, как пуля проникает в его грудь. – Благодаря трудам тех немногих, кому мы можем доверять, – произнёс президент, мельком взглянув в сторону Айви, – стрелявшего арестовали меньше часа назад.

Стрелявшего. Человека, который прицелился в президента и нажал на курок.

– К сожалению, – продолжил президент, – стрелявший оказал сопротивление.

Оказал сопротивление. Как только президент произнёс эти слова, волоски на моей шее встали дыбом.

– Он мёртв, – произнесла я, читая между строк.

– Нам удалось найти финансовую связь между стрелявшим и теми же людьми, которые отвечают за смерть Джона Томаса Уилкокса и захват Хардвика.

Внезапно наш разговор стал больше походить на официально заявление. То, о чём он скоро расскажет прессе. Всё что произошло – с аккуратным маленьким бантиком.

Мой желудок резко скрутило.

– Попытка убийства… за ней стояли не «Senza Nome», – сказала я. – Даниэла, Доктор Кларк, миссис Перкинс… они все говорили, что их организация никак не связана с покушением на вашу жизнь.

Возможно, нападение на президента Нолана помешало одному из наших планов, но оно позволило нам осуществить другой. Я практически слышала слова мисси Перкинс. Когда я сказала ей, что «Senza Nome» взяли на себя ответственность за покушение, она ответила: «Да? Мы правда это сделали?».

– Такие люди, – с жалостью в голосе произнесла Джорджия, – такие организации – они забираются тебе в голову, Тэсс. Они говорят тебе то, в чём хотят тебя убедить.

Я это знала. Но ещё я знала, что миссис Перкинс хотела убедить меня лишь в том, что она казнит всех учеников Хардвика, одного за другим, если я не выполню её указания.

– Тэсс, милая, всё закончилось, – сказала Первая Леди, ласково опуская руку на плечо президента. Президент поморщился от боли.

– Ваше плечо, – мягко произнесла я. Как и Генри, президента подстрелили в плечо.

На челюсти президента едва заметно напрягся мускул, но он не позволил себе закрыть глаза.

– Всё в порядке, – сказал он. – Я в порядке – и благодарен за свою жизнь. Мне станет лучше, и я прослежу за тем, чтобы то же самое случилось с этой страной.

– От пули, – мягко произнесла Первая Леди, проводя рукой по швам на голове её мужа, – было меньше вреда, чем от падения.

– Судя по всему, – пошутил президент, взяв свою жену за руку, – я не настолько твердолобый, как мне казалось.

В общении этих двоих было что-то душевное. Было несложно увидеть, почему Америка влюбилась в эту пару во время выборов.

Айви опустила руку на моё плечо.

– Нам пора идти, – сказала она.

Президент Нолан перевёл взгляд на нас с Айви.

– Отдыхайте, – сказал он. – И Тэсс? На этот раз, – он улыбнулся, – постарайся не попадать в неприятности.

ГЛАВА 67

Моего тела коснулась горячая вода. Я закрыла глаза и шагнула под душ. Только этот душ отделял меня от разговора с Айви.

Я рисковала своей жизнью.

Я лгала ей.

И мы обе знали, что при нужных обстоятельствах, я бы сделала это снова.

Со временем горячая вода стала холодной. Я выключила воду и вышла из душа, заворачиваясь в полотенце. Затем я натянула слишком большую для меня футболку.

Айви ждала меня в моей комнате. Её волосы были мокрыми от душа, и я видела наше сходство. Она была одета почти точь-в-точь как я – большая футболка с эмблемой ВВС США, явно принадлежащая Адаму.

Сейчас было два часа утра. Я должна была спать. Но я могла думать лишь о том, какой была бы жизнь Айви, если бы в ней не было меня.

Айви взяла с моей тумбочки расчёску. Она села на край кровати, а я – на пол. Не произнося ни слова, она начала расчёсывать мои волосы. Пока она распутывала их, у меня перехватило дыхание.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела директора. Видела Мэтта Беннинга. Видела Генри, утопающего в трубках. Слышала последние слова Джона Томаса Уилкокса.

Я больше не могла закрыть глаза.

Я не осознавала, что Айви перестала расчёсывать мои волосы, пока она не опустилась на пол рядом со мной. Я вспомнила о том, как я плакала, прижимаясь к груди Адама. Для Айви у меня не осталось слёз. Я подтянула колени к груди и приобняла их руками. Несколько секунд спустя я осознала, что то же самое сделала и Айви.

– Адам передал тебе мои слова? – спросила у неё я.

Я просила Адама сказать Айви, что я простила её и что я сожалею о том, что должна сделать. Я просила его сказать, что я была дочерью своей матери.

– Передал, – ответила Айви мягким и неуверенным тоном – в точности напоминающим мой.

Иногда мне казалось, что мы с Айви были порознь столько лет, что больше не могли находиться вместе.

– Я это серьёзно, – сказала я Айви. – Мне надоело на тебя злиться. Надоело держаться за старые обиды.

– Я знаю, что я снова и снова делала тебе больно. Но, Тэсси, я этого не хотела. Я не хотела…

– Всё нормально, – сказала я.

Она покачала головой.

– Нет. Не нормально.

– То, что ты сделала – когда я родилась, когда умерли мама с папой, когда ты уехала из Монтаны – всё нормально.

Двадцать четыре часа назад я не могла бы даже представить, что произнесу эти слова. Но я зашла в Хардвик, зная, что могу не вернуться. Это был мой выбор. И если я могла принять это решение, то я могла и решить изменить мои отношения с Айви.

Я могла перестать ждать того, что она снова сделает мне больно.

– Я лгала тебе всю твою жизнь, Тэсс. Я не жду, что ты простишь меня за это.

Я выпрямила ноги и опустила голову на её плечо, закрывая глаза.

– Мы все иногда лжём, – сказала я.

Она шумно вдохнула.

– Ты прощаешь меня? – пробормотала я, уткнувшись в её плечо. – За то, что я вернулась туда? За то, что врала тебе? И не была той дочерью, которую ты хотела?

Айви ласково взяла меня за плечи.

– Ты именно такая дочь, которую я хотела, – в моём горле сформировался ком, а она продолжила, – и ты всегда ею была.

ГЛАВА 68

На следующее утро я проснулась в постели Айви. Я наблюдала за ней, пока она спала, и вспоминала о том, когда мы в последний раз спали в одной кровати. Тогда тебя держали в заложницах, – мысленно сказала я Айви. – А я договаривалась о твоём освобождении. Я не упустила того факта, как та ситуация походила на эту.

У каждой семьи есть свои традиции.

Я проснулась посреди ночи, – продолжила я, наблюдая за тем, как грудь Айви поднимается и опускается. – И тебя не было рядом. В тот раз Айви не могла заснуть. Интересно, она наблюдала за мной, так, как я наблюдаю за ней сейчас? Я пошла тебя искать и нашла тебя в комнате для переговоров. Ты не могла выбросить из головы то, что произошло. Не могла перестать думать о том, что агента из личной охраны президента застрелили уже после того, как он сдался.

Айви была уверенна, что это не было случайностью. Слишком аккуратно, слишком чисто, слишком удобно.

К сожалению, стрелявший оказал сопротивление. В моей голове эхом отдались слова, сказанные президентом вчера.

Слишком аккуратно, слишком чисто, слишком удобно.

– Доброе утро, Тэсси, – Айви повернулась на бок. – Как тебе спалось?

Я проснулась от размышлений. И не могла перестать думать.

– Ага, – мягко произнесла Айви, замечая выражение моего лица и тёмные круги под моими глазами. – Мне тоже, – она убрала с моего лица прядь волос. – Что думаешь о том, чтобы взять на себя роль Боди, и приготовить блинчики?

Айви была кем угодно, но не хорошим поваром.

– Не смотри на меня так, – сказала Айви. – Я – профессионал. Я зарабатываю на жизнь решением проблем. Уверенна, я могу приготовить несколько блинчиков, не взорвав кухню.

Кухня не взорвалась, в отличие от блинчиков. Айви позвонила Боди, чтобы возместить ущерб. Когда он пришёл, он был не один.

– Смотрите, когда я нашёл на крыльце, – произнёс он.

Несколько секунд Вивви стояла в дверном проёме. Её большие карие глаза замерли на моих. Её губы дрожали, и я вспомнила о том, как мы расстались в коридоре.

Ты должна быть моим другом. Моим лучшим другом…

Прежде чем я успела закончить эту мысль, Вивви бросилась ко мне, обвивая меня руками. Она уткнулась лицом в моё плечо и крепко меня обняла. Я медленно обняла её в ответ.

Боди с Айви переглянулись и ушли на кухню. Я почти этого не заметила. Я думала только о том, как видела Вивви на видео с камер наблюдения. Её руки были связаны за спиной. Она была в ужасе и в ловушке.

– Прости, что я на тебя разозлилась! – выпалила Вивви, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. – Когда всё произошло, а я не знала, где ты, и в людей стреляли, и…

– Эй, – мягко произнесла я, привлекая внимание Вивви, прежде чем она полностью переключилась в режим тараторенья. – У тебя было право разозлиться, Вивви. Было право расстроиться. Я знала что-то важное о твоём отце и скрывала это от тебя.

– Я рада, что ты мне не рассказала, – пылко произнесла Вивви. – Я не хочу знать, Тэсс, – она сглотнула. – Я осознала это, когда в меня целились из пистолета. Мне нравится то, чем мы занимаемся. Мы с Генри и Ашером.

Когда Вивви произнесла имя Генри, я почувствовала себя так, словно в мой живот вонзился нож.

– Мне нравится помогать тебе быть фиксером, – продолжила Вивви. Я услышала в её голосе слёзы, а затем увидела их блеск в её глазах. – Мне нравится делать людей счастливыми и добиваться справедливости. Мне это нравится. Но я не против, чтобы с заговорами, террористами и смертельно опасными вещами разбирался кто-то другой. Мне не нужны ответы, – Вивви сжала губы и улыбнулась мне со слезами на глазах. – Я не такая, как ты, Тэсс. Или как Генри. Мне плевать на ответы. Для меня важны люди. И если для того, чтобы мы были в безопасности, я не должна что-то знать – значит, мне не нужно это знать.

Я не могла рассказать Вивви столько всего – о Генри и «Senza Nome», о том, что на самом деле произошло в школе, и о том, что Даниэла Николае всё ещё была жива.

– Хорошо, – сказала я Вивви. Она разрешила мне защищать её. И я любила её за это.

– Теперь я снова тебя обниму, – предупредила меня Вивви. Прежде чем она успела исполнить эту угрозу, кто-то позвонил в дверь. Вивви посмотрела в окно и улыбнулась. – Тебе стоит приготовиться к групповым обнимашкам.

Через какой-то миг она распахнула дверь и в дом вбежал Ашер.

– Кто-то сказал «групповые обнимашки»? – спросил он, приобнимая нас обеих. – Что дальше по плану? Можно предложить импровизированную танцевальную вечеринку или великую битву подушками?

– Нет.

Ответ на вопрос Ашера донёсся у него из-за спины. Я подняла взгляд и увидела в дверном проёме Эмилию. На какой-то миг наши глаза встретились, и я увидела, как она шагает в проход в библиотеке. Как она поднимает голову и идёт к Доктору Кларк.

– Ашеру запрещено участвовать в боях с подушками, – по голосу Эмилии было невозможно понять, думала ли она о том же, о чём и я. – Поверьте, – сухо продолжила она, – это к лучшему для всех нас.

Ты сдалась ради меня. Ты рискнула жизнью ради меня.

– Что? – парировала Эмилия, глядя на меня. – У меня что-то на зубах?

Она не хотела благодарности так же, как она не хотела благодарить меня после того, как я помогла ей бросить вызов Джону Томасу.

– Может я и ошибаюсь, – сказала я Эмилии, – но думаю, это не просто так называется групповыми обнимашками.

Прежде чем Эмилия успела это скрыть, я увидела, как на её лице мелькнуло искреннее удивление. Ашер схватил свою сестру и притянул Эмилию к нам. Вивви была не из тех, кто возражал против объятий, так что через несколько секунд она уже обнимала Эмилию одной рукой, а меня – второй. Не отпуская свою сестру, Ашер крепко притянул меня к ним.

Слишком крепко.

Мы начали падать. Ашер повалил нас всех на пол. Вивви начала хихикать.

– Летучая мышь в колокольне! – сказал ей Ашер, снова говоря кодом.

Эмилия попыталась выбраться из-под своего брата.

– Мы – не родственники, – сказал ему она.

Ашер был невозмутим.

– Нам не хватает только Генри, – объявил он, – и незаконных фейерверков. Тогда в мире всё будет правильно.

Теперь так будет всегда, – осознала я, услышав имя Генри. – Я согласилась на это, когда решила сохранить секрет Генри – и заставила его сделать то же самое.

– Ты его уже видела? – спросил у меня Ашер, приподнимаясь на локтях. – Медсестры не хотели меня впускать, но я бываю очень убедительным, – он пошевелил бровями.

– Я его видела, – выдавила я.

Ашер вздохнул.

– Всё ещё не могу поверить, что Генри подстрелили. Это не смогу превзойти даже я, – он вздохнул. – Теперь мне никогда не выиграть сердце Тэсс Кендрик своей отчаянной храбростью, – в его голосе звучала дразнящая нотка, явно говорящая о том, что он не был заинтересован в моём сердце, в отличие от Генри. Эта мысль ударила меня с почти физической силой.

Эмилия закатила глаза.

– А я, – добавила она, – никогда не выиграю в выборах в студенческий совет, – она вздохнула и облокотилась на свои руки. – Моей кампании крышка. Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста?

Я уставилась на неё.

– Шучу, – уточнила Эмилия. – По большей части.

Но я уставилась на Эмилию не из-за её чувства юмора.

Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста? У меня пересохло во рту, а моё сердце оглушающе забилось в груди. Слишком идеально. Слишком аккуратно. Слишком чисто.

Внезапно, я снова оказалась на уроке «Проблем современного мира». Доктор Кларк рассказывала о «вспышках памяти». Она спрашивала нас о том, что мы запомним о дне, когда стреляли в президента Нолана.

Возможно, мы запомним, как Джорджия Нолан произносила воодушевляющую речь о своём муже – настоящем бойце.

Возможно, мы запомним, как в выборах приняло участие рекордное количество голосующих.

Перед промежуточными выборами рейтинг одобрения президента был низок, как никогда.

Я не следила за результатом выборов. Но я знала, что я увижу, открыв информацию на своём телефоне.

До того, как президента подстрелили, будущее его администрации оставляло желать лучшего. Его партия почти наверняка потеряла бы множество мест в Конгрессе. Шансы на то, что президент был бы переизбран на второй срок, были равны нулю. Именно поэтому конгрессмен Уилкокс работал с «Senza Nome».

Новость о том, что от Уолкера Нолана забеременела террористка, должна была разрушить Ноланов в самый неподходящий момент.