Текст книги "Путь страсти"

Автор книги: Дженнифер Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Береги себя.

И ушел – закрыл за собой дверь и спустился с крыльца так же неторопливо, как незадолго до этого вошел. Даже не оглянулся – просто забрался в свой пикап и уехал.

Глория подождала, пока шорох колес стихнет вдали, потом поднялась наверх, вошла в свою спальню, где до сих пор стоял запах Дилана, и плотно задернула шторы, и только после этого бросилась на постель, дав волю слезам.

– Ну, и что ты думаешь о моем отце? – поинтересовалась Андреа. – То есть об отчиме.

Шон покосился на нее:

– Мне он понравился. Ты сказала, он хороший. И я сам убедился в этом.

– Я скучаю по нему, – призналась Андреа.

– Если хочешь, могу попробовать добиться, чтобы ему разрешили переехать сюда. Если он сам, конечно, захочет. Ведь тогда ему придется расстаться со своей стаей.

– А ты сможешь? Люди не позволили ему уехать со мной, и потом, нужно еще согласие здешней стаи…

– Это уж наша с Лайамом забота.

Это было сказано так невозмутимо, с такой уверенностью в собственной власти, что Андреа опешила.

– Если ты так же внимателен ко всем девушкам, которые побывали в твоей постели, мне остается только удивляться, что к твоему дому еще не выстроилась очередь, – усмехнулась она.

Шон повернулся к ней. В глазах его вспыхнуло пламя.

– Я так внимателен только к той, которую хочу иметь подругой.

– Боюсь, остальным это не понравится. Не боишься, что они надерут тебе задницу?

– Ни одна женщина до тебя не решилась купить мне нижнее белье, – хмыкнул Шон. – Впрочем, я-то чем виноват? Вы, волки, все равно что собаки – обожаете поиграть. Кинь вам палку – и вы готовы носиться с ней весь день напролет. Кошкам это и в голову не придет.

Андреа облизнула пересохшие губы.

– Зато кота достаточно слегка… м-м-м… куснуть – и он моментально сходит с ума!

Шон уставился на нее во все глаза – и продолжал бы таращиться и дальше, если б не плотный поток машин, в котором приходилось лавировать. Уставившись на дорогу, он поерзал, как будто джинсы внезапно стали ему тесны.

– Вот ты опять дразнишься…

– А чем мне еще заняться, чтобы убить время?

Шон опять покосился на нее:

– Предпочитаешь убивать его как-то иначе?

– Не сейчас же! Ты за рулем. И вдобавок нам поручено важное дело – нужно проверить бар «Бронко».

– М-м-м… держу пари, кто-то из оборотней скоро пожалеет, что из-за них мне пришлось оторваться от гораздо более важных дел, – ухмыльнулся Шон.

– Может, именно поэтому Лайам не поехал сам, а поручил это тебе?

– Возможно. Кстати, заранее предупреждаю – если это займет много времени, я их на лоскуты порву! Следующий раз подумают, прежде чем отрывать меня от дел.

– Уймись! Знаешь, чего ты добьешься? Твой ошейник порвется, и они просто поднимут тебя на смех.

– Об этом не беспокойся. Я все рассчитал.

Андреа так и не поняла, что он хотел этим сказать, но догадалась, что Шон предпочел бы, чтобы она не спрашивала. Пожав плечами, она с независимым видом уставилась в окно.

«Бронко», бар, в котором Андреа накануне отыскала Глорию, стоял в стороне от шоссе, рядом с изрядно замусоренной парковкой. За ним виднелась покосившаяся от старости деревянная изгородь, а дальше уже тянулись пригороды. По обе стороны бара выстроились одноэтажные магазинчики.

Один из домов занимала шиномонтажная мастерская, в другом был антикварный магазин и табачная лавочка. Все было закрыто – ничего удивительного, воскресенье.

Бар тоже оказался закрыт, однако у дверей стояла парочка машин. Судя по их преклонному возрасту и идеальному состоянию, нетрудно было догадаться, что все они принадлежат оборотням.

Шон плотоядно ухмыльнулся:

– Проверим, чем они там занимаются? – Луч солнца блеснул на рукоятке его меча. От улыбки Шона Андреа бросило в дрожь. Сразу стало понятно, что за «дело» поручил ему Лайам.

Входная дверь была заперта. Таблички не было, зато легко было убедиться, что изнутри ее удерживает крепкий засов. Шон покрутил ручку – она не поддавалась. Подмигнув Андреа, он вцепился в нее мертвой хваткой, и рука его внезапно превратилась в львиную лапу. Шон крякнул и рванул дверь на себя, без особого труда сорвав ее с петель.

– Ловко! – похвалила Андреа. – Хотела бы я тоже быть большим, сильным бастетом.

– Хочешь, научу тебя, как это делается? Если будешь хорошо себя вести.

– М-м-м… это вряд ли.

Шон понимающе ухмыльнулся, и Андреа моментально бросило в жар. Нагнув голову, он вошел, а Андреа двинулась следом.

– Эй, мы закрыты! – прорычал чей-то голос из бара.

Шон и ухом не повел. Внутри было не продохнуть от табачного дыма – выходит, среди посетителей были и люди, решила Андреа. Оборотни не курят. Так оно и было. Небольшая компания, состоявшая целиком из людей, сидела за столиком в глубине бара, за стойкой суетился бармен, тоже человек – видимо, бар открывался попозже. Судя по всему, кричал именно он.

Потянув носом, Андреа, даже несмотря на плотные клубы дыма, догадалась, что трое из сидевших за столом люди. Все они были в джинсах и байкерских куртках, у каждого в наплечной кобуре или за поясом торчал кичливо выставленный напоказ пистолет. Принюхавшись, Андреа поняла, что перед ней те, кто стрелял в них несколько дней назад. При виде Шона один из мужчин поднялся из-за стола и наставил на него пистолет.

Шон выхватил из ножен меч – в полумраке сверкнуло серебро, и клинок с легким шипением вылетел из ножен. Мужчина расхохотался. И тут один из сидевших за столом оборотней ударом кулака выбил из его рук пистолет.

– Это страж! – прорычал он.

Мужчина открыл было рот, собираясь что-то сказать, но потом, обведя взглядом окаменевшие лица своих приятелей, закрыл его и молча уселся за стол.

Шон, опустив меч, резким движением воткнул его в стол, и в наступившей тишине он вдруг до ужаса стал похож на распятие. Шон обвел суровым взглядом обращенные к нему лица. Оборотни застыли, как изваяния, на их вытянувшихся лицах читалась тревога. Тяжелый взгляд Шона замер, выхватив из толпы одного из них, и Андреа заметила, как бедняга замер с таким видом, словно готов был от страха сделать лужу.

– А теперь объясни мне, Бен О'Каллахан, член моего клана, что вы тут затеваете! – прогремел Шон.

Глава 13

В воздухе разлился едкий запах страха – Шон учуял его еще до того, как Бен заговорил.

– Тебе лучше уйти, Шон.

Взявшись за рукоять меча, Шон одним движением загнал лезвие глубже в стол.

– С чего бы это? Забавно, однако, – сначала кто-то стреляет в оборотней, а потом я прихожу сюда и вижу вас с пистолетами. Я нахожу это совпадение довольно странным.

В голубых глазах Бена мелькнула тревога.

– Лучше уйди, Шон. Просто сделай вид, что тебя здесь не было.

– Вообще-то я не силен по этой части. – Поглаживая рукоять меча, Шон окинул взглядом оборотней. – Может, я лучше подсяду к вам и поболтаем?

– Не о чем нам говорить, – вмешался один из оборотней. Это был бастет, но из другого клана и не из Остина. – Особенно с тобой, – вызывающе добавил он.

– Вот она может остаться, – бросил один из людей. Подмигнув Андреа, он ухмыльнулся, продемонстрировав неестественно длинные зубы.

– Она из фэйри, – прорычал оборотень.

– Наполовину фэйри, – отрезала Андреа.

– Мерзость какая! – Оборотень нахмурился.

– Я это уже слышала. – Андреа посмотрела на него в упор. Ей и в голову не пришло отвести глаза в сторону, изображая покорность. Оборотни, конечно, моментально разозлились, а Шон, наблюдая эту сцену, с трудом удерживался от смеха.

– Каллум Фицджеральд, не так ли? – спросил он. Каллум был альфой, вожаком прайда. Шон заранее позаботился навести справки. К сожалению, это было все, что ему удалось выяснить.

– Какая честь! Великий Шон Морисси знает мое имя, – хмыкнул Каллум. – Я польщен!

Однако Андреа заметила, что он трусливо отвел глаза в сторону.

– Нет, это я польщен, – возразил Шон. – А теперь, может, ты окажешь мне честь еще раз и скажешь наконец, что тут происходит?

– Угу… чтобы ты побежал к своему братцу и все ему доложил?

Шон сунул руку в карман. Мужчины заметно напряглись и успокоились, только увидев мобильник.

– Если вы не против, чтобы Лайам и наш отец присоединились к нам, я с удовольствием им позвоню.

Словно струя ледяного ветра пронеслась над столиком. Оборотни, переглянувшись, зябко поежились. Появление Шона предвещало беду, появление Лайама сулило смерть. Не испугался только Каллум – что уже само по себе было плохо.

– Неужели ты поднимешь на ноги весь клан только ради того, чтобы помешать нам пропустить по глотку воскресным утром? – ухмыльнулся он. – Вообще-то я слышал, что вы, Морисси, не прочь показать, какие вы крутые.

– Что у вас тут? Пиво, я полагаю? – Шон взял в руки наполовину пустую бутылку, взглянул на этикетку, покачал головой и поставил ее на стол. – Лично я не стал бы это пить. Кстати, не далее как вчера мои друзья собственными ушами слышали, как вы говорили, что оборотням, мол, не следует общаться с людьми. Однако вот они, тут, сидят с вами за одним столом. Может объяснишь, Каллум?

– Твои друзья ошиблись.

Шон покосился на Андреа – она едва заметно кивнула в ответ. Ошибки не было – за столом сидели те самые ублюдки, чей разговор слышали они с Глорией.

– Я привык доверять своим друзьям. – Шон снова обвел немигающим взглядом сидевших за столом. – Скажи-ка мне, Каллум, который из твоих приятелей стрелял в Эли Бэрри?

Волна страха, захлестнувшая заговорщиков, была настолько ощутимой, что Шон брезгливо поморщился.

– Эй, послушайте, мы никого не хотели подстрелить! – запротестовал один из людей, тот, что сидел ближе всех к Шону. Длинные волосы мужчины были стянуты на затылке в хвост, челюсть была изуродована шрамом. – Ваш парень просто случайно нарвался на пулю.

– Стало быть, мой кузен при смерти, а вы тут ни при чем, так? – спросил Шон. – И вы не виноваты в том, что он не увидит своих внуков и правнуков? Вы не собирались его убивать – и, значит, все в порядке?

Шон вдруг заметил, как в глубине глаз мужчины мелькнул страх… и тут же сменился дикой яростью. Лицо его побагровело до такой степени, что шрам стал казаться белым.

– Чертовы оборотни! – Вскочив на ноги, он выхватил пистолет. Андреа и ахнуть не успела, как его холодное дуло уткнулось в челюсть Шону. – Чего испугались? – прорычал он, окинув взглядом вооруженных приятелей. – Они ничего не могут нам сделать! На них же ошейники! Пусть только попробуют тронуть кого-то из нас – мигом пожалеют.

Шон услышал, как у него за спиной угрожающе зарычала Андреа. Даже не оглядываясь, он догадался, что она в ярости.

– Дерьмо! – выругался Бен.

Дерьмо или нет, но он был прав.

Шон убрал руки с меча. Тот так и остался торчать в столе. Мужчина с пистолетом удивленно захлопал глазами. Воспользовавшись этим, Шон резко обернулся и мощным ударом выбил пистолет у него из рук. Удар был такой силы, что металл треснул. На руке Шона выступила кровь, но он даже не поморщился.

Ухватив мужчину за горло, он резким движением поднял его над полом. Ошейник на шее Шона, вспыхнув, выпустил столб разноцветных искр, но он и ухом не повел, словно не чувствовал боли. Его жертва, издав булькающий звук, задергалась, пытаясь вырваться. Поморщившись, Шон небрежно отшвырнул его в угол.

Остальные двое вскочили на ноги. По закону оборотни не смели нападать на людей – чтобы этого не случилось, все они носили ошейники. Ошейник Шона брызгал во все стороны искрами, но Шону было не до него – второй мужчина, выхватив из кобуры пистолет, открыл огонь.

Бен, очнувшись от столбняка, успел толкнуть его под руку, и пули, жужжа, словно разъяренные осы, разлетелись по комнате. Послышался треск рвущейся одежды – Каллум, превращаясь на ходу, одним огромным прыжком перескочил через стол и бросился на Шона. Шон последовал его примеру. Каллум обрушился на него всей тяжестью своего тела и стал рвать лицо Шона острыми когтями.

Крики остальных оборотней потонули в грозном рычании – крупный волк, метнувшись к Каллуму, сшиб его на пол. Сто пятьдесят фунтов стальных мышц, поросших густой волчьей шерстью, сделали свое дело, и огромная дикая кошка, жалобно мяукая, отлетела в сторону. Обнажив клыки, волчица попыталась вцепиться Каллуму в горло. Ошейник Андреа тоже включился, электрические разряды жалили ее в шею, но даже они были бессильны ее остановить.

Разъяренная Андреа, вцепившись в Каллума, вместе с ним покатилась по полу. Каллум, яростно шипя, полосовал воздух когтями, но Андреа держала его мертвой хваткой. Еще минута, и она перегрызла бы ему горло, но тут Шон, подскочив к ней, оттащил ее в сторону.

– Нет. Не убивай его. Послушай, любимая, остановись, – уговаривал он.

Андрея, рыча, яростно отбивалась. Ее ошейник трещал, шипел и плевался искрами, но, судя по ее ожесточенному сопротивлению, это ей нисколько не мешало.

– Андреа! – оглушительно рявкнул Шон, вложив в это коротенькое слово всю убедительность, которую смог собрать. – А ну прекрати! Сейчас же!

Андреа наконец притихла. Дыхание со свистом вырывалось из ее груди, взъерошенные бока ходили ходуном, а в волчьих глазах горела лютая злоба. Встряхнув ее пару раз, Шон отпустил ее, и она уселась рядом с ним, прижавшись плечом к его ноге.

Каллум снова вернул себе человеческий облик – правда, с некоторым трудом. Кровь отхлынула с его лица, и оно стало землисто-бледным. На шее, в тех местах, куда попали искры от ошейника, темнели синяки.

– Чертова волчица! – прорычал он.

– Мне бы не хотелось, чтобы погиб кто-то из оборотней, – объяснил Шон. – Во всяком случае, не сегодня.

– Плевать мне, чего тебе хочется! – рявкнул Каллум.

Андреа, глухо зарычав, рванулась к нему, однако Шон, схватив волчицу за шкирку, успел ее остановить, иначе все началось бы снова. Придерживая Андреа, Шон другой рукой вытащил телефон.

– Я не хочу никого убивать, – повторил он. – Но в полицию я позвоню. Эти люди заплатят мне за Эли. А вам, – он окинул ледяным взглядом разом присмиревших оборотней, – советую убираться отсюда, и поскорее. Конечно, если у вас нет особого желания объясняться с людьми по поводу стрельбы.

Наступила гробовая тишина – было слышно только негромкое пощелкивание кнопок, пока Шон набирал номер.

– Будь я проклят, Шон! – взорвался Бен.

Каллум, выругавшись, сплюнул кровь.

– Все вы, Морисси, одинаковы – слушаете только одну сторону!

Шон смерил его испепеляющим взглядом. Палец его замер на кнопке «Вызов».

– Эти люди стреляли в оборотней. И вот я вижу вас в одной компании с ними. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что вы заодно.

– Живя в их мире, бок о бок с ними, мы становимся слабее, – пылко заявил Каллум. – Ходим в их бары и магазины, наши детеныши сходят с ума по их игрушкам, всем этим дурацким сотовым телефонам и спутниковым тарелкам! Мы уже забыли, что оборотни рождены, чтобы сражаться. Мы воины, и мы в тысячу раз лучше этих жалких людишек!

– Получается, ты ставишь своих сородичей под удар только потому, что твой сынишка просит купить ему компьютер, так, что ли? – хмыкнул Шон. – Интересная логика! Ладно Каллум, ты мне надоел. Так ты уходишь? Или предпочитаешь остаться и заплатить по счету?

– Не будь идиотом, Шон! Ты не осмелишься позвонить в полицию!

Шон демонстративно щелкнул ногтем по кнопке вызова.

– Неужели? Видишь ли, с помощью этой «дурацкой человеческой игрушки» я могу поговорить с людьми на расстоянии.

– Он прав, Шон, – вмешался Бен. – Если копы заберут этих людей, они попросту скажут на допросе, что мы их наняли. И нам же будет хуже.

Шон это знал… конечно, знал, и ненавидел их за это. Если подумать, может, оно и к лучшему, что Ким с Сайласом и ему самому в свое время не удалось убедить копов отнестись к этому более серьезно. Если бы полиций начала копать, то в результате пострадали бы сами оборотни. Их бы взяли всех, виновных и невиновных, потом, долго, не торопясь, допрашивали бы и в конце концов вынесли бы приговор – наверняка смертный. Им это ни к чему – тем более сейчас, когда Лайам с Диланом проводят свои эксперименты с ошейниками. Один неверный шаг – и существование оборотней окажется под грозой.

Шон холодно улыбнулся. Палец его по-прежнему лежал на кнопке.

– Что ты предлагаешь, Каллум? Не вмешивать полицию? Ладно, давай прикончим их сами.

По глазам Каллума было видно, что его это устраивает, – впрочем, люди тоже это заметили. У Шона самого чесались руки поотрывать им головы, но это было слишком рискованно.

– Нет… слишком уж сильно ты этого хочешь, Каллум, – негромко проговорил Шон. – Поэтому я сейчас позвоню отцу. Они с Лайамом пришлют сюда своих ищеек, а те вывезут эту мразь из города – куда-нибудь подальше отсюда. Бен, может, возьмешь парочку оборотней из числа особо доверенных и проводишь их туда, где они не попадутся на глаза ни мне, ни моему брату? Или я отвезу их в Сан-Антонио и отдам подруге Эли – пусть делает с ними что хочет.

Андреа удовлетворенно зарычала. Оборотни позеленели… они знали, что нет никого опаснее самки, защищающей своего самца. Умолять их бесполезно – они не щадят никого и убивают без разбору, оставляя после себя горы трупов.

– Нет-нет, мы согласны, – поспешно закивал Бен.

Двое других оборотней мгновенно разоружили остальных вояк – это произошло настолько быстро, что те даже не успели понять, что происходит. Шон слегка расслабился. У Бена хватило ума понять, что разумнее спрятать концы в воду. Какую бы мерзость они ни задумали, их сегодняшний план не сработал.

Зато Каллум, похоже, не собирался сдаваться.

– Думаю, клану Морисси самое время искать себе другого стража! – прорычал он.

И бросился на Шона, на ходу превращаясь в исполинскую дикую кошку. Толкнув Андреа за спину, Шон поспешно прикрыл ее собой. Он успел превратиться только наполовину – однако этого хватило, чтобы встретить Каллума ударом когтистой лапы. От ошейника Каллума во все стороны сыпались искры, Шона то и дело дергало током, однако Каллума, похоже, это мало беспокоило.

Ошейник самого Шона тоже активировался, впившись ему в шею, но он, стиснув зубы, старался не замечать боли. В какой-то степени это ему удалось – сказывались многолетние тренировки. Андреа бесновалась за его спиной, пытаясь броситься ему на выручку. К счастью, Шону удалось избежать челюстей Каллума – молниеносно уклонившись в сторону, он одним ударом тяжелой лапы швырнул своего противника через весь зал. С грохотом врезавшись в стену, тот разом обмяк и как будто стек на пол.

Тяжело дыша, Шон набрал хорошо знакомый ему номер. Ему ответил Спайк, один из следопытов Лайама – парень был слепо, по-собачьи предан вожаку и вдобавок был самым толковым из всех ищеек прайда. Спайк явно ждал его звонка – Лайам заранее предупредил, чтобы был наготове. Он примчался уже через несколько минут, а вскоре появились и другие во главе с Диланом. Дилан выглядел совершенно больным. Шон с тревогой посмотрел на отца, но тот, сделав вид, что ничего не заметил, молча подтолкнул Каллума к двери.

Андреа, решившая, что превращаться еще рановато, угрожающе рыкнула ему вслед. Шон убрал меч в ножны и обвел суровым взглядом присмиревших оборотней. Лицо у него было каменное.

– А вы все живо по домам! – прорычал он. – Спектакль окончен.

И демонстративно повернулся к ним спиной, давая понять, что ни минуты не сомневается в их покорности. Точно так же он знал, что никому из них и в голову не придет мешать Дилану. Уж на это-то у них ума хватит.

Одежда Андреа аккуратной кучкой лежала на стойке бара. Подхватив ее, Шон заметил бармена – бедняга скорчился в углу, клацая зубами от страха.

– Хочешь совет, парень? – сочувственно спросил Шон. – Подыщи себе другую работу.

Распахнув дверь ногой, он неторопливо вышел из бара.

Андреа, все еще в волчьей шкуре, трусила позади него.

– А где мое белье, Шон?

Скорчившаяся между сиденьями Андреа подняла голову. Обычно ее не слишком заботило, что кто-то увидит ее нагишом, пока она будет превращаться, но сегодня она была так зла, что решила – черта с два она доставит этим ублюдкам такое удовольствие! Она дождалась, когда Шон выедет с парковки, и только тогда вернула себе человеческий облик. И сейчас ей меньше всего хотелось бы проехаться по улицам Остина на манер этакой современной леди Годивы.

Шон, ухмыльнувшись, выудил из кармана крохотные трусики. Для оборотня, чей ошейник едва не вышиб из него дух, он выглядел на удивление бодрым… настолько бодрым, что у него хватило сил помахать трусиками у нее перед носом.

– Обожаю черные кружева! – ухмыльнулся он.

– Напомни мне купить тебе такие, – рявкнула Андреа, выхватив у него трусики.

– Ты теперь всегда будешь покупать мне белье?

Андреа, натянув рубашку, уселась на сиденье и тут же недовольно сморщилась, когда холодная кожа коснулась ее ягодиц. Ерзая и сердито пыхтя, она кое-как натянула трусики.

– Я этого не говорила.

– Зато ты ринулась защищать меня от Каллума. Очень мило с твоей стороны.

Щеки Андреа запылали.

– Конечно, бросилась. А то как же? Каллум – мерзавец! Из-за него едва не погиб Эли – я не хотела, чтобы он убил и тебя!

– Согласен. Просто никто никогда так яростно не кидался защищать меня – с тех пор, когда я еще был щенком. Мне понравилось.

Андреа удивленно вытаращила глаза:

– Никогда?

– Никогда, – с чувством подтвердил он.

– Наверное, не нужно было, – буркнула Андреа. – Ты и без меня мог разорвать Каллума пополам. И никакой ошейник тебя бы не остановил.

– Мог бы. Но разумно ли это? Нет. Смерть оборотня – это всегда проблемы.

– Не юли, Шон. Почему твой ошейник тебя не остановил?

– А почему он не остановил тебя?

Андреа пожала плечами:

– Мой ошейник никогда на меня не действовал. Не знаю почему.

Шон невозмутимо смотрел на дорогу.

– И кому еще об этом известно?

– Никому, кроме меня. А теперь вот тебе. Я решила, что не стоит распространяться об этом.

– Очень разумно. Это как-то связано с тем, что ты наполовину фэйри?

– Понятия не имею. – Андреа смотрела в окно. – Все, что я помню, – это как двадцать лет назад на нас надели ошейники – я тогда никак не могла понять, почему остальные оборотни корчатся от боли. И только потом сообразила, что будет лучше, если я буду помалкивать, что на меня ошейник не действует. – Она помнила, как выли другие оборотни, как она держала, отчима за руку, как пыталась облегчить его муки, старательно притворяясь при этом, что страдает не меньше других.

– Угу… я тоже не забыл тот благословенный день, когда мы впервые надели эти ошейники. Люди надели его даже на мать Коннора, хотя она со дня на день должна была родить. В итоге роды начались раньше положенного срока и были очень тяжелыми… Мать Коннора умерла, едва он появился на свет. И все из-за ошейника.

Скорбь и гнев в голосе Шона заставили ее сердце обливаться кровью. Андреа тихонько накрыла его руку своей. Ужасно, когда умирают молодые матери, а за последние двадцать лет это случалось слишком часто. Мать Андреа тоже умерла родами, когда пыталась дать жизнь сыну.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

– Угу. – Он сжал ее пальцы. – Позволь мне рассказать Лайаму о твоем ошейнике.

– Зачем? – Шон был первый, кому она сказала об этом. Не считая отчима, конечно.

– Он никому не скажет. Обещаю. Ему нужно об этом знать. Я объясню тебе почему, после того как поговорю с ним.

Андреа подозрительно покосилась на него:

– А это как-то связано с тем, почему твой собственный ошейник тоже не сработал?

– О, он сработал… еще как сработал! Мне еще придется заплатить за это – причем сполна.

– Что ты имеешь в виду?

Шон поморщился… его вдруг скрутило от боли. Увидев, как побелели его глаза, Андреа не на шутку струхнула.

– Проклятие… я надеялся, что успею добраться домой, – сипло выдохнул он. – Но я здорово испугался за тебя… а тут еще Каллум со своими людишками… подонки!

– Шон, о чем ты? Что, черт возьми, происходит?!

Машина резко вильнула в сторону – Андреа едва не слетела с сиденья. Они съехали с автострады и свернули на узкую дорогу к реке. Мелькнули ворота, ведущие в парк. Андреа машинально отметила, что в парке полно людей.

– Нам сюда нельзя, – прошипела она. Вскоре после переезда Глория показала ей карту, на которой красным были отмечены зоны, куда оборотням не разрешалось заходить. Этот парк как раз находился в «красной» зоне.

Шон промолчал. Вскоре парк остался позади. Через пару миль он свернул на боковую дорогу, которая змейкой вилась вдоль реки. Деревья тут разрослись так, что смыкались над головой, словно зеленый шатер. Съехав к обрыву, Шон остановил машину и заглушил двигатель.

Он почти выпал из машины. Андреа, распахнув дверцу, бросилась к нему, но тут какое-то тяжелое тело обрушилось на нее сверху. Она и ахнуть не успела, как оказалась прижатой к машине. Прямо на нее смотрели бледно-голубые глаза исполинского льва. Процесс превращения еще не закончился, и могучее тело хищника содрогалось от мучительной боли.

– Шон, это из-за ошейника, а?

– Уходи! – прорычал он. – Беги отсюда… иначе я за себя не отвечаю.

Легко сказать «беги», мысленно хмыкнула Андреа – сам придавил ее к машине, да еще устроился сверху! Того и гляди размажет ее по дверце!

– Нет, я не боюсь! К тому же тебе больно.

– Знаю, что не боишься. А напрасно. – Андреа сморщилась: одно неосторожное движение – и он сломает ей кости. – Почему ты не боишься, милая? Одна, в чужой стае, один на один с одним из самых могучих оборотней в Хилл-Кантри. Ты беззащитна… полностью зависишь от нас. Странно, что ты не кланяешься нам в ноги. Радуйся, что у тебя есть твой дар целительства – по крайней мере с его помощью ты сможешь отплатить нам за нашу доброту.

– Забудь об этом! – фыркнула Андреа.

– Угу… Так я и думал. Стою тут и как дурак переживаю, не сделал ли я тебе больно! – Шон придвинулся, обдав ее жарким дыханием. – Кто ты такая, Андреа Грей? Как тебе это удается?

Зажатая между дверцей автомобиля и телом огромного хищника, Андреа понимала, что ей есть чего бояться. Но, как ни странно, страха не было и в помине.

– Может, в тебе говорит желание? – хмыкнула она.

– Дело тут не только в желании, – рыкнул Шон. Но за его наигранным гневом скрывалось смущение. Стремление понять то единственное, что никак не вписывалось в привычный ему мир, – ее. – Там, в баре, я думал, ты перепугаешься, спрячешься за моей спиной, позволишь мне защитить тебя… а ты вместо этого без колебаний набросилась на Каллума, вожака прайда. Кстати, вы с ним в разных весовых категориях.

– Он же напал на тебя! – Когда Каллум бросился на Шона, инстинкты Андреа взяли верх над разумом. Она превратилась в волчицу, которой управлял самый древний в мире инстинкт – стремление защитить своего самца.

Страшная штука – инстинкт. Злоба на Каллума, который осмелился поднять руку на Шона, пересилила все, даже страх за свою жизнь. В тот миг Андреа хотелось одного – перегрызть Каллуму глотку.

Но сейчас в ней пробудился другой инстинкт. Из груди Шона вырвалось рычание. Прижав ее к машине, он припал губами к ее губам, его руки пробрались к ней под рубашку, коснулись обнаженной груди.

Они были совершенно одни – вокруг стояла тишина, нарушаемая только щебетанием птиц да плеском воды в реке. Сюда редко кто заглядывал.

Шон нетерпеливо впился в ее рот, стянул с плеч рубашку, принялся целовать ее плечи. Он весь дрожал, как туго натянутая струна.

– Шон…

– Нет, – задыхаясь, пробормотал он. – Только не отталкивай меня, умоляю!

Вообще-то у нее и в мыслях этого не было.

– Мне просто нравится произносить твое имя.

Шон вдруг резко вскинул голову. Лицо его побледнело до синевы, голубые глаза словно выцвели, рот кривился от боли.

– Проклятие! – прохрипел он. – Нет!

– Шон?

Он рухнул на колени, потянув ее за собой. Не удержавшись на ногах, Андреа свалилась в грязь. В итоге они оба оказались на земле. Андреа нагнулась к Шону:

– Где болит? Дай посмотреть.

Шон со стоном прижал руку к животу:

– Везде. Ты права… это все из-за ошейника.

Андреа удивленно уставилась на его ошейник – тот словно уснул, превратившись в ничем не примечательную полоску серебристо-черного металла. Конечно, во время драки в баре ошейник сработал, но Андреа своими глазами видела, что на Шона это практически не действовало. А потом он вдруг сказал: «Мне придется заплатить за это – причем сполна».

– Мы научились… – Каждое слово давалось ему с трудом. – Мы можем использовать… выброс адреналина… чтобы сдерживать боль. Но только на какое-то время. Потом… приходится расплачиваться. – Он закусил губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.

Андреа обхватила его руками. Кожа Шона стала липкой от пота, сердце билось частыми, неровными толчками.

– Поезжай домой, милая, – прохрипел он. – Это будет… не слишком красивое зрелище.

Андреа даже не потрудилась ответить – просто положила руку ему на лоб, закрыла глаза и стала ждать.

Волны боли накатывали одна за другой – словно бесчисленные, тонкие, раскаленные добела нити протянулись от ошейника вниз по всему его телу. Это было похоже на паутину из лески, в которой задыхался Шон. Нечто подобное происходило в кошмарах, которые мучили ее по ночам, – только сейчас все было гораздо страшнее. То, что она видела сейчас, было магией – беспощадной магией древних, усиленной современными высокими технологиями.

Сосредоточившись, Андреа принялась осторожно, по одной распутывать врезавшуюся в его тело леску. Боль была мучительной. В свое время Шон смеялся над магией – и вот теперь магия отомстила ему.

«Нет, – сцепив зубы, подумала Андреа. – Я заставлю тебя подчиниться!»

Магия – неживой организм. Это сила, не обладающая разумом. Андреа пыталась совладать с ней, и та отчаянно сопротивлялась, словно коварный и умный враг.

Андреа попыталась мысленно представить себе ошейник в виде раскаленной добела полоски, кельтский узел на ней превратился в сгусток энергии. Когда в разгар схватки происходил сильнейший выброс адреналина, магия фэйри, почувствовав его, срабатывала как спусковой крючок, приводя в действие сильнейший разряд. Электричество, подкрепленное магией, причиняло невыносимые муки – такой ошейник никогда не выходил из строя, и его невозможно было снять. Конечно, Андреа все это знала, но теперь, увидев, как это происходит, воочию, ощутила настоящее бешенство.

Заклятие, наложенное на ошейник, было настолько сильным, что нечего было и пытаться его снять. Все, что она могла, – это ослабить его.

На это ушло намного больше времени, чем она рассчитывала, но в конце концов, пустив в ход свою целительскую магию, Андреа ухитрилась приглушить боль. Даже не открывая глаза, она видела, как тонкие щупальца, опутавшие тело Шона, обмякли одно за другим и наконец исчезли.

Из груди Шона вырвался долгий, прерывистый вздох. Когда Андреа открыла глаза, он смотрел на нее, и глаза его вновь были голубыми.

Увидев это, Андреа облегченно вздохнула и заулыбалась:

– Ну как? Получше?

Вместо ответа Шон, зарычав, впился губами в ее губы.