Текст книги "Как поцеловать своего лучшего друга (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Броуди

Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз нервничал перед тем, как учить кого-то каякингу.

Я работал с новичками. С профи, которые просто хотели подтянуть технику. С подростками, считающими, что они и так всё знают, и с детьми, которые задают вопросы быстрее, чем я успеваю на них отвечать. Гриффин, когда может, всегда отдаёт мне самых сложных клиентов, потому что считает, что я лучше всех держу себя в руках.

Весь этот опыт, все эти случаи – доказательство, что волноваться мне не о чем. Я должен быть спокоен. Холоден, как огурец. Расслаблен. Всё под контролем. Если я могу успокоить десятилетнего пацана, до смерти боящегося, что ему в нос попадёт вода, и научить его делать мокрый выход из перевёрнутого каяка, я справлюсь и сегодня.

Я справлюсь…

Кейт вылезает из маминой Subaru в чёрном бикини и спортивных шортах, низко сидящих на её бёдрах. На плечи у неё накинута лёгкая белая рубашка, не застёгнутая – и мне открывается каждая линия её тела. Загорелая, подтянутая, она выходит из машины, и я понимаю: я ни черта не справлюсь.

Гриффин появляется рядом со мной, держа в руках форму отказа от ответственности, которую Кейт должна подписать перед выходом на воду. Он не требует, чтобы я взимал с неё оплату, но достаточно умен, чтобы не пропустить этот момент.

– Как у нас с уровнем воды? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от Кейт.

– Двадцать пять сантиметров, – отвечает он. – Поток – две тысячи кубов в секунду, средний…

Я сразу понимаю, когда его взгляд перемещается на Кейт. Он осекается, а потом шлёпает форму мне в грудь.

– Ого, – выдыхает он, когда Кейт приближается.

Вот и мои мысли.

– Представишь меня?

Я чувствую, как сжимается челюсть, как пальцы скручиваются в кулак, прежде чем я заставляю себя встряхнуться и прийти в себя. Я не имею права реагировать, как ревнивый самец. Я Тарзан. Кейт – моя женщина. Ты – с обрыва. Осталось только грудью постучать. И зарычать для пущего эффекта.

– Аааа, – протягивает Гриффин. – То есть когда ты говорил, что она твоя лучшая подруга, ты имел в виду – лучшая подруга… в которую ты по уши влюблён.

– Я не влюблён, – отвечаю почти рефлекторно.

Сколько раз я уже говорил это? Говорить, что я не влюблён в Кейт, – уже вторая натура.

– Ага. Именно поэтому ты напрягся, будто готов врезать мне за то, что я на неё посмотрел.

– Я не влюблён, – повторяю. – Я представлю вас. – Глотаю ком в горле. – Можешь…

Гриффин поднимает руки, останавливая меня.

– Лучше не надо, чувак. Я уважаю тебя слишком сильно. Что бы там у вас сейчас ни происходило, тебе точно не нужно, чтобы я туда вмешивался.

Кейт, наконец, заходит в помещение, перекинув сумку через плечо.

– Привет, – говорю я, когда она оказывается на расстоянии голоса.

Она широко улыбается.

– Привет. Слушай, здесь классно.

Triple Mountain – ничего особенного. Основное здание – металлические стены, бетонный пол, огромные двери, которые почти всегда открыты и из-за этого помещение больше похоже на навес, чем на здание. Зимой Гриффин закрывает двери, но летом тень от деревьев и близость воды не дают нам перегреться.

– Это всё Гриффин, – говорю я, кивая в сторону стойки. – Пойдём, я тебя познакомлю. И тебе нужно кое-что подписать, прежде чем мы начнём.

Гриффин вежлив, но сдержан, пока объясняет, что именно подписывает Кейт.

– Знаю я эту бумажку, – говорит она небрежно, ставя подпись. – Типа, если я вдруг утону, вы тут ни при чём. – Она бросает на меня взгляд: – Ни ты, ни Броуди.

Гриффин усмехается.

– Да чтобы утонуть на дежурстве Броуди, нужно очень постараться. Я бы и бабушку с ним на пороги отправил. А она, между прочим, не умеет плавать.

– Ну, значит, я в надёжных руках.

О, я хочу, чтобы она была в моих руках. Вся. В моих руках. В моих объятиях. Растянута на моём диване, пока мы смотрим фильмы и болтаем о пустяках. В моей постели, когда я просыпаюсь утром. На моей кухне, когда я завариваю кофе. Я хочу всё это. Хочу её. Всю.

Я был идиотом, когда думал, что смогу провести с ней всё лето и выйти из этого целым. Кейт Флетчер – моя криптонит. Я был обречён ещё тогда, когда она прислала первое сообщение перед походом. До того, как она вообще вернулась в Силвер-Крик.

– Пойдём. Всё готово.

Она прощается с Гриффином, оставляет вещи в шкафчике у стены и идёт за мной на улицу.

– А где все остальные? – спрашивает она, оглядываясь.

Я специально выбрал время, когда в школе никого не будет.

– Ты ожидала, что кто-то ещё будет?

Она пожимает плечами.

– Ну, я думала, нас будет несколько человек.

– Даже когда у нас группы, на одного инструктора не больше трёх каякеров. Но сегодня ты получаешь меня целиком.

Она лукаво смотрит через плечо.

– Ты со всеми девчонками так разговариваешь? – И хлопает ресницами.

Я провожу ладонью по лицу. Если бы она хоть немного понимала, что со мной делает…

Я беру снаряжение, передаю ей пару вёсел, и мы направляемся к реке, где уже ждут наши каяки.

– Я не замёрзну? – спрашивает Кейт, глядя на свой открытый живот. – Ты говорил, взять слои одежды, если вдруг что. У меня есть термобельё, могу надеть, если нужно.

Я смотрю на небо, хотя смысла в этом мало – сквозь деревья видны только клочки синевы. Но я проверил прогноз дважды, а то и трижды. Дождя не будет, а на реке будет достаточно солнца.

– Всё будет нормально.

– А обувь подойдёт? – спрашивает она, поднимая ногу в старых, но крепких сандалиях Chaco. Представляю, где только она в них не побывала. – Водной обуви у меня нет, но раз они на ремешках, то, наверное, сойдут?

– Подойдут отлично. – Я поднимаю её спасжилет. – Вот. Сначала это. Прежде чем садиться в каяк, я хочу, чтобы ты поплавала немного и привыкла к жилету.

– Это как спасательный жилет? – спрашивает она, надевая его. Я подхожу ближе, чтобы отрегулировать ремни.

– Ну, и да, и нет. Все спасательные жилеты – это PFD, персональные средства плавучести. Но не все PFD – спасательные жилеты.

Мои пальцы скользят по её животу, проверяя, как сидит жилет. И я вижу, как по её коже пробегает рябь мурашек. Я замираю на долю секунды. Она отреагировала на моё прикосновение.

Я сглатываю и прочищаю горло.

– PFD – это про подвижность. Когда ты в каяке, она тебе нужна. Она держит тебя на воде, но не обязательно спасёт жизнь. Это не защита, это помощь. Так что не лезь на рожон.

– Поняла. Никакого геройства, – говорит она. – Обещаю, самоуверенность – это последнее, что я сейчас чувствую.

Я приподнимаю бровь.

– Великая искательница приключений Кейт Флетчер боится сесть в каяк? Честно, я удивлён, что ты раньше этого не пробовала. Такое ощущение, что ты уже всё на свете делала.

– Не всё. Я как-то прошла трёхдневный маршрут на каяках по Южным Альпам во Франции, но вода там была как зеркало. Ни юбок, ни шлемов.

– На самом деле, это тебе поможет. Каяки нестабильны, и если ты уже знаешь, как тело влияет на баланс лодки, ты на шаг впереди большинства новичков.

После пары минут в воде – я проверяю, что всё её снаряжение сидит комфортно – мы переходим к тренировке мокрого выхода. Я прогоняю Кейт по всем шагам, если вдруг она окажется вверх ногами в каяке. Она схватывает всё с первого раза, и уже через несколько минут мы на воде: Кейт сидит в лодке, а я стою рядом, по пояс в реке.

– Как ощущения? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Пока нормально. Но у меня такое ощущение, что ты вот-вот перевернёшь меня.

Я усмехаюсь.

– Я всё время буду рядом. Сейчас тебе не нужно думать о том, как выбираться. Просто задержи дыхание и постарайся расслабиться. Посчитай под водой. Если получится – дотяни до десяти, может, даже до двадцати. Когда захочешь подняться – или когда досчитаешь до двадцати – просто потянись и постучи по днищу лодки. Я переверну тебя обратно.

Она смотрит на меня своими широко распахнутыми синими глазами и делает медленный вдох.

– То есть я буду висеть вниз головой в воде.

– Да. Но я всё время буду рядом.

– Хорошо. Поехали.

Она держится около пятнадцати секунд, потом её рука выныривает и стучит по лодке. Я переворачиваю её обратно, она выныривает и жадно вдыхает, но улыбается, и мои плечи немного расслабляются. На этом этапе многие начинают паниковать. Под водой вверх ногами – ощущение странное, и если человек не может с ним справиться, я обычно отправляю его вниз по реке без юбки: если перевернётся – просто вывалится из лодки. Это работает на порогах первого-второго класса, а с новичками мы дальше и не ходим.

Но Кейт справляется отлично. И я представляю, как беру её с собой на более серьёзные пороги, как делюсь с ней этой частью своей жизни – и в груди просыпается острая тоска. Мне не нужно, чтобы женщина, с которой я буду, так же любила каякинг, как я. Но, чёрт, как бы здорово было, если бы она всё-таки любила.

– Что дальше? – спрашивает Кейт, глаза у неё горят. – Настоящий мокрый выход?

– Ага. Теперь ты переворачиваешься и проходишь все шаги, чтобы выбраться из лодки и доплыть до берега.

– Отлично. Я справлюсь.

– Повтори шаги ещё раз. – Я кладу руку на её каяк, удерживая его.

Она морщит нос, сосредоточенно.

– Сначала я наклоняюсь вперёд.

– Верно.

– Потом хватаюсь за «ой, чёрт» ремешок и дёргаю. – Её руки тянутся к петле, которая освобождает юбку. – Затем расслабляю колени, подтягиваю их к центру лодки и выталкиваю себя наружу.

– Всё правильно.

Она закатывает глаза.

– Говорить об этом, сидя тут, в спокойной воде – одно. А делать под водой – совсем другое.

– У тебя всё получится. Помни, тебе нужно всего четыре секунды. А ты только что висела вверх ногами пятнадцать и не запаниковала. Времени более чем достаточно. Просто расслабься, вспомни порядок действий и делай.

Она делает ещё один глубокий вдох.

– Ты хороший учитель, Броуди.

Я улыбаюсь.

– А ты – отличный ученик. Готова?

Кейт справляется с мокрым выходом с первой попытки. Выныривает в нескольких метрах от лодки, лицо у неё светится от восторга.

– Я сделала это!

– И с первого раза.

Она подплывает и встаёт рядом.

– А теперь можно вниз по реке?

– Полегче, турбина. Сначала немного поработаем веслом. Посмотрим, как ты справляешься с течением. А потом – да, сплавимся.

Кейт – прирождённая. Её предыдущий опыт и отличная физическая форма делают следующую часть урока лёгкой, и вскоре мы уже идём вниз по реке вместе. Может, она и притворяется – ради меня – но похоже, что ей правда нравится. А я не могу не замечать, как сильно хочу, чтобы ей нравилось.

Она впервые вылетает из лодки только на последнем – и самом большом – пороге. Когда её каяк переворачивается в самом начале спуска, я замираю и жду, когда она появится. Пять секунд. Шесть. Она не всплывает, и в груди начинает подниматься паника. Я хватаюсь за весло, разворачиваюсь и начинаю грести к ней, сердце колотится в груди.

Но вот – её шлем появляется на поверхности. За ним – ноги. Всё как надо: лицо вверх, ноги вперёд – она плывёт по течению правильно.

Когда она добирается до спокойного участка, и я убеждаюсь, что с ней всё в порядке, я подплываю к её лодке и вытаскиваю её, чтобы слить воду. Сбросив большую часть, я направляю каяк в более мелкий участок, чтобы Кейт было удобнее вернуться внутрь.

Она смотрит на меня с выражением, которое я не могу точно расшифровать.

– Всё в порядке? – спрашиваю, когда оказываюсь рядом.

– Ты серьёзно только что поднял каяк, полный воды, над головой? Причём, сидя в своём каяке?

– Ты не сможешь сесть обратно в лодку, полную воды.

– Но как ты вообще… у тебя что, мышцы внутри мышц? Это было безумие.

Я чувствую, как грудь наполняется гордостью, но слишком волнуюсь за неё, чтобы задерживаться на этом.

– Как ты? Я немного напрягся, когда ты перевернулась.

Она поднимает руку и изгибает шею, будто пытается разглядеть, что у неё с плечом.

– Всё нормально. Я немного поцарапалась, когда вылезала из лодки, но ничего серьёзного. Даже крови нет.

Её стойкость, сила, с какой она идёт вперёд, задевают во мне что-то очень глубоко. Хотя, если быть честным, мой живот уже и так перевёрнут в клубок из желания, влечения и миллиона других чувств. Но когда я вижу, как Кейт сталкивается с чем-то новым, делает ошибку и всё равно хочет обратно в лодку – всё внутри проясняется, как через линзу. Всё встает на место. Всё становится реальным.

Когда мы выбираемся из воды, мы валяемся на берегу и едим ланч. Гриффин должен подъехать с грузовиком через полчаса, чтобы забрать нас и каяки обратно на базу Triple Mountain.

– Ну как тебе? – спрашиваю я, хотя почти не нуждаюсь в ответе. Я уже достаточно видел, чтобы узнать, когда человек действительно кайфанул.

Кейт вся светится. Энергия струится у неё под кожей. Она широко улыбается.

– Я хочу ещё. А можно на более сложные пороги? Ну, не те большие, не как на видео про гонку. Но чуть посложнее, чем сегодня. Ты бы меня повёл?

Да всё. Я пропал. Эта женщина держит меня в руках.

– Я бы с удовольствием повёл тебя. – А если честно, куда хочешь – и когда угодно.

– Это было просто… дикий прилив. Я чувствовала себя быстрой. И под контролем. Я теперь понимаю, почему тебе это так нравится. И почему твоя программа так успешна. Ты реально крутой инструктор.

– Осторожно. Если будешь продолжать, моё эго не влезет в каяк.

Она падает на траву и закидывает руку на лоб, прикрывая глаза от солнца.

– Нет уж. Если твои нелепые мышцы до сих пор не мешают тебе помещаться в лодку, мои комплименты точно не помешают.

Я опускаюсь рядом, опираясь на локти. Поднимаю лицо к солнцу, согреваясь после воды.

– Тебе когда-нибудь хотелось остаться где-то навсегда? – тихо спрашивает Кейт.

Моя первая мысль – о ней. Как она остаётся в Силвер-Крике.

– Ты про место?

Она поворачивает голову ко мне.

– Скорее, про момент. Например, как сейчас.

– Да?

– Я только что сделала что-то крутое. Я сыта. Солнце тёплое. – Пауза. – И компания хорошая.

Так много хочется сказать. Так много хочу сказать. Но что бы я ни сказал, это не изменит того факта, что Кейт здесь всего на пару месяцев. Когда дом её бабушки будет готов к продаже, она снова уедет. Следующее задание. Следующий город. Сама суть её жизни – в движении. Я сглатываю те слова, что застряли в горле.

– Рад, что ты снова здесь, Кейт.

На парковке Triple Mountain я провожаю её до машины. Она достаёт телефон.

– Можно селфи на фоне каяков?

– Конечно, – говорю я. – Я, кстати, сделал пару кадров, пока мы были на реке. Позже пришлю.

– Что? Когда ты успел?

– Это часть сервиса.

Она закатывает глаза.

– Забыла, что для тебя эти пороги – как плескаться в детском бассейне. Конечно, ты успел и сфоткать. Ты ещё налоги подал? В магазин сходил?

– Всё, хорош. Иди сюда.

Я притягиваю её к себе. Обнимаю за талию, пальцы скользят по голой коже, и под пальцами будто загорается огонь. Она поднимает телефон, пытается навести камеру, но после пары неудачных попыток становится ясно, что у меня с моими длинными руками получится лучше. Я беру телефон и притягиваю её ближе, её ладонь ложится мне на грудь.

Я делаю с полдюжины кадров – с сестрой я давно понял, что одного фото никогда не хватает – и возвращаю телефон. Он вибрирует у неё в руке, и я замечаю, как её лицо меняется. От удивления – к радости? А потом – будто маска. Лицо становится спокойным, нейтральным.

– Всё в порядке? – спрашиваю я.

– Да. Конечно. Это просто… рабочее.

И у меня всё падает в живот.

– Новое задание?

– Эм… как бы да? Не совсем. – Она смотрит мимо меня. – Тебе, наверное, стоит помочь Гриффину с каяками.

Я поворачиваюсь и вижу, как он снимает лодки с машины и несёт их к стойке. Ему помощь не нужна. Всего две лодки. Но я достаточно умен, чтобы понять – это был мягкий способ меня отодвинуть.

– Ладно, – говорю ровно. – Ты всё ещё хочешь, чтобы я помог отвезти вещи в Goodwill?

– Да! – чуть слишком резко. – Конечно. Мне будет очень кстати.

Она быстро меня обнимает, садится в машину и исчезает.

Я без слов иду к грузовику Гриффина, достаю оставшееся снаряжение. Он складывает вёсла в большой контейнер, я вешаю спасжилет Кейт сушиться.

– Если хочешь знать моё мнение, – говорит он, – между вами точно что-то есть.

– Нет, – отвечаю. – Я же говорил: мы просто друзья.

Я убираю шлемы на полку. В груди накатывает усталость. Я устал от этой истории. От этих слов. От этой версии.

Гриффин смотрит на меня настороженно, как на тигра, готового к прыжку. Я и чувствую себя тигром. Полным энергии, чувств – и ни одного способа их выплеснуть. Это сводит с ума.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но потом останавливаюсь.

– Эй. Спасибо за сегодня. Правда.

Он кивает.

– Всегда пожалуйста.

Я направляюсь к своему грузовику и замираю, когда он окликает.

– Броуди.

Я оборачиваюсь.

– Всё в порядке?

Я киваю и поднимаю руку – мол, да, понял, не волнуйся. Не в первый раз играю в эту игру.

Провести день с Кейт.

Влюбиться в неё ещё сильнее.

Вспомнить, что она не моя, чтобы в неё влюбляться.

И на следующий день повторить всё снова.

Но то, как она смотрела на меня сегодня… то, как она…

Я обрываю мысль и качаю головой. Даже если это письмо, о котором она молчит, не значит, что она снова уезжает, всё равно найдётся другое. Другое письмо. Звонок. Новая блестящая идея.

Как всегда. Как было раньше. Как будет снова.

Глава 14

Кейт

О, Господи… Видеть, как Броуди поднимает каяк над головой, – это было нечто.

Скажу прямо, не стесняясь: когда мужчина сочетает талант с упорной работой, а потом добавляет к этому откровенное проявление чистой мужественности… Да уж. Я была готова перевернуться в своей лодке ещё десяток раз, только чтобы снова увидеть это зрелище.

Сегодня я бы получила удовольствие от сплава с любым инструктором. Как только я перестала бояться перевернуться вверх тормашками, скорость, с которой мы мчались по бурным порогам, стала захватывающей. Это ощущение… Оно придавало мне силу. Я чувствовала себя способной на многое.

И в то же время – постоянно ощущала, кто здесь главный. Стоило хоть на секунду отвлечься, и вода тут же показывала, кто управляет ситуацией. Эта двойственность – она заводила. Я бы к ней привыкла.

Но не могу отрицать: всё стало в разы интереснее именно потому, что меня учил Броуди. Мне нравилось наблюдать, как он погружен в процесс.

Он был идеален.

Терпеливый. Внимательный. Надежный. Сильный. Он оказывался ровно там, где мне нужно было, и в тот самый момент, когда мне это было нужно. Понятно, что это его работа. Но ощущалось это как нечто большее.

А потом мы вернулись к моей машине. Я заглянула в телефон… и увидела письмо.

Невероятное письмо.

Совершенно неожиданное письмо.

Вот в чем дело: я не лучшая тревел-журналистка в мире. Я – настырная, стойкая и отлично умею находить места, где можно раскопать необычные истории. Вот это – и есть мой профессиональный козырь. У меня нет диплома по английской литературе. Я вообще в университет не поступала. Единственная причина, по которой я до сих пор работаю, – это опыт. Я честно заняла свое место за фрилансерским столом.

Но для «настоящей» работы я, мягко говоря, не подхожу.

Такие вакансии достаются людям с аббревиатурами после имени: MFA (*MFA – творческая, профессиональная степень для художников, писателей, актёров.), PhD (*PhD – исследовательская, академическая степень для преподавания и научной карьеры.)… Даже бакалавр – и тот лучше, чем мой ноль. А ноль, как ты понимаешь, побить проще всего.

Можешь представить себе моё удивление, когда выяснилось, что редакция лондонского журнала Expedition хочет пригласить меня на должность помощника редактора. Они доверяют моему взгляду, как написано в письме, и считают, что я смогу внести ценный вклад в развитие всего издания. В конце письма – приглашение приехать в Лондон в первую неделю июля, с примерной программой визита, которую утвердят, как только я дам согласие.

Прошло уже несколько часов, а я, несмотря на все усилия, не могу сосредоточиться ни на чём другом. Ну, разве что кроме образа Броуди, с лёгкостью поднимающего насквозь мокрый каяк, будто он сделан из воздуха и пуха.

Сейчас я в душе. Броуди должен вот-вот прийти – помочь вывезти вещи бабушки. Мысли скачут, как мячик для пинг-понга, от Броуди к Лондону, от Лондона – к этой чересчур привлекательной вакансии. Я даже не помню, мыла ли голову до того, как нанесла кондиционер. Или, может, нанесла его дважды? Вздыхаю и тянусь за шампунем. Надо взять себя в руки.

Плюсы и минусы, Флетчер. Разложи всё по полочкам, как нормальный, логичный человек.

Письмо пришло от старшего редактора по имени Мардж. Мы уже работали вместе – журнал покупал у меня статьи, и сотрудничество всегда было отличным. Это – в список плюсов. Работать с хорошими людьми важно.

Но я даже представить себе не могу, каково это – быть штатным сотрудником.

Постоянная зарплата? Это было бы потрясающе. Плюс страховка. Плюс соцпакет! У меня никогда не было соцпакета. Три дополнительных плюса.

Но в письме ясно сказано: работа не удалённая. Они хотят видеть меня в офисе, рядом с остальными, чтобы я была частью команды.

Наверное, я должна чувствовать себя польщённой. И, да, я польщена.

Но… Лондон?

Я там была, конечно. Но никогда не думала о том, чтобы жить там постоянно. Если честно, я вообще никогда не думала, что где-то хочу осесть.

Хотя в последнее время всё чаще ловлю себя на мысли, что готова к следующему этапу. Я ведь говорила Броуди: если достаточно долго сидеть на месте, может, эта самая следующая глава сама тебя найдёт. Возможно, вот она и пришла? Но в голове появляется едва заметный червячок сомнения. А хочу ли я, чтобы это и было тем самым следующим?

Я выключаю душ и тянусь за полотенцем. Замираю, услышав шаги на первом этаже. Сердце сперва подпрыгивает, а потом снова приходит в норму – я узнаю походку Броуди.

Наматываю второе полотенце на волосы и выхожу в коридор.

– Эй! Сейчас спущусь! – кричу вниз.

– Не торопись, – откликается он… из кухни? Похоже, он на кухне. – Я могу съесть вот это?

Я улыбаюсь. Сразу после сплава, переполненная энергией, я испекла партию домашних батончиков из мюсли.

– Угощайся! – отвечаю.

Я бегу в комнату, натягиваю легинсы и спортивный топ, сверху – огромный свитшот. Собираю волосы в небрежный пучок, на секунду замираю у зеркала с тушью в руках. Старшеклассница Кейт не чувствовала бы нужды краситься ради Броуди.

Я поднимаю тушь. Потом откладываю обратно.

Разве что-то изменилось?

А если я переезжаю в Лондон – разве может всё остаться, как раньше?

– Блин! – вслух говорю я, снова бросая тушь на раковину. – Соберись, Кейт.

Я выключаю свет и направляюсь вниз, лицо – абсолютно без макияжа.

Броуди стоит у кухонного стола, с полным ртом мюсли.

– Обалденные, – говорит он, почти не разжевывая.

– Рада, что тебе нравятся. Рецепт – от младшей сестры Престона.

Броуди морщится и бормочет.

– Уже не так нравятся.

Я закатываю глаза.

– Да брось. Престон был не так уж плох.

– Наверное.

Я беру батончик с решетки для остывания и разламываю пополам.

– Хочешь ты того или нет, но именно он помог мне начать карьеру.

Мой бойфренд из старших классов, Престон, с которым я познакомилась, когда приезжала к отцу в Нью-Йорк, был ребёнком из обеспеченной семьи. После школы, когда я наконец была готова увидеть мир, он с радостью оплачивал бы мне поездки куда угодно, лишь бы поехать со мной за компанию. Но моя гордость не позволяла мне так откровенно жить за его счёт, и я всегда настаивала на том, чтобы платить за себя. Хотя отказаться было трудно, когда мы ехали туда, где у его семьи была недвижимость. Его отец – какой-то магнат в сфере недвижимости, у них виллы и квартиры на побережье по всему миру.

Какое-то время Престон считал себя фотографом, и мы работали вместе: он делал снимки, я писала тексты. Но потом мои статьи начали продаваться, а его фото – нет. Это и стало началом конца наших отношений.

– А как вы расстались? – спрашивает Броуди. Лицо у него абсолютно нейтральное – нарочно, сто процентов.

Я нахмурилась и откусила кусочек батончика. Наши отношения с Престоном зашли в тупик задолго до того, как он решил всё прекратить. Мы стали слишком уж комфортно существовать рядом, скорее как друзья, чем как двое влюблённых.

– Это он всё закончил, – наконец говорю я. – Но тот факт, что мне было всё равно, наверно, говорит о нас больше, чем любые подробности. Самое сложное было в том, что он был моим единственным спутником в путешествиях. А потом – бац – и я осталась одна. Впервые в жизни, по сути. – Я запрыгиваю на столешницу и болтаю ногами. – А у тебя? Были серьёзные отношения?

Он легко качает головой.

– Не особо. Ну, была одна. Джилл. Мы встречались в колледже. Примерно год, потом расстались.

– Ух ты, – говорю я с явной иронией в голосе. – Прям чувствуется, как она тебе нравилась.

Он улыбается.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал? Просто… ничего особенного не было.

Мне, наверное, не стоит радоваться этим словам. У меня ведь нет на него никаких прав. Никакого повода интересоваться его личной жизнью – ни прошлой, ни настоящей, ни будущей.

– Понимаю. С Престоном было то же самое. Всегда казалось, будто у наших отношений есть срок годности. Но, по крайней мере, я многому научилась. Теперь я точно знаю, чего хочу от парня.

Броуди замирает, только челюсть продолжает работать – он доедает свой батончик.

– Или от мужа? Ты вообще хочешь когда-нибудь замуж?

Перед глазами вдруг возникает картинка: я иду по Пикадилли в Лондоне, под руку с щёгольским британцем в лакированных туфлях и фетровой шляпе от Burberry. Абсолютно нелепое зрелище – я чуть не прыскаю от смеха. Думаю, да, я хочу мужа. Когда-нибудь. Но не уверена, что найду его в Лондоне. Особенно такого.

– Надеюсь, да, – отвечаю.

Броуди поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Держит его – секунду, две.

– Надеюсь, когда ты всё-таки встретишь своего человека, это будет кто-то, кто действительно тебя видит, Кейт. Я не уверен, что Престон когда-либо это делал.

Он прав. Престону я всегда была скорее удобством, чем кем-то, кого он хотел узнать по-настоящему. А вот Броуди… Он видит меня так, как никто другой. Он задал слишком высокую планку.

– Как ты?

Он пожимает плечами.

– Ты часто принижаешь себя, а между тем заслуживаешь быть с тем, кто поймёт, насколько ты классная.

Сердце болезненно сжимается.

– Скорее, насколько я требовательная, – фыркаю я и прочищаю горло. – Кстати, не хочешь перетащить гору коробок в свою машину?

Мысленно я отдаю себе честь за мастерский маневр: разговор аккуратно вырулил от уязвимой темы, которую Броуди так легко начал. Отличное уклонение, солдат. Браво.

Да, я говорила ему, что учусь быть более открытой. И правда – учусь. Но я здесь. Разговариваю с мамой. Разбираю бабушкины вещи. У меня не так много душевных ресурсов. Я не готова сейчас копаться в теме «счастья, которого я заслуживаю». Тем более, что не могу даже разобраться – отличается ли оно от того счастья, которого я просто хочу. А если отличается – можно ли найти их оба в одном лице?

– Скажи, что нести, – говорит Броуди, отталкиваясь от стола.

Я веду его в гостиную, где у двери стоят коробки. Вчера вечером, после его ухода, я долго не могла уснуть и упаковала всё из гостиной и коридорных шкафов, кроме деревянного лося для Фримонта и кучи вещей, которые я, хоть и неохотно, решила попробовать продать на eBay.

Я ещё отложила стопку вещей, которые, думаю, захочет оставить мама. Или я оставлю, если она не захочет. Там целая коробка с фотографиями, где я совсем малышка, и другая, вдвое больше – с фото моих родителей до развода. Я почти не притронулась к той, даже проведя целый час на полу, окружённая снимками.

Я тянусь за одной фотографией, которую оставила на самой верхушке.

– Сначала хочу тебе кое-что показать. – Я протягиваю снимок Броуди и наблюдаю, как он вглядывается в изображение: я, около года от роду, держусь за пальцы мамы, делаю первый шаг и во весь рот улыбаюсь человеку за кадром. Наверное, бабушке Норе. Но в этом снимке есть кое-что ещё. Я заметила это раньше и теперь думаю – увидит ли Броуди то же самое.

Он нахмурился. Замер. Он заметил. Поднимает глаза.

– Это похоже на мою веранду. – Он показывает на размытые деревья на заднем плане. – Видишь, как они стоят? Расстояние между ними? Они, конечно, меньше, но… странно. – Он возвращает фото.

– Я тоже так подумала. Надо будет спросить у мамы, кто там жил. Может, они были знакомы?

– Может быть. Все дома на этой улице старые, больше полувека, мой в том числе. Кто-то там точно жил.

Я убираю фото обратно и мысленно записываю себе: позвонить маме и спросить про этот дом, когда наберусь духу. Хотя, если честно, после нашего последнего разговора это может быть не скоро.

Я показываю, какие коробки нужно загрузить, и Броуди берёт первую. Я иду следом, потом забираюсь в кузов его грузовика, чтобы расставить коробки. Ни одна из них не особенно тяжёлая, кроме той, где энциклопедии, так что справляюсь легко.

– Последняя, – говорит он через пять минут, поднимая коробку на борт.

Я сдвигаю её к остальным, устраиваю поудобнее, а потом собираюсь спрыгнуть вниз.

– Кажется, места хватило впритык.

Броуди поднимает руки, чтобы помочь мне. Я опираюсь на его плечи, он удерживает меня за талию, пока я спрыгиваю. Только вот, когда я оказываюсь на земле… он не отпускает.

И я не отпускаю.

Мы просто стоим, обнявшись, глядим друг другу в глаза.

Полуденное солнце уже начинает клониться к горизонту, прячется за деревьями. Птицы щебечут, цикады стрекочут, где-то гудит газонокосилка. Но всё это уходит на второй план, заглушаемое стуком моего сердца.

Броуди всегда умел считывать моё настроение одним взглядом. Он чувствовал мои эмоции быстрее всех. Но сейчас – его лицо полное чувств. Он такой же растерянный, как и я. А я, поверь, растеряна с заглавной буквы.

Быть в его объятиях – это… чертовски правильно. Здесь я в безопасности. Мне спокойно. Я чувствую себя дома.

Но я чувствую ещё и напряжение. Словно каждая клеточка моего тела пылает, но это не боль – это упоительное, дрожащее тепло. Я ощущаю каждую точку соприкосновения с ним, каждый дюйм его тела рядом. Чувствую его пальцы, как будто они метят меня, оставляют на мне свой отпечаток – мягкая сила, но уверенная.

Я хочу этого. Хочу принадлежать ему.

Но не могу отделаться от мысли, что я – не та, кто нужен Броуди. И не та, кого он заслуживает.

Броуди нужен кто-то из Силвер-Крика. Кто-то, на кого можно положиться. Кто не сбежит при первом удобном случае. А я… я никогда не оставалась на одном месте настолько долго, чтобы доказать, что могу быть надёжной. Несколько раз было близко. Я оставалась достаточно долго, чтобы кто-то начал нуждаться во мне рядом. И как только это случалось, я начинала искать следующий повод уехать. Уходить проще, чем быть нужной. Проще, чем нуждаться.

Кристин всё время твердит, что неудавшиеся отношения моих родителей не должны определять мою способность построить свои. Но сказать это проще, чем поверить. А Броуди для меня слишком важен, чтобы рисковать тем, что у нас уже есть, из-за одной только надежды, что я, может быть, смогу.