Текст книги "Как поцеловать своего лучшего друга (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я просто... боюсь.

Боюсь, что он не чувствует того же. Боюсь, что даже если чувствует, я всё равно причиню ему боль. Боюсь, что он причинит боль мне. Боюсь, что если ничего не получится – мы потеряем нашу дружбу.

Я не представляю свою жизнь без Броуди. И не хочу такой жизни.

Я всё ещё сижу за столом, когда Броуди садится на скамью напротив. Его лицо закрыто – куда более сдержанное, чем я ожидала.

– Ты вернулась, – говорит он буднично.

– Привет.

– Как поездка?

– Хорошая. Долгая. А у тебя как поездка?

Он приподнимает брови. Точно. Он же не говорил мне, что куда-то едет.

Я пожимаю плечами.

– Ты был с Флинтом. Интернет знает всё о Флинте.

– А. Ну да.

Мы сидим в молчании, которое тянется, как вечность. Наверное, прошло не больше сорока пяти секунд, но от того, как он смотрит на меня, как солнце играет на каплях воды на его плечах – я буквально в агонии, и мысли прыгают во все стороны.

– Я писала тебе, – говорю я.

– Я видел.

Он совсем не облегчает мне задачу.

Я прижимаю ладони к столу, сосредотачиваясь на шероховатой поверхности дерева – это помогает зацепиться за настоящий момент.

– Броуди, прости, что уехала, не поговорив с тобой, – наконец говорю. – Я понимаю, что, возможно, это уже неважно. Что ты, может быть, уже решил, что тебе не стоит связываться с такой беглянкой, как я. И я пойму. Если та женщина на фото тебе дорога...

Я закрываю глаза – вдруг не могу закончить.

– Фото?

Мои глаза распахиваются. Он не видел это фото? Хотя... почему бы ему его видеть? Вряд ли он читает статьи со сплетнями о знаменитостях, даже если они о его брате.

– Это была фотография Флинта. Но ты тоже на ней. Кажется, на танцполе? Ты держишь кого-то за руку.

Он медленно кивает, сверля меня взглядом, который я знаю слишком хорошо – прямой, глубокий, до самой сути.

– А если она действительно что-то для меня значит... тебе было бы важно?

Я опускаю глаза, чувствуя, как к щекам приливает жар. Значит, всё-таки встретил кого-то. Я заставляю себя сделать глубокий, медленный вдох.

– Ты мой друг, Броуди, – говорю, не поднимая головы. – Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– Кейт.

Я поднимаю взгляд.

– Ты знаешь, что я не это спрашиваю, – его голос спокоен и выверен. Такой осторожный.

Я качаю головой, и на ресницах уже собираются слёзы.

– А что ты хочешь услышать, Броуди? Да, ладно? Да, мне было бы важно. – Руки начинают дрожать, я быстро убираю их со стола и прячу в колени. – Мне было бы невыносимо больно от ревности, злости, бессильной ярости. – Я смахиваю слезу и прикусываю губу. – И мне было бы ужасно обидно за себя, что как-то... каким-то образом я позволила тебе ускользнуть.

Его голос звучит тише.

– Ты сама ушла, Кейт. Я сказал тебе, что чувствую. А ты сбежала. Ты понимаешь, каково это было?

– Понимаю. Понимаю и мне ужасно жаль, – мой голос дрожит. – Я не хотела тебя ранить, я просто... я испугалась. Всё это – слишком важно. Слишком рискованно. Но я хочу этого. Я хочу... нас.

Где-то сзади, на парковке, слышен хруст гравия, и Броуди смотрит на часы.

– Я так долго тебя ждал, Кейт. Я любил... – Он качает головой. – Даже когда ты встречалась с другим. Даже когда перестала писать мне. Когда перестала приезжать. Когда не ответила на мои сообщения. Когда не пришла на похороны бабушки Норы. Я всё это время был здесь. Пытался убедить себя, что не должен ждать. Что не должен надеяться. Но каждый раз, когда я почти отпускал, ты снова появлялась. Ровно настолько, чтобы держать меня на крючке.

Слёзы текут по моим щекам.

– Броуди, я не знала. Это не то, что я пыталась...

– Но в прошлые выходные ты уже знала. Я сказал тебе, как давно... – Его голос обрывается. – И ты всё равно ушла.

Я закрываю глаза. Как же я так долго не видела его по-настоящему?

– Эй, Броуди? – зовёт Гриффин позади меня. – Группа уже здесь, готовы начинать. Ты нужен.

Броуди кивает, проводит рукой по волосам.

– Сейчас подойду.

– Подожди. – Я встаю из-за стола и беру журнал. – Вот. – Шмыгаю носом и протягиваю ему. – Это для тебя. Выйдет на следующей неделе в Beyond.

Броуди не двигается. Стоит, опираясь руками в бёдра, лицо застывшее, будто высеченное из камня. Он весь как натянутая струна. Словно запертый зверь. Сжатая пружина.

Я кладу журнал на стол и отступаю на шаг. Глубоко вдыхаю, переводя взгляд с Броуди на Гриффина. Он смотрит с тревогой в глазах.

– Мне очень жаль, Броуди, – наконец говорю. Это единственное, что могу сказать.

А потом разворачиваюсь и иду домой.

* * *

– Знаешь, – говорит Кристин, – этот разговор был бы куда легче, если бы ты не приберегла всё для одного телефонного звонка.

Я откидываюсь на покрывало, которое стянула со своей кровати, и вытягиваю руки над головой, глядя сквозь ветви клёна в саду бабушки Норы. Сейчас листья тёмно-зелёные, густые, сочные, но осенью они станут ярко-жёлтыми, а потом примут медно-золотой оттенок.

– Прости, что ничего тебе не рассказала. Просто всё происходило так быстро, – говорю я. – Думаю, я уже тогда понимала, что влюбляюсь в Броуди. А если бы мы с тобой по-настоящему поговорили, ты бы сразу всё поняла.

– Понимаю. Но, боже. За месяц ты получила предложение о работе, провела ночь в объятиях Броуди, влюбилась и узнала настоящую причину развода родителей. Из истории «от друзей до возлюбленных» всё резко превратилось в теленовеллу.

– Не забудь про фото другой женщины в интернете.

– Ах да, точно!

– А существует такой троп, где друзья теряют связь и больше никогда не разговаривают? Мне кажется, это мой.

– Не теряй надежду, Кейт. Ты ещё с ним поговоришь. Вы всё уладите.

Я вздыхаю.

– Не знаю, Кристин. Ты бы видела его лицо.

– Просто дай ему время всё переварить. И никуда не уезжай, умоляю. Больше никаких внезапных перелётов через Атлантику.

Я улыбаюсь.

– Звучит как дельный совет.

– Это дельный совет. Я бы и раньше тебе его дала, если бы ты остановилась хоть на секунду и спросила моего мнения.

– Ладно. Урок усвоен. Отныне при каждой панике буду ставить всё на паузу и консультироваться с тобой перед тем, как сделать что-нибудь безумное.

Она смеётся.

– И твоя жизнь сразу станет лучше. Так что, что теперь будешь делать?

– Не знаю. Закончу с ремонтом дома бабушки Норы. Начну искать работу.

– Думаю, с этим будет проще, чем ты думаешь. Просто напиши всем редакторам, с кем ты когда-либо работала, и скажи, что ищешь что-то новое.

– Не всем, – отвечаю я. – Я хочу остаться в Штатах. Хочу чаще тебя видеть. И, наверное, мне пора чаще видеться с мамой. И наконец-то познакомиться с её мужем, с которым она уже четыре года как замужем. – А на самом деле, больше всего я хочу видеть Броуди, но моё сердце пока не готово снова туда возвращаться. С момента, как я ушла из Triple Mountain, прошло всего два часа, но я наконец-то перестала плакать. И не хочу снова.

– Я бы тоже хотела видеть тебя чаще, – говорит Кристин. – Знаешь, в Чикаго наверняка куча вакансий для авторов. Ты могла бы переехать сюда.

Я стону и переворачиваюсь на живот.

– Нет уж, спасибо. В Чикаго холоднее, чем в Лондоне.

Стоило мне только признаться себе, чего я хочу на самом деле, как я тут же поняла – дом, по которому я скучаю, может быть только здесь, в Силвер-Крик. И дело не только в Броуди, хотя он, безусловно, главный. Мне нравится быть в горах. Если отбросить всё сложное – натянутые отношения с мамой, неуверенность в будущем – останется так много хорошего. Я раньше этого не замечала. Но теперь хочу научиться. Я поищу работу в Эшвилле. Или, если потребуется, вернусь к идее писать фриланс-статьи о достопримечательностях Западной Северной Каролины. Что угодно. Даже если придётся раскладывать товары в местном магазине Feed n’ Seed – я найду способ остаться.

Но только если Броуди позволит мне остаться. Этот город слишком маленький, чтобы мы могли спокойно сосуществовать, если он не хочет меня видеть. Если мне придётся его забыть – тогда придётся уехать.

– Ладно, мне пора, – говорит Кристин. – Джейк хочет поужинать, и он уже устал меня ждать.

– Иди ужинай. Я позвоню тебе завтра.

– Или раньше, если вы с Броуди всё-таки уладите. Ладно, люблю тебя, пока!

Солнце почти совсем село, по двору уже порхают первые светлячки. Я бы могла остаться здесь на всю ночь, но я не ела с самого утра, а слёзы выжигают немало калорий. Сердечную пустоту я не заполню, но хотя бы желудок могу.

Я поднимаюсь, вытряхиваю покрывало и иду к дому. Останавливаюсь, когда вижу, как ко мне идёт Чарли.

Сердце замирает, а потом начинает бешено колотиться, когда я приседаю и чешу его за ушами. Если Чарли здесь – значит, здесь и Броуди.

Вместо того чтобы зайти через заднюю дверь, я обхожу дом и выхожу к парадному крыльцу.

Броуди сидит на ступеньках. Его пикапа нигде не видно – значит, он пришёл пешком. Пробник журнала лежит рядом, на деревянных досках.

Я останавливаюсь в нескольких метрах от крыльца. Чарли опускается рядом с моими ногами.

Ночь не совсем тиха – цикады стрекочут в деревьях, их гул раскатывается, как волна, а с ручья доносятся лягушачьи кваканья. Но тишина, в которой молчит Броуди, куда тяжелее. Почти невыносима.

Но я не скажу первой. Он пришёл сам. Значит, у него есть, что сказать.

– Ты всё ещё уезжаешь в конце лета? – наконец спрашивает он. Его голос будто плывёт сквозь наступающую темноту.

Я делаю шаг вперёд.

– Нет. – Сердце сжимается. – Я больше никогда не хочу уезжать.

Он долго не отвечает. Так долго, что Чарли подходит к нему и обнюхивает руки, словно проверяя, всё ли с ним в порядке.

– Ты хочешь жить здесь? В Силвер-Крик? Навсегда?

– Честно говоря, «где» для меня сейчас не так важно. Гораздо важнее – с кем. – Я поднимаюсь по ступенькам и сажусь рядом. Мы не прикасаемся, но я чувствую его тепло. Улавливаю его запах. – Броуди, я тебя люблю. То есть, я всегда тебя любила. Но теперь я влюблена. По-настоящему.

Он закрывает глаза и коротко смеётся.

– Ты хоть представляешь, как долго я ждал, чтобы услышать эти слова?

На долю секунды я замираю. А вдруг дальше будет но? Но ты слишком поздно. Но ты упустила свой шанс. Но всё это не стоило ожидания.

Но потом он поднимает на меня глаза – полные любви и нежности. И все мои страхи исчезают.

– Значит, ты не берёшь ту работу в Лондоне? – спрашивает он с улыбкой.

Я тоже улыбаюсь.

– Нет. Я не хочу жить в Лондоне. Я хочу жить здесь. Или где угодно. Главное, чтобы ты был рядом.

Он протягивает мне ладонь, и я вкладываю в неё свою. Он прижимает её к груди и пододвигает меня ближе, так что мы касаемся боками.

– Я никого не встретил в Шарлотте, – говорит он после долгой паузы.

Я качаю головой.

– Броуди, мне всё равно. Это уже неважно.

– Она была просто незнакомкой, которая вывела меня на танцпол. И всё.

– Хорошо, – тихо отвечаю я, чувствуя, что его слова совсем не про ту девушку на фото.

– Кейт, я был так близко к тому, чтобы решить, что единственный способ двигаться дальше – это вычеркнуть тебя из своей жизни. Больше никаких сообщений. Никаких твоих статей. Именно поэтому я тебе не ответил. Потому что я не мог быть тем парнем, которому ты пишешь о таких вещах, если я не... если я не твой. В общем, я был на грани.

Я плотно сжимаю губы. Я так была близка к тому, чтобы потерять его навсегда.

Он смотрит на меня – с такой серьёзностью в глазах, какую я, пожалуй, никогда прежде не видела.

– Если мы это начинаем, то по-настоящему. Без полумер. С самого начала. – Он тянется и смахивает слезу с моей щеки. – Я не могу снова тебя потерять. Не выдержу. И я никогда больше не смогу быть просто твоим другом.

– Ты не потеряешь. Я никуда не уеду, Броуди. Обещаю.

И когда я произношу эти слова, внутри меня раскрывается спокойная, глубокая уверенность. Он – мой человек. Всегда им был.

Он наклоняется и целует меня, а я тянусь к нему, мои руки ложатся на его грудь. Его ладони повсюду – на плечах, на спине, по рукам, в волосах. Будто он заново изучает каждую клеточку меня, и я совсем не хочу, чтобы он останавливался.

– Семь тысяч сто сорок пять дней, – шепчет он мне в шею, губами у самого уха.

Я откидываюсь назад и ловлю его взгляд.

– Что это?

– Столько дней я тебя люблю.

– Это... много дней.

Он усмехается, голос с улыбкой.

– Ещё бы.

И вся напряжённость уходит из моего тела. Реальность происходящего наконец-то укладывается внутри.

Я правда получила свою историю «из друзей в любовь». Кристин бы мной гордилась.

Я чуть отталкиваюсь от него в шутку, будто собираюсь встать, но он ловит мою руку и подтягивает ещё ближе. Его зубы легко прикусывают мой мочку уха.

– Даже не думай, – говорит он, и от его дразнящего тона по спине пробегает дрожь. – Ты больше никогда от меня не сбежишь.

– Это обещание?

Его губы скользят вдоль моей челюсти, каждый поцелуй ближе к губам.

– Обещаю тебе всё. Что угодно. Ответ всегда будет «да».

Я не знаю, сколько времени мы целовались, но когда мой пустой желудок громко заурчал, именно Броуди первым отстранился, рассмеявшись.

– Проголодалась, Кейт?

Этот простой вопрос мгновенно вызывает у меня новые слёзы.

– Боже, только не это. Я правда расплакалась от вопроса «голодна ли я»?

Но дело, конечно, не только в вопросе. Дело – во всём. В том, как он меня знает. Через что мы вместе прошли. В том, как полностью я доверяю ему заботиться обо мне. Любить меня.

Он подносит мою ладонь к губам и целует её.

– Чего ты хочешь поесть?

Он откидывается на перила крыльца, а я устраиваюсь рядом, прижавшись к его груди. Он достаёт телефон и открывает приложение для доставки еды.

Я ахаю.

– В Силвер-Крик есть DoorDash (*DoorDash – это сервис доставки еды, который позволяет заказывать блюда из ресторанов через приложение или сайт и получать их прямо к двери.)?

– Поднимаемся в цивилизации, – говорит он. – Правда, у нас всего три ресторана, и доставляет один-единственный парень, так что, честно говоря, как повезёт.

Он пролистывает несколько экранов.

– Как ты насчёт бургера и картошки?

Желудок снова громко урчит – громче, чем в первый раз.

– Значит, бургер и картошка, – кивает Броуди. – О, гляди-ка. Сегодня дежурит Роско. Нам повезло.

– Его зовут Роско?

– Ты серьёзно сейчас собираешься осуждать единственного нашего спасителя?

– Я просто хотела сказать, какое прекрасное имя.

Броуди смеётся и притягивает меня ещё ближе.

Мы остаёмся на крыльце, пока ждём еду. Комары кусают лодыжки, но мне всё равно. Я могла бы остаться так навсегда – в объятиях Броуди, ощущая тепло его тела.

– А что ты собираешься делать? – спрашивает он. – С работой?

Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Придумаю что-нибудь. Или, может... мы придумаем? Если честно, я устала всё решать в одиночку.

– Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. Я хочу сделать всё правильно. Хочу водить тебя на настоящие свидания. Держать за руку, провожать до двери, целовать каждый раз, когда появляется возможность. Но я также хочу, чтобы у тебя была та карьера, которую ты хочешь. Я не хочу, чтобы ты выбирала меня вместо своих мечт.

– Я знаю. И я не собираюсь. Обещаю. Я бы хотела найти что-то постоянное. Что-то похожее на ту работу в Лондоне. Но в Штатах тоже есть журналы. Может, мне удастся найти место с удалёнкой. А пока – у меня длинный список мест в Западной Северной Каролине, о которых я могу написать.

Он молчит секунду, а потом говорит.

– Я могу преподавать где угодно, Кейт.

Я качаю головой.

– Ты не можешь преподавать каякинг где угодно.

– Нет, но другие реки есть.

Я поворачиваюсь в его объятиях, чтобы смотреть ему в лицо.

– У меня никогда не было большой семьи, Броуди. Я знаю, ты, наверное, не ожидал это услышать от меня, но я хочу быть рядом с твоей. Я хочу жить в Силвер-Крик.

Он отвечает поцелуем – полным обещаний и надежды.

Еду приносят через несколько минут, и мы едим прямо на крыльце. Чарли развалился у наших ног, поедает картошку – ту, что роняет Броуди, и ту, что я тайком подбрасываю, пока Броуди не смотрит.

А потом он ещё спрашивает, почему Чарли меня так любит.

Пока мы едим, я рассказываю ему всё, что узнала о родителях и их разводе. Он слушает терпеливо, пока я снова – уже в сотый раз – прокручиваю, как заблуждения формировали мои чувства к Силвер-Крик и моё нежелание заводить отношения.

Неуверенность всё ещё живёт во мне, пока я говорю. Доверить своё сердце Броуди – это как шаг в пропасть. Но альтернатива – жить без него – пугает куда сильнее. Я не заслуживаю его любви. Но, честно говоря, вряд ли кто-то вообще мог бы. Это не значит, что я не буду стараться. Каждый день я буду стараться любить его так, как он, я знаю, будет любить меня.

– У нас всё получится, – говорит Броуди. – Мы справимся. Вместе.

И когда он это говорит – я почему-то точно знаю, что он прав.

– Кстати, та девушка, которую ты сегодня обучал, – говорю я, сминая обёртку от бургера.

Броуди прищуривается.

– Это ревнует моя девушка?

О-о-о... как же это приятно слышать. Мне очень нужно, чтобы он снова называл меня своей девушкой.

Я приподнимаю брови.

– У твоей девушки есть повод для беспокойства?

Он наклоняется вперёд и целует меня – коротко, но вовремя. Потому что от его взгляда я вот-вот растаяла бы прямо между досками этого крыльца.

– Её зовут Джессика, – говорит он. – И сегодня она была в полном восторге, потому что впервые сделала эскимосский переворот, и её жених будет очень впечатлён.

– Я... так рада за Джессику, – говорю я, расплываясь в широкой улыбке.

– Кейт, ты сумела удержать моё сердце, будучи за двадцать стран отсюда и даже не пытаясь. Ты правда думаешь, что тебе стоит волноваться? Я у тебя в руках, Кейт. Весь.

Он бросает в меня картошку фри.

– Хотя, признаться, мне не мешает, что ты ревнуешь. Это справедливо. Я ведь два мучительных года смотрел, как ты встречалась с Престоном.

Я ахаю.

– Боже. Я ведь рассказывала тебе все подробности своего первого поцелуя!

Броуди кивает, с самым серьёзным выражением лица.

– Худший час в моей жизни.

Я утыкаюсь лбом в его плечо.

– Прости! Я клянусь, я ничего не знала. Если бы хоть догадывалась, что ты чувствуешь – ни за что бы не сказала.

Он смотрит на меня пристально, ровно.

– Я знаю. И, как бы глупо это ни звучало, я рад, что ты не знала. Думаю, нам обоим нужно было повзрослеть. Понять, кто мы есть, прежде чем мы могли быть нами.

– Так вот почему всё с самого начала ощущалось по-другому? Потому что это действительно так. Всё с самого начала чувствовалось... иначе.

Он качает головой.

– Не знаю. Я просто... никогда по-настоящему не верил, что ты сможешь полюбить меня, пока не увидел тебя на Сайлер-стрит, где ты стояла и ждала, чтобы удивить меня. Мне показалось, что ты впервые в жизни ищешь что-то настоящее.

Я прищуриваюсь.

– Если честно, всё дело в прессе, Броуди. Как только я увидела тебя без одежды, я...

– Всё, хватит. – Он встаёт, легко подхватывает меня и закидывает себе на плечо. Не моргнув глазом. Идёт к краю участка, Чарли семенит за ним, покусывая пятки. – Всё, тебе пора в ручей.

Я визжу и бью его по спине, пытаясь вырваться, но он только подтягивает меня повыше. Я смеюсь, пока он, наконец, не ставит меня на землю у самого берега, рядом с ручьём, протекающим через участок бабушки Норы.

– Ты не осмелишься, – говорю я, пятясь назад.

Его глаза блестят в лунном свете.

– Ещё как.

– Даже несмотря на то, что я написала целую статью о твоей школе?

– Боже! – Его глаза распахиваются. – Я совсем забыл про статью!

Он разворачивается и бегом устремляется к дому. Я иду за ним, наблюдая, как он поднимается на крыльцо и берёт с собой пробник. Он поворачивается ко мне, держа папку прижатой к груди.

– Не могу поверить, что ты сделала это для меня.

Я пожимаю плечами.

– Гриффин помог.

Он открывает папку, пролистывает страницы.

– Сколько у тебя ушло времени? И как ты вообще успела так быстро её опубликовать?

Я кратко пересказываю всю цепочку маленьких чудес, которые помогли статье увидеть свет. Он внимательно изучает каждую страницу, проводит пальцами по фотографиям.

– Это были не чудеса, Кейт. Это была ты.

Он протягивает мне руку, и я подхожу, устраиваюсь рядом, его рука ложится мне на спину.

– Я не знаю, изменит ли это что-то, – говорю я, уткнувшись в его грудь. – Может, всё останется по-прежнему. Но я должна была попробовать.

Он сжимает меня чуть крепче.

– Я люблю тебя за то, что ты пробуешь. – Он откидывается назад, поднимает моё лицо за подбородок. – Я люблю тебя за многое.

– Я тоже тебя люблю. За многое. – Моя рука скользит вверх к его животу и ныряет под футболку. – Раз. – Я игриво тыкаю пальцем в его пресс. – Два. Три. Четыре.

Он отшатывается, визжа так громко, что Чарли лает.

Я смеюсь, когда он бросается ко мне, но я ускользаю, убегаю в дом, зная, что он побежит за мной.

Я не знаю, что принесёт завтрашний день. Не знаю, где буду работать. Где жить. Я не знаю ничего.

Но я знаю, кто будет рядом со мной.

И этого – достаточно, чтобы поверить, что возможно всё. Абсолютно всё.