Текст книги "Как поцеловать своего лучшего друга (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Хотя… может, я всё себе придумала?

Господи. А что, если всё это только в моей голове?

Что, если он ничего не чувствует?

Он легко говорит, что ему несложно пару месяцев не ходить на свидания. А ведь именно на столько я и собиралась остаться изначально…

Я же сама установила для него срок. Чёткий дедлайн. И он, похоже, не ищет ничего, что выходило бы за его рамки.

– Ты можешь и встречаться с кем-то, пока я здесь, Броуди. Тебе не обязательно проводить всё своё время со мной.

Он улыбается.

– Знаю. Но я хочу проводить его с тобой.

У меня в голове каша. Каждый раз, когда мне кажется, что я начинаю понимать, чего хочу, что-то снова всё переворачивает.

Идея с Лондоном по-прежнему манит. Я бы и правда хотела стабильную работу, какую никогда не имела. Но хочу ли я жить в Лондоне? Всю жизнь я была уверена, что никогда не захочу жить в Силвер-Крике. А потом провела пол-утра, представляя, каково бы это было. Составляла в уме списки статей, которые могла бы написать, чтобы остаться здесь.

Но я не могу остаться в Силвер-Крике, если моё присутствие будет мешать Броуди найти то самое «долго и счастливо», которое он, я уверена, хочет.

Разве что… оно связано со мной.

От этой мысли по телу пробегает дрожь.

А вдруг он действительно этого хочет?

Чем больше я думаю, тем сильнее убеждаюсь – я не выдумала ту искру в его глазах, когда он помогал мне спуститься с кузова. Но физическое притяжение – не всё.

Самая пугающая мысль приходит следующей: А если он и правда хочет? Если мы попробуем… а я всё испорчу?

А если мои попытки построить карьеру здесь окажутся недостаточными? Если я продержусь всего год, а потом снова придётся ехать? Если я на самом деле не создана для спокойной, устойчивой жизни – и попытка притвориться, что создана, разрушит нас обоих?

Может, так и не будет. А может – будет.

Готова ли я поставить на кон нашу дружбу ради этого «может быть»?

– Ты в порядке? – спрашивает Броуди. – Слышу, как у тебя в голове мысли гремят.

– Угу, – отвечаю. – Просто любуюсь видом.

А вид и правда потрясающий. Зеленеющие деревья, пахнущая перегноем земля, заросли рододендронов с обеих сторон дороги. Я опускаю стекло и глубоко вдыхаю. Воздух – чистый, свежий, пахнет лесом. Такой родной.

Я не знаю, что мне делать. Но чем дольше мы едем, чем дольше я вдыхаю этот горный воздух, тем яснее становится одно.

Я скучала по этому.

Никогда бы не подумала, что скажу это вслух.

И всё усложняется оттого, что я это чувствую.

Но я скучала…по дому.

Глава 17

Кейт

Тропа Пуллиам Крик – довольно лёгкий маршрут, но когда мы сворачиваем с главного пути и начинаем спуск к узкому ущелью, я понимаю, почему Броуди трижды уточнил, есть ли у меня подходящая обувь. Спуск крутой – настолько, что между деревьями натянуты верёвки, за которые можно держаться. В какой-то момент мне проще повернуться спиной и сползать задом, цепляясь руками. И всё, о чём я могу думать, – как весело будет обратно подниматься этим же путём.

– Самое безумное, что во время гонки – говорит Броуди, – зрителям приходится спускаться по этой тропе к Горилле, если они хотят посмотреть. Представь: двести человек идут по этому склону одновременно.

– Эм, это звучит ужасающе, – говорю я, но как только мы выходим к воде, становится понятно, почему люди готовы на это. Река – потрясающая.

Мы идём по тропе вдоль воды, ущелье поднимается стеной с обеих сторон. Река усыпана гигантскими валунами, некоторые из них такие большие, что на них свободно поместится с дюжину человек. Они образуют узкие каналы и крутые перепады. Я узнаю эти пейзажи – видела на видео с гонки, но видеть всё это вживую – совсем другое. И думать о том, что Броуди проходил всё это в каяке… у меня просто нет слов.

– О, вон Гриффин, – говорит Броуди, указывая чуть в сторону от тропы, где Гриффин и несколько каякеров вытаскивают лодки на берег.

– Что они делают?

Броуди кивает в сторону реки.

– Обносят Гориллу. Проходят пешком мимо порога, не спускаются по нему.

– Часто так делают?

– С Гориллой – постоянно. Она очень жёсткая. Без страховки внизу – а её сложно организовать – это слишком рискованно. Большинство не решается.

Мы здороваемся с Гриффином, Броуди представляет меня всем остальным – все они его друзья. Мы идём вместе с ними по тропе, чтобы посмотреть, как они вернутся в воду. Видно немного, но я всё равно затаиваю дыхание, когда каяки исчезают в бурлящей воде. Это совсем не те «детские» пороги, по которым я плыла по Нижнему Грину.

– Это безумие, – говорю я, пока мы возвращаемся к Горилле.

Броуди просто улыбается.

– Иногда – да.

На огромном валуне, с которого открывается вид на порог, мы устраиваемся поудобнее. Солнце греет мои голые руки и ноги. Вода шумит – теперь я понимаю, почему зрители гонки звенят в колокольчики, чтобы перекричать поток – но это тоже как-то успокаивает. Я откидываюсь на руки и закрываю глаза. Впереди – куча решений. Но сейчас их принимать не нужно.

– Слушай, у меня к тебе просьба, – нарушает тишину Броуди.

– Говори.

– Я долго думал, стоит ли просить. Не хочу, чтобы ты чувствовала, будто обязана. Ничего страшного, если не получится.

– Просто скажи. Почти уверена, что мне захочется сказать «да».

Он улыбается.

– Не спеши.

– Броуди…

– Ладно, ладно. В следующую субботу – Четвёртое июля. Я запланировал выезд с Гриффином и ещё парой ребят. Кстати, ты одного из них уже видела – Райан. Мы хотим поехать в Роббинсвилл, на реку Чеоа. И нам нужен «шаттл-банни».

Мозг на секунду подвисает. Я ведь должна лететь в Лондон пятого числа – вылет во второй половине дня. Броуди об этом пока не знает. Но раз это однодневная поездка, всё должно быть в порядке. Я поднимаю брови:

– Шаттл что?

Он смеётся.

– Шаттл-банни. Человек, который отвозит нас на точку старта, а потом едет к финишу, чтобы нас там встретить. Это займёт почти весь день, так что если у тебя другие планы…

– Нет, я с удовольствием, – говорю я. – Особенно если можно будет где-то наблюдать. – Мурашки пробегают по коже от одной мысли, что я буду смотреть, как Броуди проходит пороги.

– Есть такие места. Ты уверена, что не против? Это будет целый день, никакого фейерверка, да и ты будешь одна… с четырьмя парнями.

– Ты – единственный человек в городе, с кем я бы провела Четвёртое июля. Честно. И я справлюсь с четырьмя парнями. Поверь, бывало и похуже.

– Отлично. Здорово. – По его лицу видно – он рад. И от этого у меня внутри распускается радость. – Мы планируем выехать из Triple Mountain около семи утра. Забрать тебя чуть пораньше?

– Идеально. Я бу… – замираю, когда замечаю, как он напрягся. Его взгляд прикован к реке.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Каякеры.

– Они обносят Гориллу, как Гриффин?

Он встаёт, протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.

– Похоже, один из них собирается её пройти.

– Ты их знаешь?

Он не отводит взгляда.

– Не разгляжу отсюда.

По тропе бегут двое парней, останавливаются чуть дальше нас и разворачиваются к порогу. У одного в руках – мешок с верёвкой.

– Кто-то уже упал? – спрашиваю.

– Пока нет, – напряжённо говорит Броуди. – Но если упадёт – его друг зря стоит так далеко. Не дотянется.

Каякер появляется на вершине порога. Я замираю. Через секунду он исчезает в белой пене, и вдруг его лодка всплывает… вверх дном. Вода крутит её, швыряет о валун. Кто знает, может, сам каякер всё ещё под ней. И тут Броуди ругается и срывается с места.

– Он выпал! – кричит он парню с верёвкой. – Дай мне верёвку, срочно!

Тот, к счастью, не задаёт вопросов и передаёт верёвку. Броуди мчится дальше, и я бегу следом, пока могу. Потом он сворачивает с тропы, прыгает по камням, ловко перебирается через ручей. Я останавливаюсь – мне туда не пройти безопасно, а становиться проблемой я не хочу.

Он явно на спасательной миссии.

Дальше по тропе есть поворот, откуда видно, как он, присев, упирается в валун и тянет каякера, цепляющегося за верёвку, к берегу. Двое других каякеров подходят ко мне.

– Вот это да, – выдыхает один.

– Я же говорил ему, что не стоит спускаться, – мрачно добавляет второй.

Я едва слышу, о чём разговаривают те парни. Всё моё внимание приковано к тому факту, что Броуди только что превратился в настоящего супергероя.

Слушайте. Это сексуально, когда парень в чём-то действительно хорош. Ещё сексуальнее, когда это что-то даёт ему ту самую рельефную мускулатуру, как у Броуди. Но взять всё это и добавить к нему спасение человеческой жизни – с идеальным сочетанием силы, опыта и мужественности?

Я никогда не видела ничего настолько… возмутительно сексуального.

Броуди был великолепен. Он есть великолепен.

Я стою в стороне, пока он спокойно и твёрдо отчитывает каякеров за то, что они полезли на Гориллу без должной подготовки. Объясняет, почему парень с верёвкой не должен был бросать мешок с той позиции, где стоял. Советует всем пройти курс спасения на бурной воде, прежде чем снова сунуться в такие пороги. И только потом отпускает их.

Хотя «отпускает» – громко сказано. По выражениям лиц видно, что ребята поняли: им невероятно повезло, что Броуди оказался рядом.

– Ты в порядке? – спрашивает он, когда мы остаёмся одни.

Я не в порядке. Я… потрясена. Мой организм напичкан адреналином и, будем честны, вожделением. Только этим можно объяснить то, что я делаю дальше.

Я кидаюсь вперёд, обвиваю рукой его шею и целую Броуди Хоторна прямо в губы.

И это не поцелуй «ура, ты спас кого-то».

Это поцелуй-поцелуй. Обе руки на его лице, губы прижаты к его губам.

Сначала он не отвечает – наверное, ошарашен. Но потом оживает. Его губы начинают двигаться в ответ, и он обнимает меня. Может, я начала, но он берёт инициативу. Одна рука остаётся у меня на пояснице, а другой он касается моего лица. Пальцы нежно скользят по щеке, он углубляет поцелуй, пробует меня на вкус, притягивает ближе. Я провожу руками по его плечам, потом опускаюсь к бицепсам. Засовываю ладони под рукава футболки, и он издаёт низкий, сдавленный стон, притягивая меня ещё ближе.

Этот звук – как удар током по всему телу.

В нём столько чувства, такой жар, которого я не ожидала…

Что я вообще делаю?

Я резко отрываюсь и отступаю назад:

– Господи… Господи, господи, господи… – рука сама летит к губам. Я качаю головой.

Делаю глубокий вдох и поднимаю взгляд. У Броуди расширенные глаза, он тяжело дышит.

– Броуди… Я не должна была этого делать.

Глава 18

Броуди

Во всех своих фантазиях о том, каким будет наш с Кейт первый поцелуй, я даже близко не представлял то, что произошло на самом деле.

Во-первых, Кейт поцеловала меня. Полностью застала врасплох.

Наверное, потому что я столько лет влюблён в неё, я всегда думал, что всё будет наоборот. Что я поцелую её, разожгу в ней чувства, покажу, чего ей не хватало всё это время.

А вместо этого – она разбудила меня.

За те несколько мгновений, что её губы касались моих, мой мир сменил серый фильтр на ослепительно яркий техноколор.

Она качает головой и отступает назад, а я стою, не зная, как теперь откатиться назад. Всё случилось слишком быстро. Я даже не успел по-настоящему осознать... и теперь, возможно, это больше никогда не повторится.

– Просто… ты был такой невероятный с верёвкой и тем парнем, – говорит Кейт. – И я… я не знаю, о чём думала. Просто поддалась моменту.

– Кейт, – мягко произношу я, протягивая руку.

– Прости. – Она делает ещё шаг назад. – Мне правда, правда…

– Кейт.

– …жаль, – шепчет она.

– Пожалуйста, не извиняйся.

– Но я не должна была. Я хотела, но не должна была этого хотеть. Это нечестно. Особенно по отношению к тебе.

Я замираю. Особенно по отношению ко мне?

– Почему нечестно? – спрашиваю. – А если я скажу, что рад, что ты меня поцеловала, это что-нибудь изменит?

Она закрывает глаза, сжимает губы, дышит неровно.

– Кейт, просто поговори со мной.

Когда она открывает глаза, в них бушует целая буря.

– Мне предложили работу, – говорит она просто. – То письмо после каякинга – это было предложение. И оно… в Лондоне.

У меня из груди вырывается весь воздух. Хотя я знал, что всё к этому идёт – к её отъезду – услышать это всё равно будто удар под дых. Слишком рано для такого разговора.

– Работа?

Она кивает и отходит чуть дальше. И впервые я рад этой дистанции. Мне нужно пространство. Воздух. Ясность.

– Настоящая, – говорит она. – Не фриланс. Зарплата, страховка, полный пакет.

Я вытягиваю изнутри всё спокойствие, на какое способен. Та часть моей любви к Кейт, которая по-настоящему глубока, хочет для неё только лучшего. Даже если мне от этого плохо.

– Это… вау. Это здорово.

– Я даже не подавалась. Не ожидала. Это журнал о путешествиях – Expedition. Они приглашают меня на встречу на следующей неделе.

– Уже на следующей?

– Всего на пару дней. Я улетаю пятого.

Сердце медленно успокаивается, и вместе с этим возвращается здравый смысл. Я вспоминаю, что сказал бы в такой ситуации друг.

Правда, друзья друг друга минуту назад не целовали. Но Кейт уже назвала это ошибкой. У меня нет другого выбора, кроме как принять это.

– Это действительно круто, – говорю я. Прокашливаюсь. – Правда.

Она прикусывает губу.

– Даже несмотря на то, что это в Лондоне?

В её глазах – сомнение. Она хочет, чтобы мне было не всё равно? Хочет, чтобы я попросил её остаться? Или просто боится, что снова меня ранит?

У меня нет сил это анализировать. Вся голова забита ею. Тело пылает после поцелуя.

Я отворачиваюсь, делаю несколько шагов, руки на макушке. Я не должен так ошеломлённо себя чувствовать. Но уехать и остаться где-то насовсем – это не то же самое, что просто уехать. Если она готова пустить корни – почему не здесь? Это уже не просто «разные пути». Это ощущается как отказ.

– Я пока не знаю, приму ли предложение, – говорит она за моей спиной. – Не уверена, что хочу жить в Лондоне. Но сама идея стабильности мне нравится. Я раньше даже не думала, что для меня это возможно. Так что я хотя бы должна рассмотреть её.

Я должен повернуться. Сказать что-нибудь. Быть тем другом, которого она сейчас нуждается. Я действительно хочу, чтобы у неё была стабильность. Чтобы у неё появилась возможность осесть, если она этого хочет.

Острая боль проходит по груди.

Даже если это будет не со мной.

– Мне не стоило тебя целовать, Броуди. Не в такой момент, когда я сама ничего не понимаю… когда мы оба…

Её голос дрожит, ломается.

Я собираю остатки самообладания, подхожу, беру её за руку, притягиваю к себе. Обнимаю – так, как надеюсь, чувствуется по-дружески.

– Ты права, – шепчу в её волосы. – Это нечестно. Но ты должна жить своей жизнью, Кейт. Если это то, чего ты хочешь – ты должна идти за этим.

Она поднимает голову, её руки всё ещё вокруг меня.

– А если я не знаю, чего хочу? А если я чувствую только растерянность?

– Раньше ты всегда всё решала, да? – Я отстраняюсь. Не могу больше к ней прикасаться. Не если хочу выйти из этого ущелья и не развалиться на части. Я двигаюсь по тропе, Кейт идёт следом. – Тебе нравится Лондон?

Она пожимает плечами.

– Не знаю. Я не люблю холод и дождь. Но люди там классные. И редактор, который сделал предложение, – тоже очень хороший.

– Если ты не любишь холод, – говорю я, – не думаю, что Лондон тебе подойдёт. Я мёрз там даже в июле.

У неё поднимаются брови.

– Ты был в Лондоне?

– Дважды. Семестр за границей – Англия, Франция, Италия.

– Ах да. Я совсем забыла.

– Потом ещё с Гриффином и ребятами – прошлым летом, на каякинг. Мы были в Уэльсе, но летели через Лондон.

Она смотрит на меня, нахмурившись. Я вижу по лицу: мысль о том, что я путешествовал за пределы Силвер-Крика, для неё – новость.

– Ты ещё куда-то ездил? – спрашивает она, подтверждая мои догадки.

– За пределами США – это всё. Но по Штатам я поездил.

– Ради каякинга?

Я киваю.

– А, ну и в Коста-Рику. На весенних каникулах.

– Но ты… – Она не договаривает и качает головой.

– Но я что?

– Ничего. Правда. Просто… я рада, что ты тоже путешествовал.

Я смотрю на неё с прищуром.

– Ну да. Это же целая проблема – выбираться из деревни. Мы же тут на лошадях и телегах ездим. У нас машин нет. Аэропортов и подавно.

Она закатывает глаза.

– Заткнись. Я не это имела в виду.

– Ага, конечно, – говорю я. – Ты смотришь на меня и думаешь: маленький город, маленькая жизнь.

– Неправда.

Я поднимаю брови.

– По крайней мере, сейчас не думаю, – признаётся она. – В твоей жизни нет ничего «маленького».

Мы продолжаем подниматься по тропе, хватаемся за верёвку, которая помогает карабкаться вверх по склону. Кейт идёт впереди, так что я не вижу её лица, когда спрашиваю:

– Но всё-таки она слишком маленькая для тебя?

Мы поднимаемся в тишине несколько минут. Я уже думаю, что Кейт проигнорирует вопрос, но, достигнув ровного участка, она оборачивается ко мне.

– Я никогда не представляла себе жизнь в Силвер-Крике, Броуди. Ты же знаешь, это никогда не входило в мои планы.

– Почему? – впервые я решаюсь это оспорить. – Потому что ты не хочешь быть рядом с мамой? Это уже не работает, Кейт. Она ведь уехала.

Она качает головой, и в глазах появляется боль.

– Потому что я не хочу стать, как она. Она не смогла уехать и это разрушило её брак.

Кейт снова поворачивается и продолжает подниматься. Её руки и плечи напрягаются, когда она хватается за верёвку и тянет себя вверх. Я на миг отвлекаюсь, наблюдая, с какой лёгкостью и грацией она поднимается по крутому склону – даже в этом есть что-то завораживающее.

Я ускоряюсь и догоняю её.

– Кейт, ты не твоя мама. Ты никогда не будешь своей мамой.

Она резко оборачивается.

– Всё сложнее, чем ты думаешь. Для меня всегда будет сложнее, потому что у меня семья вся перекошенная. Я понимаю, что то, как у меня переплетены чувства к Силвер-Крику и к маме – это нездорово. Понимаю. Просто… – Она тяжело выдыхает. – Просто знай, я стараюсь, хорошо? Я пытаюсь во всём разобраться, но чаще всего не могу отличить, чего я действительно хочу, от того, чего, как мне кажется, должна хотеть. Или от того, чего, как мне кажется, не могу хотеть, потому что этого хочет моя мама.

Я чуть не спрашиваю, в какую категорию попадаю я, но боюсь услышать ответ. Особенно после того поцелуя. Я не выдержу, если услышу прямой отказ.

Оставшуюся часть подъёма мы молчим. Её мысли, наверное, крутятся с такой же бешеной скоростью, как и мои. Но что тут скажешь? Несмотря на всю химию между нами в последние недели, я боялся надеяться, убеждённый, что она никогда не почувствует того же.

А теперь – возможно, она и правда что-то чувствует. Она ведь сама призналась, что хотела меня поцеловать.

И всё равно я не могу ничего с этим сделать. Даже не знаю, что хуже.

Когда мы возвращаемся к пикапу, я первым открываю ей дверь и держу её.

Кейт замирает, одну ногу поставив на подножку, и оборачивается.

– Мне не обязательно ехать с тобой в Роббинсвилл в субботу.

Желудок сжимается от страха. Я не хочу, чтобы между нами всё закончилось вот так.

– А ты хочешь поехать?

– Я бы хотела. Но не хочу, чтобы это было тебе тяжело.

Поздно. Уже тяжело. Но единственное, что было бы тяжелее – это провести день без неё.

– Кейт, мы всё ещё друзья. Это не должно всё испортить.

– То есть я могу поехать с тобой как друг?

– Я пригласил тебя как друга. – Это слово мы повторяли в последние дни столько раз, что я бы его с радостью вычеркнул навсегда. Пожалуйста, больше никаких «друзей». Я улыбаюсь, чувствуя, что только лёгкость может вытащить нас из этого штопора, куда нас загнал поцелуй. – Это ты меня поцеловала и всё испортила.

Она фыркает, забираясь в салон.

– Ага, значит, ты вот так собираешься это обыграть?

Я ухмыляюсь, обхожу кузов и сажусь за руль. Завожу двигатель, надеваю солнечные очки и бросаю взгляд в её сторону.

– Надеюсь, поцелуй того стоил, потому что я собираюсь эксплуатировать эту историю ещё дня три минимум.

Кейт улыбается, качает головой, тихо смеётся – и внезапно между нами снова твёрдая почва.

По крайней мере – пока.

По крайней мере – до тех пор, пока я не высажу её.

Я смогу притворяться. Смогу шутить, флиртовать.

Смогу сделать вид, что один единственный поцелуй – пусть и потрясающий, перевернувший всю мою жизнь – не вырвал мне сердце и не вложил его прямо в её руки.

Но правда в том, что с этим поцелуем Кейт изменила меня. Забрала меня. Я уже не буду прежним.

Остаётся лишь надеяться, что однажды она поймёт то же самое.

Что одного поцелуя – недостаточно.

Глава 19

Кейт

Кристин звонила мне четыре раза за последние три дня.

И все четыре раза я была «слишком занята, чтобы говорить», потому что Кристин обязательно захочет узнать, что происходит между мной и Броуди.

А я не готова говорить о том, что происходит между мной и Броуди. Или рассказывать, что технически я должна лететь в Лондон уже завтра, хотя, если быть честной, мысль о том, чтобы всё отменить, посещает меня с пугающей регулярностью.

Между поездками в Хендерсонвилл за плиткой, бытовой техникой и материалами для ремонта кухни, я видела Броуди дважды после нашей прогулки по ущелью. Один раз, когда он снова взял меня на каякинг, и второй – когда привёз корзину с мылом из козьего молока, которую для меня собрала его мама. И оба раза мы не говорили о поцелуе. И не говорили о Лондоне. Но Броуди обнимал меня – долго, крепко, так, что мне хотелось всё в жизни пересмотреть. Я не знаю, что значат эти объятия, особенно после того, как мы расстались в прошлые выходные. Но я точно знаю, что не хочу, чтобы они прекращались.

Когда Кристин написала мне вчера вечером, она пообещала, что сама позвонит Броуди, если я срочно не дам ей хоть какое-то обновление.

Я до сих пор не ответила. Но нет, она бы не стала звонить ему. Ладно, стала бы.

Но что я ей скажу?

Я выдыхаю и постукиваю телефоном по колену. Если я отвечу прямо сейчас, она, скорее всего, не прочтёт сообщение, пока я не буду уже в пути в Роббинсвилл с Броуди. А это значит, что у меня будет ещё хотя бы сутки, чтобы отложить разговор.

Набираю сообщение.

Кейт: Привет! Прости, что всё время была недоступна. Ха. Она моментально это раскусит. Просто была очень занята. Скоро всё расскажу!

Отправила. Простенько, но с улыбкой. И как только собираюсь бросить телефон в рюкзак, он звонит. На экране – лицо Кристин.

Я ругаюсь себе под нос и беру трубку.

– Ты серьёзно? Что ты вообще делаешь на ногах в такую рань?

– Я учитель, – отвечает Кристин. – Мой внутренний будильник не отключается, даже если я не работаю. А ты-то чего не спишь?

– Жду, пока Броуди заедет за мной.

– Что?! Так рано? Зачем?

Я откидываюсь на спинку кресла-качалки на веранде, подгибаю ноги.

– Он едет с друзьями на каякинг. А я у них – шаттл-банни.

– Эээ, что?

– Шаттл-банни. Это значит, я еду с ними в Роббинсвилл, высаживаю их у старта маршрута, а потом встречаю в точке выхода.

– Ооо, как мило. И сексистски.

– С чего бы?

– А ты думаешь, они называли бы водителя шаттл-банни, если бы это был двухметровый байкер с татушками?

– Пожалуйста, не называй их больше татушками.

– Я просто к тому, что ты «банни», потому что ты милая девочка, подвозящая больших сильных мужчин на их большие сильные развлечения.

Я фыркаю и перекладываю телефон на другое ухо.

– Ты только что испортила мне весь день. И я – не чья-то девушка.

Она смеётся.

– Тогда забудь. Но вот тебе лайфхак из Urban Dictionary (*Urban Dictionary – это онлайн-словарь, в котором собраны разговорные, сленговые и иногда провокационные определения слов и выражений. Он создаётся пользователями и отражает то, как реально говорят люди – особенно в интернете, среди молодёжи и в поп-культуре.): идеальная шаттл-банни должна привезти пиво к финишу.

– Ты серьёзно лезла в Urban Dictionary?

– Я преподаю в седьмом классе. Если бы не лезла – не выжила бы. Ладно, ты дашь мне обновление или как?

– Я даже не знаю, с чего начать. Дом продвигается – почти всё старьё выкинула, оставила только то, что мама, возможно, захочет сохранить, и немного для себя. Уже заказала новую технику и столешницы – кухня была в ужасном состоянии. Большую часть старой мебели тоже уже вывезли.

– Вау. А откуда ты вообще знаешь, как это всё делать?

– Я не знаю. Но Фримонт знает. И интернет. Я и Ютуб – теперь лучшие друзья.

Кристин тяжело вздыхает&

– Я рада, что у тебя всё движется. Но ты понимаешь, что это не та информация, которую я хотела, да?

– Мы с Броуди друзья, Кристин.

– Вы уже целовались?

– Друзья, – повторяю я.

– А хотела бы его поцеловать?

Нет ни малейшего шанса, что я расскажу ей про тот поцелуй. Поцелуи, вызванные приливом эмоций после героического поступка, не в счёт. Особенно если после этого поцелуя можно угробить дружбу, которой девятнадцать лет.

– Уггх, ты хоть понимаешь, что ты спрашиваешь? Ты знаешь, что это сделает с нашей дружбой? – спрашиваю я, что, впрочем, передаёт хотя бы половину моего замешательства.

– Конечно. Это сделает её такой. Чёртовски. Горячей. – Понятия не имеет, насколько она права.

На конце дороги мелькают фары. Я выдыхаю с облегчением.

– Слушай, Броуди приехал. Мне пора.

– Нет! – восклицает она. – Ты так и не рассказала ничего по-настоящему интересного!

– Потому что рассказывать пока нечего. Обещаю, как только появится – ты узнаешь первой.

Я сбрасываю вызов и иду к ступенькам. Броуди паркуется в круговом проезде перед домом. Я забираюсь в его джип – и тут же попадаю в облако чистого, мужского запаха, который я уже однажды почувствовала, когда он стоял под дверью своего дома, свежевымытый и запертый снаружи. Его волосы ещё влажные, футболка в тёмных пятнах – похоже, он натянул её, не дождавшись, пока полностью высохнет.

– Привет, – выдыхаю я, устраиваясь на сиденье.

– Привет, – отвечает он. – Ещё раз спасибо, что согласилась.

Я улыбаюсь&

– Конечно. Я же сама предложила. – После прошлых выходных мы виделись всего пару раз, и я ожидала какого-то неловкого напряжения, но пока он рассказывает, как пройдёт день, я начинаю расслабляться. Всё ощущается… правильно. Как мы.

Особо делать мне сегодня нечего – почти весь день я просто буду с ними, а когда они уйдут на воду, по сути, свободна. Главное – быть в нужное время в нужном месте, чтобы встретить их.

– Поняла, – говорю после его объяснений. – А мне всю дорогу вести? Или…

– Не-а. Разве что сама захочешь. Гриффин поведёт туда, ты поедешь сзади со мной. Потом, когда мы уже будем на воде, ты пересядешь за руль. Только предупреждаю: у Гриффина в Субурбане пахнет как в раздевалке. Там всё время мокрое снаряжение, запах тот ещё.

– Справлюсь. – Ради пары часов на заднем сиденье рядом с Броуди я готова терпеть всё, что угодно. Хотя, наверное, не стоит радоваться такому.

Но, как оказалось, мы почти одни. Нас зажали в третьем ряду, потому что Райан в последний момент притащил с собой друга.

Подруга по имени Эйслин, которая, похоже, чувствует себя вполне комфортно, размахивая руками и лапая Райана при полной машине. Судя по её наряду, она тоже собирается на каякинг. Что ж, честь ей и хвала. Если бы у меня был опыт и умения, я бы тоже с удовольствием присоединилась. Но все эти прикосновения… Мы едем меньше десяти минут, а она уже раз по шесть поцеловала его. Я бросаю на Броуди вопросительный взгляд, и он вытаскивает телефон.

Броуди: Я не могу злиться на парня. Он редко с кем встречается, так что это для него серьёзное событие.

Кейт: Но посмотри на его язык тела. Не уверена, что он в восторге от всей этой показухи.

Его глаза метнулись на переднее сиденье, и я проследила за взглядом, как Райан аккуратно выскальзывает из-под её обнимашек сбоку. Броуди сдерживает смешок, но выходит не слишком ловко – из носа вырывается странный звук. Он поджимает губы и снова утыкается в телефон, но не раньше, чем Эйслин бросает взгляд через спинку сиденья. Только смотрит она не на него – на меня. И этим взглядом ясно даёт понять: этот мужчина – мой.

У меня округляются глаза. Она и правда думает, что я могу покуситься на Райана? Это звучит особенно нелепо, учитывая, кто сидит рядом со мной. Если уж я на кого и заглядываюсь в этой машине, то точно на Броуди.

Мой телефон снова вибрирует от входящего сообщения.

Броуди: Она метит территорию, соблазнительница. Лучше тебе сегодня даже не взглянуть на Райана.

Кейт: Соблазнительница?! Да с какой стати!

Броуди: Прости, но тебе достаточно просто стоять рядом – и всё, ты уже соблазняешь. Ты могла бы подчини́ть себе всю машину. Ну, кроме ЭйДжея, конечно.

ЭйДжей, четвёртый каякер в нашей группе, женат и воспитывает двух дочек-близняшек.

Я печатаю ответ, приободрившись от флирта Броуди.

Может, в этом моменте и правда что-то другое. Мы всегда были близки. Он всегда был внимателен. Но чтобы вот так заигрывать – такого раньше не было.

Я знаю. Знаю. Это совсем не то, что я должна сейчас делать. Но он начал. И я вообще упоминала, как он сегодня пахнет? Или как хорошо выглядит? У меня начинает складываться ощущение, что сопротивляться просто бесполезно.

Кейт: Вся машина? Даже ты?

Броуди отрывается от телефона и смотрит на меня с таким выражением, что по-другому его и не назовёшь, как «жгучим». Прямо как в Urban Dictionary – Smolder. (*Smolder – в сленге Urban Dictionary – это термин, описывающий сексуальный, притягательный взгляд, при котором человек «испускает» свою внутреннюю страсть через глаза. Этот взгляд часто используется, чтобы произвести впечатление или соблазнить.)

Броуди: Я, может, и последним паду. Но только потому, что у меня за плечами годы тренировки.

Тренировки... сопротивляться? Мне?

Я не поднимаю глаза от телефона ещё какое-то время. Он что, пытается мне что-то сказать? Неужели он... ко мне... уже много лет?

Когда мы были подростками, мне пару раз казалось, что у Броуди ко мне могут быть настоящие чувства. Не просто дружеские. Но у него было столько возможностей сказать мне об этом, и он никогда не говорил. Броуди всегда умел говорить о чувствах, а раз он молчал – значит, я всё себе придумала.

Гриффин что-то выкрикивает через плечо, и Броуди наклоняется вперёд, прячет телефон в карман и присоединяется к разговору о лучших порогах к востоку от Миссисипи. Или о чём-то в этом духе. Я не настолько в теме, чтобы понять, о чём речь, да и всё равно слишком отвлечена.

Я откидываю голову на спинку сиденья и закрываю глаза, мысли мчатся по кругу со скоростью света. Может, он просто шутил. Вспомнил, как давно мы знакомы. Подыграл Эйслин, которая по ошибке решила, что я – некая соблазнительница, пытающаяся увести у неё мужчину.

С закрытыми глазами я начинаю дыхательное упражнение, чтобы успокоить мысли. Переживать из-за того, чего не знаю – бесполезно. Что бы ни случилось, с ясной головой разбираться будет проще.

Через пару минут намеренного дыхания меня накрывает усталость – всё-таки легла спать вчера в безумное время – и я начинаю клевать носом. Просыпаюсь оттого, что внедорожник подпрыгивает на кочке, и вдруг чувствую, как Броуди обнимает меня, притягивая к себе. Он сидит боком, спиной к окну, и… теперь я лежу у него на груди, а мои руки обвивают его торс – им просто больше некуда деться. Его руки сжимаются у меня на спине, и одна ладонь начинает гладить между лопатками, словно убаюкивая.