Текст книги "Принцесса в опаловой маске (ЛП)"

Автор книги: Дженни Лундквитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Еще я говорю себе, что онемение, которое я чувствую в груди просто от холода.

Глава 35

Вилха

Небольшой колокольчик звенит когда Виктор открывает дверь в магазин одежды Галины. Полки набитые катушками с кружевом и яркими цветными тканями стоят в комнате. В углу стоит зеркало. На большом деревянном столе с резными лампами вместо ножек стоят серебряные коробочки с блестящими пуговицами и стеклянные банки полные ниток. Несколько девушек моего возраста сидят на светло-зеленых бархатных диванах что-то вышивая.

– Галина здесь? – спрашивает Виктор.

Девушка с волосами цвета золота встает: – Привет, Виктор! – Она осматривает меня и улыбается. – Ты привел к нам еще одну? Галина! – кричит она в заднюю часть магазина. – Опять пришел Виктор! – Она поворачивается ко мне: – Я – Кайра!

– Я – Вилли, – отвечаю я, практически забыв свое новое имя, и пара девушек тихонько смеется.

Я осматриваю их и удивляюсь тому, что вижу отвращение в их глазах. Некоторые девушки открыто смотрят на мою дорожную сумку и грязные ботинки. Это напомнило мне то, как придворные дамы смотрели на крестьян, которые пришли в Опаловый дворец, чтобы увидеть как я машу им с балкона.

Пожилая женщина с седыми волосами связанными в тугой пучок спешит из дальней комнаты. Ее глаза бегают от меня к Виктору. – Мне не нужен еще один рот, который нужно кормить, – говорит она строго.

– Галина, это Вилли, – говорит Виктор. – Она сказала что прекрасно умеет вышивать.

– У меня ей негде спать, – говорит Галина, не двигаясь с места. – У меня была только одна кровать для той девочки, которую ты привел на прошлой неделе.

– Я уже дал ей комнату в «Спящем Драконе». У тебя есть работа? – говорит Виктор, улыбаясь и поднимая и опускаю брови, и несмотря на его огромные размеры и грубые манеры, он выглядит очаровательно, как старый седой принц.

– Ну сколько можно, Виктор! Сколько еще постояльцев ты намерен приютить? – Галина сердито смотрит на него, а потом вздыхает и поворачивается ко мне. – У тебя есть какие-нибудь образцы?

– Образцы? – спрашиваю я удивленно.

– Твоей работы, – говорит она, поджав губы. – Если я тебя найму, я должна знать есть ли у тебя подходящие навыки. – Она посылает Виктору грозный взгляд, и я вижу, что она меня не возьмет. Такой взгляд я часто видела у Арианны и Вены.

Но я стою здесь не просто потому что я не хочу остаться одна на пляже с Антоном и Джаромилом. Я хочу эту работу. Как только я вернусь в Киринейский замок о любом приключении, которое я надеялась найти можно будет забыть и придется вернуться к потребностям королевской жизни, и люди как Арианна и Вена будут видеть во мне только бесполезность и страх.

Я уехала из дворца по своему согласию. И вернусь туда только тогда, когда у меня будет история, которую я буду вспоминать в течении одиноких дней и лет, которые я уверенна будут меня преследовать. Я снова вижу картину, как рассказываю об этом своей дочери. И ее знаю только я.

– Сейчас, – я поспешно достаю платок, который я вышивала по пути в Кирению, из моего плаща и протягиваю его Галине.

Мы с Виктором ждем пока она рассмотрит вышивку. – Техника просто потрясающая, – говорит она.

– Спасибо, – отвечаю я, и пока я смотрю на платья, над которыми работают другие девушки, я понимаю, что мои навыки превосходят их. Это не удивительно, я предполагаю, что это благодаря практике, которая была у меня на протяжении многих лет. В опаловом дворце было не много развлечений, если я не махала с балкона или обсуждала королевскую помолку.

– Там есть гербы Эндевинов и Страссбургов, – говорит Галина, смотря вперед.

– Хорошо, – отвечаю я быстро. – Я предполагаю, что это будет свадебный подарок Принцессе в маске. Я слышала она должна скоро приехать в город.

– Нам действительно нужна помощь, – говорит Кайра. – Вы говорили об этом вчера.

Галина кивает и наступает облегчение. Она идет к девушкам и они двигаются на диванах, освобождая место для меня. Виктор приглашает меня на ужин с Джеймсом сегодня вечером и уходит в «Спящего дракона», Галина протягивает мне иголку и катушку ниток.

– Итак, – говорит она, – король Эзеро планирует маскарад в честь Принцессы в маске, и уже посыпались заказы от дам, которые планирую посетить его. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне с вышивкой на их платьях. Сможешь это сделать?

Галина смотрит на меня ожидающе, и кажется что-то в глубине моей груди отделяется и наружу вырывается смех.

– Да, – я задыхаюсь от удивленных взглядов вокруг, – я смогу сшить платья для маскарада принцессы.

Глава 36

Элара

К счастью моя голова все еще находилась у меня на шее. Как-то я умудрилась выжить в первые два дня в Киренийском замке. Ужин с киренийскими дворянами прошел неплохо – я так думаю. Дамы чрезмерно хвалили мою маску и платье. Конечно, они были также счастливы когда я опрокинула бокал с вином.

После ужина Леандра и Руби проводили меня обратно в мою комнату. Казалось, что я буду сидеть в комнате, если не посещу Страссбургов или не поприсутсвтую на помолвке. Я планировала исследовать тоннель, после того как все уйдут спать, но после дня притворства я так устала, что заснула.

Утром я встала абсолютно разбитая. Вилха просила дать ей время. И сколько же она его просила? Когда я надела маску сегодня – бледно-лимонного цвета с огненно-желтыми опалами в цвет одного из платьев Вилхи, она казалась тяжелее, чем обычно.

Пока Милли помогала мне одеваться к чаепитию с королевой Женевьевой, мысли мои были только об оруженосце. Я смотрела на приходящий и уходящих слуг, но не увидела его. Может он покинул замок? Наш разговор на кухне был самой приятной частью за эти два дня.

– Ох, я практически забыла, – говорит Милли повязывая ленту мне в волосы, – Вам прислали голубей.

– Голубей? – я выхожу из своей задумчивости. О чем она говорит?

– Почтовые голуби? – Милли хмуриться, – Письма из Опалового замка?

– Ах, да, конечно, – говорю я поспешно. – Прости, Милли. Я сегодня немного вялая.

Я сжимаю ладони так, что ногти вонзаются в ладонь и заставляю себе не думать об оруженосце и сосредоточиться. Я не должна ни на секунду забывать где я нахожусь. И кем я должна быть.

Милли протягивает мне два сложенных куска пергамента и говорит мне, что принцессы Леандра и Руби придут и проводят меня на чаепитие. После того, как она откланивается, я иду в гостиную и усаживаюсь на кресло. Я снимаю маску и делаю глубокий вдох.

Я открываю первое письмо. Оно тщательно сформулировано и очень занимательно. Оно от солдата по имени Патрик. Я догадываюсь, что он учил Вилху защищать себя, и это очень меня очень удивляет. Я перечитываю его письмо несколько раз. Я думаю, я также прочитала, что он старался не написать и это тоже сильно меня удивляет. Я не думала, что Вилха способна на то, о чем я догадываюсь их этого письма.

Я открываю следующее письмо, оно от лорда Квинлана:

Ваше высочество,

Я надеюсь, что Вы благополучно добрались до Кирении. Лорд Мерсендер, лорд Ройс и я надеемся что в скором времени прибудем в Коринф незадолго до маскарада и нам не терпиться познакомится с королем Эзеро. Пожалуйста напомните своей служанке о ее обязанностях для Вас и для нас.

Он тоже тщательно формулировал слова, но я поняла, что он хотел сказать последней строкой:

Охраняй принцессу. Выясни все, что сможешь о короле Эзро и узнай, намерен ли он поддерживать мирный договор.

В дверь стучат.

– Входите, – говорю я рассеяно, все еще держа в руках письмо. С тех пор как я вчера была на приеме у короля Эзеро и королевы Женевьевы, я не слышала ничего, что указывало бы на их желание не соблюсти мирный договор. И чего же лорд Квинлан хочет от меня? Ворваться в…

Дверь открывается и крик отдается эхом по комнате.

– Вилха, твоя маска! – говорит Леандра при этом закрывая глаза рукой, как-будто готовиться упасть в обморок. Позади нее стоит Руби с широко открытыми глазами.

Я быстро хватаю маску и завязываю ее, проклиная собственную глупость.

– Ты не должна снимать ее! – Леандра практически плачет. – Вообще никто не должен видеть твое лицо!

– Я знаю, – бросаясь к ней навстречу и веду ее в кресло, – я была безрассудна. Мне так жаль.

Руби тянет меня за юбку. – Вилха, мы теперь прокляты? – спрашивает она тихим голосом? – Мы умрем?

Леандра издает громкий всхлип и закрывает лицо руками.

Я присаживаюсь, пока не становлюсь одного уровня с Руби. – Нет, – уверяю я. – С вами ничего не случиться, я обещаю. Никто в этой комнате не проклят, даже я. Это все лишь слух, не самый приятный слух.

– Я не понимаю, говорит Руби. Она изучает мою маску, но как будто смотрит через нее, представляя мое лицо. – Вы не столь страшны.

– Значит я совсем немного некрасива? – спрашиваю я, и вижу, что Леандра краснеет, давя усмешку.

– Нет, говорит Руби, – становясь серьезнее. – Но, если Вы не прокляты и не некрасивы, зачем тогда носить маску?

Я решаю, что скажу Руби правду, с которой согласилась бы даже Вилха. Потому что счастье дочери ни одно из тех вещей, которые король Феннрик Прекрасный ценит в этом мире.

* * *

– Я представляла тебя другой, – сказала Леандра, пока мы шли к покоям Женевьевы. Сейчас когда она переборола свой испуг, она стала дышать как обычно.

– Оу! И как же? – я стараюсь делать голос нормальным, а глаза не свожу с Руби, которая плетется за нами.

– Я не думала, что ты будешь такой смелой. В докладе, который сэр Рейнхольд отправлял нам, говорилось, что ты помимо всего прочего очень правильная.

– Правда? – Мой желудок сжимается. – А что еще сказано в докладе?

– Только то, чего ожидать, если помолвка подтвердится. Разве тебе не давали такой же отчет о моем брате?

– Если отчет подобного рода и существует, то мне не дали его прочитать, – говорю я осторожно. – Но мне интересно узнать, что говориться в вашем обо мне. – Расскажите мне все, хочу сказать я. Все что вы можете знать о Вилхе, чего не знаю я.

Леандра еле давит усмешку. – Там написано, что ты не любишь картошку.

– Так и есть, – отвечала я не задумываясь, удивленная тем, что у нас с Вилхой и правда есть что-то общее. Миссис Огден так много заставляла ее чистить, что я потеряла к ней всякое желание.

Леандра встревожено смотрит на меня. – Вообще-то я пошутила. Там написано, что ты очень хвалила картофельное рагу, которое подавали в присутствии посла. Он предложил подавать ее здесь, когда ты будешь в замке. – Она пожимает плечами. – Я еще подумала, что это замечание было очень смешным.

Я заставляю себя улыбнуться:

– Ну конечно, я ведь тоже сейчас шутила.

Леандра кивает, но по тому, как она смотрит на меня ясно, что мне не верит.

Я быстрее ухожу вперед, чтобы напряженность спала, и присоединяюсь к Руби, которая ведет меня на балкон с видом на весь город. – Отец говорит, что толпа соберется за воротами замка, чтобы увидеть тебя. Могу ли я пойти с тобой Вилха, ну пожалуйста?

Леандра догоняет нас и говрит, что мы должны торопиться или будет уже поздно. Когда мы делаем следующий поворот, два мужчины, одетые в алые мантии, выходят из комнаты, которая находиться на полпути вниз по коридору. С самого начала я понимаю, что узнаю этот коридор и эту дверь. Это та, что с ручкой горгульи. Та самая дверь, возле которой меня поймал оруженосец, когда я пыталась открыть ее две ночи тому назад.

– Все идет по плану, – говорит первый.

– Согласен, – говорит второй, закрывая за собой дверь. – Я скажу королю…

Увидев нас оба быстро замолкают. – Я не думаю, что северное крыло разрешено посещать чужеземцам, – говорит первый мужчина Леандре, буравя меня взглядом.

– Конечно, – Леандра, краснея, хватает меня за руку и поторапливает меня. Когда мы заворачиваем за угол, я спрашиваю: – Эти люди, советники вашего отца, не так ли? Что они обсуждали? – Но она лишь качает головой и повторяет, что мы не должны заставлять ее мать ждать.

Она продолжает идти вперед, но я так хочу оглянуться и понять, что же в той комнате не хотят мне показывать советники Эзеро и оруженосец.

Мы проходим еще несколько коридоров. Голоса доносятся из комнаты, которую Леандра назвала покоями королевы Женевьевы.

– Я не знаю, почему Эзеро думает, что ему нужно выбрать жену моему внуку из самого варварского королевства в мире, – доносит неприятный женский голос.

– Эудора, тише. Она прибудет с минуты на минуту, – отвечает другой голос, который как я понимаю принадлежит королеве Женевьеве. Она говорит что-то еще, но я уже не слышу ее. Эудора, мать Эзеро – вдовствующая королева ссылалась на головную боль последние два дня, и я не познакомилась с ней. Но я немного знаю о ней от Арианны как о большой гадюке.

Мы подходим к двери и Леандра колеблется, прежде чем войти, глядя на меня глазами полными страха. Я кладу свою руку на ее плече, чтобы остановить. Я хочу услышать это. И я хочу поймать их врасплох.

– Она не может помочь больше, будучи Эндервин, чем мы сможем помочь будучи Страссбургами, – говорит Женевьева.

– Ты по рождению не Страссбург, – отдергивает ее Эудора.

– Конечно, – говорит Женевьева. – Но если мы по-настоящему хотим принять ее в семью, мы должны отпустить ее родословную.

– Хм, – никогда не доверяй Галандрианам. Они ослепляют тебя своим богатством, а потом наносят удар в спину, когда вы к этому меньше всего готовы. Насколько я знаю они все группа….

– Добрый день, – говорю я, заходя в комнату. Рядом со мной, опустив плечи, заходит Леандра и Руби, пропускает нас, чтобы обнять маму.

Женевьева смотрит на меня извиняющимся взглядом, когда идет к Руби. Но Эудора – вдовствующая королева, смотрит на меня злыми и оценивающими глазами с небольшого морщинистого лица.

Неловкое молчание усиливается, когда мы все смотрим друг на друга. Единственный звук в комнате исходит от горящего камина. Стены в комнате покрыты красными гобеленами. За Женевьевой и Эудорой стоит обеденный стол, сделанный из темного вишневого дерева. Эудора отгоняет прочь Руби, которая пытается ее обнять. – Твое платье испачкано, – отвечает она, и Руби поникает. – Женевьева, сколько раз должна я тебе говорить, чтобы ты жестче воспитывала свою дочь?

Эудора осматривает меня с ног до головы, не заглядывая при этом мне в глаза. – У нее узкие бедра, – она делает замечание Женевьеве, как-будто меня нет в комнате. – Это было бы хорошо, если бы нужно столько спрятать от Галандрийской казны. Но с такими как у нее бедрами, я сомневаюсь, что мой сын добьется от нее сыновей. – Раскосый взгляд Эудоры ощущать противнее, чем взгляды мужчин из «Глотка». И в самом деле, она Великая гадюка. На этот раз оценка Арианны попала точно в цель.

– Неужели варвары в Галандрии не научили Вас ничему? – резко говорит она, а ее глаза с отвращением смотрят на мое платье. – Вы не должны одевать своё лучшее платье на послеобеденный чай.

– Это вряд ли можно назвать моим лучшим платьем. – Слова вылетают быстрее, чем я могу остановить их. И только после этого я замечанию, что Женевьева и Эудора, так же как Леандра и Руби, одеты в платья приглушенных тонов.

Казалось, что щеки Эудоры раздулись: – Да как ты смеешь…

– Эудора, я не думаю, что она имела в виду… – Начинает Женевьева.

– Вздор, Женевьева. Я знаю, когда меня оскорбляют, и я не потерплю это. Не в своем доме. И конечно не варваром.

Я открываю свой рот, но быстро прикусываю едкий ответ, который рвется с моих губ. И несмотря на то, что я сжимаю руки так крепко, что ногти впиваются в ладони, я заставляю себя говорить: – Мне очень жаль, – сдержанным, мягким голосом. – Я была не уверена каковы ожидания Киренийцев по поводу послеобеденного чая.

– Извинения приняты, – опережает Женевьева. Прежде чем Эудора успевает что-то сказать. – Может присядем? – говорит она с неестественно милым голосом, и все идут к столу.

Я думала, что «чай» означает, что мы присядем за столом, чтобы выпить чашку чая с несколькими ломтиками хлеба. Так было принято у Огденов. Но видимо члены королевской семьи имеют другие стандарты. Блюда с фруктами, сырами, оливками и хлеб, все это лежало перед нами. Несколько вилок и ножей лежали по обе стороны от тарелки. И почему богатым требуется столько приборов, чтобы съесть одно блюдо?

Наверное, потому что им не приходилось мыть за собой посуду.

Женевьева и все остальные смотрели на меня выжидающе. Я была не уверена. Что я должна делать, и поэтому я говорю: – Что же так приятно пахнет?

– Ах, – говорит Женевьева одобрительно, – это алый чай. Это Киренейская особенность. Мне кажется я влюбилсь в него перед тем, как влюбиться в короля. – Она улыбается мне игнорируя пронзительный взгляд Эудоры, и подзывает горничную, которая стоит в углу. – Пожалуйста, налей принцессе чашечку алого чая.

Горничная подчиняется. Когда я подношу к своим губам, то чувствую корицу и перечные специи. Когда я делаю глоток, то чувствую, как тепло разливается по всему телу. – Это самый лучший чай, который я пробовала в своей жизни, – говорю я честно.

Пока мы ведем светскую беседу и обедаем. Я понимаю, что есть с одетой маской очень проблематично, как и прошлой ночью. Когда Женевьева и Эудора задают мне вопрос, я пытаюсь придумать, чтобы могла ответить Вилха и даю скромные ответы. Казалось, что все шло хорошо, пока Женевьева не спрашивает меня о предмете, который мне нравилось изучать со своими наставниками.

– История была самым любимым, – отвечаю я правдиво, потому что не знаю, чтобы ответила Вилха.

– Правда? – говорит Эудора. – А знаешь ли ты, что мой покойный муж был внуком короля Бронсона освободителя? Ох, но я забыла, – добавляет она со злой усмешкой, после того как я киваю, – галандриане дали ему другое имя, не так ли? Скажи мне какое?

Ее брови поднимаются, будто дразня меня. Может быть я должна принять совет Арианны, который внезапно вспоминается мне. Всегда будь мила. Улыбайся, даже в лицо злобе. Потому что ты должна быть выше этого. Просто игнорируй, если ты должна.

Но я так не могу, неважно, как сильно слова Арианны в меня вбили. Я не буду признавать, что я не знаю свою собственную историю, не тогда, когда я в течение многих дней умоляла миссис Огден позволить мне ходить в школу.

– Бронсон Мясник, – говорю я. – Его так назвали из-за убитых им галандрийцев.

– Придержи свой язык девочка, – отвечает Эудора, будто потрясенная тем, что я осмелилась сказать ей правду. – В этой стране, Бронсон Страссбург – герой войны, не говоря уже что он король-основатель.

– Интересно, – говорю я холодно. – Потому что в моей стране его считают убийцей.

Вскоре после этого чаепитите закончилось, и меня проводила обратно в мою комнату неулыбающаяся Леандра.

Она была осторожна, и я заметила это, она избегала северного крыла.

Глава 37

Вилха

С тех пор как я получила работу в магазине одежды, я утешала себя звуком шелеста шелка и ритмичным, методичным проколом иглы через ткань. Это первое, что казалось мне знакомых с тех пор, как наша процессия достигла Коринфа, и медленно, некоторые узлы в моем животе начали развязываться.

Пока еще не все. Я сидела и шила в магазине одежды, не собираясь вернуться в замок, но, все же гадая, что же там происходит. Пока я прячусь, что же стало с Эларой?

Слух, что принцесса в маске доехала до Коринфа, официально добралсь до магазина одежды поздно днем через дворянку по имени Альвира, ей нужно было изменить платье, которое она наденет на маскарад. Она стоит перед зеркалом, пока Кира стоит перед ней на коленях, подкалывая ее платье. – Мы обедали с ней и королевской семьей позапрошлой ночью. Действительно можно подумать – ой! – Альвира смотрит вниз на Киру, – Смотри что делаешь.

Мои руки холодеют при ее словах. Вместо того, чтобы сказать солдатам, что я сбежала, Элара все еще в замке и притворяется мной.

Кира смотрит на Альвиру снизу вверх, как будто бы она была из королевской семьи. – Вы встречались с принцессой в маске? И какая она?

– Неуклюжая и глупая. Она опрокинула бокал вина и использовала не ту вилку на ужине. Действительно, почему мир так очарован ей, не понимаю. – Она отдергивает платье и хмурится. – В любом случае, король решил, что она будет появляться на балконе каждый вечер перед закатом. Почему бы кому-то хотеть видеть ее, когда она вероятно жутко выглядит под маской, не то что я.

– Но ходит столько слухов, – говорит Кира. – А может быть она не страшная, может быть она красивая.

– Не может быть, – Альвира усмехается. – Да как она может быть красива? Она же из Галандрии.

– Вроде казалось… с ней хорошо обращались? – спрашиваю я.

– Конечно, – говорит Альвира. – Страссбурги сделали для нее праздник, не так ли? И принцессы Леандра и Руби кажется были с ней. – Она опять отдергивает платье. – Галина, этот подол сделан криво, можешь посмотреть на него? Твои девочки делают все не так….

Галина наклоняется, и пока они все изучают платье Альвиры, я отворачиваюсь, притворяясь, что сконцентрирована на платье сапфирового цвета, над которым работаю. Слушая их разговоры о принцессе в маске, я чувствую себя невидимкой, будто я призрак, который ходит по комнате долго после его смерти. Но слушая о том, что у Элары все хорошо, что никто не навредил ей в результате моего исчезновения, оживляет меня. Она – причина того, что солдаты не пошли за мной. Она должно быть по-настоящему великий притворщик, которым себя представляет.

Или, возможно, нет, думаю я, протыкая иголку через сапфировый атлас. Возможно Хранители могли надеть маску на лицо любой девушки и обдурить Страссбургов. Король Эзеро хотел, чтобы его сын женился на принцессе в маске, не обязательно на Вильхамине Эндервин.

– Вилли, – говорит Кира, – мы должны пойти сегодня и встать перед воротами замка, и подождать пока наступит закат, чтобы увидеть принцессу в маске.

– Я? – говорю я удивленно. – Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Конечно, – смеется Кира. – А почему нет?

– Не почему, – отвечаю я. Не могу же я сказать ей, что никто не приглашал меня составить компанию.

– Вечером будет холодно, – продолжает Кира, смотря на мое тоненькое дорожное платье. – Ты принесла с собой еще какую-нибудь одежду? Или теплое пальто?

Я отвечаю не сразу. Я думаю обо всех чемоданах, которые взяла из Коринфа, но Кира путает мое сомнение с чем-то другим.

– Не смущайся, – говорит она. – Многие приезжают в город без багажа. – Она поворачивается к Галине. – Пожалуйста, можем ли мы ей дать несколько платьев из обносок? – спрашивает она, и Галина кивает.

– Из обносок? – спрашиваю я.

– У нас есть несколько платьев-заказы, что никогда не заберут или платья, которые нам пожертвовали, чтобы мы могли практиковать строчку, – Кира ведет меня в заднюю комнату и выбирает пару простых платьев в серых и черных оттенках. – Эти должны подойти. – Оба платья сделаны из шерсти и гораздо теплее, чем то, что одето на мне сейчас.

– Спасибо, – говорю я и беру у Киры платья с благодарностью. Возможно, я и все в окружении моего отца были неправы насчет киренийцев.

– Сегодня после ужина ты должна встретить меня у разрушенной статуи. Мы пойдем вместе, чтобы посмотреть на принцессу в маске, – улыбается Кира. – Хорошо?

– Хорошо, – говорю я, улыбаясь в ответ. – Я приду.

* * *

Позднее, пока я обедала с Виктором и Джеймсом, до меня дошло, что я не знаю, где находится сломанная статуя.

– Она около замка, – отвечает Виктор, отодвигая от себя тарелку лосося. Он строго смотрит на меня и скрещивает руки на груди. – Ты только прибыла в город. Тебе не следует бродить по улицам, как ты делала это пару дней назад.

– Виктор, – осторожно говорит Джеймс. – Я не думаю, что Вилли оценит такую заботу о ней.

Гостиница сегодня заполнена. Официанты метались между столов, вынося еду и наполняя кубки. Мужчина играл на лютне, пока несколько женщин смотрели на него с обожанием. Рядом с камином два мужчины играют в карты. И рядом с ними сидели Антон и Джаромил, окруженные группой грубо выглядящих мужчин. Все они пристально смотрели на Антона, который говорил.

В течение всего ужина я гадала, что они обсуждали, и имело ли это общее с грядущим маскарадом. Или все пересыхало во рту при одной мысли– с принцессой в маске. Независимо от той работы, что кто-то нанял Антона и Джаромила сделать, ясно, что они нашли себе помощников.

Мой отец все еще оправлялся от нападения на площади Элеаноры. Но люди, которые пытались убить его – неважно кто они – сидели бы они просто так в гостинице, обсуждая свои дела, пока вокруг них?

– Я просто говорю, – говорит Виктор, не останавливаясь. – Такие как ты молодые люди думаете ….

Его прервал крик. Люди, которые играли в карты стали обвинять друг друга в жульничестве. Один из них встал и бросил тарелку о стену. Она разлетелась и частички приземлились на пол, довольно близко к Антону и Джаромилу.

– Они будут драться, – говорит Джеймс, быстро вставая.

– Не в моей гостинице, они не посмеют, – говорит Виктор, тоже вставая.

– Я принесу метлу и уберу разбитую тарелку, – вдруг говорю я.

Антон, Джаромил, и их спутники были погружены в разговор, когда я подошла к ним и стала подметать, но их голоса были тихими, и их было невозможно услышать в такой громкой гостинице. Я подвинулась ближе.

– Зачем нам делать это? – говорит один из мужчин.

– А почему нет? Я продам свою душу за те деньги, что предлагает хозяин.

– Ты уже продал свою душу, Джаромил, – говорит третий мужчина, и стол разрывает громкий хохот.

– Нам всем будет нужна помощь в доках в ту ночь. Нам нужно набрать больше людей, – говорит Антон, когда все замолкают. – Если нас будет достаточно, мы закончим работу быстро, прежде, чем нас кто-то сможет остановить. И мы будем также. – он внезапно замолкает.

Я рискую взглянуть на стол и понимаю, что все мужчины смотрят на меня.

– Ты слишком долго подметаешь, – тянет Антон. Он тянет руку и хватает меня: – Слушаешь что-нибудь полезное?

– Что? Нет, – говорю я, осознавая, что мой голос пищит.

Антон прижимает меня ближе и шепчет: – Хочешь знать, что мой отец предлагает мне делать с любопытными девушками?

Я не отвечаю. Мое дыхание становиться прерывистым; мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Убери от нее руки. – Джеймс появляется у стола с решительным видом.

– Неужели ты заставишь меня, Джеймс? – говорит Антон и хватает меня сильнее за руку.

– Если придется, – Джеймс смотрит на него, пока наконец Антон ругается и отпускает мою руку, сажая меня на пол. – Тебе и твоим друзьям лучше уйти, – говорит Джеймс, после того как помогает мне встать.

Антон скалиться. На мгновение я думаю, что он собирается ударить Джеймса. Но вместо этого он допивает эль и сплевывает. – Хорошо. Но скажи своей девушке не лезть не в свое дело.

– Спасибо, – шепчу я Джеймсу после того как все уходят. Я делаю несколько глубоких вдохов, и Джеймс провожает меня обратно к нашему столу, мое сердце все еще дико колотилось, а щеки пылали от того, что меня назвали девушкой Джеймса. Я осматриваю его. Есть ли у него девушка? Если так, то я не видела ее.

– Хорошо уладил, – говорит Виктор Джеймсу, когда мы садимся. А мне он говорит: – Тебе надо быть осторожнее, Вилли. Антон и Джаромил – завсегдатые здесь, и не приносят ничего хорошего.

– Я слышали, как они говорили, – говорю я неуверенно. – Что-то про работу в доках? В ночь маскарада – что-то о том, что Галандрийцам нужна их помощь, – продолжаю я осторожно, так как пытаюсь два дня, укорачивая гласные, чтобы звучать как Кирениец.

Виктор обдумывает это. – Может быть с галандрийской торговлей.

– Ноя я думала, что киренийцы и галанлрийцы не торгуют друг с другом? – говорю я удивленно.

– Не официально, хотя это скоро измениться, с новым мирным договором. Но некоторая нелегальная торговля все еще происходит. Это выгодный бизнес, для тех, кто любит рисковать.

Я киваю и думаю, если лорд Ройс – Хранитель торговли осознает это. Я понемногу расслабляюсь, предполагая, что это имеет смысл; возможно Антон и Джаромил и их компаньоны намерены торговать товарами в ночь маскарада, пока город празднует.

Виктор раздражается от шума в гостинице и возобновляет ранний разговор:

– Принцесса в маске только прибыла в город, а они уже устраивают цирк. Я удивлен, что Галина не учит разуму вас девочки. Иди встречаться с Кирой, если должна. Ты можешь посмотреть, как принцесса появиться на балконе, а потом немедленно назад.

Джеймс смеется: – Виктор, Вилли твоя постоялица, а не твоя… – но прерывается, и бледнеет. – Я имел в виду… – он начал заикаться. – Я только хотел сказать….

– Все хорошо, – сказал Виктор отмахиваясь.

Я смотрю на них, не понимая, что происходит. – Я ценю Вашу заботу, – говорю я Виктору.

Виктор кивает. – Джеймс прав. Я не могу говорить тебе, что ты должна делать. Но… – он многозначительно смотрит на Джеймса, – как твой работодатель, я могу сказать тебе, что я хочу. Если Вилли намерена увидеть принцессу, то ты сопроводишь ее туда и обратно.

Я ожидала, что Джеймс будет возражать, но он наоборот улыбнулся и сказал: – Я хотел бы. Даже очень.

* * *

Снаружи гостиницы, на улицах был праздник и несколько групп людей смеялись и шутили, направляясь к замку. Город пахнет рыбой, и холодный, соленый ветер дует на улицах.

– Что произошло между тобой и Виктором раньше? – я спросила Джеймса, как только мы вышли. – Ты каким-то образом обидел его?

Джеймс перестает улыбаться. – Нет, но я повел себя как дурак. – Он провел рукой по спутанным волосам и продолжил: – Виктор был генералом короля Эзеро, одним из самых свирепых. Истории рассказывают о нем и по сей день. Но около десяти лет назад он возвращался с пограничной стычки и нашел свою жену и четырех дочек мертвыми. Ну знаешь они заболели лихорадкой. Потеря такого рода меняет человека.

Я киваю, хотя я хочу сказать ему, что некоторые люди не так привязаны к своей семье. Некоторые люди выбирают терять своих дочерей.

– И сейчас, когда он видит девушку, которая сама по себе, он пытается ей помочь. В городе теперь у него репутация мягкосердечного человека. Это сводит Галину и некоторых купцов с ума.

Улицы становятся заполненным, когда мы приближаемся к замку. Пока мы пробираемся сквозь толпу, Джеймс кладет свою руку мне на поясницу, и я вздрагиваю.

– Мне так жаль, – говорит он быстро, убирая руку, – я не имел в виду…

– Я знаю, – отвечаю я так же быстро, – я только…

Я останавливаюсь, потому что как же я смогу это объяснить? Не считая, что я всего лишь несколько раз держалась за руки с Патриком, еще я чувствовала руки еще пары людей, которые добровольно касались меня.

Я придумываю, что сказать, что уменьшит неловкость, возникшая между нами, когда Джеймс говорит: – Смотри, сломанная статуя вон там.

Я следую за его взглядом и ахаю. Я предполагаю, что «Сломанная статуя» это гостиница или таверна. Но сейчас я вижу, что Кира говорила буквально.

Стоящая посреди улицы возвышающаяся над прохожими белая статуя моей пра-пра-бабушки Рован, похожая на ту, что стоит в королевском саду опалового дворца. Только эта статуя действительно сломана. Голова королевы Рован лежит на земле перед статуей, как будто кто-то обезглавил ее.