Текст книги "Принцесса в опаловой маске (ЛП)"

Автор книги: Дженни Лундквитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Я разочарованно бормочу, что согласна. Ничего на моем лице не выражает триумф, который я испытываю.

Позже, когда я иду спать, Гордон встречает меня у подножия лестницы.

– Что ты планируешь на завтра? – шепчет он.

− Что ты имеешь в виду?

− Ты точно знаешь, о чем я. Сейчас Огдены думают, что это была их блестящая идея, дать тебе свободный день в городе.

− Это была не моя идея, что я должна искать все утро этот проклятый веер, чтобы удовлетворить последнюю прихоть Серены.

Гордон усмехается, и его глаза мерцают.

– Так на самом деле и есть. И я не думаю, что ты хочешь помочь Серене. Ты что-то запланировала на завтра. Я просто хочу знать, что именно.

− У меня есть пара дел, о которых я должна позаботиться, − говорю я.

Ухмылка Гордона исчезает, будто я его подвела.

– Когда ты научишься доверять тому, кто заботится о тебе, настолько, чтобы сказать правду?

Я отвожу взгляд.

– Я доверяю тебе, Гордон.

Я оставляю его стоящим у подножия лестницы, зная, что соврала, и никто из нас этому не поверил.

Глава 10

Элара

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я осторожно натягиваю сапоги и беру свой рюкзак, стараясь не потревожить Серену, которая еще спит. Спустившись вниз, я уже собираюсь выйти, когда Маринда, хозяйка отеля, просит меня следовать за ней в кухню, где ждет мужчина в черном плаще.

− Это Гюнтер из королевского приюта. Он здесь, чтобы посмотреть, как вы устроились.

Гюнтер кивает. У него бледное, рябое лицо и равнодушные карие глаза, которые бесстрастно блуждают вверх и вниз по моему телу.

– Ваше пребывание в Аллегрии проходит хорошо? − спросил он, когда его взгляд, наконец, остановился на моем лице.

– Да, спасибо.

Гюнтер продолжает изучать меня глазами, и Маринда и я бросаем друг другу беспокойный взгляд.

− Возможно, вы захотите остаться на завтрак? − спрашивает Маринда, указывая на котелок с кашей, кипящий над очагом.

Гюнтер, наконец, отрывает свой взгляд от меня.

– Нет, спасибо, − говорит он Маринде. И, кивнув головой, он уходит, оставляя нас смотреть ему вслед.

Маринда хмурится:

− Это было странно.

− Да, так и есть, − я соглашаюсь, − мистер Блэквилль, директор приюта, тоже слегка странный.

− В том то и дело, − говорит Маринда. – Я не понимаю, почему приют посылает вас сюда. Я никогда не встречала мистера Блэквилля. Я никогда не слышала о нем до того, пока он не прислал письмо и плату за ваши комнаты. Но я видела приют снаружи, и просто не могу понять, как они позволили себе оплатить вашу поездку в Аллегрию.

Я колеблюсь, не зная, как реагировать. Я все еще не понимаю, почему мистер Блэквилль сделал вид, что ничего не знает о мистере Траверсе. Но после всех этих лет, опыт научил меня, что он не будет отвечать на любой вопрос, на который не хочет.

Прежде чем я могу ответить, я слышу скрип лестницы и пререкания Огденов.

− Не мог бы ты хотя бы попытаться выглядеть презентабельно, пока мы здесь? − кричит миссис Огден. – Мой отец заплатил тебе хорошее приданное, потому что он думал, что отдает меня в приличную дворянскую семью.

− Или, может быть, он просто отчаянно желал избавиться от тебя, дорогая. Ты когда-нибудь думала об этом?

Я поспешно желаю хорошего дня Маринде и ухожу, пока Огдены не увидели меня и не передумали отослать по поручению.

На улице я направляюсь к площади Элеаноры. Яркое утреннее солнце отражается в опалах, инкрустированных в мощеные улицы, придавая туманному дню радужный вид. Город еще более переполнен сегодня. Несколько мужчин собрались в группы, рассуждая о предстоящем выступлении короля и надеясь, что у него будет, что сказать по поводу растущих цен на зерно и слухов о предстоящей войне с Киренией. Я прохожу мимо группы женщин, одетых в блестящие костюмированные маски, которые спорят о том, что наденет принцесса Вилхамина для речи короля.

Площадь Элеаноры − большое открытое пространство, граничащее с Галандрийским Судом на западе и Часовой Башней на востоке. Историческая библиотека Аллегрии очерчивает северную сторону, а на юге − здание Королевской Оперой. Опаловый дворец − монолит из кремового камня со скрученными башнями, которые видны с площади − возвышается над холмом южной части Аллегрии.

Я покупаю яблочный пирог в лавке около Часовой Башни и спрашиваю у продавца, как пройти к тюрьме.

− Вам вот по этому пути, − отвечает он. – Поверните налево на следующей улице и не пропустите ее.

Тюрьма состоит из нескольких этажей и увенчана Сторожевой Башней. Я медленно приближаюсь, доедая яблочный пирог, и вижу, как мужчина и женщина стучат в ворота, которые открывает дворцовый стражник. Они говорят с ним недолго, прежде чем заходят вовнутрь.

Вот оно. Если я собираюсь узнать, что мистер Траверс знает обо мне и моей семье – или что он и есть моя семья, время пришло. Я стучу в ворота. Когда они открываются, стражник с жесткими черными волосами смотрит на меня.

− Да, − начинаю я, − не могли бы Вы помочь мне…

− Назовите Ваше имя и имя заключенного, которого хотите видеть, − прерывает он, прислонившись к воротам.

− Меня зовут Элара, и я хочу посетить мистера Траверса.

Он подозрительно смотрит на меня.

– Здесь нет никого с таким именем.

Он начинает закрывать ворота, но я протягиваю руку, чтобы остановить его.

– Его могли привезти под другим именем. Его привезли из деревни Тулан примерно две недели назад.

Я наклоняю голову и позволяю волосам упасть на плечи. Одариваю его самой очаровательной своей улыбкой.

– Ведь есть же способ узнать, держите ли вы кого-то подходящего под это описание?

Это сработало. Он отвечает улыбкой, открывая рот полный серых зубов.

– Может быть… Сколько вортингов у тебя есть?

Я открываю свою сумку и достаю четыре вортинга. Не говоря ни слова, он выхватывает их из моей руки.

– Стой здесь, − говорит он и закрывает ворота.

Пока я жду, я придумываю все вопросы, которые задам мистеру Траверсу. Несколько минут спустя, ворота открываются, и возникает охранник.

– Я поговорил с начальником тюрьмы.

− И? Что он сказал?

Он многозначительно смотрит на мою сумку, пока я открываю ее и протягиваю еще три вортинга, которые миссис Огден дала мне накануне вечером. Я говорю себе, что придумаю хорошее оправдание, почему я вернулась без денег и веера.

– Это все что у меня есть. Что сказал начальник тюрьмы?

Он забирает монеты.

– Он сказал, что заключенных из Тулана не привозили в прошлом месяце.

После этого он захлопывает ворота на замок.

Его слова сковали меня, словно тяжелые цепи. Цепи, которые прикуют меня к Огденам. Слепо я тащусь по улицам обратно, сердито протискиваясь против толпы, которая идет на площадь Элеаноры. Я падаю на скамейку около фонтана короля Феннрика, открываю свою сумку и выдергиваю из нее книгу мистера Траверса. Из всех вещей, которые мама могла бы оставить мне, должна быть какая-то причина, почему она выбрала эту пыльную старую историческую книгу.

Я пролистываю потрепанные страницы с загнутыми краями. Я проделывала это раз сто за последние две недели, когда была вне поля зрения Огденов. Я ищу. Что именно, я не знаю. Какой-нибудь знак от мамы, наверное. Что-то, что скажет мне, кем она была или кем могла бы быть – кем бы я могла быть, − если бы она не отдала меня. Единственное воспоминание о моей маме − это расплывчатый, туманный образ доброго лица женщины, ее кудрявые рыжие волосы щекочут меня, когда она поет мне колыбельную. Или, по крайней мере, я всегда предполагала, что она была моей мамой.

Я перевернула страницу и начала чтение:

Легенда о Расколе Опала тяготила Элеанору в последние годы ее жизни. Действительно, она часто вызывала врачей и жаловалась на кошмары. Она утверждала, что в этих снах она видела, кто на самом деле расколол опал.

– Я, − говорила она, признаваясь. – Она выглядела, как и я.

Я перестала читать, услышав голос Серены, раздавшийся с соседней скамейки. Куст розы, растущий между скамейками, отгораживал нас друг от друга. Я едва разбирала ее слова. Что-то о веере и новом платье, я думаю.

Я захлопываю книгу на замок. Ради Элеаноры, что еще она могла хотеть? Тапочки из чистого золота? Ленты в волосы, благословленные самой Принцессой в маске?

− Меня не волнует этот дурацкий веер, − говорит она.

− Ты не могла бы обмануть меня, − слышно дразнящий голос Гордона. – Видимо твоя мама − не единственная актриса в вашей семье.

− Да, − смеется Серена, − вортинги или нет, мама никогда бы не отправила ее так надолго, если бы она не думала, что я нуждаюсь в ней.

Их голоса заглушают дети, играющие в фонтане. Я нагибаюсь к розовому кусту – практически получая пчелиный укус в ухо − и напрягаюсь, чтобы услышать их. Мой желудок сжимается. Почему Серена и Гордон отдыхают вместе на скамейке?

− Мы должны сказать им, вскоре, − говорит Серена, − мы не можем ждать вечно.

Гордон замолкает на секунду.

– Ты права. Но позволь мне сказать Эларе первой.

Сытая по горло слышать только половину того, о чем они говорят, я встаю и выхожу из-за кустов.

– Сказать мне что?

Но когда я вижу скрещенные пальцы Серены и Гордона, смысл их слов становятся понятным. Незначительные детали встают на место: растущая дистанция между мной и Гордоном, его настойчивость по поводу перемены в Серене…

Я слепая идиотка.

Шок на их лицах отражает мой собственный.

– Вы двое? Вы… вместе? Как долго? − бормочу я.

Гордон вскакивает.

– Недолго, Элара. И я хотел сказать тебе – Серена с самого начала говорила, что я должен рассказать.

Серена поднимается и кивает.

– Да, Элара. Я была недобра к тебе, когда мы были маленькими, и я извиняюсь за это. Но я клянусь, я …

− Ты любишь ее? − спрашиваю я Гордона, игнорируя Серену.

Гордон хватает меня за руку, его глаза умоляют.

– Прости меня, Элара. Я не думал, что это произойдет, но… − Он говорит кучу слов о том, как они столкнулись друг с другом в один день, и вдруг все между ними… поменялось.

− Но… я думала, ты любишь меня? – мои слова звучали жалобно, и я ненавидела себя за это.

− Когда мы были детьми, я любил тебя. Настолько, насколько ты позволяла. Но иногда я не уверен, что знаю тебя, Элара. Мне нужен кто-то, кто будет говорить, что чувствует на самом деле, кто-то, кто откроется мне. Кто-то, кто позволит мне любить ее.

Я слепо киваю, потому что понимаю. Я не такая, как все девушки. Я сломана. Я не нормальная.

− Но я все еще помню обещание, которое дал тебе, − говорит Гордон. – И Серена, и я пытались придумать способ…

− Что? − его слова выдергивают меня из раздумий. – Ты сказал ей? Ты рассказал ей о своем обещании?

Я смотрю на Серену. Она не делает ничего, чтобы скрыть жалость в ее глазах. Какой жалкой я, должно быть, кажусь ей. Все это время, пока я гадала, почему Гордон не делает мне предложение, они тайно встречались и обсуждали меня. Как будто я проблема, которую они вдвоем должны были решить.

− Как только мы поженимся, ты сможешь жить с нами, − говорит Серена. – Тебе не придется жить с моими родителями. Я знаю, что моя мама может быть…

− Я никогда не буду твоей горничной, − зашипела я на нее.

Гордон побледнел.

– Это не то, что она имела в виду. – Он смотрит на Серену. – Так ведь?

Серена думает, прежде чем кивает:

− Да.

− Не как наша горничная, − продолжает Гордон. – Ты могла бы быть − ну, я не знаю, что именно, но точно не нашей горничной.

− Как мило с вашей стороны, − говорю я.

Тысячи ножей ударили мне в сердце, и я представляю боль, как маленькую, уродливую коробку, которую я раздавлю молотком. Затем я представляю сломанную коробку где-то глубоко внутри меня, где я не буду чувствовать ее.

Слезы жгли мои глаза. Но я отказывалась позволить им увидеть.

– Я надеюсь, вы будете очень счастливы вместе. – Я еле выдавливаю эти слова.

И затем я бегу.

Глава 11

Вилха

Стража расположилась по обе стороны от моей семьи, и десять Хранителей, как и мы, пошли по узкому подземному туннелю, который соединяет Опаловый дворец с Галандрийским Судом на площади Элеаноры. Дворец полон таких проходов. Много веков назад мои предки решили, что королевской семье будет безопаснее путешествовать тайно под землей, и они построили несколько туннелей, соединяющих дворец с ключевыми местами Аллегрии.

Горящие факелы тянутся вдоль прохода, бросая тусклые тени на каменные стены, и я содрогаюсь при мысли обо всех камнях и утрамбованной земле над нами.

Лорд Мерсендер отступает ко мне и кладет руку на мое плечо:

− Всего несколько минут, и мы дойдем до здания Суда. Помнишь, стражники входят первыми, потом Хранители, потом Андрей, а потом ты и твой отец.

− Почему Вилха будет заходить последняя с отцом? − сзади слышится раздраженный голос моего брата. – Я будущий король Галандрии, не она.

Я смотрю назад и вижу, как рот Андрея недовольно поджат.

Мой отец или не слышит Андрея, или предпочитает игнорировать его. Он смеется и шутит с лордом Квинланом, а лорд Ройс тихо идет позади него. Помимо хорошего застолья, мой отец ничего не любит больше, чем парадные выходы и пойманную аудиторию.

− Тише, господин Андрей. – Лорд Мерсендер отступает на шаг назад, притягивая Андрея. – Вашему отцу нужно произнести важную речь, и принцесса Вилха ему нужна. Когда вы станете королем Галандрии, вы будете принимать свои собственные решения.

Лорд Мерсендер, который взял на себя обязанность уделять внимание Андрею, так как наш отец этого не делает, единственный человек, к которому прислушивается мой брат. Андрей успокаивается и говорит:

− Простите, сэр.

− Не извиняйся, − отвечает лорд Мерсендер. – Королевские особы никогда не извиняются.

Он понижает свой голос и говорит что-то еще, а Андрей шепчет что-то в ответ.

Патрик, который шел по моей стороне все это время, получает возможность прошептать:

− Что он имеет в виду, зачем ты нужна на речи короля? – Он оглядывается. – Кроме твоего отца, все кажутся необычайно серьезными. В конце концов, мы объявляем мирный договор.

Я слабо улыбаюсь.

– Договор с твоим врагом − не всегда повод для праздника.

Сейчас я жалею, что не сказала Патрику об условиях договора. Потому что этот момент будет единственным, который затмит все остальные, разделяя наше время, которые мы провели вместе, на до и после.

− Что бы ни случилось, − шепчу я ему, − знай, что эти последние месяцы были лучшими в моей жизни.

− Что именно это значит? − спрашивает он.

Но, к счастью, Лорд Мерсендер подступает на шаг обратно ко мне, мешая нам говорить дальше.

Когда наша процессия достигает тупика, охранник поднимает факел и изучает каменную стену. Мои предки обозначили вход и выход каждого прохода маленькими опалами, вставленными в стену. Туннели и способы их открытия известны только моей семье, Хранителям и избранным из числа дворцовых стражей.

− Вот оно, − бормочет стражник и давит на опал. Стена отодвигается, посылая волну свежего воздуха в проход, и, как только я вхожу в маленький коридор Галандрийского Суда, моя тревога немного отступает.

Охранники гасят свои факелы, и мы молча идем по коридору к двойным дверям, которые открывают путь к площади Элеаноры.

Часовая башня начинает звонить, и где-то снаружи королевские трубачи начинают играть. Когда они заканчивают, стражник обращается к моему отцу:

− Ваше Величество, пора.

Двери открываются на площади Элеаноры, и солнечный свет падает на наши лица. Я бросаю последний взгляд на Патрика и выхожу.

Глава 12

Элара

Моя сумка хлопает по бедру, пока я бегу и слышу, что Гордон бежит за мной, крича мое имя. Я протискиваюсь сквозь толпу и пробегаю мимо Гюнтера − человека из приюта, который направляется к отелю.

− Элара! − зовет он. – Мне нужно поговорить с тобой.

− Не сейчас! – кричу я в ответ.

Позади Гордон продолжает звать меня, и я позволяю толпе увести меня на площадь Элеаноры. Лепестки роз падают с крыши, а дворцовая стража разместилась по краю площади. Трубы начинают играть, и я оглядываюсь назад. Гордон всматривается в толпу, все еще пытаясь увидеть меня. Я расталкиваю толпу, направляясь к зданию Суда, надеясь увеличить расстояние между нами настолько, насколько это возможно. Я прячусь в толпе, пока король говорит свою речь, и надеюсь ускользнуть позже.

С последним звоном крещендо трубы прекращают играть, и двери в здании Суда открываются. Солдаты выходят и окружают ступени. Хранители выходят следующими, одетые в изумрудно-зеленые мантии. Я обращаю на них мало внимания, так как мы все хотели увидеть королевскую семью. Наследный принц Андрей выходит следующим, а за ним король Феннрик, на голове его богато украшенная корона с острыми опалами на вершине. И, наконец, принцесса Вилхамина выходит из здания Суда.

Как и остальные в толпе, я ахаю от восхищения. Ее маска и платье, украшенные таким количеством драгоценных камней, что я не могу и сосчитать, сверкают на солнце. Толстое ожерелье, сделанное из драгоценных ключей, висит у нее на шее. Как только она делает шаг вперед, чтобы занять свое место рядом со своим отцом, несколько людей поднимают свои веера, чтобы прикрыть свои глаза.

− Пожалуйста, принцесса в маске! – мужчина рядом со мной держит костлявого маленького мальчика над головой. − Мой сын болен. Только посмотри на него, и он будет исцелен.

− Исцелен? – кричит изможденная женщина с тонкими, белыми волосами. – Принцесса никого не может исцелить. Она − только проклятье! Поднимите ваши веера! Защитите себя от Принцессы в маске!

Она держит свой веер перед лицом и продолжает поносить принцессу, пока не появляются два дворцовых стражника и оттаскивают ее прочь.

Я бросаю взгляд назад, в толпу. Я могу видеть Гордона, но он все еще не заметил меня. Я протискиваюсь вперед, пока не оказываюсь за несколькими «Детьми маски», которые выстроились всего в нескольких футах от ряда солдат.

Тишина опускается на толпу, как только король Феннрик поднимает руку.

– Граждане Галандрии! – говорит он, − большая честь для меня отпраздновать шестнадцатый день рождения принцессы Вилхамины с вами в нашей уважаемой столице, самом прославленном городе, Аллегрии! Всех вас, кто прошел много миль, я приветствую и благодарю, ибо это делает мне большую честь.

− Сегодня я пришел к вам с самыми радостными новостями. Многие месяцы вы слышали о надвигающейся войне с Киренией! Но я говорю вам сегодня, не бойтесь! Ибо я обеспечил мир для нашего Великого Королевства. Король Эзеро и я взяли на себя обязательство взаимовыгодного решения, чтобы избежать распространения боевых действий. Как символ нашей доброй воли, король Эзеро обещал своего сына, и я обещал свою дочь – вашу принцессу Вилхамину – священным узам брака. Теперь дом Эндевинов и дом Страсбургов, которые были не в ладах более века, будут связаны друг с другом на все времена!

Я оглядываюсь и вижу много шокированных лиц.

– Принцессе не следует выходить замуж за киренийскую собаку! − кричит женщина поблизости. Но большинство людей в толпе не слышат ее, так как тишина перерастает в «ура», заглушая короля. Мое внимание переходит от него к принцессе Вилхамине. Ее плечи дрожат, и я гадаю, рада ли она своей помолвке. Или любовь сегодня сурова к нам обеим?

Я все еще размышляю, когда слышу свистящий звук над моей головой, и что-то маленькое и красное застревает в плакате, висящем над королем Феннриком.

Но когда красная стрела выстреливает еще, дворцовая стража выстраивается перед королем, и я понимаю, что происходит.

− Это нападение! − кричит стражник.

Его крик сопровождается сотнями криков испуганных граждан, которые топчут друг друга, пытаясь убежать с переполненной площади. Не далеко от меня я слышу звук упавшей корзины и грохот яблок по мощеной мостовой. Дворцовая стража быстро образует стену и прикрывает Эндевинов, прижав их к земле. Охранник кричит, что им нужно отвести королевскую семью обратно в здание Суда.

Все больше стрел летит в сторону Эндевинов. Пока все паникуют вокруг меня, я будто примерзла к месту. Через щели между охранниками я вижу Принцессу в маске. Ее драгоценная маска висит криво, обнажая половину ее профиля. Инстинктивно, я поднимаю руку, чтобы прикрыть свои глаза, но останавливаюсь, когда мне кажется, что ее лицо, которого все так боятся в королевстве, напоминает мне…

− Элара!

Я слышу голос Гордона. Но когда я поворачиваюсь, я вижу Гюнтера из детского приюта. Его шаги решительны, пока он продвигаются ко мне. Страх, который сдерживал меня от бегства, должен быть, прояснил мой взгляд. Потому что, когда Гюнтер достает меч из-под плаща, я мельком вижу, что там униформа дворцовой стражи.

Стрела приземляется у моих ног. Я смотрю вниз на нее и тупо моргаю. Нападавшие целятся в меня?

− Элара, БЕРЕГИСЬ!

Боль взрывается в моей голове, и земля поднимается, чтобы встретить меня. Последняя вещь, что я вижу перед приближением тьмы – это бледное, рябое лицо Гюнтера, и его отчужденные карие глаза, смотрящие в мои собственные.

Глава 13

Вилха

− Поднимите их! Отведите королевскую семью обратно в здание Суда! – кричит стражник.

Стрелы падают, словно кроваво-красные капли дождя. Как и остальные члены моей семье, я прижата к земле стражниками. Их щиты подняты, надеясь отразить стрелы. Я застонала, чувствуя, как одна сторона моей лодыжки только что поцарапалась о каменные ступени.

− Не двигайся, − горячее дыхание Патрика рядом с моей шеей. В то время, когда выстрелила вторая стрела, он был с моей стороны и прикрыл меня своим щитом.

− Стрелы летят с часовой башни! Отправьте кого-нибудь туда!

Я чувствую незнакомое ощущение воздуха прямо на моем лице. В суматохе моя маска, должно быть, развязалась, и, кажется, никто не заметил. Я быстро поправляю ее. Через щели между стражниками я вижу людей, бегущих с площади Элеаноры. У подножия ступеней здания Суда несколько «Детей маски» и стражников лежат мертвые. Недалеко стражник бьет мальчика с грязными белыми волосами. Поблизости лежит крестьянская девушка, которая, кажется, потеряла сознание.

− Вилха, − говорит Патрик, − ты должна встать. Мы движемся обратно в здание Суда.

Он помогает мне встать на ноги, и я вздрагиваю. Боль в моей лодыжке, кажется, становится сильнее. Стрелы продолжают падать, как только стражники окружают меня, и мы стремительно движемся вверх по лестнице, прочь от криков толпы, в здание Суда.

Внутри несколько охранников склонились над моим отцом. Он лежит на земле, корчась в агонии. Кровь брызжет от стрелы, торчащей из его щеки.

− Кто-нибудь вызовете врача королю! − кричит лорд Ройс.

Два стражника умчались из комнаты, обратно вниз по коридору, ведущему к секретному проходу. Я опираюсь на Патрика, появляется головокружение, как только я смотрю на отца.

– С ним все будет хорошо? – спрашиваю я у стражников.

Патрик хватает меня за руки и проверяет на наличие ран.

– Я в порядке, − говорю я, отдергивая руку. – Помоги другим.

Два хранителя на земле. Один недвижим, а другой ползет на четвереньках, сплевывая кровь. Кровь, кажется, повсюду. С моей лодыжки алая река бежит на белый мраморный пол.

− Лорд Квинлан, − говорит Патрик, − С вами все хорошо? На ваших руках кровь.

Лорд Квинлан смотрит на свои руки, будто они принадлежат кому-то другому.

– Я не думаю, что это моя…

Его слова заглушает звук падающего на пол человека.

− Еще один хранитель поражен!

Боль в лодыжке растет. Я, должно быть, поцарапала ее сильно на каменных ступенях. Я иду, пошатываясь, в сторону Андрея, чтобы посмотреть, как он.

− С тобой все в порядке, Андрей?

Андрей бледнее, чем обычно, смотрит на меня своими ясными голубыми глазами.

– Если отец умрет сегодня, значит ли это, что я стану королем?

− Отец не умрет, − я протягиваю свою руку, но он обходит меня.

− Но если он умрет, − настаивает он, − это означает, что я стану королем. Так, Вилха?

− Да, Андрей, − говорю я тихо, − если отец умрет, ты будешь королем.

Андрей кивает:

− Отлично.

Я отворачиваюсь, подкатывает тошнота от будничного тона моего брата и мучительных стонов моего отца. Я слышу, как лорд Мерсендер и лорд Квинлан кричат друг на друга.

– Я думал, что твои люди проверили каждое здание на площади! − лорд Мерсендер бушует.

− Они проверили! Несколько раз! Никто бы не проник в часовую башню без их ведома.

− То есть, ты говоришь, что твои люди просто поприветствовали киренийских убийц в нашем городе с распростертыми объятиями?

− Мы не знаем, кто пускал эти стрелы!

− Разве? Какое другое королевство красит свои стрелы красным и хочет получить в свои руки богатство Галандрии?

− Это были не киренийцы! – лорд Квинлан кричит в ответ ему. – Ты знаешь, кто хотел смерти короля – и ты уверил нас, что о нем и его людях позаботятся! Если кто-то должен нести ответственность за это, это должен быть ты!

Лорд Квинлан бросается к моему отцу, который, кажется, приходит в сознание.

– Ваше Величество! Я клянусь, мы проверили часовую башню! Вы знаете, я защищаю Вас как своего брата. Мы выросли вместе!

− Лорд Мерсендер, лорд Квинлан, придержите язык! – лорд Ройс предостерегает их и смотрит на меня. – Вы расстраиваете принцессу.

Подходит Патрик:

– Принцесса, вы бледны. Давайте присядем. – Он дергает меня за руку, но я не двигаюсь с места. Мои глаза обращены к красной струйке на моей лодыжке.

− Принцесса? Вилха, − я чувствую, как Патрик трясет меня, − вы в порядке?

Как только Патрик поднимает подол моего платья, он кричит:

− Принцесса ранена!

Слова лорда Мерсендера доходят до меня.

Если он прав, если киренийцы стоят за покушением, тогда это значит, что Страсбурги, мои будущие родственники, только что пытались убить меня.

Глава 14

Элара

Странный лязгающий звук будит меня. Тьма встречает мои глаза, и моя голова пульсирует. Вспоминаю, как Гордон кричит мое имя, и красные стрелы летят на королевскую семью. Я была задета стрелой? Но, обследовав рукой затылок, понимаю, что это не так. Боль исходит от шишки на моей голове.

Огонь озаряет темное небо. Сначала я предполагаю, что лежу на площади Элеаноры, и что солнце садится. Или восходит? Тем не менее, мои глаза не приспособились к окружающей темноте, и земля подо мной кажется мягкой, как сено. Когда я делаю глубокий вдох, и мои легкие наполняются воздухом, одновременно сырым и затхлым, понимаю, что я в закрытом помещении. Но как я попала сюда? И где моя сумка?

Я поворачиваюсь – и сразу падаю на пол. Я сажусь, и в голове начинает стучать. Паника поднимается в груди.

– Гордон? Гордон ты здесь?

− Ты не должна кричать. – Слабый, хриплый голос вторит позади меня. – Они лишь сильней тебя ударят.

− Кто там? Где я? − говорю я, но тьма поглощает мои слова.

− Мы там, где все началось, − отвечает голос. – И там же все и закончится.

− Что? – я неуверенно встаю и двигаюсь на голос.

– Где мы? – говорю я еще раз. Я смотрю на слабое оранжевое свечение и понимаю, что это не солнце, а последние мерцающие угли догорающего настенного факела. Я делаю еще несколько шагов, и холодный металл касается моей руки. Решетка. Меня держат в клетке?

На площади Элеаноры я помню, как закричали стражники. Я помню, как Гордон кричит мне, чтобы я была осторожнее. Но было что-то еще, не так ли? Прежде чем мир потемнел, я что-то увидела. Что это было?

В тусклом свете факелов, я вижу, что кто-то ютится в соседней клетке. И когда мои глаза привыкают, я понимаю, что знаю его.

− Мистер Траверс?

Он прислонился к решетке и его одежда порвана. Я приседаю, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Его щеки, когда– то полные, сейчас впали. Засохшие корки крови покрывают его лицо и руки, и фиолетовые синяки залегли под его остекленевшие глаза.

– Ты призрак? – шепчет он.

− Это я, Мистер Траверс. Элара. – я слегка трясу его и затем трогаю его лоб. Он горит.

− Элара? – говорит он задумчиво. – Лорд Финли не был уверен, где она, но мы знали, если присмотрим за ним, мы в конечном итоге выясним, где он спрятал ее. – Его веки дрожат.

− Какой лорд? О чем вы говорите? – его слова не имели смысла. Если нас держат в клетках, мы в тюрьме в Аллегрии, несмотря на то, что охранник сказал мне раньше, что мистера Траверса здесь не было. Но почему я здесь?

− Я подвел ее, − говорит он и начинает плакать. – Стража пришла за мной. Приказ был подписан. Они сохраняли меня живым так долго, чтобы я сказал им, где остальные. И к моему вечному стыду, я сказал им.

Он плачет сильнее.

Лязг металла и звон ключей, а затем грубый смех заставляют меня подпрыгнуть. Мерцающий свет факелов появляется вдали. Возможно, это мой последний шанс, чтобы поговорить с ним.

− Мистер Траверс, послушайте меня! – кричу я, пока он плачет навзрыд. – Вы не подвели меня. Я здесь. Вы нашли меня, помните? Вы сказали, что знали мою маму. Кто она была?

Звон становится все громче. Это отрезвляет мистера Траверса. Он перестает плакать, и его глаза проясняются.

– Элара? – Он смотрит в сторону светящихся факелов и хватает меня за руку. – Чтобы ты не делала, не верь хранителям.

− Я не понимаю. Что вы…

Дверь в клетке мистера Траверса открывается, и два стражника входят и хватают его. Прежде чем они уводят его прочь, он кричит:

− Не доверяй хранителям! Королевский секрет отравил их!

Глава 15

Вилха

Я сижу у кровати моего отца и надеюсь, что он очнется. Лицо у него бледное, дыхание затруднено. Стрела только задела мою лодыжку. Несмотря на то, что она сильно кровоточит, она уже стала заживать. Но мой отец не так удачлив. Его врач успешно удалил стрелу из щеки, но он все еще в бессознательном лихорадочном состоянии. Когда я внимательно прислушиваюсь, то могу услышать крики людей, которые раздаются эхом от дворцовых ворот; весь город ждет вестей о судьбе раненого короля.

Восемь «Детей маски», четыре дворцовых стражника и два хранителя погибли при покушении. Бал-маскарад был отменен. Сэр Рэйнхолд уже поклялся, что, несмотря на видимость, Кирения не имеет ничего общего с покушением, и что у них осталось намерение соблюсти мирный договор. Король Эзеро лично послал голубей с сообщением, подтверждающим обязательство по исполнению договора.

Пока я сижу и жду, совет консулов собирается на экстренное собрание, чтобы определить дальнейшие действия Галандрии, также как и мое будущее.

Я беру ослабевшую руку отца. Доктор сделал замечательную работу, но рана выглядит как воспаленный рубец. Всю оставшуюся жизнь, будет ли она длинной или короткой, мой отец будет носить рваный шрам на щеке.

Что он будет делать, когда очнется и увидит свое новое лицо? Посмеет ли король Феннрик Прекрасный появиться на публике? Или он тоже будет носить маску?

Раздается стук в дверь, и она открывается. Оставшиеся члены попечительского совета заходят в комнату.

− Совет принял решение? – спрашиваю я.

− Да, − отвечает лорд Ройс.

Мне не нужно долго слушать его, это формальности. Я вижу кипящую злость в выражении лиц лорда Мерсендера и лорда Квинлана, и по тому, как другие члены совета смотрят куда угодно, только не мне в глаза, я уже знаю ответ.

−…совет склонен полагать, что покушение было совершенно людьми, все еще верными лорду Финли, не киренийцами, а значит, мы будем соблюдать мирный договор, − закончил лорд Ройс.