Текст книги "Принцесса в опаловой маске (ЛП)"

Автор книги: Дженни Лундквитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Я киваю. Никто не говорил непосредственно со мной о лорде Финли, бывшим Хранителем моего отца, но я слышала шепот служащих о его предательстве. Многие из них присутствовали при его казни.

− Люди лорда Финли не организованы и глупы, − замечает лорд Мерсендер. – Я не сомневаюсь, что киренийцы стоят за атакой.

− Ваше мнение по этому поводу уже прозвучало, и мы отвергли его, − лорд Ройс смотрит бесстрастно на лорда Мерсендера. – Простите меня, но никто в этой комнате не верит, что вы можете быть объективным, когда речь заходит о принцессе.

Лорд Мерсендер смотрит на него, но ничего не говорит.

Я не выражаю хранителям протеста, никаких признаков, что в решении послать меня в Кирению чувствуется, будто они только что подписали приказ для моей казни. Вместо этого я киваю и выражаю им свою благодарность за быстрое принятие решения.

Один за другим, Хранители, кланяясь, выходят из комнаты, а я пытаюсь унять свои трясущиеся руки.

Позади меня кто-то прочищает горло. Я поворачиваюсь и вижу, что лорд Мерсендер, лорд Квинлан и лорд Ройс остались в комнате. Лорд Мерсендер пододвигает стул и садится рядом со мной.

– Они дураки, − говорит он, бросая яростный взгляд на лорда Ройса. – Запомните мои слова, если мы пошлем ее в Кирению, из этого выйдет только предательство и потеря.

− Сам король подтвердил помолвку, − говорит лорд Квинлан. – Я бы не хотел ничего больше, чем объявить войну Кирении, но мы должны двигаться вперед.

Он поворачивается ко мне.

– Совет приказал мне следить за мерами безопасности, пока Вы направляетесь в Кирению, и у меня есть план, как гарантировать Вашу безопасность.

Я смотрю на лорда Мерсендера. Судя по его угрюмому виду, неважно, в чем заключается план, но он не одобряет его.

− Что это? − спрашиваю я.

При этом лорд Квинлан смотрит на лорда Мерсендера.

− Оставьте нас, − говорит стоящим у кровати моего отца стражникам лорд Мерсендер.

После того, как лорд Ройс закрыл дверь за ними, лорд Мерсендер продолжил:

− План известен только лорду Квинлану, мне и лорду Ройсу, − начинает он осторожно.

– Это не то, что должно быть известно всем остальным или другим хранителям, − он останавливается, прежде чем добавить, − ты когда-нибудь думала, почему тебя заставляли носить маску?

− Конечно, − отвечаю я, пораженная сменой темы. – Я помню, что спрашивала Вас об этом в детстве много раз.

− Ты больше не ребенок, Вилха. – Взгляд, которым он одаривает меня, как будто является приглашением, которое всегда оттягивали.

Я шепчу слова и в моем голосе вопрос:

− Почему меня заставляли носить маску?

В ответ он смотрит на лорда Ройса и лорда Квинлана. Лорд Ройс говорит:

− Время пришло.

Лорд Мерсендер кивает и поворачивается ко мне.

– Давным-давно, мы трое – а также лорд Финли − приняли трудное решение. То, что мы скрыли от других хранителей. На самом деле, мы скрыли его от всего мира. – Он делает паузу, взглянув еще раз на моего отца.

И тогда лорд Мерсендер начинает рассказывать мне сказку, такую невероятную, что я не сомневаюсь, что это правда.

Глава 16

Элара

Что за королевский секрет?

Я провожу дни в темноте. Я больше никогда не видела мистера Траверса. Я осталась одна, размышляя над его словами.

Мои дни проходят в туманной рутине. Утром (или то, что я принимаю за утро) появляется охранник и приносит мне миску бульона с привкусом лука. Несколько часов спустя мне дают черствый хлеб и небольшой кусок заплесневелого сыра.

Страх, что меня заберут туда, куда увели мистера Траверса, исчез через несколько дней и сменился другими проблемами. Маленькие создания бегают вокруг меня и кусают за ноги. Блохи, кажется, в восторге от моей крови. В клетке невообразимый холод и сильный, мучительный голод.

Сначала я говорю себе, что это еще ничего. В поместье Огденов тоже встречались мыши и блохи. И я знаю, каково быть голодной. Но охранники стали придерживать воду, а затем и еду. Мое горло горит, и я не всегда уверена, в сознании я или сплю. Мне часто видится миссис Огден, которая шепчет: «Никчемная…Ненужная…Непривлекательная…»

На второй или третьей неделе моего пребывания здесь в клетку заходит охранник, принеся с собой факел. Я чувствую его грязное дыхание на моем лице:

– Кое-кто хочет поговорить с тобой.

Грубые руки смыкаются вокруг меня. Мешок, от которого пахнет зерном, одевают на мою голову, и все снова во тьме. Стражник толкает меня в спину, пока мы идем, и я втягиваю, задыхаясь, зерновой воздух. Толчок пронзает мой бок, и все что я хочу сделать − это сесть.

Мы продолжаем идти, как кажется, милю, и воздух вокруг меня начинает меняться. Он более легкий и менее сырой. Я слышу скрип двери, которая открывается и потом закрывается. Стражник толкает меня вперед и говорит:

− Как Вы просили.

Низкий голос отвечает:

− Спасибо, Вольфрам. Ты можешь идти. – Вольфрам бормочет, и дверь снова закрывается. Я слышу мягкую поступь.

Мешок резко сдергивают, и солнечный свет обжигает мне глаза. Я слышу резкий вздохи вокруг меня, но я ничего не вижу. Слезы текут по моим щекам, и я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза.

− Дайте ей время, − говорит голос.

Когда мои глаза начинают привыкать, я вижу, что нахожусь в круглой комнате. Свет заходящего солнца проникает через высокие окна, и большая хрустальная люстра с несколькими зажженными свечами свисает с потолка. В стены врезаны десять мраморных тронов с плюшевыми пастельными подушками. Три трона заняты, и как только мой взгляд фокусируется, я слегка оторопеваю, так как узнаю одного из сидящих.

− Мистер Блэквилль? – мой голос сухой и хриплый от нехватки воды.

Мужчины игнорируют меня. Два, которых я не знаю, смотрят на меня с некоторым опасением.

Я смотрю на мистера Блэквилля.

– Что происходит?

− Лорд Мерсендер, − говорит один из незнакомцев. Он лысый, с суровыми глазами и на нем несколько колец и ожерелий. – Представь нас.

Мистер Блэквилль бросает мрачный взгляд на лысого мужчину, и я качаю головой в замешательстве. Как он только что назвал его?

− Я не знал, что принимаю приказы от тебя, лорд Квинлан, − говорит мистер Блэквилль.

Лысый мужчина – лорд Квинлан – краснеет и щурит глаза.

– Представь нас, пожалуйста, − говорит он.

− Может, мы должны сначала рассказать девочке, где она сейчас находится, − говорит третий мужчина раздраженно. У него круглая грудь и густые, седые волосы и такая же седая толстая борода. Он выглядит менее изысканным, чем два других. Его лицо грубое, загорелое и рифленое, как выцветшая древесина. Он смотрит на меня бесстрастными голубыми глазами.

− Действительно, вы правы, лорд Ройс, − говорит лорд Квинлан.

Он поворачивается, чтобы обратиться ко мне:

− Ты комнате Хранителей в опаловом дворце.

Впервые меня осенило, что все три мужчины одеты в толстые изумрудно-зеленые мантии. Я помню, что хранители были одеты в них на площади Элеаноры. Мой живот сжимается, как только я вспоминаю лихорадочные слова мистера Траверса.

− Что Вам нужно от меня? – бормочу я, переводя взгляд от лорда Квинлана к мистеру Блэквиллю. – Почему я здесь?

− Ты здесь, потому что, в каком-то смысле, ты принадлежишь этому месту, − говорит мистер Блэквилль. – Ты не сирота, как ты привыкла верить, а я не мистер Блэквилль и не работаю в приюте. Я лорд Мерсендер, Хранитель опаловых шахт, − он останавливается. – И ты, проще говоря, дочь короля Феннрика.

Три хранителя смотрят на меня, а я смотрю на них, недвижимая. Я не знаю, в какую игру играют эти люди, но я им не верю.

− Вы сошли с ума, − говорю я.

− Я? – говорит мистер Блэквилль − лорд Мерсендер. – Ты когда-нибудь задумывалась, почему королевский приют платил за твое содержание все эти годы? Ты действительно думаешь, что такое предлагают каждому ребенку-сироте в Галандрии? Ты хоть представляешь, как сложно найти семью, отчаявшуюся настолько, чтобы принять тебя и деньги, и быть слишком глупыми, чтобы задавать вопросы?

Его слова вводят меня в ступор, и чернота ползет по краям моего зрения. Все кажется, исчезает, за исключением мистера Блэквилля, сидящего на мраморном троне и облаченного в мантию Хранителя.

Не верь хранителям. Секрет короля отравил их.

− Так не может быть, − говорю я. – Я помню свою мать. Она была из деревни с рыжими волосами. Она пела мне…

− То, что ты помнишь, − вставляет он, − это кормилица, которую мы разместили с тобой, пока я искал тебе семью. Огденов.

Я сглатываю и открываю рот в протесте, но не издаю ни звука. Потому что в его словах есть смысл. Договоренность с Огденами необычная, не так ли? Почему я никогда не думала спросить об этом?

Я и есть королевский секрет?

Я дочь короля Феннрика, я стараюсь выкинуть слова из головы, но не получалось. И я не могла вспомнить каждое злое слово, которое миссис Огден говорила о моей маме, все грязные прозвища, которыми она ее называла. Была ли моя мама такой женщиной? Женщина, которая думала, что ее жизнь изменится к лучшему, когда она попалась на глаза королю, чтобы только быть отвергнутой позже, когда она исполнила свою роль?

Но почему мне не позволили остаться с ней? Почему кормилица? Почему казна не могла заплатить моей собственной матери, чтобы заботиться обо мне где-то в неизвестности? Было ли это потому, что она знала, что постыдный секрет короля считался угрозой? Жива ли она сейчас?

− Вы убили ее? – спрашиваю я, слегка раскачиваясь.

− Боюсь, тебе нужно быть более конкретной, − говорит лорд Мерсендер.

− Мою мать. После того, как она родила меня, вы ее убили? Потому что вы боялись, что в один прекрасный день она объявит, что ее дочь − внебрачный ребенок короля Феннрика Прекрасного?

Хранители переглянулись, недоумевая.

– Ты не поняла, − ответил лорд Квинлан. – Твоя мать была королевой Астрид. Чистая королевская кровь течет в твоих венах.

Я готова спорить. Если я принцесса, почему меня отдали Огденам? Почему я не росла в опаловом дворце?

Прежде чем я могу спросить это, лорд Мерсендер встает и стучит в дверь позади него.

– Ты можешь войти.

Дверь открывается, и золотая статуя входит в комнату.

Глава 17

Вилха

Хранители кланяются, когда я вхожу в комнату. Девушка в конце комнаты продолжает стоять. Я читаю смятение в ее глазах и понимаю, что они не сказали ей. Доброта лорда Мерсендера, который рассказал мне пару недель назад, и дал мне время понять и принять это (в той мере, в которой возможно), не распространилась на нее.

Девушка переводит взгляд с меня на Хранителей. Она грязная, и ее волосы спутаны. Глубокие фиолетовые тени залегли под глазами и укусы блох покрывают ее руки. Она сплошь покрыта грязью, и почти трудно поверить, что она та, за кого они ее принимают. Почти, но не совсем.

− Ваше Величество, − говорит лорд Мерсендер, кланяясь снова. – Вы можете продолжить.

Всю свою жизнь я ждала этого приглашения. Все эти ночи, когда я смотрела в зеркало, я ждала день, когда я смогу сделать эту маленькую вещь, и точно знать, без тени сомнения, что никому не наврежу.

Я дотягиваюсь до затылка и развязываю маску. Трясущимися руками я снимаю ее.

Слышится несколько резких выдохов, и лицо девушки белеет.

Лорд Мерсендер представляет нас. Он говорит слова. Он дает ей объяснения, которых она не ожидала, но те, что я ждала всю свою жизнь.

Лицо девушки передергивает от отвращения. Ее отказ резок, как стрела.

И на несколько кратких секунд, я хочу надеть маску обратно.

Глава 18

Вилха

Я смотрю на свое собственное лицо. Ну не совсем. Девушка, стоящая передо мной, имеет все мои черты, но с небольшим отличием. Ее кожа напоминает мне сливки и розы. Она держит себя по-другому. Как будто ее плечи и талия привязаны к невидимому столбу, заставляя ее стоять прямо. На ней золотое платье, и ее ожерелье из ключей издает мелодичный звук, как только она шагает вперед. И в руках она держит драгоценную маску, которую она только что сняла.

Хранители, за исключением лорда Мерсендера, смотрят на нас с трепетом.

− Так похожи, − бормочет лорд Квинлан. – Столько лет я думал…

− За шестнадцать лет мы все задавались вопросом, − ответил лорд Ройс.

− Элара, позвольте представить принцессу Вилхамину Эндевин. – Лорд Мерсендер остановился и добавил. − Ваша сестра-близнец.

− Это нево…, − начинаю я, но останавливаюсь, как только память, наконец, возвращается. На площади Элеаноры, прямо перед тем, как потерять сознание, я видела, как маска принцессы Вилхамины развязалась. И мне показалось, что ее лицо напоминает мне другое.

Мое собственное.

Я не могу оторвать глаз от нее. Наш рост, наши зеленые глаза, наши каштановые волос − мы идентичны. Но эта девушка, эта другая я, дрожит. Как будто наши взгляды слишком тяжелы, чтобы их вынести.

Лорд Квинлан говорит мне:

− За тобой стоит стул.

Принцессе Вилхамине он говорит:

− Не могли бы Вы также сесть, Ваше Величество.

Принцесса Вилхамина быстро смотрит на лорда Мерсендера, который кивает, прежде чем она садится на мраморный трон напротив моего стула. Глядя на девушку с моим лицом на троне напротив, волоски на моей шее встают дыбом.

Лорд Квинлан прогуливается в середине комнаты с широкой улыбкой на лице. Он наворачивает круги, не торопясь, явно наслаждаясь моментом.

− С чего начать? − говорит он. − Когда выяснилось, что королева Астрид родила близнецов, король вызвал четырех хранителей: меня, лорда Мерсендера, лорда Ройса и еще одного, чтобы засвидетельствовать это событие. Когда мы пришли, король был почти безумным от горя. В последний раз близнецы родились у правящих монархов Галандрии век назад, Рован и Эйслин Эндевин. В то время нужно было просто предложить, что править будет старший из близнецов, что линия преемственности будет продолжаться мирно. Никто не мог предвидеть, что Эйслин Эндевин – великий предатель – станет жестокой женщиной. Жестокой настолько, чтобы предать свою собственную сестру и разделить наше королевство, тем самым исполняя легенду о расколотых опалах.

− Но в этот раз у короля было преимущество − создать историю своей собственной семьи. В те дни в Галандрии было много волнений. Многие опасались, что возможна революция, также как и сейчас. И еще одна пара близнецов могла рассматриваться как еще одно предзнаменование. Очередной раскол великого и славного королевства двумя наследниками на две ветви правления.

− Король испугался, и трое из нас согласились, что, если будет объявлено о рождении близнецов, немедленно разовьются фракции, поддерживая одну девочку больше, чем другую; результатом чего в один прекрасный день станет гражданская война. И было принято решение: в тот день был рожден только один ребенок. Только одна признанная принцесса Галандрии. И если королева сможет зачать еще одного ребенка, принцессу уберут из наследников. И ни один из близнецов не будет знать о существовании другого, и ни один из них не будет править; так было решено, чтобы королевство было в безопасности.

Я сижу молча, пока лорд Квинлан объясняет, как акушерка была выслана за границу, и как одна из сестер – я – была вывезена из замка, чтобы вырасти анонимно у кормилицы, пока они смогли бы подыскать подходящий дом. Как лорд Мерсендер был назначен следить за ней и хранить в секрете ее местоположение.

− Минуточку, − перебиваю я, − как вы решили?

− Что решили?

− Как вы решили, какой из близнецов останется, а какого увезут? – Мне нужно услышать, что он ответит.

Глаза лорда Квинлана встречают мои.

– По рождению. Принцесса Вилхамина родилась на семь минут раньше, чем ты.

Я киваю. Когда мой отец смотрел на второго ребенка, он не видел его. Он не видел меня. Он видел вторую Эйслин Эндевин. Предательство за век до моего рождения украло мое будущее.

− И вы решили отдать меня анонимной семье, чтоб я была их прислугой? – я адресую свои слова мистеру Блэквиллю – лорду Мерсендеру.

Лорд Мерсендер смотрит на меня со своего мраморного трона:

− Это лучше, чем альтернативный вариант.

− Который?

− Изоляция, − говорит лорд Мерсендер и встает со своего трона. Он стоит в центре комнаты, лицом к лорду Квинлану, который смотрит на него с негодованием и выглядит несчастным, потому что кто-то украл его лавры.

− Мы не могли позволить тебе бродить по замку. И мы посчитали, когда ты станешь достаточно взрослой, перевезти тебя в удаленное место и сковать маску, чтобы скрыть твое лицо, − начал лорд Мерсендер.− Тем не менее, король считал, что такая маска создаст таинственность. А король и королева хотели иметь возможность знать их младшую дочь. Так было принято второе решение: Вилха будет носить маску. И если королева будет способна иметь еще одного ребенка, Вилху не только уберут из линии наследования, но она должна будет выйти замуж за иностранного жениха и отослана подальше. А тебя, в свою очередь, привезли в Опаловый дворец. И хотя король никогда не смог бы рассказать о твоем истинном происхождении, он бы устроил так, чтобы ты жила в Аллегрии. Так как никто не видел лицо принцессы, ты бы смогла безопасно жить в Аллегрии после того, как Вилхамина покинет королевство.

Я смотрю на принцессу Вилхамину. Ее лицо потеряло цвет. Этого она тоже не знала?

− Король стремился вернуть тебя, − продолжил лорд Мерсендер, − и поэтому Гюнтеру было велено убедиться, что ты благополучно добралась до Опалового дворца и….

− Вы называете удар по затылку безопасным? − резко говорю я.

− Нападение на площади Элеаноры заставило его так действовать, − нетерпеливо ответил лорд Мерсендер. – Следует заметить, что он переусердствовал.

Он повернулся к лорду Квинлану и лорду Ройсу.

– И с ним это обсудили.

Два хранителя отвечают ему кивком, но мой желудок сжимается. Что это значит, что с Гюнтером «это обсудили»? И как именно они планируют «обойтись» со мной?

− Зачем вы рассказываете мне это все сейчас? – спрашиваю я.

− Нападение на королевскую семью все изменило. И сейчас у нас есть предложение для тебя. Твоя сестра скоро отправится в Кирению, − лорд Мерсендер делает паузу и говорит, − нам нужно, чтобы ты была в качестве приманки по пути в Кирению.

− Приманки? – выдавливаю я ошеломленно.

Лорд Мерсендер кивает.

– Сэр Рейнхольд, посол Кирении, несколько раз встречался с принцессой Вилхаминой. Он вернулся в Коринф, столицу Кирении, и, несомненно, захочет поприветствовать принцессу после ее прибытия. Он сразу же признает самозванку, даже если она будет носить маску Вилхи. Но сестра-близнец, чьи волосы, телосложение и голос практически не отличаются, − это другое дело.

Я смотрю на него, пока он говорит, но не слышу его. Все, что я слышу, это то, что они верят, что Вилхамина, близнец, которому все было дано, может быть в опасности. И они сделают все, что в их силах, чтобы защитить ее.

Гнев, который бурлил в моем сердце, сейчас разливался по венам. Где были эти хранители, так озабоченные благополучием Вилхи, все эти годы, когда хозяйка оскорбляла меня? Где они были все эти ночи, когда мне приходилось отбиваться от пьяных мужчин из Глотка?

И если король Феннрик так стремился «вернуть меня» − как будто я не более, чем часть собственности, который можно присоединить или отрезать − то где он сейчас? Если я отсутствовала шестнадцать лет, не должен ли он встречать меня с распростертыми объятиями? Вместо этого меня бросили в клетку, лишив еды и воды. Они думали, что сморят меня голодом, и я буду подчиняться?

Я смотрю на принцессу Вилхамину, вжавшуюся в мраморный трон, и в голову приходит мысль. Когда открылась дверь, и она вошла в комнату, я не видела за ней охранников.

− Что ты скажешь? – спрашивает лорд Мерсендер, когда заканчивает свой рассказ. – Будешь ли ты защищать свою сестру?

Она мне не сестра, почти ляпнула я. Я не буду рисковать жизнью ради нее, этой бледной, избалованной копии меня. Но если я откажусь, что со мной станет? Хранители уже дали понять, что моя жизнь ничего не значит для них.

Нет, я не доверю им свою судьбу. У меня есть один шанс, и я должна использовать его.

Быстро, я глушу свой гнев, и заменяю его выражением усталой покорности. С таким большим изяществом, которое я могу изобразить, я встаю на ноги и делаю шаг вперед, к принцессе Вилхамине. Я поднимаю юбку, будто собираюсь присесть в реверансе…, а затем делаю рывок к двери.

К тому времени, как лорд Мерсендер зовет стражников, я уже за дверью. Коридор за дверью не узкий и пустынный, как я надеялась, а широкий и круглый с белыми каменными статуями, стоящими у задних стен. Несколько охранников слоняются недалеко, у них пораженные лица, когда я пролетаю мимо них.

− Лови ее! – слышится голос Вольфрама.

Мои движения порывисты, и дыхание сбилось. После многих дней в заточении мои мышцы испытывают спазмы. Но адреналин наполняет мои вены, и я двигаюсь вперед, убегая по коридору. Звук тяжелых шагов и звон металла преследуют меня. Если я и сомневалась в словах хранителей, сейчас я знаю, что они сказали правду. Белые прихожие с колоннами, хрустальные люстры, позолоченные стены и окна-арки − все это может быть только в Опаловом дворце.

Я завернула за угол и устремилась вниз по узкому коридору. Когда я заворачиваю за следующий угол, то попадаю в большой зал и понимаю, что бегу прямо на золотой трон.

Я замираю, когда несколько охранников, которые стояли перед высокой статуей, обнажают свои мечи и начинают бежать за мной. Неожиданно меня толкают сзади, и через секунду я лечу вперед. Я падаю на каменный пол с глухим звуком и стражник садиться на меня.

– Она у меня! – кричит Вольфрам.

– Убежишь так еще раз, и я пущу тебе кишки, как свинье, − говорит он мне.

Мои губы разбиваются о каменный пол, и я чувствую привкус крови во рту, пока охранник ставит меня на ноги. Когда я оглядываюсь, вижу, что стою перед статуей Элеаноры Великой. Она держит два больших, цветных опала в руках.

Круг охранников вокруг меня расступается для лорда Мерсендера; его темные глаза сверкают.

– Отведите ее обратно в клетку, − командует он. – И будьте с ней осторожны. У нее проблемы с головой и нездоровое помешательство принцессой Вилхаминой. Не обращайте внимания на ту ложь, которую она может сказать.

Глава 19

Вилха

Лорд Мерсендер возвращается в палату Хранителей и отпускает меня.

– Я хотел, чтобы ты подождала в своей комнате. Лорд Квинлан, Лорд Ройс и я должны поговорить наедине. – Он показал на мою маску. – И нам нужно, чтобы ты надела маску обратно.

Я подчиняюсь и завязываю маску на лице. Я выхожу из комнаты, но, как только дверь закрывается, я опускаюсь на землю. Лорд Мерсендер поведал мне только о существовании Элары. Он ничего не сказал о плане отца привезти ее в Аллегрию, как только я покину королевство. Я подношу трясущуюся руку к моей маске.

Все это время, мой отец считал годы до моего замужества, чтобы воссоединиться с моей сестрой? Думал ли он когда-нибудь, что совершает ошибку, отсылая меня и оставляя ее? Учитывая то, как быстро он намеревался отдать меня Киренийцам, я предполагаю, что он должен.

Я вспоминаю Ринну, женщину, которую я любила больше всего в детстве. Как только она увидела мое лицо, решил ли мой отец, что будет лучше − как с акушеркой до этого – отправить ее заграницу, чтобы однажды она не узнала Элару?

За дверью я слышу низкий гул голосов Хранителей. Несомненно, они ждут, что я подчинюсь приказу лорда Мерсендера и вернусь в комнату. Все эти годы Хранители и мой отец всегда требовали моего послушания, и я всегда подчинялась.

Но что, если на этот раз я не подчинюсь?

Я встаю и подхожу к идущей по коридору горничной.

– Ты знаешь, где я могу найти Патрика, дворцового стражника? Мне нужно поговорить с ним по поводу тренировок, − добавляю я на случай, если она скажет что-то Хранителям.

− Он обычно стоит на страже у западной башни в это время ночи, − отвечает она, и спешит прочь, оглядываясь с облегчением, что смогла так быстро уйти от меня.

Больше я никого не встречаю, пока спускаюсь по коридору и поднимаюсь по спиральной лестнице на башню. Когда я нахожу Патрика, он смотрит в окно. Какое-то время я молча изучаю его. Его лицо в тени, а челюсть сжата в тонкую линию, пока он смотрит, как солнце садится над королевством. Мой желудок сжимается. Я не видела его с момента нападения. Я передала ему послание, что не готова тренироваться из-за моей лодыжки. Но, по правде, я была слишком напугана встречей с ним.

− Так вот где ты проводишь ночи, − говорю я, когда подхожу к нему.

Патрик подпрыгивает и вытаскивает свой меч, но убирает его в ножны, когда видит меня.

– Что ты делаешь здесь?

− Я только что со встречи с Хранителями, и я подумала, хорошо бы… Я просто хотела увидеть тебя, − заканчиваю я, запинаясь.

− Встречи, на которой обсуждались планы по отправке тебя в страну будущего мужа? – холод в его голосе очевиден.

− Да, − отвечаю я, понимая, что не могу сказать ему всю правду. – Я должна была рассказать тебе об условиях мирного договора. Прости. Мне искренне жаль.

− И это все? Это твои извинения? – говорит он. – Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда услышал о твоей помолвке? Не кажется ли тебе, что было что-то, что я хотел услышать от тебя, Вилха, а не от твоего отца, словно я просто еще один стражник?

− Я знаю, я должна была сказать тебе, но я боялась, − отвечаю я, и в моем голосе слышно отчаяние. – Я не хотела, чтобы наше время заканчивалось. И оно не должно заканчиваться, не сейчас. Лорд Квинлан ищет стражников для поездки. Ты можешь вызваться добровольцем и …

− Добровольцем? – Патрик выглядит так, будто я ударила его. – Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя в страну мужа? Хочешь, чтобы я был свидетелем на твоей свадьбе? Хочешь, чтобы я остался настолько, чтобы увидеть, как ты родишь ему ребенка?

− Нет, я не это имела в виду! – я тянусь к его руке, но он отдергивает ее. – Я просто… Я хочу, чтобы все было иначе.

− Думаешь, я не хочу, чтобы все было иначе? – отвечает он, его зеленые глаза сверкают. – Мог бы я развязать твою маску и увидеть девушку, которую… – Он отворачивается и сжимает подоконник.

Я подхожу ближе к нему и делаю глубокий вдох.

– Ты можешь развязать мою маску. Если хочешь…

При этом он, кажется, забывает свой гнев и поворачивается, глядя на меня с удивлением.

– Это запрещено. Ты знаешь это.

− Никто не узнает. Сейчас мы одни, и я никому не скажу. Ни один из слухов не соответствует истине…

− Я никогда не верил слухам…

−…и я обещаю, я не причиню тебе вред. – Я кладу свою руку на его, и он напрягается. – Пожалуйста! Я должна поехать в Кирению. Никто из нас не может изменить это. Но перед тем как я уеду, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня.

Я беру его руку и кладу ее на маску.

– Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты увидел меня. Только раз, прежде чем мне придется тебя оставить.

Его рука движется вверх и путается в моих волосах. Я читаю желание в его глазах. Но через мгновение его лицо застывает, и он опускает руку.

– Только мужу позволено смотреть на тебя. Я не буду.

Он отворачивается и смотрит в окно. Когда он снова начинает говорить, его голос пустой.

– Я больше не могу тебя видеть. Если ты хочешь продолжить тренировки, я назначу кого-нибудь на оставшееся время, которое ты проведешь в Галандрии.

Я жду, надеясь, что он повернется и скажет, что передумал, и что он действительно хочет видеть меня. И когда он не делает этого, я стягиваю золотую ленту с волос и кладу ее рядом с ним на подоконник.

– Чтобы напоминало обо мне, − говорю я тихо. − Если тебе есть дело, то вот.

Перед тем, как спуститься по лестнице, я оглядываюсь на него в последний раз. Патрик продолжает смотреть на город. Лента рядом с ним колышется на ветру, будто ненужная и уже забытая.

Глава 20

Элара

Семь минут окончательно решили мою судьбу. Семь минут приговорили меня к жизни с Огденами. Семь минут отделили меня от жизни, которую я могла бы иметь. Жизнь, которая могла бы быть, если бы я родилась первой.

Я провела темную ночь в камере, пытаясь разобраться с моими мыслями. Казалось, что во мне всегда видели одноразовую дочь. Спрятана, потому что мое существование было большим неудобством. И теперь, когда они чувствуют, что их драгоценная Вилхамина в опасности, они видят во мне не более чем тело, которое примет удар на себя.

Утром меня разбудил звук открывающейся двери камеры, и Вольфрам толкнул в мою сторону миску.

− Завтрак, − он фыркает и уходит, захлопывая дверь за собой.

Я жадно чавкаю бульоном и говорю себе, что скоро он вернется с хлебом и сыром. Но проходит несколько часов, а никто не приходит. Я думаю, что последнее, что я ела, было несвежим и с плесенью. Яблочный пирог, который я торопливо проглотила по пути в тюрьму,… сколько дней назад это было?

В тот день на площади Элеаноры Гордон кричал, чтобы я была осторожна. Когда Гюнтер ударил меня и унес, пытался ли Гордон остановить его? Или он отвернулся, радуясь, что их с Сереной проблема – что делать с Эларой? − была решена?

Прошел, кажется почти целый день, когда Вольфрам, наконец, открыл мою камеру снова.

– Вставай, – говорит он.

Как и вчера, мне на голову надевают мешок и ведут через серию извилистых залов. Только в этот раз воздух, кажется, более густой и мрачный с каждым поворотом. Наконец-то, мы останавливаемся, и голос, который принадлежит лорду Мерсендеру, отпускает Вольфрама.

Мешок срывают с моей головы, и я инстинктивно поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза. Но в этом нет необходимости, потому что я в темной комнате, освещаемой только одной свечой, стоящей на деревянном столе. Лорд Мерсендер и лорд Квинлан сидят за богато накрытым столом.

− Пожалуйста, присоединяйся к нам, − говорит лорд Квинлан, попивая из золотого кубка, инкрустированного опалами. Он указывает на пустой стул.

Я смотрю то на лорда Квинлана, свет свечей отражается от украшений, которые он носит, то в темные глаза лорда Мерсендера.

– Где третий Хранитель?

− Лорд Ройс − покровитель торговли, и у него есть дела, которым нужно уделить внимание. − Лорд Мерсендер кивает в сторону свободного стула. − Садись.

Я делаю нетвердый шаг вперед. Моя голова плывет от запаха жареной баранины, и мой желудок урчит.

− Голодна? – спрашивает лорд Квинлан.

− Что это за место? − спрашиваю я, игнорируя его.

− Это место, где мы держим лиц, обвиненных в государственной измене, − отвечает лорд Мерсендер.

− Измена? Как это я обвинена в измене? – спрашиваю я, как только сажусь на пустой стул перед двумя Хранителями. Теперь я предатель, а так же сестра-близнец Принцессы в маске?

Лорд Мерсендер наполняет кубок и толкает его в мою сторону.

– Пей, − приказывает он. – Здесь ты в безопасности.

Я подозреваю, что я в самой большой опасности в жизни. Я бы не стала ставить на то, что ни один из них не решит отравить меня прямо здесь. Но если они и правда хотят отправить меня в Кирению, то они не станут вредить мне. Не сейчас, в любом случае. Не в тот момент, пока они нуждаются во мне.

Я делаю глоток вина. Оно горькое, и я практически выплевываю его. Было бы лучше, если бы они предложили мне воду.