Текст книги "Все ради любви"
Автор книги: Дженел Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Значит, одно дело почти улажено.
– Да, но осталось еще два: с футболом и с тобой.
– Я не думала, что со мной еще остаются проблемы, требующие решения, – улыбнулась она.
– До тех пор, пока я не надену тебе на палец кольцо и ты не поселишься в моем… в нашем доме, я не успокоюсь окончательно. Может быть, ты станешь более покладистой, если твое новое жилище будет отчасти похоже на прежнее – все наши идеи и мастерство Скотта должны облегчить достижение этой цели, – сказал он, показывая на свои камеры.
Рэчел засмеялась.
– Я не требую, чтобы ты переделывал свой дом в угоду мне.
– А почему бы и нет? Кое-что у тебя здесь устроено превосходно. Я знаю, что женщины любят просторные гардеробные, уютные спальни и ванные, им нравится, чтобы в доме было красиво и удобно.
– С тобой мне везде будет уютно и удобно.
– Даже в длинном сарае на ранчо где нет ванны?
– Ну, до этого дело, я думаю, не дойдет, – сказала она, ухмыляясь.
– После разговора с Эвелин у тебя просто безоблачное настроение. Я рад, что она так отнеслась к нашей новости; еще один груз упал с моих плеч. С одной дочерью улажено, теперь остается уладить с другой.
– С Карен будет так же, не волнуйся. Надеюсь, с твоей семьей тоже.
– Конечно, – сказал он без колебания. – Я нюнил им сегодня утром, и они сгорают от нетерпения видеть тебя. И мои друзья тоже. Тебе наверняка понравятся Перри, Вэнс и Райан: они замечательные парни. Я также позвонил Биллу и рассказал ему обо всем, что смог выяснить. Я отправил ему срочной почтой свой доклад, брошюры, карты, видеозаписи и фото – он получит их в понедельник и сможет решить, годится ли нам это место. Если до моего отъезда ему понадобится уточнить что-нибудь еще, он позвонит вечером в понедельник, и мы за вторник управимся. Билл просил поблагодарить тебя за помощь. – Он притянул ее к себе и поцеловал.
Рэчел отложила полотенце, поставила утюг, обняла его и приготовилась ответить на поцелуи и возбуждающие ласки.
– Он именно таким образом просил выразить свою признательность?
– Он не сказал, каким, так что я напряг воображение. – Последовало еще несколько более пылких поцелуев, и Квентин пробормотал:
– Жаль, что в среду мне надо уезжать.
– Мне тоже. Что же, надо полностью использовать оставшиеся четыре дня.
– И как же ты предполагаешь это сделать? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
– Для начала вот так, – промурлыкала она и принялась раздевать его.
Взгляд Квентина смягчился и заблестел, когда Рэчел сосредоточила усилия своих рук и губ на его теле. Не прошло и пятнадцати минут, как все его большое тело горело огнем наслаждения.
– Сегодня замечательный день, и голова у меня кружится, – пробормотал он. – Ну, теперь твоя очередь. – Он раздел ее, уложил на высокий стол, и его ловкие пальцы и дерзкий язык довели ее до полного экстаза за рекордно короткое время.
Рэчел извивалась и стонала, а Квентин, подведя к краю блаженства, на некоторое время задержал ее в этом сладостном состоянии, а потом помог перейти через заманчивую грань. Он продолжал ласкать ее, пока не утихли последние любовные спазмы, и она не растянулась на твердой поверхности в состоянии блаженной истомы и удовлетворения. Потом села и обняла его, не смущаясь своей наготы.
– Ты сон наяву, Квентин Ролс.
– Ты тоже, Рэчел Гейнс, хотя я люблю тебя в реальности. Я никогда в жизни не был так спокоен и счастлив и за это должен благодарить тебя. Мне даже кажется, что если я уйду в отставку, то рядом с тобой это станет настоящим блаженством. Ты не возражаешь, если я еще как-нибудь помогу тебе со стиркой?
Рэчел пригладила его темные волосы.
– Без твоей помощи это занятие покажется мне скучным и тоскливым.
Он целовал ее грудь, Рэчел томно вздыхала, снова потихоньку возбуждаясь.
– Нам пора принять холодный душ и одеться, а то Куперы и Бримсфорды начнут удивляться, куда это мы запропастились.
– Ах да, обед в клубе, а потом кино с твоими друзьями!
– Они тебе нравятся?
– Да, обе пары. У тебя хорошие друзья и отличный вкус.
– Я люблю то, что хорошо пахнет, – сказала она, целуя его в губы.
– И я тоже, прежде всего тебя. Вставай, давай собираться, а то опоздаем. Вид у тебя уж очень соблазнительный.
– И у тебя. Ладно, пора, дело не ждет.
Квентин подъехал к дому Рэчел без пятнадцати двенадцать и проводил ее до дверей.
– Теперь я еще лучше понимаю, почему ты любишь Куперов и Бримсфордов и почему тебе будет недоставать Бекки и Джен: все они очень милые люди. Мне было приятно с ними.
Она заметила его странное настроение.
– Зайдешь ненадолго?
– Уже поздно, а утром мы идем в церковь. Тебе нужно выспаться: не ради красоты, а чтобы отдохнуть. Если бы ты выглядела еще лучше, я не выдержал бы. Я гонял бы от тебя всех мужчин палкой, и пребольшой.
– Спасибо за комплимент, но у меня уже есть единственный мужчина, который мне нужен. Мы могли бы выпить по стаканчику вина и поговорить.
– Ты снова заманиваешь меня в свою шелковую сеть, женщина?
– А почему бы и нет, раз уж я знаю, как ты там себя ведешь?
– Завтра я буду с тобой весь день. А сейчас мне надо идти. Уже почти полночь.
– Ты боишься, что тебя увидят соседи? Не бойся.
– Надо быть осторожней, Рэчел: после моего отъезда тебе еще жить здесь несколько месяцев.
– Ты прав, это глупость и жадность.
– Надеюсь, ты завтра днем будешь именно такой.
– Постараюсь. Спокойной ночи, Квентин. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Спокойной ночи. Я приеду за тобой ровно в четверть одиннадцатого.
– Я буду ждать в полной готовности. Веди машину аккуратно и не забывай закрывать дверцы.
– Постараюсь. Теперь иди в дом и тоже запирай дверь.
Рэчел вошла в дом, улыбнулась и повернула ключ. Его что-то беспокоило, она чувствовала это и удивлялась, почему он ничего не сказал. Казалось, он уехал в спешке – даже не поцеловав ее на прощанье. Она сказала себе, что сама была неразумна и неосторожна, пожала плечами, пошла наверх и улеглась в постель. Ей очень хоте лось, чтоб сейчас он был рядом.
Квентин, отъезжая, озабоченно нахмурился. Он заметил, что машина, припаркованная немного дальше по улице, последовала за ним на безопасном расстоянии, стараясь остаться незамеченной. Он узнал эту машину и понял, что затаившимся водителем был Тодд Харди. Репортер позабыл что на его машине журналистский номер, дававший право беспрепятственного проезда. Квентин не хотел портить прекрасный вечер и не сказал Рэчел, что настырный репортер наблюдает за ними: это огорчило бы и встревожило ее. В понедельник он разберется с этим пройдохой.
В воскресенье, выйдя из церкви, Джанет в сопровождении мужа подошла к Рэчел и Квентину.
– Ты прекрасно выглядишь, Рэчел, сияешь, словно свечка.
– Спасибо, Джанет, очень мило с твоей стороны. (Я знаю, что ты хочешь отвлечь меня, заставить расслабиться, а потом всадишь нож в спину.)
Джанет обратила свое внимание и на Квентина.
– Странно, мистер Ролс, что я до сих пор вижу вас в городе. Должно быть, вы замечательно чувствуете себя в гостях у нашей Рэчел, раз задержались так надолго. У нее, верно, совсем не остается времени на все ее многочисленные проекты.
– Я стараюсь не занимать ее время, но Рэчел – человек добрый и щедрый, как вы, наверное, знаете. А как дела у вас, Клифф?
Прежде чем ее муж успел ответить, Джанет промурлыкала.
– Должно быть, у вас серьезные отношения, если вы уже второй раз приходите вместе в церковь. – Она засмеялась. – А потом его надо представить родителям. Ах, я забыла, они ведь уже умерли. Но я уверена, что тебе не терпится познакомить его со своими девочками. Кстати, как дела у Карен и Эвелин?
– Они обе здоровы и счастливы.
Неприятная женщина пристально разглядывала Рэчел и ее изящный бирюзовый костюм с черной кружевной отделкой и матовыми золотыми пуговицами.
– Рэчел прекрасно выглядит для женщины, у которой взрослые дочери и двое внуков, не так ли, мистер Ролс?
Квентин взглянул на свою спутницу и улыбнулся.
– Я уверен, что женщина в любом возрасте была бы рада так выглядеть. Думаю, что Рэчел часто по ошибке принимают за сестру ее собственных дочерей, а не за их мать.
– Очень жаль, что они далеко, и вы не можете взглянуть на них, чтобы проверить свое предположение.
– Я видел их фотографии. Девочкам повезло, у них прекрасная мать.
– Должно быть, вы проводите вместе много времени. Я права?
Рэчел замахала рукой и произнесла наигранно деловым тоном.
– Вот идет Джен. Мне надо кое-что спросить у нее касательно нашего плана строительства приюта для бездомных. Прошу прощения, Джанет, я должна поймать ее. Рада была видеть вас, Клифф.
Они поспешили отойти прежде, чем Джанет снова успела пристать с вопросами.
Последовали объятия, поцелуи в щечку, и, пока Квентин беседовал с Адамом, Рэчел шепотом рассказала подруге о неприятной встрече.
– Ну что за ведьма! Сегодняшняя проповедь явно не научила ее ничему. До чего же неприятно иметь с ней дело.
– Если бы Клифф не был моим банкиром, советчиком и хорошим приятелем, я бы послала ее к чертовой матери.
– Возможно, если дела так пойдут и дальше, тебе придется найти другого банкира.
– Я не могу: будет еще хуже. К тому же, Клифф очень хороший человек, и я постараюсь терпеть ее выходки так долго, как только смогу.
Решив переодеться в спортивную одежду, они заехали к Рэчел, потом к Квентину в гостиницу и, купив жареных цыплят, поехали на дамбу Кларкс Хилл на пикник и прогулку.
Когда вылазка закончилась, они незаметно проскользнули в номер Квентина, чтобы подальше от чужих недобрых глаз отдохнуть, поговорить и заняться любовью.
В понедельник днем Квентин приехал к Рэчел и рассказал ей, как в субботу вечером за ним шпионил Тодд. Он пригрозил настырному репортеру, что откажется дать ему интервью, если тот не оставит их в покое. Тодд, смущенный, разыгрывал из себя невинную овечку, но понял что Квентин разъярен не на шутку, и пообещал больше не шляться за ним, как тень.
Квентин не поверил этому проныре и постарался принять меры предосторожности, чтобы избегать его.
Он резко сменил тему.
– Что же ты сегодня делала, моя любовь? Спешно выполняла планы, от которых, по мнению Джанет, я тебя отвлекаю?
Рэчел засмеялась, чтобы снять напряжение, охватившее ее после сообщения о Тодде.
– Нет, я почти весь день писала. Когда ты спрашивал, собираюсь ли я чем-либо заняться, я не сказал тебе, что хочу стать писательницей. Я держала это в секрете. Может быть, мне следует написать роман с таинственным убийством, где и негодяйка-преступница, и жертва будут похожи на Джанет?
Квентин ухмыльнулся.
– Очень забавно и интересно.
Рэчел спросила, внимательно наблюдая за его реакцией:
– Ты не считаешь, что в моем возрасте и без профессиональной подготовки глупо писать книги?
– Вовсе нет, мысль прекрасная, и я уверен, что ты сумеешь это сделать. Роман о таинственном убийстве, написанный умной южанкой, может стать бестселлером. Один мой друг работает в большом издательстве. Он уже много лет охотится за мной, чтобы мы вместе написали историю моей жизни.
– А почему ты не хочешь?
– Я еще не так стар и немногого добился в жизни, чтобы из этого получилась интересная история. Честное слово, мне совсем не хочется выкладывать всю свою подноготную, а только такая книга с моим именем на обложке будет иметь успех. Я тем больше ценю свои секреты и спокойствие, чем труднее мне их сохранить.
– Множество парней были бы счастливы прочитать о герое футбола, который родился и вырос в маленьком городке и прославил его.
Квентин погладил ее по щеке.
– У меня есть идея получше: ты напишешь роман, а я дам его прочесть моему другу.
– А если роман ему не понравится, но из вежливости он промолчит?
– Нормальный человек никогда не смешивает дружеские отношения с работой. Если рукопись понадобится доработать, он тебе скажет. Если роман никуда не годится, он тоже будет честен. Но хорошую книгу он купит. Я могу только направить тебя к его дверям, а войти и остаться – твоя забота. Посмотри на меня, в тридцать восемь лет я все еще играю в футбол и собираюсь начать новую карьеру. Я уйду только тогда, когда меня заставят. Многие люди думают, что я глуп и слишком стар, но это меня не волнует. Если строить жизнь по указке других, можно упустить свое счастье.
– Тебе легко говорить. Большинство мужчин всегда могли делать и говорить все, что им нравится, на публике или между собой, и без особых последствий. Но, если женщина пытается вести себя так же свободно, на нее навесят ярлык агрессивной шлюхи, ее поведение будет считаться неподобающим и неженственным. Старый двойной стандарт все еще действует, хотя многие утверждают обратное. Женщины не могут позволить себе того, что позволительно для мужчин. Если мужчина совершает ошибку, его репутация страдает редко, но, если то же самое делает женщина, ее смешивают с грязью.
– Если ты не стоишь под светом прожекторов и за тобой не охотятся средства массовой информации. Меня позорили зато, что я дважды был неудачно женат, за встречи с женщинами, которых, с точки зрения публики, было слишком много. Мое имя связывали с каждой женщиной, с которой хоть раз видели. По большей части мне требовалось сопровождение в официальных случаях, но если послушать газетчиков, это были настоящие романы.
Рэчел не удержалась и спросила:
– Случалось ли так, что репортеры своими преследованиями разрушали многообещающие отношения? (Как делает Тодд.)
– Нет, и я буду осторожнее, чтобы они не лезли в наши дела.
– Мне, пожалуй, повезло, что я овдовела, а не развелась, потому что на разведенных часто смотрят косо. Я уже говорила тебе, что родители Дэниела не одобряли его выбора и так и не приняли меня в свою семью.
– А Дэниел ладил с родителями?
– По-всякому. Они слишком властные люди: всегда хотели, чтобы все шло в соответствии с их желаниями, но Дэниел умел настоять на своем. Я не дала им наследника рода Гейнсов по мужской линии, так что, с их точки зрения, была неудачной супругой. Не хочешь ли выпить стаканчик вина?
Квентин понял, что она не хочет говорить о своих неблагополучных беременностях, о смерти младенца и неприятных родственниках.
– Давай. На ранчо у тебя будет достаточно времени и спокойная обстановка, чтобы писать. Если хочешь, я закажу Скотту кабинет для тебя. Ты даже можешь написать историю моей жизни, тогда я буду уверен, что она правдива. А если ты выйдешь за меня, то включишь в книгу красивую любовную историю со счастливым концом.
– Ты прав. Может быть, мы сделаем это вместе.
Они взглянули друг другу в глаза и поняли, что сейчас им очень хочется сделать вместе что-то другое.
Пока Квентин раздевался у кровати, тело Рэчел пробудилось, жар охватил ее с головы до ног. Напряжение и нетерпение нахлынули на нее, начисто смыв все мысли, кроме мысли о нем и о том, что сейчас будет. Она застонала от предвкушения, когда он лег рядом и заключил ее в объятия – в это мгновение разразилась бурная гроза и начался ливень.
Когда много лет назад они был в тропиках, Квентину хотелось согреться в ее лучистой радости, пережить еще одно страстное приключение. С ней ему никогда не бывало скучно, а без нее он тосковал. Его дрожащие пальцы скользнули по ее плечам, он заключил в ладони ее грудь, его губы искали ее рот. Сначала он целовал ее нежно и медленно, потом торопливо и жадно.
Они с наслаждением словно пробовали друг друга на вкус. Его губы ласкали шелковистую кожу ее шеи, ее пальцы прокладывали путь вдоль его позвоночника. Он осторожно куснул ее плечо, поцеловал ямку у основания шеи, и путешествие продолжилось. Это было очень дерзкое путешествие, вдохновляющее Рэчел и несущее наслаждение. Квентин хорошо владел искусством любви. Она застонала, когда он сжал твердые холмы ее грудей и большими пальцами ласкал их вершины. Желание их росло, огонь страсти разгорался все сильнее, их руки и ноги сплетались, они наслаждались друг другом.
Вскоре его пальцы коснулись холмика, спрятанного в сердцевине ее женской сути. Она раздвинула бедра, приглашая смелого исследователя вторгнуться в эту область поглубже, и Квентин массировал горячий бутон до тех пор пока он не стал распускаться, словно цветок летом. Он довел ее до судорог нетерпения, охвативших и его.
Рэчел не слышала раскатов грома и не замечала блеска молний за окнами уютной комнаты. Сердце ее колотилось от волнения и страсти, голова кружилась, словно в лихорадке.
– Ты сводишь меня с ума, Квентин: возьми же меня!
Неодолимое желание, охватывающее ее, заставило его задрожать, и он вошел в нее, словно в сверкающий рай, на мгновение задохнувшись.
Рэчел восхищало все, что он делал с нею, для нее: каждый поцелуй, каждая ласка, каждое исполнение невысказанного обещания доставить ей наслаждение. Ее руки блуждали по его плечам она отвечала ритму его движений, словно качаясь на волнах прибоя. Ее соски трепетали под его губами и пальцами. Все в ней звенело и билось и она побуждала его не останавливаться.
В последний миг Квентин сдержал себя. Рэчел напряглась, глубоко вздохнула, выгнулась дугой, застонала, и он понял, что больше нет нужды контролировать себя. Через несколько минут он торопливо и радостно излил семя в ее горячее тело.
– Боже, как я люблю тебя, – сказал он осевшим голосом, тяжело дыша, и снова ринулся вперед.
Они уютно устроились в постели, их окружала темнота, нарушаемая лишь блеском молний и слабым отблеском ночного освещения в холле и ванной. Они целовались и ласкали друг друга, сонно вздыхая, расслабляясь и приходя в себя, полные удовлетворения.
– На улице буря, – пробормотал Квентин. – Почти такая же сильная, какая недавно бушевала здесь, у нас. По-моему, наша сексуальная жизнь никогда не будет скучной.
– Ее скоро вообще не будет: ты же в среду уезжаешь.
Квентин обнял ее и глубоко вдохнул.
– Не напоминай. Боже, как же я буду скучать без тебя!
– Может быть, Биллу Эффингаму понадобится, чтобы ты еще на некоторое время задержался здесь.
– Даже если и так, я не могу. В четверг я должен предъявить себя.
– Комиссия? – Она видела, что он боится сделать первый шаг к тому, чтобы узнать, как же определится его судьба.
– Вот именно. Если я ее не пройду, то не начну тренировок.
– Пройдешь, ты же в прекрасной форме. Твое тело и силы великолепны, мистер Ролс, я могу проголосовать «за».
Он усмехнулся.
– К сожалению, врач команды и тренер не прислушаются к твоему мнению.
– Я знаю, как тебе хочется сыграть в последнем сезоне.
– Мне просто кажется, что, если я не сыграю или сыграю плохо, это дело останется для меня незавершенным.
(Так же, как осталось незавершенным мое дело, когда я вроде бы обманула тебя? Ну, Рэчел, не сходи с ума, он уезжает не навсегда.)
– Ты сыграешь, Квентин, не волнуйся. (И вернешься ко мне.)
Глава 12
Во вторник днем Рэчел не пошла на собрание исторического общества, чтобы иметь возможность провести с Квентином все время, оставшееся до его отъезда.
Квентин пришел около десяти часов, по дороге заглянув в местный магазин спортивных товаров, чтобы купить футбольный мяч для аукциона в пользу библиотеки. В магазине он согласился подписать несколько коллекционерских карточек, два футбольных мяча и дать автографы бурно радующимся покупателям. Он не стал с ними долго разговаривать, потому что торопился к Рэчел.
Она поблагодарила его за доброту и щедрость. Квентин дал ей список имен и адресов нескольких спортивных звезд, его друзей, которые тоже могли прислать что-нибудь полезное, если она обратится к ним от его имени.
Почти весь день бушевало ненастье, и они разговаривали, строили планы, что-то жевали, и оба знали, что скоро, совсем скоро наступит расставание и им будет очень одиноко.
Убирая со стола, она сказала:
– Ты хороший человек, Квентин Ролс, я люблю тебя. Мне будет не хватать тебя.
– Только обещай, что не станешь верить газетенкам, ты же знаешь, сколько там вранья и глупостей. Я не собираюсь флиртовать с поклонницами «Ковбоев». Что бы ни говорили, как бы ни выглядели фотографии, сделанные тайком, я не собираюсь глядеть на сторону. И о тебе, Рэчел, болтать не буду, клянусь.
– Я знаю, Квентин, и я о тебе болтать не стану. Я… – Звонок телефона прервал ее. – Одну минуту. – Отложив посудное полотенце, она взяла трубку.
– Рэчел, это Джанет. Ты сегодня нездорова?
– Нет, почему ты так решила?
– Тебя не было на собрании общества, это на тебя непохоже.
– Спасибо за заботу, но у меня слишком много других дел.
– Поскольку тебя там не было, я решила позвонить и сказать, что я беспокоюсь о тебе, и некоторые наши добрые друзья тоже.
(Вы мне не «добрые друзья» и вовсе не беспокоитесь обо мне, и мы обе это знаем.)
– В самом деле? Из-за чего же? (Машина Квентина в гараже, тебя дома не было, так откуда же ты знаешь, что он здесь, а я готова спорить, что ты знаешь?)
– Я должна дать тебе один явно необходимый совет: тебе действительно не стоит вступать в такие серьезные отношения с этим… футболистом. Для истинной леди небезопасно и недостойно иметь с ним дело. Он может разбить твое сердце и испортить твою репутацию. По-моему, тебе следовало бы…
– Прости, Джанет, что перебиваю, но я занята. У меня гости, и я не могу долго разговаривать. Увидимся в четверг на собрании фонда и там поговорим. Пока. – Рэчел повесила трубку, хотя Джанет еще продолжала говорить, и раздраженно нахмурилась.
– Что случилось, дорогая? Что она сказала на сей раз?
Рэчел вкратце пересказала разговор и снова нахмурилась.
– Эта женщина – пронырливая, бесцеремонная дрянь, но не будем думать о ней сейчас, у нас осталось слишком мало времени. Если она явится сюда, мы не откроем дверь.
Квентин ухмыльнулся и потрепал ее по щеке.
– Я знаю, что нам нужно.
Рэчел прильнула к нему, обвила руками его шею и заглянула в его дерзкие глаза.
– Я знаю, что нужно мне: ты.
– Твою потребность легко удовлетворить. Надо только включить кондиционер на охлаждение, зажечь газовый камин, расстелить одеяло на полу в спальне, включить романтическую музыку, открыть бутылку шампанского, сбросить одежду и считать, что мы в уединенной хижине в горах в разгар зимы.
– Звучит соблазнительно, мистер Ролс. Но, может быть, сначала надо принять душ, чтобы быть безупречно чистым на всякий случай? – игриво спросила она, погладив внезапно поднявшийся выступ на его брюках.
Квентин хотел полностью овладеть Рэчел прежде, чем придет время уезжать. Он жаждал лечь рядом с ней, сжать ее в объятиях, быть в ней, слиться с ней сердцем, душой, телом. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал, а она прижалась к нему, словно испытывая тс же глубокие желания, что и он. Его чувства забурлили от ее близости, от ее пылкого ответа. Сегодня не существовало ничего и никого, кроме них самих. Он приник к ее рту, нежно покусывая мягкие губы, и ощутил, что она, как и он сам, трепещет от желания.
Рэчел не могла оторваться от его губ и вздрогнула, когда они скользнули по ее обнаженному плечу, между делом он снял с нее блузку. Горячие губы блуждали по ее шее и груди, а руки тем же путем двигались следом. Расстегнув бюстгальтер, он завладел ее грудью.
– Милый, ты довел меня почти до кипения. Если мы сейчас же не прекратим это, до душа нам уже не дойти.
– Тогда скорее, мой аппетит разгорается с каждой минутой.
– Иди первым, а я пока все приготовлю. Если мы снова отправимся в ванну вдвоем, нам нечего будет делать на одеяле перед камином.
– Давай скорее, – хрипло пробормотал он, отправляясь наверх.
Пока он мылся, Рэчел поставила бутылку с шампанским в ледяной брикет и вместе с двумя стаканами отнесла в спальню. Она включила кондиционер на полную мощность, чтобы охладить помещение, расстелила одеяло на полу перед камином и зажгла газ. Затем пустила на СД-плейере романтичную музыку, опустила жалюзи, задвинула шторы и зажгла свечи, чтобы создать нужное настроение. Во избежание неожиданного вторжения она поставила панель управления системой сигнализации у двери в спальню: увидев свет у парадной двери снаружи, неожиданный гость подумает, что ее нет дома. Автоответчик был включен, а дверь в кабинет закрыта, чтобы звонки не отвлекали их. Она отключила звонок ближайшего телефонного аппарата, разделась и отправилась в ванную, Квентин уже заканчивал мыться.
– Все готово для вашей победы, мистер Ролс, – сказала она, скользнув взглядом по его привлекательному, провоцирующе обнаженному телу. – Кроме меня, а я скоро буду. Наливай шампанское и успокойся.
– Что? – Он усмехнулся. – Как я могу, успокоиться, зная, что приготовлено для меня и для нас обоих сегодня днем?
– И на весь день. Надеюсь, ты сегодня в форме? – Забрав у него влажное полотенце, Рэчел вытерла его тело, опустилась на колени, чтобы смахнуть капли воды с его длинных ног, и, прежде чем подняться, запечатлела искушающие поцелуи на его твердеющем члене. Она бросила ему полотенце, приказав вытереть волосы прежде, чем он схватит простуду, и бросилась под ледяной душ, с веселым смехом ускользнув от потянувшихся к ней рук.
– Это нечестно: к чему такая несгибаемость?
– Потому что сейчас здесь есть не одна несгибаемая вещь, – ответила она, регулируя напор и температуру воды.
– Согнется, если тебя не будет рядом. Бог мой, я готов почти все время! Стоит тебе взглянуть на меня, и я уже совсем готов!
– Отлично. Фен на столе. Я сейчас.
Они помолчали, пока Квентин сушил и причесывал свои темные волосы, блуждая взглядом по ее соблазнительным формам, частично видимым через узорчатую панель стеклянной двери. Он не мог дождаться мига, когда они снова будут любить друг друга.
Растянувшись на мягком одеяле, он ждал ее. Было очень уютно: прохладный воздух, расслабляющий жар пламени камина… Наливая шампанское, Квентин уловил запах духов «Страсть», ее завершающий штрих. Рэчел закрыла дверь ванной, чтобы свет, проникавший через полукруглое окно над джакузи, не мешал им, вошла и села рядом.
Квентин улыбнулся и подал ей стакан с пузырящейся бледно-золотой жидкостью. Он стукнул своим стаканом об ее и произнес севшим от волнения голосом:
– За Рэчел Гейнс, женщину, которую я люблю, любил и желал двенадцать лет. Пусть к концу января она станет Рэчел Ролс.
– За Квентина Ролса, мужчину, которого я люблю, любила и желала двенадцать лет, за моего лучшего друга, за моего будущего мужа.
Их нежные взгляды не отрывались друг от друга над краями поднятых стаканов. Пузырьки щелкали у них под носом, свет камина и свечей танцевал на их лицах и обнаженных телах. Экзотическое благоухание ароматных свечей наполняло воздух, и мечтательные звуки музыки разливались вокруг. Снаружи доносились лишь шум ливня и время от времени раскаты грома; внутри слышались лишь слабый гул кондиционера и их дыхание, учащавшееся по мере того, как сладостное напряжение овладевало ими. Они молча допили шампанское, не сводя друг с друга глаз, возбуждались от пылких взглядов, полных предвкушения будущего наслаждения.
Он поставил пустой стакан на пол.
– Отравительница!
Она отставила свой.
– Это шампанское ударило тебе в голову.
– Нет, это ты, Рэчел. Я наслаждаюсь каждой минутой, когда бываю с тобой, и тоскую всегда, когда тебя нет рядом.
– То же самое происходит и со мной, Квентин. – Всем своим существом Рэчел чувствовала его, ощущала, как он порабощает ее, как напрягаются тугие мускулы, когда он тянется к ней. Этот мужчина покорил ее не только физически: он навсегда получил здесь власть над ее сердцем и душой. Долгие, глубокие и пылкие поцелуи еще больше распалили ее желание.
Губы Квентина приникли к точке на нежной шее, где бился пульс. Ощутив, как она возбуждена, он уложил ее на спину и принялся целовать ямки над ключицами, а потом перешел к впадинке между грудями. Едва касаясь, он проводил подбородком по выступающим холмам, прежде чем поочередно стиснуть губами соски, отчего Рэчел застонала в экстазе. Контраст между атласной кожей груди и твердыми сосками был разителен. Его пальцы двигались по знакомым равнинам и изгибам, прокладывая путь по гибкому телу любимой, лаская, дразня, возбуждая, стремясь вниз, туда, где начинались бедра. Темные завитки волос были неправдоподобно шелковистыми. Пальцы развели складки кожи, теплые и покорные его прикосновению. Он ласкал ее бережно и радостно.
– Боже, ты очаровательна. Каждый дюйм твоего тела – само совершенство. Я люблю тебя, я хочу тебя! Я никогда не смогу пресытиться тобой.
Его слова и действия заставляли Рэчел извиваться от мучительно-сладостного предвкушения. Он щекотал затвердевший бугорок среди складок кожи, а она целовала и гладила его повсюду, где только могли достать руки и губы. Ее ногти нежно царапали его спину, плечи, твердые ягодицы. Она была заряжена желанием и энергией. Жар страсти сжигал ее. Она предлагала ему себя без робости и стеснения, в лихорадочном самозабвении.
Они возбуждали друг друга множеством способов – сегодня ничто не казалось запретным или рискованным. Они не тратили времени зря, наполняясь восторгом, пока их руки и губы бродили по телу, исследуя каждую новую грань любовной игры.
Наконец, переполняемый желанием, Квентин медленно вошел в нее. С момента слияния их тел, они все время находились на грани высшего наслаждения. Он отступал и наступал снова и снова, погружаясь в кипящие глубины. Не прерывая контакта и не выпуская ее, он перекатился на спину и сел, держа ее на коленях.
Рэчел обхватила ногами его бедра и качалась взад и вперед, подчиняясь его фрикциям возбуждая самые чувствительные места.
– Я люблю тебя, Квентин, я люблю тебя… – Она прижалась к его плечу, и ее дыхание стало быстрым и хриплым. Она стонала, когда его губы скользили по ее шее, плечам, груди. Жар и напряжение росли в ней с каждым новым движением члена. С Квентином никогда не было скучно заниматься любовью: мысли не разлетались, интерес не угасал, тело не остывало. Мужчина в ее объятиях и сладостное слияние тел были слишком захватывающи для чувств, ума и тела, чтобы могло произойти что-нибудь подобное. Каждый раз был неповторим, великолепен, наполнял жизненной силой и давал самое полное удовлетворение.
– Я весь твой, Рэчел, – прошептал он между двумя прерывистыми вздохами, – мы никогда не расстанемся; Мы принадлежим друг другу.
– Да, любовь моя… – Она задыхалась от счастья.
Изогнувшись, их слившиеся тела опустились на одеяло, и теперь он оказался сверху, а Рэчел обхватила его ногами. Музыка любви эхом отдавалась в их жилах, сердца их пели. Они были так близки, что даже жар от камина или холодный воздух от кондиционера не могли проникнуть между их телами. Они словно грезили наяву, и чувства переполняли их. Когда все желания наконец исполнились, они уютно устроились в объятиях друг друга, наслаждаясь блаженным состоянием. В комнате было тепло, даже несмотря на кондиционер, но без него было бы совсем жарко. Их тела блестели от пота, вызванного жаром камина, избытком чувств и выпитым шампанским. Но им не хотелось прерывать замечательное времяпрепровождение, чтобы выключить газовый камин.
