Текст книги "Распутанный (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Мэри Энн ждала трагедии, даже смерти. Она готовилась к эмоциональному потрясению, независимо от того, что это будет – горе, угрызения совести, печаль или все вместе взятое. То, что она увидела, застигло ее врасплох, счастье и облегчение затопили ее.

Комната Эйдена была опрятной и чистой, на столе аккуратно лежали бумаги, а в воздухе ощущался изумительный запах роз и жимолости. Эйден лежал на кровати, зарывшись в покрывала. Он был бледнее обычного, под глазами темнели круги, черные волосы со светлыми корнями были в беспорядке и прилипли к коже головы. Его тело тряслось, но в остальном он казался целым и здоровым. Она прижала руку к своему глухо бьющемуся сердцу и широко улыбнулась.

И все же Виктория сидела рядом с ним, поглаживая его руку, слезы текли по ее лицу. К чему слезы? Он ведь жив.

– Не понимаю, что происходит, – произнесла Мэри Энн, сильнее прижимаясь к Райли.

– Он воняет Фэем. – Виктория задвигалась под покрывалами и обняла Эйдена всем телом. – Мой бедняжка, – проворковала она. – Ты холодный, как лед. Давай я согрею тебя.

Спящий или нет, должно быть, Эйден признал свою девушку, потому что повернулся к ней и крепко обнял за талию. Постепенно он перестал дрожать.

– А что плохого в том, чтобы пахнуть как Фэй? – спросила Мэри Энн. Все, что она чувствовала – это приятный запах роз и жимолости. Она глубоко, с наслаждением вдохнула, желая забрать флакончик таких духов домой.

На самом деле, когда она закрыла глаза, то увидела себя кружащейся на лугу, в зарослях роз, в радуге нежных ароматных лепестков. Тепло. Птицы поют. Пасмурное голубое небо, пышные белые облака. Эта картина умиротворяла ее, и желудок впервые за этот день полностью успокоился.

– Вонь не исчезнет полностью, поэтому наши люди ни за что не последуют за ним. Они взбунтуются, потребуют нового лидера. Но чтобы этого добиться, они убьют его. – Слезы снова потекли из глаз Виктории. – И, предполагается, что он выступит перед ними. Сегодня!

Последнее прозвучало зловеще.

– Это не самое худшее, – серьезно произнес Райли. – Я не рассказал вам, как он оказался в этом состоянии.

Веки Мэри Энн резко распахнулись, цвета и пятна исчезли. Так странно. На секунду она могла бы поклясться, что действительно была на том лугу.

Райли сказал что-то на языке, который Мэри Энн не знала, и Виктория побледнела.

– Для людей – мистер Томас, – закончил он по-английски.

– Кто? – спросила Мэри Энн. – И что ты сказал? До этого?

– Я назвал имя принца Фэй, который втянул Эйдена в Сказку, – сказал Райли. – Нельзя произнести имя фей человеческим языком, поэтому они используют сокращенные имена, пока находятся здесь. В общем, он дал клятву на крови, что уничтожит всех членов семьи Виктории из-за их участия в смерти его брата.

– Эйден теперь часть королевской семьи, – выдохнула Виктория.

– Как видишь, с ним все в порядке по большей части, но… был бой, – продолжил Райли. – Я проигрывал. Эйден вселился в тело принца, чтобы помочь мне убить его… чтобы победить.

Подождите. Ска…зка?

– Сказка – это…

– Измерение, которое сосуществует с нашим и изучает его. То есть, пока они там, они видят нас, а мы их – нет. Вот поэтому у них всех развился комплекс Бога, и они считают себя смотрителями и защитниками этого мира.

Другое измерение? Серьезно?

«Почему ты так удивлена?» Мэри Энн узнала, что всякое существо, о котором она думала, как о… ну, о сказочном, на самом деле тайно существовало. Или уже не так и тайно.

Виктория посмотрела на Райли с таким же серьезным выражением, каким был и его тон.

– Где принц сейчас?

– Все еще в Сказке. Эйден может пробуждать мертвых, а я не хотел, чтобы фейский зомби-принц гулял на свободе, поэтому я быстренько унес Эйдена сюда. Нужно много чего там почистить, и мне придется заняться этим до того, как кто-то из фей обнаружит останки… – Его взгляд метнулся к Мэри Энн. – Я имею в виду, мм, не берите в голову. Мне просто нужно уйти на несколько минут.

Она знала, что он боялся ее реакции на насильственную сторону его натуры, на вещи, которые он делал и еще сделает однажды. Еще она знала, что разразится война, если «останки» найдут. Куда большая, чем уже была.

Так что не о чем было говорить. Что бы ему ни было нужно сделать для выживания, она хотела, чтобы он это сделал. Она отпустила его.

– Тогда иди. Мы позаботимся об Эйдене, пока тебя нет.

Он стоял неподвижно, пока ждал ее ответа, теперь же расслабился.

– Спасибо.

После быстрого, жадного поцелуя, и сказанного шепотом «будь осторожна», Райли шагнул в каморку и вскоре исчез из виду. Послышался шорох падающей одежды, а затем… ничего. Нахмурившись, Мэри Энн подошла и заглянула внутрь. Он ушел. Исчез. Покачиваясь, она прошла к единственному стулу в комнате и плюхнулась на него. Ее ноги ощутили облегчение, даже несмотря на то, что мысли продолжали вертеться.

«Теперь Райли был в Сказке? В той каморке был портал? Если да… поговорим о странностях!»

– С ним все будет в порядке, да? – спросила она Викторию.

Вампирша полностью была поглощена Эйденом, проводя кончиками пальцев по его лицу и целуя линию его челюсти. Опаловое кольцо, которое она всегда носила, сверкнуло на свету, словно в нем были заключены кусочки радуги.

– Да. Райли придется открыть портал, поэтому он станет невидимым, а потом он…

Неожиданно дверь спальни распахнулась, и вошел парень, которого Мэри Энн никогда не встречала. Он остановился, когда обнаружил Викторию в постели с Эйденом и сидящую за столом Мэри Энн. Его глаза сузились, очевидно, он оценивал ситуацию. Были в нем те же опасные черты, что и в Райли, будто он делал вещи… тяжелые, опасные вещи.

– Во-первых, как это Эйдену удается заполучить всех горячих цыпочек? – произнес он грубо. – И, во-вторых, кто вы такие и что, черт возьми, вы тут делаете?

Опа, попали. Эйден должен был быть в школе. Если Дэн – его надзиратель – узнает, что он прогуливает школу, то может выгнать его с ранчо. К тому же, здесь нельзя находиться девчонкам. Если Дэн узнает о ней, Эйдена точно выгонят с ранчо.

Так что, как ни крути, он был в полной заднице.

Виктория села и не спускала глаз с новоприбывшего.

– Ты покинешь эту пустую комнату и закроешь за собой дверь. Ты никого не видел. – Столько власти было в ее голосе, что Мэри Энн пришлось потереть свои руки, чтобы напомнить себе, что этот приказ не был адресован ей. – Ты не вернешься сюда сегодня.

– Пустую. Покину. Не вернусь. – Парень кивнул, его взгляд стал стеклянным. Он повернулся и закрыл за собой дверь.

С едва заметной паузой Виктория перевела свое внимание на Эйдена, как и Мэри Энн. Он казался более спокойным, цвет лица улучшался, ушибы исчезали.

– Он выздоравливает, – произнесла она с заметным облегчением.

– Да, – ответила вампирша, не оглянувшись на нее. Несмотря на прогресс, беспокойство не покидало ее.

Ей нужно было отвлечься.

– Я нейтрализую силы, – сказала Мэри Энн. – Тогда как ты отдаешь своим Голосом Ву… эм, приказы, пока я тут?

– Ты же не мешаешь Райли обращаться, так?

– Нет.

– Потому что эта способность естественная, она часть его. То же самое касается меня. Большинство моих сил естественные, с ними я родилась. Например, телепортация. В этом ты тоже не можешь мне помешать.

Насчет телепортации безумно жаль. Большинство ее сил? Как будто их было много. Сколько же странных вещей она могла делать? А еще, какие из них были неестественными? Не то чтобы Мэри Энн могла спросить. Они с Викторией, можно сказать, были друзьями, но их объединяли парни, а не привязанность. Пока нет. Может быть, когда-нибудь.

– Ужасная выдалась неделька, – пробормотала Виктория. – Отец убит, смертельное проклятие ведьм висит над нами и Эйден ранен Фэем.

Ведьмы. Бр-р. Как она могла забыть, даже на секунду?

– Тебя когда-нибудь прежде приглашали на собрание ведьм?

– Нет. Обычно ведьмы и вампиры избегают друг друга. Они… ну, их кровь – наше самое большое пристрастие. – Ее глаза закрылись, и она облизнула губы, будто представляла, как пьет ее. – Этот вкус… я даже не могу его описать. Нет ничего лучше его, и всего один глоток может поработить нас.

Великолепно. Значит, никто не знал, что их ждет.

– Мы всегда держимся на расстоянии друг от друга. У нас негласный договор: мы не питаемся ими, а они не напускают на нас чары. До недавнего времени так и было.

– Значит, вам некомфортно среди ведьм.

– Наверное.

– И с Фэем также война.

– Да.

– И вы ненавидите гоблинов.

– Любой, у кого есть чувства, ненавидит.

Вампиры хоть с кем-нибудь в союзе? Ну, кроме оборотней, их защитников, которым доверяют.

«Пожалуй, ты не в той команде».

Шальная мысль поразила ее, и она моргнула. Неправда! Она как раз в той команде. Она в команде Райли. Как она могла подумать о другом.

«Ты серьезно злишься на свои собственные мозги?»

Она ненавидела этот циничный внутренний голос. Кроме того, к каким другим командам она могла бы присоединиться? К ведьмам? Да, было бы здорово. Непохоже, что они могли бы проклясть ее всякий раз, когда она их разозлит.

Ох, стойте. Они могли.

Но, боже, если бы она могла поговорить с ведьмой. Задать несколько вопросов, понять все это. Хотя как? Ведьмы же не носят знаки на шее, по которым можно определить, кем они были, и не появляются в школе или на этом ранчо, чтобы спросить, могут ли они чем-то помочь ей.

Но Виктория с Райли могли определить их с первого взгляда. Что если они поедут в город, где собралась основная масса существ в попытке понять, как их вызвали в Кроссроудз, все еще не догадываясь, что этим источником был Эйден, и выкрадут ведьму?

Ее глаза широко раскрылись. Ну, конечно. Выкрасть ведьму, задать вопросы, получить ответы и бум, успех. Смертельное проклятие обратится вспять.

Она бы станцевала.

Конечно, она никогда никого не похищала и понятия не имела, с какой стороны подойти к этому делу. Но она кое-что придумала.

«Кто ты?»

Прошлая Мэри Энн никогда не подумала бы о таком рискованном плане. Однако, это был новый мир, и ей пришлось приспособиться. Или умереть. А она не готова была умирать.

– Вернемся к ведьмам… – После того, как она обрисовала в общих чертах план Виктории, вампирша впервые посмотрела на нее с тех пор, как вошла в комнату, и задумчиво кивнула.

– Отлично.

Она лучезарно улыбнулась.

– Я и не думала, что ты такая корыстная, Мэри Энн.

Ее лучезарная улыбка медленно потускнела.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что одобряю твой план. Похитить и подвергнуть пыткам ради информации. А после встречи мы даже можем заключить сделку в обмен на пленницу. Если ведьмы поклянутся никогда не накладывать на нас проклятие, она будет жить.

А если они откажутся давать такую клятву? Мэри Энн почувствовала пустоту в животе. Ничто не заставит ее совершить убийство. А пытки? Нет! Она думала, отчасти даже ждала, что ведьма даст ответы в обмен на свободу. Легко и просто. Очевидно, Виктория считала иначе. Что она могла поступать жестоко – легко и без всякого раскаяния…

«Во-первых, ты не возражала, когда Райли вел себя по-мужски. Во-вторых, Виктория – вампир, помнишь? Выращенная одним из самых жестоких мужчин в истории.» Итак, в течение восьмидесяти лет, как она сама призналась, Виктория видела в людях всего лишь пищу, ни больше, ни меньше. Жизнь не имела значения для нее. Кроме того, ведьмы не были людьми, Мэри Энн не думала об этом, но они раздражали вампиров. И возможно, гнев следовало немедленно погасить. Мучительно.

Это то, что делал Влад Цепеш, и то, что Виктория полагала, ей нужно сделать. Кому-нибудь нужно научить ее чему-то другому.

Итак, новая задача к постоянно растущему списку Мэри Энн – научить Викторию уважать другие расы. Хотелось бы верить, что Райли не нужны такие уроки. Если же нужны, она преподаст их и ему тоже. Они не будут никого убивать без крайней на то необходимости.

«Без крайней необходимости? Кто ты?» – снова задалась она вопросом. И как она собиралась научить чему-то вампира и оборотня, они ведь были куда старше ее, и у них был огромный жизненный опыт, который она не могла даже вообразить?

– Когда же он проснется? – неожиданно спросила Виктория.

Мэри Энн заставила себя подумать о другом.

– Думаю, когда его тело будет готово к этому. Отдых исцеляет.

– Я бы хотела… хотела бы обратить его в вампира. Тогда его кожа стала бы несокрушимой.

Серьезно, ей нужно выкинуть это слово из своего словаря. Кожа вампира может быть сожжена с помощью je la nune, кажется, так Эйден называл его. Еще он говорил, что je la nune – это огонь, погруженный в кислоту, завернутый в яд и усыпанный радиацией. Или что-то в этом роде. Именно это находилось в кольце Виктории.

До чего же болезненный способ умереть. Мэри Энн не была уверена, что Эйден предпочтет его нескольким порезам и ушибам, которые у него были.

– Знаешь, он собирается умереть? – мягко спросила Виктория. Она опустила голову на грудь Эйдена, будто слушая его сердцебиение. Шелковистые черные волосы рассыпались по плечам и спускались на руку, которую она положила на живот Эйдена. Вместе они были похожи на рекламу модных духов. – Он уже сказал тебе?

– Что сказал? Все люди умирают.

– Нет. Он умрет. Скоро.

Поначалу Мэри Энн могла только моргать, уверенная, что ослышалась. Потом, когда слова дошли до нее… Он скоро умрет… Они стали чем-то настоящим. Во рту все пересохло, руки и ноги задрожали и сердце ухнуло.

– Откуда ему знать, что он умрет?

– Одна из душ в нем – медиум. Предсказатель смерти.

– К-когда это случится? Как это произойдет?

– Нож в сердце. В остальном, насчет времени… он этого не знает. Только то, что это будет скоро, я уже говорила.

Скоро. Насколько скоро? День? Неделя? Год? И нож в чертово сердце? Господи Боже. Даже хуже, чем смерть от je la nune. Ему, в самом деле, нужна несокрушимая вампирская кожа.

Почему он не рассказал ей?

– Почему ты не можешь обратить его?

– Были попытки обращения людей в прошлом. Ни одной успешной.

– Мы не можем…?

– Предотвратить это теперь, когда мы узнали? – Виктория засмеялась без всякого намека на веселье. – Нет. Видимо, это только все осложнит. Он сказал, что однажды предсказанную смерть нельзя предотвратить, нельзя изменить результат, только способ его достижения. И если вмешаться, последствия будут еще более мучительные.

Эйден. Скоро. Умрет. Нет! Слезы жгли ее глаза, стекая по щекам.

– Как он живет, зная все это? – Не надо так говорить. Можно что-то сделать. Конечно же можно.

– Я не знаю. Но не думаю, что я бы смогла. Он человек, и все же он сильнее, чем я когда-либо была. – Она чертила что-то на его сердце, но Мэри Энн была слишком далеко, чтобы сказать, что именно. Впрочем, если бы ее спросили, она предположила бы, что то же самое, что Виктория рисовала на столе в кафетерии.

– А ты уверена, что не можешь превратить его в вампира? – Должен быть способ спасти его.

– Уверена. Наша кровь… отличается от вашей и в больших дозах, которые нужны, чтобы обратить кого-то, приводит людей к безумию и смерти. Иногда и вампир, который пытается обратить человека, умирает, но никто не знает почему.

Эйден ни за что не рискнет жизнью Виктории. Это она точно знала.

– Тогда как же ты стала вампиром? – Вопрос прозвучал прерывисто и хрипло.

– Я родилась такой. Видишь ли, мой отец был первым обратившимся. Он пил кровь, будучи человеком, и медленно обращался. Его кожа уплотнилась, и все уступило голоду. Его тело больше не старело. Его доверенные люди и их женщины, как и он, пили кровь, и они тоже изменились. Тогда у него были любимые животные, волки, пили и они. Они тоже изменились, хоть и стали агрессивными. Только их потомки, как Райли, как видишь, способны принимать человеческую форму.

– А почему Эйден не может пить ту кровь, которую пили твой отец и его люди?

– Он пил из людей, Мэри Энн, и тех людей давно уже нет. Пыль в могилах.

– Но если Эйден выпьет из людей… может быть…

– И это пытались сделать. И тоже неудачно.

Так что же это? Они просто сдадутся и будут смотреть, как Эйден вскоре умрет? Нет. Совершенно точно нет. Она отказывалась. «Должен быть способ спасти его», – подумала она снова. – «Пожалуйста, пусть будет способ спасти его».

Райли вдруг вышел из каморки, потирая руки и требуя их внимания. Теперь он был полностью одет. Его одежда была мятой, рваной и запачканной кровью, а на лице и руках размазаны полосы грязи.

– Готово, – сказал он, в голосе не было и намека на какие-нибудь эмоции. – Никто не узнает, что принц был убит в доме Эйдена. – Его взгляд метнулся к Мэри Энн, чтобы убедиться, что она в порядке, затем он подошел к Эйдену и Виктории. – Как он?

– Лучше.

Словно услышав вопрос, Эйден застонал.

И Мэри Энн, и Райли затихли, а потом бросились к кровати и присели рядом. Мэри Энн поймала его руку и сжала.

Виктория встала на колени и погладила его по щеке.

– Ты слышишь нас, Эйден?

Парень медленно моргнул. Они все вместе вздохнули в ожидании… Его взгляд сфокусировался, несмотря на то, что глаза – разноцветная радуга из карего, голубого и зеленого – были безжизненными.

– Виктория? – спросил он тихонько.

– Я здесь. Как ты? Я могу для тебя что-нибудь сделать?

Он нахмурился, его голова склонилась вбок. Снова моргнул и нахмурился еще сильнее. Тогда он шокировал всех, прорычав «Нет!», схватил Викторию за плечи, перекинул ее назад и хлопнул по своим коленям.

– Не смей трогать ее!

Пораженная, Мэри Энн проследила за его взглядом. Она… не увидела ничего.

– Эйден?

– Как ты остался жив? – потребовал он. – Райли убил тебя. Я чувствовал твою смерть!

– Эйден? – Виктория снова приблизилась к нему, обхватила его предплечья, настойчиво опуская его вниз. – С кем ты говоришь?

– С принцем. – Он не сдвинулся с места, сжал руки в кулаки и поднял перед собой, готовый ударить. – Которому стоило бы уйти.

– Он здесь? – потребовал Райли.

– Да.

– Но это невозможно. Я имею в виду, в самом деле, невозможно. Я только что похоронил его.

Глава 6

Похоронил его.

Слова проникли сквозь туман в голове, и Эйден вытер лицо дрожащей рукой. Этого нет. Всего этого нет.

Похоронил его.

Он еще раз убрал Викторию за себя, но Томас все равно продолжал тянуться к ней через него, пытаясь дотронуться до нее. Нет, не дотронуться. Убить. В его глазах была ненависть. Одно хорошо, с каждой попыткой рука Томаса проходила сквозь Эйдена и Викторию.

Райли уже схватил Мэри Энн и толкнул к стене, закрывав своим телом, как щитом. Ищущим взглядом хищника он осмотрел спальню, его тело было готово к действиям.

Похоронил его.

Вероятно, из-за того, что Эйден взял смертельный удар на себя. Он задрожал, вспоминая. Боль… Он никогда не испытывал ничего подобного. На самом деле, не было слов, чтобы описать то, что он чувствовал. Нестерпимые мучения в сравнении с этим просто нежный массаж.

И вот так Эйден умрет.

Это значит, что он пройдет через это снова. Вскрытая грудь, растерзанный орган и льющаяся кровь. Холод охватил его, превращая кости в хрупкий лед. Нет-нет-нет. Он отказывался. Никто не должен умирать такой смертью. А дважды? Не просто нет, а чертовски нет. Он что-нибудь придумает, что-нибудь сделает, чтобы предотвратить это.

Да, в прошлом он пытался спасти людей, надеясь обмануть смерть, которую Элайджа предсказывал. И да, они умирали другим, более болезненным способом. Но для Эйдена не было ничего больнее, чем нож в сердце. В мгновение ока он предпримет что-нибудь еще.

– Почему я не могу дотронуться до нее? – ощерился Томас.

– Назад. Или… – Какая угроза подействовала бы на фею? – Или ты пожалеешь. – Не самое лучшее, но это все, что его затуманенные мозги смогли придумать.

Наконец, задыхаясь, принц остановился, его кожа блестела от пота.

– Что ты сделал со мной?

Хороший вопрос.

– Просто оставь ее в покое. – Медленно Эйден отошел от кровати… его ноги подчинялись ему лучше… да! Он остался стоять с растопыренными руками, препятствуя любой атаке. – И вообще, уходи.

Он напрягся, когда ему на ум пришла одна мысль. «Даже из могилы заставлю тебя заплатить», – сказал Томас перед тем, как в него вонзился нож. Заплатить. Могила. Могила. Вот дерьмо. Эйден заработал себе мстительного фею/призрака/кореша?

– Эйден, что происходит? – потребовала Виктория, когда принц закричал: «Я не могу! Я пытался». Она шагнула к Эйдену прежде, чем он успел ее остановить, готовая бороться с его демонами. – Скажи, что сделать, я сделаю.

– Виктория, – произнес он. Ему была невыносима мысль, что ей могут причинить боль. И несмотря ни на что, это могла быть уловка. Что Эйден знал о феях и их загробной жизни? Томас мог выждать нужный момент, чтобы ударить по-настоящему.

– Здесь никого нет, Эйден. Только мы. Принц мертв. Райли сказал, что сжег его тело. И ты все равно все еще видишь его?

– Да. А ты не видишь его? Не слышишь?

– Нет, – прозвучало хором.

Так. Никто, кроме Эйдена, не видел и не слышал Томаса, и Томас не мог ни до кого дотронуться. Тогда, может быть, это не уловка. Кроме того, Томас хотел убить Викторию и всю ее семью, даже ценой собственной смерти, и не стал бы ждать нужного времени для нападения и просто ударил бы. Эйден должен был подумать об этом раньше.

Принц и в самом деле стал призраком.

«По крайней мере, он не в твоей голове», – услужливо преподнес Джулиан.

«Чувак», – сказал Калеб. – «Это типа положительный момент».

Души вели себя тихо с тех пор, как нож вошел в грудь. Слышать их, будто ничего не случилось, было и облегчением, и проклятием. Они были живы и… ну, он не хотел бы сейчас отвлекаться.

Томас был здесь, чтобы следовать за ним по пятам.

Живот Эйдена болезненно скрутился, угрожая взбунтоваться. Он сталкивался с призраками и раньше. Черт, да души в нем были призраками. И да, теперь он знал, что Томас не может навредить Виктории, но это не уменьшало его беспокойства. Этот призрак не был просто умершим человеком. Кто знает, на что способен Томас.

– Уходи, – сказал он Виктории, схватил ее за руку, развернул и, положив свою руку ей на поясницу, подтолкнул к Райли.

– Ч-что? – Она была так потрясена его словами и поступками, что не станет сопротивляться, понял он.

– Тебе придется уйти. – Он не сводил глаз с Томаса. На всякий случай.

– Я не понимаю.

– Ты тоже, Райли. Бери Викторию и уходите. – Он объяснил бы, но не хотел, чтобы Томас слышал, что Мэри Энн блокирует сверхъестественные способности, на случай если другие феи могли видеть и слышать его. Он не хотел, чтобы феи узнали, что она блокирует и способности Эйдена, что когда она рядом, он не слышал голоса, не видел призраков и не пробуждал мертвых. За исключением тех моментов, когда Райли был с ней. Каким-то образом Райли заглушал ее способность… ну, отключал. Однажды он поймет как. А пока… – Ради бога, идите уже!

Райли нахмурился, но кивнул.

– Да, мой король. Я позабочусь об обеих девушках.

– Мне казалось, я просил не называть меня так. – Эйден не был ничьим королем. – И Мэри Энн нужно остаться.

– Нет. – Зеленые глаза прищурились, глядя на него. – Мэри Энн пойдет со мной, и точка.

Он вздумал спорить? Сейчас? На этот раз Эйден предпочел бы почтение.

– На самом деле, Мэри Энн остается. Это приказ.

Ее темная голова выглянула из-за плеча Райли. Она сделала резкое движение по горлу, молча говоря ему не лезть в это. Томас наблюдал, оценивая. Решал, что делать дальше?

Наступила тяжелая, напряженная пауза. Наконец, Райли рявкнул:

– Да. Мой король. Будет так, как вы прикажете.

Эйден сжал губы, чтобы не ответить тем же. Он получил, что хотел, и мог пропустить сарказм мимо ушей.

– Эйден? – произнесла Виктория, и он услышал вопрос «почему ты это делаешь?» в ее мелодичном голосе. Хуже всего, он слышал в нем боль.

Он вдруг возненавидел себя. Она вынесла достаточно боли в последнее время, и ему не нравилось, что он добавляет ей новые страдания.

«Не будь с ней таким грубым, Эйден», – выбранил его Калеб. – «Ты же знаешь, я всего лишь хочу, чтобы она хорошо проводила время».

Хорошо проводила время. Да. Именно этого всегда хотел и Эйден. Она провела свою жизнь, соблюдая одно правило за другим, защищаясь, не позволяя себе смеяться, и все же вот он, задвигает ее без всяких объяснений.

Когда они будут в безопасности, он расскажет ей, почему. А затем он будет поддразнивать ее, пока она не засмеется. Он слышал ее смех всего один раз, и мечтал услышать его звонкое звучание снова.

«Пожалуйста, скажи, что ты не слушаешь Калеба», – со злостью сказал Джулиан. – «У нас полно работы».

«Да. Сексуальной работы».

«Ты такой извращенец».

«Мальчики», – вздохнул Элайджа. – «Эта ссора так необходима сейчас?»

Похоже, Элайджа взял на себя роль курицы-наседки, раз уж Евы больше нет.

– Эйден, – повторила Виктория, возвращая его к реальности.

Он заскрипел зубами, злясь на себя. Он был рассеян, даже находясь в большой опасности.

– Позвони мне потом, – все, что он сказал, не желая ничего объяснять, пока Томас слушал.

– Даже больше. Я вернусь к тебе сегодня вечером. – Виктория схватила Райли за руку, пока волк не запротестовал. – Моя семья желает видеть тебя, а их желания – не то, что можно игнорировать.

На этом эти двое ушли.

Через секунду исчез и Томас. Еще через секунду души в Эйдене ахнули, как обычно, когда Мэри Энн заглушала их, затихая в его голове и падая, по их словам, в черную дыру.

Они терпеть не могли эту черную дыру, но не жаловались, потому что любили Эйдена, желали ему счастья и знали, что ему нужны эти приватные моменты.

А еще ему нужно дать им уйти, подумал он снова с чувством вины.

Эйден опустился на пол, скользя спиной по стене. Да, он оказался перед необходимостью освободить их, и неважно, как сильно он хотел удержать их. Хотя для начала ему придется точно узнать, кем они были при жизни. А потом он поможет им завершить то, что держало их в этом мире, в нем.

Именно так он потерял Еву. Он дал ей то, чего она, будучи человеком, хотела больше всего – один день со своей дочерью – и она исчезла в мгновение ока.

Столько всего нужно сделать, сокрушенно подумал он. Первым делом, видимо, встретиться с семьей Виктории. Сестер он уже видел в том видении. Лорел и… нет, не так. Он напряг мозги. Их имена ускользали.

– Фея… – начала Мэри Энн.

– Да, он ушел. – Но скорее всего, Томас вернется, как только Мэри Энн покинет ранчо. Что тогда Эйден будет делать? Он не мог держать ее тут день и ночь напролет.

– Хорошо. Не пойми меня превратно, ладно? – Она прошла к кровати и плюхнулась на матрас, подпрыгнув на нем. – Но тебе, ей-богу, нужен душ.

Он окинул себя взглядом, щеки залил румянец. Кровавые полосы украшали его грудь, а подсохшие потные боксеры облепили тело.

– Ванная внизу в зале. Останешься здесь? Я быстро.

– Останусь, – сказала она с озорной усмешкой. – Меньше болтай, иди в душ.

Из-за слабости ему пришлось опереться на стену, чтобы подняться с пола и встать. Пока он копался в гардеробной, на него накатывали волны головокружений. Тем не менее, в конце концов, он оказался в ванной, сумев прокрасться в зал, не столкнувшись ни с одним из парней, горячая вода стекала по его телу, омывая его от и до.

Его первый уединенный душ, подумал парень. Ему было любопытно, как далеко распространялись способности Мэри Энн, хотелось бы насладиться одиночеством подольше. Да, по-настоящему насладиться. Но вместо этого ему пришлось поторопиться, как он и обещал.

После душа он оделся в футболку и джинсы и направился в свою спальню. Но перед тем как он дошел до двери, аромат сэндвичей с арахисовым маслом завлек его на кухню. Там их был целый поднос горкой, но из парней никого не было видно. Они, должно быть, здесь, но учатся.

«Ты убил их учителя, помнишь?»

Чувствуя печаль и вину, Эйден конфисковал два сэндвича, умяв их в два счета, и обыскал общежитие. Вся работа по дому была сделана, значит, парни были здесь. Деревянные полы начистили, с дубового стола и потертых стульев смахнули пыль, стены дочиста отскребли. В воздухе пахло мылом.

Несколько месяцев на этих стенах висели подковы и фотографии ранчо, каким оно было сотню лет назад или около того, когда его только построили. Но двое парней тогда подрались, и один схватил металлическую подкову, чтобы ударить другого. Или так слышал Эйден. Дэн, владелец ранчо, отвечающий за них, все убрал.

На парней не было нигде и намека. С ними все было в порядке? Где…

Внезапно послышался смех.

На лестничной площадке у дальнего окна он развел занавески в стороны и выглянул наружу. Пасмурное небо превратилось в серый навес над Д и М, поскольку парни играли в футбол на поле между главным домом и общагой.

Эйден тут же испытал муки зависти. Друзья, игры – это все, чего он когда-то страстно желал. Благосклонное отношение. Теперь, наконец, в основном все это у него было, но чтобы насладиться, ему нужно было чуточку больше.

– У вас будут неприятности, – сказал он им, хотя они его даже не слышали. Грузовика Дэна не было, значит, и его тоже, но его жена Мэг редко покидала главный дом, и она сообщит, что тут происходит.

Нет преподавателя – нет учебы, предположил Эйден и почувствовал себя еще более виноватым. Дэну придется искать нового учителя, понятия не имея о том, почему мистер Томас «уехал» так же внезапно, как и приехал.

Эйдену нравился Дэн, он довольно сильно уважал его. Этот человек был благородным и действительно хотел дать парням лучшую жизнь. И все же снова и снова Эйден усложнял его жизнь.

Не думай об этом сейчас.

Вернувшись в спальню, Эйден обнаружил Мэри Энн по-прежнему на кровати, она прислонилась к изголовью, читая одну из книг Шеннона. Дверь щелкнула за ним, но не заперлась, так как Дэн убрал все замки, и она посмотрела на него.

– Гораздо лучше, – сказала она, кивая.

– Спасибо, что осталась.

– Не за что. – Она отложила книгу в сторону и выпрямилась. – Как себя чувствуешь?

– Так же, как и пахну.

Она рассмеялась точно так, как он хотел бы, чтобы смеялась Виктория.

– Это хорошо, да?

– Извини, что тебе пришлось задержаться.

– Я не против. Все равно хотела поговорить с тобой кое о чем.

Он сел за стол, восхищаясь, что комната была в совершенном порядке, все было на своих местах. После того, как Райли и Томас разнесли все здание в другом измерении – это все еще шокировало его – он ждал какого-нибудь намека на произошедшее, но ничего не было. Даже пятнышка крови.

– Ты слушаешь меня? – спросила Мэри Энн со смехом. – Я думала, души ведут себя тихо, когда я с тобой.

Он застенчиво улыбнулся.

– Извини, я так привык копаться в своей голове, что частенько теряюсь там.

– Ладно, я говорила о том, что ты ведь знаешь, как драться.

– Да. – Он знал, потому что дрался всю свою жизнь с другими душевнобольными, врачами, сиротами. С зомби, которых заклинатель мертвых Джулиан пробуждал от вечного сна.

– Хорошо, – произнесла Мэри Энн, распрямляя плечи. – Я хочу, чтобы ты научил меня.

Он изогнул брови, не уверенный, что правильно понял.