Текст книги "Распутанный (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

Холодный воздух с запахом земли и сосны окутал Мэри Энн и прогнал восхитительное чувство тепла и силы. Искусственное освещение сменилось рассеянным мягким лунным светом, единственным источником света. Райли отпустил ее и развернулся к ней лицом, нахмурившись, Мэри Энн запахнула отвороты свитера туже. Его зеленые глаза опасно поблескивали.

– В чем дело? – спросила она.

Через секунду он прижался носом к ее носу, его дыхание ощущалось на ее лице.

– Я наблюдал за тобой. В какой-то момент ты выглядела так, будто с удовольствием ела шоколад. – Он швырнул это заявление, как обвинение. Он не добавил «Ты подпитывалась ее магией, так ведь?», но слова каким-то образом все равно эхом отозвались между ними.

Она сглотнула, стараясь быть спокойной.

– И?

– И ты не ела в последнее время. Вообще.

– Откуда ты знаешь, что я делала и чего не делала? Тебя не было рядом. – Не показывай свою обиду. Сейчас для этого не время.

Его зрачки расширились, а затем сузились в тонкую линию.

– Я чую пищу, Мэри Энн. Ее запах просачивается через человеческие поры. Ты ничего не ела несколько дней. – Он ждал ее опровержений. Она молчала. – Сначала я подумал, что ты перенервничала из-за смертельного проклятия, потому что да, это я тоже учуял. Потом я взбесился из-за того, что ты поехала в город, и забыл спросить о еде. Теперь вспомнил. Ты не хочешь рассказать мне, какого черта ты ничего не ешь?

– Я… я не была голодна. – Правда. – Как и ты, я думала, что это из-за нервов. Я все еще так думаю. Я хочу сказать, я не могу… мне не стоит… – Заткнись, трепло! – В общем, что плохого в том, чтобы быть О-опустошителем? Это не хуже, чем быть приглушителем, так ведь?

Он захлопнул рот.

– Когда ты в последний раз ела? – спросил он, проигнорировав ее вопрос.

Она снова сглотнула.

– Я… кажется, в тот день, когда ведьмы наложили на нас проклятие. Я не знаю. – Слова, сказанные шепотом, были пронизаны виной и стыдом. Тебе нечего стыдиться и не в чем себя обвинять, сказала она себе. Она не сделала ничего плохого.

Его глаза расширились, он выпрямился в полный рост, больше никак не притрагиваясь к ней.

– А воду ты пила?

– Нет.

– Люди не могут долго выдерживать без воды, Мэри Энн.

– Я выпью огромный стакан, как только доберусь домой.

– Ты чувствуешь слабость?

Дрожа от холода, от притока страха, она покачала головой. Несколько прядей волос разметались по щекам.

– Нет. Хотя в этом нет ничего такого, – поспешила она добавить. – Я живу на адреналине.

– Он не сдерживал бы голод так долго.

– Люди на диете могут обходиться без еды довольно долго.

– Ты на диете?

У него на все был вопрос.

– Н-нет, но это ничего не значит.

– И ты не голодна, даже сейчас?

– Нет.

Его зрачки снова странно расширились-сузились.

– Тебе нравится быть рядом с ведьмами, да? Ты чувствуешь тепло и безопасность?

– Д-да. – Прекрати запинаться. – Со мной что-то не так? Я имею в виду, со мной все в порядке. Я…

– Да, кое-что не так. – Он поскреб рукой лицо, оставляя красные отметины. – Ты подпиталась ее магией, а это значит, что ты в самом деле Опустошитель.

Ужас в его голосе заставил скрутиться ее желудок.

– Я спрашиваю еще раз, что плохого в том, чтобы быть О-опустошителем?

– Да все! По вампирским законам, черт, да по любому закону этого мира, я обязан убить всех Опустошителей, которых найду. Все мы.

Мэри Энн сделала шаг назад. Райли – и убить ее?

Нет, никогда, сказала она себе. Не ее. Бога ради, они встречались.

– Ты не можешь просто ходить и убивать людей. К тому же, почему ты должен убивать О-опустошителей? – И почему ей так сложно произносить это слово? – Я им не являюсь. Ты не можешь знать этого наверняка.

У него вспыхнули глаза, будто в них зажгли спичку.

– В той комнате был Опустошитель, Мэри Энн. Ведьмы всегда чувствуют их первыми, потому что от их устранения зависит выживание ведьм. Виктория и Лорен не в счет. Они могут жаждать крови ведьмы, как и все вампиры, но есть большая разница между питьем из вены и поглощением энергии. Плюс, я долго жил с ними и уже знал бы. Значит, единственный вариант – Эйден. С той разницей, что недавно он ел сэндвич с арахисовым маслом и желе, так что его тоже можно вычеркнуть из списка. И кто же остается, Мэри Энн? Вперед, расскажи мне.

Дистанция, внезапно ей стала необходима дистанция. Это отвращение… и ненависть… которые исходили от него. Она попятилась и оступилась, но не пыталась бежать, даже при том, что он почти угрожал ей. Будучи на расстоянии она могла дышать, не чувствуя при этом его острый, интригующий запах, не чувствуя себя заклейменной им. Он ошибался на ее счет. Он должен был ошибаться.

– Чем именно является Опустошитель? – Вот. Она произнесла слово без запинки. Они вместе подумают и придут к выводу, что она не отличается от себя прежней.

Он принялся ходить взад-вперед.

– Разве я уже не говорил? Некто, живущий за счет чужой энергии.

Звучало не так уж ужасно.

– Я вижу твою ауру и знаю, о чем ты думаешь, но послушай. Опустошители держатся только на краденой энергии. Без нее они слабеют и умирают. Но забирая чужую энергию, они убивают сами. И если этого недостаточно, с каждым разом их потребность в магии растет.

Она будет убивать людей? Нет. Нет-нет-нет. Но… она не могла удержаться от другой мысли. Ее мать. Ее мать умерла в тот самый момент, когда родила ее, потому что Мэри Энн истощила ее силы. О, Боже. Даже до того, как ведьмы и Райли начали бросать в нее обвинения, Мэри Энн использовала это же самое слово, чтобы описать то, что она сделала с собственной матерью. Истощила.

Была ли она всю свою жизнь Опустошителем?

– Скоро магии будет недостаточно, и ты начнешь брать энергию у вампиров, они будут не в состоянии питаться. – Его шаги ускорились, тяжело опускаясь на землю. – Вскоре после этого, ты заберешь энергию у волков, и они не смогут обращаться. Потом ты переключишься на людей. Затем на природу. Ты уничтожишь все и вся.

– Я никогда не буду делать этого! – закричала она. Но потом ее плечи поникли. Она убила свою собственную мать. Она была способна на все. Стоп! Не думай так. Тогда ты ела еду, настоящую еду. А Райли сказал, Опустошители живут на энергии. – Я просто… я не могу быть Опустошителем. Должно быть другое объяснение.

Шаги не замедлялись, он бросил на нее угрожающий взгляд.

– Ты не захочешь этого, но делаешь. Опустошители ничего не могут поделать с собой, и, конечно же, они не могут остановиться. Иначе, я говорил, они слабеют и умирают.

Он говорил, что она якобы паразит. Убийца, наслаждающаяся живыми существами, как бочонком пива, и досуха их выпивающая. Во рту пересохло, и сердце пропустило несколько ударов.

– Ты ошибаешься. Моя мать… я ела…

Выражение его лица смягчилось.

– Ты не убивала свою мать. Я не знаю, почему она ослабла после твоего рождения, но ты к этому не имеешь отношения. – Звучало не слишком убедительно. – Эта иссушающая штука, вероятно, включается, когда ты в первый раз сталкиваешься с потусторонним миром.

– Неправда. – Она резко покачала головой, еще больше растрепав волосы. – Я встречалась с Такером, и ты был тем, кто рассказал мне о том, что он частично демон. Со мной он чувствовал себя лучше, а не хуже. – Это доказывало, что она не могла быть Опустошителем, верно?

Райли перестал массировать свою шею.

– А потом ты встретила Эйдена, и вы двое призвали всех нас. Потом тебя прокляли, и ты впервые попробовала магию.

Отличные неопровержимые пункты.

– Что будет, если это я? – Не говори так. Ты не можешь быть, неважно какие тому доказательства. – Я имею в виду, что будет, если я Опустошитель?

– Я не знаю. – Он согнулся, поднял маленький круглый камешек и бросил его в деревья. От удара треснула ветка.

С болью в сердце она могла только смотреть на него.

– Вы с Лорен упоминали, что вы, ребята… убиваете Опустошителей.

– Так и есть, – произнес он мертвым голосом.

Скоро и она будет такой же мертвой?

От этой мысли у нее закружилась голова, и девушка упала на спину, ее рука взметнулась к шее.

– Ты убьешь меня?

– Нет! – Он метнулся к ней, руки сжались, ноздри раздулись. – И я не дам никому причинить тебе вред. Боже, Мэри Энн. Не могу поверить, что ты подумала такое обо мне.

Ладно-ладно. Он был прав. Она выдохнула кислород, заключенный в ее легких.

– Это ново для меня, Райли, и кроме того, в последнее время мы были не в самых лучших отношениях, так ведь?

Его гнев рассеялся, и выражение лица смягчилось.

– Да, не в лучших.

Его согласие было как удар пощечиной – несмотря на то, что она первой произнесла это.

– Значит, ты хочешь… разойтись? Если мы встречались, я имею в виду. – Может, он просто дурачился. О, Боже. Ее тошнило.

– Мы встречались, – сказал он, теперь уже твердо и непреклонно.

Он говорил в прошедшем времени. Ее кровь застыла, будто в венах было мало кристаллов льда.

– А теперь нет? – Неужели этот нуждающийся голос принадлежал ей?

– Мы встречаемся, Мэри Энн. – Он откинул голову назад и уставился на полное звезд небо. – У нас просто небольшие трудности.

Мы встречаемся. Ладно, да, это хорошо. Это очень хорошо. Облегчение, затопившее ее, было ощутимым.

Но потом он добавил:

– Хочу сказать, как минимум, я думаю, что мы встречаемся, – и облегчение истощилось.

Истощилось. Не лучший выбор слова, подумала она, невесело засмеявшись. Потому что, если то, что он говорил до этого о разрушениях Опустошителей… если это была правда, это значило… нет. Нет. Нет! Она не позволит себе думать в этом направлении. Как ипохондрик, она только убедила бы себя в том, что ее «симптомы» реальны.

Райли тяжело шагнул на крыльцо и плюхнулся вниз, упершись локтями в колени.

– Если ты в самом деле Опустошитель, ты убьешь всех, кого я люблю. – Должно быть, он прочитал ее ауру и понял направление ее мыслей. – Черт, да ты однажды и меня убьешь.

При мысли о его смерти, о том, что она могла стать ее причиной, ее накрыла паника.

– Я никогда не причиню тебе вред. Никогда!

– Ты и не захочешь, но… – Его голова упала в поднятые руки. – Черт! Не могу поверить, что это происходит.

– Все это не может быть правдой, Райли. В смысле, все так быстро произошло. Со мной все было прекрасно всего несколько дней назад. – А теперь все рушилось, оставляя вокруг нее руины.

Его смех был таким же веселым, как и ее.

– Так устроен мир, Мэри Энн. Все меняется в мгновение ока.

Но не так. Не для нее.

Нет, неправда, была следующей ее мысль. Она встретила Эйдена и в считанные секунды весь ее мир изменился. Она обнаружила, что Такер обманывал ее с Пенни, и мир моментально изменился. Она узнала правду о своей матери, и мир изменился.

Она встретила Райли, и в то же мгновение весь ее гребаный мир изменился.

– Есть способ остановить это? Обратить? – прохрипела она. – Если это правда, я имею в виду.

– Нет. – Его непреклонный тон не оставил места для сомнений или споров.

И все же она упорствовала.

– Ты пытался?

– Да.

– И?

– И Опустошители умерли.

– Как?

– Из-за экспериментов. – Он поднял голову и быстро оглянулся назад. Напрягся и вздохнул. – Сейчас не время обсуждать это.

Она не могла завершить разговор на такой ужасной ноте.

– Я не хочу пока заходить. – Она не могла притворяться, что все хорошо, когда глаза обжигали слезы, и она так сильно дрожала, что ее мог хватить приступ. – И на самом деле, мы не можем знать наверняка, что со мной. – Когда она доберется до дома, то съест куда больше еды, чем сможет удержать ее желудок. Это докажет ее невиновность. Верно?

– Да, – ответил он, но прозвучало неубедительно. – Я тоже не хочу заходить. Давай поболтаем о чем-нибудь еще. Я спрашивал Эйдена, но теперь хочу спросить у тебя. Почему ты выбрала его обучать тебя самозащите? Почему не выбрала меня?

Это сейчас имеет значение? подумала она. Но вместо того, чтобы запротестовать, она ухватилась за смену темы, как за спасительную соломинку. Это было нормально. И говорило о том, что ему все еще не все равно.

Она могла бы солгать, спасти клочья своих чувств от большей боли, но она не стала этого делать.

– Я выбрала Эйдена, потому что знала, что не смогу сконцентрироваться, если обучать меня будешь ты. Мне бы захотелось прикасаться к тебе, или чтобы ты касался меня. Мне бы захотелось поцеловать тебя. И мне было бы все равно, о чем бы ты говорил мне.

Он немного расслабился и одарил ее полуулыбкой.

– Тогда ладно. Ты сделала верный выбор.

Она тоже слегка расслабилась. Эта улыбка, настолько искренняя… Он не одаривал ее такими вечность. Но и эта улыбка расстроила ее, потому что она вспомнила кое-что, о чем отчаянно хотела его спросить.

– Ответь мне на один вопрос.

– Идет.

Ты уверена, что хочешь этого? Вероятно, придется поцеловать на прощание это недолговечное хорошее настроение. Да. Ей придется, она должна знать.

– Что у вас с Лорен?

Ага. Пока-пока, хорошее настроение. Он растерял даже намек на счастье, снова нахмурившись.

– Почему ты спрашиваешь?

Такого ответа было достаточно.

– Просто скажи то, что мы оба знаем, ты собираешься сказать. – Пожалуйста, не говори.

Под глазом дернулась жилка.

– Мы с Лорен когда-то встречались.

Хоть она и подозревала, все же новость была сокрушительной. Как она – предположительно, Опустошитель – собиралась соперничать с такой сильной, великолепной вампиршей? Она просто-напросто не могла.

– И давно вы разошлись? – Пожалуйста, скажи, что много лет назад.

– Давай не будем об этом, Мэри Энн.

– Скажи.

Он вздохнул.

– Мы расстались незадолго до того, как я приехал в Кроссроудз. Мы все равно не собирались встречаться дальше. Влад обещал ее другому.

Желудок скрутило…

– Так я девушка для утешения?

Он клацнул зубами на нее, совсем как волк.

– Мэри Энн. Ты встречалась с Такером, когда я попал сюда. Мне стоило бы спросить тебя, не парень ли я для утешений.

Хорошая точка зрения. Ладно, она могла отпустить этот страх. Она прошла к нему и устроилась рядом с ним на ступенях.

– Почему же вы, ребята, расстались?

Его зеленые глаза пригвоздили ее к месту.

– Ты в самом деле хочешь знать?

О, Боже. Нет.

– Да.

– Мне не нравилось, что она в опасности, а она всегда кидалась прямиком в нее.

Совсем как Мэри Энн, когда отправилась в город в одиночку. Только вот Мэри Энн была человеком, и ее кожа была уязвима. Просто перейти улицу для нее могло быть опасным. Вообще-то, она никогда не чувствовала себя ближе к смерти, чем тогда, ее надежды и мечты превратились в пепел.

– У тебя все еще есть чувства к Лорен? – мягко спросила она.

– Нет.

Слишком быстрый ответ? Боже, она ненавидела это. Ненавидела свои сомнения. Ненавидела Лорен, несмотря на то, что вампирша была только мила с ней. И под «мила» она имела в виду, что Лорен не заколола ее.

У тебя все еще есть чувства ко мне? Она хотела спросить, но не стала. Не могла. Ответ мог стать последним гвоздем, забитым в ее гроб. Он скажет «да», но она услышит в его голосе «но». Она знала, что услышит.

– Что ж, опасность – это то, что тебе предстоит преодолеть, Райли, – сказала она так, будто они все еще были вместе, и между ними не стояло огромное и жирное «может быть». – Ты не можешь все время спасать мир. Ты не можешь делать этого в одиночку. Тебе придется принять помощь. Иногда это единственный способ выполнить поставленную задачу.

– Я знаю. Но это не значит, что мне это должно нравиться, – пробурчал он.

По крайней мере, он не отказывал ей. Это уже прогресс, верно?

– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пообещала мне, что ты никому не скажешь, и я имею в виду никому, ни Эйдену, ни Виктории, об этой ситуации с опустошением, – скомандовал он. – До тех пор, пока я не найду способ, как сдержать тебя или обратить то, что происходит.

Но сможет ли он? Он уже признался, что Опустошители умерли, когда другие пытались сдержать их. Нет, не так. Он признался, что Опустошители умерли во время экспериментов.

– Ладно? – настойчиво потребовал он.

Время признания. Она встала, больше не в силах сидеть, и переступила с ноги на ногу, скручивая край своего свитера.

– Я не скажу. – Она задержалась, стоя к нему спиной. – Но… есть кое-кто, кто все знает.

Зашуршала одежда, затем твердые пальцы легли ей на плечи и развернули ее. Райли сложился пополам, и Боже, он выглядел готовым совершить убийство.

– Кто?

Просто скажи ему. Сорви пластырь.

– Ведьма. Мария. Та, которую я видела в городе. Та, которая… приходила в школу сегодня утром и сказала, что чувствовала, как я подпитывалась ею.

Зрачки расширились-сжались. Расширились-сжались. Как пульс.

– Почему ты не сказала мне? Черт, Мэри Энн. Я мог бы выследить ее.

И что с ней сделать?

– На тот момент я не понимала, что она имеет в виду.

– Она могла убить тебя! – Так же быстро, как и взорвался, он расслабился. Его голова задумчиво наклонилась набок. – Почему она не убила тебя?

– Я не знаю. Она не осталась, чтобы объяснить ход своих мыслей.

Время в несколько ударов сердца прошло в тишине. Затем:

– У кое-кого, оказывается, длинный язык, – произнес он сухо, без намека на возбуждение.

– Мне казалось, тебе нравился мой язык, – ответила она, поддев камешек мыском теннисного ботинка. Прошу, тебе же нравился мой рот.

Он тихо засмеялся, и этот звук согрел ее.

– Нравится.

Слава Богу. Ее колени почти подогнулись – и могли подогнуться, если бы он не обнял ее за талию, поддерживая и прижимая ближе.

– Знаешь, чего я хочу? – спросил он нежно.

Она подняла глаза, встречаясь с ним взглядом, и затрепетала.

– Скажи.

– Пойти с тобой на свидание. На настоящее свидание. Только ты и я. Ни войны, ни преследований, ни поиска ответов. Только мы вдвоем, чтобы узнать друг друга ближе.

Да, пожалуйста.

– Мне нравится, – сказала она с прерывистым вздохом.

– Скоро, как только о ведьмах позаботятся, именно это мы и сделаем. – Под конец его голос приуныл, будто он не думал, что это возможно. Будто один из них уже будет мертв к тому времени.

Возможно, он не понимал, что убивает ее этим. Дергая ее то в одну сторону, то в другую, то давая ей надежду, то разрушая ее.

– Неа. После ведьм нам придется начать искать родителей Эйдена. – Напоминание и для Райли, и для нее. Эйден все еще был их другом, и у них был долг.

– Нет. – Райли покачал головой. – У Эйдена пока не будет времени искать своих родителей. Ему нужно посещать собрания вампиров, принимать законы, выносить наказания. И только потом он сможет сконцентрироваться на своих родителях.

– Такими темпами ему придется бросить школу, – сказала она. И ей тоже.

– Не. Скоро все устаканится.

– И, может быть, тогда мы сможем пойти на второе свидание. – Она скрестила пальцы. Если честно, на самом деле между ними нет ничего определенного. Разве не так? Они могут пойти на свидание, а могут и не пойти. Она может быть Опустошителем, а может и не быть. Она скрестила пальцы и за это тоже.

Он тихонько засмеялся, но и в этом не было больших гарантий, чем в его последних словах.

Позади скрипнула дверь, и Райли отпустил ее, поворачиваясь. Эйден с Викторией вышли из хижины. У обоих было мрачное выражение лица. Эйден выглядел даже приболевшим. Его кожа приняла зеленоватый оттенок, а под глазами залегли синяки. И он хромал, волоча ногу, будто ему больно было сгибать колено. Возможно, так и было. Его джинсы были порваны и испачканы высохшей кровью.

– Ты в порядке? – спросила его Мэри Энн.

– Да, в полном.

– Я спросила у него то же самое, и он дал мне тот же ответ, – произнесла Виктория.

Эйден улыбнулся, и на мгновение показалось, что ему лучше.

– Потому что это правда. Я в порядке. Просто устал.

– Скоро ты будешь дома, клянусь, мой король. Так ведьма рассказала вам что-нибудь? – спросил Райли. Он не отпускал девушку, но встал рядом.

– Нет. Мы собираемся оставить ее связанной на остаток ночи, – ответила Виктория. – Может, скука заставит ее разговориться утром.

Время было на исходе, неделя, которую ведьмы дали Эйдену для встречи на их глупом собрании, подходила к концу.

– Что теперь?

– Теперь разнесем весть, что мы схватили ведьму, – мрачно сказал Райли. – Если они хотят вернуть ее, то созовут свою встречу.

– Они наложат на нас проклятие, – сказала Виктория.

– Они уже это сделали. Поэтому вы сделаете то, что я предлагаю, и разнесете весть.

Один за другим Виктория, Эйден и Мэри Энн кивнули.

– Что же касается остатка ночи, идем домой, отдыхать. – Райли встретился взглядом с Мэри Энн, таким же мрачным, как и его голос. – Скоро начнется настоящая битва.

Глава 15

Такер оставался в тени на протяжении длительного времени, скрытый за иллюзорными деревьями, темнотой и ночными птицами. К счастью, никто в хижине его не заметил.

Поэтому он наблюдал… и слушал…

Ему было приказано следить за Эйденом, и это было легко, поскольку Такер каким-то образом чувствовал парня, куда бы тот ни направился, и шел следом. То есть преследовал. Кроме того, Мэри Энн по большей части была с парнем, это радовало и расстраивало одновременно.

Когда Эйден и Мэри Энн были только вдвоем, Такер терял свою способность наводить иллюзии и был вынужден скрываться обычными методами. Он задавался вопросом, какого черта он делает, преследуя их, наблюдая за ними и подслушивая их секреты, когда должен защищать их. Да, была маленькая его часть, которая хотела защитить двух людей, спасших его ужасную жизнь. И он ненавидел себя за то, что делал, клялся больше этого не делать и уходил. Но чем дальше он уходил, тем явственней слышал голос Влада, который шептал ему сквозь расстояние и приказывал шпионить за Эйденом, поэтому Такер возвращался к нему. Если Мэри Энн уходила, желание угодить королю снова охватывало его. Он наблюдал, слушал и ждал. В нем росло и цвело желание причинить парню боль.

К счастью, сегодня такого не было.

Сегодня Мэри Энн была с другим парнем, Райли. Когда эти двое были вместе, Такер почему-то мог наводить свои иллюзии. И, зная, что Эйден внутри, Такер тоже должен был войти. И он мог это сделать, никто бы не узнал – даже когда Эйден был с Мэри Энн, Такер мог пользоваться иллюзиями, если Райли тоже был там – но Такер остался снаружи, полный решимости защитить Мэри Энн от ярости другого парня.

Пока он наблюдал за ними, то осознал, что рад ее новому парню. Она заслуживала счастья. Заслуживала любви. Она была светом в темноте Такера, чистой там, где он прогнил. Он никогда не подходил ей. Но какого дьявола они не могли остаться друзьями?

И почему Пенни не могла быть более похожей на нее?

Пенни. Иногда – когда он был недалеко от Мэри Энн и был спокоен – он радовался тому, что у них есть ребенок, несмотря на то, что частенько отрицал свою ответственность. Пенни будет гораздо лучше без него. В отличие от Мэри Энн, с ней он не чувствовал себя лучше, его поступки и будущее оставляли желать лучшего. Он стал бы ужасным отцом.

Без Мэри Энн он хотел причинить всем окружающим боль. Пенни, да, возможно, и ребенку тоже.

Парень. Следуй за парнем…

Приказ Влада пронесся в его голове, и зубы заскрежетали. Откуда вампир всегда знал, чем занимался Такер? Откуда у вампира был такой нерушимый контроль над ним?

Разочарованный, злой и в страхе от того, что произойдет, Такер выпрямился. Не в состоянии поступить иначе, он направился на юг, к ранчо Д и М, где жил Эйден. Туда, куда его забрала вампирская принцесса Виктория, когда они растворились в мгновение ока. Как обычно, Такер ощутил его, почувствовал тянущее напряжение в том направлении.

До сих пор было особо нечего докладывать королю. Эйден заболел, Эйден пошел в школу. Эйден вернулся в вампирскую крепость, где на него смотрели, как на королевскую особу.

Последнее привело Влада в бешенство. Да так, что Такер испугался за собственную жизнь. В ярости бывший король невидимыми руками обхватил шею Такера, душа его. Наконец, вампир все же отпустил его и послал в дальнейшее шпионское дежурство.

Ему было любопытно, какой была конечная цель вампира. Почему он использовал Такера? Почему не потребовал свой трон сейчас же? И не все ли Такеру равно?

Чем больше увеличивалось расстояние между ним и Мэри Энн, тем сильнее он утверждался в ответах. Да. Ему было все равно. Он сделает то, что ему прикажут.

***

Яд гоблина жестоко обошелся с Эйденом, превратив его кровь в лаву, внутренние органы в пепел, а кожу в один гигантский шрам. Парень горел, зудел и его снова и снова тошнило густой черной слизью. Слава Богу, он убедил Викторию оставить его одного. Она протестовала, но он изобразил улыбку, что-то типа «со мной все в порядке» и умудрился убедить ее, что все хорошо.

Я здесь, я переживу, подумал он вяло, несмотря на то, что никогда раньше не ощущал такой слабости. Да, это было хуже, чем яд любого другого трупа, что он перенес. Этот затронул даже души. Те стонали у него в голове, иногда кричали, но всегда несвязно.

За исключением Элайджи.

«Смерть», – закричал телепат. – «Кровь. Так много крови. Она умирает. Мы не можем дать ей умереть».

– Кто? – Слово кислотой разъедало его горло.

«Он тоже умирает. Столько смертей».

– Кто умирает? – потребовал он еще настойчивей.

Элайджа продолжил, словно и не слышал вопросов Эйдена. Может, и не слышал. А может, он просто не знал.

«Нет. Нет! Они все умирают. Все. Война. Остановите войну. Мы должны остановить войну».

Какая война? Если это было предсказание…

Все это время призрак Томаса как приклеенный оставался около Эйдена, ходил, вопил, обвинял. Сказал, что хочет уйти. Что его семья будет искать его и узнает, что случилось. И что когда это произойдет, Эйден наконец-то узнает настоящее страдание. Бла-бла-бла.

– Э-эйден. Ты в порядке, приятель?

Было все еще сложно отличить реальность от моря шума, но с этим он стал лучше справляться, так что он знал, что в комнате с ним кто-то есть. Его веки тяжело поднялись, и сбоку от кровати сквозь пелену он различил Шеннона.

– Тебе п-принести что-нибудь? – Шеннон протянул руку и дотронулся до лба Эйдена.

В момент касания тело Эйдена ударило электрическим разрядом, и он выпустил из виду свою собственную реальность. Его сознание выстрелило в друга, и внезапно он увидел мир глазами Шеннона. Шокирующе, странно. В одну секунду лежишь на кровати, а в следующую – стоишь. Боль все еще растекалась в нем, и он тяжело вздохнул.

Его желудок взбунтовался в новом положении стоя, заставив его наклониться и в очередной раз опорожнить желудок. К счастью, кто-то оставил здесь маленький металлический мусорный бак. Наверное, Дэн. Эйдену казалось, он припоминал, как парень проверял его несколько раз.

– Наружу, – умудрился он прохрипеть Калебу. Он хотел выйти из тела Шеннона.

Единственным ответом был еще один стон.

Обычно у души был контроль. Калеб решал в кого и когда вселяться. Иногда даже к Эйдену переходил контроль. Возможно, Калеб и не хотел вселяться в кого-то, но если Эйден достаточно сильно фокусировался, ему это удавалось. В этот раз ни у одного из них не было контроля, но они все равно сделали это.

Он пытался выйти из тела, как проделывал это со всеми остальными, но что-то держало его на поводке, сковывало там, не давая пошевелиться. Без движения. Он пытался снова и снова. Наконец, обессиленный, истощенный, хуже некуда, он сдался и упал на кровать. Он не мог слышать мысли Шеннона, так что, возможно, разум Шеннона тоже находился под его контролем. Это означало, что его друг не вспомнит этого.

Он надеялся.

Боже, что он собирается делать?

Как долго он валялся там, корчась от боли, он не знал. Время было неизмеримым, бесконечным. Пока не началось настоящее веселье.

Эйден тоже потерял связь с реальностью Шеннона, и когда он снова открыл глаза, он обнаружил себя в теле маленького мальчика. Шеннона, понял он, изучая темный цвет его руки. Более младшая версия Шеннона. В конце концов, он не потерял реальность Шеннона.

Даже если бы он не заметил физических различий, он бы знал. Он чувствовал правду, глубоко внутри. Он просто совершил путешествие во времени – в прошлое Шеннона.

А это невозможно, не без Евы и, конечно, не с чужой жизнью. Раньше Эйден всегда путешествовал в свое прошлое. Теперь он видел и чувствовал, то, что видел и чувствовал Шеннон. Физическая боль, по крайней мере, ушла, и души были скорее спокойны, чем взбудоражены.

Он сидел на качелях, раскачиваясь вперед и назад, крошечные сандалии подталкивали гравий. Его маленькие ручки сжимали металлические цепи по бокам. Солнце ярко светило, его единственный друг.

– Эй, Ш-Ш-Шеннон, – насмехался ребенок неподалеку. Еще несколько смеющихся детей присоединилось к нему. Они были возле школы, Эйден знал это на уровне инстинкта, и на перемене.

Там была горка, карусель и гимнастический снаряд «Джунгли», но, похоже, никого из мальчиков это не волновало. Все их внимание было обращено на Шеннона.

– Моя мама говорит, ты такой странный, потому что твоя мать – белая, а отец – черный, – сказал самый высокий мальчик, бросая камень в его сторону.

Камень врезался в живот Шеннона, вызвав острую боль. Он продолжал смотреть на землю. «Игнорируй их, и они уйдут», – всегда говорила его мама. Но он знал, что они этого не сделают. Они никогда не уходили, пока мисс Снодграсс не заметит и не закричит, но она была занята вытаскиванием травы из волос Карен Фишер, так что ему больше повезло бы, загадай он желание на падающую звезду.

Еще один камень ударил Шеннона, на этот раз в ногу. Он почувствовал боль, но снова не подал виду.

– У тебя девчачье имя, Заика, ты знаешь об этом?

Взрыв хохота заставил его внутренне съежиться. Хотя он никогда не даст им об этом узнать.

Эйден хотел вскочить и загнать этих ребят в грязь, хоть они и были совсем детьми. И он мог это сделать. Он все еще контролировал тело. Но изменить прошлое значило изменить и будущее, и не всегда к лучшему. Вообще-то, всегда к худшему. Так что он сидел там, залитый позором и несчастным чувством одиночества Шеннона, надеясь, что именно это Шеннон и делал.

Но затем сцена изменилась, игровая площадка исчезла, и его окружили красные кирпичные стены, на которых красовались граффити, а вдалеке он расслышал вой полицейской сирены.

На его лицо дунул дым, и он закашлялся. Он помахал рукой перед носом, и только потом заметил сигарету в другой своей руке.

– И? – сказал кто-то. – Что ты думаешь?

Эйден сфокусировался. Напротив него стоял парень. Возможно, лет четырнадцати или пятнадцати, и он тоже курил. Как и Шеннон, он был черный, хотя его кожа была темнее, а глаза карие.

Он милый, думал Шеннон, хотя и не совсем в его вкусе; но все же они тайно встречались последние три недели. Что делало его таким привлекательным, так это то, что он был первым знакомым Шеннону парнем, который свободно признавал, что ему нравились другие парни.

В основном люди принимали его. Были и те, кто не принимал, как папа Тайлера, поэтому он часто ходил в синяках. Но все равно Тайлер не скрывал, что он гей, или что в нем есть женственная сторона, и даже гордился этим, начиная со рта с блеском на губах и заканчивая чересчур обтягивающей розовой футболкой и красными ногтями на ногах.