Текст книги "Распутанный (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
И это не было приглашением Вселенной, чтобы доказать, что она неправа.
– Хорошо. Да. – С этими словами груз с ее плеч упал, и она вдруг почувствовала себя на десять фунтов легче. – Я хочу быть с тобой.
Он с облегчением выдохнул:
– Тогда хорошо. Я могу поубивать своих братьев, если они навредят тебе.
Она засмеялась, готовая лопнуть от счастья.
– Нет, не можешь. Ты сам попросил их тренировать меня.
– И я сказал им, чтобы они были поосторожнее с тобой.
– И как мне учиться, если они будут обращаться со мной, как с хрупкой фарфоровой посудой?
– Это не значит, что мне это должно нравиться, – проворчал он.
Милаха.
Широко улыбаясь, Мэри Энн перевела свое внимание на улицу. Появилась луна, и над лесом возникло радужное золотистое сияние, в приглушенном свете которого, как блестки, искрились частички пыли, а потом, когда деревья поредели и показались здания, она увидела, что сияние и блеск перекинулось на кирпич, создавая пугающе прекрасную… ну, ауру. Это то, что Райли видел вокруг человеческих тел? Потом она заметила разбросанный на улице мусор, и сияние исчезло.
Райли припарковался между АЗС и прачечной, от которых падали тени, скрывая их машину. Тротуары и магазины были пусты, будто все ушли домой пораньше, чтобы подготовиться к предстоящей вечеринке, о которой ей рассказала Пенни.
Он открыл дверь, но вместо того, чтобы выйти, остался на месте, глядя на нее.
– Если ты почувствуешь каких-либо ведьм…
– Я сразу скажу тебе. Клянусь.
С благодарным кивком, он вышел и зашагал в ее сторону прежде, чем она успела открыть свою дверь. Он сделал это за нее и протянул руку, чтобы помочь ей выйти. Такие манеры – мать, наверное, гордилась им – и такая располагающая к себе доброта скрывались под личиной плохого парня.
Как она могла расстаться с ним даже на секунду? Дурочка.
Да но ты хочешь, чтобы он остался жив.
О, да.
Воздух стал холоднее, немного покалывая, Райли обнял ее за плечи, согревая своим теплом, пока они искали. Тоже хорошо. Она не чувствовала магии, и с каждым шагом она ослабевала, ее тело дрожало. Что с ней?
– Все равно холодно? – спросил он.
– Нет. – Ее желудок скрутился, совершенно пустой и готовый разразиться жалобами. Неужели, может ли она надеяться, что голодна? Да. Да, она голодна. Она остановилась и усмехнулась. – Райли, ты не поверишь, но я умираю от голода. Я по-настоящему хочу есть!
Он не разделил ее веселья. Выгнув бровь, он спросил:
– Еду?
– Конечно. – Правда, она подумала о кусочке своей любимой пиццы с сыром, и ощущение скручивания в желудке превратилось в судорогу. Она вспомнила о ло-мейн с говядиной – последней настоящей еде, что она ела с папой, и судороги уступили острым болям. Не сдаваться. Она представила куриный суп с лапшой, которым мама кормила ее, когда она болела, и ощущение скручивания появилось снова.
Она подумала о магии, наполняющей ее и проносящейся по ней, поглощающей ее и пронизывающей нитями тепла и силы, создающей покрывало безмятежности и могущества, и ее желудок успокоился. Вот так запросто.
О… нет…
Надежда умерла, навсегда превратившись в пепел. Она осознавала правду и раньше, но только тогда она поняла, как глубоко зарыта кость. Она была Опустошителем, и было бесполезно притворяться, что это не так, или цепляться за ложные надежды. Она заряжалась магией. И убивала.
– Нет, – прошептала она, ее радость сменилась унынием. – Не еду.
Райли обнял ее и поцеловал в висок, как бы говоря «я все равно люблю тебя», и они вернулись к намеченному плану. Они продолжили поиски в тишине, и она старалась не переживать. Как она и думала, магазины были пустыми. Даже круглосуточная мексиканская забегаловка, которая оставалась открытой на Рождество.
– Подозрительное уединение, – произнесла она наконец.
– Да. Засекла что-нибудь?
– Нет еще. – Не было ни дуновения магии, и с каждой проходящей секундой ее голод усиливался. Она хотела…
Через несколько минут к ним присоединились братья Райли в человеческом обличье и снова одетые. К счастью, Райли не угрожал им… и не отчитывал, как говорил. Он просто привлек Мэри Энн к себе еще ближе, отвлекая от грызущего голода.
– Видели несколько машин, направляющихся в эту сторону, – сказал Нейтон.
– Только дети, никаких взрослых, – добавил Максвелл.
И естественно, скоро завизжали шины, и дети высыпали из нескольких автомобилей. Зазвенели пивные бутылки. Кто-то включил радио на полную мощь. Зазвучал смех, возгласы и свист, разговоры стали громче.
Казалось, вечеринка официально началась, но все присутствующие были людьми, среди которых не было сверхъестественных существ. Разочарование съедало ее, когда за часом прошел час. Были танцы, несколько страстных поцелуев, неожиданных знакомств, одна драка, много выпивки и даже костер, прямо там, в центре города. Полицейские не показывались, и несколько взрослых, которые продолжали прибывать, присоединились к гуляниям вместо того, чтобы разогнать всех.
Пенни узнает, что Мэри Энн приехала, и будет рвать и метать. Впрочем, ничего не поделаешь.
Мэри Энн наблюдала и ждала, уже не так сильно отвлекаясь от болей в животе. Она продолжала слабеть и снова дрожала. Вероятно, прийти сюда было не такой уж хорошей идеей. На самом деле, она уже открыла было рот, чтобы попросить Райли отвезти ее домой, когда к ней прибежала Бриттани Бьюкенен. Бритт не спотыкалась, слава Богу. В нынешнем своем настроении, Мэри Энн не думала, что могла бы иметь дело с пускающим слюни, бормочущим бочонком пива.
– Мы можем поговорить? – спросила девушка, нервно оттаскивая Мэри Энн от Райли, пока та не успела ответить.
Он продолжал ее держать. Она кинула ему взгляд, говорящий «со мной будет все в порядке», и прошептала:
– Если она выйдет за рамки, я ее побью.
Он поборол самокритичную усмешку, натянуто кивнул и, наконец, отпустил ее. Но его взгляд не переставал следовать за ней, ни на минуту.
– Что-то не так?
Бритт потрясла головой, и когда они оказались по другую сторону от костра, и дети затанцевали вокруг них, ее подруга пригнулась ближе и сказала:
– Во-первых, чем ты занималась? В грязи каталась? – Она улыбнулась, чтобы смягчить колкие слова. – Я не должна спрашивать, с кем ты это делала, не так ли? В любом случае, я не поэтому оттащила тебя. Скажи мне, кто этот симпатяга и свободен ли он?
А, пылкая любовь.
– Который?
– Тот, что напоминает здоровую снежинку.
– Это Нейтон, брат Райли. – Вдали от тепла Райли ее дрожь усилилась. – Насколько я знаю, он один.
Глаза Бритт распахнулись.
– В самом деле? Познакомь нас. Пожалуйста! Ты обещала, помнишь? О, это так волнующе! – Она хлопнула в ладоши и подпрыгнула. – Давай сейчас. Сейчас или я умру.
– Пойдем. – Мэри Энн подвела ее обратно к группе волков-оборотней и представила. Нейтон едва обратил на нее внимание. Максвелл, наоборот, пожал руку и улыбнулся ей шаловливой улыбкой, которая должна была расплавить девчонку, как масло.
Только Бриттани ничего от него не хотела. Ее внимание целиком было сосредоточено на Нейтоне, который не мог быть более невежливым. В основном, он ее игнорировал. Когда он, наконец, соизволил заговорить с ней, его тон был холодным и отрывистым.
– Ты почти сволочь, знаешь об этом? – тихо сказал ему Максвелл.
– Всего лишь почти? Я должен быть вне игры, – ответил Нейтон, ни капли не раскаиваясь.
Мэри Энн хотела ударить его, и ударила бы, если бы Райли не почувствовал ее намерения и не схватил ее запястье.
Наконец, Бриттани сдалась.
– Я вижу, наш разговор был абсолютно ненужным, Мэри Энн, но спасибо, что познакомила. – С этими словами она побрела в свой круг друзей.
Максвелл ударил Нейтона по руке. Нейтон показал ему неприличный жест. И эти двое разошлись в разных направлениях.
Райли привлек Мэри Энн к себе и усадил перед собой. Больше тепла. Голод понемногу исчез из ее сознания, как только она расслабилась. У нее будет не так много моментов, подобных этому, подозревала она, так что ей придется наслаждаться ими, пока может.
– Твой брат, – произнесла она, качая головой.
– Проклятие, – прошептал Райли ей на ухо.
– Что?
– Помнишь? Когда моих братьев привлекает девушка, она видит в них только уродство. А когда не привлекает, видит их такими, как есть.
О, бедные парни. Значит, Максвелла Бриттани привлекала, а Нейтона – нет.
Единственный способ для парней разрушить проклятие – это умереть. Как и людей, волков не всегда можно было реанимировать. Так что убить их только для того, чтобы их любовь жила? Вряд ли. Риск умереть не стоил того.
– К тому же, Нейтон не встречается с людьми. Никогда, – продолжил Райли. – Поэтому каждая женщина здесь глазеет на него, как на конфетку. Они хотят то, что инстинктивно знают, не могут получить.
– Некоторые глазеют на Максвелла, – сказала она, чувствуя странную необходимость защитить золотистого волка. – И на тебя, конечно, тоже.
– Они не во вкусе Макса, поэтому видят его, как есть. И я не заметил никого, кто бы смотрел на меня, кроме тебя.
Она провела пальцами по его рукам и пожалела, что они не были одни, чтобы она могла сказать ему, как он красив внешне и внутренне, а потом поцеловать его и ощутить вкус, максимально используя отведенное им время.
– Мы уходим? – спросила Мэри Энн, изо всех сил стараясь не казаться полной надежд. У них была цель, в конце концов. И при том очень важная.
Его вздох взъерошил ее волосы.
– Да. Ведьмы держатся подальше. Они знали, что мы придем.
Она не будет испытывать из-за этого чувство вины. Не сильно.
– Почему бы просто не сразиться с нами?
– Не знаю. Вероятно, они что-то планируют. Может быть, ищут свою подругу.
Она напряглась против воли. Что если они преуспеют? Что будет, если ее группа потеряет свой единственный козырь? Ничего хорошего, это уж точно.
– Не переживай, – произнес Райли. – Они не найдут ее. Они не умеют брать след, как волки.
Она медленно расслабилась. Ты больше не можешь ничего здесь сделать. В порядке исключения развлекись, пока не стало слишком поздно. Она извернулась в его руках, поднялась на носочки и прижалась губами к его губам. Нежно, сладко… и мало.
– Райли…
Он притянул ее к себе так близко, насколько мог. Его дыхание внезапно затруднилось, врываясь и вырываясь изо рта.
– Давай уединимся, – сказал он хрипло.
– Да, – ответила она, растаяв как лужица, в которую должна была превратиться Бриттани. – Давай.
Глава 20
– …сказал, что ты не в себе из-за лечения, но я немного беспокоюсь. Ты в порядке?
Голос Дэна вытянул Эйдена из длинного, темного туннеля. Оживленного туннеля. Он моргнул, открывая глаза. Через мгновение он сориентировался и понял, что находится в грузовике Дэна, мимо пролетали местные магазинчики, а на улице шла вечеринка.
– Эйден? – подстегнул его Дэн.
– Что? Прости.
– Ты в порядке?
– Да. Конечно. – Он потер свои виски, потом глаза. Как он оказался в грузовике? Последнее, что он помнил, как зашел в кабинет доктора Хеннесси, солнце было неярким, но светило, воздух был прохладным. После этого он… Он нахмурился. Он ничего не помнил. А теперь высоко взошла золотистая луна.
О чем они говорили? Сколько времени прошло?
Он нахмурился еще сильнее. Этого он тоже не помнил.
Дэн говорил о лечении. Доктор Хеннесси дал ему лекарств без его ведома?
– Привет, – прошептал Эйден под нос. – Ребята, вы там?
«На месте».
«Куда деваться».
«Здесь».
Значит, лечения не было. Если бы доктор Хеннесси заставил его принять лекарства, души не смогли бы общаться с ним. Он хотел спросить их, помнят ли они, что случилось, но не мог, пока Дэн рядом.
– Мы только сейчас вышли из его кабинета?
– Да. Ты был не в себе, так что я ждал сколько мог, прежде чем забрать тебя, на случай, если тебе понадобится медицинская помощь. – В голосе Дэна сквозило сочувствие. Очевидно, он решил, что у Эйдена регрессия. – У нас ужин с новым учителем, и мы уже слегка опаздываем, так что я, в конце концов, забрал тебя и свалил оттуда.
Все это не имело смысла. Внезапно он вспомнил, как сидел в кресле, полный страха и решимости. А потом… ничего.
– Если не захочешь пойти завтра в школу, – произнес Дэн, – я пойму.
– Нет. Все будет хорошо. – Он надеялся. Ему еще на ведьм охотиться. – Доктор Хеннесси говорил еще что-нибудь?
– Только то, что ему жаль, что у тебя такая негативная реакция на терапию. Ну, и то, что ты не принимал свое лекарство, как положено. Это правда?
Эйден ненавидел врать Дэну, а ему приходилось делать это слишком уж часто. И он решил, что не будет делать этого сейчас.
– Да. Это правда.
– Почему? Ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?
Удивительно, но в этом вопросе не прозвучало гнева.
– Я не сумасшедший. Мне не станет лучше.
Дэн насупился. В свои тридцать лет у него были волосы песочного цвета и карие глаза, и эти глаза чаще всего смотрели на Эйдена с добротой и пониманием. И тут-то гнев, которого ждал Эйден, овладел им.
– Ты продолжаешь говорить сам с собой. Конечно, с тобой не все в порядке. Тебе придется постараться, если ты хочешь, чтобы я помог тебе избавиться от лекарств.
Дэн и помог? В глубине души, где копились когда-либо полученные им незаживающие предательства и неприятие, Эйден просто не мог поверить, что такое возможно. И все же довольно скоро они узнают правду.
– Хочешь знать, почему? Отлично. Таблетки туманят мой разум, заставляют чувствовать себя уставшим. Когда я принимаю их, я не могу нормально думать или думать вообще. С ними я тупею, а мне есть чем заняться и без коктейля из плохих решений и плохих слов. И да, меня дразнят. В первую очередь, недоразвитым.
Несколько секунд прошли в тишине, казавшиеся вечностью.
– Что ж, тогда ладно. Мы скажем доктору, чтобы применил на тебе что-нибудь другое.
Вот так запросто? Это… это… просто невероятно. Он решил поднажать еще чуть-чуть.
– Мне не нравится доктор Хеннесси, Дэн. У меня мурашки от него, и я хотел бы, чтобы ты не говорил с ним обо мне. Вообще.
Дэн бросил на него осторожный взгляд.
– Мурашки от него? Почему?
– Не знаю. Мне просто не нравится, как он смотрит на меня.
Дэна охватила спокойная неподвижность хищника.
– Он трогал тебя, Эйден? Непристойным образом?
– Нет, – ответил он, и Дэн расслабился. А потом добавил: – Вроде, – поскольку вспомнил, как Хеннесси устроился на краешке кресла и держал тот диктофон. – О, не знаю. Я просто не чувствую… себя с ним не в безопасности.
– Что ж, мне это ничуть не нравится, и я не буду этого терпеть. Я поговорю с социальным работником о другом докторе, но буду честным. Это маленький городок, и мы исчерпали все варианты. На самом деле я помню список с прошлого раза, и в нем было только одно имя. Доктор Моррис Грей.
Папа Мэри Энн. Желудок Эйдена сжался, как раз когда он осознал, что Дэн в самом деле хочет помочь ему. Давным-давно доктор Грей был его доктором. Они оба помнили это и то, как доктор Грей вышвырнул его из кабинета, потому что Эйден признался, что путешествует во времени. Точно так же, как говорила мама Мэри Энн. Он думал, что Эйден украл его дневник, прочитал историю его жены, и взорвался.
Доктор Грей до сих пор так думал, потому что не хотел принять правду, что его жена не была сумасшедшей, что он зря пытался вылечить ее. Что она умерла, потому что никто не слышал ее и не помог ей. И поэтому Эйден не нашел общий язык с доктором Греем.
– Нет, – сказал Эйден, покачав головой.
– Неважно. Доктор Грей уже отказал нам, потому что у него и так слишком много пациентов.
Да, точно.
– Может, мы найдем кого-нибудь в городе.
– Это примерно тридцать минут езды в одну сторону, и нам просто не хватит на это времени, но я обещаю подумать. Что-то нужно делать. Я не хочу, чтобы тебе было неприятно. Ладно?
– Ладно. – Это было больше, чем Эйден надеялся, просто воплощение мечты. Взрослый, ответственный за него, только что доказавший, что… заботится о нем. Как такой дерьмовый день стал таким прекрасным?
Когда они добрались до ранчо, Эйден выскочил из грузовика.
– Хочу умыться перед едой, – сказал он, Дэн согласился, и парень направился в свою комнату.
Общага была пуста, парни уже были в главном доме. Эйден заперся в ванной, счастливый из-за Дэна, из-за неожиданной поддержки, из-за того, что никогда больше не увидит доктора Хеннесси снова.
Он покрутил краники перед раковиной, и теплая вода полилась по рукам.
– Ребята? – прошептал он душам. Друг за другом они отозвались. – Вы помните, что произошло в том кабинете?
«Нет», – ответил Калеб. – «Я сейчас как черная дыра, и это серьезно портит мое обаяние».
«Кого заботит обаяние? Я с трудом вспоминаю вообще этот день», – сказал Джулиан.
«Как будто память выскребли», – ответил Элайджа, – «и мне это не нравится».
Так что с ними стало, пока он был в голове Хеннесси? Подождите. Он был в голове Хеннесси?
Как только сформировался вопрос, на его собственную память, казалось, сбрызнули «Виндексом»[2]2
Виндекс – средство для чистки стекол.
[Закрыть] и насухо вытерли. Он хмуро посмотрел на свое бледное отражение в зеркале, пытаясь пережить последние пять минут. Ничего. Последний час. Все равно ничего. Капли воды брызгали на его руки, но внезапно он не смог вспомнить, как пришел в ванную и тем более, как включил кран.
Он еще больше нахмурился.
– Что мы здесь делаем?
«Умываемся», – сказал Калеб с невысказанным «прикинь». – «У нас встреча с новым учителем».
– А, да. – Он покачал головой, прогоняя чувство тревоги. – Давайте покончим с этим.
***
И снова Такер обнаружил себя свернувшимся калачиком в подземном склепе с пылью в носу, заключенным в тиски темноты, холодный сырой воздух поглаживал его костлявыми пальцами. На этот раз он дрожал. Не потому, что был слаб – физически, сейчас он был сильнее, чем в последнее время – но потому, что чувствовал угрозу, разливающуюся в воздухе. Густую, как кровь. Резкую, как горящая резина.
Что его ждет? Ничего хорошего, это точно. И почему? Он делал все, что ему говорили. Он преследовал Эйдена. Он продолжал наблюдать. Да, он ослушался несколько раз, последовав за Мэри Энн, чтобы убедиться, что она добралась туда, куда хотела, без проблем, но он всегда возвращался к Эйдену. Всегда.
– Я недоволен тобой, парень.
Ровный голос донесся всего в нескольких футах от него, и хотя он не видел говорившего, он потряс его куда сильнее, чем если бы Влад кричал.
– Я… мне жаль. Я пытаюсь. Пожалуйста, не наказывайте меня. – Он не мог заставить себя встать и бежать, неважно как сильно этого хотел. Боже, как же он этого хотел. Но он также хотел и угодить этому мужчине, этому свергнутому королю, эта потребность была частью его, такой же как его сердце или легкие, и прямо сейчас Влад хотел, чтобы он оставался на месте.
– Наказать тебя? Возможно. Ты плохо стараешься.
– Вы тоже ничего не делаете, – пробормотал он, прежде чем смог остановить себя. Тогда он съежился, ожидая яростного удара в ответ.
– Я исцеляюсь, глупец. Моим людям нельзя видеть меня таким.
– Конечно, конечно.
– У меня есть вопросы, и ты мне ответишь. Как человек – Эйден – возглавил моих людей? Почему они следуют за ним? Почему он до сих пор жив? – Каждый последующий вопрос рубил сильнее, чем предыдущий.
– Я не… У меня нет… – Но ответ у него был. Из всего, чему Такер был свидетелем, только один ответ имел смысл.
– Говори!
Влад прокричал это слово, и Такер понял, что ошибался. Не было ничего хуже, чем слышать, как этот вампир осуждающе кричит. Глубокие, клубящиеся волны его ярости были лижущими, пирующими языками пламени. Такер сглотнул. Одна часть его хотела сбежать, точно так же другая хотела не дать словам вырваться.
Эта его часть уступала чувству самосохранения.
– Ему покровительствуют волки.
– Волки. – Последовала тишина. Тяжелая, густая тишина, сводящая живот и бросающая в пот. Но, наконец, к счастью, Влад заговорил снова. – Продолжай наблюдать за ним. Мне предстоит многое учесть.
Не приказ убить, но все же Такер испытал отвратительную волну страха. Этот решающий приказ последует. В этом он не сомневался.
***
Ужин – отстой.
О, еда была хороша – Мэг Ривз была отличным поваром – и Эйдену нравилось тушенное мясо с картошкой. И эта комната, «формальная» столовая, была странно притягательной. Только здесь Эйден мог почувствовать себя частью семьи. Что-то было в этом длинном квадратном столе, который Дэн сделал своими руками, обоях с вишнями и тачками, что являлось полной неожиданностью, и шкафу, набитом любимым фарфором Мэг. Вот как должен выглядеть дом.
Но новый «учитель»… его передернуло. Или, возможно, бросило в дрожь. Слово «сексуальная» не отражало ее сути, а вот «фея» – вполне. Томас был прав. Его семья пришла искать его. Новым учителем была не кто иная, как Мисс Брендал, его сестра.
Эйден сразу понял, насколько опасной была ситуация, но он не смог просто уйти. Это выглядело бы слишком подозрительно. Вот он и сел. И ел. И притворился таким же нормальным, как и все.
Все парни находились рядом с ним. Шеннон и Райдер, сидевшие друг напротив друга и смотревшие каждый в свою сторону, были слишком молчаливы. Сет откинулся назад, одна рука заведена за спинку стула, его взгляд сигнализировал «иди сюда». ЭрДжей, Терри и Брайан сидели с раскрытыми ртами и выглядели потерянными. Дэн сидел во главе стола, а красивая Мэг у подножия. Казалось, они тоже находились под чарами феи, ловя каждое ее слово, будто она была спасителем мира.
Даже души слушали ее, поэтично воспевая лицо и тело. Как ни печально, он хотел присоединиться к ним.
Мисс Брендал сидела напротив Эйдена… и да, она была прекрасна. И возможно, была самым физически совершенным существом, которое он когда-либо видел. У нее были большие сияющие карие глаза, которые каким-то образом казались ему знакомыми, в отличие от длинных волнистых светлых волос. Он не задумывался. Ее кожа была настолько золотистой и сияющей, что могла бы затмить солнце. А еще она пахла жасмином и жимолостью.
Больше всего ему нравились жасмин и жимолость. И ему нравилась Брендал.
Его руки сжались в кулаки. Он должен был перестать думать в таком духе, но не знал как. Даже зная, кто она, с каждой секундой он все больше тянулся к ней… и возникало желание защищать ее… черт, даже склонить голову к ее ногам, лишь бы быть к ней ближе. Ласкать ее, целовать… поклоняться ей. А это было опасно, не говоря уже о том, что сбивало с толку. Как для Виктории, так и для него самого. Эта женщина, эта чудесная фея была его врагом. Она захочет убить его, как только узнает, что случилось с Томасом.
Факт, на который Томас неоднократно с радостью указывал. Его призрак стоял за ней, отчаянно пытаясь обратить на себя ее внимание, и кричал во все свои призрачные легкие, пинал стол, стулья, тянул мисс Брендал за волосы, и когда это не сработало, начал угрожать Эйдену.
– Сестра отомстит за меня. Это я обещаю.
И Виктория позади этой очаровательной сцены. Она недавно пришла на ранчо, чтобы дождаться окончания ужина в спальне Эйдена и поговорить с ним, он не знал о чем. Но потом она заметила Брендал, и должно быть, началась игра, даже несмотря на то, что… а может быть, именно по этой причине феи ненавидели вампиров и предпочитали убивать их без предупреждения, а Эйден имел сомнительную честь быть королем вампиров. Сейчас Виктория ходила туда-сюда снаружи, прямо перед окном напротив Эйдена. Он единственный, кто мог видеть ее, настолько хорошо она смешалась с тенями в ночи, но это не мешало ему чувствовать себя обреченным.
– Я надеюсь, все готовы к десерту, – произнесла Мэг, вставая. Она была миниатюрной женщиной с тонкими чертами лица и волосами, которые словно не могли решить, чего они хотели – быть каштановыми или русыми.
– Я всегда готов к твоим десертам, – откликнулся Дэн с теплой улыбкой. Они любили друг друга, и сердце Эйдена сжималось всякий раз, когда он видел их вместе.
– Буду через минуту, – улыбнувшись в ответ, Мег скрылась на кухне.
– Эйден, ты постоянно смотришь мне за спину. – Даже голос Брендал был прекрасен и нежен, как песня. – Почему? – Она обернулась посмотреть, и Виктория быстро вышла из зоны видимости.
Близко, слишком близко. Он заставил себя посмотреть на стол. Он был уверен, что теперь все уставились на него, и чертовски надеялся не покраснеть. Он залился румянцем. Отлично. Лучше пусть смотрят на него, чем в окно. Он и не подозревал, что был, как на ладони.
– Смотреть вам за спину – преступление?
Пауза. Его резкость ошарашила ее?
– Мне больше нравится, когда мои студенты смотрят прямо мне в глаза.
Да… разве?
– Я не ваш студент.
– Ты можешь им стать, – сказала она, подавшись вперед и потянувшись к его руке.
Он резко отдернул ее, положив на колени, пока она не успела дотронуться до него.
– Мне нравится в старшей школе Кроссроудз.
– Ты ходишь туда чуть больше месяца?
– Да.
– Значит, ты никогда не проводил время с мистером Томасом?
Томас встал на колени рядом с ней.
– Я здесь. Посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня. – В его голосе звучали слезы, и Эйдену пришлось прочистить горло, чтобы избавиться от растущего в нем комка.
– Эйден, – позвал Дэн. – Ответь мисс Брендал, пожалуйста.
Он просто молча тут сидел? А что она спросила? Ах да.
– Верно. – Он молился, чтобы чувство вины не высветилось на нем неоновой надписью. – Я не проводил много времени с мистером Томасом. – Мне всего-то понадобилось полчаса, чтобы убить его.
«По необходимости», – сказал ему Элайджа, и он моргнул. Обычно души не слышали его мысли. Или Элайджа просто угадал их? Нет, понял он мгновением спустя. Его выдала тема разговора.
«Вот, и мы документально засвидетельствованные засранцы», – сказал Калеб. – «Клянусь, Господь мог создать мир за шесть дней, но мы могли бы сделать это за пять!»
«Это не повод для шуток», – отрезал Джулиан.
«А кто шутит?»
Эйден ненавидел, когда они спорили, но это было намного лучше, чем стишки.
Мэг вернулась с огромной тарелкой, доверху наполненной пирожными. Она предложила Дэну и Брендал на выбор, а потом поставила угощение на середину стола для мальчиков. Все набросились на них, как голодные собаки на мясную кость.
– Теперь, когда мы все расслабились, я бы хотела задать несколько личных вопросов, – сказала Брендал. Она положила пирожное себе на тарелку. – Я хочу приложить все усилия к тому, чтобы мое обучение удовлетворяло ваши потребности. Поэтому я хотела бы знать, что каждый думал о мистере Томасе.
– У нас не было времени узнать его, – сказал Сет.
Брендал была непоколебима.
– Тогда расскажите мне, как вы думаете, что с ним могло случиться.
– Если он пропал, разве вы не расскажете об этом полиции? – спросил Райдер.
Мгновение прошло в тишине, и все же в эти секунды всякое сопротивление, которое испытывали парни, растворилось. До тех пор, пока не была съедена последняя крошка пирожного, они – и даже Дэн с Мэг – размышляли о внезапном исчезновении мужчины. Упомянули похищение инопланетянами, потребность начать все сначала, убийство (Эйден старался не скорчиться) и даже автокатастрофу.
– Скажи ей, что я здесь, Эйден, – сказал Томас без враждебности, впервые за все время с тех пор, как Брендал вошла в комнату. Их глаза встретились. – Пожалуйста.
Он почти сдался. Эта мольба… Я не могу, понял он после обдумывания.
– Ты мне должен. – В голос Томаса вернулась злость.
Эйден покачал головой.
Томас продолжал упорствовать.
– Она могла бы спасти меня.
Чтобы ты убил мою девушку? Нет. Не сейчас. Возможно, после того, как с ведьмами все решится, и только если Томас пообещает отказаться от своей жажды мести королевской семье. А до тех пор никаких сделок. Так что он отвел глаза, по-тихому закончив разговор. Томас снова начал вопить, рычать, топать кругом, и чувство вины снова захлестнуло сердце Эйдена.
– Эйден? – позвал Дэн, привлекая его внимание. – Значит, ты согласен с предложением мисс Брендал?
– Ее предложением? – Он мог только вообразить, чего она хотела. Его голову на серебряной тарелочке? Его сердце в ее любимой коробочке для безделушек? Так как она всех очаровала, Эйден сомневался, что хоть один из них будет раздумывать, угодить ли ей.
Он нашел взглядом лица парней. Они смотрели на него с завистью, за исключением Шеннона и Райдера. Раньше им стоило таких огромных трудов не смотреть друг на друга, но теперь они сцепились в, своего рода, разъяренной борьбе по пристальному вниманию. У обоих суженные глаза, у обоих недовольно сжатые губы.
Его взгляд метнулся к окну, но Виктории там больше не было.
– Конечно, – наконец, сказал он, пот бисером выступил на его лбу. – Я… согласен.
– Хорошо. – Дэн встал на ноги, выдвигая под собой стул. Все, кроме Эйдена, последовали его примеру. Парни в последний раз окинули Брендал беглым взглядом, Сет даже поиграл бровями ей, после чего переместились из главного дома обратно в свои ночлежки. Дэн подошел к Мэг и обнял ее за плечи. Они подождали, выжидающе глядя на Эйдена.
А что ему оставалось делать?
– Что ж, идем? – спросила его Брендал своим мелодичным голосом.
– Э, конечно. – Может быть, ему стоило отказаться от ее «предложения».
Она обошла стол и двинулась в сторону входной двери. Эйден потоптался на месте несколько секунд, всматриваясь в окно. Виктория внезапно снова появилась и прижала руку к стеклу. Если он не ошибался, с ней стояла какая-то женщина.
Еще одно свидание? Возможно.
Потрясающе.
– Тебе нужна куртка, – сказал Дэн, подтолкнув его.
Он остался стоять.
– Не пропаду. – Он подошел к Брендал, придерживающей для него дверь. Понимание того, что она могла бы напасть на него, помогло притупить его неестественное очарование ею.
Томас тихо последовал за ним в ночь, впрочем, призрак исчез из виду, когда Эйден сошел с крыльца. По каким-то причинам он был видим и осознавал себя только в пределах ранчо и общаги, но не снаружи.
Холодный, влажный воздух овеял Эйдена, покусывая кожу. Надо было все-таки взять куртку. Луна была частично спрятана за облаками, и не было видно ни одной звезды. Насекомые жутко притихли.
– Начнем нашу экскурсию с дальних пастбищ, – произнесла она.
Ах, экскурсия. Это он мог.
– Не уверен, зачем вам нужно видеть скотный двор, лошадей и коров так поздно вечером, но идемте. – Если не считать того, конечно, что она просто хотела остаться с Эйденом наедине. – Я покажу дорогу. – Он тихо взмолился, чтобы Виктория не последовала за ними.
«Ставлю десять баксов на то, что эта женщина попытается завалить нас. И не в лучшем смысле слова!» – произнес Калеб.
«У тебя нет десяти баксов», – напомнил ему Джулиан.
«Эйден заплатит».
– Если бы осмотр ранчо был моей целью, – сказала Брендал, когда они двинулись вперед, – я бы выбрала кого-нибудь другого.
– Я уже догадался. – Виктория рассказывала ему, что феи властолюбивы. Они любили людей – до тех пор, пока эти люди не проявляли признаки собственной силы. Эйден проявлял свою. Она почувствовала ее или узнала, кем он был и что сделал?
Нет. Скорее всего, она чувствовала его притяжение прямо сейчас. Без Мэри Энн поблизости они все это чувствовали, все существа потустороннего мира. Кто-то называл его маяком в ночи, а кто-то цепью, которую тянули невзирая ни на что. И поскольку он вселялся в тело Томаса, Эйден теперь знал, какими холодными феи были внутри. Смертельно холодными. И все же, когда Томас боролся с Райли, он втянул в себя восхитительную теплоту. Они из-за этого жаждали власти? Равнялась ли сила теплоте?
