Текст книги "Распутанный (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Я лучше пойду, – сказал Эйден, борясь со страхом, и потащился вперед. Когда он убедился, что ветер не отнесет его слова обратно к парням, он пробормотал:

– Элайджа, мы выберемся оттуда невредимыми?

Тишина.

Эйден одеревенел и споткнулся.

«Ты сможешь», – наконец, ответил телепат, – «насчет нас не знаю».

***

– Расскажи мне о голосах, Эйден.

– Я больше их не слышу, Доктор Хеннесси.

– Ты лжешь мне, Эйден, а я не люблю лжецов. Расскажи. Мне. О голосах.

– Я больше не слышу голоса, Доктор Хеннесси.

Тот же самый разговор повторялся между ними больше часа. Эйден устал и боролся со сном, лежа в шикарном докторском кресле, свет был приглушен, он всматривался в белый потолок. Его веки отяжелели и с трудом держались открытыми. Не помогала и эта нежная музыка, играющая на заднем плане. Доктор Хеннесси сидел рядом с ним, время от времени шелестели бумаги, но даже это успокаивало.

«Скуучно», – сказал Калеб, зевая.

«И убого», – согласился Джулиан.

«Пожалуйста, оставайтесь начеку», – сказал Элайджа, но даже его голос звучал утомленно. – «Я не доверяю этому человеку».

«Я всегда начеку», – парировал Калеб.

На этот раз зевнул Джулиан.

«Ты лжешь, а доктор Хеннесси настырный. Не лучший расклад».

Эйден был согласен.

– … и, как ты уже знаешь, я читал отчеты твоих врачей.

Великолепно. Он прослушал часть разговора.

– Итак?

– Итак, когда ты был моложе, ты рассказал нескольким из них, что эти голоса – души, и эти души владеют особенными силами.

– Я лгал. – Он ни в коем случае не доверит доктору Хеннесси правду. Он только еще больше нарвется на лечение, на сеансы вроде этого. – Ни у кого нет особых сил.

– Так значит, ты признаешь, что души есть? У них просто нет сверхъестественных способностей?

Он заскрипел зубами.

– Нет, я не говорил этого.

– Ты говоришь, что одна из душ больше не может путешествовать во времени?

Эйден напрягся. Ева путешествовала во времени, иногда посылая его в раннюю версию самого себя. Одно неправильное слово, и он менял будущее, возвращаясь иногда в реальность, отличную от той, что покинул.

Он не думал, что сможет путешествовать во времени теперь, когда Ева ушла, и вообще он слишком этого боялся, чтобы пытаться. Последствия были огромны, а он был и так счастлив. Ну, по большей части.

– Эйден, – напомнил о себе доктор.

– Путешествие во времени – это миф, – все что он сказал.

– Такой же миф, как и предсказания о том, когда умрут люди?

– Да, – проворчал он. – К чему вы клоните, доктор Хеннесси?

– Извини. Должно быть, я произвожу впечатление, что мне можно задавать вопросы. На самом деле нет. Я задаю вопросы, ты отвечаешь.

Руки Эйдена сжались в кулаки. У него было много врачей за столько лет, но этот был хуже всех. Эйден вынужден был задаться вопросом, а имел ли этот человек докторскую степень, коль был настолько высокомерным.

– А еще лучше, если я вообще не буду говорить?

– Я не против, – легко ответил доктор Хеннесси, как будто именно этого он хотел все это время, чем до чертиков удивил Эйдена. – Молчание лучше лжи.

Это они еще посмотрят.

Одна минута текла за другой, не нарушаемая ни одним словом. Вскоре веки Эйдена отяжелели еще больше. Потолок начал размываться, превращаясь в гигантское белое пятно. Он быстро моргнул, пытаясь остаться настороже, но нежная музыка на заднем фоне продолжала играть. Ему казалось, он узнал эту мелодию. Тише, малыш[1]1
  Nina Simone «Hush Little Baby».


[Закрыть]. Какой странный выбор песни для взрослых пациентов. Но все равно голоса успокаивали, заставляя вслушиваться и засыпать…

– Ты измотан, Эйден.

– Да, – он обнаружил, что отвечает из моря черноты. Черноты? Да, ему так казалось. Все поплыло, белое ушло, и вокруг осталась только темнота. Его веки, должно быть, окончательно закрылись. Он пытался открыть их, но они словно склеились.

– А теперь расслабляешься.

– Да. – И так и было. Безразличный, беззаботный, все еще плывущий. Ни секретов, ни проблем. Только… свобода.

Доктор Хеннесси задал ему другой вопрос, но он не разобрал слов, слишком смешаны они были. Странно, что он все равно ответил, хоть и не был уверен, что именно. Очень странно. Но его это не беспокоило. Так спокойно.

Это был рай, подумал он. Все черное, так спокойно, так тихо. Он хотел остаться здесь навечно. Может быть, Виктория сможет присоединиться к нему. Да, это было бы охренительно. Только они вдвоем, плывущие на волнах умиротворения.

Виктория.

Он нахмурился. Здесь его лечили, и ему нравилось. Мысль о ней разделила море на части. Немного света просочилось в его сознание. Где она? Что делает? Когда они увидятся снова? Он надеялся, что сегодня ночью. Предполагалось, что они встретятся, так? Разве только она будет держаться в стороне, как в школе?

Он что-то говорил, догадался он, но слова снова были ему неясны.

Ему нужно выбраться из черноты. Виктория не сможет придти сюда. Здесь не было дверей, только эта крохотная полоска, разделяющая море. Подождите. Если там не было дверей, как он попал туда? И как собирался выбраться?

Крошечная искра паники заставила полоску расшириться, и белое затопило бескрайнее море черного. Другое лечение. Он ненавидел его, но все равно не хотел встряхиваться. Это было неправильно. Что-то не так.

«Эйден».

Голос позвал его, отозвавшись эхом. Он должен был узнать его, подумал парень, все больше паникуя. Кто здесь? Он не мог преодолеть разрыв между вопросом и ответом.

«Эйден».

Его имя прозвучало настойчивей на этот раз. Может… Элайджа?

«Эйден!»

Да-да. Это был Элайджа. Что он здесь делал? Как он оказался с ним?

«ЭЙДЕН!»

– Что? – он обнаружил, что бормочет, и на этот раз он себя слышал. Его голос гремел в черепушке, будто в мозг барабанили, сотрясая его.

«Эйден, тебе нужно проснуться. Думаю, он тебя загипнотизировал».

– Что! – Его веки распахнулись, чуть не треща по швам. Дикий взгляд блуждал. Доктор Хеннесси сидел на краю кресла, одной рукой опираясь в кресло рядом с коленями Эйдена, а другой зажимал диктофон. Он наклонился вперед, держа диктофон всего лишь в нескольких сантиметрах от рта Эйдена.

С ним было что-то… не так. Под простой человеческой внешностью Эйден увидел что-то приятное, почти блестящее. Что-то… милое. Как будто у него были длинные, густые волосы. Бледные, как снежинки. Словно у него были мерцающие карие глаза вместо унылых и безжизненных, и полные надутые губы.

Живот скрутило. Его ведь не влечет к его врачу.

Инстинктивно Эйден отпихнул его, и доктор упал со стула, свалившись на пол и тяжело дыша. Ка-ко-го черта?

– И что, по-вашему, здесь происходит? – потребовал он.

Доктор Хеннесси встал на ноги со всем достоинством, которое смог собрать. Он все еще сжимал тот диктофон, но быстро спрятал маленькое черное устройство в карман, поднял очки с носа и стряхнул ворсинки с рубашки и брюк.

– Думаю, для одного сеанса достаточно. Мистер Ривз ждет тебя в приемной.

Желчь подкатила к горлу Эйдена, разъедая как кислота. Что я говорил? Что рассказал ему? Ему нужно добраться до этого диктофона. И не было ли это просто прекрасно? Его список дел с каждым днем становился длиннее.

Должно быть, доктор Хеннесси уловил направление его мыслей, потому что шагнул к своему столу и нажал на телефоне кнопку.

– Да? – донесся женский голос из микрофона.

– Пожалуйста, дай знать мистеру Ривзу, что мы с Эйденом закончили. Он может забрать парня.

Хорошо сыграно. Глаза Эйдена сузились, когда он сел. Сейчас он ничего не мог сделать, не закатывая сцен. Впрочем, он вернется и заберет диктофон. И неважно, что для этого придется сделать.

Глава 12

На ранчо Эйден съел сэндвич. Или пять. После этого он принял душ, пока мистер Томас стоял за кабинкой и орал на него. Парень обхватил руками насадку для душа, горячие брызги попадали прямо в лицо. Он пытался не переживать по поводу того, что его первый совместный душ был с другим парнем.

– Пахнешь, как моя сестра, – сердито проворчал фея. – Где ты был?

Значит, мисс Брендал говорила правду.

– Расскажи мне о ней. О твоей сестре. – Например, она сначала нападает, а потом задает вопросы? И наблюдала ли она за Эйденом без его ведома? Кроме призрака принца, рядом не было фей, о которых он бы знал.

– Ты не тронешь ее! Слышишь меня? Сначала я убью тебя.

– Я тебя слышу. Я уверен, тебе тяжело будет пережить подобную угрозу, раз уж ты мертв и все такое. – Ему не стоило поддерживать разговор, но он, в самом деле, надеялся, что Томас смирится с тем, кто он есть, и успокоится. – Для справки, у меня нет цели причинять боль твоей сестре.

Наступила тяжелая пауза. Преходящая, как всегда.

– Я хочу уйти. Почему я не могу уйти?

– Чтобы уйти из этого мира, тебе придется посмертно сделать то, о чем ты жалеешь, что не сделал при жизни, – ответил Эйден, повернувшись. Это он знал наверняка, учитывая тот факт, что именно так он потерял милую, заботливую Еву.

Томас скрестил руки на груди.

– Мое последнее желание было убить тебя.

– Тогда полагаю, мы застрянем друг с другом надолго, потому что ты не можешь держать оружие. – Эйден покрутил кран, напор воды уменьшился, затем прекратился. Он шагнул из кабинки и схватил полотенце.

Томас продолжал разглагольствовать, но Эйден легко отключился. И не из-за всякого лечения.

По пути домой Дэн велел ему продолжать принимать новые таблетки, чтобы предотвратить панику наподобие вчерашней. Он даже проводил Эйдена в комнату и проследил, чтобы тот положил маленькие белые таблетки на язык и сглотнул. Конечно, как только Дэн ушел, Эйден тут же выплюнул их в мусорку. Ему нужно лучше раскладывать все по полочкам, чтобы не быть рассеянным, как сегодня в лесу с Шенноном. Или может быть, он просто был слишком занят, чтобы слушать.

Что доктор Хеннесси с ним сделал? Он чуть было не обмолвился Дэну о гипнозе, но передумал, когда Дэн стал сторонником операции «прими свои таблетки».

Нахмурившись, Эйден осмотрел себя и обернул полотенце вокруг талии. Он неслышно прошел по коридору в свою спальню. Она была пуста. Где Шеннон? Он слышал бормотание из других комнат, где-то сердитое, но двери были закрыты и он не мог сказать, кто с кем дрался. Поздно вечером парни обычно уединялись с соседями по комнате и расслаблялись.

Со вздохом Эйден оделся в привычные джинсы и футболку.

– Ты снова уходишь? – проскрежетал Томас, требуя его внимания. Призрак вышагивал из одного конца комнаты в другой. – Куда ты идешь? Ты не можешь оставить меня здесь!

«Надень что-нибудь сексуальное», – сказал Калеб. – «Мы увидимся с Викторией».

«Оставь его в покое», – ответил Элайджа. – «У нас есть более важные дела. Хочу сказать, на самом деле, важные. Никто не вспоминал несколько дней о родителях Эйдена. Их поиск принесет пользу всем нам».

Его родители. Ему удалось «предать их забвению» за несколько дней. Эффект от слов Элайджи был такой, словно его толкнули под мчащийся автобус.

Они бросили Эйдена, когда тот был совсем крохой, и с тех пор не интересовались им. Он до сих пор ненавидел их за это. Ему нужно поговорить с ними как можно скорее. Они могли знать, почему он был таким. У них могли быть родственники, такие же, как он.

Более того, ему все-таки лучше поискать попутно информацию об Элайдже, Калебе и Джулиане. Кем они были, и о чем желали в последнюю минуту. Тогда он сможет освободить их, если они все еще хотели уйти.

«Тебе не терпится уйти или что?» – спросил Джулиан телепата.

Эйден страшился этого разговора, слишком боялся ответов.

«Да. Нет. Не знаю. Мне просто любопытно, кем я был. Может, как и Ева, я знал родителей Эйдена. Может, я сделал что-то прекрасное в жизни. Было бы… здорово узнать. И, по крайней мере, чем больше мы узнаем о способностях Эйдена, тем лучше будем вооружены, чтобы помочь ему разобраться со всем, что происходит с ним в последнее время».

«Ладно, я голоден», – сказал Калеб, и Эйден подозревал, он произнес это только потому, что душа была напугана, как и он. – «Окажи мне услугу, посмотри, нет ли на кухне у миссис Ривз еще сэндвичей».

– Дай мне минутку, – ответил Эйден, пока натягивал свои ботинки.

– Я задал тебе вопрос, – прорычал Томас. – Куда ты собрался? Хоть раз ответь мне!

– Или что? Попытаешься ударить меня? – спросил он сухо.

Заскрипели петли, и Шеннон забрел в комнату. Он остановился, осмотрел Эйдена.

– Симпатично. – Потом покраснел, как раньше. – Я-я не имел в в-виду…

– Я знаю, – сказал Эйден со смехом. – Не волнуйся.

Томас Длинные Уши успокоился и затих.

– Я р-рад, что застал тебя. – Шеннон закрыл дверь изнутри и прислонился к дереву, голова откинута, глаза закрыты. Он устало вздохнул.

– Что-то не так? – спросил Эйден.

Веки Шеннона медленно открылись. Его зеленые глаза тревожно светились.

– М-мне нужно сказать тебе к-кое-что. Ты должен з-знать, держать все в с-себе…

– Да, я знаю. – Секреты съедали тебя заживо. Доказательство: Эйден в настоящее время превращался в решето. – Ты можешь рассказать, что бы то ни было. Я не буду судить. Я умею, ты знаешь. – Он прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. Взглянул на Томаса, который по-прежнему слушал, и решил идти напролом. – Я чокнутый Эйден, помнишь?

– Ты не ч-чокнутый.

– Спасибо.

Шеннон сделал глубокий выдох.

– М-мы соседи по комнате, и если т-ты узнаешь позже, т-ты разозлишься и т-тогда захочешь у-убить меня.

«Звучит серьезно. Ты же не думаешь…» – зарычал Калеб. – «Думаешь, он положил глаз на нашу девушку, Викторию?»

«Неа. Готов поспорить, он грохнул последнего своего соседа по комнате», – сказал Джулиан.

– Говори уже! – Эйден и не думал кричать, но мысли о Шенноне и Виктории было достаточно, чтобы заставить его…

– Я-я г-гей, – сказал Шеннон, слова были произнесены со стыдом, раскаянием и всевозможным чувством вины.

Гей. Эйден моргнул. И все? Серьезно?

– Ладно.

Зеленые глаза раскрылись шире.

– Л-ладно?

– Да.

– Ты не с-слушал? Я гомосексуалист.

Эйден округлил глаза.

– Об этом я не знаю. Иногда ты та еще боль в заднице, но я бы не сказал, что ты странный.

– Ты понял, о ч-чем я, – был резкий ответ.

– Так, для шуток слишком рано?

И заработал тем самым злой взгляд.

– Шеннон. Серьезно. Ты гей, а не больной. Все хорошо. Меня это не беспокоит.

Злой взгляд растворился, сменившись удивлением.

– Но мы же д-делим комнату.

– И что? Ты боишься, что я буду распускать руки?

Улыбка тронула уголки губ его друга, казалось, он сбросил килограмм сорок.

– Тебя правда это не напрягает?

– Нет, не напрягает.

– Спасибо.

– Я единственный в курсе? – спросил Эйден. – Хочешь, чтобы я сохранил это в секрете?

– Р-райдер знает.

Этот румянец сегодня в лесу и нежелание Райдера смотреть на Шеннона… Ох. Теперь все встало на свои места.

Шеннон посмотрел на свои ноги, сделал еще один глубокий выдох, а потом ударился головой об дверь раз, другой.

– Я д-думал, он тоже, но нет. Он не свернул на эту дорожку.

Очевидно, парень надеялся.

– Родители выгнали тебя из-за того, что ты гей? – спросил Эйден.

Кивок.

– Отчасти. Они с-слышали о ранчо Дэна и п-позвонили ему. Я начал попадать в п-проблемы, магазинные кражи, выпивка, в-все в таком духе, у меня был в-выбор приехать сюда или попасть н-на улицу. Я приехал сюда.

– Хороший выбор.

Еще одна улыбка вырвалась на свободу.

– Я тоже так думаю.

В окно осторожно постучали, и Томас со свистом втянул воздух. Шеннон выпрямился, а Эйден повернулся. За окном стояла блондинистая вампирша. Та сестра Виктории, которая жует жвачку.

Нахмурившись, Эйден обеспокоенно шагнул к окну и по возможности быстрее его открыл. Внутрь ворвался холодный вечерний воздух.

– Стефани?

Она лопнула пузырь. Лунный свет заливал ее, освещая бледную кожу.

– Единственная и неповторимая.

– Еще одна вампирская принцесса Влада. Она. Должна. Умереть. – Томас стремительно кинулся вперед с твердым намерением напасть. Только он врезался в ту самую невидимую стену, с которой столкнулся Эйден в своем мире. Когда он понял, что заперт, то заколотил кулаками в стену.

Эйден заставил себя сконцентрироваться на вампирше.

– Что ты здесь делаешь? Что-то случилось с Викторией?

– Физически – нет, но я одна из тех девушек, которых выбрали для встречи с тобой. Так что да, внутренне с ней не все ладно.

Ему не нравилось слышать это.

– Отведи меня к ней. Мне нужно…

– Притормози, ковбой. С ней все будет в порядке.

Прекрасно, но этого недостаточно.

– Ты все равно отведешь меня к ней. И, к твоему сведению, я не буду встречаться с тобой.

– Потому что тебе нужна только Вик. Да-да, я знаю. – Стефани закатила глаза, положила руки на стекло, наклонилась к нему и спокойно сказала: – А еще я знаю, что ты ей нравишься, и она не хочет, чтобы к тебе клеились незнакомки, особенно, когда она не верит, что они не будут кусать тебя и делать своим рабом. Так что вот она я. Меня избрали, и я не сопротивлялась. – Она развела руки и повернулась, предоставляя ему вид на светло-красную майку и микроскопическую юбку. – Я, во всей своей красе. Знаешь, какой ты счастливчик? Нас с Лорен обещали другим, но со смертью Влада все договоренности отменяются, и у тебя есть шанс со мной. И тебе захотелось бы отменить свой приказ, о могущественный король, потому что если я отведу тебя к ней, меня вычеркнут из списка, а для всех лучше, если я в нем останусь.

Живот скрутило сотней маленьких узелков.

– Значит, выбрали всех пятерых?

– Ага. И позволь сказать, советник не хотел, чтобы ты встречался с другой дочерью Влада, но большинству девушек, по сути, пришлось согласиться встретиться с тобой. Извини, но это правда, ты человек и все такое, несмотря на то, что их отцы хотят создать этот королевский союз. И поскольку я вызвалась… Кстати, я знакома со всеми девушками из списка, так что изменю свое решение. Ты не счастливчик.

– А то я сам не догадался, – ответил он сухо.

Она рассмеялась, и это был мелодичный звук.

Это был тот смех, который он хотел бы услышать от Виктории, как минимум, однажды. Скоро, подумал он с тоской, и почувствовал огромную вину. Виктория была совершенной, такой как есть. Она была умной, преданной, понимала его и его прошлое, не осуждала и принимала. И он был не против поработать над ее красивыми улыбками. Ему даже нравилось это делать. Он гордился и волновался, когда выигрывал одну. Кроме того, она имела право быть счастливой каждый день, а сейчас он, возможно, заставлял ее быть несчастной.

По крайней мере, он вроде как надеялся, что заставлял.

Еще большее чувство вины затопило его. Ему не стоит желать ее ревности, но он куда больше предпочел бы ревность безразличию, которое она выказала ему в вампирском особняке.

– Ты не собираешься пригласить меня внутрь? – спросила Стефани.

Он бросил взгляд через плечо. Шеннон все еще стоял у порога с заинтересованным выражением лица. Томас все еще бился в невидимую стену.

– Вообще-то, – произнес он, поворачиваясь обратно к ней, – я присоединюсь к тебе снаружи. – Все равно он должен был встретиться с Райли, Викторией и Мэри Энн в лесу. Через… два часа, подсчитал он, бросив взгляд на часы. Довольно нескоро. Не то что бы ему не нравилась Стефани, но ему было некомфортно в этой ситуации. – Шеннон, – начал он, и его тут же оборвали.

– Да, я з-знаю, что делать. Иди. Я тебя прикрою.

– Спасибо.

Когда Эйден вложил клинки в ножны на лодыжках, Стефани произнесла:

– Не забудь свое кольцо.

А, да. Кольцо Влада. Он вытащил опал из ящика, в который положил его после возвращения из особняка вампиров, водрузил металл на место и вылез наружу. Боже, как холодно. Настолько холодно, что всякий раз, когда он выдыхал, у лица образовывался пар.

Они зашагали плечом к плечу к лесу, но перед самым входом в лес Стефани схватила его за руку, останавливая.

– Там гоблины и оборотни. – Как раз когда она заговорила, в воздухе послышался вой, который быстро сменился пронзительным визгом – звуком, который не смог бы издать ни один человек. Он поежился.

– Куда пойдем? – спросил он.

– Мы собираемся быть романтиками, нести полный вздор и сидеть здесь под звездами. Знаешь, мне нужно отчитаться, поэтому придется создать видимость. – Усмехнувшись, она махнула рукой, указывая на его ноги. – Взгляни.

Посмотрев вниз, он увидел разостланное черное одеяло, мягкое как бархат. Так. Они, в самом деле, собирались «быть романтиками и нести полный вздор». Со вздохом Эйден плюхнулся вниз и растянулся, уставившись в небо. Звезды мерцали, как бриллианты.

Стефани легла рядом с ним.

– О чем ты хочешь поговорить?

«Держу пари, она мягкая», – произнес Калеб.

«Из-за тебя у нас будут неприятности», – рявкнул Элайджа.

– Я хочу поговорить о Виктории.

Она фыркнула.

– Я в шоке. Серьезно. Ладно, что ты хочешь знать?

– Ты не против, что мы с ней встречаемся?

– Почему бы нет? Ты симпатичный.

На удивление, комплимент.

– Да, но другая твоя сестра ненавидит меня.

– Действительно, ненавидит. Как сыпь.

Он улыбнулся, просто не мог с собой ничего поделать.

– Спасибо, что щадишь мои чувства.

– Пожалуйста.

– Ты… другая, – произнес он. Сцепил руки под головой в надежде согреть их. – Не такая, как остальные.

– Я знаю. Разве это не прекрасно? – спросила она, подтолкнув его плечом. От нее исходило тепло, окутывая его.

Его улыбка стала шире.

– Виктория говорит, раньше ты сбегала.

– Ага. При каждом удобном случае.

– Ты не боялась отца?

– Конечно, боялась. Мы все боялись. Он верил, что обучение возможно только через наказание, этот человек лишь для того все делал, чтобы создать из нас несокрушимую армию, которой он сильно желал будучи человеком. А Лорен была его любимицей, его главной заботой. Как-никак она воин до мозга костей, поэтому большая часть его внимания была направлена на нее. Я же, я была слишком… не заинтересована, полагаю, это подходящее слово, но он хотел, чтобы моя мать была счастлива. Женщины были его слабостью, не то что бы он когда-нибудь говорил подобное вслух. Он не допускал слабостей. В общем, он умыл руки, когда дело коснулось меня, даже не дал мне в стражи волка и оставил меня заботам любящей матери.

Она так говорила, будто ее не волновало бегство отца, будто этот человек сделал ей одолжение.

– А что насчет Виктории?

– Что насчет нее?

– Он не умыл руки в отношении нее?

– У нас были разные матери, и он не пытался осчастливить ее мать. Так что нет, не умывал. – Стефани перекатилась набок и посмотрела на него, подперев щеку рукой. – Он давил на нее, чтобы она стала следующей Лорен. Если она смеялась, ее давили. Если она не соглашалась с ним, ее что? Давили.

И неудивительно, что Виктория так серьезна. Теперь понятно, почему она редко расслаблялась. Эйден неожиданно даже обрадовался, что этот человек мертв.

Что-то в этой мысли обеспокоило его, отчего волосы на затылке дыбом встали, и заболела голова. Всякий раз, когда он думал о Владе, он чувствовал это. Почему?

– Так что ты готовишь нам? – спросила Стефани. – Всем вампирам?

– Найти вам нового короля, – честно признался он. – А до тех пор, не знаю.

Ее глаза раскрылись шире, лицо выражало чистое замешательство.

– Ты не хочешь быть королем? Серьезно?

– Серьезно.

– Это просто… хочу сказать, ого. Кто не хочет править лучшими вампирами на земле?

– Я.

Она лопнула пузырь.

– Полагаю, это мудро. Я имею в виду, ты всего лишь человек. Но, в то же время, если ты доживешь до своей коронации, у меня есть несколько предложений.

– Погоди. Напомни мне, когда состоится коронация.

– Через двенадцать дней, друг мой. Двенадцать долгих-долгих дней.

Долгих? Когда время утекало так беспощадно быстро, что он едва замечал его? Все равно. Как только он разберется с ведьмами, у него будет… примерно неделя, чтобы найти себе замену. Он надеялся, что это выполнимо.

– Но пока ты главный, и твое слово все еще закон. Так ты выслушаешь мои предложения или нет?

– Давай послушаю.

– Во-первых, больше никаких черных мантий. Ты не рассердился, когда я сбросила свою мантию, ничего не сказал об отсутствии приличной одежды, и я благодарна тебе за это. В общем, нам нужны цвета. Много-много цветов. Не только мне, но и всем остальным. Только остальные слишком боятся нарваться на наказание, чтобы обратиться без поддержки.

– Цвета. Будет сделано. – Он знал, что Виктория тайно любила розовый.

Стефани хлопнула в ладоши.

– Превосходно. Я разнесу весть по возвращении. Теперь второе предложение. – Раздался еще один пронзительный визг, уже ближе, и Эйден сел. Села и Стефани. – Эм, может, мы перенесем наше одеяло поближе к ранчо.

Третий визг отозвался эхом совсем близко. Они вскочили на ноги, Эйден схватил свои кинжалы. На расстоянии нескольких шагов зашуршали ветки и листья. Он заслонил собой Стефани. Из чащи прорвался маленький обезображенный человек, направляясь прямо к Эйдену, будто притянутый невидимой веревкой.

– Гоблин, – вскрикнула Стефани.

Значит, не человек. Обезображенное существо доходило ростом Эйдену до коленных чашечек. У него были заостренные уши, желтая кожа и глаза, горящие красным огнем. Что хуже, его зубы были похожи на заточенные сабли. И хотя гоблин был одет, материал был порезан на ленточки, открывая зияющую дыру в том месте, где должно было находиться его сердце.

Великолепно. Не просто гоблин, а мертвый гоблин.

– Джулиан, – пробормотал Эйден. Если душа находилась поблизости от мертвого тела, тело восставало. Всегда. И тогда, конечно же, этот новый пробужденный труп нападал на Эйдена и всегда жаждал его плоти.

«Моя вина».

Эйден дрался с трупами раньше тысячу раз и знал, что единственный способ остановить их – это снести им головы. Вот только он никогда не дрался с нечеловеком. Сработает ли обезглавливание на этот раз? Во всяком случае, он это выяснит.

Когда существо подобралось к нему, он сделал дугообразное движение клинком по направлению к его горлу, но до того как коснулся его, гоблин уклонился и укусил парня в колено.

Эйден взвыл, боль тут же вспыхнула в ноге и распространилась. Адреналин пронесся по нему и быстро потушил огонь, оставляя его стоять на ногах. Он ударил существо в висок, отводя его зубы в сторону, разрывая в процессе свои джинсы, вырывая кусочек плоти, и послал маленького дьявола в полет.

Мгновение гоблин лежал, пережевывая кровавый кусок кожи Эйдена, в красных глазах читался экстаз и вместе с тем еще больший голод. Эйден налетел на него и, скрестив руки, рубанул обоими кинжалами, как ножницами. Гоблин быстро откатился с его пути, избежав смертельного удара.

«Достань его!» – поощрил Джулиан.

«Ты можешь», – добавил Калеб. – «Возможно».

«Осторожнее», – добавил Элайджа. – «Если ты сможешь задержать его…»

Гоблин прыгнул на парня. Эйден закрутился, и существо юркнуло и ударилось о землю прежде, чем успело подскочить обратно к его ногам. Подпрыгивая, Эйден двинулся вперед с поднятыми кинжалами, подбираясь ближе. В этот раз ему повезет. Ничто его не остановит.

А может быть, что-то и остановит.

Из-за деревьев внезапно появился темный волк, пролетев мимо него и врезавшись в гоблина, и зачавкал где-то в области живота. Однако это не притормозило гоблина. Злое и голодное существо царапалось и кусалось, не думая о боли. Трупам всегда наплевать. Возможно, они ее просто не чувствуют.

Волк располосовал лицо гоблина острыми когтями. Плоть зашипела, в самом деле, загоревшись, и черная кровь забилась струей.

– Это его не остановит, – закричал Эйден, подбегая.

Волк бросил на него раздраженный взгляд. Темно-коричневый и золотистый мех спутался на морде, один глаз почти заплыл. Прозвучало предупреждающее рычание.

«Отойди!»

Твердый мужской голос раздался в его голове, незнакомый… кажется.

– Придержи его. – Пусть Эйден и думал, что волк, кем бы он ни был, нападет на него за то, что он вмешался, но поднял свои клинки и ударил. Наконец-то, успешно. Голова гоблина отделилась от туловища и покатилась прочь. Тело дернулось и затихло.

Эйден отдышался, руки тяжело упали по швам.

– Хорошая работа, ребята, – произнесла Стефани, подскочив к ним. – Мгновение я думала, мы все умрем.

Волк посмотрел своими бледно-голубыми глазами на Эйдена – Нейтон, неожиданно понял Эйден, а затем сфокусировался на Стефани. Мгновение прошло в тишине.

Она побледнела, потрясла головой.

– Нет.

Волк издал еще один рык.

Один шаг, второй – она попятилась.

– Но предполагалось, что я буду здесь. Советник велел мне…

Снова тишина. Еще один рык.

– Отлично, – огрызнулась она и испарилась, в одно мгновение тут, в другое – ее уже не было.

Ладно. Что только что произошло?

Нейтон перевел свой пылкий взгляд на Эйдена.

«Я убил существо, и все же оно вернулось к жизни через несколько минут. Как?»

Волк говорил в его голове, понял парень. Ему не нравился этот дополнительный шум, но он не собирался выражать недовольство.

– Это я, – признался он. – Я пробуждаю мертвых, но только когда нахожусь с ними рядом, – добавил он поспешно. – Так что если в лесу есть еще мертвые гоблины, я бы на твоем месте быстренько избавился бы от них.

Нейтон кивнул.

«Спасибо. За защиту принцессы».

Похвала прозвучала неохотно.

– Мне это в радость. Эм, что ты сказал ей, чтобы заставить уйти? – Он знал, что волк ей что-то сказал. Он просто не знал, почему вампиры продолжали подчиняться волкам, когда предполагалось, что вампиры здесь главные.

«Вы узнаете, Ваше Величество, что волки – самые грозные существа на земле. Даже для своих союзников. А теперь, пожалуйста, покиньте это место. На всякий случай».

На этом Нейтон быстро убежал.

– Он прав. – Голос Райли неожиданно раздался эхом вокруг него. – Наши когти производят тот же самый je la nune, что и в твоем кольце. Вот поэтому вампиры боятся нас злить. И именно поэтому мы стараемся не использовать когти на других существах. «Стараемся» – здесь ключевое слово. Мы не хотим, чтобы они получили яд в свои руки.

Эйден повернулся. Само собой, Райли, Виктория и Мэри Энн шли к нему. Все трое хмурились. Райли с напряженным ожиданием. Мэри Энн со страхом. И Виктория… с участием?

– И все равно вы служите им, – сказал он.

– Да. – Райли больше ничего не объяснил. – А теперь, пошли. – Он махнул Эйдену, прежде чем тот спросил почему. – Хватит бездельничать. У нас есть работенка – и не похищение ведьмы. Лорен уже стащила одну.