Текст книги "Я - тьма"
Автор книги: Джен Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Им оставалось только сидеть на месте и ждать. В старом здании все отсырело. Окон было мало, и по комнатам вечно гулял сквозняк. Ариес постоянно чувствовала, какой тут влажный воздух.
Если найдут других выживших, вместе они станут сильнее. Смогут основать общину. Смогут эффективнее распределять обязанности и самоорганизовываться. Было бы здорово найти доктора. И полицейского. Им бы не мешало поучиться самообороне. Чем больше группа, тем она крепче. Может, в какой-то момент они смогли бы наладить связь с другими городами.
Если они найдут способ рассказать другим о себе, возможно, они найдут и способ справиться с монстрами.
– Пожалуй, я сделаю перерыв, – сказала Ариес. Он заставила себя встать. Не обращая внимания на ноющие связки, стянула с себя одеяло и накинула Джеку на плечи.
– Хорошо, – кивнул он. Колючая шерсть заставила его фыркнуть и скорчить рожу. – Отвратительно.
– Лучше, чем ничего, – сказала Ариес. – Я пойду сделаю кофе. Хочешь?
– Мне карамельный маккиато с молочной пеной. И с двойной порцией ванильного сиропа.
– Могу предложить только черный. И размешать палочкой «Твикса» – если тебе повезет.
Джек рассмеялся:
– Идет.
Ариес приостановилась в дверях, пряча от него лицо:
– Иногда, когда закрываю глаза, я боюсь, что мой разум помрачится. Что я проснусь одной из этих тварей.
– Если бы ты была одной из них, думаю, ты бы уже знала об этом.
– Неизвестно. Мы не знаем, как это устроено. Прежде всего – почему они становятся такими. – Она повернулась и посмотрела Джеку в глаза.
– Ты права, – ответил он. – Мы не знаем. Но я собираюсь и дальше верить в то, что больше никто не изменится. Иначе я свихнусь, не получив ответа на свои вопросы. Так нельзя.
Ариес кивнула.
– Разумно. Не припомню, чтобы ты в школе так здраво рассуждал.
– Я иногда жутко сообразителен.
– Я уж вижу. Итак, ваш заказ – один кофе с палочкой «Твикса».
Она оставила его у окна и спустилась на кухню. Там никого не было. Ариес налила в кастрюлю воды, поставила на плиту и включила газ. Баллоны с пропаном подходили к концу. Скоро они лишатся и этой роскоши.
Ожидая, пока закипит вода, Ариес оперлась о стол и рассеянно уставилась в окно. На улице никого не было. Ариес снова подумала о людях, которых надеялась увидеть живыми. Она часто вспоминала родителей. Интересно, они в безопасности? Больше всего на свете она хотела бы зайти домой и узнать, ждут ли ее мама с папой. Она помнила каждую черточку на любимых лицах. Она по несколько раз на дню воображала себе встречу, их удивление и радость, когда Ариес войдет. Она все бы отдала, чтобы свернуться сейчас в своей кровати под теплым одеялом. Кровать была просто недостижимой мечтой.
Но ее дом находился на другом конце города. Даже если она раздобудет машину, уйдет несколько часов на то, чтобы найти дорогу среди этой разрухи. Все мосты запружены брошенными машинами. Выехать из центра невозможно. Дойти пешком – тем более. Вокруг слишком много монстров, которые только и ждут, чтобы расправиться с нормальными людьми.
До дома было дальше, чем до луны.
Клементина
Дорогой Хит, я настоящая идиотка, и теперь я умру. Если рай существует, надеюсь, ты меня там ждешь.
Клементина лежала на скамейке у бейсбольной площадки и зажимала рот трясущейся рукой. В полуметре над ней два странных голоса вели разговор о том, что бы они сейчас сделали, попадись им красивая юная девушка.
– Все труднее и труднее найти цыпочку, – проворчал один.
– Так это потому, что ты их убиваешь, – отозвался другой. – Не знаю, с чего вдруг ты пошел и прикончил ту брюнеточку. Я бы с ней еще повеселился. Надо ведь понимать: скоро все стоящие женщины останутся в прошлом. Я, знаешь ли, люблю только тех, которые визжат, – а такие вымрут как динозавры.
– Стало быть, надо позабавиться, пока еще есть с кем.
К счастью, было темно, но если бы кто-то из них посмотрел вниз, он увидел бы, как в глазах Клементины отражается лунный свет.
В тот момент это показалось ей хорошей идеей. Спрятаться на виду, там, где они и не подумают искать, – это было хитроумно. Все остальные способы она уже исчерпала. Первые несколько ночей она съезжала на обочину и спала в машине. Но в этом не было ничего хорошего. Закрывая глаза, Клементина постоянно видела одну и ту же картину: кто-то разбивает лобовое стекло, ее осыпают градом осколки, а незнакомец протягивает толстые руки и хватает ее за волосы. Даже когда Клементина ехала по старым грунтовым дорогам за домами, где шансы встретить кого-то приближались к нулю, ей мерещились какие-то звуки всякий раз, когда она пыталась расслабиться. Постоянно чудились движущиеся тени. Клементина начала искать заброшенные дома или заправки, где можно было бы запереться и поспать хотя бы несколько часов.
Она миновала Де-Мойн, не заезжая в него. Было ясно, что никакая полиция здесь ей не поможет. В получасе езды от города Клементина заметила патрульную машину. Она была перевернута вверх дном, а внутри лежали забитые насмерть полицейские. Оружия при них не было. Это были не единственные жертвы на дороге. Шоссе, ведущее от города, было забито машинами – одни стояли пустыми, в других лежали трупы. То, что произошло в Гленмуре, происходило теперь по всей Америке. Проехав Де-Мойн, Клементина встретила двоих взрослых, и те рассказали ей, что по домам ходят безумцы, вытаскивают из них спрятавшихся людей и забивают прямо на улице. Так что дома тоже представляли опасность. Клементина теперь не могла смотреть на них без содрогания.
Безопасных мест не осталось.
– Они перекрывают магистрали, – сказала Клементине одна женщина перед тем как они расстались. – Переодеваются в военных. Вытаскивают людей из машин и расстреливают. На севере они везде. Одна большая мертвая зона. Стоят машины с трупами – на целые километры. Будь осторожна. Не езди по шоссе.
Клементина продолжила путь, хотя пара предлагала ей к ним присоединиться. Они направлялись на юг, а она не собиралась отказываться от своей цели – добраться в Сиэтл. Ее родителей не стало, их тела остались лежать в городке, где она прожила всю жизнь. У Клементины был долг перед ними – особенно перед мамой с ее предчувствиями. Она должна была рассказать брату, что случилось.
Но продвигалась она медленно. Поиск бензина нередко превращался в суровое испытание. К счастью, все прошлое лето Клементина работала на заправке и знала, как закачать бензин из подземного резервуара. Но перед тем как осмелиться подойти к заправке, она часами изучала обстановку.
Еще одно неудобство состояло в том, что приходилось избегать магистралей. Многие проселочные дороги не были отмечены на карте, и случалось, что после нескольких часов езды она упиралась в тупик.
С тех пор как три недели назад Клементина выехала из родительского дома, она сменила уже две машины. Свой первый внедорожник она потеряла, когда съехала в кювет, пытаясь не сбить двух коров, вышедших на середину дороги. Вторую машину Клементина взяла на парковке и вынуждена была бросить возле Сиу-сити, когда впервые выехала на перекрытое шоссе. Она несколько дней пряталась в кузове какого-то фургона, пытаясь набраться смелости, чтобы двигаться дальше. Наконец голод и запах собственного немытого тела заставили ее выбраться на дорогу и, крадучись, добраться до остатков цивилизации. К счастью для Клементины, этот район уже вымер и опустел, так что ей удалось разжиться кое-какими припасами и выбрать на стоянке возле универмага новую машину.
Она твердила себе, что это не воровство, что машины, которые она берет, никому уже не нужны и что привычного мира с его законами больше не существует.
Я еду к тебе, Хит.
Она отказывалась верить, что брата нет в живых. Эта вера, пусть наивная, поддерживала в ней силы.
Бейсбольная площадка показалась Клементине отличным местом, чтобы поспать. Кому пришло бы в голову искать ее здесь? Вряд ли кто-то собирался в ближайшее время сколотить команду и устроить любительские соревнования. Площадка располагалась у сгоревшей школы, людей в здании по соседству можно было не опасаться. Да и не осталось никого, кто мог бы там прятаться.
У Клементины был с собой спальник. Она не застегивала его – на тот случай, если потребуется срочно смыться. Но заснула она не вовремя и проснулась от звука чьих-то шагов. Возможность сбежать она уже упустила.
Ее гениальная идея обернулась полным провалом, и надежда дожить до утра таяла с каждой секундой.
Они наверняка слышали биение ее сердца. Как его можно не услышать? Оно так колотилось о ребра, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.
– Город вымер, – произнес голос. Он прокашлялся и сплюнул – плевок упал в нескольких сантиметрах от лица Клементины. Слюна пузырилась в лунном свете.
– Весело было, правда?
Совсем рядом раздался гортанный смешок.
Оставаться на месте было невозможно. Каждая клеточка в ее теле изнывала, желая сорваться с места и убежать, посылая в мозг ложные сигналы. На теле копошились мириады насекомых; в волосах перебирали ножками пауки. Колени затекли, и ей нужно было срочно переменить позу. В носу щекотало – в каждую секунду она могла чихнуть. Даже глаза умоляли, чтобы она моргнула.
– Теперь можно сказать, что наступила ночь.
– Звучит неплохо.
Послышался шорох шагов – и Клементина чуть не вскрикнула от облегчения. Но один из убийц притормозил.
– Погоди-ка, мне надо отлить.
При звуке расстегивающейся молнии Клементина чуть не расплакалась. Хоть она и понимала, что сейчас произойдет, все равно дернулась, когда струя мочи ударила в раскрытый спальник, отскочила от непромокаемой ткани и залила рубашку. Почему она не укрылась как следует? Клементина закусила губу, чтобы не вдыхать запах.
Казалось, это никогда не кончится – жидкость просачивалась сквозь одежду, растекалась по коже, заливая тело.
– Так-то лучше. – Человек застегнул молнию и пошел прочь.
Клементина продолжала лежать, мокрая, замерзшая, еще долго после того, как стихли шаги. Ей казалось, убийцы затаились и поджидают именно ее. Их не проведешь. Стоит ей подняться – и они набросятся на нее, разорвут на части, будут проделывать с ней вещи, которые в тысячу раз хуже любых маминых страшилок.
Сдвинуться с места ее побудил запах. Клементина больше не могла его выносить. Она осторожно вылезла из спальника, стараясь не попадать в лужицы мочи. Стоя на коленях, она вслушивалась в ночные звуки, не обращая внимания на трескотню сверчков и шелест травы. Наконец убедилась, что рядом никого нет. Пора было действовать – иначе она совсем раскиснет и расплачется.
Клементина быстро встала и оглядела площадку – та была пуста. К горлу снова подступили рыдания, но Клементина сдержала слезы и осмотрела свою рубашку. Первым позывом было сорвать ее и выкинуть, но другой одежды у нее не было. Если снимет рубашку, она станет еще беззащитнее. Клементина была к этому не готова.
Нет, надо найти что-то на замену. В паре кварталов отсюда наверняка есть какой-нибудь магазин одежды – или заправка, где продаются футболки. Девчонке в рубашке, пропитанной мочой, не приходится быть разборчивой. Взглянув на спальник, Клементина решила не брать его с собой. Из-за него провоняет вся машина, а спать в нем она уже ни за что не будет.
Внедорожник Клементина оставила в переулке за сгоревшей школой. Там же было припарковано еще несколько машин, что обеспечивало маскировку. Клементина предпочла пока что его не заводить. Те двое (и бог знает кто еще) ушли недостаточно далеко – они услышали бы звук мотора. Но если поторопиться, она может управиться со всем за час – найти магазин, набрать себе одежды и стартовать. Сегодня поспать уже не удастся. Может, завтра ей больше повезет.
Клементина медленно прошла через бейсбольную площадку и направилась в город. К счастью, вокруг было тихо – но тишина действовала ей на нервы. Не было никаких боковых улочек, куда можно было бы улизнуть, и Клементина двинулась прямо по тротуару, прячась в тени домов, готовая при первом же шорохе броситься бежать.
Главная улица называлась Четвертой авеню. Фонари на ней не горели – к радости Клементины. Окинув взглядом улицу, она увидела пустые парковочные места – ряд за рядом. Ни одной брошенной машины. На улице располагались бутики с огромными стеклянными витринами, аптека, магазин бытовой техники, три бара, универмаг и турагентство. Два мотеля предлагали номера с кондиционером и спутниковым телевидением. В конце квартала Клементина наконец нашла то, что искала: маленький секонд-хенд. На тротуаре у входа – стойка с обувью. Дверь была закрыта, но Клементина потянула за ручку, и та подалась.
Над головой зазвенели колокольчики.
Клементине понадобилось собрать все силы, чтобы тут же не развернуться и не убежать.
Ничего не случилось. Колокольчики замолчали, и по улице разлилась тишина. Даже сверчков уже не было слышно.
Почему она не проверила, нет ли над дверью колокольчиков? Она в растерянности становилась. Еще несколько дней назад она ни за что бы такого не допустила. Она бы подождала с полчаса, чтобы убедиться, что в магазине никого нет, обошла его вокруг и посмотрела, есть ли задний выход, удостоверилась бы, что она действительно одна, – и потом тщательно обследовала бы дверь.
Но она устала. Усталые люди часто совершают ошибки.
Дураки быстро расстаются с жизнью.
Клементина оглядела улицу, пожала плечами и все-таки вошла. Теперь, когда весь город знал, что она здесь, терять было нечего – но все же стоит проверить запасный выход, прежде чем отдаваться шоппингу.
Она очень скоро нашла запертую дверь с потемневшей табличкой «Выход». Ключ торчал в замочной скважине. Открыв дверь, она оказалась на чьем-то заднем дворе. Если понадобится бежать, можно укрыться здесь. Клементина с облегчением закрыла дверь, снова заперла ее на замок и вернулась в магазин, предвкушая, как здорово будет стянуть с себя вонючую рубашку и надеть что-нибудь свежее. В магазине была маленькая ванная комната; там Клементина нашла полкуска зеленого мыла и оранжевое полотенце. В торговом зале под прилавком стояла бутылка воды – хватит, чтобы хоть немного ополоснуться.
Клементина порылась на полках и забраковала первые попавшиеся вещи: одни были слишком большие, другие – слишком яркие. Носить темную одежду безопаснее. Клементина отодвинула изношенную розовую кофту и обнаружила клетчатую сине-зеленую рубашку, вроде подходящую по размеру. Она бросила взгляд на дверь, убедилась, что за ней никто не следит, стянула вонючую одежду и бросила на пол.
Клементина смочила полотенце водой и провела по телу, стараясь смыть следы мочи. Она быстро намылилась, не сводя с двери глаз. Клементина двигалась проворно – словно маленькая мышка, которая смывает с себя запахи, чтобы ее не выследила змея.
Натянув рубашку и застегнув на пуговицы, Клементина чуть не вскрикнула от облегчения. Рубашка сидела как влитая, и было несказанно приятно избавиться наконец от мерзкой вони. Уже собираясь уйти, она остановилась и подумала, что стоит взять запасную одежду – на случай, если вновь приключится что-то подобное. Кто знает, когда ей снова попадется на пути магазин одежды? К тому же не мешало бы и утеплиться.
Она нашла джинсовый пиджак, на размер больше, чем нужно, и накинула на плечи. Сойдет. Потом достала с полки черный свитер и рубашку с надписью «Штат Мичиган». Под прилавком Клементина отыскала сумку и запихнула в нее свою новую одежду.
Дорогой Хит, кажется, такого стремительного шоппинга у меня никогда еще не было. Ты бы мной гордился. Ты всегда говорил, что у меня слишком много обуви. Теперь у меня всего одна пара. Эти ботинки предназначены для ходьбы, и скоро я пойду тебя искать.
Она вышла из-за прилавка – и замерла. За окном стояли двое с бейсбольной площадки. Клементина бросилась на пол; сердце вырывалось из груди, его стук отдавался в ушах. Рот заполнила холодная слюна, Клементина не могла ее сглотнуть.
Дверь со звоном отворилась.
– Иди сюда, милая, – сказал первый. – Мы знаем, что ты здесь. Мы видели тебя в окно.
Клементина метнула взгляд на прилавок. Нужно чем-то вооружиться. Чем угодно. Среди разнообразных пакетов она заметила нож для вскрывания конвертов. Сжала в руке металлическую рукоятку. Сгодится – других вариантов нет.
– У нас мало времени, крошка.
Клементина подняла голову и встала. Она не хотела, чтобы убийцы заходили за прилавок. По крайней мере, так между ними есть преграда. Может, ей хватит времени убежать? Но успеет ли она добраться до подсобки и отпереть замок, прежде чем ее схватят? Вряд ли.
Дорогой Хит, поддержи меня, дай мне силы.
– Ну не красотка ли ты?
Они знали, что делали. Пока один говорил, другой ленивой походкой приближался к прилавку, чтобы загнать Клементину в угол.
– Не подходи! – Она выставила перед собой нож.
– А что ты сделаешь, малышка? Зарежешь меня?
Он был уже совсем близко. Надо было действовать. Клементина со всей силы швырнула в него сумку с одеждой и кинулась в подсобку.
Она успела добраться до двери, но замок открыть не успела – ей на плечо опустилась рука.
– Ах ты сучка, я…
У Клементины не было времени на раздумья. Нож для конвертов просвистел в воздухе сам собой – она была уверена, что не направляла его. Серебристый металл врезался в живот жертвы. Неужели плоть так легко поддается?
Убийца охнул. Клементина не разобрала, какой именно, – было слишком темно. Он навис над ней, придавил ее к двери; Клементина чувствовала на лице его дыхание, ощущала запах пива и чипсов. С луком. Изо всех сил толкнув убийцу, она извернулась, дотянулась до замка и повернула ключ. Дверь распахнулась, и они вывалились наружу.
Клементина несколько раз пнула придавившее ее тело, выползла из-под него, встала на ноги и бросилась бежать. Сзади доносились крики второго, но если он и кинулся в погоню, то бежал недостаточно быстро.
Клементина промчалась шесть кварталов, залезла в машину и завела двигатель, не успев закрыть дверцу. Надавив на газ, она помчалась в ночь, оставляя за спиной город и все, что в нем было.
Только через несколько километров она съехала на обочину, оставив машину на холостом ходу, и наконец утерла слезы, застилавшие ей обзор.
Рубашка была перепачкана свежей кровью. Все тело снова стало липким.
После всех этих ужасов она пришла к тому, с чего начинала.
Майкл
– Эй! – вдруг раздался голос. – Эй ты! Вставай! Нам надо сейчас же отсюда убираться.
Майкл потряс головой, отгоняя туман. Когда он успел заснуть? Разве он не должен был стоять на часах?
– Что случилось? – Рот был словно набит ватными шариками. Шея вывернута под неестественным углом, голова прислонилась к оконной раме. Майкл чувствовал, что мышцы завязались узлом: чуть потянись – и разболятся.
– В подвале трупы.
Майкл моментально вскочил:
– Что?! Какие трупы? Чьи?
– Каких-то людей. Я не знаю. Может, хозяев дома. Да какая, к черту, разница? Надо валить. Это гребаная ловушка, вот что это такое.
Эванс был бледен; его широко распахнутые глаза смотрели куда угодно, только не на Майкла.
Он кинулся к окну и уставился в темноту. Майкл встал рядом – но ничего не увидел. Ночь выдалась далеко не ясная, даже звезд не разглядеть. Когда успело стемнеть? Когда он заснул, солнце еще не зашло. Как же он мог заснуть на посту? От него ведь зависят другие. Он сказал Эвансу и Билли, что пойдет наверх поискать вещи, которые могут пригодиться, – одежду, оружие и так далее. И свалился в первой же спальне. Какой же из него командир, если он не в силах справиться с такой простой задачей – не смыкать глаз?
Если это ловушка, сюда должны прийти загонщики. Может, они уже здесь; слишком темно, чтобы разглядеть. Лес замечательно скрывал дом от посторонних глаз – но он же мог служить удобным прикрытием для засады.
Почему это раньше не пришло никому в голову?
– Кто еще знает?
– Никто. – Эванс отошел от окна. – Я искал в подвале водонагреватель. Они лежат у подсобки, в дальнем углу. Свалены там, как мясные туши. Кто-то же их туда отнес. Они не могли сами там умереть.
– Ясно. Где наши?
– Билли и все остальные спят вповалку в гостиной – они обожрались. Думаю, мама с больным ребенком все еще в спальне.
– Разбуди сначала ее, – велел Майкл. – Ей дольше собираться, чем остальным. Проверь, точно ли все окна и двери заперты. Потом скажи Билли, чтобы собрал столько еды, сколько мы сможем унести. Но не переусердствовал. Возможно, нам придется бежать.
– А ты чем займешься?
– Поищу оружие.
Эванс убежал, оставив Майкла одного в большой спальне. Тот принялся за работу: ворошил шкафы, вытаскивал из комодов ящики и вываливал содержимое на деревянный пол. Что за люди могли жить в этой глуши без оружия? Должно быть хоть что-то. Майкл попытался вспомнить, что видел во дворе, но в голове еще стоял туман.
Может, они преувеличивают опасность? Тела в подвале еще не означают, что загонщики наблюдают за домом. Убийцы бывают всякие; не исключено, что эти просто решили навести порядок после преступления. Может, они хотели было провести тут ночь, но запах их раздражал? Или, может, нашли семью в подвале и порешили всех прямо там. Если бы этих людей убили в другом месте, разве не остались бы следы борьбы? Лужи крови на полу, потеки на стенах – были бы какие-то свидетельства, так?
Кровать.
Майкл обернулся и посмотрел на одеяло – бордовое, с черно-серебристым узором. Сверху полдюжины подушек. В спальне было чисто и опрятно – даже одежда в шкафу развешена по цветам. До этого Майкл заходил в ванную – туалетные принадлежности были аккуратно разложены и протерты. Ни пылинки.
Но почему подушки лежат так криво?
Майкл подошел к кровати, потянул ближайшую подушку и скинул на пол. Это он проделал и со всеми остальными. Потом схватил одеяло за край и одним рывком откинул в сторону.
Простыни были вымазаны кровью. Нет, даже не так. Они буквально пропитались ею.
– О боже!
Надо найти Эванса. Майкл подошел к двери, взялся за ручку и повернул ее, собираясь выйти.
Снизу раздался звон бьющегося стекла. Треснуло дерево – это выбили заднюю дверь. Билли что-то крикнул, но Майкл не разобрал слов. Кто-то завопил.
Слишком поздно.
Майкл захлопнул дверь и инстинктивно запер на замок. Метнулся обратно к кровати. Сердце ушло в пятки. Снизу эхом отдавались крики; он узнавал голоса. Что-то билось о стену – или кто-то. Снова зазвенело стекло.
Надо действовать. Что-то предпринять. Но Майкл не мог. Ноги пристыли к полу. В ушах стучала кровь, заглушая крики и грохот. Внизу убивали людей – а он ничего не мог поделать.
– Майкл!
Первый же удар в дверь вывел его из оцепенения. Он подпрыгнул, сделал шаг назад, споткнулся о кровать и упал, ударившись спиной о деревянный сундук. Майкл так резко сел, что прикусил язык. Рот наполнился кровью; от ее вкуса Майкла затошнило. Он пополз в ванную и склонился над унитазом.
– Майкл, открой эту чертову дверь! Нам нужна помощь!
Он слышал, как кричит Эванс, но был слишком далеко. Голос доносился откуда-то издали, словно в кошмарном сне. Эванс снова замолотил по двери.
Потом настала тишина.
Дрожа, Майкл встал на колени, отвернул кран и плеснул в лицо воды. Чувство реальности улетучилось. Надо было подумать, задействовать мозг. Если он сейчас же что-то не предпримет, они доберутся и до него. Но в нем что-то как будто перегорело. Он просто стоял перед зеркалом и таращился на свое отражение. Из зеркала на него смотрели карие глаза. Он поднял руку и потрогал засаленные волосы.
Неужели так выглядит трус и подлец?
– Что ты, черт побери, делаешь?!
Майкл вскрикнул – и Эванс мгновенно зажал ему рот. Как он мог не заметить, что в ванной еще одна дверь?
– Я… я не могу. Не трогай меня. Все хорошо, чувак, все хорошо! – С его губ слетали бессвязные слова. Беспомощный лепет.
Эванс закатил ему пощечину:
– А ну прекрати!
Это сработало. Щеку обожгла боль, и Майкл пришел в себя.
– Мог бы обойтись без этого, – солгал он. Эванс не ответил. Он развернулся и пошел в другую спальню, где на краю кровати сидела мать с полумертвым ребенком на коленях и шептала ему, что все будет хорошо.
– Надо отсюда выбраться, – сказал Эванс. Он подошел к окну и выглянул наружу. – Мы можем вылезти по карнизу.
– Я не могу, – отозвалась женщина. – Мы не можем. У нас не хватит сил.
– Я понесу его, – ответил Эванс.
Майкл поглядел на него с затаенной обидой. Эванс брал все в свои руки. Что ж, это логично. Его не вырвало, он не утратил контроля над своим телом. Он держался молодцом.
– Можем попробовать спрятаться, – предложил Майкл. – Они не знают, что тут, наверху, кто-то есть.
– Не говори ерунды, – отрезал Эванс.
Майкл прищурился.
Что-то ударило в дверь. Женщина взвизгнула и притянула к себе ребенка, чуть не задушив его. Из-за двери послышалось низкое шипение, и кто-то попробовал замок.
Второй удар.
Третий.
Дверь стонала и трещала. Сейчас они будут здесь.
Эванс никак не мог открыть окно. Он навалился на него всем весом.
– Помоги! – бросил он Майклу.
От двери откололось несколько щепок.
Майкл не хотел умирать. Не здесь. Не так.
Дверь поддалась. В комнату ворвались загонщики. Их было четверо – трое мужчин и одна женщина. Двое держались за руки, будто у них был какой-то безумный медовый месяц. С их одежды, насквозь мокрой от крови, стекали на пол красные капли. Загонщики ухмылялись, как стая гиен, приближавшихся к жертве.
Объявляю вас мужем и женой. Можете убить всех собравшихся.
Майкл вздрогнул, ощущая все безумие этой внезапной мысли.
Это был несложный выбор. Собственно говоря, выбора и не было – разве что между жизнью и смертью. Майкл отступил назад, в ванную, захлопнул дверь и запер ее на замок.
Последнее, что он увидел, – лицо Эванса. Они встретились глазами. Эванс сощурился. Сжал кулаки. На лице его читалась жалость. Отвращение. Не к загонщикам.
К Майклу.
Предатель.
У него не было времени на раздумья. Один из загонщиков уже выламывал дверь в ванную, налегая на нее всем телом. Счет шел на секунды. Майкл подбежал к окну. Оно тоже не открывалось; должно быть, окна в доме запирал особый механизм. Разбираться с ним не было времени. На тумбочке у кровати стоял будильник. Майкл схватил его и швырнул в стекло. Подобрал с пола подушку и с ее помощью очистил раму от осколков.
Эванс кричал. Ребенок плакал. Потом крики затихли. Эванс снова закричал – но слов было не разобрать. Что-то ударилось в стену, и она затряслась. Картина, висевшая над кроватью, упала, и по окровавленным простыням разлетелись осколки.
Майкл выбрался на крышу. Дошел до края и, не глядя, прыгнул. Ударился о землю и покатился по ней; колени и лодыжки отчаянно протестовали. Бок пронзила острая боль, и Майкл стал задыхаться. Он окунулся лицом в грязь; в рот набились веточки и камешки. Майкл лежал на земле, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть.
С полминуты он оставался на месте. Из глаз текли слезы и капали на мокрую землю. Наконец тело начало понемногу оживать, в легкие вернулся воздух. Майкл уперся руками в землю и приподнялся, тяжело дыша, будто только что пробежал марафон. Изо рта на землю стекла грязная струйка слюны.
Надо уходить. С минуты на минуту они придут за ним.
Наконец Майкл встал на ноги и побежал – сначала неуверенно, пошатываясь, словно пьяница. Он бежал в лес, не оглядываясь. Майкл знал: если увидит, что его преследуют, он снова застынет и не сможет двинуться с места, и тогда они его одолеют.
