Текст книги "Я - тьма"
Автор книги: Джен Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Мейсон
– Не думаю, что это хорошая мысль. – Пол погладил подбородок, заросший недельной щетиной.
– Про Канмор ты говорил то же самое. Нам нужны припасы. У нас кончилась еда. А я проголодалась. У тебя тут сидит маленькая голодная птичка, и перышки у нее на хвосте становятся все горячее. Мне нужен сахар.
– Что ты имеешь в виду? – ухмыльнулся Мейсон.
Синичка рассмеялась:
– Что я становлюсь все стервознее!
Они сидели в лесу у поворота на городок Банф, когда-то – популярное место отдыха. Теперь вдоль дороги стояли брошенные машины и фургоны. И лежали тела. Это было не слишком приятное зрелище, и Мейсон старался не поднимать глаз от гравия. Несколько недель назад он сказал бы себе, что ему уже все равно. Его оцепенение до сих пор не прошло; в темных уголках сознания дремала злоба. Но кое-что постепенно пробивалось наружу. Воспоминания, которые отказывались уходить. Мейсон часто думал о маме. Она все еще в госпитале? Как теперь выглядит ее тело? Думал о Томе и остальных. Им было страшно, когда их тела корчились и ломались? Или все закончилось быстро и безболезненно? Когда вокруг начала рушиться школа, был у них шанс бежать?
В голове роилось слишком много мыслей.
Но вопреки этому в присутствии Синички трудно было не радоваться жизни.
– Ты, наверное, в прошлой жизни был каким-нибудь буддистским монахом, – заявила она через несколько дней после их знакомства. – Честное слово, даже люди, которые дают обет молчания, разговаривают больше, чем ты.
Мейсон пожал плечами и отвернулся, но он был уверен: Синичка заметила его улыбку. Сначала Мейсона бесило то, что ему приятно находиться в обществе новых друзей. Он все не мог поверить, что этого достоин. Но с каждым днем он все лучше понимал, как важно иметь кого-то рядом. Мейсону было одиноко. Раньше он этого не осознавал. Зато теперь, когда появились друзья, ночи стали не такими тоскливыми.
– Думаю, это слишком большой город, – снова сказал Пол. Он определенно был самым осторожным из них. Мейсон решил, что только благодаря этому Синичка до сих пор жива. Она была слишком спонтанной, всегда была готова действовать, не разведав обстановку. Си будто отказывалась признать, что ей может грозить опасность. А может, ей было все равно. Пол был абсолютной противоположностью: он выжидал, оценивая ситуацию, тщательно продумывал свои действия и всегда осознавал их последствия.
– Никакой он не большой, – возразила Синичка. – Я там была. Одни отели да бары. Мы там будем в безопасности.
– Надо идти дальше.
– До следующего города несколько дней пути, – сказала она. – Я не могу так долго ждать. В городе есть магазины. Мне нужна аптека. – Она пристально посмотрела на Пола, и тот отвернулся, избегая ее взгляда.
– Зачем тебе аптека? – спросил Мейсон. В голове у него зазвенели тревожные звоночки. – С тобой все хорошо?
– Думаю, я простудилась, – быстро ответила она. – Ничего серьезного.
Синичка выглядела не больной, но усталой. Под глазами у нее были круги, впрочем, всей троице не мешало как следует выспаться.
– Уверена? – Майкл потрогал ее лоб, и Синичка оттолкнула руку.
– Обычная простуда, только и всего. – Она закусила губу и нахмурилась; это значило, что она больше не собирается говорить на эту тему.
– Тогда пошли в аптеку, – сказал Мейсон.
– Два против одного, – заметила Си.
– Ладно. – Пол поднялся и пошел вперед. На середине дороги он остановился и, не оборачиваясь, спросил:
– Вы идете?
Мейсон и Синичка глянули друг на друга, пожали плечами и последовали за ним.
Они шли прямо посреди дороги. Тут было не так много брошенных машин, но на асфальте там и сям валялся мусор. Открытые, распотрошенные чемоданы, конфетные обертки и даже поломанный ноутбук.
– Кажется, здесь была та еще вечеринка, – заметила Синичка, обходя разбитую бутылку из-под джина. – Остановимся на минутку? Мне надо в туалет.
– Конечно, – сказал Мейсон.
Пол промолчал. Он развернулся и присел, изучая какой-то предмет, лежавший на дороге. Синичка достала из кармана салфетки и скрылась в лесу. Мейсон проследил за ней взглядом, запоминая, куда она пошла, а потом поднял с земли брошенный кем-то айпод. Он попытался включить его, но батарейка была разряжена.
– Она не моя девушка, – сказал Пол.
– А?
– Мы не встречаемся. Ты, кажется, решил, будто мы парочка. Но это не так. Мы с Синичкой знаем друг друга с самого детства. Она для меня как сестра. Си – крепкий орешек. У нее была непростая жизнь. Родители-пьяницы. Они ее били. Иногда она посреди ночи приходила ко мне домой вся в синяках. Я очень хотел помочь, утешить, облегчить ее боль. Но тогда я был слишком маленький. А теперь уже поздно. Тебе стоит об этом знать.
– Почему?
– Я не хочу смотреть, как она страдает.
Мейсон пожал плечами:
– Я тоже. Поэтому здорово, что теперь нас двое. И мы можем ее защитить.
– Мы не можем уберечь ее от всего.
– О чем ты?
Пол не ответил. Синичка вышла из леса; косы прыгали у нее на груди.
– Так-то лучше, – сказала она. – А теперь пойдем и зажжем там!
На краю города была установлена доска, где рассказывалась краткая история Банфа. Кто-то написал на ней ярко-красными буквами: «Загонщики рулят». Но Синичка прошла мимо как ни в чем не бывало.
У входа в магазин лежало пять трупов. Они были уложены друг на друга, словно кто-то строил безумный карточный домик. У двоих из ран все еще сочилась кровь. Мейсону этого хватило бы, чтобы развернуться и пойти дальше. Но Синичка спокойно миновала их и вошла. У Мейсона с Полом не оставалось выбора – они последовали за ней.
Мейсону нравилась ее смелость. Чем больше времени он проводил рядом с Синичкой, тем больше ею восхищался. Теперь, когда он знал, что она не девушка Пола, Мейсон смотрел на нее другими глазами. Синичку трудно было назвать красивой; у нее был кривой нос, и она была слишком маленького роста. К тому же в ней явно было килограммов десять лишнего веса. Но все это совершенно не волновало Мейсона. Ее характер искупал все недостатки. Чем больше она говорила, тем красивее казалась. У Си наверняка не было проблем с парнями.
Но теперь неподходящее время, чтобы влюбляться, напомнил себе Мейсон, входя в магазин. Это бы все только усложнило. Сходить по кому-то с ума слишком опасно. Лучше сосредоточиться на других вещах.
Они прошли по коридорам, чтобы удостовериться, что в помещении никого нет. Если не считать нескольких трупов, здесь было пусто.
– Мне надоели консервы, – сказала Синичка. – Были бы мы сейчас дома – я бы вам приготовила шикарный обед. Я просто потрясающий повар. Ты бы в меня сразу влюбился, настолько я хороша.
– Серьезно?
– Ага. – Она взяла с полки пачку с полуфабрикатами и, нахмурившись, принялась ее изучать. – Меня научила бабушка. Она рассказывали мне сказки о том, как индейские волшебницы готовили специальные блюда, чтобы завлечь отважных воинов. Наверное, она на что-то намекала, – но в те годы все мальчишки казались мне противными.
– А теперь?
Синичка рассмеялась:
– Я стала отличным поваром. Но мальчишек я до сих пор отпугиваю. Думаю, из-за моего характера. Мама всегда говорила, что меня стоило назвать «Барбара – язык без костей».
Мейсон усмехнулся.
– Но если ты меня хоть раз так назовешь, я тебя буду мучить до конца своей жизни. И даже после смерти… – Пол взял ее за руку, и Си замолчала. Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом Синичка отстранилась.
– Не так громко, – сказал Пол. – Нас кто угодно может услышать.
Синичка снизила голос до шепота:
– Я пойду за сиропом от кашля. Почему бы вам не заняться едой?
– Думаешь, стоит? – сказал Мейсон. – Может, мне лучше пойти с тобой? Не хочу, чтобы ты оставалась одна.
– Я не пропаду, – сказала она. – Аптека всего в пятнадцати метрах. Если я закричу, вы услышите. – Она развернулась и убежала по коридору, прежде чем Пол и Мейсон могли что-то ответить.
– Мне все это не нравится, – сказал Пол. – Давай просто возьмем первое, что попадется, и поскорее уберемся отсюда.
– Согласен, – кивнул Мейсон. Он открыл рюкзак и начал совать туда консервные банки, даже не читая надписи на боку. Они с Полом разделились – Мейсон направился в отдел с сухофруктами и орехами, Пол пошел посмотреть, не осталось ли где-нибудь свежих овощей.
Магазин был разграблен и почти опустошен, но Мейсону все-таки удалось найти на полках несколько упаковок с батончиками мюсли. Он разорвал пакеты и побросал батончики в рюкзак. Всегда лучше избавиться от ненужной упаковки. Так в рюкзаке останется больше места для еды. Мейсон наклонился, подобрал с пола несколько пачек с мармеладками и засунул их следом.
Рюкзак быстро наполнился, и Мейсон пошел в овощной отдел. В нос ударил запах гнилых фруктов. Все покрылось зеленой плесенью. Мейсон закрыл рот и нос рубашкой, огляделся, но не увидел Пола. Тогда он направился в аптеку – проверить, как там Синичка. Сначала он ее не заметил, но потом услышал, как кто-то передвигает баночки за прилавком.
Мейсон зашел за угол и увидел Пола и Синичку. Они бросали на пол пузырьки с лекарствами.
– Тут ничего нет, – сказала Си. – Они все унесли.
– Так вот же он! – отозвался Пол.
– Это не то, – возразила Синичка. – Тут должно было что-то остаться. Мы его найдем. Давай снова посмотрим в холодильнике.
– Там пусто. Все, что есть, валяется на полу.
– А вот этот?
– Просрочен. От него никакой пользы.
Си швырнула в сторону несколько пузырьков. Один из них разбился, и стекло зазвенело на весь магазин.
– Ребята, вы чем тут занимаетесь? – спросил Мейсон.
Синичка подскочила:
– Никогда так не делай. Ты меня напугал до чертиков.
– Только не говорите, что вы подсели на что-то тяжелое. Я не хочу иметь с этим ничего общего. – Мейсон посмотрел на Пола. Тот встал и молча отошел в сторону.
– Мы ищем не наркотики, – сказала Синичка. – Как ты мог так подумать, Мейсон? Ты что, меня не слушаешь? Меня не интересует вся эта ерунда. Я даже не пью. Я искала пенициллин. Боюсь, из-за простуды горло воспалится. Такое со мной часто случается. Вот и все. Честно.
– А тут ничего нет, – добавил Пол Он тихо подошел к Мейсону и достал с полки красно-белую бутылочку с сиропом от кашля. – Придется тебе обойтись без него, Си. Если станет хуже, мы что-нибудь придумаем.
Мейсон не знал, что делать. Он хотел им верить, очень хотел. Но все это было жутко подозрительно. Никто из этих двоих не был похож на наркомана, и Мейсон ни разу не видел их под кайфом и не замечал, чтобы они странно себя вели. Но здесь что-то было не так. Он только не мог понять, что именно.
– Не сходи с ума, ладно? – сказала Синичка. Она вышла из-за прилавка, и Мейсон увидел, что у нее в руках ничего нет. Си открыла сумку и показала Мейсону, что внутри пусто – ничего, кроме нескольких батончиков мюсли. – Я не наркоманка. Мне жаль, что ты так подумал. Пожалуйста, поверь.
Мейсон кивнул:
– Да, хорошо. Я тебе верю.
Снаружи раздался выстрел. По бетонному полу застучали ботинки, и кто-то разбил в магазине окно.
– Нам пора, – сказал Пол.
Они выбежали наружу через площадку для разгрузки товара. Небо над головой отливало красным и розовым.
– Надо найти место для ночевки, – произнес Пол. – Тут достаточно отелей. Мы наверняка сможем забраться в один из них и остаться незамеченными.
– Давайте, – сказала Синичка. Она посмотрела на Мейсона и ухмыльнулась.
Они заночевали в небольшом домике на окраине города. Мейсон нашел в холле ключи от комнаты; Пол обошел домик вокруг и убедился, что в кустах никто не прячется.
Это была маленькая комнатка с двухэтажной кроватью и раскладным диваном.
– Чур, я на верхней койке, – заявила Синичка, быстро взобралась по лестнице и устроилась наверху. Она принялась прыгать на кровати, чуть не ударяясь головой о потолок.
Мейсон уселся на стул. Пол задернул занавески на окнах, проверил, надежно ли заперта дверь, и направился в ванную – убедиться, что у них есть отходные пути.
– Я ужасно устала, – сказала Синичка и трижды зевнула. – Кажется, мы уже целую вечность не спали в постели. Когда мы ушли из Калгари?
– Четыре дня назад, – ответил Мейсон.
– С ума сойти. За рулем я бы проехала это расстояние за полтора часа. Если ехать побыстрее, мы бы за два дня добрались до Ванкувера. Никогда не думала, что идти пешком – это так долго. Неудивительно, что мои бедные ножки разболелись. Им нужен педикюр. Если так пойдет и дальше, у меня будут покрытые коркой старушечьи ступни.
– Мы бы поехали, если бы не забаррикадированные шоссе, – сказал Мейсон. – Может, за Банфом с этим получше, но когда мы доберемся до Фрейзер Вэлли, все рискует стать еще хуже.
– Ты хорошо знаешь этот район, да?
Мейсон пожал плечами:
– Мы каждое лето ходили сюда в поход. Это мамины любимые места.
– Мне очень жаль.
– Да ладно. Это же не ты ее убила.
– Мне просто жаль. Жаль, что больше не будет походов для детишек, и рок-групп, и даже новых книжек. И фильмов, и пакетов со свежим попкорном. Если задуматься, это ужасно фигово. Есть, конечно, шанс, что мы победим в этой войне, но это еще не скоро случится. Может, нас уже и не будет на свете.
– Я стараюсь об этом не думать.
– Иногда я только об этом и думаю.
– Зачем? Только терзать себя…
Синичка спрыгнула с кровати и подошла к Мейсону. Она остановилась в нескольких сантиметрах от него.
– В мире есть несколько типов людей. Есть люди, которые безропотно принимают все, что с ними происходит. Они живут во тьме. Их преследуют неудачи. Такие люди не думают о будущем и о том, как они могут на него влиять. А есть люди вроде меня. Оптимисты. Они тоже живут во тьме – в такие времена, как сейчас, – но мечтают о свете. Я верю в лучшее. Верю, что в жизни еще есть к чему стремиться. Мне приходится. У меня нет выбора.
Она склонилась к нему, и Мейсон ощутил запах ее волос. Коса задела его руку, и Си поглядела ему прямо в глаза. Мейсон почувствовал: он хотел бы, чтобы она вечно вот так стояла и смотрела на него. Ее прекрасное лицо, сияющее, полное света и жизни… На планете больше не оставалось никого столь же потрясающего. Маме бы она понравилась.
– В ванной все чисто, – сказал Пол, входя в комнату. – Там есть окно – достаточно большое, чтобы мы в случае чего могли в него протиснуться.
– Замечательно, – Синичка наклонилась за рюкзаком. – Так что же у нас на ужин?
Они вытряхнули на пол свои находки и поужинали консервированными бобами и батончиками мюсли, а также разделили между собой два яблока, которые каким-то чудом уцелели и не покрылись плесенью. Яблоки они помыли газировкой из банок. Потом все трое сидели в сгущающемся сумраке и слушали тишину. Шоссе было слишком близко, чтобы зажигать свечи.
– Пол, расскажи нам сказку, – попросила Синичка. – Прадедушка Пола был великим сказочником. Пол знает все старинные легенды. Они и вправду отличные.
– Круто.
– Ты уже слышала все мои сказки, – сказал Пол.
– Ага, но Мейсон-то не слышал. Расскажи ему. Расскажи про койота, который украл огонь.
Хотя в комнате было темно, Мейсон заметил, какой взгляд Пол метнул на Синичку. Мейсон не знал, как его истолковать. Может, они недавно подрались, а он и не заметил? Но Пол не выглядел сердитым. Его как будто вдруг пронзила боль – не физическая, а душевная. Он сдвинул брови, и глаза у него загорелись. Если бы он был влюблен в Синичку, это бы многое объяснило, – но Пол сам сказал, что она для него как сестра.
Как бы то ни было, у Мейсона сжалось сердце, когда он увидел этот взгляд. В нем было слишком много грусти.
– Я расскажу другую сказку, – начал Пол. – Давным-давно, тысячу лет назад, на берегу Тихого океана, там, где сейчас стоит Ванкувер, жило одно племя. Они были охотниками и собирателями. Мужчины ходили по лесам, а женщины собирали на берегу устриц и моллюсков. Белые люди тогда еще не пришли на эту землю, и племя почти не враждовало с соседями.
Большинство людей в деревне жили счастливо. Но был один храбрый воин, которому всегда хотелось чего-то большего. Он мечтал о путешествиях, о походах за дальние рубежи, о войнах, из которых выйдет победителем, – но потом вернулся домой, разочаровавшись в своих грезах. Не нашлось такого места, которое запало бы ему в душу. Он желал любви, но не было на свете женщины, достаточно прекрасной для него; он желал изысканных яств, но устрицы были на вкус как песок, а оленина всякий раз оказывалась жесткой. И стал воин неприветливым и жестоким, стал сторониться своей семьи и своего племени, отказываясь принимать участие в общих делах.
Однажды он решил пойти прогуляться. Он шел вдоль берега океана и вдруг увидел каноэ, в котором сидел странный человек. Неведомо было воину, что то был Хаалс, великий мастер превращений, зловещий дух. Хаалсу было под силу обращать людей в животных и даже в деревья и камни. Нередко он наказывал людей за их проступки, и о нем говорили, что в сердце его нет места жалости. Если воин хвастал своими победами, Хаалс мог появиться рядом и превратить его в оленя, чтобы тот познал, каково это – в страхе убегать прочь. Если человек преследовал женщину, которая не была его женой, Хаалс мог обратить его в дерево, чтобы тот уже никогда не смог двигаться.
– Почему ты ходишь вдоль берега? – спросил Хаалс у воина. – Я слышал, как твои люди отмечают праздник. Почему ты не с ними?
– В мире нет ничего стоящего, – отвечал воин. – Зачем жить, если я знаю, что умру? Зачем любить, если все женщины лишены красоты и ума? Я видел все, что доступно глазу, и не узрел никаких чудес. Я сделал все, что стоило сделать. Жизнь больше не бросает мне вызовов. Мне скучно.
Хаалса было не так-то просто разгневать, но эти слова его рассердили. Он посмотрел на воина и прочитал его мысли.
– Думаешь, жизнь скучна? Я покажу тебе, что к чему, – и Хаалс превратил воина в большой гладкий камень.
– Я вернусь, когда ты найдешь что-нибудь, ради чего стоит жить, – сказал Хаалс.
Воин тысячелетиями томился в своей каменной тюрьме. Мир тем временем менялся. Воин видел, как его народ пал под натиском белых людей, как вокруг вырос город, и люди в нем были способны на поистине ужасные вещи. Но его душа никогда не смягчалась, а в его сердце не рождалось желаний.
Потом появилась женщина. Самая обычная женщина – в ней не было ничего особенного. Но она шагала словно по воздуху, и ее волосы пахли полевыми цветами. Женщина села на камень и достала книгу. Легкое прикосновение этой женщины тронуло сердце воина, и он огорчился, когда спустя несколько часов она ушла.
К его радости, женщина вернулась с книгой в руках и на следующий день, и через день. Скоро воин понял, что с нетерпением ждет ее прихода и торопит время, чтобы ее увидеть. Он хотел поговорить с этой обычной женщиной, коснуться ее волос и рассказать ей, как она ему дорога.
Однажды утром, спустя несколько месяцев, воин с удивлением увидел на воде очертания знакомого каноэ. Хаалс вернулся, как и обещал.
– Знаешь ли ты, почему я снова здесь?
– Я нашел кое-что, ради чего стоит жить, – ответил воин.
– Но она не красавица, – сказал Хаалс. – Она не откроет тебе глаза на мир. Не заставит еду казаться вкуснее. Она самая обычная женщина.
– В ее волосах – ветер, а в ее глазах отразится моя душа, – произнес воин. – Устрицы вместо вкуса песка обретут вкус океана, потому что она поможет мне почувствовать их истинный аромат. И для меня нет ее прекрасней.
И тогда Хаалс превратил камень обратно в человека. Когда женщина вернулась, она увидела на привычном месте воина. И они тут же влюбились друг в друга.
Много лун подряд они проводили вместе, не расставаясь. И еда обрела несравненный вкус, а дождь, лившийся из облаков, омывал их мягкими и теплыми струями. Воин дотянулся до неба, сорвал с него звезды и вложил их ей в руки.
Но женщина была больна. Она умирала.
Когда воин узнал об этом, он разозлился на Хаалса. Зачем тот привел к нему эту прекрасную женщину, если ему суждено ее потерять? Хаалс дал ему почувствовать вкус к жизни, а теперь отбирал свой дар.
Женщина становилась все слабее. Ярость воина росла с каждым днем. Не в силах видеть, как она угасает, он сделал единственно возможную вещь. Он сказал ей, что больше ее не любит. Он смотрел в ее глаза, полные боли, но не мог взять обратно свои слова.
И тогда он ушел.
Он пошел на берег океана и стал звать Хаалса.
– Зачем ты сделал это? – сказал он, увидев духа. – Ты дал мне жизнь, а потом отобрал. Лучше бы я оставался камнем. Тогда я хотя бы мог ничего не чувствовать. Ты обманул меня, и поэтому я ее оставил.
– Ты оставил ее, потому что не смог справиться с болью, – возразил Хаалс. – Ты обрел истинную любовь, но слишком дорожил собой и поэтому отвернулся от нее. Ты слаб. И потому я оставлю тебя тем, кто ты есть. Пустой оболочкой, обреченной вечно скитаться.
И воин снова стал камнем – только на этот раз он мог ходить и разговаривать. Но никогда уже не ощущал на губах вкус океана и не вдыхал запах полевых цветов. Он не чувствовал капель дождя на лице и не испытывал радости жизни.
Он навсегда остался слабым.
Синичка плакала. Она старалась, чтобы этого никто не слышал, но в темноте раздавались ее всхлипы и хлюпанье носом. Мейсон обернулся и увидел на ее щеках слезы, крупные, как осколки хрусталя.
– Ну какая же я девчонка! – вздохнула она.
– Это нормально, – успокоил ее Мейсон.
– Просто это и вправду очень печальная история, – сказала Си. – Не могу представить, каково это – жить и ничего не чувствовать. Или, наоборот, чувствовать так остро, что невозможно выдержать смерть того, кого любишь.
– Может, ему невыносима была мысль, что придется ее хоронить, – проговорил Мейсон, думая о маме. – И поэтому он ушел.
– В любом случае, это всего лишь сказка. – Пол зевнул, подошел к дивану и стянул с него одеяло. – Я устал, – сказал он. – Пора спать.
Мейсон хотел спросить, почему Пол рассказал именно эту историю, но тот лег на бок лицом к стене, ясно давая понять, что разговор окончен. Синичка коснулась руки Мейсона, желая привлечь его внимание.
– Я тоже устала, – сказала она. – Я ведь могу спать наверху, да?
Мейсон слегка улыбнулся.
– Конечно. Я первый дежурю.
– А я второй, – сказал Пол. – Разбуди меня через некоторое время.
Мейсон пошел в ванную и попытался смыть с лица грязь и пот – с помощью воды из бутылки и полотенца. Это возымело эффект, пусть небольшой. Мейсон провел языком по зубам и подумал, что в следующий раз надо не забыть прихватить зубные щетки. Лицо в зеркале казалось незнакомым – будто прошли годы с тех пор, как он в последний раз видел свое отражение.
Зевая, он вернулся в комнату и сел на стул у окна. Было тихо, но Мейсон знал, что никто не спит. Через несколько часов он разбудил Пола – и ему показалось, что тот за все это время так и не сомкнул глаз. Они молча поменялись местами, и Мейсон свернулся на нижней койке, натянул одеяло до подбородка.
Он лежал в темноте и смотрел вверх, на койку, в которой спала Синичка, пока веки не отяжелели и не сомкнулись.
И перед тем, как заснуть, услышал голос Пола, доносившийся откуда-то издалека:
– Я слишком слаб.
Но Мейсон так устал, что не стал спрашивать Пола, о чем тот говорит.
Когда на следующее утро он проснулся, Синичка сидела на стуле у окна. Она обхватила голову руками, будто ей было трудно держать ее прямо. Си была страшно напряжена и вся дрожала. Сколько она тут просидела? Почему не разбудила его?
– Что случилось? – спросил Мейсон.
– Он ушел.
– Кто? Пол? Куда?
– Просто ушел. От меня. От нас.
Мейсон попытался выпутаться из одеяла. Оно не желало его отпускать. Наконец он освободился и подошел к окну. У Синички по щекам текли слезы.
– Не может такого быть! – сказал Мейсон. – Может, он просто пошел поискать еды.
– У нас есть еда.
– Снаружи смотрела?
– Его там нет.
– Но зачем ему это делать? Я не знаю Пола так близко, как ты, но не представляю, чтобы он мог вот так убежать. Он о тебе заботится.
– В этом-то и дело. – Синичка наконец отвернулась от окна и взяла Мейсона за руку. – Он слишком заботился обо мне и не мог смотреть, как я умираю. Прямо как в сказке.
Пальцы у нее были мягкие и влажные от слез. Мейсон не знал, чего она от него ждет. Ей нужно было утешение, но никакие слова не приходили на ум. В ее глазах что-то пряталось – ответ на вопрос, который он не хотел задавать.
– Ты умираешь?
Слова повисли в воздухе, словно тяжелый запах.
– Мы все умрем.
– Но ты больна? Ты мне чего-то не рассказываешь?
– Нет, не больна.
– Хорошо.
На столе стояла банка с тепловатым пепси. Синичка потянулась за ней и сделала большой глоток.
– Так пить хочется! – сказала она. – Кажется, за последние дни я выплакала всю жидкость, что во мне была. Скоро ли я высохну и превращусь в шелуху? – Она стиснула его руку и притянула Мейсона к себе. Теперь они почти соприкасались носами. – Мейсон, пожалуйста, не уходи! Я думаю, что не выживу, если ты меня оставишь.
– Я никуда не уйду.
– Обещай мне.
– Обещаю.
Ее губы слегка коснулись его губ – мимолетный поцелуй. Все произошло так быстро, что Мейсон усомнился, случилось ли это на самом деле или это только игра воображения. Он притянул ее к себе и крепко обнял, желая защитить от всего на свете.
Шли минуты, у Мейсона начало сводить руки – но он не отпускал ее. Рубашка спереди взмокла от пота, но ему было все равно. Наконец Синичка отстранилась, и он неохотно ее отпустил.
– Хочешь, я пойду его поищу?
Она всхлипнула и покачала головой.
– Что же нам теперь делать?
– Идти дальше.
Мейсон кивнул. Да, это было правильное решение.
