Текст книги "Девочка в стекле"

Автор книги: Джеффри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

ОСКОЛКИ ЗЛА

Дома я сразу же бросился на диван в гостиной и свернулся в уголке, положив голову на подушку и подтянув колени к груди. Только тогда я понял, что меня трясет. Меня все еще подташнивало, и каждый раз, когда перед моим мысленным взором возникал жуткий образ мертвой Шарлотты Барнс, тошнота усиливалась. И хотя глаза у меня были закрыты, я знал, что Шелл здесь, в этой комнате. Потом я услышал, как Антоний обращается к нему.

– Босс, мы нашли девочку Барнсов. – Антоний говорил страшно усталым голосом, чуть ли не шепотом.

– Плохи дела? – Шелл, видимо, уселся на стул рядом с диваном.

– Хуже некуда. Она мертва.

Шелл ничего не ответил. Я услышал, как Антоний рухнул на стул рядом с кофейным столиком.

– А Лидия Хаш? – наконец задал вопрос Шелл.

– Да вроде и она тут не совсем чиста.

– Расскажи мне все, – попросил Шелл, и Антоний рассказал, начиная с того момента, когда мы притормозили у леса, уже ближе к вечеру.

Я слушал, заново переживая все события, и чем ближе я в рассказе Антония подходил к сараю-развалюхе, тем сильнее прошибал меня пот. Когда Антоний закончил, я глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Она вывела вас к телу, – произнес Шелл.

– Да. И потом исчезла. Когда Диего нашел девочку, я решил, что лучше нам уносить ноги. Я боялся, что это подстава: копы предупреждены и появятся, когда мы вдвоем будем стоять над телом.

– Ты мыслил в верном направлении, – одобрил босс.

– И еще одно, – добавил я. – Антоний сказал, что девочка была голая. В общем, это так, но низ живота был прикрыт куском материи.

– Да-да, – согласился Антоний. – Малыш верно говорит.

– И еще на этой материи был рисунок.

– Какой? – спросил Шелл.

– Я что-то не обратил внимания, – задумался Антоний.

– Какой-то символ, – сказал я. – Я его никогда прежде не видел и толком не запомнил. Там был круг, потом что-то еще, но…

– Ладно, это на потом, – перебил меня Шелл. – Постарайся попозже припомнить, что это было.

Я кивнул.

– В каком состоянии было тело? – спросил Шелл.

– Не знаю, босс, – ответил Антоний. – Бедняжка была мертва. Я особо не приглядывался. Могу только сказать, что запах был жуткий. Думаю, она пролежала там не меньше двух-трех дней.

– А были на ней отметины? Раны? Царапины?

– Ничего, – сказал я. – Белая кожа и глаза, мухи и мотыльки, личинки… – Я поперхнулся, не в силах закончить предложение.

Шелл протянул руку и погладил меня по голове, прижатой к боковине дивана.

– Ну-ну, – сказал он.

– Наверно, нужно позвонить в полицию и сказать, чтобы ее забрали оттуда, – предложил Антоний.

Шелл оторвал руку от моей головы и откинулся к спинке стула.

– Нет.

– Томми, забудь эту историю. Мы вообще совершили ошибку, ввязавшись в нее, – сказал Антоний.

– Был момент, когда я мог выйти из этого дела, но теперь уже поздно. Маленькая девочка ожила перед моим мысленным взором. Есть в этом деле какая-то непонятная нам подоплека.

– Да, есть. Девочка была убита – может, каким-то маньяком. Пусть копы его найдут.

– А что Лидия Хаш? – спросил Шелл.

– А что с ней? – переспросил Антоний.

– Она явно знала, где находится тело. Что, по-твоему, ей еще известно?

– Может, у нее и в самом деле дар ясновидения?

– Ерунда. Если ты так считаешь, почему вдруг подумал о подставе?

– А ты что думаешь, малыш? – обратился ко мне Антоний.

– Не знаю, – сказал я. – Ее способ поисков выглядел довольно подозрительным. И все же она вывела нас к Шарлотте. В ней было что-то…

– Вы двое совсем рехнулись. Я должен ее найти, а тогда уже узнаю, что произошло.

– Ну и хорошо, босс, – согласился Антоний. – Как скажешь.

Шелл посмотрел на меня, и я кивнул.

– Я должен узнать, – сказал я.

– Первым делом я должен анонимно сообщить в полицию, где находится тело. Потом позвоню Барнсу и скажу, что мы ее нашли. Я попрошу его не говорить полиции, что мы замешаны в этом деле. Так мы, возможно, сумеем избежать неприятностей и не утратить его доверия. Уверен, что нам нужно еще раз встретиться с ним и поговорить. – Шелл встал и глубоко вздохнул. – Задача нелегкая, – прибавил он.

– Не забывай, у тебя есть всего две-три минуты – потом они вычислят твой номер, – сказал Антоний.

– Да, я знаю. Идем со мной. Ты должен мне объяснить, где именно лежит тело.

Антоний встал и пошел прочь, но остановился посередине комнаты и повернулся ко мне:

– Мне жаль, что найти ее выпало тебе, малыш.

– Мне уже лучше, – заверил я его.

Они вышли, а мне не хотелось оставаться одному, и я думал было пойти следом, но тут меня одолела страшная усталость. Я решил, что закрою на секундочку глаза, а потом уже пойду к ним. Проснулся я несколько часов спустя, удивленный появлением во сне Шарлотты Барнс. В комнате было темно. Я услышал голос Шелла:

– Как ты?

– Ничего, просто сон приснился.

Мои глаза привыкли к темноте, и я увидел, что Шелл сидит на диване, у меня в ногах. «Сколько же он там просидел?» – подумал я.

– Ты говорил с Барнсом? – спросил я.

– Да.

– И что?

– Он разрыдался. – Шелл потрепал меня по подбородку. – Ты давай спи дальше. Уже поздно. Все в порядке.

Когда я проснулся следующим утром, тошнота прошла, но вместо нее появилось подспудное ощущение страха. Я принял ванну, переоделся и приготовился быть тише воды ниже травы. Таково было указание Шелла. Надо было выждать несколько дней, чтобы улеглась вся эта шумиха, а тогда мы могли бы вернуться к собственному расследованию. Антоний вышел из дома рано утром и купил газету.

На первой странице виднелись фотографии сарая и снимки тела, но не целиком. «Дочка Барнса найдена мертвой» – гласил заголовок. Я не стал читать – хотел, чтобы съеденный завтрак остался у меня в желудке. Нет, фотографии в газете были не такими уж откровенными, но я опасался, что снимки оживят в памяти увиденное, когда оно временно отошло на задний план.

Я вернулся к своим занятиям. Через два дня должна была заявиться миссис Хендриксон, чтобы поговорить со мной о «Птичьем парламенте» Чосера,[41]41
  …о «Птичьем парламенте» Чосера… – Поэма Джеффри Чосера (ок. 1343–1400) «Птичий парламент» была написана в 1380-е гт.


[Закрыть] а мне было бы не очень приятно беседовать о том, чего я не знаю. С начала наших поисков Шарлотты Барнс я не прочел ни строки. А потому я отправился в свою комнату за тетрадью и Чосером громадного формата. В книжном шкафу я увидел другую книгу, которую не открывал вот уже несколько лет. Я взял ее вместо Чосера и открыл. Это была очень старая книга, немного потрепанная. Шелл прежде читал мне ее вслух – «Сказки со всего света». На титульной странице оставила свой автограф предыдущая владелица – Люсьер Лонделл. Я пролистал несколько страниц и наконец нашел иллюстрацию к «Снежной королеве» – дама на картинке по своей бледности могла поспорить с мисс Хаш.

Я снова перешел к началу сказки и прочел несколько первых абзацев. Много лет прошло с тех пор, как я узнал историю про дьявола, создавшего особое зеркало: все доброе и хорошее представало в нем искаженным, нелепым, пугающим. Дьявол попытался было взять зеркало на небеса и показать ангелам их кривые отражения, но оно выпало из его рук, ударилось о землю и разбилось на миллион мелких кусочков, которые разлетелись по всему свету. Крохотные кусочки попали в глаза двух детей, любивших друг друга, и образы окружающего мира и друг друга стали для них темными, искаженными. Тело Шарлотты перед моим мысленным взором было осколком того дьявольского зеркала.

ОСВЯЩЕНИЕ ДОМА

Чем больше я заставлял себя не думать о Шарлотте Барнс и чем больше я думал о Лидии Хаш, тем сильнее хотелось мне снова увидеть Исабель. У меня не было способа связаться с ней, чтобы договориться о еще одной встрече на берегу или хотя бы сообщить, что я о ней думаю. Я жил надеждой, что Исабель позвонит. Но вот телефон звенел, я снимал трубку, чувствуя, как сосет под ложечкой, и оттуда раздавался голос Сала, или знаменитый поддельный лай Хала Иззла, или же это Вонда, каучуковая дама, спрашивала Антония. Я чувствовал по меньшей мере разочарование, а потому начал плести сети, что стало идеальным способом отвлечься от недавних событий.

Как учил меня Шелл, «кидала появляется, когда тебе чего-то хочется, но обстоятельства мешают получить это. Хороший кидала взывает к тщеславию, гордыне, зависти, невежеству или страху тех, кто стоит на его пути к цели, и заручается их помощью. Сперва свали в одну кучу предполагаемые правила социума, нравственности, общества и мышления, брось их в огонь, а затем действуй. Мысли широко, будь уверен в себе». Именно это я и сделал.

Я знал, что у Шелла есть список всех приходивших к Барнсу в течение нескольких месяцев перед исчезновением девочки. Мне также было известно, что в этом списке числился и Паркс. Шелл очень хотел, чтобы мы еще раз заехали к Кейт в редакцию газеты и поинтересовались биографиями и связями интересующих нас лиц. Послать нас туда помешали его же собственные меры предосторожности: мы на некоторое время должны были затаиться, не проводить никаких расследований, пока шум не стихнет и репортеры с полицией не покинут сцену. Держа это в уме, я отправился в Инсектарий – поговорить с Шеллом.

Он читал что-то об одной из своих голубых бабочек и хотел рассказать мне о прочитанном.

– А ты знал, что когда этот вид находится на стадии гусеницы, муравьи защищают его от хищных ос и вообще ухаживают за ним?

Конечно, ничего такого я не знал, но все же сел и выслушал целую лекцию, кивая в нужных местах и изображая необычайный интерес. Я узнал, что прислужники-муравьи выполняют свои обязанности только по отношению к этим гусеницам, потому что те выделяют химическое вещество, известное как «медвяная роса», а муравьи от нее сходят с ума. Шелл распространялся почти двадцать минут, а когда его энтузиазм наконец иссяк, я попробовал сменить тему:

– Обидно как-то – сидишь и ждешь, что случится дальше.

– Я знаю.

Шелл встал и подошел к большому рабочему столу в заднем конце Инсектария. Я последовал за ним.

– Когда у тебя дойдут руки до этого списка, что тебе дал Барнс, ты с кого начнешь?

Шелл наклонился, заглядывая в стеклянные клетки, где держал гусениц в стадии линьки.

– Я начну с мужчин, хотя это с моей стороны, может быть, и недальновидно. Полагаю, что в этом может быть замешана и любая из женщин. Просто известно не так уж много случаев, когда женщины похищают детей, не важно, с какой целью. Я бы так сказал.

– А Паркс в твоем списке есть?

– Да. Но пока я его не подозреваю. По нашим сведениям выходит, что они с Барнсом – старые университетские друзья.

– Он может знать других людей, – заметил я.

– Хорошая мысль.

– Может, стоит нанести ему неожиданный визит – только полиция не должна об этом узнать. Вдруг мы получим от Паркса интересные для нас сведения. Пока ты делал с ним, что хотел, – сказал я и замер, словно боясь, как бы малейшее движение не выдало моих тайных замыслов.

Шелл, увидев, что с его крохотными подопечными все в порядке, выпрямился, повернулся ко мне и сказал:

– Неплохая мысль. Я поеду туда сегодня днем.

– Может, мне поехать с тобой?

– Не надо беспокоиться, в этом нет необходимости. Я знаю, ты поотстал в занятиях.

Мысли мои метались в поисках довода, который заставил бы его пересмотреть это решение. Я так лихорадочно искал выход, что поначалу даже не заметил улыбки на лице Шелла. Это была не та его деловая широкая ухмылка. Заметив ее, наконец я сдался и рассмеялся.

– Хочешь кинуть кидалу? – спросил он.

Я кивнул:

– Мне нужно увидеть Исабель.

– Нужно? – переспросил Шелл, поднимая брови. – Эта девушка тебя обвела вокруг пальца.

– Я истинно верующий.

– Ну хорошо, поедем. Это неплохая идея – выкачать из Паркса немного сведений. Но я хочу, чтобы ты запомнил одно. Хотя честность редко бывает лучшей политикой, мне ты всегда можешь говорить правду.

– Я знаю, – сказал я, вспоминая, что мы так и не рассказали Шеллу про эпизод со шляпой.

Три часа спустя мы с ним предстали перед Парксом, который восседал на своем троне в гостиной, держа в руке мундштук. Он был рад нашему появлению и приказал охраннику провести нас прямо в дом. Поздоровавшись, он похлопал Шелла по спине, словно старого приятеля, и даже пожал мне руку.

– Бедняга Барнс, – сказал Паркс– Он никогда не сможет оправиться от такой потери.

– Насколько мне известно, девочку хоронят завтра, – сообщил Шелл.

Паркс закрыл глаза.

– Да. Я буду там. Вчера вечером я был у них на поминках. Ужасно.

– Я бы очень хотел поехать, но мне нельзя появляться на похоронах. Боюсь, полиция дознается, что это мы нашли тело. А тогда мы станем подозреваемыми. Я бы просил вас никому не говорить о нашем участии в этом деле.

– Так значит, это вы постарались? – удивился Паркс– Ну конечно, я должен был догадаться – уж если вы в это ввязались, все будет двигаться быстрее. Можете больше ничего не говорить. – Он взмахнул свободной рукой. – Понимаю вашу дилемму. Я доволен, что мне удалось свести вас с Гарольдом. Если бы не ваш особый дар, полиция все еще искала бы ее.

– Мы с Онду приехали сегодня к вам с совершенно определенной целью, – сказал Шелл. – Я получил список лиц, бывавших в доме Барнса в течение месяца перед похищением его дочери. Мне нужно знать, знакомы ли вы с кем-нибудь из них.

Паркс был явно доволен тем, что у него есть ответы на вопросы Шелла, и выказал это покачиванием ноги.

– Возможно, я знаю всех, – сказал он.

– Первый – это Стивен Трамболл. Вы его знаете?

– Конечно. Он…

Шелл поднял руку:

– Извините, я вас перебью. Я как раз вспомнил: мне хотелось, чтобы, пока мы здесь, Онду очистил ваш дом от всяких проявлений зла. Безвозмездно, конечно, – ведь вы помогли мне связаться с Барнсом. Вы не возражаете, если Онду пройдет по вашему дому и освятит его?

– Ничуть. Напротив, буду рад. С самого дня сеанса меня преследовали дурные ощущения, холодные ветры и всякое такое. Видимо, моя жена оставила здесь часть своего духа. Если ваш мальчик сможет его прогнать, я буду только рад.

Паркс улыбнулся мне; правда, слова «ваш мальчик» меня покоробили. Шелл явно давал мне возможность пройтись по дому и найти Исабель, а потому маленькие неприятности уравновешивались в моем сознании благодарным чувством. Я сложил руки, как католик в молитве, и медленно встал. Сделав шаг вперед, я начал бормотать на своем наречии свами, производя низкие гортанные звуки, чтобы изгнать прочь злых духов. Глаза Паркса широко открылись – он явно был восхищен, что я ради него использую свои магические силы. На лице Шелла появилась деловая улыбка. Оба смотрели, как я неторопливо иду к двери. Выйдя в коридор, я услышал голос Шелла:

– Этот господин Трамболл, он чем занимается?

Оказавшись в коридоре, я опустил руки и ускорил шаг. Дом Паркса был огромным, а я понятия не имел, где искать Исабель, но Шелл высвобождал для меня не меньше часа, и этого должно было хватить. Вскоре роскошь мебели и отделки привела меня в состояние, близкое к трансу. Я встретил двух горничных, но других – Исабель не было. Я прошел по траве террасы с внутренним бассейном, по огромному залу, по кухне, в которой можно было наготовить на целую армию. Все здесь, казалось, было сделано из золота или высокопробного серебра, все сверкало – будь то хрусталь или отполированный до блеска тик.

Поиски мои длились уже больше получаса, и я начал опасаться, что все мои хитромудрые труды пойдут прахом, но как раз в этот момент, войдя в длинный коридор, в дальнем его конце я увидел Исабель – стоя на коленях, она терла щеткой плиточный пол. От такой неожиданности я даже вздрогнул и несколько мгновений просто наблюдал за ней. Поначалу я отметил ее изящные, экономные движения – девушка подавала свое тело вперед и сильно, размеренно водила щеткой, время от времени макая ее в ведро с мыльной водой. В ходе этих наблюдений мое внимание отвлеклось от усердного труда Исабель на изгибы ее тела. И в этот момент она подняла голову.

– Пришел спасать меня от каторжных трудов? – улыбнулась она и села на пол, согнув ноги в коленях. Затем подняла руку и тыльной стороной ладони отерла пот со лба.

– Мне нужно было тебя увидеть, – сказал я.

Исабель встала, ее лицо посерьезнело – явно в ответ на мою серьезность.

– Что-то случилось?

Я кивнул, направляясь к ней. Исабель бросила щетку в ведро и подняла его за ручку.

– Идем. – И она показала на дверь слева от нее.

Мы вошли в небольшую комнату-приемную, а через нее – в еще одну: внутренний кабинет со столом, книжными шкафами, картотеками и другим столом, для пишущей машинки. Исабель поставила ведро рядом с дверью и закрыла ее, когда мы вошли.

– ¿Qué pasa?[42]42
  Что случилось? (исп.)


[Закрыть] – спросила она.

Я хотел рассказать о девочке Барнсов, но понимал, что не могу, – преданность Шеллу запрещает. Вместо этого я медленно обнял Исабель. Она не оттолкнула меня, наоборот – легко прижалась ко мне, и мы поцеловались. Это был не прощальный поцелуй, кладущий начало роману, как в прошлый раз, а напротив – пылкий и страстный. Я понятия не имел, что я делаю, но вкладывал в это все, что у меня было.

ДЕМОНИЧЕСКАЯ НАЗОЙЛИВОСТЬ

– Я хотела тебе позвонить, но не получалось, совсем никак, – сказала Исабель.

Начав говорить, она отступила назад, удерживая меня на расстоянии руками, упертыми в мои плечи. Понемногу она прислонилась к краю стола, а потом подпрыгнула и уселась на него.

– Надо придумать другой способ общаться, чтобы не зависеть от телефона, – сказал я, а она чуть поддернула юбку и обхватила меня ногами за талию.

Мы снова принялись целоваться, и на этот раз все продолжалось не меньше пяти минут. Язык Исабель проникал в мой рот – замечательное ощущение, оно было мне совершенно внове. Я почувствовал, как у меня поднимается температура. И не только температура.

– У тебя есть выходные? – спросил я, когда наши губы наконец разомкнулись.

Она засунула руку мне между ног и потерла промежность сквозь легкую материю моих штанов свами.

– El domingo, por la mañana,[43]43
  В воскресенье утром (исп.).


[Закрыть] я хожу в церковь на Ойстер-Бей. Приходи туда после десятичасовой мессы.

– Я приду, – пообещал я и снова начал ее целовать.

Она расстегнула пояс на моих брюках и высвободила мой набухший член со словами:

– ¿Quién es el encantadór de serpientes ahora?[44]44
  Посмотрим, удастся ли мне укротить этого змея (исп.).


[Закрыть]

Я положил руку ей на грудь. Мысли у меня разбегались. И несмотря на свою лихорадочную занятость, я все время думал: не могу поверить, что это происходит со мной.

Потом Исабель легонько оттолкнула меня, залезла себе под юбку и опустила трусики до колен.

– Сними их, – приказала она.

Прежний робко-насмешливый тон исчез из ее голоса, осталась повелительная требовательность. Я потащил ее трусики вниз – на колени, потом через туфли и, не выпуская их из рук, подался навстречу девушке. Брюки болтались у меня на голенях, моя восставшая плоть дыбилась передо мной, словно собиралась отделиться от тела. Когда я прижался к ней почти вплотную, Исабель раздвинула ноги и начала задирать юбку, и тут меня словно громом поразило, потому что перед моим мысленным взором возник кусочек материи, прикрывавший пах мертвой Шарлотты Барнс. Я увидел его отчетливо и точно так же ясно – символ на ткани.

Как только образ мертвой девочки всплыл передо мной, у меня все опало. У Исабель даже не было времени посетовать, потому что в этот момент раздались звуки шагов и открывающихся дверей – кто-то входил из коридора в приемную.

– В воскресенье, – прошептала она, спрыгнула со стола, обежала вокруг и спряталась за ним.

Я поднял брюки за мгновение до того, как дверь во внутренний кабинет открылась. Повернувшись, я увидел Паркса и Шелла – они стояли, глядя на меня. Я поднял руку, чтобы поправить тюрбан, и в этот миг понял, что все еще держу в руке трусики Исабель.

– Джентльмены, вы меня отыскали, – сказал я чуть дрожащим, напевным голосом свами.

– Одна из моих горничных сказала, что вы направлялись в эту часть дома, – сказал Паркс.

Он и Шелл смотрели на меня во все глаза: Паркс – с надеждой, Шелл – с некоторым удивлением.

– Нашел здесь что-нибудь? – спросил Шелл, показывая на комок в моей руке.

– Несомненно, добрые господа. Я обнаружил преступника. Мистер Паркс, когда мы были здесь в прошлый раз и вызывали духов, ваша матушка оставила вам плюшевого медвежонка, но, похоже, ваша жена более зловредна – она оставила вам интимный предмет туалета. Неудивительно, что на вашем доме лежит проклятие.

Я поднял руку с оскорбительным предметом и позволил ему развернуться. И тут я впервые заметил, что трусики – розовые.

Паркса всего передернуло.

– Сука! – воскликнул он. – Даже мертвая не может оставить меня в покое.

– Господи милостивый, – сказал Шелл. – Мне даже трудно себе представить, какой вред этот предмет мог бы вам нанести, останься он необнаруженным.

– Прошу извинить меня за грубое выражение, мистер Шелл, но я боялся, что ее дух все еще витает здесь и хочет прикончить меня.

– Пока вам ничего не грозит, но, полагаю, лучше нам провести еще один сеанс, чтобы раз и навсегда решить вашу проблему. Я думаю, мы сможем полностью избавить вас от ее демонической назойливости.

Паркс кивнул.

– Прошу вас. Я готов заплатить сколько угодно, чтобы навсегда избавиться от нее.

– Очистка всего дома будет стоить побольше, но для такого почтенного клиента, как вы, мы сделаем скидку, – сказал Шелл.

Я подошел к столу и поднял перо, которое было всунуто в изящную чернильницу. Нанизав розовое проклятие на перышко, я подошел к Парксу и вручил ему ручку другим концом. Он взял ручку, но при этом лицо его исказила жуткая гримаса. Перышко Паркс держал кончиками двух пальцев.

– Отвратительно, – проговорил он, и его передернуло.

– Немедленно отнесите это в ближайший камин и сожгите. Потом соберите пепел, перемешайте с молотым чесноком и закопайте на глубину не менее трех футов. Вы должны сделать это сами, без чьей-либо помощи, – велел я.

Я увидел, как уголок Шеллова рта едва заметно дрогнул в улыбке, и боссу пришлось на секунду отвернуться.

– О нас можете не беспокоиться, Паркс, – сказал он. – Лучше немедленно займитесь этим неотложным делом.

Миллионер повернулся и поспешил к двери со словами:

– Я вам невероятно признателен. Позвоните мне как можно скорее, чтобы договориться о встрече.

– Непременно, сэр, – сказал Шелл.

Я сделал движение рукой, показывая Шеллу, что он должен выйти первым. Он не возражал. За ним последовал я. Мы молча дошли до «корда». Я не мог толком понять – то ли Шелла позабавила моя выходка, то ли он был сердит на меня за безрассудство. Когда мы оказались в машине и выехали за пределы имения, я посмотрел на него. Тело его содрогалось, словно сотрясаемое беззвучными конвульсиями. Потом я посмотрел на лицо босса, увидел улыбку и понял, что Шелл смеется. Он покачал головой:

– Диего, теперь я спокойно могу оставить бизнес на тебя.

– Ты видел его лицо, когда я передал ему трусики?

Шелл сбросил газ, притормозил и захохотал как сумасшедший. Минуту спустя он вытер глаза и сказал:

– Можешь себе представить, что пришлось пережить этой бедной женщине?

– Спасибо.

– Да не за что, но давай оставим наше остроумие при себе, договорились? Продолжай свои дела с этой юной дамой, я не против, но не с такой бешеной скоростью.

– Ну да.

– Жениться в твоем возрасте неразумно, – изрек он, трогаясь с места и выезжая на дорогу.

Разговор перешел на деликатные для меня темы, а потом я вдруг понял, как придать ему другое направление.

– Я вспомнил символ на том куске материи, что прикрывал девочку Барнса.

Шелл заглотил наживку:

– И что же это было?

– Большой круг, обведенный красным. Внутри черный крест, разделяющий круг на равные части. В центре креста еще один круг – полностью белый, а в центре круга красная слезка.