Текст книги "Девочка в стекле"

Автор книги: Джеффри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

КАК ПРИЗРАК

– У тебя отличный английский, – сказала Исабель.

– Лучше, чем мой свами?

Она рассмеялась.

– А у меня с языком проблемы.

– Ты прекрасно говоришь. У меня были частные преподаватели. Приходили по пять дней в неделю. Шелл мне сказал, что, если я хочу добиться здесь успеха, должен уметь по-английски убеждать людей, что черное – это белое.

– А теперь в этом – вся твоя жизнь.

Я кивнул, приподняв шляпу над головой.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Я назвал свое имя.

– Siéntate a milado,[31]31
  Сядь-ка рядом со мной (исп.).


[Закрыть] и будем смотреть на воду. – Исабель постучала по воздуху рядом с собой.

Я подвинулся к ней поближе и повернул голову в сторону пролива. Ее волосы легонько щекотали мое лицо и смутно пахли какими-то пряностями. Она откинулась назад, опершись ладонями о поверхность камня, наши плечи соприкасались, голова у меня кружилась. Меня повело, я почувствовал слабость и какой-то прилив нервной энергии в груди. Некоторое время мы сидели молча, потом Исабель притулилась ко мне.

– Паркс этой весной отправляет меня назад в Мексику, – сказала она. – Он тянет только потому, что не хочет видеть в доме нового человека на праздники.

– Почему отправляет? – спросил я, подаваясь вперед и легонько кладя руку ей на плечи.

– Друзья сказали ему, нехорошо, мол, что у него работает мексиканка. Ну, ты знаешь – La Depresión, репатриация…

Я хотел сказать что-нибудь, чтобы утешить ее, но предложить смог только молчание и потяжелевшую руку на ее плечах.

– Это ничего, – сказала она. – Я хочу вернуться и найти отца.

– В двадцать четвертом они нас приглашали, потому что мы были нужны, а теперь мы стали паразитами.

– Un país desconocido,[32]32
  Страна неблагодарных (исп.).


[Закрыть] – покачала головой Исабель.

После этого мы посидели молча, глядя на воду в лунном свете. Я вспомнил Антония и мое обещание вернуться через час, молча повернулся, поцеловал Исабель в щеку и начал вставать. Она ухватила меня за рубашку, прежде чем я успел подняться, притянула меня к себе и наскоро поцеловала в губы. В это мгновение я понял, что влюбился.

Встав, я чуть не свалился с камня и несколько мгновений балансировал, пытаясь сохранить равновесие. Она рассмеялась.

– Я хочу остаться, но не могу, – объяснил я.

– Я тебе позвоню.

– Я приду, – пообещал я, спрыгивая с камня, и, переполненный новой энергией, припустил бегом.

Сразу же почувствовав тоску по Исабель, я повернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на нее, но, кроме темного берега, ничего не увидел. Наконец в лунном свете мне все же удалось разглядеть светлое пятно ее платья – она, словно призрак, поднималась по высоким ступеням лестницы. Я помахал Исабель шляпой, но она меня не увидела.

Я пошел быстрым шагом, надеясь, что не слишком утомил Антония ожиданием. Надвинулся фронт облаков, перекрыв лунный свет. Мои мысли все время возвращались к Исабель, и воспоминания о нашей улице в Мехико перемешивались с ее образом. Я брел, грезя наяву, и вдруг услышал голос.

Я вздрогнул и посмотрел в сторону воды. Там я увидел огонек сигареты – он разгорелся на несколько мгновений и погас, и тогда я понял, что не один на берегу. Я остановился и прислушался.

На берегу виднелись четыре или пять движущихся теней, они собрались вокруг еще более массивной тени – мне показалось, что на берег вытаскивают лодку. Теперь звуки голосов доносились до меня отчетливее. Я замер, надеясь, что они меня не заметили.

Я понятия не имел, кто это такие, но был уверен – мне будет лучше, если меня не обнаружат. Через мгновение мой душевный подъем после поцелуя Исабель сменился страхом. Я решил, что если буду ступать осторожно, как можно тише, то смогу пройти незамеченным. Я едва успел сделать шагов десять, как луна отыскала щелочку в облаках и залила берег своим сиянием. Я запаниковал и пустился бегом, и в тот момент, когда они услышали мои шаги, до меня донесся шепот: «Вот он – хватайте его».

И тут я припустил что было духу, но сквозь бешеный стук собственного сердца до меня доносились тяжелое дыхание и звук бегущих ног, я слышал, как приближаются мои преследователи. Времени повернуться и посмотреть, кто бежит за мной, не было, но, судя по звукам, их было двое, а может и трое. Теперь, когда меня засекли, я надеялся, что луна по-прежнему будет светить и мне не придется потратить ни одного лишнего мгновения на поиски лестницы, ведущей наверх – к Антонию.

Я несся, как заяц, подгоняемый страхом. Так я пробежал минут пять, а потом почувствовал, что устаю. Ноги сводила судорога, в боку покалывало, я хватал ртом воздух, но заставлял себя бежать, чувствуя, как преследователи сокращают расстояние. Наконец я увидел впереди очертания буя, примеченного мною раньше. Сделав резкий поворот, я направился к утесу, обшаривая его глазами в поисках лестницы.

Несколько мгновений я бежал, не имея перед собой никаких ориентиров, направляемый только верой в то, что найду путь к спасению. Луна скрылась за очередным облаком, и берег опять погрузился в темноту. Почти в последнее мгновение я успел увидеть лестницу, уходящую вверх, и устремился к ней. Один из преследователей опередил остальных и был так близко, что я слышал сзади его дыхание.

В три отчаянных прыжка я добрался до лестницы и преодолел первый десяток ступеней. На десятой я задержался. Услышав треск деревянной лестницы у себя за спиной, я повернулся, сел и, подняв ноги, подтянул их к груди. И увидел крупного широкоплечего человека в вязаной шапочке на лысой голове, с цепкими руками – они показались мне громадными, когда, вынырнув из темноты, потянулись ко мне. Но подробнее разглядеть его мне не удалось, потому что, когда я выпростал ноги, подошвы моих ботинок ударили незнакомцу прямо в лицо, и он кубарем полетел вниз. Я не стал ждать, когда он приземлится, – сразу же вскочил на ноги и побежал дальше вверх.

Тем временем другой преследователь почти догнал меня – он уже бежал по лестнице. Я потратил слишком много сил на то, чтобы остановить первого, и теперь с каждым шагом наверх терял скорость. Я буквально хватал ртом воздух и чувствовал, что сердце мое вот-вот разорвется. Выбора не оставалось – надо было остановиться хоть на несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Остановившись, я бросил взгляд вниз и увидел второго человека всего ступенях в десяти ниже меня. К счастью, он тоже тяжело дышал и должен был остановиться на несколько мгновений.

Во время этой передышки я поднял голову и увидел, что до верха остается всего двадцать ступеней, и почувствовал, что мне по силам их преодолеть. Я увидел наверху деревья, увидел последнюю ступеньку и испытал новый прилив энергии. И вот тут-то я оступился, потерял равновесие и рухнул вперед, ударившись голенями и локтями о жесткое дерево. Мой преследователь смог сократить расстояние.

Да, я успел добраться до верха и броситься в лес, прежде чем он схватил меня, но далеко убежать не успел – получил удар в спину. Мужчина нырнул головой вперед и сумел ухватить меня за щиколотки. Шляпа, которую я до того крепко прижимал к себе, выпала из моих рук, от падения на землю все поплыло перед глазами. Но все же я принялся извиваться, как животное, пытаясь вырваться из его хватки. Мне удалось перевернуться и высвободить одну ногу, и я принялся молотить преследователя изо всех сил.

– Я тебя убью, сучонок, – прохрипел он.

С последним ударом ботинок сорвался с моей ноги и ударил мужчину в лицо. Он отвлекся на миг, а мне только этого и было нужно, чтобы полностью освободиться и вскочить на ноги. Я снова пустился бежать, натыкаясь на острые камни и ветки, валявшиеся на тропинке. Но тут в нескольких футах за моей спиной раздался выстрел, и я замер. Когда эхо выстрела затихло, я услышал его голос:

– Двинешься – пристрелю.

Согнувшись пополам и пытаясь перевести дыхание, я повернулся лицом к нему. Виден был только силуэт, но это явно был силуэт человека с пистолетом. Преследователь стоял, опираясь рукой о дерево рядом с тропинкой, и тоже тяжело дышал.

– Я здесь, Билл, – выкрикнул он, видимо, сообщая о своем местоположении отставшему приятелю.

Он поднял руку с пистолетом и произнес одно слово: «Что…», но больше ничего не сказал. Чьи-то неясные очертания показались из-за дерева, о которое он опирался. Послышался тяжелый удар, о котором известил хруст кости, и мой преследователь, тихонько пискнув, рухнул на землю. Крупная тень надвинулась на меня.

– Уходим отсюда, малыш, – сказала она.

– Там идет еще один, – предупредил я Антония.

– Уже не идет.

ТАНЦЫ В ТЕМНОТЕ

– Бутлегеры, – объяснил Антоний, когда мы выехали на дорогу к дому; он ехал с открытым окном, стряхивая пепел сигареты в ночной сумрак.

– Что?

– Они завозят алкоголь из Канады. Какой-нибудь паршивый самогон, который смешивают с ягодами можжевельника и ароматизатором.

– Они, кажется, хотели меня убить.

– Вряд ли. Им мокрушничать ни к чему. Просто хотели узнать, кто ты такой. А если бы решили, что ты федеральный агент, может, и прикончили бы.

– Спасибо.

– Слушай, а где шляпа?

– Где-то на дороге. Я ее выронил, когда этот тип прыгнул на меня.

– Ну, по крайней мере, теперь Паркс ее не найдет. Так значит, ты видел девушку?

– Да, – сказал я, и в моем голосе, видимо, послышались необычные нотки, потому что всю остальную дорогу до дома Антоний напевал себе под нос «Танцы в темноте».[33]33
  «Танцы в темноте» («Dancing in the Dark») – популярная песня Артура Шварца и Говарда Дейца, впервые исполненная в 1931 году Джоном Баркером.


[Закрыть]

Шелл ждал нас в гостиной. Он обвел меня один раз взглядом, чуть задержался на пятнах грязи, украшавших брюки и рубашку, на порванном воротнике, отметил отсутствие одного ботинка. Никаких вопросов он не задавал, только поднял правую бровь.

Я знал, что он ждет объяснений, и с радостью рассказал бы ему обо всем, но Антоний заставил меня поклясться, что я буду нем как рыба. Пробормотав: «Мне нужно переодеться», – я быстро вышел из комнаты – пусть силач сам разбирается. Остановившись перед своей спальней, я прислушался – интересно, какие извинения он изобретет.

– Я думал, вы едете за сигаретами, – сказал Шелл.

– Понимаешь, босс, – начал Антоний и надолго замолчал. Я почти что слышал, как медленно ворочаются шестеренки в его громадной голове. – Я и в самом деле купил сигареты, но малыш попросил меня отпустить его на часик, чтобы он мог встретиться с той девицей, что мы видели у Паркса пару недель назад.

– И что же он с ней делал – дрался на кулачках?

– Ну ты же понимаешь. Первое свидание.

– Ты прекрасно знаешь, что наши правила запрещают знакомство с клиентами.

– Босс, она же мексиканка. Я думал, для него это будет хорошо.

– Почему он мне сам не сказал?

– Ты же отец. Ни один сын не рассказывает отцу о таких вещах.

Прошло какое-то время, потом раздался голос Шелла:

– Видать, она из несговорчивых.

– А несговорчивые самые сладкие, – отозвался Антоний.

Шелл, видимо, знал, что я подслушиваю из коридора, потому что позвал меня. Я приковылял в гостиную – все еще в одном правом ботинке. Шелл указал мне на стул напротив себя. Антоний сидел на диване, уперев локти в колени и сцепив пальцы.

Шелл поставил стакан с вином на кофейный столик.

– Джентльмены, у нас с вами намечается дело, – объявил он.

Я решил, что за этим последует лекция, но он только сказал, что звонил Барнс, который жаждет нас увидеть.

– Когда? – спросил я.

– Завтра утром. Ровно в десять. Думаю, мы должны появиться в полном составе. Так что, Антоний, облачись в свою шоферскую форму. Диего, ты выступаешь в роли свами, но в данном случае говорить буду только я.

– Полиции удалось что-нибудь найти? – поинтересовался я.

– Барнс пока молчит, – сказал Шелл. – Завтра после встречи он обещал сообщить подробности – если, конечно, мы сумеем его убедить.

– Мне очень не хочется об этом говорить, – заметил Антоний, – но девочка, вероятно, мертва.

– Почему ты так думаешь? – спросил я.

– Если только Барнс не сообщит нам, что это уже было сделано, за нее уже давно было пора потребовать выкуп, – сказал Шелл. – Если кто-то ее похитил, для этого должны были быть какие-то основания. Обычно такими основаниями бывают деньги, особенно если речь идет о таких людях, как Барнс.

– Могли быть и другие основания, – возразил я: уж очень мне не хотелось думать, что девочка мертва.

– Вряд ли, – сказал Антоний.

– К тому же, – добавил Шелл, – тут может быть замешан кто-то, кто ее знал. Просто по логике. Так что завтра смотреть в оба. Прислуга, жена – никто не может быть вне подозрения. Даже сам Барнс.

– Ну, разберемся, – сказал Антоний.

– Уж меня-то на шармачка не возьмешь – я в загробные миры слабо верю, – произнес Шелл. – Эта девочка в стекле, когда смотрела на меня, словно вызов мне бросала – разгадай, мол, меня.

Антоний встал и сообщил, что идет спать. Покидая гостиную и при этом обходя стул Шелла сзади, он повернулся и, улыбнувшись, подмигнул мне. Он меня продал с потрохами, утаив то, что ездили-то мы забирать его шляпу, и меня рассказанная им история слегка расстроила, но надо было отдать Антонию должное – мошенник он был первоклассный.

Я тоже встал, но не успела моя задница оторваться от стула, как Шелл велел:

– Сядь.

Я сел.

– Ты сегодня ездил встречаться с Исабель?

– Да.

– Парксу об этом известно?

– Нет, мы встречались на берегу.

Шелл помолчал немного, словно взвешивая эту информацию. Когда он наконец заговорил, по его тону я понял, что его слова не в ладу с его мыслями.

– Делай, что считаешь нужным, только помни: Паркс ничего не должен узнать.

– Понятно.

– Одна ошибка – и мы можем лишиться нашего бизнеса.

Я кивнул и встал, собираясь уходить. Когда я проходил мимо Шелла, он ухватил меня за руку:

– Она тебе нравится?

– Очень.

– Хорошо, – прошептал он, закрыл глаза и просидел так несколько секунд, держа мою руку, а потом отпустил меня.

ХАШ

Гарольд Барнс намного больше походил на Тедди Рузвельта,[34]34
  Тедди Рузвельт – Теодор Рузвельт (1858–1919) – 26-йпрезидентСША(1901–1909)илидерРеспубликанской партии.


[Закрыть] чем я – на индийского свами: щеточка усов, косящие глаза за круглыми очками, зубы, словно клавиши пианино, коренастое сложение, черный костюм. Но вот что касается личных качеств, тут он мало чем напоминал Несгибаемого Всадника.[35]35
  …мало чем напоминал Несгибаемого Всадника. – Несгибаемые Всадники – так американская пресса нарекла кавалерию 1-го американского добровольческого полка во время Испано-Американской войны. Командовал этим полком одно время и Теодор Рузвельт.


[Закрыть] Потеря дочери, судя по всему, стала для него тяжелым ударом. Лицо Барнса было пепельно-серым, и ходил он, тяжело шаркая, словно со дня исчезновения дочери не спал ни минуты. Другой человек, возможно, впал бы в исступление, исполнился бы гнева, но Барнс оставался кротким, как овечка, и говорил так тихо, что мне приходилось напрягаться, – иначе было не расслышать слов.

Пройдя по роскошному коридору огромного особняка, мы оказались в солярии на первом этаже западного крыла. Барнс сел за стол, мы с Шеллом расположились в мягких креслах лицом к нему.

В саду, из которого похитили дочь Барнса, солнце ласкало последние розовые бутоны.

Шелл представил меня. Когда он рассказывал о моей родословной клиентам, неизменно наступал момент, когда я сидел, затаив дыхание, и ждал признаков того, что они наконец купились на наше вранье. Я понимал, что многие из них рассматривают меня как некий экзотический, хотя и не очень приятный аксессуар Шелла, нечто вроде змеи Морти. Но Барнс проявил искренний интерес ко мне и, казалось, был рад тому, что частичка Востока поместилась в уголке его дома.

– Мистер Барнс, нас ошеломило известие об исчезновении вашей дочери, и мы сочли, что наша прямая обязанность – предложить вам свои услуги в ее поисках.

– У вас превосходные рекомендации, мистер Шелл, – сказал он. – Джордж Паркс, вдова Моррисон, Винсенты, мистер Гошен – все они говорят о вашем высоком профессионализме. Я ценю вашу озабоченность.

– Когда речь идет о жизни ребенка… – начал было Шелл.

– Как вам стало известно о нашем несчастье? – перебил его Барнс.

– Скажу вам правду. Я проводил сеанс для мистера Паркса неделю назад, и мне посреди этого самого сеанса явился образ вашей дочери. Тогда я даже не знал о ее исчезновении. Когда я прочел газету и увидел фотографию девочки, то понял, что она обращалась ко мне за помощью.

– Удивительно. Вы думаете, что…

– Я не уверен. Я получил еще несколько смутных сигналов, но мне было необходимо приехать к вам, чтобы почувствовать ее вибрации, получить более ясный сигнал.

– Я могу провести вас по дому, если хотите.

– Это чрезвычайно поможет мне в моих трудах. И еще: я бы хотел, чтобы вы рассказали мне все, что знаете, включая и то, что удалось установить полиции.

– Хорошо.

– Те образы, что я получаю из мира духов, наводят меня на мысль, что к вам никто не обращался с требованием выкупа. Я прав?

– Да.

– Мне нужен перечень всех, кто посещал ваш дом приблизительно за последний месяц. Могли бы вы подготовить для меня такой список?

– Полиция просила меня о том же. Я могу дать вам копию.

– Отлично. Мне было видение, что ваша дочь не просто куда-то ушла и заблудилась, но была похищена кем-то, кто знает вас. Иными словами, я не верю, что это случайное похищение.

Барнс кивнул.

– И я должен познакомиться с вашим обслуживающим персоналом.

– Пожалуйста.

– И еще одно… Прошу вас не сообщать полиции о помощи, которую мы вам предоставляем, поскольку там сомневаются в наших способностях и наверняка вмешаются в наше расследование.

– Полиция продемонстрировала полнейшую беспомощность, – сказал Барнс, и я впервые услышал раздражение в его голосе. – Они ничего не смогли найти.

– Их возможности ограничены тем, что они полагаются только на физические явления, тогда как мы с Онду принимаем сигналы из невидимой вселенной.

– У меня есть только одно требование, мистер Шелл.

– Слушаю вас.

– Мне нужно, чтобы вы работали в сотрудничестве с другим одаренным человеком, которого я нанял. Эта женщина – ясновидящая, может предвидеть будущее и заглядывать в прошлое. Она произвела огромное впечатление на мою жену, рассказала ей столько всего о нас и о нашем прошлом – а она ведь никак не могла узнать о таких вещах. Я вам ее представлю через несколько минут. Сейчас она наверху, с Хелен.

– Мы будем очень рады, – сказал Шелл и глазом не моргнув.

Конечно, он испытывал на сей счет совершенно противоположные эмоции. Барнс не смог бы заметить никаких признаков недовольства, но я увидел, как у Шелла на миг опустились уголки рта.

– Можете ли вы представить себе человека, который желал бы зла вашей семье? – спросил Шелл, быстро приходя в себя.

– Мистер Шелл, под моим началом предприятия стоимостью в миллионы долларов. Я не обладаю вашей прозорливостью, но могу вас заверить: врагов моих я знаю лучше, чем друзей. Они могут обманом вовлечь меня в сделку, провернуть время от времени какой-нибудь подковерный финансовый трюк в ущерб мне, но чтобы заниматься такими вещами… нет, правда, это им совершенно не нужно.

– Конечно, – согласился Шелл.

Барнс поднял глаза, выражение его лица смягчилось.

– Моя дорогая, позволь мне представить вам с мисс Хаш мистера Шелла и его помощника, – сказал он.

Я повернулся и увидел двух женщин, вошедших в комнату. Та, что постарше, явно была женой Барнса: невысокая, темные волосы стянуты в тугой пучок на затылке, под глазами синяки, вид такой же усталый, как и у мужа. На плечах у нее была длинная черная шаль, концы которой она сжимала кулаками. А за ней, словно день за ночью, шла мисс Хаш, вся одетая в белое; светлые волосы неровным венцом обрамляли ее голову. Кожа ее была такой же белой, как и ее одеяния, а на лице застыла рассеянная улыбка.

На лбу Шелла появилась едва заметная складочка – признак сосредоточенности, и я истолковал это как удивление, ибо провидица оказалась незнакома ему. Мне стало ясно, что прежде он о мисс Хаш не слышал, и это было странно, потому что они с Антонием знали чуть ли не всех мошенников Нью-Йорка.

Шелл встал – а за ним и я – и, пока Барнс представлял всех друг другу, протянул руку Хелен Барнс. Женщина постарше не отпустила концов шали, только чуть кивнула и поблагодарила Шелла за то, что он пришел.

– Примите мое сочувствие в связи с исчезновением вашей дочери, – сказал он.

Руку его пришлось пожимать мисс Хаш, которая сделала это не без робости, пробормотав неразборчивое приветствие. Ни одна из дам никак не прореагировала на мою протянутую руку, но мне к таким вещам было не привыкать. Когда Шелл назвал им мое имя и сообщил вкратце о моих способностях, глаза молодой женщины широко открылись и она произнесла:

– Как это замечательно.

Мы с Шеллом уступили наши стулья дамам и заняли другие, образовав полукруг перед столом Гарольда Барнса. Миллионер откашлялся и сказал:

– Мисс Хаш говорит, что, по ее мнению, моя дочь все еще где-то на Лонг-Айленде. Это так?

– Она где-то поблизости, – подтвердила бледная молодая женщина.

– Нужно, чтобы кто-то провез ее по этим местам, и тогда она получит более четкий отпечаток образа моей дочери, – сказал Барнс Шеллу. – Я предоставил в ее распоряжение моего водителя, но теперь он нужен мне здесь – вдруг меня вызовут.

– Понимаю, – сказал Шелл. – Ее может повозить по окрестностям мой водитель – Антоний. И сопровождать их будет Онду. Его присутствие способствует открытию каналов в мир духов. Я полагаю, мисс Хаш почувствует, как его близость обостряет ее способности. А я бы тем временем познакомился с комнатой вашей дочери и побродил по саду, если вы не возражаете.

– Мисс Хаш? – спросил Барнс.

Она кивнула.

– Ну давайте не будем тратить время, – сказал Барнс– Дорога каждая минута. Мистер Шелл, чувствуйте себя как дома. Я дам знать прислуге, что вы получили беспрепятственный доступ во все уголки имения.

Мы все встали, кроме миссис Барнс, которая – я заметил только сейчас – плакала тихими слезами. Ее искреннее горе многократно усилило мое ощущение самозванства. Барнс вышел из-за стола, сел рядом с ней, обнял ее за плечи.

Мы с Шеллом первыми вышли из комнаты. В лабиринте коридоров, соединявшем заднюю часть роскошного дома с передней, босс прошептал мне на ухо: «Не выпускай ее из вида. Она темная лошадка. Я хочу знать все, что она делает». Я кивнул, а он подотстал в ожидании нашего пассажира.

Когда я подошел к «корду», Антоний уже стоял, держа пассажирскую дверцу открытой. Наконец Шелл и мисс Хаш появились из дома и направились по дорожке к машине. Она подобрала свое платье, но не стала забираться на заднее сиденье, а попросила пустить ее на переднее. Силач открыл ей переднюю дверцу, и женщина проскользнула внутрь. Шелл не позволил Антонию закрыть дверь, а сам придержал ее. Тогда Антоний обошел машину, занял свое место за баранкой и завел двигатель.

– Во всем следуйте распоряжениям мисс Хаш, – сказал он нам, повысив голос, чтобы перекрыть шум двигателя.

– Джентльмены, – попросила она, – пожалуйста, называйте меня Лидией.

– Томас, – представился Шелл и еще раз пожал ее руку.

– Томас, судя по тому, что мистер Барнс рассказывал мне о вас, вы, видимо, уже знаете, что девочка мертва.

– Нет, я еще не принял этого сигнала.

– Я не стала бы говорить об этом Барнсу и его жене, пока мы не найдем девочку.

– Естественно.

– Но мы ее найдем. Я это видела. Генри и юный Диего будут со мной, когда это случится.

Услышав наши настоящие имена, я немного поежился под моим тюрбаном, а голова Антония резко повернулась.

– Вы неплохо подготовились, – сказал Шелл, улыбаясь.

– Ничуть, – возразила она.

Потом Шелл закрыл дверь, Антоний нажал на педаль газа, и мы поехали.