Текст книги "Преисподняя"

Автор книги: Джефф Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

Сверху лежали наименее древние источники: кое-что на английском, кое-что на японском и китайском. Чем глубже проникали исследователи, тем древнее были записи. Бумага распадалась в пальцах. Кое-где чернила полностью ее пропитали. Некоторые книги оказались запечатаны известняковыми отложениями, но сквозь камень проступали рисунки и письмена. По счастью, комната была большая, потому что исследователям пришлось выложить на полу своеобразное языковое дерево, состоящее из книжных стопок.

На исходе пятого дня Али и Томас обнаружили алфавиты, совершенно неизвестные лингвистике. Али стало ясно, что у них почти нет зацепок, чтобы подступиться к этой горе информации. Здесь – начало всей литературы и истории. В некотором смысле здесь должно быть и начало памяти – памяти хейдлов и памяти людей. Что же сокрыто в этих записях?

– Нам нужно отдохнуть. Нужно работать не так быстро, – предупредил Томас. – Уже ясно, что они похожи на нас. А мы на них. В этом и ключ к их Раю. К прежнему их не вернуть. Но можно поддержать их, помочь обрести единство как народу, проложить мост между людьми и хейдлами, дать им шанс вернуться к свету. Или хотя бы признать их как расу. Быть может, нам удастся найти общий язык. Найти для них место среди нас. Или они найдут нам место среди себя. И все это начинается вот здесь.

Хейдлы стали пытать солдат. Их вопли долетали и до Томаса и Али. Иногда крики затихали. Как-то после целой ночи тишины Али была уверена, что несчастные умерли. Потом крики возобновились и с небольшими перерывами продолжались несколько дней.

Прежде чем Али и Томас смогли продолжить свои исследования, к ним явился посетитель.

– Это о нем я говорила, – прошептала Али. – Думаю, он их вождь.

– Наверное, ты права. Только чего он от нас хочет?

Гость нес исцарапанный тубус с надписью «Гелиос». Али сразу его узнала. Вождь подошел к ней; от него пахло свежей кровью. Он был босиком. Достав карты, Исаак развернул их и произнес на своем безупречном английском:

– Вот что я получил.

Али хотела спросить откуда, но тут же передумала. Очевидно, Гитнер и его группа далеко не ушли.

– Это мое, – сообщила она.

– Знаю. Мне солдаты сказали. Я и сам изучил записи и не сомневаюсь в вашем авторстве. К сожалению, это не настоящие карты, а только примерные зарисовки. Они показывают продвижение вашей экспедиции в целом. А мне нужно большее, нужны подробности: обходные пути, боковые коридоры. И стоянки – все и каждая. Кто там был, кого не было. Мне нужно все. Вы должны воссоздать для меня весь пройденный путь. Это необходимо.

Али, испуганная, смотрела на Томаса. Разве она сумеет столько вспомнить?

– Я попытаюсь.

– Попытаетесь? – Монстр ее обнюхивал. – От вашей памяти зависит ваша жизнь. Я бы на вашем месте очень постарался.

Томас шагнул вперед:

– Я ей буду помогать.

– Тогда помогай побыстрее. Твоя жизнь тоже от этого зависит.

* * *

Одиннадцатого февраля в четырнадцать часов двадцать минут на глубине девять тысяч восемьсот пятьдесят шесть фатомов Айк и его дочь пришли на утес, возвышающийся над ущельем. Это был не конец спуска; далеко внизу зияла пустота. Но тут на их пути в бездну был очередной геологический рубеж.

Чтобы его безымянная дочь не попыталась покончить с собой, Айк привязал ее к острому скальному выступу. Затем пополз на животе вдоль края, чтобы рассмотреть спуск и выбрать дорогу.

Пропасть имела форму кратера. По круглым стенам охряного цвета разбегались светящиеся минеральные жилы, колыхались светлые языки тумана. Айк внимательно рассмотрел строение этой огромной впадины двух или трех миль в поперечнике, ее ячеистые стены и лежащий внизу большой город с запутанными улицами. Город, занимавший все дно огромной чаши, казался величественным и заброшенным. Айк висел над ним на высоте пятьсот метров, и ему была видна вся древняя столица.

Башни и пирамиды лежали в руинах. Вдалеке одно или два здания стояли почти вровень с краями котловины, причем верхушки у них обвалились. Каналы, размыв свои русла, местами превратили улицы в глубокие извилистые ущелья. Почти все было разрушено, затоплено или покрыто известняковыми наплывами. Несколько сталактитов достигли таких гигантских размеров, что рухнули с невидимого купола и пробили здания.

Айку понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к масштабу увиденного. Только тогда он заметил толпы хейдлов. Толпы были столь огромны и многочисленны, а сами хейдлы столь ослаблены, что показались ему сначала большим пятном. Однако пятно это двигалось, двигалось с неспешной скоростью ледника. То тут, то там из разбросанных на скалах гнезд вылетали, пронзая туман, крылатые твари.

Беженцы прятались не в помещениях, а сверху. С такого расстояния Айк не мог разглядеть отдельных фигур, но полагал, что их там тысячи. Десятки тысяч. Он оказался прав насчет убежища.

Должно быть, они стекаются в одно-единственное место со всего подземья. И хотя Айк об этом догадывался, их численность его поразила. Он знал, что хейдлы – раса отшельников – видят во всех врага, которого нужно уничтожить, и предпочитают скитаться небольшими кучками. Айк считал, что во всем подземье их осталось несколько тысяч. И вот перед ним в пятьдесят раз больше. А если они собрались здесь, да еще в состоянии перемирия, значит, для них наступил конец света.

Их многочисленность была для Айка и хорошей новостью, и плохой. Она почти гарантировала, что Али тоже приведут сюда, если еще не привели. Айк не успел продумать свой первый шаг, но надеялся иметь дело с гораздо меньшим противником. Теперь разглядеть Али издалека представляется почти невозможным, а проникать в самую гущу хейдлов – долгий кошмар. Только на поиски уйдут месяцы, а ему еще нужно заботиться о заложнице, своей дочери.

Такая перспектива заставила его пасть духом. Айк посмотрел на свои – то есть Троя – часы и заметил день, час и глубину.

Раздалось шлепанье ног, и Айк, держа нож, стал подниматься. Он успел заметить приклад винтовки. Приклад обрушился ему на голову и впечатался в висок; на этом схватка кончилась.

Когда Айк пришел в себя, он с головы до ног был обмотан своей же веревкой. Слегка приподняв веки, он увидел, что его похититель, босой и одетый в лохмотья, расположился неподалеку и смотрит ему в лицо через оптический прицел американской армейской винтовки. На шее у него висел бинокль. Айк вздохнул. Рейнджеры все же его достали.

– Погоди, – сказал Айк, – не стреляй.

– Конечно, – ответил тот, чье лицо скрывалось за прицелом.

– Скажи хоть зачем. – Айк не понимал, за что ему хотят отомстить.

– Что – «зачем», Айк? – И палач поднял голову.

Айка словно громом оглушило. Это не солдат!

– Сюрприз! – сказал Шоут. – Не думал я, что такое возможно – обскакать великого Айка Крокетта. А оказалось – просто. Кто же должен хвастаться? Я поимел супермена и добыл девчонку.

Айк не знал, что и сказать. Он посмотрел на свою дочь. Шоут совсем затянул на ней веревки. Это важно. Он не застрелил ее на месте.

Отощавший и обросший, Шоут не утратил дурацкой улыбки. И был очень доволен собой.

– В некотором смысле, – говорил он, – мы с тобой – похожие ребята. Падальщики. Можем прожить на чужом дерьме. И всегда стараемся заприметить, где запасной выход. Там, в крепости, я подготовился не хуже тебя.

От удара прикладом у Айка ныло лицо, но его самолюбие пострадало гораздо больше.

– Ты меня выследил? – спросил он.

Шоут похлопал по прицелу.

– Супертехнологии! Я тебя за милю видел, четко, как днем. А когда ты заарканил эту пташку, стало еще проще. Ты стал медленно ходить, Айк, и сделался каким-то сентиментальным. Стареешь, наверное. В любом случае, – Шоут оглянулся на пропасть, – мы добрались до сути дела, так ведь?

Пока Шоут разглагольствовал, Айк соображал. К камню прислонен полупустой рюкзак. Позади девушки – Айк поймал ее настороженный взгляд – валялась пластиковая упаковка армейского пайка. Значит, он пробыл без сознания достаточно долго, и Шоут не только успел его связать, но и пообедал.

Что еще важнее – с ним никого нет, рюкзак только один, и упаковка от пайка тоже одна. А раз Шоут носит с собой пайки, значит, добывать пищу он не умеет. Очевидно, Шоут порылся в развалинах крепости и отыскал самое необходимое – винтовку, еду. Айк озадачился: у человека, можно сказать, есть билет домой, так для чего ему соваться еще глубже?

– Тебе нужно было взять плот или хоть пешком пойти, – сказал Айк. – Ты бы уже половину пути прошел.

– Прошел бы, да кто-то забрал мою самую большую ценность. – Шоут поднял кожаный футляр, который, словно амулет, висел у него на шее. Все знали, что там он держал свое активирующее устройство. – Забрали мою гарантию возвращения. Я и не знал о краже, пока прибор не понадобился. Открыл футляр, а там оказалось вот это.

Открыв застежку, Шоут показал нефритовую пластинку.

Все понятно – кто-то украл у него прибор и подложил кусочек древних хейдлских доспехов.

– И ты хочешь, чтобы я тебя отсюда вывел, – догадался Айк.

– Не думаю, что это получится. Далеко ли мы уйдем, пока нас не отыщут хедди? Или пока ты со мной не разделаешься?

– Тогда чего ты хочешь?

– Мой активатор. Было бы неплохо его вернуть.

– А если мы его и найдем, что это даст?

С активатором или без, хейдлы все равно его догонят. И Айк тоже.

Шоут загадочно улыбнулся, держа нефритовую пластину, словно телевизионный пульт:

– Давай переключим на другую программу. Мне неприятно это говорить, но вы, господин йог, – всего лишь иллюзия. И девушка тоже. И те, что там, внизу. Все вы не существуете.

– А ты существуешь? – Айк не издевался; где-то здесь была разгадка странного поведения Шоута.

– Да, я-то существую. И я всему первопричина. Номер первый. И последний. Вас уже не будет, а я останусь.

Шоут что-то знал или думал, что знает, но Айку даже в голову не приходило, о чем может идти речь. Этот человек так беззаботно последовал за ним в самое сердце бездны и теперь, находясь в окружении врагов, устроил засаду на своего единственного возможного союзника. За последние недели он много раз мог пристрелить и Айка, и девушку. Должна же быть какая-то логика. Шоут – не псих, он умен и очень опасен. Айк во всем винил себя. Он его недооценил.

– Ты не того поймал, – сказал Айк. – Я не брал твой активатор.

– Конечно не брал. Я много об этом думал. Парни Уокера вряд ли стали бы возиться. Просто пристрелили бы меня. И ты тоже. Взял кто-то, кто хотел, чтобы кража осталась в тайне. Кто-то, кто думает, что он, точнее она, знает мой код. Я все вычислил – и кто взял, и когда.

– Она?! – Айк кивнул на девушку.

– Думаешь, я подпустил бы к себе это животное? Нет, я говорю про Али.

– Али? Она монахиня.

Айк даже усмехнулся. Хотя кто же тогда?

– Плохая монахиня. И не спорь, Айк, я знаю, что вы с ней трахались. Я такие вещи сразу чую, слишком хорошо знаю людей.

Айк смотрел на него:

– И ты пошел за мной, чтобы найти ее.

– Умница!

– Но я ее не нашел.

– Еще как нашел.

Шоут подтащил Айка к краю утеса. Повесил ему на шею бинокль, осторожно отвязал веревку, стягивавшую руки и ноги, и отодвинулся, целясь в него из пистолета.

– Посмотри. Там, внизу, – твои знакомые. Она и этот царек. Его сатанинское величество. Тип, что ее похитил.

Айк с трудом сел. Известие об Али его взбодрило. Онемевшими руками он кое-как поднес бинокль к глазам. Пробежал взглядом каналы, засыпанные камнями улицы, остатки домов – в окуляре ночного видения все было зеленым.

– Найди высокую башню, затем возьми левее, – посоветовал Шоут, глядя в прицел винтовки.

Но и с его помощью Айку потребовалось несколько минут.

– Столбы видишь?

– Это солдаты Уокера?

На столбах повисли два человека. Но Али не было. Пока.

– Отдыхают, – пояснил Шоут. – С ними тут немножко разобрались. И еще есть пленник. Я его видел вместе с Али. Его, правда, все больше прячут.

Айк поднял бинокль повыше.

– Да вон она, – показывал Шоут. – Я ее вижу. С ума сойти, она, кажется, пишет что-то в своем дневнике. Записки из подземелья?

Айк продолжал искать. На развалинах вырос целый холм натечного камня; он закрывал почти все этажи покрытого резьбой здания. Кроме самого верхнего. С той стороны, откуда смотрел Айк, у здания обвалилась стена, открыв просторную комнату без крыши. И тут была Али – сидела на большом камне. Ни руки, ни ноги ей не связали – а зачем? Здесь повсюду хейдлы.

– Нашел?

– Вижу.

Обряд посвящения над ней еще не проводили. Пленников, как правило, клеймят, увечат и заковывают в кандалы в первые же дни. Для выздоровления иногда нужны годы. Но Али, казалось, цела и невредима.

– Хорошо. – И Шоут выхватил бинокль. – След ты взял, знаешь, куда идти.

– Хочешь, чтобы я проник в город, где кишат хейдлы, и украл твой прибор?

– Я же не дурак. Ты простой смертный. Есть вещи, которые даже тебе не под силу. И потом, зачем лезть через окно, когда можно войти в дверь?

– То есть мне нужно просто войти и попросить назад твою вещицу?

– Лучше тебе, чем мне.

– Даже если прибор у Али, что с того?

– Айк, я деловой человек. Переговоры – мой хлеб. Подумай, как с ними можно договориться. Старый проверенный способ – обмен.

– С ними? Здесь?

– Пойдешь как мой представитель. Личный посланник.

– Они ее не отпустят.

– Мне нужен только мой прибор.

Айк окончательно зашел в тупик.

– Зачем им его отдавать?

– Вот это я и хочу с ними обсудить. – Шоут полез в рюкзак и вытащил тонкий исцарапанный ноутбук с логотипом «Гелиоса» на крышке. – Раций у нас не осталось, но в ноутбуке есть кое-какие устройства связи. Организуем видеоконференцию.

Шоут поднял крышку и включил аппарат. Отступил, прицепил к уху наушник и поднес к лицу шарик-видеокамеру. На экране появилось его лицо.

– Проверка связи, проверка связи, – произнес он в микрофон ноутбука.

При виде такого колдовства девушка в страхе вытаращила глаза и что-то заворчала.

– Поступим следующим образом. Берешь с собой ноут и спускаешься в город. Когда доберешься до Али, открой его. Проверь, чтобы он был у меня на линии прямой видимости, а то связь пропадет. Соединишь меня с их рогатым presidentе. Между делом вернешь ему его отродье. Такой жест доброй воли. А дальше – мое дело.

– И зачем мне все это?

Шоут оскалился:

– Ну, говорю же, наш человек! А что ты хочешь? Остаться в живых? Или чтобы Али осталась? Спорим, я знаю.

Именно этого шанса для Али Айк и ждал.

– Ладно, – сказал он. – Командуй.

– Приятно иметь с тобой дело.

– Веревки перережь.

– Конечно. – Шоут погрозил Айку ножом, словно капризному ребенку, и положил нож на землю. – Только сперва нужно как следует договориться. Чтобы освободиться и выкарабкаться отсюда, тебе потребуется время. А я пока что найду себе поблизости удобную позицию для стрельбы. Ты ведешь дикарку вниз, мимо этого сброда, и отдаешь ее сородичам. Потом связываешь меня с их генеральным, или кто он там.

Шоут положил ноутбук и попятился к большой расщелине. Айк не сводил глаз с ножа.

– Никаких фокусов, не пытайся меня надурить. Компьютер включен. Не выключай. Каждое твое слово я услышу. Меня не ищи. Я все время буду за тобой следить. Напортачишь – устрою фейерверк. Но в тебя стрелять не стану, пусть Али расплачивается. Первой убью ее, потом, просто чтоб им нагадить, – их предводителя. А дальше – в кого попаду. Но ты пули не дождешься, обещаю. И живи, как знаешь. Отправляйся обратно в ад. Все понял?

Айк начал развязываться.

27
Шангри-Ла

И для меня разверзлась в бездне сей

Иная пропасть; рядом с нею Ад,

Где стражду я, мне показался Раем.

Джон Мильтон.

Потерянный Рай

Под пересечением желобов Палау, Яванского и Филиппинского

Айк спустился в древний город, ведя на веревке свою дочь. Город вырисовывался в сумеречном органическом свечении – лабиринт развалин, расползающиеся очертания домов, слепые окна.

На дне обширного каньона, у начала развалин, Айк повесил ноутбук на плечо и согнул пластиковую «свечу», чтобы сломать активирующий стержень. Свеча загорелась зеленым светом. Шоут сможет следить за его продвижением по городу даже без оптического прицела.

Первые полмили никакой явной опасности не было, хотя по камням рыскали звери. Айк напряженно думал, как изменить ход событий. Шоут сплел прочную паутину. Айку постоянно мерещился собственный затылок в оптическом прицеле. Если бы дело было только в нем, он ушел бы от пули – или принял ее. Но Шоут ясно сказал: первая мишень – Али. И Айк продолжал шагать через окаменевший город.

Весть о вторжении людей разлетелась быстро.

Фигуры, казавшиеся силуэтами на фоне слабо светящегося камня, при свете «свечи» мелькали, как темные тени. «Свеча» мешала ночному видению Айка.

С самого начала проклятой экспедиции Айк растрачивал те ресурсы организма, что помогали ему существовать во тьме, – хотя бы тем, что ел человеческую пищу. А теперь ему не нужно скрывать свою сущность.

Из темноты раздавалось пощелкивание – хейдлы разговаривали. Айк чувствовал их запах, резкий, смешанный с запахом охры. В него швырнули камень, но не сильно, скорее хотели напугать. Над самой головой носились крылатые. Айк старался шагать твердо. Некоторые крылатые поднимались повыше и плевали в него. По шее Айка стекала теплая слюна. Откуда-то выскочил здоровенный хейдл и загородил ему дорогу. Коренастый, разрисованный светящейся грязью, он поигрывал топором, демонстрируя боевые шрамы и колпачок на пенисе. При этом хейдл вызывающе поводил языком, словно змея жалом, и свирепо таращил глаза. Айк не отреагировал, и ему дали пройти.

Скользкие каменные натеки, по которым шагал Айк, стали подниматься в гору. Он приближался к холму в центре города, к месту, которое видел в бинокль. Толпа беженцев прибывала, в каналах плавали свежие трупы и нечистоты. Хейдлы, больные и голодные, лежали прямо на земле.

За долгие годы плена Айк ни разу не видел такого разнообразия. У некоторых хейдлов вместо рук были плавники, у других ноги не отличались от рук. Были тут хейдлы с плоскими от перевязывания головами, с пустыми от природы глазницами. Поражало также разнообразие в одежде и росписи. Одни ходили голышом, другие в панцирях или кольчугах. Айк шел мимо евнухов, явно гордых своим отличием, мимо воинов с волосами, украшенными бисером, и рогами, увешанными скальпами, мимо специально выведенных самок – очень маленьких и тучных.

Несмотря ни на что, Айк оставался бесстрастным. Он поднимался по тропе, ведущей на вершину холма, и толпа становилась все гуще. Там и тут торчали белыми решетками ребра обглоданных трупов. В такие тяжкие времена в первую очередь поедают пленников-людей.

Позади шла девушка, его дочь, его пропуск к хейдлам. Никто их не задерживал, они шагали и шагали. Сверху Айк видел, что спуск здесь не кончается, а только приостанавливается. И все же весь народ хейдлов собрался здесь, точно прирос. Почему-то инстинкт кочевников не влек их дальше, в глубину. Айку захотелось спуститься еще ниже, в самую бездну, в эту гору наоборот, спуститься и посмотреть – что там. Но он тут же отрезвел, вспомнил, что, скорее всего, не проживет и часа и, конечно, не увидит никаких новых земель.

Из массы натечного камня выступили новые развалины, и Айк устремился вверх. Поднимаясь, он и девушка увидели распятых солдат. Те были привязаны к разбитым столбам, но не веревками, а собственными кишками.

Девушка при виде своих истязателей радостно запрыгала; Айк не стал ей мешать. Один солдат поднял безглазое лицо. Ему выломали нижнюю челюсть. В глотке судорожно дергался язык.

Через минуту Айк двинулся дальше. Подъем закончился. Развалины занимали несколько акров плоской вершины холма. Хейдлы сидели и лежали на бесформенных каменных грудах, а вот уцелевшая часть здания, как ни странно, пустовала. Айк в который раз поразился их умению ждать.

Стена с одной стороны обвалилась; Айк и девушка начали карабкаться по камням. Воины выкрикивали угрозы и оскорбления, но никто не переступал границ разливаемого «свечой» света. Айку хейдлы казались лишь мельканием зеленых теней.

Они поднялись на верхний этаж дома, который Айк видел в бинокль. Крыша то ли провалилась, то ли ее снесли, и получилась высокая площадка, видимая Шоуту в его прицел. Коридор был гораздо шире, чем показалось Айку. То, что он сейчас увидел, походило на библиотеку, набитую книгами и рукописями.

Айк остановился в середине комнаты. Здесь он и видел Али; сейчас она куда-то ушла. Пол был ровный, но наклонный, словно палуба тонущего корабля. Место не хуже прочих. Тут возникало ощущение, что находишься под открытым небом. Будь у него выбор, Айк предпочел бы умереть не в какой-нибудь узкой щели или лазе. Пусть это случится на открытом месте. К тому же Шоут велел оставаться в пределах видимости.

Во время своего ожидания Айк торопливо рассматривал помещение, строил планы на случай непредвиденной ситуации, готовил путь к отступлению, просчитывал разные возможности в зависимости от потенциального противника и его оружия. Руководила им привычка, а не надежда.

Он увидел отломанную колонну и установил на нее, на уровне глаз, ноутбук. Открыл крышку. На экране возникло лицо Шоута – уменьшенный вариант волшебника страны Оз.

– Чего они там ждут? – раздался его голос.

Девушка отпрянула. Внизу хейдлы с негромкими тревожными криками убрались в темноту.

– У них свои понятия, – сказал Айк.

Он огляделся. У стены стояли стопки каменных табличек, лежали горами свитки, похожие на карты, свернутые в рулоны; рукописи, пергаменты, покрытые письменами и рисунками. Чтобы Али работалось быстрее, хейдлы дали ей отобранные у солдат фонари. И она самоотверженно трудилась над расшифровкой праязыка.

Прошло еще минут десять. Из-за темных груд камня появилась Али. Не дойдя до Айка пятнадцати или двадцати футов, она остановилась. По щекам у нее текли слезы.

– Айк!

Она уже оплакала его и теперь оплакивала снова.

– Я думала, ты погиб. Я за тебя молилась. И еще молилась, чтобы ты, если как-то уцелеешь, не искал меня.

– Наверное, последняя молитва не дошла, – сказал Айк. – Как ты тут?

Как он и разглядел с утеса, ей еще не делали татуировок, во всяком случае на видных местах. Али у них уже три недели. К этому времени хейдлы обычно выбивают пленным женщинам передние зубы и начинают проводить другие обряды посвящения. У Али не было тавра владельца, и это вселило надежду, что обмен еще может состояться.

– Я все время слушала крики солдат. Они погибли?

– Не думай о них. Ты сама как?

– Со мной почти нормально обращаются. Пока ты не пришел, я даже думала, что для меня здесь найдется место.

– Не говори так! – оборвал Айк.

Значит, она уже начала поддаваться. Неудивительно. Ее влекут эти книги и здешний соблазн – соблазн стать человеком без родины. Когда попадаешь в какое-нибудь особенное место – в Черную Африку, Париж, Катманду, – словно лишаешься национальности, становишься гражданином века. Айк знал это по себе. Среди людей-пленников всегда были рабы, ходячие мертвецы. И редко, но бывали такие, как он – или Исаак, – потерявшие в глубинах свои души.

– Но я почти у цели. Я уже чувствую первые слова.

Их жизнь висит на волоске. Вот-вот разразится буря, а она думает о древнем языке? Слово для нее – все. А она – все для Айка.

– Совершенно исключено, – сказал он.

– Привет, Али, – поздоровался с экрана Шоут. – Скверная ты девчонка.

– Шоут? – произнесла Али, уставясь на экран.

– Спокойно, – предупредил Айк.

– Что происходит?

– Он не виноват, – заступился Шоут. – Просто мальчик на побегушках.

– Айк, я прошу, – начала Али, – что он намерен делать? Что бы вы ни затеяли… они мне обещали… Дай мне с ними поговорить. Мы с тобой…

– Обещали? Ты их держишь за благородных разбойников?

– Я могу их спасти.

– Спасти? Да ты оглядись.

– У меня есть ключ. – Али указала на свитки и книги. – Сокровище здесь, здесь тайна их прошлого, память их народа.

– Они не умеют читать. Они выродились и погибают от голода.

– Потому-то я им и нужна, – сказала Али. – Мы возродим их величие. Нужно время, но мы сможем, я уверена. Здесь, в этих рукописях, – наследие поколений. Древний язык отличается от современного так же, как древнеегипетский от английского. Это хранилище – все равно что гигантский Розеттский камень. Все разгадки здесь, в одном месте. Быть может, нам удастся найти ключ к цивилизации, вымершей двадцать тысяч лет назад!

– «Нам»?

– Есть еще один пленник. Совпадение просто невероятное! Я его знаю. Мы вместе работаем.

– Хейдлы не станут тем, чем были. Не нужны им легенды о золотом веке. – У Айка раздувались ноздри. – Чувствуешь запах? Это запах смерти и разложения. Их город – не Шангри-Ла.[29]29
  Мифическая земля, «земной рай», описанный английским писателем Джеймсом Хилтоном в романе «Утраченный горизонт».


[Закрыть] Не знаю, для чего они здесь собрались. Да и не важно. Они вымирают. Потому и похищают наших женщин и детей. Потому и тебя не убили. Ты нужна им для размножения. Мы для них – гены, не более того.

– Эй, друзья! – раздался тихий голос Шоута. – Счетчик-то тикает. Пора закругляться.

Али приблизилась к экрану, не зная, что он смотрит на нее через прицел.

– Что тебе нужно, Шоут?

– Во-первых, главного босса. Во-вторых, мою вещь. Начнем с первого. Соедините меня, пожалуйста.

Она оглянулась на Айка.

– Он хочет заключить сделку, – пояснил тот. – Думает, у него получится. Пусть попробует. Кто здесь распоряжается?

– Тот, кого я искала. И кого ты искал.

– Мы искали не одного и того же.

– Одного. Он здесь. Я с ним говорила, он тебя знает. – И Али произнесла на щелкающем языке имя, данное хейдлами своему мифическому божественному правителю.

Это было запретное имя, и заложница Айка бросила на Али изумленный взгляд.

– Старше-чем-старый, – добавила Али по-английски. – Это его знак. – Али показала на тавро на руке Айка, и он похолодел. – Сатаны.

Взгляд Айка забегал среди неясных очертаний за спиной Али. Неужели он здесь?!

Неожиданно девушка вскрикнула. «Батр!» – произнесла она на языке хейдлов. Это застигло Айка врасплох. Сердце его подскочило, он повернулся к девушке, но та к чему-то принюхивалась. Через секунду Айк тоже почувствовал запах. Если не считать короткого взгляда во время осады подземной крепости, в последний раз Айк видел этого человека в тибетской пещере.

Исаак, пожалуй, выглядел получше, чем тогда. Исчезла аскетическая худоба, появились накачанные мышцы; значит, он занял более высокое общественное положение и, соответственно, стал есть больше мяса. Кальциевые наросты на раскрашенной голове превратились в изогнутые рога, глаза стали более выпуклыми, как у всех жителей тьмы. Передвигался Исаак с грацией мастера ушу. От перетягивающих бицепсы серебряных браслетов до демонического взгляда и древнего самурайского меча все в нем говорило, что он рожден править здесь, – настоящий вождь, каудильо подземного мира.

– А, наш перебежчик! – приветствовал он Айка с плотоядной улыбкой. – Да еще с дарами! Моя дочь. И машина.

Девушка рванулась к нему. Айк дернул ее назад и еще раз обмотал веревкой кулак. Исаак оттопырил губу, показывая спиленные зубы, и произнес что-то на языке хейдлов. Для Айка фраза была слишком сложной. Он сжал рукоять ножа, стараясь подавить страх. Так это и есть Сатана Али? Очень в его духе – обмануть женщину, чтоб считала его царем. И обмануть чужую дочь, чтоб считала его отцом.

– Али, – пробормотал Айк, – это не он.

Айк не произнес имя Старшего-чем-старый даже шепотом. Он только дотронулся до своего тавра.

– Нет, он.

– Нет. Он всего лишь человек. Пленник, вроде меня.

– Но его все слушаются.

– Потому что он служит повелителю. Он – помощник. Фаворит.

Али нахмурилась:

– Тогда кто же повелитель?

Айк услышал слабый звон. Он помнил этот звук еще с крепости – позвякивание нефритовых пластинок. Воинские доспехи возрастом десять тысяч лет. Али повернулась и вгляделась в смутные тени.

На Айка обрушилась страшная тяжесть, ему показалось, что все опоры рухнули и его повлекло в бездну.

– А мы по тебе соскучились, – раздался голос из развалин.

Когда из тьмы возникла знакомая фигура, рука, в которой Айк держал нож, упала. Он отпустил веревку, и его дочь метнулась в сторону. В голове была тяжесть, в сердце – пустота. Он провалился в бездну.

«Наконец-то, – подумал Айк, падая на колени. – Он!»

* * *

Сидя в снайперском гнезде и немузыкально мурлыкая, Шоут установил винтовку в каменный желобок над пропастью. Не отрывая глаз от прицела, он глядел на крошечные фигурки, исполняющие действо по его сценарию.

– Так-так-так, – бормотал он.

Пришла пора забить крышку гроба и отправляться в обратный путь. Синтетический вирус очистит все коридоры, и никакой живности можно не бояться. Худшее, что его ждет, – скука. Впереди одиночное полугодовое путешествие, питание белковыми брикетами, которые Шоут припрятывал у шахт по всему маршруту.

Встретить хейдлов, собравшихся в одной вонючей яме, – чистая удача. Ученые «Гелиоса» рассчитали, что для распространения приона по всему Тихоокеанскому подземью и полной ликвидации пищевой цепи, включая хейдлов, нужно больше десяти лет. Но в корпус ноутбука вмонтировано пять капсул с прионом. И Шоут истребит это гнусное население с большим опережением графика. Отличный троянский конь.

Шоут чувствовал себя как уцелевший в катастрофе. Конечно, есть кое-какие огрехи и еще будут, хотя в целом чутье его не подвело. Экспедиция самоликвидировалась, но успела провести его по субтерре. Охрана взбунтовалась, да она ему уже была не нужна. А теперь Айк доставил погибель прямо в святая святых хейдлов. «Усни, мой принц, пусть ангелов полет тебя баюкает…»[30]30
  Слова Горацио в сцене смерти Гамлета.


[Закрыть] – бормотал Шоут, щурясь в прицел.

Всего минуту назад Айк, похоже, готовился бежать. А теперь вдруг распростерся перед каким-то типом, появившимся откуда-то из здания. Ну и вид у Крокетта – пресмыкается, уткнувшись головой в пол.

Шоут жалел, что прицел недостаточно мощный. Кто же там такой? Интересно бы рассмотреть его лицо. Хотя, наверное, хватит и этого прицела.

«Рад познакомиться, – промурлыкал Шоут, – надеюсь, вы поняли, кто я».

* * *

– Значит, ты ко мне вернулся, – сказал голос из темноты. – Встань.

Айк даже головы не поднял. Али смотрела на голую спину, испуганная его покорностью. Он всегда отличался независимым духом, настоящий бунтарь. И вот теперь преклонил колени в каком-то раболепном благоговении и не собирается ни дать отпор, ни возразить.

Повелитель хейдлов – или царь, или хан, или шах, как бы он ни назывался – недвижно стоял перед коленопреклоненным Айком. На нем были доспехи из нефритовых и хрустальных пластин, а под ним – кольчуга крестоносца с короткими рукавами; каждое кольцо тщательно смазано для предохранения от ржавчины.

Али поняла, и ей стало дурно. Это – Сатана? Это его лицо искал Айк среди убитых хейдлов? Не для того, чтобы, как она считала, уничтожить, а чтобы служить? Айк беспомощно склонился, не скрывая страха – и стыда. И опустил голову на камни.

– Что это значит? – спросила Али, но не у Айка.