Текст книги "Преисподняя"

Автор книги: Джефф Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

25
Ад

У мертвых нет прав.

Томас Джефферсон, незадолго до смерти

Пятое января

Конец начался с крошечного предмета, который Али разглядела под ногами. Все равно как если бы тут появился невидимый для других ангел и приказал ей готовиться. Она немедленно поставила ногу на послание и раздавила его в лепешку. Возможно, это было и необязательно. Кто бы обратил особое внимание на шарик «М&М»?

Немного погодя, согнувшись в темном закутке, отведенном под уборную, она увидела второй красный шарик – на этот раз его засунули в трещину в стене у самого пола. Присев над лужей нечистот, Али, несмотря на связанные руки, ухитрилась дотянуться пальцами до трещины. Ожидая найти записку, она нащупала что-то гладкое и тяжелое. Из щели появился нож, тяжелый, черный, с кровостоками; даже рукоять казалась страшной.

– Чего застряла? – окликнул ее солдат.

Али быстро опустила нож за пазуху, и охранник повел ее обратно, в маленькую боковую комнатку, ставшую камерой. Али, у которой даже кровь стучала в висках, уселась на обычное место, рядом с девушкой. Ей было и страшно, и радостно. У нее появился шанс.

Что теперь? Даст ли Айк другой знак? Следует ли ей сразу перерезать веревки или повременить?

И чего вообще ждет от нее Айк? Понимает ли он, что есть вещи, на которые она не способна? Она ведь монахиня.

* * *

Трое солдат прошагали в десяти футах от терракотовой армии, выстроившейся вокруг столба.

– Зря время теряем, – сказал один. – Он ушел. Я бы на его месте ушел.

– Да и мы-то зачем здесь торчим? Полковнику мало досталось?

– Ждем, пока он умрет. Хочет, чтоб его держали за руку, пока не загнется. Да еще арестованных кормим. Что-то не видал я, чтоб здесь еду продавали.

– Тот, кто неподвижен, – лучшая мишень. Мы – такая мишень, что лучше не пожелаешь. Как утки на болоте.

– В точности, как и я думаю!

Пауза. Каждый старался проникнуть в мысли других.

– Ну, так что?

– Жестокие времена, приятель. И нужны жестокие меры. Полковник только время убивает. Штатские лопают нашу еду. А кто умер – тот умер. Это называется – «ограниченные ресурсы».

– Понимаю…

– Кто еще с нами?

– С вами двумя уже двенадцать. И еще Шоут, придурок. Никак не хочет сообщить код своего прибора.

– Дай-ка мне его на часок. Я узнаю код. И номер телефона его матушки.

– Зря время потратишь. Он уже смирился, знает, что он покойник. Нужно просто дождаться, пока он сам включит прибор. А там уж его хоть на собачьи консервы.

– И когда двигаем?

– Уже совсем скоро. Пакуй вещички.

– Черт! – выругался один. – Истуканы долбаные.

– Скажи спасибо, что не живые.

– Постойте-ка, подружки, что это тут у нас?

– Глядите, монеты! Ух ты, какие!

– Ручной работы. Видите – рубленые края? Очень старые.

– Да черт с ним, что старые. Главное – золото!

– Очень кстати. А вон там еще!

– И здесь тоже! Отлично прибарахлимся, ребята!

И солдаты разбрелись, то и дело нагибаясь за монетами, точно куры за кормом. Они отходили друг от друга все дальше и дальше. Наконец один вернулся – в кепке козырьком назад, утиным шагом, словно на тренировке. Винтовку подвесил к поясу, чтобы грести монеты обеими руками.

– Эй, ребята! – позвал он. – У меня полные карманы. Одолжите мне местечко в рюкзаке.

Прошла минута.

– Эй! – снова крикнул солдат и замер. – Ребята!

Руки у него опустились, монеты попадали на пол. Он медленно потянулся к винтовке. Солдат слышал звон нефритовых пластинок, но было уже поздно. В китайском языке есть особое слово, обозначающее музыкальное позвякивание нефритовых украшений, издаваемое на ходу вельможей: «линь-лань». Неизвестно, как могли бы двадцать столетий тому назад передать этот звон хейдлы, но когда ближайшая к солдату статуя ожила, звук был именно такой.

Солдат начал подниматься, но тут сверху на него обрушилась доацтекская булава, с хирургической точностью раскроив ему голову. Обсидиан острее, чем современные скальпели. Статуя сбросила нефритовые доспехи и превратилась в человека. Айк сунул булаву в глиняные руки и взял винтовку. Отличный обмен.

* * *

Мятежники стащили плоты к озеру и погрузили на них все продовольствие экспедиции. Это делалось на виду у командира, которого предварительно обмотали проволокой и подвесили на стену.

– Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от возмездия Господа нашего! – кричал им полковник.

Узники в боковой комнате тоже его слышали. «Любви, а не возмездия», – думала Али, лежа на полу. Полковник все переврал. Это была цитата из Послания римлянам, и речь там не о возмездии, а о любви. Впрочем, спорный вопрос.

Часовой ушел помогать с погрузкой. Он уже знал – ученых с собой не берут.

Время настало. Айк сделал для нее все, что мог. Теперь нужно действовать самой. Али вытащила нож. Трой поднял голову. Али поместила нож перед веревкой, связывающей руки. Лезвие было острое, и веревка мигом разлетелась. Али перекатилась к Трою.

Сперриер услышал и оглянулся.

– Вы что там делаете? – прошипел он. – С ума сошли?

Али размяла запястья и плечи и, встав на колени, перерезала веревку, которой ее привязали за шею к стене.

– Разозлишь их, и они нас не возьмут с собой! – сказал Сперриер.

Али нахмурилась:

– Нас никуда и не берут.

– Как это не берут! – не поверил ученый. – Возьмут, имей терпение.

Али уже разрезала его веревку.

– Солдаты сейчас вернутся. Нам лучше уйти.

Трой взял нож и подобрался к Челси, Пиа и Сперриеру.

– Уберись от меня, – велел Сперриер.

Пиа схватила Али за руку и подтащила к себе. Она смотрела на монахиню сумасшедшим взглядом. Дыхание у нее было зловонным. Сперриер сказал:

– Нельзя их злить, Пиа.

– Тогда оставайтесь! – не выдержала Али.

– А она?

Трой стоял на коленях возле пленницы. Та твердо и внимательно смотрела ему в глаза.

Девушка может кинуться к выходу, или закричать, или даже наброситься на своих спасителей. И в то же время оставить ее здесь – значит вынести ей смертный приговор.

– Возьмем, – решила Али. – Только скотч не отклеивай. И руки не развязывай. И веревку на шее оставь.

Трой продел нож под веревку, собираясь ее разрезать. Он медлил. Девушка сверкнула глазами в сторону Али. Отливающие желтизной глаза были как у кошки.

– Не развязывай ее, Трой. Я только об этом прошу.

Сперриер уходить отказался.

– Дурачье, – процедил он.

Пиа направилась к двери, но тут же вернулась.

– Не могу, – сказала она Али.

– Нельзя здесь оставаться, – ответила та.

– Как я его брошу?

Али потащила Пиа за руку, потом отпустила.

– Прости, – произнесла Пиа. – Береги себя.

Али поцеловала ее в лоб.

Беглецы прокрались из своей темницы во внутреннюю крепость. Фонарей у них не было, но хватало исходящего от стен свечения.

– Я знаю одно место, – решилась Али.

И все, не задавая вопросов, последовали за ней. Она отыскала лестницу, которую показал ей Айк.

Челси досталось от охранников, и она сильно хромала. Али помогала ей идти, а Трой помогал девушке. Наверху Али провела их тайным ходом в комнату с лампами.

Здесь было почти темно – только снизу пробивался слабый свет. Кто-то открыл подвал и опустошил его. И оставил одну зажженную глиняную лампу. Али спустилась в подвал и помогла сойти Челси. Трой спустил пленницу. Али удивилась, какая та легкая.

– Айк здесь был, – сказала она.

– Похоже на склеп, – заметила Челси. Она дрожала. – Не хочу здесь сидеть!

– Здесь хранились сосуды, – объяснила Али. – В них было масло. Айк их куда-то забрал.

– А где он сам?

– Побудьте здесь, – попросила Али. – Я его найду.

– Я с тобой, – предложил Трой, но как-то неохотно.

Ему не хотелось бросать девушку. За последние несколько дней он буквально на ней зациклился. Али посмотрела на Челси – та выглядела ужасно. Трою лучше остаться. Али попыталась поставить себя на место Айка.

– Ждите здесь. Сидите тихо. Ни звука. Когда опасность минует, мы с Айком за вами вернемся.

Слабый огонек освещал их лица. Али хотелось остаться здесь, с ними, где светло и безопасно. Но Айк где-то там, и ему, возможно, нужна помощь.

– Возьми нож, – предложил Трой.

– Я с ним не умею обращаться.

Али очень хотелось поддержать их слабую надежду.

– Ну, пока, – сказала она.

* * *

Плоты покачивались на воде. Толчков не чувствовалось, но озеро колыхала зыбь. Продукты и прочий груз уложили и увязали морскими узлами. Установили пулемет, включили большой фонарь. Одиннадцати путникам придется нелегко. Впрочем, не беда: рог изобилия прокормит их несколько месяцев, а ноша по мере продвижения облегчится.

Половина отряда уже погрузилась, остальные вернулись, чтобы «прибраться». Они тянули жребий – кому делать мокрую работу. Когда Шоут попросил их заняться этим делом, им стало противно.

Нельзя оставлять живых свидетелей, даже таких доходяг. Пока они не сдохли от голода, с кого-нибудь станется нацарапать на стене свои дурацкие показания. И тогда могут возникнуть проблемы. Может, пройдет целых десять лет, пока какой-нибудь колонист найдет чертову крепость, но зачем ненужный риск, зачем давать призракам возможность обвинять? Правда, их несколько смущал полковник. Впрочем, он сам назвал бы это долгом; хотя ничего, кроме преступления, тут не было.

Солдаты сделали все от и до, и сделали в лучшем виде. Каждый из раненых товарищей получил точный выстрел в переносицу. Уокера убивать не стали, он без того висел на стене и бормотал куски из Писания. Оттуда ему и за миллион лет не выбраться, растак его.

Оставались только ученые. Двое солдат вошли в боковую комнату.

– Что за черт?! – воскликнул один.

Сперриер поднял голову, прикрывая Пиа.

– Они убежали, – сообщил он. – Мы тоже могли, но видите – остались.

– Вот дерьмо, – сказал солдат.

Солдаты швырнули в комнату по осколочной гранате, прижались к стене, затем выпустили еще по обойме в то, что осталось.

Закончив, они вернулись в большой зал. Тут стояла тишина, потому что раненые больше не стонали. Только Уокер похныкивал.

– Ну и хреново, – пожаловался солдат.

– Это еще что, – ответил Шоут.

– О чем ты?

– Да так. Не все йогурты одинаково полезны, – бормотал Шоут, устанавливая у стены очередной маячок.

– Эй, а зачем ты их тут ставишь? – спросил его кто-то. – Нам же сюда не нужно возвращаться.

– Посади дерево, вырасти сына… – продолжал нести Шоут.

– Заткнись, придурок.

* * *

Одни смотрели на крепость с озера, другие подбирались сверху, вымазавшись глиной, незаметные, как камни. Нападающие действовали с хладнокровием змей или насекомых. Наступали кланами. Так их расставил Исаак.

Если бы солдаты догадались осветить утесы на воде, они бы заметили слабое подрагивание, зыбь от дыхания многих легких. А направляемый на воду свет просто скользил по покрытой рябью поверхности. И людям казалось, что, кроме них, тут никого нет.

Отряд палачей неспешно вышел из ворот крепости. Они ступали тяжело, словно крестьяне после рабочего дня. Пока сам не займешься, не поймешь: такое дело, как казнь, требует основательности.

– Мне отмщение и аз воздам! – доносился из крепости дикий голос Уокера.

– Успехов! – пробормотал кто-то.

Дрожащие языки пламени осветили проем ворот. Кто-то устроил костер из уцелевших документов экспедиции.

– Парни, мы едем домой! – приветствовал своих солдат лейтенант.

Пронзившее его копье являло прекрасный образчик изделия солютрейской культуры позднего палеолита. Изящный кремневый наконечник, изготовленный методом отжимной ретуши, имел форму продолговатого листа и был обработан ядом, добываемым из подземных скатов.

Безупречный бросок, прямо из воды, поразил лейтенанта точно в анус, именно так, как поступал он сам, препарируя лягушек в научной лаборатории средней школы.

Никто сразу и не понял. Лейтенант стоял прямо или почти прямо. Он слегка наклонил голову, но глаза были открыты, и на лице расползлась широкая улыбка.

– Лейтенант, все тип-топ, – доложил ему солдат.

У самого дальнего плота, верхом на поплавке, сидел снайпер по фамилии Гриф. Он услышал странные звуки – как будто рядом кто-то производил сепарацию масла – и обернулся.

Вода разверзлась, и, прежде чем его схватили и утащили вниз, Гриф успел увидеть довольную морду с бельмами вместо глаз. И вода сомкнулась над его ногами.

Солдаты рассыпались по берегу, стараясь добраться до лежащих на песке плотов. Двое несли винтовки за рукояти, один положил ее на плечи, словно распятие.

– Пошли, ребята, – позвал кто-то с лодки, – чую я, где-то тут их призраки шляются.

Считается, что римские пращники могли поражать мишень размером с человека на расстоянии сто восемьдесят пять метров. Камень, ударивший Джефферсона по кличке Бум-Бум, пролетел двести тридцать пять метров – настоящий рекорд. Его приятель услышал глухой удар о грудную клетку, такой, как если бы шлепнулся арбуз. Он повернулся к Бум-Буму и увидел, как бывший прославленный центровой баскетбольной команды «Юта-Джаз» вдруг застыл и рухнул, словно огромное дерево, которому вышел срок.

Прошло десять секунд.

– Хейдлы! – завопил приятель.

Люди уже попадали в такие переделки, так что особого сюрприза не получилось. Сработала автоматическая реакция – жать на спуск и производить как можно больше шума и света. Стрелять было не в кого, но с хейдлами и не стоило дожидаться, пока появятся мишени. В первые несколько секунд единственная возможность ошарашить противника и чуть-чуть исправить положение – вести непрерывный огонь. И солдаты начали стрелять. Они стреляли в скалы, стреляли в песок, стреляли вверх. Старались не попадать друг в друга – но этот риск был наименьшим.

Специальные патроны давали отличный результат. Образуемые «Люциферами» шары ударялись о камни и разлетались искрами ярчайшего света: ни дать ни взять фейерверки в День независимости, только смертельные. Они вспахивали землю, взрывали сверкающими дугами воду. В высоте, под самым потолком вспыхивали и осыпались каменным дождем зловещие созвездия.

И это подействовало.

Хейдлы отступили.

На минуту.

– Огонь не прекращать! – кричал кто-то. – Рассчитаться! Первый!

– Второй! – отозвался другой.

– Третий!

Их осталось только семеро.

Те, кто был ближе к воде, побежали вниз, к плотам. Трое стали ползком пробираться к крепости по вязкому, как патока, песку.

– Меня зацепили!

– Лейтенант убит.

– А Гриф?

– Пропал.

– А Бум-Бум?

– Уже все? Хедди отступили?

Такую жизнь солдаты вели несколько недель – бежали и стреляли. Ночь в этом царстве ночи принадлежала хейдлам.

– Чертовы хедди! Как они нас нашли?

Суетясь внутри крепости, Шоут обдумывал ситуацию и подсчитывал шансы. Когда началась атака, он еще не вышел и теперь не видел необходимости демонстрировать, что уже поправился. Шоут потрогал мешочек, в котором держал активатор. Прибор был для него словно талисман: давал уверенность и ощущение власти. Шоут мог легко стереть этот мир. Нажав несколько кнопок, он сразу окажется в безопасности. Хейдлы превратятся в призраков. Но ведь и солдаты тоже, а они ему еще пригодятся. Среди прочих вещей Шоут, в частности, не любил грести. И, держа в мешочке своего джинна, думал – выпустить сейчас или попозже? Лучше потом. Сейчас ему ничто не грозит – осталось только подождать, пока уляжется пыль. Кажется, хейдлы поняли намек и смотались подальше в темноту.

– Что делать будем? – вопил какой-то солдат.

– Убираться! Надо уходить! – кричал другой. – Всем – на плоты! На воде мы будем в безопасности.

Несколько плотов плавали пустыми. Пулеметчик на своем греб обратно к берегу.

– Давайте, давайте! – подгонял он троих товарищей, которые жались к стене крепости.

Те неуверенно озирались, боясь новой засады. Никого не увидев, они стали перезаряжать винтовки и готовиться к пробежке. Сидевшие на плотах махали им и торопили.

– Сто метров, – прикинул один из троих, застрявших у стены. – Я как-то раз пробежал за девять и девять десятых.

– Только не по песку.

– Подожди-ка.

Они разгрузили рюкзаки и бросили все лишнее: гранаты, ножи, фонари, несгораемые жилеты.

– Готовы?

– Девять и девять десятых? Ну ты и ползаешь!

Все приготовились.

– На старт!

С верхних этажей крепости на них обрушился женский вопль. Его услышали все. Али, которая в это время пробиралась по лестнице, даже остановилась. Трой ее не послушался.

Солдаты подняли головы. Кричала пленная девушка – она высунулась из окна башни, выходившего на озеро. Скотч с нее кто-то снял. И во всю мощь своей глотки пленница испустила второй вопль. Ее завывание подхватило эхо. Людям показалось, у них сердце выскочило прямо в воду.

Она, наверное, взывала к земле или воде. Или заклинала о чем-то своего бога.

И земля, словно по ее зову, поднялась.

Али успела добраться до окна и увидеть.

Посередине между крепостью и водой берег вспучился, и возник небольшой холм. Холм стал расти и принимать очертания какого-то существа. Потом с него осыпалась земля, и он превратился в человека.

Солдат это настолько потрясло, что они даже не стреляли.

Человек не походил на атлета-силача, его мышцы веревками обвивали тело. Как будто они выросли прямо из костей, по необходимости и без особой красоты. Али смотрела во все глаза.

Его рост и стать, серебряные обручи на руках выдавали своего рода высокое происхождение. Ростом он был не ниже солдат и выглядел внушительно, даже величественно. На какой-то миг Али подумала: а не есть ли это страхолюдное существо тот самый Сатана, которого она ищет?

Фонари светили прямо на него, и Али отлично его разглядела. Он стоял достаточно близко, и она узнала в нем воина – по расположению шрамов. Из судебной антропологии известно, что в бою с применением холодного оружия наиболее уязвима левая сторона тела. Этого дикаря шрамы покрывали с ног до головы, и на левой стороне их было в два раза больше, чем на правой. Левое предплечье носило следы порезов и переломов – результат отбитых ударов. Из головы торчали кольчатые костяные выросты; у одного был обломан конец.

В правой руке дикарь держал самурайский меч шестнадцатого века. Воин мало чем отличался от терракотовых солдат в башне – свирепый взгляд, вымазанная землей кожа. Демон, охраняющий святая святых.

Он заговорил, и в его речи слышался лондонский выговор.

– Извини, парень, – обратился он к своей первой жертве.

Этот голос Али слышала раньше – по рации. Тогда еще Айк застыл от удивления.

Исаак стряхнул с себя песок и повернулся к крепости, не обращая внимания на противника. Он смотрел куда-то наверх и принюхивался, жадно ловя ноздрями воздух. Что-то почувствовал. Потом ответил на крик девушки, и Али все поняла. Люди похитили его дочь. Теперь ад требует ее обратно. Прежде чем кто-либо успел нажать на курок, ловушка захлопнулась. Исаак бросился к ближайшему солдату и свернул ему шею.

Главный плот опрокинулся набок, и его пассажиры вывалились в черную воду.

В остальные плоты вонзились снизу десятки гарпунов, и пулеметчик, потеряв голову, дал очередь по собственным ногам.

Фонари поопрокидывались. Сами собой включились стробоскопы. Осколки обсидиана посыпались и на людей, и на хейдлов. Последние из команды Уокера повсюду натыкались на собственное оружие, которое противник в последние месяцы забирал у погибших солдат. Те хейдлы, кому удавалось разобраться в предохранительной системе, нанесли своим не меньший урон, чем врагу. Многие использовали винтовки как дубины.

Трое солдат, застрявших под крепостью, попытались скрыться внутри, но хейдлы уже прыгали со стен и отрезали им путь. Один солдат, прижавшись спиной к стене, крикнул: «Помни Аламо!» – а его приятель, мачо из Майами, сказал: «Да хрен Аламо, viva la Raza!»[27]27
  Да здравствует (мексиканский) народ! (исп.).


[Закрыть] – и прострелил ему череп. Третий солдат прицельно выстрелил в соседа, затем взял дуло в рот и выпустил последнюю очередь. На хейдлов все это произвело сильное впечатление.

А на воде пулемет поливал огненными струями темный горизонт. Когда закончилась обойма, одинокий пулеметчик схватил весло и начал грести от берега. В наступившей тишине шлепало по воде весло, словно хлопали крылья.

Уокера смаковали прямо живьем. Хейдлы не стали тратить время и снимать его со стены, просто отрезали от него куски, а он выкрикивал изречения из Священного Писания.

* * *

На верхних этажах крепости метался Айк в поисках Али. Он бросился искать ее, как только услышал крик пленницы. Совершенно мокрый – он прятался в озере у берега, – бежал Айк по лестницам и коридорам.

Следовало догадаться – Али воспользуется ножом, чтобы освободить остальных. Конечно, откуда монахине знать, что лишнее рвение ни к чему. Если бы она сделала так, как хотел Айк, предоставив других их судьбе, все прошло бы безупречно. Хейдлы обрушились бы на солдат как гром среди ясного неба. Напоили бы вдосталь свои копья кровью и ушли, оставив Айка с Али, – и все. А теперь народ прочесывает крепость в поисках того, что принадлежит им, – пленной девушки. Они не остановятся, пока не найдут ее, и Али они тоже найдут.

Девушка непременно о ней расскажет, хотя Али и проявляла к ней всяческую доброту.

Нужно найти Али и забрать ее оттуда. Хейдлы готовили нападение несколько дней. Уокер и его наемники по своей глупости ничего не замечали. Но Айк, засев в укрытии среди утесов, видел, как хейдлы начали прибывать почти сразу после появления полковника, и в их намерениях сомневаться не приходилось. Они дождутся, пока солдаты отправятся домой, и нападут во время посадки на плоты. Размышляя об этом, Айк подготовил диверсию, отыскал укромные места, рассчитал, что именно ему понадобится из припасов. Ему нужно будет двести фунтов пайков и плот. Больше ничего не нужно. Двести фунтов хватит Али на дорогу, а еду для себя он добудет сам.

Единственной надеждой Айка оставалась маскировка. Хейдлы не знают, что он среди них и так же вымазан охрой, покрыт пылью, одет в обрывки человеческой одежды. Месяцами Айк питался их пищей, подбирал всякую живность, ел мясо – теплое и холодное, свежее и вяленое. Он пах, как они, и был почти так же силен. Оставлял такие же следы. Пот его не отличался от пота хейдлов. Его не будут искать. Некоторое время.

Он добрался до лестницы в башню и устремился наверх. Раскрашенный, с хейдлским оружием, почти голый, Айк ворвался в комнату.

Челси сидела на подоконнике, перекинув ноги наружу, как будто собралась на прогулку.

Она увидела, что в комнату вбежал хейдл. Челси рванулась вперед в тот самый момент, когда Айк крикнул: «Стой!» В последний миг она его услышала и узнала:

– Айк?! – Но Челси уже начала падать и остановиться не могла. И полетела вниз.

Айк не стал терять время и сразу бросился в погреб. Там оказалось пусто. Али ушла. Троя и девушки тоже не было.

Вокруг него замкнулся огромный круг. Вот так. Все возвращается. Однажды он уже потерял женщину, а теперь теряет Али. Неужели судьба у него такая – все время изображать Орфея в подземном царстве?

Они с Али едва не выбрались из лабиринта, но все началось сначала. «Господи, помоги мне!» Айк посмотрел вниз, и ему показалось, что под ногами вырастает новый лабиринт, большой, как лабиринт Минотавра, и тянется на тысячи миль. «Начни с нуля», – сказал он себе. Парадокс – чтобы найти свой путь, нужно было его потерять.

Не осталось никаких зацепок. Айк осмотрелся. Ни следов, ни капель крови. Ни царапинки на стене.

И он побрел прочь, пытаясь понять, разобраться. Кто тут был и когда? Что заставило их уйти? Однако мало что удалось выяснить. Если бы Али взяла с собой Троя и девушку, она не стала бы оставлять Челси. И Айк понял: Али пошла искать его.

Догадка была очень важной. Это означало, что Али пойдет туда, где, по ее мнению, должен быть он. Если бы только понять ход ее мыслей – тогда бы Айк ее нашел. Но надежда слабая. Али не догадается искать его среди скал, в двухстах футах от плотов; ей неизвестно про убежище, вырытое в песке, полном червей и моллюсков. Али будет искать его в крепости, кишащей хейдлами.

Айк взвесил варианты. Действовать отдельно безопаснее, но так теряется время. Можно потихоньку обыскать всю крепость, да только это не игра в прятки, а гонка на выживание. Остается только объявиться открыто и надеяться, что Али поступит так же.

– Али! – закричал он.

Подойдя к выходу, Айк выкрикивал ее имя, прислушивался, подходил к окну и снова звал.

Далеко внизу хейдлы, толпящиеся у своей добычи, подняли головы. Они грабили плоты, вытряхивали припасы. Раздавались длинные беспорядочные очереди – стреляли просто так, для развлечения.

Самые крупные солдаты уже пошли под нож, на мясо; большие аппетитные полосы прокоптят над огнем или положат в рассол. По меньшей мере двоих взяли живыми – пригодятся как транспорт. Несколько костлявых воинов-хейдлов решили попользоваться телом Челси, как если бы она была живая. Вожди кланов, чтобы повысить свой престиж, частенько отдают мертвую добычу своим подчиненным – пусть тренируются.

У воды толпилось не меньше сотни хейдлов, и наверняка еще больше их было в крепости. В одном месте редко собирается столько воинов. Айк уже насчитал одиннадцать кланов. Они отлично подготовили западню; это предполагало хорошее знание людей, что уже достаточно необычно.

Айк высунул голову в окно. Хейдлы взбирались по стенам, спеша до него добраться. Тщательно целясь, он тремя выстрелами пробил три амфоры, из тех, что раньше разложил на зубцах крепости. Масло загорелось и, выбрасывая языки пламени, потекло вниз. Хейдлы на стенах шарахнулись в разные стороны. Некоторые успели спрыгнуть, других огонь настиг на месте. Голубые языки, постепенно уменьшаясь, разбегались по стенам.

Целый град стрел полетел в стену рядом с окном; некоторые попали внутрь. Теперь все были заняты Айком. Он услышал, как кто-то спешит вверх по лестнице, и неспешно шагнул в дверной проем. Одним выстрелом пробил привязанные над лестничной площадкой амфоры. Масло из двадцати сосудов потекло по ступеням, затапливая лестницу огнем. До него донеслись вопли.

Айк подошел к заднему окну и снова позвал Али. Тут он увидел внизу, в полумиле от себя, маленький огонек, движущийся вниз по крутому спуску. Это, несомненно, люди. Но кто именно? Айк потянулся к винтовке. Обойму он расстрелял, но оптика работала. Айк включил прицел, направил дуло вниз и отыскал огонек. По тропинке шли Трой с девушкой. Айк прижался щекой к ложу винтовки. Али нигде не было.

И тут он ее услышал.

Айку показалось, что эхо от ее крика раздается у него в голове, доносится из пламени лестничной площадки, идет из глубин здания. Он приложил ухо к стене. И даже сквозь стену услышал, как дрожит ее голос.

– Боже мой, – простонала вдруг она, и у Айка сжалось сердце.

Ее схватили!

– Подождите! – умоляла Али.

Сейчас ее голос звучал отчетливее. Она старалась быть храброй; Айк знал, на что она способна. И знал, на что способны хейдлы.

И тут Али сказала нечто, от чего он застыл. Она произнесла имя Бога на языке хейдлов. Ошибки тут не было – Али верно и в нужном порядке издала щелкающие и гласные звуки. Айк стоял как оглушенный. Откуда она знает? И будет ли от этого прок? Он ждал, прижавшись головой к камню и почти обезумев от страха за Али. Он абсолютно беспомощен и даже не знает, где она – этажом ниже или где-то еще. Голос ее, кажется, доносился откуда-то из крепости. Айк хотел побежать, но не мог заставить себя оторваться от камня. Он отнял голову от стены, и голос Али затих. И тут же раздался снова.

– Вот, – сказала она. – Вот что у меня есть.

«Говори, говори», – молил Айк, надеясь определить, где она находится.

Но она вдруг заиграла на флейте. Айк узнал звук. Та самая флейта, которую он несколько месяцев назад бросил в реку. Али, наверное, взяла ее как сувенир. Ей удалось извлечь из флейты только гудки и свист. Неужели она думает их этим пронять?

– Все, Айк, – неожиданно сказала Али.

Но сказала для себя. Она прощалась.

Айк вскочил. Что там происходит? Он бросился к окну; в это время из ворот вышла толпа хейдлов. Они направлялись к воде. В середине шла Али. Связанная, хромающая, но живая.

– Али! – закричал Айк.

Она посмотрела вверх.

Неожиданно в окне возник похожий на обезьяну силуэт – какой-то хейдл цеплялся за подоконник. Айк отпрянул, но его уже схватили лапы, оставляя когтями длинные царапины. Айк потянул за розовую стропу у себя на груди, медленно перемещая обрез со спины вперед, и нажал на спуск.

Когда он снова увидел Али, она сидела на плоту, и не одна. Плот уплывал от берега; его тащили снизу амфибии. Она замерла на носу и смотрела на него. Тот, кто сидел рядом с ней, проследил за ее взглядом, однако с такого расстояния не узнал Айка. Плот миновал утесы.

Это все, что успел сделать Айк.

Он остался один – последний враг, и хейдлы опять карабкались на стены, торопясь схватить его. Айк – теперь он действовал быстро – пошарил над окном. Шнур был на месте, там, куда он его положил. Стащить у солдат взрывпакет оказалось до безобразия просто. Времени у Айка было навалом, он успел спрятать взрывчатку и расставить сосуды с маслом. Сейчас двумя ловкими движениями он подсоединил концы шнура к детонатору, резко повернул рычаг, потянул и нажал.

Крепость словно расплавилась. Амфоры с маслом взрывались, сверкая на верхушке башни солнечной короной, а сама башня рассыпалась на куски.

Эта обитель тьмы никогда не видела такого света. Впервые за сто шестьдесят миллионов лет стали видны мельчайшие детали грота – гигантской утробы с породой, полной изломов и коридоров.

Али бросила на крепость долгий взгляд и от сильного жара закрыла глаза. Она представила себе, как Айк, широко улыбаясь, сидит рядом с ней на плоту и огонь отражается от стекол его черных очков. И улыбнулась. Он сам превратился в огонь. Потом снова наступила темнота, и рядом был не Айк, а все то же страшное существо. Али боялась, как никогда.