Текст книги "Отчаянная решимость (СИ)"
Автор книги: Джанетт Ниссенсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
На этот раз румянец на его щеках побледнел. Он закрыл глаза на несколько секунд, покачал головой и провел рукой по лицу. Когда он открыл глаза, в них видно было мрачное отчаянье, она чуть не бросилась его утешать.
– Кара. Господи, я даже не знаю, что сказать, – устало ответил он. – Почему ты не говорила об этом раньше? Понятно, что тебя это беспокоило все время.
Она опустила пакетик чая в кипяток, не желая встречаться с ним взглядом.
– Наверное, потому, что я не хотела показаться тебе неблагодарной. И я уже говорила тебе, Данте. Я была счастлива встречаться с тобой, мне нравилось проводить с тобой время, для меня не имело особого значения, где мы будем ужинать. Ты мог бы отвести меня в ближайшую забегаловку 7-11, чтобы выпить бесплатный коктейль или съесть хот-дог, я была бы на седьмом небе. Наверное, я боялась, выскажу недовольство или попрошу тебя о чем-то, ты перестанешь со мной видеться. А я готова была сделать все, чтобы этого не случилось.
Он подошел к ней, взяв ее лицо в руки, и срывающимся голосом произнес:
– Кара. Теперь я понимаю, что не заслуживал тебя. У меня полный сумбур в голове. Но ты должна понять. Да, я водил тебя в те места, где мы вряд ли бы встретились с моими родными и знакомыми. Но не потому, что мне было стыдно тебя показать другим, ради Бога. А из-за того... ну, моя семья замечательная, лучшая семья в мире. Но они все чертовски любопытные, хотят знать все, что происходит в моей жизни. И если бы до них дошли слухи, что я встречаюсь, они потребовали бы всех подробностей, настояли бы на встрече с тобой, намекнули бы, что мне пора остепениться. А я хотел что-то лично для себя, хотел сохранить хоть раз в тайне свою личную жизнь ото всех. Извини, если тебе показалось, что я тебя скрывал от них, хотя вроде так и получилось. Но не по той причине, о которых ты думаешь.
Она кивнула.
– Теперь понятно. Спасибо, что объяснил. Но я все равно не возьму от тебя чек.
Она разорвала его на десятки маленьких кусочков, разбросав их по своей крошечной кухонной раковине.
Данте вздохнул и разочарованно улыбнулся.
– Конечно, я и не думал, что ты изменишь своим принципам. Но, если ты передумаешь, если тебе что-нибудь понадобится, я хочу, чтобы ты позвонила мне. Хорошо?
Кара почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза, ей не терпелось остаться одной, пока ее унижение окончательно не сломало ее.
– Хорошо. Хотя на твоем месте я бы не особо на это рассчитывала.
– Упрямая до конца. – Он поцеловал ее в переносицу нежно, едва дотронувшись губами, так обычно целуют детей. – И чтобы ты знала, моя мать обожала бы тебя, если бы познакомилась с тобой. Береги себя, дорогая.
Затем он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Кара сделала два глотка чая, потом вылила остатки в раковину, вспомнив, что ненавидела чай и покупала его только для Мираи. И думая о своей лучшей подруге, она потянулась к телефону, единственному, имеющемуся у нее человеку во всем мире, на которого она могла всегда рассчитывать.
– Мир? – всхлипнула она, как только ее подруга ответила на звонок. – Он порвал со мной, Мир. Всего несколько минут назад.
Мираи громко выругалась на другом конце провода, услышав, всхлипывания Кары.
– Дай мне полчаса, чтобы собраться, и я приеду.
– Ты уверена? – прохрипела Кара. – Разве ты не должна пойти куда-то со своими родителями?
– Только не сегодня. Они идут на какую-то шикарную вечеринку, а у Рене свидание. Тебе всего лишь нужно сообщить мне, что захватить с собой – пиццу, шоколад или выпивку? С другой стороны, забудь о моем вопросе. Как бы все плохо не было, нам понадобятся и пицца, и шоколад, и выпивка, короче, все.
17
Конец сентября
– Я начинаю пересматривать свое мнение о том, что ты самый большой гребаный идиот, которого я встречал. Тебе необходимо было снова все испортить, окунувшись в это дерьмо, да?
Данте поморщился от язвительного тона Ника на новость, которой он только что поделился с ним.
– Прости, что разочаровал тебя… папочка. Но если ты еще не понял, я уже достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. Согласен ли ты с ними или нет, на самом деле, для меня не имеет значения.
Ник покачал головой, даже не пытаясь скрыть своего отвращения.
– Я могу только сказать, что в этот раз ты принял плохое решение. Серьезно, Дэн, какого черта! Жаль, что я не заснял видео хотя бы одно из той дюжины раз, когда ты сидел напротив меня, как сейчас, и был сам не свой, постоянно ноя, что эта цыпочка бросила тебя, чтобы стать мировой кинозвездой. Подожди секунду, может я все же заснял такое видео один из тех раз.
Пока Ник просматривал свой телефон, Данте мрачно пялился на своего лучшего друга. Он намеренно отложил на три недели разговор с Ником о Кэти, зная, что его заявление будет воспринято не очень хорошо. Благоразумие, такт и умение держать свое мнение при себе никогда не были самыми сильными чертами характера Ника Мэннинга, и сегодня он определенно доказал это.
– Прекрати, Ник, – прорычал Данте, который сегодня пребывал не в самом лучшем настроении. – Нравится тебе это или нет, но мы с Кэти снова вместе и пытаемся наладить наши отношения. И чтобы ты не сказал на этот счет, не сможет нас остановить. И, в конце концов, приятель, Анджела дала тебе еще один шанс, хотя ты был гораздо большим придурком по отношению к ней, чем Кэти ко мне.
– Хммм. Полагаю, у каждого свое мнение на данный счет, – проворчал Ник. – По крайней мере, мне пришлось сильно потрудиться, чтобы ее вернуть. Неужели твоя Блонди хоть немного раскаивается? Я хочу сказать, если бы какая-нибудь цыпочка сотворила со мной подобное дерьмо… ну, готов поспорить, я ни за чтобы на свете не стал бы возвращаться с ней к прерванным отношениям, пытаясь их каким-то образом исправить. Но, скажем, в какой-нибудь альтернативной вселенной я мог бы, несомненно, подумать об этом, заставив ее унижаться и умолять меня забрать ее обратно. Причем усиленно.
– Это потому, что ты мудак, а я хороший парень, – парировал Данте. – И, если бы Анджела когда-нибудь потрудилась спросить моего совета, прежде чем принять тебя обратно, я бы посоветовал ей пройти определенный курс у психолога, раз у нее возникла такая глупая идея.
Ник махнул рукой, прежде чем сделать глоток Пино Нуар.
– Анджела слишком умна, чтобы прислушиваться к советам такого идиота, как ты. Теперь, я думаю, мы с тобой обменялись достаточным количеством оскорблений. И ты прав, Дэн. Ты взрослый мужчина, и Бог знает, что с моим дерьмовым прошлым с женщинами, я – самый последний человек, который должен давать тебе советы относительно твоей жизни.
Данте кивнул.
– Точно. Согласен. Хватит оскорблять друг друга. По крайней мере, на сегодня. И хотя я знаю, что ты не одобряешь и не поддерживаешь моего решения, я надеюсь, что не станешь срываться на Кэти, когда встретишься с ней в эти выходные.
Темные глаза Ника угрожающе прищурились.
– Ты имеешь в виду, не угрожать ей ужасными последствиями, если она снова тебя поимеет, да? И не интересоваться у нее, как она собирается очередной раз тебя бортануть?
Данте закатил глаза, понимая, что ничто никогда не сможет изменить Ника.
– Да, именно это я и имею в виду.
Ник пожал плечами, словно ему наскучила эта тема.
– Хорошо. Я постараюсь вести себя прилично. Хотя не могу обещать, что Анджела не попытается разорвать твою бывшую, ой, прости, твою нынешнюю девушку, на части. В конце концов, она сама себе хозяйка и не очень хорошо относится, когда я пытаюсь ей указывать, как себя вести.
– Большой сюрприз, – саркастически ответил Данте. – Тем более что ты пытаешься контролировать все, что она делает и говорит.
Хитрая усмешка исказила красивое лицо Ника.
– Не все. Время от времени я позволяю ей быть на мне сверху.
– Господи. – Данте с отвращением покачал головой. – Иногда я забываю, какая ты свинья. Но потом ты открываешь рот, и я тут же вспоминаю.
– Нам с Анджелой хорошо вместе, – ответил Ник очень серьезным тоном. – Мы изучаем друг друга, узнаем болевые точки и знаем, когда стоит отступить. Не все делают вид, что понимают наши отношения, для них это тяжеловато. До тех пор, пока мы оба счастливы, все остальные могут пойти на х*й, мне насрать. Включая и наши семьи.
Данте взял бокал с вином.
– Ты уверен, что Анджела довольна, как обстоят дела между вами? Ты когда-нибудь спрашивал ее, довольна ли она вашими отношениями? Если ты не веришь в свадебные колокола, детей и белые заборчики, это не значит, что она не верит во все это.
Ник бросил на него взгляд, от которого бы сжался любой другой, но не Данте, который достаточно хорошо его знал.
– Отвали, любовничек. Нам с Анжелой сейчас хорошо и так, так что не начинай вбивать ей в голову всякую чушь. Она знает, как я отношусь к браку, детям и всему этому дерьму. Так что сосредоточься на своих собственных отношениях и держись подальше от моих.
Данте не мог удержаться от улыбки, понимая, что задел друга за живое.
– Отлично. Если только, ты перестанешь высказываться о Кэти. Дай ей шанс, Ник. Дай нам шанс, в конце концов.
Ник выглядел недовольным, но все же пожал плечами.
– Ладно. Но я знаю только одно, за последние несколько месяцев ты, действительно, показался мне счастливым. Но ты ни разу не обсуждал со мной эту тему, поэтому я предположил, что ты регулярно с кем-то трахаешься. С одной женщиной или с вереницей женщин?
Данте почувствовал, как покраснел от прямого вопроса друга, подавив желание поерзать на стуле. Он знал, что ни Ник, ни Анджела даже не подозревали, что он встречался, точнее, в большей степени трахал их милую, невинную личную ассистентку. Он был уверен, что Кара не проболталась ни одному из своих боссов, потому что, если бы она заикнулась об этом, Ник переломал бы ему уже по крайней мере несколько ребер.
Он чувствовал себя обязанным, наконец, сказать Нику о примирении с Кэти, так как все четверо (Данте, Кэти, Ник и Анджела) могли встретиться на вечеринке, устроенной их общим другом в эти выходные. И он не мог рисковать, не мог позволить, чтоб Ник высказал какую-нибудь очередную грубость в адрес Кэти, не мог позволить Анжеле посмотреть на Кэти свысока, словно от нее воняло. Поэтому, хотя он знал, что Ник выскажется, как всегда, открыто по поводу Кэти во время ланча, Данте готов был проглотить все его замечания.
И этой новостью он так еще и не поделился со своей семьей.
«Нужно двигаться постепенно», – говорил он сам себе. Точно так, как он представлял себе свои возобновившиеся отношения с Кэти.
Кэти же представляла себе несколько иной путь к их примирению. Сначала она была шокирована, когда Данте наотрез отказался позволить ей переехать к нему в пентхаус, этот вопрос она подняла буквально на следующий день или два дня спустя, как они стали встречаться.
– Но я пока не могу снять квартиру в Сан-Франциско, – заметила она. – Я как сумасшедшая ищу работу, но пока ничего так и не нашла, мой банковский счет почти пуст. Поэтому, когда ты сказал, что хочешь еще раз дать нам шанс, я пришла в полный восторг, мы не только снова будем вместе, как и должны быть, но у меня появится жилье в городе, пока я буду усердно искать работу.
Но Данте не позволил ей манипулировать собой и неважно, какими большими голубыми глазами смотрела она на него, и как соблазнительно выглядели ее прекрасные розовые губы.
– Извини, но еще слишком рано говорить о том, чтобы жить вместе. Я говорил тебе, Кэти, что на этот раз все будет по-другому… совсем по-другому. Сейчас я понял свою ошибку, что тогда был слишком настойчив, слишком многого от тебя хотел вместо того, чтобы всего лишь хорошо проводить время вместе, чтобы все между нами шло естественным путем. На этот раз это будет именно так.
Она мило надула губки на его отказ, не привыкшая, чтобы ей отказывали, особенно он.
– Но, Дэнни, как ты думаешь, я буду жить в доме своих родителей, пока ищу работу?
Он пожал плечами.
– У твоих родителей прекрасный дом на огороженной территории, огромный дом, бассейн. Большинство людей сочли бы такое место раем. И я видел твою комнату у них в доме, Кэти. Вернее, несколько комнат, если быть точнее. Это огромное помещение, больше, чем у тебя было, когда ты жила в Сан-Франциско в тот раз.
Кети нетерпеливо фыркнула.
– Да, дом хороший. Но, ради Бога, Дэнни, мне тридцать лет, а я живу с родителями! Ты хоть представляешь, как это унизительно? Они считают, что я должна с ними ужинать каждый вечер, как будто я все еще учусь в школе.
Невольно Данте подумал о Каре, о ее крошечной, убогой комнате, в которой она жила, комнате, которая была размером с гардеробную в спальне Кэти. Кара была бы вне себя от радости, если бы жила в таком большом и прекрасно обставленном доме, как резиденция Карлайлов на другом берегу залива в Оринде. И была бы рада возможности регулярно ужинать с родителями, если бы у нее были родители.
Но он не мог, не хотел обсуждать Кару с Кэти. Эта особая глава его жизни была закрыта, он всегда будет дорожить проведенными с ней месяцами, сохраняя эти воспоминания при себе.
Данте не изменил своего решения, как бы сладко не умоляла Кэти разрешить ей переехать к нему, пусть даже временно.
– Если тебе так не нравится у родителей, хотя я знаю, что это не так, для тебя это должно послужить дополнительной мотивацией в поиске работы, чтобы ты смогла накопить немного денег. Я знаю, что твоим родителям никогда не придет в голову брать с тебя арендную плату за то, что ты живешь у них в доме или просить оплатить тебя расходы, поэтому у тебя будет возможность экономить практически всю свою зарплату. Через три месяца у тебя появится достаточно денег, чтобы арендовать квартиру в городе.
Кэти была не в восторге от перспективы жить с родителями в пригороде еще три месяца, но она тактично сменила тему, поняв, что Данте не собирался уступать.
На самом деле, он во многом настаивал на своем, отказываясь, впервые соглашаться на все, чтобы не пожелала Кэти. И, пока она делала карьеру в ЛА, ему нравилось в течение рабочей неделе проводить вечера у себя в пентхаусе один на один с самим собой, и он не желал от этого отказываться в данный момент. Он понимал, что как только Кэти вернется в Сан-Франциско, то станет настаивать видеться с ним как можно чаще, нежели раз или два в неделю, что она и делала, но пока он не собирался менять свой устоявшийся распорядок.
И он не брал ее с собой на выходные, когда навещал семью, главным образом потому, что раздумывал, как сообщить всем своим родственникам, что они снова встречаются. Данте знал, мать поддержит любое его решение, как и Талия, тем более что со дня на день она должна была родить, у нее появились гораздо более важные дела, чем разбираться в жизни своего брата. Рэйф, всегда немного влюбленный в Кэти, искренне одобрит эту новость, в то время как Джиа и бабушка обматерят его по итальянски, заявив, что на этот раз все закончится не так хорошо, как в первый раз. Джиа, мрачно размышлял он, провела слишком много времени с Валентиной в детстве и юности, и в результате унаследовала от бабушки хорошие и плохие манеры, в основном плохие.
Хотя он дал слабину, согласившись взять с собой Кэти в командировку в следующем месяце на финансовую конференцию в Нью-Йорке. Потому что как-то днем она зашла к нему в офис, решив нанести неожиданный визит после собеседования, и увидела на его столе расписание поездки. Она довольно застенчиво стала напрашиваться поехать с ним, заявив, что это будет отличная возможность провести какое-то время вместе, чтобы возобновить их отношения. Его ассистентка забронировала для Кэти рейс и позвонила в отель, сообщив, что в номере будут жить двое.
Кэти была так взволнована перспективой недельной поездки в один из своих любимых городов, что временно успокоилась, перестав говорить о своем переезде к нему. И как только он свыкся с этой мыслью, то признался самому себе, что поехать на неделю в другой город было бы положительным шагом вперед в их примирении.
Данте отключил свой телефон на время ланча с Ником, они всегда так делали оба, чтобы спокойно обсудить его инвестиции, постоянно не отвлекаясь. Но в тот момент, когда он снова включил телефон, то обнаружил пропущенные звонки, смс-ки и голосовые сообщения почти все от Кэти. Он вздохнул, у нее это очень быстро вошло в привычку, не совсем хорошую привычку. Он послал короткую смс-ку, что перезвонит, как только вернется к себе в кабинет. А пока, сухо подумал он, надо подумать, как мягко дать ей понять, что ей стоит немного поумерить свой пыл, не названия ему каждую минуту, предоставив немного личного пространства.
Конечно, с подобными вещами ему частенько приходилось сталкиваться и раньше, когда дело касалось его бывших и нынешних подружек, включая и ту, которая стала постоянно преследовать его, дело даже дошло до судебного запрета. Кэти была навязчивой, но не до такой степени и ее нынешнее поведение было довольно необычным для нее. Раньше, когда Данте был от нее без ума, она редко сама ему звонила, довольствуясь лишь его звонками и смс-ками, тогда он гонялся за ней. Теперь, когда они поменялись местами, ее частые звонки, смс-ки и электронные письма временами, как ему казалось, звучали с нотками отчаянья.
Но у Данте была одна бывшая девушка, которая ни разу не связалась с ним, несмотря на то, что он предложил расстаться друзьями. Почти месяц назад он расстался с Карой, и ничего не слышал о ней – ни единого электронного письма, голосовой почты, смс или комментарий в соцсетях. Данте боялся встретиться с ней лицом к лицу, поэтому придумал какой-то предлог, чтобы не заходить в офис Ника, как обычно. Он заявил, что они смогут подольше по обедать, чтобы обсудить его инвестиционный портфель, хотя Ник сильно ворчал на его предложение, потому что ему придется тащить с собой все отчеты и графики в ресторан. С другой стороны, Ник ворчал по любому поводу, который считал ниже своего достоинства, Данте уже давно к этому привык, научившись игнорировать.
Войдя в свое офисное здание, он невольно вспомнил свое первое свидание с Карой – она стояла посреди вестибюля в красном платье, которое делало ее маленькую фигуру просто восхитительной. Он был приятно удивлен той ночью, как в постели, так и вне ее, и она продолжала радовать и удивлять его не один месяц. С ней было весело, когда она была рядом, легко. Ему никогда не приходилось беспокоиться, что сказать, тем более что она была довольно разговорчивой. И она всегда была, черт побери, благодарна ему за каждую мелочь, которую он для нее делал, будь то буханка хлеба из его любимой булочной в Норт-Бич, или один из тех приключенческих фильмов, которые они оба любили, или обед в каком-нибудь маленьком ресторанчике.
Однако его по-прежнему беспокоило, что Кара обвинила его в том, что он скрывал ее от семьи и друзей, специально водил в малоизвестные, ничем не примечательные ресторанчики на окраине города вместо модных, пользующиеся успехом мест, которые он обычно посещал, чтобы они не столкнулись ни с одним из его знакомых. Ему следовало бы, ругал он сейчас себя, догадаться тогда, настолько умная Кара рано или поздно обратила бы на это внимание. Но он сказал ей правду. Он совершенно не стыдился ее и не стеснялся. Единственным побуждением, почему он не хотел ее никому показывать, была потребность хоть в каком-то уединении. Но от этого он не чувствовал себя менее виноватым, потому что тем самым обидел Кару.
Он скучал по ней. Эта мысль неожиданно пришла ему в голову, когда он вышел из лифта на своем этаже. Он скучал по общению с ней, по ее заразительному смеху, по обсуждениям лекций, которые она посещала по финансам. И хотя он никогда, никогда не будет скучать по ее дрянному старому матрасу, он определенно скучал по той безудержной страсти, которую она всегда проявляла в постели.
Данте нетерпеливо отбросил прочь странные мысли о Каре, мысли, которым он не имел права предаваться, как только порвал с ней… скорее всего, разбив ее нежное, доброе сердце. Непрошеный ее образ при расставании в тот последний день, когда она безудержно рыдала у него на плече, с покрасневшими и опухшими глазами, с сиплым голосом, дразнил его, мучил совесть, заставляя снова почувствовать себя настоящим дерьмом. Она выглядела такой маленькой, такой уязвимой и, по ее собственным словам, чертовски грустной. И когда она так старалась быть стойкой, уверяя, что с ней все будет хорошо, что она пережила в своей жизни гораздо худшие времена, что ж, от этого ему становилось только хуже. Потому что в двадцать два года Кара пережила столько потерь и столько горя, постоянно борясь с трудностями, чем другие в три раза старше ее. Как бы тяжело ни было Данте потерять любимого отца в возрасте одиннадцати лет, по крайней мере, вокруг него была огромная семья – команда поддержки, он ни разу не почувствовал себя одиноким или брошенным, и не испытал чувства, что он один на белом свете. И столкнувшись с теми же проблемами, с которыми ежедневно сталкивалась Кара, он точно знал, что не справился бы с ними так, как справлялась она.
Когда он добрался до своего офиса, его телефон зазвонил снова, он нетерпеливо вздохнул, увидев номер Кэти.
– Привет. Я только что вошел в свой кабинет. Буквально. Я собирался позвонить тебе через минуту, – сказал он, снимая пиджак.
– Я знаю, что веду себя ужасно назойливо, – призналась она с пронзительным смешком. – Но я так взволнована предстоящей поездкой в Нью-Йорк, что могу думать только о ней! Слушай, я пыталась связаться с тобой, потому что хотела заказать столик на ужин там в ресторане. Да, и купить билеты в театр. Из того, что я читала в интернете, почти невозможно попасть в определенные места или купить билеты на определенное шоу, поэтому я хочу позаботиться обо всем заранее.
Данте опустился в кресло, стараясь не думать о дюжине неотложных дел, которые ему предстояло решить за день. Беспокойство по бронированию столика на ужин и билетов в театр во время командировки, до которой оставалось еще три недели, не входило в их число.
– Делай все, что считаешь нужным, – сказал он ей, стараясь не отвечать нетерпеливо. – Ты же знаешь, что я люблю поесть, так что не стесняйся заказывать столик на ужин. И поскольку я не большой любитель театра, я оставлю это на твое усмотрение. Хотя я не могу обещать, что не засну на представлении.
– Да ладно тебе! Будь хорошим мальчиком, – уговаривала она. – Ты же знаешь, как я люблю ходить на спектакли и мюзиклы. И гастролирующие труппы здесь не идут ни в какое сравнение, как оригинальные бродвейские постановки. Держу пари, если бы мы пошли на один из тех ужасных боевиков, которые ты так любишь, ты не заснул бы.
– Их не зря называют боевиками, – сухо ответил он. – И я сделаю все возможное, чтобы насладиться спектаклем. Просто постарайся выбрать что-нибудь более живое, ладно?
– Хорошо. И мне не терпится протащить тебя с собой по моим любимые магазины. Самое лучшее время для твоей поездки, начнутся грандиозные распродажи осенних и зимних коллекций. За месяцы, пока я жила в ЛА мне не нужны были теплые вещи, поэтому мне необходимо будет сделать несколько серьезных покупок.
Само собой разумеется, что он будет оплачивать эти «серьезные покупки». У Кэти по-прежнему не было реальных перспектив на работу, а значит, и источника дохода. Она пару раз смялась моделью в незначительных местных компаниях модельных агентств, но, по ее словам, гонорар был настолько маленьким, что ей приходилось по-прежнему полагаться на своих родителей и Данте, которые более или менее поддерживали ее, когда она вернулась из Лос-Анджелеса.
– У меня не будет много свободного времени, – предупредил он. – Не забывай, что главная причина этой поездки – конференция, на которой я должен присутствовать.
Кэти рассмеялась.
– Не беспокойся. Ты можешь дать мне свою кредитную карту, прежде чем начнешь слушать какое-нибудь скучное выступление, я найду ей применение!
Он почти не сомневался, что она поступит именно так. В конце концов, он не только видел содержимое ее гардероба, но и несколько раз брал ее с собой за покупками. Счета, которые она оплачивала его кредиткой за удивительно короткий промежуток времени, приближались к уровню валового национального продукта некоторых малых развивающихся стран.
– Послушай, у меня тут дел невпроворот, так что я позвоню тебе вечером, ладно? – сказал он, уже открывая электронную почту, чтобы прочитать пришедшие письма.
Кэти вздохнула, немного драматично, по его мнению.
– Хорошо. Только не звони раньше восьми. Я пойду на занятия йогой, которые недавно нашла. Конечно, учитель и студия не так хороши, как в Сан-Франциско, куда я ходила, но это лучше, чем ничего.
– Я планирую позвонить тебе около девяти. Наслаждайся занятием.
– Ой, и еще кое-что! – произнесла она. – Во сколько ты заедешь за мной в субботу на вечеринку?
– В пять часов. Я знаю, что это немного рано, но мы должны вернуться в город после того, как я тебя подхвачу, а тогда будут уже пробки.
– Если бы я переехала к тебе, – заметила Кэти, – тогда нам не пришлось бы беспокоиться о пробках или подобных глупостях.
– Нет. Мы уже говорили об этом, Кэти. Несколько раз и мой ответ не изменился. Еще слишком рано.
Данте почти слышал, как она надула губки по телефону.
– Помню время, когда ты умолял меня переехать к тебе, – заметила она. – А теперь ты даже не хочешь обсуждать эту тему.
– Это было до того, как ты решила, что стать звездой для тебя важнее, чем быть моей невестой, – напомнил он ей. – Так что на этот раз мы поступим по-моему. Мне пора. Я позвоню тебе вечером.
Он отключил телефон, прежде чем она успела возразить или придумать еще какой-нибудь срочный вопрос, понимая, что ей скучно без работы, без друзей, но у него имелись дела, и он не собирался развлекать ее весь день.
Данте переключил свое внимание на растущую груду бумаг на столе, разгребая и совершая значительные успехи, когда его телефон снова запищал от входящего сообщения. Он раздраженно нахмурился, увидев, что оно снова было от Кэти, хотя его раздражение быстро сменилось интересом, когда он внимательно рассмотрел посланную ею фотографию. На ней была изображена шелковая черная ночная рубашка, щедро отделанная кружевом, внизу подпись: «Неужели ты не можешь себе представить, что я надену ее во время нашей поездки в Нью-Йорк? Хорошие новости – она продается!»
Дальше шла ссылка на покупку в роскошном магазине, но даже цена в пятьсот долларов была смехотворно высокой по его мнению, для такого предмета одежды, который Кэти, скорее всего оденет несколько раз, прежде чем она ей надоест.
«Я мог бы купить Каре приличный ноутбук за такие деньги», – с сожалением подумал он, а затем мысленно отругал себя за то, что снова позволил своим мыслям вернуться к девушке, с которой встречался временно.
– Ты сделал свой выбор, Данте, – строго заявил он сам себе. – И если цена, которую ты должен заплатить за этот выбор – нечистая совесть, то тебя придется собраться с духом и смириться с этим. В конце концов, это меньшее, чем ты заслуживаешь.
18
Октябрь
– Знаешь, я никогда не думала, что доживу до такого момента, когда скажу тебе, что твоя квартира превратилась в помойку по сравнению с моей. А учитывая, что моя квартира похожа на полосу препятствий, это о чем-то да говорит.
Кара опустила одеяло, которое натянула на голову, ровно настолько, чтобы впиться взглядом в свою лучшую подругу.
– Все не так уж плохо, – запротестовала она.
– О, я позволю себе не согласиться, amiga, – пропела Мираи. – По крайней мере, у меня дома регулярно выносят мусор, чего я не могу сказать об этой свалке. Кстати, она начинает по-настоящему вонять.
Кара высунула язык.
– Может потому, что у тебя есть горничная, которая выносит за тебя мусор, – раздраженно ответила она. – В отличие от некоторых из нас, кто едва может позволить себе купить арахисовое масло и настоящие кукурузные хлопья.
– Хммм. Ты могла бы купить себе арахисовое масло и кукурузные хлопья на двадцать пять тысяч долларов, если бы не была такой дурой и не разорвала бы его чек, – надменно напомнила Мираи. – А также новый ноутбук, новый гардероб и сходила бы в салон. Я даже не могу точно сказать, что из этих трех вещей находится в худшем состоянии в данный момент. Твой ноутбук залеплен скотчем, чтобы не развалился, одежда… ну, даже не стоит начинать о ней говорить. А волосы... Господи, Кара, ты их вообще расчесываешь?
Кара состроила гримасу.
– Конечно, расчесываю! – возмущенно ответила она. – Просто... ну, только не сегодня. Пока. Но день еще не закончился.
– Серьезно? Уже почти пять часов вечера. Ты хоть вытаскивала свою задницу с кровати сегодня? За исключением, когда наполовину съела миску хлопьев, которую оставила на столе. И… о боже, скажи мне, что ты еще не в пижаме! Хотя сейчас, готова поспорить, что ты не принимала сегодня душ.
Мираи с отвращением сморщила свой дерзкий носик, заставив Кару мрачно нахмуриться на свою лучшую подругу. Тот факт, что она еще не принимала душ и не переоделась в свою самую удобную пижаму, не имел никакого значения.
– Прекрасно. – Кара раздраженно отбросила одеяло и встала, торопливо стряхивая крошки еды с пижамы. – Поскольку мой вид и запах явно оскорбляют тебя, я пойду приму душ. Ты будешь счастлива?
Мираи фыркнула.
– Это только начало. На самом деле, по-настоящему счастливой меня бы сделало, если бы ты прибралась здесь, поела нормальной еды и вернулся в страну живых. Прошло больше месяца с тех пор, как этот ублюдок порвал с тобой, Кара. Тебе нужно выбираться из этого состояния.
Кара босиком подошла к комоду и начала рыться в поисках чистой одежды, но потом нахмурилась в недоумении, не обнаружив ни одного чистого комплекта белья.
– В этом ты, наверное, права, – со вздохом согласилась она. – Потому что я забыла постирать в прошлые выходные. Единственное чистое белье, которое у меня есть, старый спортивный бюстгальтер, он слишком мал уже и это…
Она подняла руку с белыми хлопчатобумажными трусами, которые кричали «бабушкины трусики», а также щеголяли потертым поясом. Мираи изящно вздрогнула, как будто один вид этих трусиков ее оскорблял.
– Кажется, я велела тебе выбросить их, когда мы в последний раз просматривали твой шкаф, – заметила Мираи. – Или использовать, чтобы мыть пол в ванной.
– Ну, хорошо, что я этого не сделала, – едко ответила Кара, – иначе я бы прямо сейчас щеголяла бы голой задницей. Мне необходимо завтра все же добраться до прачечной, так как это буквально единственная чистая одежда, которая у меня осталась.
Мираи с презрением оглядела огромную футболку и мешковатые спортивные штаны.
– Мне они не кажутся слишком чистыми. И пока ты будешь в прачечной, эту мерзкую пижаму постирай тоже. Что это вообще за пятно?
