Текст книги "Книга Мертвых(СИ)"

Автор книги: Джал Халгаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Я хлебнул из фляги вина и еще раз понял, что алкоголь – самая великая вещь в мире. Ну, естественно, если его использовать с толком, а не напиваться до усрачки.

До меня доперло, что мне нужен был толчок. Цель, которая помогла бы мне все решить и не маяться самокопанием. Нечто, ради чего я бы мир вверх тормашками перевернул. Некая вещь, с помощью которой... Ай, ну да, вы уже все поняли.

Ага. И какая мысль пришла мне в голову? Естественно, самая дурацкая.

– Линда! Линда!

Чего-чего, а эту бабу я знал, как облупленную. Ну, если не насчет мыслей, то насчет привычек точно. Одной из них, кстати, был нормальный такой здоровый сон – если надо, хрен растолкаешь.

– Чего? – она даже не соизволила поднять голову, уткнувшись лицом в складки одеяла, подбитого под щеку.

– Линда, ты замуж за меня выйдешь?

– Да, да, обязательно.

Получив ответ, я со спокойной душой ушел в гостиную дальше составлять свой дьявольский план. Ясен перец, вышло как-то не по-людски – в конце концов, я ей даже выбора не дал, – зато стимул появился еще тот, и шестеренки в моей башке стали лениво пробуждаться, поскрипывая ржавчиной.

Ага. Я идиот. И заметьте: я это признаю и знаю!

Легче всего достать хозяина. Но тот всегда сидит в своей чертовой крепости и держит рядом Хромого, своего верного пса. Вышибала, конечно, – только прикрытие, на самом деле его дела гораздо более... темные. Ну, например, избавиться от лишнего человека – раз плюнуть! Не могу только понять, чем хозяин заслужил такую преданность от такого человека как Хромой.

А Вороны? Я не надеялся, что они от меня так просто отстанут. Если я им зачем-то понадобился, то они пойдут до конца.

Еще бы вернулся Босой. Где этот старый хрыч?

Хлопнула дверь. Я лениво поднял голову.

– Ты где ошивался, старик? Опять награбленное на черном рынке толкал?

Хитрая морда, испещренная сетью возрастных морщин, приобрела пунцовый оттенок, и тонкие розовые губы растянулись в улыбке. Я хмыкнул: его узкие глаза превратились от этого в маленькие щелочки, от чего Босой стал похож на моего кота – тот любил нагадить всем в тапки, а потом ходить с довольной миной.

Старикан разулся и сел у камина, грея руки над огнем. Он показал двумя пальцами на свои глаза, а потом ткнул указательным в сторону города.

– Следил?

Утвердительный кивок.

Ах, ну да! Я говорил, что Босой немой? Уж не знаю, почему, а за все время нашего с ним знакомства он не проронил ни слова. Говорить насчет этого он тоже отказывался.

– И чего выследил?

Босой снова указал на город, затем на глаза, а потом дернул головой в мою сторону.

– Они меня ищут?

– М-м-м.

Я вздохнул.

– Скажи мне лучше то, чего я не знаю... Ответь, куда ты дел свою долю? Интересно просто, ничего личного. Смотрю я на тебя, и гадаю: на кой черт тебе столько серебра?

Босой пожал плечами, смущенно улыбаясь.

– Ага. Не доверяй никому, так что ли? Морда хитромордая...

Пожав плечами, мой дружок по темным делишкам начал двигать пальцами, складывая их в замысловатые знаки. Эту фишку я просек еще в детстве. Моя старшая сестра (печально, но скончалась при родах три года назад) была глухонемой, и для роли любимого братца мне пришлось заучить назубок язык жестов. Кое-то я решил выучить первым:

– Иди на хрен. Давай медленнее, – последнее я сказал уже вслух: в конце концов, он не глухой.

– Тебя ищут все. Вороны и хозяин. Дороги перекрыты. Как избавишься?

– Чего?

– Избавишься от них. Они знают друг о друге. Если убьешь одного, другие затаятся.

Я почесал зудящий подбородок, судорожно перебирая варианты.

– Помнишь битву при Урихе?

Он сложил брови домиком, примеряя вопросительную мину.

– А, ну да, откуда тебе знать, ты ж здесь всю жизнь провел. Старина, это была настоящая бойня! Ну, может, и в небольших масштабах, зато живописная невероятно.

– Что случилось?

Махнув рукой, я продолжил:

– Тысяча Волков против восьми тысяч имперцев на подступах к городу Урихе. Волки оттеснили наших к городу, началась осада. Генерал Урихе окопался в своем замке и окружил себя сотней лучших воинов империи – о своей заднице заботился. Запасов хватало на год вперед, крепость – высший сорт, стены и ворота не пробьет и лучшая пушка мира.

– Волки победили, – заключил Босой. – Как?

– Сделали подкоп под фундамент крепости. Все они бы туда не залезли, только небольшой отряд из пяти-шести человек не вызвал бы подозрений. Ага. Полдюжины против сотни. Они справились. Очень просто, – я щелкнул пальцами. – Подожгли несколько складов с порохом по всему городу, наделали шума. Диверсия. Если бы генерал не был так уверен в себе и своей безопасности, он бы не допустил такой глупой ошибки... Когда народ всполошился, часть проникла в замок и чикнула генерала, а другая подорвала ворота.

– Помню эту историю. Они все погибли. Одних завалило обломками, других казнили.

– Угу. Вот только у нас тут не Урихе, да и наших врагов охраняет вовсе не лучшая сотня. Так мы покончим с Воронами.

– А хозяин?

– Бомбанем несколько домов, таверны всех не вместят. Когда разберусь с Воронами, пройду вместе с толпой вниз к Навье и доберусь до хозяина – тот никогда не упустит такой возможности обогатиться, а меня щас не узнать. Как два пальца обосрать, короче. Помоги мне только перетаскать порох из склада на Граничной дальше по городу.

Босой нахмурился. Подумав пару секунд, он ответил:

– Ты безумец. Люди умрут. Если рванет.

– Всегда приходится чем-то жертвовать. Ну, помрет кое-кто... А может и не помрет. Хрен знает, что выйдет.

Старикан улыбнулся и погрозил мне скрюченным пальчиком.

– Ладно, к делу. Сейчас только, черкану записочку Линде, чтобы не беспокоилась, когда бухнет, и не смоталась без меня.

Я подхватил плащ, напялил шляпу и усмехнулся:

– А я, между прочим, женюсь, ты знал? Не знал? Ну так вот знай!

Вы даже не представляете, как легко попасть на склад с оружием, когда никакого оружия-то и нет в общем. Ну, как нет, сабельки там, мечики... И все. Пороховой склад использовался воронами как место встречи, и ошивались они там обычно ночью. Солдаты, ясен пень, это знали и предпочитали туда не соваться.

Когда мы доперли до города, солнце уже поднималось над горизонтом. Птички пели, бла-бла-бла – и прочая подобная муть с лазурным небом и другой накатанной дребеденью.

– Дай мне свой меч, – ткнул меня в бок Босой.

– Это не меч, а баселард, старикан. И на кой он тебе черт? Ты же не умеешь фехтовать.

– Зато умею защищаться. Резать глотки со спины не сложно.

– Ладно, держи, – я передал ему клинок. – Забирай навсегда, он мне никогда не нравился. В открытую я бьюсь все равно плохо.

А охрана вся же была. Семь человек сидели у входа в пороховой склад и резались за небольшим деревянным столом в дурака на щелбаны. Мы бы могли проникнуть внутрь любым другим способом (черт, да их десятки!), вот только вытащить тяжелые бочки, наполненные доверху порохом, не так-то просто.

– Убьем?

– Именно.

Вы можете думать, что убить человека в городе невероятно трудно – особенно семерых. А вот нихрена! Если застать их врасплох. Вокруг не такие уж толпы народа, да и закон тут чисто для виду стоит, так что прошло все более-менее тихо.

Перетащив их тела в укромное место, мы с Босым достали большую телегу с лошадьми, нагрузили бочонки с порохом и раздобыли план канализации у нашего общего друга.

Дальше дело шло за малым: расставить бочки у основных несущих колонн, несколько положить в особо "важных" местах, чтобы при взрыве все дерьмо поднялось вверх, и подобрать длину фитилей.

В общем, когда бахнуло, то бахнуло знатно. Вообще удивительно, что у нас такое получилось – сам-то я рассчитывал на неудачу, план ведь был дурацкий.

В чем заключался мой план "В" ("Б" мы пропускаем, так как тот уж точно провальный)? А вот этого я вам уже не скажу. Никогда я не был хитроумным, зато в розыгрышах кой-когда толк знал.

***

Они стояли прямо передо мной. Испуганные, ошарашенные.

Люди бежали. От них смердело страхом, и лица искажались гримасой животного ужаса. Как удивительно! Когда ничто не угрожает нашим жизням, мы верим во всякую чепуху. Но настоящее лицо человечества проявляется лишь в кошмаре.

Я помог маленькой грязной девочке подняться. Ее едва не растоптали.

Босой тронул меня за плечо.

– Еще не передумал?

– Я похож на идиота? Уже поздно что-либо менять, осталось заканчивать начатое.

Мы пробивались вперед сквозь невероятный поток народа, бегущего прочь от главной площади города, где обычно ошивалась такая знать, как Вороны. Значит, все вышло. Вот только скоро все устаканится, так что надо торопиться.

– Как мы их теперь найдем?

– Понадеемся на случай, естественно, – я толкнул женщину, которая едва не сбила меня с ног. – А если честно, просто будем следовать вон тому шпилю церкви. Как мне признались доверенные источники, сегодня у них служение. По-любому наткнемся.

Угу. Я был прав. Черт, сегодня мне просто невероятно везет!

Группка головорезов клином пробивалась в нашу сторону. Где-то меж их голов в темных шлемах мелькали рожи трех братьев, от которых исходил такой поток благого мата, что даже у меня уши в трубочку свернулись. И это я слышал даже сквозь такой гул и головокружение, возникшее от запаха застоявшегося дерьма и мочи, хлынувших наружу как после пяти литров бодяжного пива.

– Отвлечешь этих рукожопых уродов? – крикнул я в ухо Босому.

Старикан расплылся в своей жуткой жабьей ухмылке, и на секунду мне стало даже страшно – каких же психов земля носит! Выудив из карманов два маленьких ядра, он поджог кусочками кремня фитили и скрылся в толпе.

Я отошел чуть подальше. Через несколько секунд прямо перед носом конвоя разразилось пламя, перекинувшееся вмиг на их доспехи и плащи.

Мысленно я поблагодарил Босого и напомнил себе никогда не вставать у него на пути.

Солдаты запаниковали. Они пытались сбить с себя пламя, кинулись на землю и стали кататься по ней, истошно визжа от боли. Вокруг них образовалось пустое пространство: никто не хотел подходить к голодному пламени.

Я двинулся вперед, вынимая из ножен стилеты.

Никто даже не пытался им помочь. Их уцелевшие собратья отступили назад и просто смотрели, как товарищей пожирает огонь. Я вспомнил пожар в поместье. Вздрогнул, отгоняя воспоминания.

Босой умудрился закинуть вторую в самый центр, где ошивались в непонятках три брата-акробата, и одного из них – того здорового, который своей рожей всех куриц пугал – тут же зацепило. Ну, этого можно вычеркнуть из списка.

Я подошел ближе.

Путь мне попытался преградить солдат. Упал, так и не сказав ни слова. Действительно, скажешь тут что-то, когда в башке торчит приличный клинок.

Я перешел на бег.

Оттолкнул еще одного стражника, увернулся от удара пикой и влетел в поредевший строй конвоя, нанося короткие и точные удары – со стилетами особо не повоюешь.

Минус двое.

Братья оставили свои попытки помочь третьему и только заметили меня. Они переглянулись, о чем-то перешептываясь, и приказали меня схватить.

Я оглянулся в поисках Босого, но старикана уже след простыл. Пришлось справляться самому.

Я отступил.

Еще одного удалось уложить метательным ножом. Остался один, не включая тех, кто корчился в агонии на земле, отдавшись в волю пламени.

Сволочь тащила на спине молот.

Солдат молниеносно сделал выпад, нанося удар с плеча, и я едва успел отпрыгнуть в сторону.

Не сбавляя скорости, он провернул кисть и продолжил удар по диагонали снизу-вверх, и на этот раз самый краешек молота цапнул меня за плечо.

Левую руку охватило пламя. Я не мог ее сломать. Но было больно.

Вскрикнув, я развернулся и ринулся вперед.

Метнув нож целой рукой, я резко остановился и скакнул влево.

Как и ожидалось, солдат легко отбил клинок, но слишком сильно отвел руки вправо, открывая голову – для тяжелого молота не лучший выбор.

Я оттолкнулся ногами от земли и прыгнул вперед.

Самодовольству моему не было предела, когда лезвие стилета мягко скользнуло меж разрезов шлема и вошло в глазницу. Я повалил здоровяка на лопатки.

Я поднял голову.

– Черт!

Эти двое уже смотались, пока я тут валял баклуши с этими идиотами. Все боги мира, на что же я такой дурак? Все у меня через жопу...

Есть!

Я схватил с земли маленький круглый щит, упавший у одного из калек, и бросился в погоню, одновременно прокручивая варианты, куда мог деться третий.

– Идите на хрен! Прочь!

Я принялся расталкивать визжащую как стадо свиней толпу, которая упорна не хотела дать мне пройти вперед.

Одному мужику я отвесил тумака. Толстую бабу, преградившую путь и обрызгавшую меня рвотой, вырубил ударом щита и пробежался по ее пузу, работая локтями как сумасшедший.

Мы выбежали на перекресток.

Ворон свернул налево, и я мысленно усмехнулся: он сам себя загнал в тупик.

По лестнице, приставленной к большой новостройке, я взлетел наверх и двинулся дальше по крышам.

Сапоги предательски соскальзывали с черепицы.

Я уже видел его шевелюру, мелькающую среди редеющей толпы, начавшей понемногу успокаиваться. Догадались-таки, что это до них не война дошла.

Я перепрыгнул на крышу сарая. Хлопнулся на зад, стремительно скатываясь вниз.

Когда ноги коснулись мостовой, резко махнул щитом, сбивая с ног очередное "препятствие" в виде щуплого мужичка, и решил свернуть на Межкварталье, где находилась одна из лучших таверн города. Несомненно, бежал он туда.

Я ускорился.

Взлетев на помост, где устанавливали обычно виселицу, я размахнулся и пустил легкий диск щита в полет, примерившись к ветру.

Хрясь!

Ворон рухнул рожей прямо на камни и прикатился так еще метра три. К черному ходу шел, ублюдок, на этом и попался. Неужели они действительно такие тупые, или просто я много умный?

Я схватил его за волосы. Он застонал.

– Жив еще, гаденыш.

Понимаю, называть так взрослых неприлично, но я уже достаточно натерпелся.

– Расслабились вы, други, разжирели. Вот и сдохли.

Спрашивать, где третий, не имело смысла: все они до ужаса предсказуемы.

Перерезав ему горло от уха до уха, я пошарил по карманам мертвеца. Прихватил, конечно, немного золотишка – оно-то никогда не лишнее – и отыскал то, что мне было нужно. Напоследок плюнув ему в харю, я оттащил его в сторону и прикрыл каким-то куском обугленной ткани.

Я подошел к таверне. Натянув потуже шляпу, чтобы прикрыть лицо, постучал в заднюю дверь. Окошко открылось, из нее высунулась чья-та толстая волосатая лапа.

Вздохнув, я положил на протянутую ладонь большую золотую монету с отличительным знаком вороновых приближенных, и дверь отворилась. Вышибала с подозрением оглядел меня с ног до головы, но впустить впустил.

Как я и ожидал, народу тут было просто уйма. Меня бы не пустили, если бы я не предъявил пропуск.

– Где он? – навскидку задал я вопрос вышибале.

– Наверху. Вторая дверь слева.

Я едва сдержал смех.

Конечно, если бы мой план разрабатывал отец, все бы прошло гладко и с железной логикой. Знаний тактики я, к сожалению, от него перенять забыл, зато любил повеселиться. Особенно сейчас, когда раж охоты доставлял такое удовольствие.

Я медленно поднялся по лестнице.

Остался только один – от этого засранца меня дрожь пробирала по коже. Я с упоением представлял, как режу ему глотку, и руки задрожали от возбуждения.

Я сглотнул. Со мной определенно творится что-то не то.

Стучать в дверь я не стал – в конце концов, я ж никакой не гость, а потенциальный убийца.

Сунув тонкое лезвие стилета меж замком и дверью, я толкнул последнюю плечом.

Та предательски заскрипела, и я едва успел отскочить в сторону, прежде чем тяжелый арбалетный болт застрял бы в моей груди.

– Прыткий пацан, – прошипел выживший. – Где мои братья?

– Мертвы, раз я здесь, – пожал я плечами. – И прежде чем ты сдохнешь, я хочу знать, на кой хер я вам понадобился.

Его смуглое мальчишеское лицо исказилось в непонятной гримасе – это он радовался или страдал? А рожа действительно как у подростка, Холхост его дери...

– Я обязан тебе это говорить?

– По сюжету да, а вот по идее – не знаю, тебе решать.

Тренькнула тетива еще одного арбалета. К счастью, жаждущее и дальше жить тело среагировало раньше, чем я почуял угрозу, и резко провернулось на каблуке, взмахивая полами плаща – в них застрял маленький ядовитый дротик.

– Ты его что, в задницу себе спрятал?

Прежде чем второй (двухзарядная, падла) прилетел мне в голову, я метнул нож, и клинок глубоко погрузился в его правое плечо.

Засранец вскрикнул и хлопнулся задницей на пол.

Я подошел к нему и приставил стилет к горлу. Его лицо горело. Одна рука была повреждена огнем, и правый глаз заплыл, едва ли различая меня в полумраке.

– Можешь хоть весь день орать, здесь все равно кавардак. Не люблю я пытать, но мне нравится это делать.

– К-ха!.. И это все ради нас троих? Не слишком ли ты перестарался, пацан? Мы итак жили в страхе близости войны, а теперь на улицах будет царить настоящий хаос – без нас.

Я фыркнул.

– Плевать. Без вас стражу с дорог снимут, и я отсюда свалю. Хватит болтать, колись уже.

– Ладно. За твою голову назначена нехилая награда. Знают только избранные.

– Ага, – я поджал губы. – И вы с хозяином одни из них. Прекрасно. Кто назначил-то?

– Без понятия. Мы думали, ты знаешь, кто здесь еще действует, поэтому и хотели изловить. Продать, конечно, – позже. Сначала дело, – наши взгляды встретились. На миг мне показалось, что я сейчас сдохну. – Демонам не место в этом мире, паренек, мы для них как игрушки.

Не знаю, к чему были эти его слова.

– Ясно. Снова бред сумасшедшего.

Кому я еще понадобился? Волкам? Им-то я чем опасен? Ох, черти драные...

Я с наслаждением всадил ему в нижнюю челюсть свой стилет, наблюдая, как жизнь уходит из его стекленеющих глаз. Понимаю, кто только про это не говорил, но момент между жизнью и смертью действительно неподражаем.

И еще я почувствовал на секунду жуткий голод, как чувствовал его и прежде, и в своем недавнем видении. На этот раз он исчез почти сразу, когда ворона сдохла.

Одной проблемой меньше.

Затолкав труп под кровать, я вышел из комнаты и спустился вниз.

– Среди наших есть раненые? – хозяин этой таверны меня не знал, но вышибала определенно предоставил ему мой пропуск.

– Да, – в отличие от нашего ему было лет тридцать от силы. Симпатичный мужичок, только дерганный немного. – Двое прибыли только что с ожогами, троих затоптали, еще с десяток с мелкими увечьями.

– Отлично. Погрузите обморочных в фургон и везите в таверну у реки.

– На кой черт?

– Не ты тут вопросы задаешь. Приказ сверху, – я ткнул пальцем в потолок. – Тебе щедро заплатят, да и место освободится. Припряги своего здоровяка. Передайте тамошнему хозяину, что и его услуги тоже будут оценены по достоинству.

На что я надеялся? Не знаю. Я просто продолжал играть с удачей и судьбой, потакая своим желаниям. О Линде я забыл еще с тех пор, когда мы грузили порох в телегу.

Приказ они выполнили оперативно – небось тоже не хотели больше слушать стоны этих ублюдков и кормить их с ложечки.

Когда больных погрузили в закрытый фургон и накрыли тряпицей (ежели кто сдохнет), я забрался в кучу смердящих туш и положил на лицо шляпу. Оставалось только скрестить на животе ручки и ждать, пока меня допрут до места назначения.

Нет, вы не подумайте. Я насилие не люблю, оно у меня само получается.

Пока мы всей толпой тряслись в этой развалюхе, я нашел время подумать и возмутиться: эка складно у меня все получается! Какого хрена? Разве этот мой чудовищно идиотский план не должен был с треском провалиться? Он ведь строился только на дурацкой удаче – в которую я хоть убей не верю – и моем личном сумасшествии, вызванном моим беспокойством о будущей жизни вместе с Линдой.

Ох, а еще этот сраный голод. Он не мучил меня уже довольно долго, зато при эдаком кратком его появлении пробудилась такая буря эмоций, что задохнуться можно.

Спустя некоторое время мы, наконец, остановились у заднего входа, что намного облегчило мне задачу. В конце концов, у главной двери повозкам останавливаться было запрещено, чтобы не загораживать проход.

Я слышал, как громко хлопнула дверь. Тяжелые шаги с деревянным стуком обозначили приход Хромого, а следом вывалился и сам хозяин, матеря своим голоском весь свет земной.

Из-за своего местоположения я не слышал, о чем они там болтали, но тон хозяина, сначала бывший яростным и обозленным, постепенно сошел на нечто вроде скромного смирения с обещанной денежной суммой.

Хромому приказали помочь здоровяку перетащить тела.

– Здрасьте, – ухмыльнулся я, когда с нас стянули тряпицу.

Видели бы вы его рожу – вот это умора! Впрочем, особо церемониться я не стал и попросту перерезал ему глотку острием стилета. Вот так вот, раз-два – и человека нет. Картинность сей картины и ее неожиданный для Хромого исход просто зашкаливали.

Пока никто другой его не заметил, я скользнул на землю и с кряхтением затолкал этого толстяка в фургон, прикрыв окровавленный труп тряпицей.

Кто-то из раненных хотел вякнуть – получил по зубам, заткнулся.

– Ты? – вышибала из Межкварталья удивился.

– Я. Не позовешь хозяина? Перетереть надо кое о чем. Касательно платы. А сам, пока мы тут болтаем, можешь выпить – все за мой счет.

– Лады.

Ну, вот как-то так...

Когда припер хозяин, то его шея тут же наткнулась на лезвие моего стилета.

– Привет, хозяин, блудный сын вернулся. Не-не! Не дергайся, я не собираюсь тебя убивать, – выглядел он воистину жалким. – Если, конечно, ответишь на мои вопросы.

– Скажи мне, друг, ты хотел получить плату за мою голову или отомстить за то, что я забрал у тебя Линду?

Хозяин сглотнул. Трусливый тип.

– Ясно. И то, и другое, я прав?

– Да.

– Почему не сдал раньше?

– Я... узнал только недавно.

– Угу. Так бы давно опоил меня снотворным и отправил в долгий путь, не так ли? – я фыркнул. – Ты знаешь, кто за мной охотится?

– Нет. Знаю только, что дают очень много – за такие деньги не грех и таверну продать со всем персоналом, – он фыркнул. – Видимо, тот, кому ты нужен, от тебя так просто не отстанет. Надеешься сбежать?

– Ага. Он там, а я здесь. Как-нибудь убегу подальше. А вот с вами мне надо покончить здесь и сейчас, чтобы вы не наступали мне на пятки. На этом все, придурок. Добегался.

Это было мое последнее убийство на этот день. Похоже, слишком-то я разошелся и забыл предупреждение Дубца.

В город я больше заходить не решился. Если Босой и выжил, то давно выбрался из этого галдящего муравейника – он парень смышленый, сам разберется.

Мыться пришлось в холодной речке. Кровь, к счастью, не успела пристать к одежде и с некоторыми усилиями отмылась, а вот с грязью и дырками дело обстояло хуже – придется покупать новый плащ. Ну, хорошо хоть не шляпу: она уже как-то приелась.

– Черт!

Я застыл перед дверью, ощупывая плащ. Оба стилета были при мне, а вот метательные ножи я посеял. Разве не полный идиотизм?

Сняв шляпу, я вошел внутрь.

Пахло просто прекрасно. Кто-то готовил мясные пироги, и при том, что мучное я не любил, с голодухи слюнки все-таки потекли. Ясен перец, Босой готовить не умел, так что оставался только один кандидат на роль повара. Линду я в этой шкуре еще не знал.

Кухни у старикана тоже не было, только небольшой столик у стенки. Сейчас там сидел мой дружок, с немыслимой скоростью поглощающий румяные пирожки и запивающий все это дивным количеством ворованного вина.

Заметив меня, он вытер руки о рубаху и спросил:

– Как все прошло?

– Прилично. Идиотизм, конечно, но сработано на славу.

– Это ты.

Я пожал плечами.

Подтянув стул, я уселся рядом с ним и первым делом опробовал еду. Не буду врать, восхваляя старания своей будущей женушки, но кроме прекрасного запаха пироги имели вполне себе приемлемый вкус. Ну, по крайней мере, обычный голод утолить я смог.

– Стряпает она не так уж и скверно, – оценил старикан. – Уж получше моей покойной жены.

– Твоя покойная жена, Босой, умудрилась своей мешаниной травануть старейшину, и сама слегла вместе с ним. По мне так не лучшее сравнение.

Тот хихикнул, откидываясь на спинку стула.

– А где она?

– Красит волосы. Я посоветовал.

Я хмыкнул. Предусмотрительности ему не занимать.

– Ну, пока ее нет, можно разделить и наш хилый заработок, – я выложил несколько кошелей и высыпал монеты на стол. Разноцветные кругляшки со звоном сложились в горку. – Мне две трети, тебе – одну. Идет?

Старикан покачал головой.

– Половину. Я потратил свой последний огонь.

Я задумчиво почесал подбородок.

– Уговорил, негодник! Учти: это я такой добрый, потому что не сегодня-завтра свалю отсюда к чертям собачьим, так что бери свое и припрячь, пока я не передумал.

Скрипнула дверь. Я обернулся.

– Привет, – Линда вошла, с недовольной миной почесывая затылок. Ее длинные мокрые волосы налипли на лицо, из-за чего она сейчас напоминала утопленницу из детских страшилок. – Голова чешется от этой дурацкой краски, – пояснила она.

Я поднялся со стула. Вытерев пальцы о штаны, я подошел ближе и прищурился.

– Нравится? – она улыбнулась. – Босой обещал, что будет каштановый, а получился какой-то темно-рыжий.

– Ага.

Линда обвила руками мою шею и чмокнула в щеку.

– Твоя новая прическа тебе очень идет. Ты в городе был? Что там творится?

– Кавардак там творится, – ответил я. – Какие-то деятели умудрились подорвать канализацию. Ничего серьезного, вот только дерьмом вонять будет еще долго.

– Ясно, – она отстранилась. Ее лицо вдруг приобрело яркий пунцовый оттенок. Линда смутилась, опустив взгляд. – А еще я хотела спросить про вчерашнее. Ты... говорил правду?

– Естественно. И предложение еще в силе.

– Ну, значит, я согласна.

Потупившись, она придвинулась к столу и предложила заварить чаю. Мы с Босым тут же отказались, предпочитая немного похмелиться.

Если честно, совсем не такой реакции я ожидал. Я думал, будет или счастье-радость-все-дела, или печаль-беда-отказ, а получилось нечто вроде "ясно-спасибо-я-поняла". Она приняла это легко и вела себя так, будто ничего значимого не случилось. Или она все-таки хотела отказать?

Я тряхнул головой. Слишком уж я паранойю.

Когда мы все закончили с едой, я вышел на пару минут во двор и притаранил в дом маленький красный сверток, который достался мне в наследство от Дубца.

– Итак, господа, приступим к последнему делу. Не хочу омрачать наш медовый месяц, дорогая, но думаю, лучше от вас ничего не скрывать, – я развернул тряпицу. – За мной вот уже больше полугода охотится одна тварь, и теперь я твердо намерен от нее избавиться. Я не могу рассчитывать на вашу помощь, так как все средства уже перепробовал в прошлый раз, но прошу понять, отпустить и не лезть, когда все начнется: только зря покалечитесь, а то и еще хуже. Договорились?

Босой скорчил рожицу. Линда со всей серьезностью кивнула – она понимала, что это мое дело, и я должен его закончить. Как же хорошо, когда все друг друга любят и уважают. И главное никаких соплей.

– У тебя есть план? – спросил Босой.

– Нет.

– Как ты тогда его победишь? – нахмурилась моя будущая женушка.

– Не знаю, – пожал я плечами.

– Зачем тебе тогда эта тряпка?

Ну вот, снова вопросы. Я, кстати, говорил, как они меня иногда раздражают?

– С помощью нее я призову эту тварь. Она меня ищет, так найдет еще быстрее и прискачет как лисица в полный курятник. Все, больше ничего не знаю, так что давайте закругляться и пойдем по своим делам, – я улыбнулся, – или напьемся. Никогда не поздно отметить побег от прошлой жизни и... кое-что еще, – решил я не давить.

Идея оказалась удачной. Это я про выпивку, конечно.

Люди безумны в своих желаниях, и я никак не перестаю этому удивляться. Стоит им чего-то захотеть всем сердцем, и эта навязчивая вещица будет вертеться у них в голове и в конце концов завладеет разумом. Моим безумием стал голод.

Даже когда голову вскружил алкоголь, этот древоточец никак не хотел оставлять мою душу. Мне было страшно. И одновременно с этим я мечтал вновь ощутить тот божественный экстаз, который наступал в тот краткий миг, когда мой голод утолялся.

Что-то грохнулось. Ага, это Босой свалился лицом в вяленую рыбу, которую мы стащили на другом краю деревни.

– Что-то мне плохо, – Линда поморщилась, потирая костяшками пальцев покрасневшие глаза. Она попыталась подняться, и ее ноги тут же подкосились. – Ой!

Я едва успел ее подхватить и прижал к себе. Стул жалобно скрипнул. Что-то мне подсказывало, что еще чуть-чуть, и мы рухнем на пол.

Наши глаза встретились. Линда придвинулась чуть ближе. На меня дохнуло вином.

Сердце затрепетало. Ладони – да что за черт! – предательски стали потеть и дрожать, как будто я сейчас находился не с любимой женщиной, а лежал где-нибудь в канаве с приличной горячкой.

Я подался вперед, чтобы ее поцеловать, но Линда в последний миг отстранилась.

Ее губы растянулись в лукавой улыбке.

Я сглотнул. Попробовал еще раз, и снова девушка продолжала меня дразнить, ускользая в ту секунду, когда наши губы почти встречались вместе.

– Ты издеваешься?

– Конечно, – с невинным видом заявила она.

Линда поднялась с моих колен и прошла в спальню, соблазнительно виляя бедрами. Я застыл, не зная, что делать дальше.

– Ты идешь или нет?

– Я? А, да! Конечно...

Выдохнув, я постарался унять дрожь.

Я поднялся со стула и пошел следом за ней. Великий Холхост! В сиянии луны она выглядела еще прекраснее, чем днем.

– Обещай, что вернешься, – шепнула она мне на ухо, встав на цыпочки. – Не может быть такого, что ты так старался меня заполучить, чтобы потом бросить. Я никогда тебя ни о чем не спрашивала, Дастин, не просила. А теперь прошу: обещай.

– Нет. По мне так глупо давать обещания, если не можешь их сдержать.

– Мог бы хотя бы подыграть, – она прижалась ко мне.

Я вздохнул.

– Зачем? Нет в этом смысла. Я не из таких. Не люблю обнадеживать.

Поцелуй вышел... соленым. Знаете, целовать девушку, когда она плачет, весьма печально. И неприятно. Но последнее можно опустить, так как следующие четыре часа вышли просто восхитительными.

И не буду я ничего описывать, извращенцы!

– Что будет, если ты не вернешься? – шепотом спросила Линда, когда мы лежали рядом.

– Ничего не будет, – хмыкнул я. – Получается, этот раз у нас окажется первым и последним. Ха! Я вот лежу и думаю: а ведь мы могли делать это еще давно. Надо было только... Ох, ну я и дурак.

Я прижал ее к себе и чмокнул в лоб. Казалось, на Линду это впечатление не произвело. Она еще продолжала беспокоиться, и морщинки испещрили ее лоб.

– Не беспокойся ты так, я изворотливый. Что случилось?

– Да так, – она тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. Девушка подняла голову и взглянула мне в глаза, пытаясь изобразить беззаботную улыбку. – Просто не могу поверить, что заниматься любовью по своей воле так прекрасно.

Она опустила голову на мою грудь.

– И да, ты дурак. Мог бы признаться мне во всем раньше.

По ее телу вдруг прошел спазм. Она прикрыла рот ладонью и закашлялась. Когда приступ прошел, Линда села, вытерла руку платком и отвернулась к стене.